Текст книги "Жизнь, Ранчо, Любовь (ЛП)"
Автор книги: Люси Эмма
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
– Я знаю, ты хочешь, чтобы всё было профессионально, но… просто помни, что я буду думать о тебе. Весь день. Ты сможешь раскрутить ретрит, принцесса.
Уайатт отпустил меня и приподнял свою ковбойскую шляпу в знак прощания мне и всей группе, а окружающие земли ранчо стали фоном для ковбоя, который, возможно, станет моей погибелью. И, честно говоря, даже если и так, я думала, что наслажусь каждой секундой своей кончины.
ГЛАВА 28
Уайатт
Не думаю, что я когда-либо испытывал такой трепет перед человеком. Она меня ещё не заметила, но я уже десять минут подслушивал, что говорила Аврора на семинаре, который она вела. Мой план состоял в том, чтобы просто зайти, когда я заметил, что задняя дверь распахнута настежь, в основном потому, что я хотел увидеть её солнечное личико, ощутить её тепло, потому что мне пришлось провести первую половину дня без него. Тем более что мы с ребятами с раннего утра заготавливали сено, скрестив пальцы на том, что, если погода останется хорошей, мы сможем получить ещё один урожай в этом году.
Но как только я услышал речь Авроры, то был очарован и с тех пор не сдвинулся с места. Точно так же было во вторник и среду на этой неделе, когда она проводила свои семинары по определению успеха и использованию своей внутренней силы. Даже вчера, когда я заглянул на мастер-класс по изготовлению досок с визуализацией, который она проводила в главном здании, я не мог оторваться от её рассказа о проявлении и силе визуализации.
Хотя было странно думать о будущем. Почти предательство. С тех пор как я стал управляющим на ранчо, я жил, сосредоточившись только на краткосрочной перспективе. Когда вы слишком много думаете о будущем, вы начинаете давать себе обещания о том, что будете делать, вкладывая свою веру в то, чего, возможно, никогда не произойдёт. Особенно, когда ожидаете, что в будущем будет много разных вещей – например, предполагаете, что ваша работа и отношения всегда будут сочетаться, а не быть взаимоисключающими.
А когда этого не происходит, вы просто разочаровываетесь. Огорчаетесь. Злитесь. На самом деле, на себя за то, что слишком разволновались из-за того, что у вас не было никаких доказательств того, что всё сработает. Итак, единственное, о чём я позволял себе думать в долгосрочной перспективе – работа на ранчо, но даже она была прервана, когда Грейс умерла.
И всё же то, как Аврора говорила о внутренней силе, позволяющей нам самим определять своё будущее, с такой убеждённостью, с такой глубокой верой, заставило меня задуматься о своих путях.
Она делала это не в первый раз.
Я не любил перемены, но кое-что во мне Авроре каким-то образом удалось раскрыть и впустить немного больше света, чем обычно.
Я никогда никому в этом не признавался, даже Авроре, но, возможно, в тот день я вырезал несколько фотографий из старых журналов, ожидая, пока она закончит вечернюю медитацию с группой. Те, которые символизировали жизнь на ранчо, которую я хотел сохранить. Глубоко внутри меня, там, где я подавлял в себе способность радоваться будущему, что-то начало мерцать. Я бы солгал, если бы сказал, что, выбирая эти фотографии, я не представлял себе красивую рыжеволосую девушку рядом с собой, и это не помогло разжечь пламя моей фантазии.
Тем не менее, я не позволял себе слишком зацикливаться, я слишком забегал вперед. Если буду притворяться, что то, что произошло между мной и Авророй, навсегда, я только окажу слишком большое давление и обреку наши отношения на провал. Кроме того, она останется здесь только до тех пор, пока не будет довольна ретритом.
Однако я чувствовал себя виноватым, что не осознавал, насколько убедительной могла быть Аврора, когда рассказывала, как она занималась оздоровлением. Я просматривал её Инстаграм больше раз, чем хотелось бы признать, но никогда не обращал особого внимания на видео с её выступлениями. Я не думал, что мне интересно было узнавать о том, как найти подход к своему внутреннему ребёнку или как сбалансировать свою мужскую и женскую энергию, что бы это ни значило, поэтому просто не смотрел их. Её речь, когда она пыталась убедить меня согласиться на ретрит, была невероятно убедительной, да, но, наблюдая за ней прямо сейчас, когда она говорила, как противостоять страху, я был совершенно очарован.
