Текст книги "Жизнь, Ранчо, Любовь (ЛП)"

Автор книги: Люси Эмма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 36

Аврора

Раскалённая добела ярость прожгла меня насквозь. Я не могла пошевелиться. Даже несмотря на то, что ярость продолжала терзать моё сердце, пока оно не разлетелось на миллион кусочков.

Я чувствовала себя как в кошмарном сне, переживая заново худшие моменты своей жизни. Зашла к нему домой, пребывая в блаженном неведении о том, чем он занимался, пока меня не было. Красивая блондинка обнимала его. Та, с которой я не могла сравниться, мгновенно разрушила стены уверенности в себе, которые я строила.

Но на этот раз всё ещё хуже, потому что она не просто девушка, на которую он подписан в Инстаграм, она девушка, из-за которой он годами страдал. Я по глупости думала, что могла бы помочь ему забыть её, и на самом деле верила, что он оставил её позади ради меня. Я должна была поверить себе в прошлые выходные, когда узнала, что он поцеловал меня после того, как узнал, что она помолвлена.

Я совершенно оцепенела, каждый миллиметр моего тела сжался, я не могла отпустить дверную ручку. Отчасти из-за страха, что если я не буду за что-то держаться, то могу рассыпаться на мелкие осколки.

Почему мне было так больно?

Я никогда не чувствовала ничего подобного, когда поймала на измене Джейка. Было больно и душераздирающе, но никогда не было так, как сейчас. Такое чувство, что предательство полностью разорвало меня на части, разодрало на кусочки, выпотрошило мою душу. Такое чувство, что этого никогда не исправить.

Я пришла сюда, чтобы извиниться за то, что так разозлилась, как он вел себя по отношению к Джейку. Только потому, что организация ретрита – просто предлог, чтобы остаться здесь, с ним, хотя это и пугало, что я хотела отношений так скоро. Сказать ему, как я была благодарна за то, что он доверился мне, когда я позволила Джейку остаться.

Я такая дура.

Я такая наивная дура.

Вот что я получила за то, что прыгнула в постель к красивому ковбою, когда ещё не до конца оправилась от своего разбитого сердца. Когда я одинока и потеряна. Мне не следовало доверять бабочкам.

Уайатт оттолкнул Холли от себя, крича:

– Что ты, блядь, творишь?

И тут я, наконец, попалась ему на глаза. Его глаза встретились с моими, вспыхнули, его лицо побледнело, и он вскочил на ноги.

– Ну, это ужасно похоже на дежавю. – Рассмеялась я и тут же направилась обратно домой, готовая хлопнуть дверью…

– Аврора, это не то, что ты думаешь.

Уайатт захлопнул дверь прежде, чем я успела закрыть её за собой, и я слегка споткнулась, разворачиваясь. Я уже слышала такие же слова раньше. Они ничего не значили.

– Ты хочешь сказать, что ты не просто так целовался со своей бывшей девушкой? – огрызнулась я, каждое слово выдавливая сквозь стиснутые зубы. У меня болела челюсть.

– Она поцеловала меня, а не наоборот, клянусь, – настаивал Уайатт, его тёмные глаза дико блестели.

Он сделал шаг вперёд, но остановился, когда я отшатнулась назад, прижимаясь к стене, нуждаясь в чём-то, что могло бы поддержать меня, в то время как всё остальное начинало разваливаться на части.

Потому что Уайатт сказал, что всегда будет поддерживать меня, но теперь у меня возникло такое чувство, что он выбил почву у меня из-под ног.

Я не знала, что и думать. Не знала, что сказать. Я доверяла ему, и он, возможно, говорил правду, но всё, что видела сейчас – мучительные образы Холли в его глазах и девушки в глазах Джейка. Всё так перемешалось в моей голове, что я пыталась покачать головой, пытаясь понять, могло ли это разделить два случая.

– Скажи ей, Холли, – потребовал Уайатт, почти рыча, поворачиваясь к своей бывшей, которая просто стояла и пожимала плечами, открывая рот, но так и не подтверждая, и не отрицая. – Серьёзно?

Уайатт кричал на неё, и его крик звучал как громовой раскат.

Блядь. Я провела пальцами по волосам, распутывая их.

