Текст книги "Жизнь, Ранчо, Любовь (ЛП)"

Автор книги: Люси Эмма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 18

Уайатт

– Что, чёрт возьми, ты сделала? – спросил я срывающимся голосом, как только оказался в грузовике. Мои ноги словно превратились в желе. Я выпил всего один стакан виски, но не уверен, что сейчас смог бы вести машину.

– Что? – Аврора пристегнулась, закинув ногу на ногу, с сияющим от алкоголя лицом. Как будто совершенно не замечала того, что только что произошло. Как она только что поцеловала меня. На глазах у Холли Слейд.

И проблема в том, что это, возможно, – лучший поцелуй в моей жизни. Возможно, полностью перевернул мой мир с ног на голову, возможно, заставил меня усомниться в каждом решении, которое я когда-либо принимал в своей жизни, удивляясь, почему, чёрт возьми, я никогда раньше не целовал Аврору, когда её оказался таким чертовски правильным.

Я и раньше чувствовал фейерверки. Знал, на что похож хороший поцелуй. Но её поцелуй был чем-то другим. Как тысячи падающих звёзд, проносящихся по моему телу, освещая каждый сантиметр моего тела. Всё моё тело было в огне.

Если бы она не отстранилась, я бы позволил этому продолжаться, смакуя как можно больше её клубничного блеска для губ. Я бы позволил теплу её прикосновений поглотить меня. Я бы развернул нас и прижал её к барной стойке, наплевав на то, что за нами наблюдали, потому что ощущение её тела погрузило меня в забытье.

Я даже не подумал о Холли и её парне. Всё, на чём мог сосредоточиться – яркий, приторный вкус Авроры, и мне было интересно, везде ли она такая же сладкая на вкус…

Но мне нужно было перестать думать о ней, потому что у меня снова встал. Дерьмо. Как мне теперь подавить свои глупые чувства? У меня чёртовы неприятности.

Сначала я не мог вымолвить ни слова, пробормотав что-то невнятное. Мои глаза выпучились.

– Маленькая похотливая ковбойша? Большой мальчик? – Я не гордился тем, как пронзительно звучала последняя фраза.

Она хихикала, запрокинув голову, и в лунном свете её горло блестело от пота. Я хотел провести по нему языком.

– О, да. Я просто не могла видеть, как ты выглядел, будто маленький потерявшийся щенок, перед Холли, пока она смотрела на тебя сверху вниз.

За те две секунды, пока мой мозг не пришел в себя от шока, я догадался, что Сойер и Человек-волк подговорили её. Но именно она решила выполнить задуманное. Аврора достаточно заботилась обо мне, чтобы попытаться поднять мне настроение в присутствии Холли. Тепло разлилось по моей груди.

– Подожди, так ты сделала что-то приятное для меня? Господи, сколько же ты выпила?

Я улыбнулся и завёл машину, надеясь, что рёв двигателя заглушит шум крови, стучащей у меня в ушах.

– Достаточно, чтобы я почувствовала завтра сильное похмелье.

Она одарила меня игривой улыбкой, от которой моё сердце ещё раз замерло. То, как она прикусывала свои мягкие розовые губки, заставляло меня хотеть попробовать их ещё раз. И узнать, каково было бы ощутить прикосновение её губ ко всему остальному телу… Но я не должен был этого воображать.

Я покачал головой, когда мы отъехали от бара. Я не знал, что сказать, потому что так сильно хотел её прямо сейчас, что казалось неуместным. Так что довольствовался словами:

– Что ж, спасибо тебе.

– Ах, не стоит благодарности, – отмахнулась от меня Аврора, закрыв глаза и устроившись поудобнее на сиденье. Щёки у неё порозовели, она выглядела такой милой и невинной, хотя всего пять минут назад пыталась засунуть язык мне в глотку и шлепнуть по заднице. – Всегда рада помочь другу.

Слово, обрушившееся на меня, как тонна кирпичей. Друг.

Вот кто я для Авроры. Просто друг. У меня свело желудок, и невыносимая тяжесть разлилась на сердце.