Может быть, потому, что огонь её страсти зажигал каждое произнесённое ею слово, её медные волосы танцевали пляшущими языками пламени от её энтузиазма. Может быть, потому, что Аврора практически сияла, когда говорила, освещая всю комнату и глаза каждого гостя, пока они наблюдали за ней, такие же увлечённые, как и я. Или, может быть, потому, что я чувствовал исходящую от неё уверенность, энергию, которая поднималась в комнате в ответ, как будто её собственные слова укрепляли веру в себя, которая у неё когда-то была.
На этой неделе я изо всех сил старался напоминать ей о том, как сильно верил в неё и в ретрит, когда Аврора начинала немного волноваться, но я не был уверен, что ей это нужно. С каждым разом она, казалось, всё быстрее и быстрее справлялась со своими тревогами. Удивительно наблюдать, как Аврора расцветала день за днём, расправляя крылья всё шире. Как будто она наконец-то выбралась из кокона неуверенности в себе, в котором была заперта, и уже не так боялась позволить себе взлететь.
– Всё, чего вы хотите, всегда будет по ту сторону страха. Я знаю – отстой, – рассмеялась Аврора, и в ответ раздались смешки всей группы. – Но потому, что ваши мечты находятся на следующем уровне вашей нынешней жизни. Чтобы достичь их, вы должны повышать свой уровень, должны развиваться и стать людьми, способными подняться выше…
Аврора замолчала, когда, наконец, заметила меня. Румянец залил её щеки, пока она несколько раз заправила волосы за уши. Я заметил, что она так делала, когда нервничала. Мило.
Но я не хотел, чтобы она нервничала, не из-за меня, когда я буквально мысленно подбадривал её. Шестеро гостей незаметно повернулись, проследив за взглядом Авроры, и все быстро улыбнулись мне, прежде чем отвернуться.
«Ты молодец», – произнёс я одними губами, кивнув, чтобы подбодрить её.
Её плечи опустились, хотя я и не заметил, как они напряглись. Смягчив раздражение, вызванное моими словами, Аврора поджала свои клубничные губки и сделала глубокий вдох.
– Извините, я отвлеклась на неукротимого фермера.
Она прикусила губу, бросив на меня последний взгляд, на этот раз озорной, который говорил: «Я заставлю тебя заплатить позже», и заставлял меня подумать: «Я очень надеюсь».
– Итак, вам нужно стать человеком, способным подняться на следующий уровень. Что означает, что вы должны эволюционировать и развивать какие-то части себя во благо, и именно здесь возникает много страхов. Страшно менять то, кем нам стало так комфортно быть…
Я отключился от речи Авроры, готовясь уйти. Как бы мне ни хотелось остаться тут и послушать, я хотел, чтобы она чувствовала себя комфортно и была такой же уверенной, какой казалась до того, как заметила меня.
Направившись к задней двери, я заметил кое-что на кухонном столе. Стараясь быть как можно незаметнее, я подошёл, надеясь и дальше не мешать занятию. Вдохновляющие слова Авроры о том, что нельзя позволять страху перед тем, что может случиться, препятствовать тому, чтобы что-то происходило, эхом отдавались в доме с открытой планировкой. У меня мурашки бегали по коже, когда я, наконец, увидел доску, увешанную фотографиями горных пейзажей и обширных пастбищ, костров у хижин и верховой езды, пикников при свечах у озёр и списками книг-бестселлеров.
Всё, что я мог себе представить в своём будущем, в том числе и для Авроры с её книгами.
Всё, что у нас уже было.
Всё, чего она хотела?
Я ожидал увидеть фотографии, связанные с ранчо и ретритом, но наряду с ними и множество других вещей – возможно, таунхаус в Лондоне, или отдых в каком-нибудь модном месте, например, на Бали, или новые бренды, с которыми она хотела бы сотрудничать благодаря своему инфлюенсерству.