Неужели он на самом деле так поступил?

Я знала, что он чувствовал к ней. То, как парни говорили, что он никогда не забудет её. Было очевидно, что она всё ещё имела над ним власть, даже после стольких лет. Формально мы даже не были вместе. Не так, как они с Холли были в течение многих лет. Как я могла ожидать, что пара месяцев, которые мы знали друг друга, превзойдут годы, проведённые с его школьной подружкой?

Особенно, когда никто из нас не знал, как долго я пробуду рядом. Насколько я знала, для него мы всегда были эфемерны.

Шум крови в ушах почти оглушал.

Я позволила себе сорваться с катушек. И на этот раз не могла рассчитывать на его помощь.

Мне нужно было выбираться отсюда.

Когда я бросилась к лестнице, Уайатт выскочил, чтобы попытался остановить меня.

– Аврора, пожалуйста, не уходи. Пожалуйста, Аврора.

– Нет! – Я вскинула руки, чтобы отстранить его от себя, расчистить себе путь к отступлению. – Ты не можешь называть меня так прямо сейчас. Ты можешь называть меня Рори, как все остальные.

Уайатт вздрогнул, его челюсть сжалась, брови сошлись на переносице. Я попыталась не обращать внимания как то, что осталось от моего сердца, снова разрывалось на части из-за боли, промелькнувшей на его лице. Я видела, как огонь в его глазах постепенно гас, и это заставило меня задуматься. Я использовала этот момент как возможность побежать вниз по лестнице, изо всех сил стараясь держать себя в руках, обхватив себя руками за плечи.

Я могла добраться до главного здания, не рухнув.

Могла.

– Убирайся на хуй из моего дома, Холли, – раздался у меня за спиной рык Уайатта. Я слышала, как он звал меня, и попыталась ускорить шаг. Я была совсем недалеко от веранды.

– Аврора, пожалуйста. – Его мольбы звучал всё ближе, и внезапно они раздались прямо у меня за спиной, в такт топоту его бегущих ног. Следующее, что я помнила – Уайатт взял меня за руку и развернул лицом к себе.

Я хотела отстраниться, но его прикосновение мгновенно согрело меня, напоминая о тех временах, когда я была в его нежных объятиях, окутанная им и его сосновым ароматом. Запахом дома.

Но теперь, возможно, ещё и разбитым сердцем.

Пожалуйста, скажи мне, что этого больше не повторится.

Я не отрывала взгляда от того места, где он нежно сжимал мою руку, от напряжённых мышц, двигающихся под его татуировкой в виде горного хребта. Слёзы навернулись на глаза, и я боялась, что, если посмотрю куда-нибудь ещё, они хлынут водопадом. И даже когда Уайатт отпустил меня, поглаживая пальцами мою руку, я не двигалась.

– Аврора, пожалуйста. – Низкий голос Уайатта звучал чуть громче шёпота, словно бегущая река вдалеке, готовая унести меня, если я подойду слишком близко. – Джейк, возможно, и не погнался за тобой, но я это сделаю. Потому что ты того стоишь. Потому что ты значишь для меня больше, чем когда-либо значила Холли. Клянусь своим сердцем, что она поцеловала меня.

Ты не будешь плакать, Рори. Еще нет.

– Но почему она была там, Уайатт?

– Она сказала, что хочет поговорить. Она сомневалась в своей помолвке и… Чёрт, послушай, теперь я понимаю, что не должен был её впускать. Прости, но, пожалуйста, не убегай от меня.

Одинокая слезинка скатилась по моему лицу. Уайатт наблюдал за этим, и белки его глаз покраснели. Я знала, что он тоже сейчас сломается – очевидно по тому, как прерывисто он дышал, по тому, как его пальцы сжимались по бокам, не в силах прикоснуться ко мне, по тому, как была напряжена и дрожала каждая чёрточка его лица.

Но каждый раз, когда я думала о том, чтобы подойти и обнять его, у меня в голове снова возникал образ сплетающихся в поцелуе тел, колышущихся светлых волос. Мне просто нужно было уйти на секунду. Подумать и взять себя в руки.