Конечно, я просто друг. Вот почему она просто притворилась моей девушкой и поцеловала меня. Не по-настоящему. Она не искала ничего большего. Аврора всё ещё страдала из-за своего бывшего. И я не думал, что мне было до этого дело. По крайней мере, я пытался убедить себя в этом.

Но пока я вёл грузовик по дороге, костяшки пальцев побелели от того, как сильно сжимал руль, я не мог удержаться и бросил взгляд туда, где она безмятежно смотрела на проплывающие мимо холмы и поля, выглядев такой чертовски красивой.

Аврора Джонс. Неистово горячая женщина, которая появилась, чтобы разрушить мои мечты. Но теперь я боялся, что она могла быть здесь, чтобы разжечь их и воплотить в жизнь.

Нет, мне нужно было покончить с этим.

Просто потому, что я на взводе после встречи с Холли, и потому, что у меня был период затишья в прошлом году. Я бы так реагировал на любое прикосновение, которое было бы не от моей руки. Верно?

Кроме того, я не мог всё испортить, кем бы мы ни были друг для друга. Отношения, которые у нас сейчас были, работали – пока мы друзья, вместе работали над ретритом, что означало: Аврора остаётся, а вместе с ней и ранчо. Пока она здесь, ранчо не продадут. Я не мог рисковать всем из-за одного поцелуя.

Ничто не вечно, и мне не нужно, чтобы другая женщина бросила меня, напомнив мне об этом.

Вот почему я сделал татуировку Икара, чтобы она напоминала мне, что не стоило увлекаться и подлетать слишком близко к солнцу. И из-за того, что Аврора всегда скрашивала мои дни, я боялся, что уже позволил себе взлететь слишком высоко.

Внезапно зазвонил мой телефон, нарушив тишину и заставив нас обоих вздрогнуть. Убрав одну руку с руля, я достал телефон из заднего кармана и бросил быстрый взгляд на экран – после маленького трюка Авроры я ожидал множество сообщений от парней. Я бы даже не удивился, если бы они сделали снимки.

В глубине души я надеялся, что они их сделали, потому что тогда я смог бы посмотреть на них позже.

Но прежде чем я успел проверить, Аврора бросилась ко мне и выхватила телефон из моей руки.

– О нет! Смотри в оба, Хенсли.

Я бросил на неё сердитый взгляд и предпринял тщетную попытку забрать свой телефон, но то, как она улыбалась мне, её смех, звенящий, как серебряные колокольчики, растопили всё презрение. Я фыркнул и с трудом сдержал ответную улыбку, когда снова положил руку на руль.

Краем глаза я видел, как экран осветил лицо Авроры, её длинные ресницы отбрасывали тени на яблочки щёк.

– О, тебе сообщение от Холли.

– Действительно? – Моё тело напряглось.

– Хочешь, прочту? – предложила Аврора, и в её голосе слышалось озорство.

Я бросил на неё прищуренный взгляд.

– Только если ты не ответишь и снова не будешь называть её Полли.

Аврора откинула голову назад в приступе смеха, что вызвало смешок даже у меня. Клянусь, у Авроры все эмоции удваивались – если что-то казалось смешным, она хохотала, если что-то делало её счастливой, её улыбка сияла ярче утреннего солнца. Иногда мне казалось, что я упускаю что-то в жизни.

– Пароль – 031570.

Аврора набрала.

– Чей-то день рождения?

– Мамы. У меня день рождения седьмого ноября.

– Я знала, что ты скорпион! Такой задумчивый и загадочный.

Я понятия не имел, о чём она, но то, каким знойным становился голос Авроры, когда она говорила «задумчивый и загадочный», звучало слишком сексуально.

– Ладно, тут написано: «Было так приятно увидеть тебя сегодня вечером. Желаю удачи с твоей новой подругой». Боже мой, новая подруга – так забавно. До смерти. Но я также очень горжусь, потому что, очевидно, мы её разозлили. – Аврора сделала какое-то странное движение, которое, как я предполагал, являлось её попыткой станцевать победный танец на своём месте.

