Текст книги "Возвращение домой"
Автор книги: Люси Уокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Для этого достаточно только взглянуть на Грин-Вэлли, – отозвалась Пенни.
Мисс Диттон несколько минут наблюдала за работой проворных рук девушки.
– Откуда у тебя привычка собирать вырезки? – спросила она наконец.
– От мамы, – тихо ответила Пенни. – Это она начала собирать исторические очерки и музыкальные обзоры. Но она много чего собирала. Камни и безделушки. Наверху их целый ящик. Письма. За всю жизнь мама не выбросила ни одного письма. Она регулярно переписывалась со многими… и хранила все письма.
– Наверно, вы тут разожгли из них огромный костер после ее смерти.
– Нет. Папа все их оставил нетронутыми. Когда-нибудь мне придется разобраться с ними… но только когда папы не будет в живых. Они могут составить своеобразный дневник… или историческую картину.
Мисс Диттон впала в задумчивость, но Пенни была сосредоточена на работе и не видела выражения ее лица.
– Очень может быть, – пробормотала мисс Диттон.
Глава 3
У мистера Бартлетта был уютный обжитой кабинет. Он так подолгу любил сидеть в старом кожаном кресле, что казалось, будто вовсе с него не вставал. Собственно, так и было, как только он возвращался домой с пастбища.
Когда Пенни принесла ему ужин, он вынул изо рта трубку и отложил газету. Пенни поставила поднос на стол и уселась на стул рядом с отцом. Мистер Бартлетт с любовью взглянул на дочь: – А мисс Диттон к нам не присоединится?
– Нет, она не ужинает.
– Обед был отличный, верно?
– Да, папа. Только если бы было чуть побольше.
– Ты что, не наелась? Почему не сказала?
– Нет, пап, мне хватило. Просто мне нравится, когда стоит столько, что можно взять добавки, если захочется.
– Похоже, мисс Диттон очень экономная особа, – добродушно заметил отец. – Это говорит в ее пользу. Тетя Изабелла наверняка бы одобрила.
– Папа, – серьезно заговорила Пенни. – Ты здесь хозяин. Если ты считаешь, что на столе должно быть больше… фруктов, сыра… и всего другого… ты должен сказать об этом. Кому-то нужно направлять мисс Диттон. У меня это не получается.
– Почему, дорогая? Ты отлично вела дом с того самого дня, как закончила школу.
– А теперь этим занимаюсь не я. И должна вести себя очень тактично. Нехорошо, если я буду постоянно давать мисс Диттон указания. Она хорошая экономка. Все дело в мелочах. Я считаю, что неправильно и даже несправедливо позволить ей нарушить сложившиеся в нашем доме привычки.
– Ты о полотенцах?
– Да, папа. Ты любишь вытираться двумя полотенцами. Так скажи об этом.
– Знаешь, я могу уступить в таких мелочах, чтоб не затевать ссор.
– Ну конечно, можешь, если бы от этого зависел мир в доме. Но речь не об этом. Тут одна воля против другой. Я хотела, чтобы у тебя были два полотенца, как ты любишь… а она не хотела. И она одержала верх. Полотенца – это ерунда. Главное, что это будет продолжаться и дальше.
Мистер Бартлетт с улыбкой смотрел на дочку.
– Папа… ты должен понять, о чем я говорю!
– Думаю, понимаю. А в остальном ты ее считаешь приятной женщиной?
– Да, – подумав, ответила Пенни. – Она человек общительный, интересуется людьми. Я ей о многих рассказываю. В общем, приятно, когда тебя внимательно слушает человек, который не считает жителей Грин-Вэлли скучными.
– Это одна из причин, по которым мисс Диттон оказалась здесь. Мы с твоей тетей не хотели, чтобы тебе здесь было одиноко…
– Я знаю, – печально отозвалась Пенни. – Сдаюсь… Обещаю хорошо себя вести. Только, пожалуйста, не поддавайся, не отказывайся от своих милых привычек.
Мистер Бартлетт высоко поднял брови:
– Не поддаваться? Девочка моя, я считаю мисс Диттон приятной молодой женщиной. Лично мне сегодня отрадно было видеть за столом еще кого-то, кроме нас. Она, как ты говоришь, человек общительный. Да и смотреть на нее – одно удовольствие.