Ради бога, я сказала, что отвезу Джейка в аэропорт через пару часов, потому что он забыл заказать такси, а Люк занят. Тогда я не могла распускать нюни, потому что, чёрт возьми, точно не хотела вдаваться в подробности того, как его измена явно травмировала меня, из-за чего я не могла доверять, даже когда знала, что должна.

Неохотно я начала пятиться назад, оглядываясь через плечо на дом.

– Я… мне просто нужно побыть одной прямо сейчас. Я не в том состоянии, чтобы говорить об этом должным образом. Пожалуйста, я… я найду тебя, когда буду готова. Обещаю.

***

– Я думаю, ты должна топить свои печали в алкоголе, а не в воде из-под крана. – Удивил меня голос Дюка.

Я приподняла голову, обхватив её руками и прислонившись к столику в кабинке. Он поставил на стол стакан с каким-то ярко-оранжевым напитком и подтолкнул его ко мне, когда проскользнул в кабинку.

– Не то чтобы я пытался поощрять алкоголизм или что-то в этом роде, но это действительно помогает, когда у тебя бар.

Лёгкая улыбка Дюка, ощутимое движение его губ от разговора, которое сняло моё напряжение.

Он сцепил пальцы перед собой, просто наблюдая за мной. В его энергии никогда не было ничего напористого, он никогда не боролся за внимание, всегда просто без усилий привносил ощущение спокойствия и тишины в своё окружение. Мой разум приветствовал такое, пока всё вокруг так завертелось.

Я не знала, куда идти.

Всё, что я поняла, когда вошла в дом, оставив Уайатта, то, что не могла оставаться на ранчо. Только не с ним через дорогу. Только не с Джейком поблизости. Я подождала, пока машина Холли не скрылась вдали, а затем села в свой собственный грузовик и помчалась по дороге в сторону Ивового хребта.

Мне просто нужно было где-то спрятаться. Где-то справиться со всеми эмоциями, переполняющими моё тело, заставляющими моё сердце биться быстрее, чем когда-либо за долгое время. Не похоже на размеренный ритм, который украшал мои дни на ранчо «Закат», любой день завершится огненным закатом, разливающимся между горами, или летним ветерком, гуляющим по сочным пастбищам. Или нежным, уверенным прикосновением Уайатта.

Честно говоря, я была здесь даже не потому, что расстроена из-за Уайатта. Я должна доверять ему настолько, чтобы понимать, что он не поцеловал бы Холли. Какой бы ни была его реакция на поцелуй, она казалась искренней, и я не могла притворяться, что была благодарна ему за то, что он погнался за мной, даже если в ответ я только оттолкнула его.

Я зла на себя.

За то, что позволила этому так сильно повлиять на меня. За то, что сразу же усомнилась в том, как много для него значила, и попыталась убедить себя, что я была настолько глупа, что думала, что пара месяцев рядом со мной не стоит больше, чем годы с Холли. Я была зла – моя автоматическая реакция. Что даже не попыталась подбодрить себя, как сделала бы в любой другой ситуации.

Потому что за последние несколько недель я снова стала верить в свои силы. Я почувствовала, что достойна того, чтобы Уайатт был со мной. Почувствовала, что заслуживаю своего статуса инфлюенсера, права написать книгу о моём опыте работы на ранчо и ретрите.

Я снова почувствовала себя самой собой.

Но почему из-за этого всё рушится?

– Мне придётся сесть за руль позже, – призналась я, проводя большим пальцем по краю стакана.

Дюк, может, и не предлагал поговорить, но я чувствовала по тому, как его тёмные глаза смотрели на меня, по тому, как он терпеливо ждал.

– В нём едва ли больше рюмки водки, с тобой всё будет в порядке. Кроме того, это был любимый напиток твоей бабушки Грейс.

При этих словах мои глаза округлились.

– Ты знал Грейс?

Дюк улыбнулся.

– На Ивовом хребте все друг друга знают.

– Точно.

Сколько времени пройдёт, прежде чем разнесётся слух, что фальшивая подружка Уайатта сидит в баре одна, и тушь, вероятно, стекала у неё по щекам?

– Ага, – добавил Дюк, прочистив горло. – Она приходила сюда каждый четверг вечером, чтобы выпить только по одному коктейлю. Сидела вон в той угловой кабинке, – он кивнул на неё, – и просто наблюдала за людьми. Почти уверен, что она знала моего дедушку, когда он был владельцем бара.