Но это… Я мог подарить ей эти мечты.
Они не требовали, чтобы я был кем-то, кем не являлся. Не нужно, чтобы я был тем амбициозным парнем, которого Холли ожидала увидеть. Просто нужно, чтобы я был… ну, собой.
Уайатта Огастеса Хенсли на самом деле было достаточно.
Наконец-то.
Потому что я мог управлять ранчо, мог поддержать Аврору вовремя ретрита, мог помочь с любыми поручениями, когда ей понадобится время для написания книги, мог пригласить её на все романтические свидания, которые она захочет. Я бы с радостью сделал всё это.
Если бы кто-нибудь сказал мне, что таково моё будущее, я бы согласился, не задумываясь.
Нельзя позволять страху перед тем, что может случиться, препятствовать тому, чтобы что-то происходило.
Но если я позволю себе задуматься и не буду пытаться скрывать свои чувства к Авроре, я могу поставить под угрозу всё, ради чего я работал. Она могла решить, что я нужен ей только с чисто физической точки зрения – классический способ подчиниться кому-то, чтобы забыть кого-то, естественный шаг к исцелению после разрыва, верно? Даже если бы Аврора захотела большего, через некоторое время она, возможно, наконец-то увидела бы, что я не такой, как другие энергичные, амбициозные парни, которыми она себя окружала.
Я просто Уайатт Хенсли. Управляющий ранчо.
И когда она осознает, то может решить, что жизнь на ранчо слишком неподходящая для неё. Возможно, Грейс она и устраивала, но Аврора всё ещё молода, у неё яркие мечты, и она хотела взлететь как можно выше, а не осесть в какой-нибудь глуши. Тогда я снова окажусь в том же положении, что и тогда, когда она приехала, – мне придётся отказаться от ранчо. Только на этот раз я бы отказался и от своего сердца.
И что дальше? Я просто позволю ничему не происходить? Позволю сойти всему на нет?
Из страха.
Все, чего ты хочешь, всегда будет по ту сторону страха.
Ты должен развиваться и стать человеком, способным подняться на следующий уровень.
Страшно менять то, кем нам так комфортно быть.
Единственный вариант меня, который мог пережить всё – Уайатт, который позволил себе стремиться к лучшему будущему. Тот, кто нашёл способ поверить, что его может быть достаточно для такой девушки, как Аврора Джонс. Я всё время удивлялся, почему Аврора не могла поверить в себя так, как верю я, хотя я такой же плохой в подбадривании себя, как и она.
Но Аврора верила в меня. Я чувствовал. То, как она никогда не осуждала мои решения в прошлом, то, как безоговорочно принимала моё желание зарабатывать на жизнь только разведением скота, то, как автоматически сделала меня частью ретрита, несомненно, радовало, что ранчо осталось в моих руках.
То, как она заступилась за меня перед моим отцом. В тот вечер её непоколебимая вера в меня сияла так ярко.
У меня стало тесно в груди. Я потёр рукой то место, где находилась моя татуировка в виде орла, пытаясь снять напряжение.
Мне удавалось не обращать внимания на то, что говорила Аврора, пока знакомая фраза не слетела с её губ, эхом раздавшись позади меня.
– Иногда самое трудное, что мы можем сделать, – слепо верить в то, кто мы есть.
Лёгкая дрожь пробежала по моему телу, её голос звучал так же убеждающе, как у Грейс, когда она впервые сказала мне эти слова перед моим поступлением в колледж.
Мне просто нужно было слепо верить в то, что я чего-то стоил.
Что я мог быть тем мужчиной, который способен подарить Авроре будущее.
И, может быть, я смогу это сделать, особенно если буду знать, что Аврора будет рядом со мной. Может быть, смогу попытаться заставить себя начать надеяться, что она останется, начать верить, что меня ей достаточно, что действительно так может быть… навсегда.
Я найду способ повысить свой уровень. Для неё.
И тогда я дам ей всё, о чём она когда-либо могла мечтать.