Пенни залпом допила чай. Отец сказал, что «понимает», но явно ничего не понял. Похоже, мисс Диттон его просто очаровала.
И тут же Пенни почувствовала, что на ее глаза наворачиваются слезы раскаяния за недобрые мысли.
– Когда прибудет твоя мебель? – поинтересовался мистер Бартлетт, меняя тему разговора.
– Не знаю. Надеюсь, что скоро.
– Это должно тебя развеселить. Да еще и Росс Беннет вернулся. Вот что я тебе предлагаю. Пусть день-другой мисс Диттон занимается домом одна, а ты отправишься со мной и Джоном перегонять овец. Вернемся мы с тобой вечером грязные и усталые, и ты увидишь, как приятно возвращаться, когда дома порядок и ужин приготовлен. Ты поймешь, что стала совершенно свободной.
Если у Пенни улучшилось настроение, то только потому, что она на мгновение представила овец, лошадей, пастбища, Джона, взмахнувшего рукой в знак приветствия, и его пса Беппи, а потом долгую неторопливую дорогу домой, когда на холмы ляжет тень, а с реки начнет подниматься туман.
Но ее мысли тут же вернулись к мисс Диттон. Если она, Пенни, уедет, это будет означать бездействие. Правильно ли так поступать?
– Наступит день, когда Бинду станет твоим, – продолжал мистер Бартлетт. – Ты должна узнать как можно больше… пока я жив.
– Господи, пап, тебе всего сорок четыре. Ты еще совсем молодой и сто лет проживешь!
– А я-то думал, что ты считаешь мисс Диттон и даже Джона старыми.
– Это разные вещи.
– Женская логика, – улыбнулся мистер Бартлетт.
На следующее утро у мистера Бартлетта перед отъездом из дома снова состоялся телефонный разговор с Джоном по поводу двух отар овец, которые им нужно было перегнать за день. Джон предложил после этого заехать к нему в Стоунвилл «на ужин в буше».
Пенни с радостью приняла эту новость. Она любила просторный старый дом Джона.
Услышав об их планах, мисс Диттон широко улыбнулась.
– Замечательно, – заявила она. – Теперь у вас будет возможность убедить мистера Дина и мистера Беннета приехать сюда в воскресенье. Я приготовлю что-нибудь особенное.
– Неплохая мысль, – отозвался мистер Бартлетт. – Нужно не забыть сказать Джону. Пенни… напомни мне.
Пенни ничего не сказала отцу, когда они ехали вниз по склону в направлении речки, пересекли деревянный мост и начали подниматься к огороженным известняком загонам неподалеку от пастбища, с которого нужно было перегнать первую отару. Пенни размышляла о том, что мисс Диттон твердо вознамерилась в следующее воскресенье заполучить троих мужчин в Бинду. И упорно добивалась своего. Так просто.
«Ну вот… снова я об этом», – подумала она с кривой улыбкой и велела себе выбросить из головы домашние неурядицы и наслаждаться сегодняшним днем. Как только загон у речки остался позади, девушка пустила лошадь галопом.
Опьяненная утренним воздухом, она простила мисс Диттон. Как хорошо уехать из дому… и мчаться на лошади… и работать вместе с отцом и Джоном.
Она перескочила через изгородь на огороженное пастбище, представлявшее собой луг с клевером, заставила лошадь перейти на легкий галоп и направила ее по тропке, ведущей к границе Бинду и Стоунвилла. Впереди показался Джон Дин. Он вел лошадь, а пес бежал рядом.
Пенни осадила лошадь и, перескочив через изгородь, оказалась на земле Стоунвилла. Остановив лошадь, она подождала, когда Джон подойдет к ней.
Джон спокойно смотрел на нее. Он почти улыбался… но только «почти». Пенни знала, в чем дело: он хотел поприветствовать ее, но в то же время немножко сердился за то, что она перескочила через ворота в Струнвилл, несмотря на то, что верхние штакетины ворот нуждались в починке. Прыгать через сломанные ворота позволялось только наезднику, полностью уверенному и в себе, и в лошади. Пенни знала; убеждать Джона в том, что она полностью уверена в своей лошади, совершенно бесполезно. Он лишь скажет, что это его ворота и ей не следует перепрыгивать через них. Пенни вздохнула. Ей так хотелось не совершать поступки, которые Джон не одобрял, но удержаться от этого не получалось.
– Доброе утро, Пенни.