Интересно, почему я никогда не слышала, что она сюда приходила. Хотя бабушка и не была большой поклонницей правил, я, наверное, была слишком маленькой, чтобы пить, когда приезжала, так что даже не знала, пустили бы меня сюда. Интересно, сидела ли она когда-нибудь здесь, когда были и ребята, и Черри, и представляла ли когда-нибудь, что я являлась частью их сплочённой компании? Интересно, знала ли она, что однажды я найду дорогу сюда, были ли все те мотивирующие слова, которые она мне говорила, предназначены для этого момента?

Напиток напомнил мне о закате, жидкость на дне была почти кроваво-оранжевая, по мере поднятия становилась бледно-янтарной. От одного глотка у меня во рту заиграли искорки, напиток был сладким и сверкающим, как мечты.

Конечно, таков был любимый напиток бабушки Грейс.

– Ты сказал ему, что я здесь? – спросила я Дюка.

Он пожал плечами, слишком сильно напоминая мне Уайатта.

– Нет, но, если он продолжит обрывать мой телефон, я буду вынужден. Обычно наши разговоры сводятся к поднятию больших пальцев и односложным ответам, поэтому меня пугает такое количество сообщений.

Смешок вырвался из меня прежде, чем я успела его сдержать. В ответ раздалось лишь одно слово. Да, звучало в точности как у Уайатта Хенсли, с которым я познакомилась в первый раз.

Глаза Дюка сияли, когда я улыбнулась в ответ.

– Так что, если у тебя есть какой-нибудь способ заставить его остановиться, я был бы тебе очень признателен.

– Я застала его и Холли целующимися, – выпалила я, заметив, как Дюк вздрогнул от моего признания.

– Она поцеловала его, – настаивал он.

– Так он сказал.

– Значит, сказал правду. В этом нет никаких сомнений. – Каждое слово, которое произносил Дюк, звучало убедительно, его тон стал чрезвычайно серьёзным.

– Но откуда ты знаешь?

– Потому что я знаю Уайатта. Он бы так не поступил. И если только он не дал тебе повода не доверять ему, то ты должны поверить, что он тоже не стал бы так делать.

Плечи Дюка напряглись, грудь вздымалась, когда он выпрямился, готовый сразиться со мной в этом вопросе. В его непреклонности светилась яростная преданность. Преданность, которую я сама должна проявлять, как сказала бы мне бабушка Грейс. Как, вероятно, и Уайатт.

– Но она Холли. Девушка, из-за которой у него разбито сердце.

– Да. – Улыбнулся Дюк. – А ты – это ты. Этого должно быть достаточно.

Что-то подступило к горлу. Этого должно быть достаточно, он прав. Но почему мне казалось, что недостаточно?

Всё, что Уайатт говорил или делал, было обещанием для меня. Что мы были неизбежны. Как день и ночь, наши жизни всегда будут пересекаться.

Почему я не могла просто поверить, не задавая вопросов?

Мгновенно смягчившись, Дюк вздохнул.

– Насколько я могу судить, Уайатт даже не взглянул на других женщин с тех пор, как вы, ребята, начали работать вместе. И он часто улыбается, когда ты рядом. На самом деле, прямо немного пугает.

Я с трудом сдержала ответную улыбку.

– Послушай, – он снова подался вперёд, снова облокотился на стол, – мне никогда по-настоящему не нравилась Холли, даже когда они встречались, я изо всех сил старался относиться к ней с теплотой. Она всегда хотела того, чего не могла получить. Она, наверное, запаниковала, увидев, как вы с Уайаттом целовались той ночью, потому что поняла, что окончательно потеряла его. Что он влюблён в кого-то другого.

Слова обрушились на меня, как тонна кирпичей.

Любовь.

Что-то сжало моё сердце, сильнее с каждой секундой.

– Но… но тот поцелуй был ненастоящим. Он не был влюблён в меня.

Взгляд, который Дюк бросил на меня, склонив голову набок, заставил меня почувствовать себя самой глупой девчонкой в мире. Он не мог поверить, что я была такой бестолковой……

Неужели я была такой бестолковой?