Из моей груди вырвался ещё один смешок, и за ним тепло разлилось в груди. Мои щёки болели от того, что она продолжала заставлять меня улыбаться. Моё лицо к такому не привыкло. Обычно я ограничивал себя одной улыбкой в день.

Но это правило вылетело в окно, как только появилась Аврора.

Чёрт.

– Боже мой, у тебя даже в телефоне я подписана как Аврора Джонс. Так официально.

– Перестань рыться в моём телефоне, Аврора. – Я протянул руку, чтобы снова выхватить, но безуспешно, когда она, хихикая, отпрянула в сторону.

– Слишком медленно! Почему бы тебе не называть меня Рори?

Я пожал плечами. Изначально было бы слишком по-дружески, и мы оба знали, что между нами всё начиналось не так.

– Ты сказала, что большинство людей зовут тебя Рори.

– Да? Ты не хочешь быть таким, как большинство людей?

Я больше не хочу быть для неё таким, как большинство людей. Но я не мог этого сказать. Я всё ещё пытался осознать правду, которую, очевидно, пытался скрыть даже от самого себя. И ещё труднее сделать, когда она сидела напротив меня. Я испытывал невероятную благодарность, когда мы, наконец, проехали последний отрезок просёлочной дороги домой.

Я хмыкнул в ответ.

Затем Аврора ахнула и возбуждённо задрыгала ножками.

– Я точно знаю, что нам нужно сделать. Нужно сделать фото для Инстаграм. – Внезапно она заёрзала на сиденье, поворачиваясь, чтобы опереться на меня, и держала телефон перед нами. – Улыбнись!

Я старался не отвлекаться.

– Ты только что набросилась на меня за то, что я смотрел в телефон за рулем, а теперь хочешь, чтобы я отвел взгляд от дороги и сделал селфи?

– О, Уайатт, перестань. – Аврора положила голову мне на плечо и посмотрела на меня блестящими большими карими глазами. Мне потребовалось слишком много самообладания, чтобы отвести от неё взгляд, и мы не свернули с дороги. Иначе, думаю, я мог бы вечно любоваться этими золотистыми лужицами меда, такими сладкими и манящими.

– Прекрасно, – проворчал я, потому что её улыбка, которая последовала за этим, озарила меня.

Аврора посчитала до трёх, и я быстро изобразил полуулыбку в камеру, в то время как она подняла пальцы в знаке мира и широко улыбалась. Хихикая, Аврора опустилась обратно на своё место, а я обмяк от потери контакта. Она яростно печатала на экране что-то, пока мы въезжали в арку, ведущую к ранчо, затем удовлетворенно хмыкнула и засунула мой телефон в держатель для напитков на центральной консоли.

Как только мы подъехали к главному зданию, я помог Авроре выйти из машины и проводил её до входной двери. Её веки, казалось, потяжелели, моргание замедлилось, когда она открывала дверь и прислонилась к косяку.

– С тобой всё будет в порядке? – спросил я, изо всех сил стараясь сдержать улыбку от того, как восхитительно она выглядела сонной и пьяной. Я ненавидел, что не мог подойти и обнять её.

– О да, у меня всё равно есть Пинки, который присмотрит за мной.

– Пинки?

Её щёки вспыхнули, а глаза расширились.

– Эм, да, Пинки – моя… игрушка.

Конечно, у неё есть чёртов плюшевый мишка. Я бы даже не удивился, если бы оказалось, что она одна из тех взрослых, у которых двадцать мягких игрушек лежат в постели или выстроены в ряд на полках.

– Точно… – Я прищурился. – Выпей немного воды, спи спокойно.

– Будет сделано! Спокойной ночи, Уайатт! – И с этими словами она закрыла дверь.

Я снова покачал головой, попытавшись осмыслить всё, что произошло сегодня вечером, и сел обратно в грузовик, чтобы доехать к себе. Но прежде чем уехать, я достал телефон. Старина Уайатт нашёл бы сообщение от Холли и посетовал бы на него. Интересно, действительно ли она была рада меня видеть, или этот комментарий пронизан обычной жалостью, с которой она, кажется, смотрела на меня?