– Ты не будешь ворчать из-за того, что моя старушка-камнедробилка не сбила верхнюю доску на твоих воротах?
– С какой стати? Она же не сбила, верно?
– Можно поздороваться с Беппи?
Пенни соскочила с лошади и широко развела руки. Беппи тут же помчался навстречу, чуть не свалив девушку. Она обняла пса, и тот с восторгом принялся ее лизать.
Тут подошел и мистер Бартлетт, которому пришлось открывать и закрывать ворота.
– Ты взял с собой дочку, а я пса. Не знаю, как на это овцы отреагируют.
– Все будет нормально, – отозвался мистер Бартлетт, вынимая из кармана трубку. – Ты давай распоряжайся, а я позабочусь, чтоб эти двое слушались. – Он улыбнулся дочери.
– Как мне это надоело. Вы двое и тетя Изабелла все меня за маленькую считаете, – заметила Пенни. – Поэтому и мисс Диттон появилась.
– Кстати, как там мисс Диттон? – неторопливо спросил Джон.
Утренний галоп и приветствие Беппи подняли девушке настроение, и она не кривя душой ответила:
– Замечательная хозяйка и отлично готовит.
– Приятная женщина, – осторожно добавил мистер Бартлетт. – Есть предложение заглянуть к нам в воскресенье и попробовать ее стряпню.
– Если вкусно, так я с большим удовольствием.
– Пора приниматься за работу, – объявил мистер Бартлетт.
После того как всю отару удалось перегнать в другой загон, мистер Бартлетт вынул свою трубку, а Джон достал сигарету. Пенни на лошади с одной стороны, а Беппи с другой погнали овец в дальний конец пастбища. Джон наблюдал за ними, прищурив глаза, чтобы лучше разглядеть.
– Она хорошо ездит, – заметил Джон.
– Ты, думаю, слышал, что Росс Беннет вернулся? – поинтересовался мистер Бартлетт.
– Да, вчера. Довольно неожиданно, верно?
– С Россом всегда так.
Джон ничего не ответил.
– Он, конечно, обучался всему этому… езде… тренировал гунтеров[3] в Южной Австралии. У Оливера Беннета лучшие лошади…
Джон молча курил сигарету. Мистер Бартлетт медленно продолжал:
– Росс, конечно, человек ветреный, но наверняка дело знает. Чтобы мальчишка два года проработал у одного из Беннетов и тот не сумел обучить его – быть такого не может. Они люди требовательные.
– Хочешь, чтобы Росс тренировал Пенни? – спросил наконец Джон.
– Видишь ли, я пока раздумываю. Во-первых, как-то негоже действовать через голову соседей. Да и к чему уезжать из дому? Тут все под рукой.
– Да, похоже, он дело знает, – задумчиво произнес Джон.
Мистер Бартлетт понял, что более конкретного мнения от Джона не дождется, и с некоторым беспокойством добавил:
– Пожалуй, я испробую этот вариант.
– Ей обязательно нужно тренироваться, – негромко проговорил Джон.
Пенни была уже на порядочном расстоянии. Внезапно ее лошадь галопом поскакала вперед и, чисто преодолев изгородь из пяти рядов натянутой проволоки, оказалась на первом пастбище Бинду. Мистер Бартлетт, кинувший взгляд на Джона в расчете услышать его мнение, заметил, что тот стиснул в руке поводья и крепко сжал губы.
«Может, нужно серьезнее относиться к ее скачкам, – подумал отец. – Джон по пустякам не беспокоится».
К тому времени, когда мужчины доехали до изгороди, отара уже паслась в отведенном месте.
– Ну вот, полдела сделано, – заметил мистер Бартлетт, выбивая трубку. – Где перекусим? Здесь или в Стоунвилле?
– В Стоунвилле, – решила Пенни. – Там возле ворот растет чудесное ореховое дерево. А еще там сложены камни, чтобы можно было на костре вскипятить чай.
– А есть-то что будем? – с улыбкой спросил Джон. От напряжения не осталось и следа.
– Не знаю, нужно взглянуть, что в корзине, – ответила Пенни. – Я оставила ее у ворот на границе между поместьями. Думаю, будет вкусно… а вот много или нет, не знаю, – договорила она с сожалением.
– Я все равно не откажусь, – сказал Джон.