ГЛАВА 29
Аврора
Райан крепко обнял меня, затем пожал руку Уайатту, поблагодарил нас обоих и помог Люку погрузить его чемодан в багажник такси. Он помахал на прощание и забрался в машину с широкой улыбкой на лице, точно так же, как и остальные пятеро, когда уезжали. Я надеялась, на свидетельство того, чему они научились и над чем поработали на этой неделе.
Последний посетитель уехал, а значит, что первый пробный заезд официально завершен. Я не могла оторвать глаз от машины, пока она, наконец, не исчезла вдали, за пределами видимости, потому что я всё ещё немного ошеломлена тем, что мне всё удалось.
Я долго моргала и сделала глубокий вдох, пытаясь унять волнение и нервозность, а также просто подавленность от всей недели, и повернулась к Уайатту, пораженная тем, как ярко он мне улыбался. Я так чертовски благодарна ему за то, что он был со мной на этой неделе – он был таким полезным и поддерживал меня на протяжении всего процесса и меня всякий раз, когда мне было нужно, как я и предполагала. Уайатт даже ещё раз помассировал мне ноги прошлой ночью, пока я записывала все свои мысли о том, что могла бы написать в своей книге. Я не знала, что на него нашло.
Каждый раз, когда он говорил мне, что верил в меня, я думала, что и сама начинала верить ещё больше. В глубине души проскальзывали мысли, что, может, мне и не нужно проделывать весь путь в одиночку.
– У нас получилось, – выдохнула я с недоверчивым смешком.
Уайатт притянул моё лицо в свои ладони, его полночные глаза сверкали, глядя на меня сверху вниз.
– Нет, Аврора, у тебя получилось. Ты была великолепна!
Внезапно его руки опустились мне на талию, и он поднял меня, кружа, пока я не начала визжать. Его смех – тёплый, раскатистый, как гром, от которого у меня внутри уже проснулись бабочки. Когда Уайатт, наконец, остановился, то позволил моему телу медленно соскользнуть вниз по его, продолжив прижимать меня всё крепче и крепче, каждый сантиметр его тёплого, твёрдого тела находился на одном уровне с моим. Мои ноги опустились на землю, и я положила голову ему на грудь, зная, что на этот раз он не отстранится, слушая, как успокаивалось его сердцебиение. Я любила слушать эту звук каждое утро, пока мы, обнявшись, лежали в постели, готовясь к новому дню.
Я всегда задавалась вопросом, не пропало ли чего-нибудь в моём утреннем распорядке, и наконец-то поняла, что – он.
Пальцы пробежали по моим волосам, поглаживая затылок мягко и ритмично, как летний ветерок. Мои руки сжались вокруг шеи Уайатта, пока он целовал меня, а затем прошептал:
– Я так горжусь тобой. Знал, что ты справишься.
– Мы действительно смогли, не так ли? – Я отодвинулась на пару сантиметров или около того – достаточно, чтобы взглянуть на черты его лица, но всё равно близко, чтобы чувствовать его тёплый сосновый аромат. Запах дома.
– Все прошло так хорошо, Уайатт. Я действительно думаю, что ретрит будет успешен.
Что мы могли бы проводить ретрит постоянно.
Что, возможно, я могла бы остаться.
Чёрт, это важно.
Хватка Уайатта усилилась, его глаза на мгновение вспыхнули. Интересно, думал ли он о том же, учитывая мои слова?
Но затем быстро выдавил из себя ещё одну улыбку, развернув нас прочь от главного здания. Его рука нашла мою, наши пальцы переплелись с привычной лёгкостью.
– Согласен, но давай поговорим об этом как следует позже, – предложил Уайатт, ведя меня к своему дому по траве. После всех умственных и физических нагрузок, которые потребовались на этой неделе, я надеялась, что, когда все уедут, я приму ванну с пеной, чтобы как следует расслабиться. – Давай дадим всему время перевариться, а пока я должен устроить тебе достойное свидание.
– Свидание?
Мои брови взлетели вверх, и я остановилась, но Уайатт потянул меня за собой, направляя к своему грузовику.