Я знала, что пыталась игнорировать свои чувства, боясь, что они слишком сильны за такое короткое время, проведённое вместе. Что я, возможно, не готова полюбить снова, но… Бабушка Грейс всегда говорила, что иногда самое лучшее приходило к нам, когда мы этого даже не ждали. Я никогда не искала кого-то, как Уайатт, на самом деле, я была готова забыть о парнях на несколько месяцев, когда приехала на ранчо «Закат».

Но он сам тут появился.

Поворот сюжета в моем фильме.

Он был рядом со мной, дал мне то, в чём я нуждалась, как нежность, так и силу. И теперь его объятия стали для меня домом, как ни в один другой.

Каждая песня, которую я слышала, напоминала мне о нём. Каждое туманное утро напоминало мне о его сонных глазах и растрёпанных кудрях, когда он, постанывая, просыпался рядом со мной. Каждый закат напоминал мне, что был ещё один прекрасный день, потому что я видела, как Уайатт улыбался.

Боже мой, я… любила его.

Я люблю Уайатта Хенсли.

И думаю, что он тоже мог меня полюбить.

Бабочки были правы!

Я покачала головой и лучезарно улыбнулась, отчего у меня начали болеть щеки. Мне нужно было сказать ему. Я отвезу Джейка в аэропорт, чтобы полностью освободиться от мыслей и забыть обо всём. А потом я вернусь к нам домой и расскажу ему.

– Спасибо, Дюк, правда.

Я быстро допила апельсиновый коктейль, позволив ему успокоить новую порцию нервов, переполнивших меня. От которых у меня кружилась голова. Потому что я собиралась признаться Уайатту Хенсли в любви.

– Ты его самый мудрый друг. Как так получилось, что у тебя никого нет?

– Ах… – Он поджал губы, едва изобразив улыбку. – Есть несколько правил на пути к тому, чего я хочу.

Правил? Я начала допытываться, но он прочистил горло и быстро добавил:

– В любом случае, я сказал достаточно. Езжай, разберись со своим парнем.

Дюк покачал головой и помахал мне, когда я выскочила из кабинки, и благодарно сжала его плечо, когда проходила мимо.

Как только я села на водительское сиденье своего грузовика, почувствовала, как завибрировал мой телефон. Может, Уайатт, наконец, сдался, ничего не добившись от Дюка. Вообще-то, мне, наверное, стоило написать ему.

Но у меня вырвался стон, когда я достала свой телефон, и на экране высветилось сообщение.

Джейк: Рейс задерживается, но не указано, на сколько. Может быть, мы могли бы пойти поужинать и покончить с этим, в конце концов?

ГЛАВА 37

Уайатт

Мне просто сейчас нужно немного побыть одной.

Раньше я был большим поклонником уединения. Последние четыре года я почти каждый воскресный вечер и утро понедельника проводил в одиночестве. Но сейчас тишина оглушала. Отсутствие теплого, сладкого тела Авроры, прижатого к моему, опустошало меня.

Всё казалось пустым без неё. Тени, отбрасываемые на стены моей спальни, казались темнее, подбираясь всё ближе к тому месту, где я лежал, когда слабые лучи бледного восхода солнца, просачивались сквозь занавески. Как будто они были готовы обнять меня, утащить обратно в глубины мрачного мира, в котором я привык жить. Чтобы напомнить мне, что её свет был лишь временной вспышкой в буре, которой являлась моя жизнь.

Потому что ничто не длилось вечно.

И я был идиотом, думая иначе.

Каждый раз, когда я думал об одинокой слезинке, скатывающейся по её щеке, уничтожающей её невинное сияние, я чувствовал, как моё сердце разбивалось ещё сильнее. Потому что знал, что её разум был переполнен мыслями, пытающимися разрушить уверенность и силу, которые она приобрела за последние два месяца.

Мысль о том, что Аврора сомневалась, достаточно ли её для меня, вызвала у меня желание пробить ещё одну дыру в моей стене. Но я уже однажды ушиб костяшки пальцев, когда делал так после ухода Холли.