– Я поскачу прямо через изгородь, чтобы развести костер к вашему приезду, – предложила Пенни и повернулась к Джону, ожидая увидеть его неодобрительный взгляд.
– Ну раз ты сама вызвалась… – проговорил он. – Давай. Мы поглядим, как ты прыгаешь.
Пенни вскинула голову и поскакала вперед.
Глава 4
К тому времени, как мужчины неторопливо добрались до места, Пенни уже разожгла костер, расстелила на земле небольшую скатерть и выложила из корзины все припасы, тарелки и столовые приборы.
Джон соскочил с лошади и стоял, обозревая импровизированный стол.
– Твоя мисс Диттон неплохо нас снабдила.
– Что скажешь, Пенни? – улыбнулся мистер Бартлетт. – По-моему, в целом мисс Диттон не так уж плоха…
– Я тоже так считаю. После такого… Прекращаю беспокоиться. Пусть она займется домашним хозяйством, а я буду ездить на пикники.
Джон широко улыбнулся:
– Придется все это съесть… или закопать. Иначе в следующий раз от мисс Диттон такого нам не дождаться.
После ленча они на полчаса прилегли, закрыв лица шляпами. Если мужчины и подремали, то у Пенни сна не было ни в одном глазу.
Джон не должен так неожиданно и дивно улыбаться! Или, наоборот, должен улыбаться часто, чтобы все к этому привыкли… или пусть вообще не улыбается… тогда с ее сердцем не будет твориться невообразимое!
Отара овец Джона, которую нужно было перегнать на луг, огороженный известняком, была гораздо больше, и возиться с ней пришлось дольше. Поэтому по дороге в Стоунвилл, вдоль которой росли деревья, они ехали уже в сумерках.
Пенни любила Стоунвилл. Каждый раз, направляясь сюда в гости, она с радостью ехала по этой длинной величественной дороге, ведущей к большому каменному дому, построенному на склоне холма. Длинные вечерние тени, гостеприимно распахнутая дверь и яркий свет в доме, вьющийся из трубы дым – все говорило о теплом приеме, который здесь ждет каждого.
Один из работников показался между деревьями, и Джон попросил его отвести лошадей в конюшню.
– Пенни, отправляйся в гостевую комнату. Ты знаешь, где что лежит. А мы с Бартом примем душ в доме для работников.
Поднимаясь в дом по каменным ступеням, Пенни слышала мычание коров, доносившееся с ближнего луга, и глухой стук мотора из сарая. В одном из небольших домиков кто-то играл на губной гармошке. Воздух был полон мягких вечерних звуков.
– Милый Стоунвилл… я люблю тебя! – в порыве нежности проговорила Пенни.
Из просторного холла девушка направилась прямо в ванную. После того как она приняла душ, всю усталость как рукой сняло. Она расчесала мокрые волосы и чуть подкрасилась. Из кухни доносились мужские голоса. Время от времени слышался хохот то ее отца, то Джона. Им явно было хорошо вместе. Пенни прекрасно знала, что не стоит заходить туда. Давным-давно Джон запретил ей появляться на кухне.
– Когда я приезжаю в Бинду, я гость, – сказал он. – Но когда вы приезжаете ко мне, готовлю я.
– Все дело в том, что Джон не выносит, когда женщины суетятся, – не раз повторял ее отец.
Пенни прошла в столовую и села в кожаное кресло, стоящее в углу.
Джон заглянул в окошко между столовой и кухней:
– Налей нам шерри, ладно?
Пенни подошла к шкафчику с напитками и налила три бокала – себе ровно столько же, сколько и мужчинам. Сегодня она работала наравне с ними!
Когда ее отец и Джон вошли в столовую, они очень тактично не заметили этого. Джон нес дымящееся блюдо, а шедший за ним мистер Бартлетт нес… нагретые тарелки.
– Карри приготовил Вонг Ли в поварской, – с полуулыбкой объяснил Джон Пенни. – Ты же не думала, что будут стейки?
– Раз сегодня карри Вонга, я не буду разочарована, – отозвалась Пенни. – Но все равно я очень люблю твои стейки, Джон.
– Тогда я тебя не разочарую. Но сначала давайте съедим карри.
Пока ели карри, Джон время от времени выходил в кухню переворачивать мясо, а когда наконец внес его, оно, как всегда, оказалось великолепным.
– Не представляю, как они получаются у тебя такими сочными, – заметила Пенни.