Но вместо этого я сразу же зашёл в Инстаграм и посмотрел на нашу с Авророй фотографию, на которой она отметила себя и подписала снимок «Живи, смейся, люби». Меня передёрнуло от того, сколько людей уже увидели его и могли подумать, что я сам выбрал такую подпись.

Но на самом деле меня не беспокоило, потому что, честно говоря, я не мог перестать смотреть на фото, восхищаясь тем, как чертовски хорошо мы с Авророй смотрелись вместе. Вспоминая, каким потрясающим был тот поцелуй. Интересно, действительно ли те штучки с аффирмациями, о которых она говорила, работали, потому что, если так, я буду часто представлять нас вместе.

ГЛАВА 19

Аврора

Опёршись локтями о столешницу, я наблюдала, как Уайатт вешал картину с изображением озера – последний штрих в оформлении гостевого дома, который выбрала Черри. Но мне совершенно не нравилось, как перекатывались мышцы его спины под тонкой футболкой.

Потому что я пообещала себе, что постараюсь бороться с этими мыслями. Тревожные напоминания, от которых моя кожа горела, как в огне костра. Как и вспышка страсти, которая пронзила меня, когда прошлой ночью его язык скользнул по моему. Или о прикосновении его тёплого тела, окутывающего меня своим запахом…

Нет, Аврора.

Ты пытаешься перестать думать об этом.

Даже если это крутилось у меня в голове все выходные, я должна помнить, что поцелуй был ненастоящим. Я спровоцировала его, поцеловала, чтобы заставить Холли ревновать, а не потому, что Уайатт мне действительно нравился.

Я просто была пьяна и безрассудна.

И, клянусь, с тех пор он стал вести себя со мной спокойнее. Я явно поставила его в неловкое положение, и ему нужно было всё исправить. Чтобы подчеркнуть, что мы друзья – в основном, деловые партнёры, – и я не планировала просто так бегать и целовать его всё время. Потому что это сделало бы всю нашу ситуацию с управлением ранчо и совместным отдыхом очень неловкой, особенно в преддверии первого пробного заезда посетителей.

К тому же, Уайатт явно ещё не забыл свою бывшую девушку, что подтвердилось в прошлую пятницу.

– Тебе нравится? – спросила я, попытавшись заполнить тишину, когда Уайатт, наконец, решил, что повесил картину ровно, и гордо кивнул. Сегодня ему не нужно было помогать с украшениями – у него всегда полно дел на ранчо, – но он настоял на своём.

– Да. – Он повернулся, потянулся, чтобы почесать затылок, размяв великолепные бицепсы – нет, обычные бицепсы, которые на меня не действовали. Боже, я такая врушка. – Я просто рад, что у нас нет баннеров «Живи, смейся, люби» повсюду.

Я закатила глаза.

– Почему ты так ненавидишь эту фразу?

– Я не знаю…… кажется, она несколько утрирована.

– Да, но в этом-то и суть. – Улыбнулась я. – Успешная жизнь – когда живешь хорошо, часто смеешься и много любишь. Я бы подумала, что вполне соответствует твоему мировоззрению, мистер-мне-не-нужна-шикарная-работа-чтобы-быть-счастливым.

Каждый миллиметр его лица вытянулся от удивления. Его тёмные глаза впились в меня, веки были слегка прищурены, что заставило меня сглотнуть. Я услышала, как в моей голове зазвучали его слова, сказанные на прошлой неделе: «О, я найду способ погубить тебя, принцесса». Мне потребовалось гораздо больше силы воли, чем я хотела бы признать, чтобы удержаться от того, чтобы просто упасть перед ним на колени прямо сейчас, надеясь услышать, как именно он хотел бы меня погубить. Особенно после того, как я испытала эйфорию от его поцелуя.

Чёрт возьми, мне нужен холодный душ.