Если ей пришлось сбежать на другой континент, чтобы пережить то, что случилось с Джейком, то что же нужно сделать, чтобы она почувствовала себя лучше? Пусть мы знали друг друга всего пару месяцев, но нельзя отрицать, что у нас были глубокие душевные отношения.

Если бы было наоборот, я был бы уничтожен.

Мне не следовало впускать Холли в дом.

Я найду тебя, когда буду готова. Я обещаю.

Но на моём телефоне по-прежнему не было сообщений. Пропущенных звонков. Вчера её грузовик вернулся и снова исчез, чтобы отвезти Джейка в аэропорт. Он припаркован возле дома со вчерашнего вечера, но я до сих пор ничего не слышал. И не уверен, сколько ещё смогу терпеть.

Я просто должен верить, что она верила мне. Вот что я сказал бы себе, если бы всё было наоборот – жди и знай, что то, что у нас было, вернет её. Что, возможно, я самый счастливый человек на свете, и она ответит мне взаимностью. Ей просто нужно произнести одну из тех коротких ободряющих речей, и тогда она найдёт меня. И я буду здесь с распростёртыми объятиями, готовый снова поддержать её.

Я бы сделал всё, чтобы стать её якорем на дне океана, просидел там вечность, только чтобы её корабль мог оставаться на плаву.

Наконец, заставив себя вылезти из постели, потому что мне ещё нужно было управлять ранчо, я неохотно оделся. Я даже не утруждал себя едой, зная, что почувствую себя лучше, как только окажусь в поле, на спине у Дасти.

Но когда я запер входную дверь, повернулся, чтобы увидеть, как грузовик Авроры мчался по дороге в сторону города, оставляя за собой клубы пыли. Солнце ещё только-только взошло. Куда она направлялась?

Затем я заметил, что Флинн направился ко мне со стороны главного здания. Он махал мне, пытаясь изобразить мимолетную улыбку, но она была больше похожа на гримасу. Я продолжил переводить взгляд с него на исчезающий вдали грузовик, который теперь был едва различим в туманном утреннем свете, и в мою кровь начали поступать маленькие капли паники.

Что-то было не так.

– Эй, – окликнул я, подбежав к Флинну. – Ты только что говорил с Авророй? С ней всё в порядке?

– Да, эм… – Флинн почесал затылок, под его глазами залегли тени. – Я действительно не знаю. Она казалась очень взволнованной и что-то бормотала. Но она просила передать тебе, что едет в аэропорт, чтобы уладить дела с Джейком или что-то в этом роде и попрощаться?

Нет, это не могло быть прощанием.

Она не стала бы пытаться наладить отношения с Джейком.

Она – моё будущее, а не его.

Она – центр моей грёбаной вселенной. Та, кого я хотел больше всего в жизни.

Но… это то, что всегда происходило со мной, не так ли?

Когда я, наконец, позволил себе предаться мечтам, Вселенная обрушивалась на меня и что-то отнимала. Возможно, мне и удалось победить её, помешав Авроре продать моё ранчо, но она всё равно нашла способ взять надо мной верх. Позволила мне безумно влюбиться в Аврору, полностью отдаться ей, подумать, что я, наконец, смогу получить всё, что захочу, – и тогда отняла её у меня. Вырвала Аврору из моих объятий.

Я запустил пальцы в волосы, смеясь. Если бы я просто оставил её плачущей в ту ночь. Если бы просто проигнорировал свои чувства к ней. Если бы никогда не поцеловал её и не позволил её сладким губам завладеть моим сердцем…

На самом деле, к чёрту всё!

Я не жалел ни об одном из этих решений. Аврора Джонс, возможно, лучшее, что когда-либо случалось со мной, и будь я проклят, если просто позволю ей уйти.

На этот раз я буду бороться за то, чего хотел. Потому что она заставила меня понять, что я заслуживал всего, о чём только мог мечтать, и даже большего. Ни за что на свете не могло быть, чтобы её приезд на ранчо «Закат» и то, что она зажгла мою жизнь своим огненным сиянием, было напрасным.

Она должна была быть моей.

Она моя.

– Она сказала что-нибудь ещё? – спросил я, но Флинн покачал головой, скривив губы в недовольной гримасе. Развернувшись, я едва слышал себя из-за шума крови в ушах, когда прокричал Флинну: – Сегодня ты главный на ранчо. Не облажайся!