– Я сам выбираю мясо, – объяснил Джон. – Когда я вхожу, мясник тут же уступает мне место у колоды.
За стейком настал черед фруктов со сливками, а потом кофе.
Пенни пила кофе, слушая, как мужчины обсуждают хозяйственные дела. Ей было уютно и тепло; тело охватила приятная усталость. Хорошо бы не возвращаться домой. Ее дом здесь, в Стоунвилле.
Пенни вспомнила, как когда-то, совсем еще маленькой девочкой, она заблудилась. Доктор Дин нашел ее у речки и посадил на лошадь впереди себя.
– Поедем домой, милая, – сказал он. – Попьем с тобой чаю.
Пенни сидела в этой же комнате с доктором Дином и пила чай, как взрослая. А потом он сказал:
– Ну вот, а теперь, малышка, мы отвезем тебя в твой дом.
Мистер Бартлетт прервал ее воспоминания, сказав, что пора возвращаться.
– Мы бы с удовольствием остались еще поболтать, но сегодня наработались…
Джон распорядился, чтобы привели их лошадей, и немного проводил их.
Стало совершенно темно. На небе сияла луна, заливавшая луга серебряным светом. Кроме звуков, доносившихся из Стоунвилла, необъятную, бесконечную австралийскую ночь заполнила тишина.
– Ну, Пенни, как ты теперь относишься к тому, что в Бинду есть экономка? – обратился он к дочери, открывая ворота в поместье.
– Замечательно, пап. Ты выиграл. Что будем делать завтра?
– Завтра… нужно доделывать навесы, – неохотно отозвался он. – Работа чересчур грязная. Но ты можешь привезти нам ленч.
– Нет, лучше я займусь огородом. В конце концов, нечестно каждый день оставлять мисс Диттон одну.
Они подъехали к дому, и мистер Бартлетт заявил, что сам расседлает обеих лошадей.
– Иди в дом. В следующий раз расседлаешь ты.
Входная дверь была распахнута, в холле горел свет. Пахло спиртом… или чем-то вроде лака… Интересно, чем занималась мисс Диттон? В этот миг та вышла из маленькой гостиной, где Пенни держала свои альбомы с газетными вырезками.
– Как прошел день? – спросила экономка.
Пенни обратила внимание, что, несмотря на оживленное, даже энергичное выражение лица мисс Диттон… голос ее звучал монотонно и невыразительно.
– Прекрасно, – ответила Пенни. – Надеюсь, вам не было одиноко.
– Нет, нет. Мне некогда было скучать. Я провела такой день… можно сказать, занималась генеральной уборкой…
– Не настолько уж наш дом запущен, – неуверенно проговорила Пенни.
– Нет, не сам дом. Мебель. Ты даже представить себе не можешь, какая огромная разница между тем, что было и что стало. Я сняла все слои лака вот с этого шкафчика… и покрыла лаком заново.
Пенни с восхищением взглянула на шкафчик.
– Выглядит замечательно. Но это очень тяжело.
– Это ерунда. Ты еще не видела гарнитур из кедра.
У Пенни оборвалось сердце.
– Гарнитур из кедра?
– Да, который, как ты сказала, прежде стоял в угловой комнате. Гарнитур твоей мамы. Это такая красивая мебель. И очень ценная. Нельзя позволять ей пылиться…
Пенни с трудом выдавила улыбку.
Конечно, мисс Диттон действовала из добрых побуждений. И конечно, она права. Эта мебель требует ухода. Вот только как сказать мисс Диттон, что она неприкосновенна? Никто не смел ее касаться. Так хотел отец.
– Идем, сама увидишь, – позвала ее мисс Диттон.
– Да, пойдемте.
Пенни внезапно ощутила, что ноги ее не слушаются, и с трудом сдвинулась с места.
– Сегодня я поужинала пораньше, – рассказывала мисс Диттон. – И снова взяла посмотреть твои альбомы с вырезками. Ты ведь не возражаешь? – Не дожидаясь ответа, она продолжала: – Меня очень заинтересовала ранняя история этих мест… и трех семейств. Я прочитала абсолютно все.
Они подошли к задней комнате, и мисс Диттон с гордостью распахнула дверь.
Вся комната, служившая складом неиспользованных вещей, была прибрана и вымыта. Гарнитур из кедра был великолепно отполирован и сверкал при свете электрической лампочки. Пенни печально смотрела на него. Как он был красив!