– Я очень заинтригована тем, что таит за собой настоящее свидание с Уайаттом Хенсли. Рубить дрова, пока мы размышляем над проблемами молодежи, помешанной на технологиях?
Его лицо будто закаменело, улыбка исчезла.
Застав меня врасплох, Уайатт развернул меня и, обхватив за бёдра, прижал к дверце своего грузовика. У меня перехватило дыхание, когда его крепкое, горячее тело склонилось над моим. Его взгляд скользил по моему горлу, когда я сглотнула, затем вернулся к лицу, пригвоздив меня к месту сильнее, чем его тело, своими тёмными глазами. Я никогда не ожидала, что моя зависимость от кого-то настолько сведёт меня с ума, но, когда этот кто-то – Уайатт Хенсли, обладающий великолепной светло-коричневой кожей и смуглыми чертами лица – чувство захватывало меня целиком.
– Да, Аврора, свидание.
Уайатт прижался губами к моему уху, проводя ими по чувствительной коже чуть ниже. По моей груди пробежали мурашки.
– Потому что я не мог быть с тобой, когда хотел, всю неделю, что сводило меня с ума. – Он прикусил мочку моего уха, и возбуждение пронзило меня до костей. – Я… Я хочу, чтобы ты знала, что для меня наши отношения значат больше, чем просто секс. Я хочу узнать о тебе как можно больше. Я хочу тебя всю.
Теперь Уайатт смотрел прямо мне в глаза, словно что-то искал, и отступил на шаг. Усталость, накопившаяся за неделю, мгновенно смылась волной облегчения от его слов – я и не подозревала, что это так сильно давило на меня. Я пыталась заставить себя сосредоточиться на ретрите, а не на том, что происходило между мной и Уайаттом, заставляя игнорировать беспокойство, которое явно тяготило меня.
Потому что он не придерживался своего правила. Уайатт не сказал мне сразу, чего он хотел, как, по словам парней, он обычно делал.
Но теперь сказал.
Уайатт хотел меня всю.
И я никогда ни в чем не была так уверена, как в том, что тоже хотела его всего целиком.
Уголки губ Уайатта подёргивались, и, боже, я думала, что находилась в уязвимом положении, но, клянусь, он, возможно, немного дрожал. Мне казалось, он нервничал. Неужели я действительно заставила Уайатта Хенсли нервничать?
– Звучит чудесно. – Мне удалось справиться со своим трепещущим сердцем, которое, похоже, он теперь каким-то странным образом контролировал.
Уайатт кивнул и улыбнулся, затем открыл для меня дверцу грузовика, как только я вышла.
– К тому же, я не мог продолжать называть тебя принцессой, не относясь к тебе соответственно, не так ли?
***
Честно говоря, я потеряла дар речи, когда мы подъехали к озеру. Если золотистого покрова, наброшенного на горы и воду от лучей заходящего солнца, было недостаточно, чтобы придать этому месту ощущение волшебства, то мириады крошечных огоньков, разбросанных по настилу, вокруг стёганого одеяла и пледов, могли бы сделать такое. У меня по-прежнему не хватало слов, пока Уайатт вёл меня вниз по веранде, туда, где нас ждало вечернее свидание.
Теперь, когда мы подошли ближе, я увидела тарелки, наполненные вкусными сырами, мясом, хлебом и овощами, а также термосы с напитками.
Почти идентично с одной из картинок из Пинтерест, которую я добавила на свою доску визуализации на прошлой неделе.
– Когда ты всё сделал? – спросила я, едва в состоянии произнести вопрос, затаив дыхание и поражённая благоговением. За последний месяц я многого не ожидала от Уайатта, но это, должно быть, шокировало больше всего. Он чертовски романтичен, не так ли?
Возможно, Вселенная прислушивалась ко мне всё время. Может быть, всё, через что я прошла, разбитое сердце и исцеление привели меня сюда.
К… нему.
Уайатт пожал плечами и подождал, пока я устроюсь поудобнее среди множества подушек, прежде чем присоединился. Он сел так, что его колено касалось моего, затем откинулся назад, положив одну руку мне на спину.
– У меня было немного времени между отъездами наших посетителей.