Скорость, с которой я забежал обратно в дом, чтобы схватить бумаги, которые мне нужно было показать ей, затем запрыгнул в свой грузовик и помчался по дороге, казалась сверхчеловеческой. Но Аврора уехала всего несколько минут назад, так что я всё ещё мог догнать её.

Вся поездка проходила как в тумане. Сердце у меня в груди скакало, как бешеная лошадь. Честно говоря, я был потрясён, что до сих пор не разбился, пока лихорадочно осматривал дороги в поисках её грузовика. Но я так и не нашел её, хотя всё время ехал на большой скорости. Конечно, я уже должен был догнать Аврору.

Заехав на ближайшую парковку, мог только надеяться, что, возможно, я обогнал её, и если встану у входа, то смогу помешать ей уехать. На бегу я осмотрел машины вокруг, надеясь, что не замечу…

Блядь. Её грузовик.

Мышцы моих ног заныли, когда я помчался в аэропорт, пытаясь развить скорость, которая была у меня в старших классах, надеясь поймать тот футбольный мяч в финальной игре, в которой участвовал. Тот бросок, который привёл к тачдауну, заставил всех выбежать на поле и обнять меня, заставив почувствовать себя так высоко, словно я был выше звёзд.

Но даже это чувство не сравнилось с тем, что я чувствовал рядом с Авророй.

Я слышал её смех, звон серебристых колокольчиков и яркую радость.

– Аврора! – закричал её имя через вход, как только оказался внутри, лавируя между группами людей, в поисках разноцветных медных волн её волос. Но всё, что я видел, – тусклые оттенки серого, тусклые лица, смотрящие на меня.

– Аврора Джонс! – попытался снова, на этот раз кружась на месте, прижимая руки к голове и чувствуя, что мой шанс с ней постепенно утекает из моих рук.

Как я мог что-то увидеть, если её свет сиял не для меня?

А как же ранчо? Ретрит? Конечно, всё, над чем мы вместе работали, было не зря.

Пожалуйста, скажите мне, что я не опоздал.

Всё должно было закончиться не так, как закончилось…

– Уайатт? – раздался нежный голос.

Я оглянулся, и у меня перехватило дыхание, когда я, наконец, заметил её.

Боже, Аврора была чертовски великолепна. Свет падал на неё, её щёки пылали под широко раскрытыми карими глазами, пока она стояла в расступающейся толпе. Просто смотрела на меня, разинув рот.

– Что ты здесь делаешь?

Она нахмурилась, когда я подошёл к ней, разворачивая свёрнутую бумагу, которую смял в кулаке, пока бежал. Я протянул её ей, наблюдая, как её взгляд скользил по коллажу из фотографий, которые я небрежно приклеил скотчем – далеко не такой идеальный, как доска визуализации, которую она сделала.

Но по-прежнему чертовски мотивирующий, фотографии видов ранчо «Закат», Ивового хребта, тёплых объятий у костра и переплетённых рук. Всё, чего я хотел для нас. Возможно, выглядело именно так, как мы уже проводили наши дни, но в этом-то суть. Я не хотел жить такой жизнью, в которой не буду просыпаться рядом с Авророй или обнимать её, когда мы будем любоваться закатом у костра, где мне не будет хоть немного больше нравиться работать на ранчо, потому что я знал, что теперь оно такая же часть её, как и моя.

И в центре – наше селфи, которое она сделала в машине после того, как поцеловала меня. Именно в этот момент я понял, что у меня нет другого выхода, кроме как полностью посвятить себя её существованию.

Мои руки дрожали, и бумага шуршала.

– Ч-что это? – спросила Аврора, приоткрыв клубничные губы. Она продолжала моргать, блестящие глаза метались между мной, моими трясущимися руками и фотографиями.

– Наше будущее, Аврора. – Мне пришлось прижать коллаж к груди, просто чтобы опереться на что-нибудь и не дать себе упасть.

– В тот момент, когда ты ступила на земли ранчо «Закат», я увидел всё в красках, которых никогда раньше не видел. Ты показала мне, как впустить свет в свой мир, как начать мечтать о чем-то большем, чем серость, которой была окрашена моя жизнь. Ты показала мне, что я достоин иметь то, что хочу, что я достоин быть желанным. Ты показала мне, какой должна быть любовь.