– Видишь? – заговорила мисс Диттон. – Нельзя из-за переживаний забросить такую великолепную мебель. Я знаю, сначала тебе будет больно, но потом ты сама будешь рада.
– Потом? – повторила Пенни, возвращаясь к действительности и переводя взгляд на мисс Диттон. – Нет, мисс Диттон, не может быть никакого «потом». Вы помогли восстановить воистину ценную мебель. Обещаю содержать ее без пыли и сохранить полировку. Но я должна взять с вас слово не рассказывать папе…
– Перестань. – Мисс Диттон подошла к туалетному столику и начала выдвигать и задвигать средний ящичек, словно демонстрируя, как свободно он ходит. – Мистер Бартлетт человек практического склада ума…
– Но только не в отношении этого гарнитура, – прервала ее Пенни. – Пожалуйста, поверьте мне. Мы с вами будем знать, что отныне он не останется заброшенным, но никому об этом не скажем. Большое вам спасибо…
– Этот комод на аукционе в Сиднее можно продать за сто пятьдесят фунтов стерлингов. Ты даже не представляешь, каким спросом пользуется мебель из кедра…
Взгляд Пенни метнулся к комоду.
– Здесь лежат мамины коллекции. Папа никогда ничего не трогал…
– Дорогая, незачем беспокоиться. Я все оставила внутри, как и было. Чистила я только снаружи.
Пенни подошла к комоду, приоткрыла верхний левый ящик, где хранилась материнская коллекция бус, безделушек и всяких диковинок, и едва удержала вздох облегчения. Затем девушка выдвинула правый ящик… тот, где письма, которые никогда не выбрасывались, всегда лежали кипой – в том положении, как мама их туда бросила.
Пенни ахнула.
Вместо груды лежащих вперемежку писем она увидела аккуратно связанные пачки.
Мисс Диттон через всю комнату прошла к Пенни.
– А, это… – проговорила она. – Когда-нибудь они тебе пригодятся для твоих альбомов. Я их рассортировала для тебя. Здесь девять пачек… как видишь. В толстой – всякая всячина. Остальные разложены по адресам на конвертах. Похоже, твоя мама переписывалась с восьмерыми. Конечно, в этом, – она взяла в руку тоненькую пачку, – почти ничего нет. Видимо, переписка только начиналась.
Пенни молчала и была настолько напряжена, что в конце концов даже мисс Диттон заметила это.
– Ты ведь не думаешь, что я открывала или читала их? – наконец догадалась экономка.
– Нет, – ответила Пенни. – Я… Извините, мисс Диттон. Просто сейчас я пережила сильное потрясение. Я, пожалуй, пойду лягу. У меня разболелась голова.
– Ну конечно, дорогая. Я принесу тебе аспирин. Хочешь чаю?
– Нет, спасибо… мне ничего не нужно. – Уже у двери Пенни повернулась к мисс Диттон: – Пожалуйста… Обещайте мне ничего не говорить папе.
У мисс Диттон был такой вид, словно она собиралась сказать: «Глупости», но что-то в выражении лица девушки заставило ее промолчать.
– Хорошо, – ответила она ровным голосом. – Если тебе так хочется, мы скажем ему только о шкафчике в холле и мебели в гостиной.
– О мебели в гостиной? – рассеянно переспросила Пенни. – Я про нее не знала…
– Конечно, там особенно делать было нечего. Ты постоянно за ней ухаживала. Я только протерла и слегка отполировала ее.
Они вернулись в холл и стояли рядом с дверью в кабинет мистера Бартлетта. В это время из коридора, ведущего с веранды, послышались его шаги.
– Как прошел день, мисс Диттон? – добродушно спросил он, входя в холл. – Надеюсь, вам не было одиноко?
Чуть наклонив голову набок, мисс Диттон улыбнулась ему в ответ. На этот раз в ее голосе появились живые нотки:
– Я была очень занята. Полировала мебель. Люблю мебель, особенно старинную. Что скажете о моем шкафчике, мистер Бартлетт?
Он повернулся и внимательно осмотрел шкафчик.
– Лишнее беспокойство! – произнес он.
– Никакого беспокойства, только удовольствие, – возразила мисс Диттон. – Пойду поставлю чайник, – и по коридору пошла на кухню.