– Идеально, – призналась я, восхитившись всей обстановкой, затраченными усилиями и нашим залитым янтарным светом безмятежным окружением, которое добавило завершающий штрих. Я не думала, что когда-нибудь устану от такого. Красота, тепло, природа. Я могла бы наблюдать за всем этим десятилетиями.
Когда я повернулась к Уайатту, он смотрел на меня, а его полуночные глаза в свете окружающих нас огней превратились в тёмно-золотые озера. Как будто я красивее всего, что могло предложить ранчо «Закат», и я даже не сомневалась, потому что… возможно, сегодня так оно и было.
Мягкая улыбка появилась на лице Уайатта, прежде чем он наклонился и нежно поцеловал меня.
– Не так идеально, как ты, – прошептал он мне в губы, запечатлев слова ещё одним прикосновением губ.
Хотя часть меня хотела запустить руки в его волосы и целоваться с Уайаттом всю ночь напролёт при свете заката и мерцающих огней, я и не подозревала, насколько проголодалась, пока не увидела еду, и мы быстро набросились на неё. Мы обменялись историями из нашего детства – любимыми предметами в школе, работой, о которой мы мечтали, дружбой, которая приходила и уходила, и слишком долго спорили о том, кем легче быть – младшим или старшим братом, или сестрой.
Попытка понять, как британские годы в средней школе соотносятся с американскими годами в старшей школе, также оказалась гораздо более сложной задачей, чем должно было быть, когда мы, наконец, двинулись дальше. Я отхлебнула фруктовый смузи из одной из баночек – вкус, который Уайатт смог найти в магазинах, ближе всего к ягодному, который я любила, и наслаждалась тем, с каким оживлением он рассказывал мне о своей дружбе с Сойером, Дюком и Человеком-волком, о том, как они сблизились из-за футбола.
Он чуть не столкнул меня в озеро, когда я спросила, должен ли он был позволить одному из парней встречаться с Черри, и кого бы он выбрал.
Во время разговора мы касались друг друга каждую секунду. Будь то касание коленом к ноге, скрещивание ступней или ленивое поглаживание пальцами рук и бёдер. Я вспомнила, как месяц назад Уайатт вздрагивал или замирал при каждом нашем прикосновении. Но сейчас он словно не мог насытиться, словно жаждал ощутить моё тело рядом со своим. И, честно говоря, я чувствовала то же самое.
Когда мы прикасались друг к другу, всё казалось сильнее, ярче, безопаснее. Как будто мы были двумя прерванными потоками, которые наконец-то смогли течь свободно.
Я с радостью обнаружила, что в одном из термосов был горячий шоколад, и Уайатт порылся в запасах в поисках ещё одной чашки, чтобы налить его нам обоим. Когда мы разлили по чашкам напиток, то прижались друг к другу, лениво закутавшись в одеяло, хотя летний вечер не такой уж и прохладный. Я положила голову Уайатту на плечо, его изгиб поддерживал мою шею так, словно он был создан специально для меня.
Вода впереди была почти такого же оттенка, как глаза Уайатта, когда ночь, наконец, окрасила последние клочки неба в мерцающий мрак. Моё сердце наполнилось радостью, совсем как в те времена, когда я была юной и сидела здесь, а рядом со мной была моя бабушка. Часть меня задавалась вопросом, не оставила ли бабушка Грейс мне ранчо не потому, что думала, что оно мне понадобится, а потому, что знала, что оно мне понадобится.
Что, возможно, она знала, каким бурным мог быть третий десяток, как легко ты мог потеряться, даже когда думал, что делал все правильные шаги. И что мне понадобится ранчо, чтобы снова обрести почву под ногами и напомнить мне о том, что такое настоящая жизнь.
Например, романтические свидания на берегу озера с красивым, добрым ковбоем.
Иногда бабушка Грейс делала или рассказывала мне что-то так, словно заранее знала, что оно произойдёт. Посоветовать мне развивать свою страсть к ведению блога и оздоровлению казалось ей таким простым делом, что она даже не рассматривала никаких других вариантов, как будто видела будущее и знала, что блог сработает. Или, может быть, она просто знала, что всё всегда получалось, поэтому, какой бы дорогой ты ни пошёл, в конце концов, она приведёт тебя к нужному месту назначения. Жаль, что я не могла сказать так юной Рори.