При слове «любовь» глаза Авроры вспыхнули, в них появились искорки. Она прерывисто вздохнула, затем сглотнула.

– И… – я снова поднял бумажку с фотографиями, – то, чего я хочу. Ты, Аврора, – мой дом. Это ранчо было создано для нас.

– Уайатт, я…

– Нет, пожалуйста. – Я сделал шаг вперёд, сокращая расстояние между нами, с широко раскрытыми глазами, полными мольбы. Губы Авроры дрожали, и я оторвал одну руку от бумаги, чтобы переплести свои пальцы с её.

– Просто позволь мне сказать. Просто доверься мне слепо, на мгновение. Я знаю, что мы недолго были вместе, и я прошу тебя о многом, ведь у тебя впереди целая жизнь в Великобритании. Но не думаю, что ты должна была приехать сюда только для того, чтобы найти вдохновение для написания книги, а затем снова уехать. Думаю, Вселенная знала, что мы нужны друг другу, что мы созданы друг для друга. И я считаю, Грейс тоже знала.

Я прикусил губу, думая о том, сколько времени потратил впустую, сокрушаясь о том, что потерял. Но теперь понимал, что всё было сделано для того, чтобы освободить место для такой яркой личности, как она.

– Я никогда не позволял себе заглядывать слишком далеко в будущее, не зная, существует ли вообще вечность. Но если в этом безумном мире и есть такая вещь, как вечность, то я знаю, что это должно быть ты. Ты делаешь меня таким невероятно счастливым, что даже пугает. Ты такая чертовски красивая, идеальная и забавная, и… Боже, я бы всё отдал, лишь бы частичка твоего света украшала мою жизнь всю нашу вечность.

Я поднял руку, чтобы большим пальцем смахнуть слезинку, скатившуюся по её веснушчатой щеке. Аврора наклонилась навстречу моему прикосновению, ресницы опустились, медные пряди упали на одну сторону её лица.

– Потому что, я люблю тебя, Аврора Джонс.

На её лице появилась неуверенная, потрясающая улыбка.

– Я тоже люблю тебя, Уайатт Хенсли, – выдохнула Аврора, сверкая блестящими карими глазами.

Затем её руки обвились вокруг меня, сжимая моё тело, словно она не могла быть достаточно близко. Я прижал Аврору к себе, позволяя её теплу проникнуть в мои кости, прижался головой к её голове, чтобы как можно глубже вдохнуть яркий, пикантный аромат. Тот, который заставлял меня чувствовать себя таким живым.

Я обнимал Аврору и раньше. Чувствовал и пробовал на вкус каждый миллиметр её тела. Знал каждый изгиб её тела как свои пять пальцев. Но это объятие ощущалось по-другому. Казалось, что все невысказанные слова и страстное желание, которые мы пытались скрыть за два месяца, вышли наружу. Похоже на все обещания, которые я когда-либо хотел ей дать, что подарю ей жизнь, в которой ей никогда больше не придётся сомневаться в своей ценности. И, возможно, она ответила тем же.

Если бы я мог остаться в этом мгновении навечно, я бы так и сделал. Только я и она, вместе. Ничто другое не имело значения, потому что я любил её, и она любила меня. Такова моя вечность. Всё, ради чего я хотел жить.

– Я не целовал Холли, клянусь, – прошептал я ей в волосы, после чего осыпал поцелуями, позволяя себе погрузиться в огненно-рыжие волны волос, которые я так обожал. Слова вырывались неуверенно, но мне нужно было убедиться, что она знала.

Аврора кивнула, обнимая сильнее, чем я думал, возможно, поглаживая пальцами то место, где находилась моя татуировка в виде Икара. Теперь мне придётся найти для неё новое значение.

Возможно, я подлетел слишком близко к золотому солнцу и мог упасть, но оказалось, что глубины океана, которые поймали меня, были прекраснее, чем я мог себе представить. Это была любовь.

– Я знаю, – прохныкала Аврора. – Прости, что не послушала тебя. Я доверяю тебе. Правда.