– Какая внимательная женщина! – заметил мистер Бартлетт, направляясь в кабинет. – Поужинаешь со мной, Пенни?
– Не сегодня. Я слишком устала. Мисс Диттон, скорее всего, составит тебе компанию, даже если и не будет ужинать.
Мистер Бартлетт, видимо, тоже устал. Иначе бы он заметил побледневшее лицо Пенни. Он похлопал дочь по плечу, когда она, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку.
– Спокойной ночи, папа… и спасибо за чудесный день.
– Спокойной ночи, Пенни.
Пенни закрыла дверь в свою комнату, повернула в замке ключ и бросилась на кровать.
Как может мисс Диттон совать нос в чужие дела? Или она сама так плохо думает о людях?
Пенни признавала, что была против приезда мисс Диттон, как и любой другой экономки. Признавала она и то, что немножко ревнует отца за его похвалы мисс Диттон. Однако она не смогла бы долго испытывать чувство зависти к человеку, который искренне заботился бы о ее отце и облегчил ему жизнь. Но Пенни чувствовала по отношению к мисс Диттон нечто другое. Нечто неуловимое, что девушка никак не могла точно определить.
Коснуться писем ее матери – на такую бестактность не был способен никто из знакомых ей людей. Тетя Изабелла, старая миссис Беннет, прачка миссис Кук… Пенни была уверена, что никому из них и в голову бы не пришло поступить так бесцеремонно. Чем объясняется поступок мисс Диттон – она что-то задумала или просто оказалась неделикатной, не в меру любопытной особой?
Пенни не знала, к кому обратиться за советом. Отец и тетя Изабелла… они сочтут, что она просто хочет избавиться от неугодного ей чужого человека.
Джон. Ну конечно, Джон! Если возникали какие-то сложности, всегда можно было обратиться за помощью к Джону. Джон человек справедливый… даже если иногда и действует жестко. Если она, Пенни, не права, он прямо скажет ей об этом.
Эта мысль успокоила Пенни.
Глава 5
Утром выяснилось, что увидеть Джона сегодня девушке вряд ли удастся. Более того, проснувшись, она почувствовала, что уже не так горит желанием поделиться с ним своими сомнениями. Не исключено, что Джон тоже объяснит все обычной причиной – двум женщинам не ужиться в одном доме.
В Бинду еще завтракали, когда позвонил Джон и поинтересовался, не нужно ли им что-нибудь в Грин-Вэлли.
– Похоже, Джон едет за вращающимся культиватором, – высказал предположение мистер Бартлетт. – Хочет дней через десять испробовать его на маленьком поле.
– Мистеру Беннету будет о чем поспорить в воскресенье, – заметила Пенни. Она была разочарована отъездом Джона. Может, на обратном пути он заедет в Бинду с почтой.
Сразу после завтрака мистер Бартлетт отправился к навесам. Пенни помогла мисс Диттон убрать со стола и вымыть посуду. Мисс Диттон завела нескончаемый разговор о мелочах, связанных с жизнью в Грин-Вэлли. Ей хотелось знать обо всех и обо всем.
Когда с кухонными делами было покончено, Пенни объявила, что отправляется на огород.
– Да, знаю, – отозвалась мисс Диттон. – Я слышала, как мистер Бартлетт велел работнику вскопать для тебя грядки.
Ну, конечно же мисс Диттон знала! Как будто могло быть иначе!
Через секунду Пенни уже сердилась на себя. Почему бы мисс Диттон и не знать об этом? Кому от этого будет хуже?
Забавно, что ей уже столько известно обо всех. Даже о Джоне Дине, которого она еще не встречала. Она расспрашивала и о Джоне, и о Стоунвилле. Пенни пыталась припомнить, каким был ее собственный вклад в разговоры. В ней не исчезло упорное нежелание говорить о Стоунвилле. Возможно, именно поэтому мисс Диттон задавала столько вопросов.
Сэндс, работник с фермы, спросил Пенни, что именно и где нужно вскопать.
– Копай там же, где и в прошлом году, – улыбнулась ему Пенни. – Урожай ведь удался на славу, верно?
Проработав вдвоем не больше десяти минут, они выпрямились и, сделав ладонями козырек от солнца, принялись вглядываться в даль в направлении холма.
– По-моему, кто-то несется во весь опор со стороны Беннетов, – заметил Сэндс. – Явно не от дороги вдоль речки, иначе бы давно загудели телеграфные провода.