– Если бы ты мог вернуться в прошлое и дать самому себе, более молодому, один совет, чтобы это было? – размышляла вслух.
Уайатт хихикнул, и я подняла взгляд, чтобы увидеть, как он закусил губу, задумчиво нахмурив брови. Затем он снова рассмеялся, на этот раз его тело сотрясалось, заставив меня выпрямиться. Я подняла брови от удивления, надеясь на объяснение.
– Забавно, потому что, если бы ты спросила меня месяц назад, я думаю, мой ответ был бы совсем другим.
– Как так?
– Раньше я думал, что буду говорить себе что-то вроде того, что оставайся футболистом, или фермером, или стань юристом. Я знаю, что мой выбор сделал меня счастливым, но не собирался притворяться, что не задумывался о том, что было бы, если. Что, если бы я увлёкся футболом? Взяли бы меня в хорошую команду? Или что, если бы поступил на юридический факультет? Хватило бы у меня амбиций, скажем, как хотела Холли?
Сидели бы мы сейчас здесь, если бы он сделал что-нибудь из этого?
Уайатт покачал головой, откинул назад выбившиеся кудри. Пока он говорил, его взгляд был прикован к озеру, но теперь он медленно повернулся ко мне лицом, моргнул, прежде чем прочистить горло.
– Но сейчас мне безразлично. Я бы просто посоветовал юному мне делать то, что кажется правильным в данный момент. Я бы не советовал ему поступать по-другому, потому что, какой бы изломанной ни оказалась моя дорога, теперь я знаю, что это была правильная дорога, поскольку она всё равно привела меня сюда… – У Уайатта перехватило дыхание. – К тебе. Все трудные решения и неверные повороты, все потери и разбитое сердце просто привели меня туда, где я сейчас. Домой. И к тебе, Аврора.
Улыбка, появилась на его лице, когда он произнёс моё имя с чистейшей надеждой. Если бы он поцеловал меня прямо сейчас, я бы почувствовала вкус новых начинаний, распускающихся мечтаний и радужных обещаний. Всего того, чего, как я думала, мне не хватало.
Быть чье-то единственной.
Да, бабушка Грейс определённо подарила мне ранчо не просто так.
Я забралась к Уайатту на колени и взяла его лицо в ладони, чувствуя, как его щетина царапала мои ладони. Я отчаянно хотела раствориться в его полуночных глазах, полных удивления. Его руки опустились на мои бёдра, пальцы поглаживали чуть выше того места, где были мои шорты, задевая обнажённую кожу на талии.
– Я бы тоже ничего не стала менять, понимаешь? Я бы прошла всё снова, несмотря на то, что знала, что мне придётся чувствовать страх, растерянность и разбитое сердце, потому что оно того стоило. Даже если только на эту ночь. – Я провела кончиками пальцев по его подбородку, и Уайатт наклонился навстречу, прикрыв глаза. – Не знаю, что ждёт меня в будущем, но точно знаю, что мне было суждено вернуться на ранчо «Закат». Я должна была встретиться с тобой.
Когда Уайатт поцеловал меня в этот раз, всё, о чём мы говорили, повторилось в прикосновении губ и переплетении языков. Отчаянный, но нежный поцелуй, страстный, но мягкий. Заставивший меня чувствовать, что каждый раз, когда я сомневалась в себе, было так глупо, потому что прямо сейчас, в объятиях Уайатта, я чувствовала себя бесценной.
– О, есть ещё кое-что, что я бы сказал юному себе. – Прервал наш поцелуй Уайатт. Он прижался губами к уголкам моего рта, прежде чем объяснить: – Я бы сказал ему, что, если он когда-нибудь встретит великолепную, сумасшедшую рыжеволосую девушку ночью у озера, он обязательно должен пригласить её искупаться с ним голышом.
Я уже вскочила и, стянув майку через голову, побежала по веранде, прокричав:
– Последний должен навести порядок во всех гостевых домах!