Вскоре на кромке низкого холма к югу от долины появилась фигура всадника. С минуту Пенни напряженно вглядывалась вдаль. Внезапно она широко улыбнулась:
– Это же Росс!
Сэндс вздохнул:
– Чую, больше вам, мисс Пенни, сегодня ни копать, ни рыхлить не придется. Если появляется Росс Беннет, уж никому не до работы…
Пенни положила грабли и побежала к калитке.
– Вряд ли он надолго, я еще вернусь, – крикнула она на ходу.
Девушка добралась до изгороди и села на нее – так было удобнее наблюдать за приближением Росса. Когда всадник подъехал к Бинду, она спрыгнула на землю и открыла ворота, приветливо улыбаясь.
Лошадь встала на дыбы, когда он натянул поводья. Ее передние ноги коснулись земли в тот же миг, когда Росс соскочил с седла.
«Все так же любит порисоваться», – с усмешкой подумала Пенни.
– А ты выросла, Пенни… – Росс с силой, до боли, сжал ее руку.
Девушка вытащила руку из его ладони.
– Вполне в твоем духе – чуть не убить меня в первые же пять минут после того, как мы два года не виделись. И нисколько я не выросла. Когда ты уезжал, я была такого же роста. Это ты вырос.
– Ничего подобного. Я всю жизнь был мужчиной.
– Это ты так считаешь, – усмехнулась Пенни.
– Значит, мы оба повзрослели… верно?
Росс с лукавством смотрел на нее. Этот высокий загорелый молодой человек с бесцеремонными манерами выглядел гораздо старше Пенни, хотя разница в возрасте едва ли составляла год.
– А ты похорошела, – заметил Росс. – Можно сказать, улучшение налицо. Как это тебе удалось?
– Зато в тебе никаких улучшений, – тут же ответила Пенни.
Сдвинув шляпу на затылок, Росс огляделся:
– Как вы тут поживаете? Как папаша Бартлетт? А старина Джон? По-прежнему женат на Стоунвилле?
– Все в порядке. И у папы, и у Джона…
На дорожке появилась мисс Диттон.
– Ты ничего не сказала обо мне, – заметила она странным, лишенным всякого выражения тоном, который так угнетал Пенни.
Росс Беннет смахнул с головы шляпу.
– Я уже слышал о вас. Вы – главная тема разговоров в Грин-Вэлли.
Мисс Диттон бросила на него удивленный взгляд:
– Я? Да ведь меня никто не знает.
– Всякий новый человек становится здесь темой разговоров, – с улыбкой заметил Росс. – Главным образом, мне все говорили, что вы очень хорошенькая.
– Глупости, – ответила мисс Диттон. – Меня еще никто не видел.
– Одного-двух человек достаточно, чтобы об этом узнала вся округа. А я думаю, ваше прибытие в Грин-Вэлли видело гораздо больше народу.
– Да, здесь действительно все на виду, – отозвалась мисс Диттон. – Не хотите выпить чаю? Я только что испекла лепешки.
– Неужели вы испекли лепешки для себя и Пенни? Похоже, Пенни тут вконец избалуют.
– Думаю, она этого заслуживает, – с улыбкой заметила мисс Диттон. – Это только начало. У нас тут будут и вечеринки, и пикники, и все, что любит молодежь. Вы даже представить себе не можете, какие… планы я тут строю.
Пенни прикусила губу. Совершенно непонятно, как мисс Диттон это удалось, но она целиком завладела ситуацией. Пенни хотелось просто посидеть и поболтать с Россом. Или сесть на лошадь и поскакать с ним вдоль речки. За последние два года, что его здесь не было, столько всего случилось, столько нужно было рассказать. А вместо этого они сейчас пойдут с мисс Диттон на веранду пить чай с лепешками.
Пенни мысленно отругала себя и решила постараться быть добрее.
– Пойдем, Росс. Мисс Диттон готовит просто изумительно.
– Я готов. – Росс встал посередине, взял обеих дам под руки и повел к дому.
Мисс Диттон довольно улыбнулась.
– Пожалуй, нужно будет привлекать вас к организации наших вечеринок, – заявила она.
– Вряд ли у тебя теперь будет свободное время, – заметила Пенни. – Отец наверняка найдет тебе дело.