– В любом случае… какие у тебя планы на вечер? – продолжила я.

– Наверное, собираюсь развести костер и почитать книгу. А ты?

– Так мило и полезно. – Хихикнула я, представив, как Уайатт читал у камина, возможно, укрывшись небольшим одеялом, как я видела его прошлой ночью, и так контрастировало с мрачным, задумчивым видом, который он любил производить.

– Мило и полезно? – Уайатт выпятил челюсть, направившись к стойке. Две руки опустились на поверхность, заставив меня резко выпрямиться, всё ещё захваченную его тёмным, вызывающим взглядом. Его губы слегка изогнулись в улыбке. – Два слова, которые каждый парень мечтает услышать от девушки.

Я приподняла бровь в ответ на его сарказм.

– А как бы ты предпочёл, чтобы я сказала?

Взгляд Уайатта остановился на мне, ухмылка стала шире, ямочки на щеках стали глубже. Он облизал губы, наклонившись чуть ближе, и запах его кожи и соснового дерева заставил меня тоже податься вперёд.

Открыв рот, чтобы заговорить, он прикусил нижнюю губу, и его нерешительность проявлялась в том, как Уайатт пытался скрыть игривое выражение лица. Его быстрая улыбка едва смягчила холодное безразличие.

– Сойдёт и просто деловой партнёр.

Громко и отчётливо, мистер Хенсли. Я изо всех сил постараюсь не обращать внимания на то, что меня отвергли.

– А как насчёт тебя? Есть какие-нибудь милые и полезные планы на сегодняшний вечер?

Может быть, провести ночь с вибратором, потому что, очевидно, у меня накопилось некоторое напряжение, которое нужно снять… Но я, конечно, этого не сказала. И я как раз собиралась описать ещё один скучный вечер наедине с книгой по самопомощи, когда мне в голову пришла идея – яркая и заманчивая.

– На самом деле, я подумала, что, может быть, мы найдём костру ещё лучшее применение. Как ты смотришь на то, чтобы помочь друг другу забыть наших бывших?

– С… огнем? Как бы мне ни нравилось злить Холли прошлой ночью, поджог меня не устраивает.

Уайатт наморщил лоб. Он смотрел на меня так, словно слегка был обеспокоен моим психическим состоянием. Но мой разум сосредоточен на том, как он сказал, что ему понравилось выводить Холли из себя, чего он добился, поцеловав меня…

Я покачала головой, и мои волосы слегка слиплись от пота, вызванного сегодняшней работой.

– Мне тоже. Я говорю о другом, из-за чего нас не посадят в тюрьму, не волнуйся. Подробно объясню позже. – Я вышла из-за стойки, собравшись уходить. – А пока просто собери всё, что у тебя осталось от Холли, и приготовь дрова для костра.

– У меня ничего нет от Холли, – Уайатт ответил быстро, едва слова слетели с моих губ.

– Ага, – я произнесла с явным недоверием. – Тогда просто найди что-нибудь, что всё ещё напоминает тебе о ней. Что угодно.

Когда я открыла дверь, то заметила, что Уайатт всё ещё стоял, скрестив руки на груди, прислонившись к стойке, с напряжённым выражением лица.

– Мы не обязаны, если ты не хочешь, – поспешно добавила я, поняв, что на самом деле он ещё не согласился пойти со мной, и, возможно, то, как он настаивал на том, что у него нет ничего из вещей Холли, было попыткой избежать чего-то. А это всего лишь я, неловко хватающаяся за любую возможность побыть с ним рядом.

Но затем выражение его лица изменилось, и Уайатт бросился ко мне, как будто боялся, что я убегу.

– Нет, я имею в виду, да, я хочу провести ночь вместе. – Он провёл рукой по лицу. – В смысле, вечер. Не всю ночь. Я собираюсь заткнуться. Просто скажи мне, во сколько разжечь костёр.

Уайатт поморщился, пока я сдерживала смех, притворившись, что грызу ноготь на большом пальце. По его щекам расползся румянец, и если бы я не знала его лучше, то сказала бы, что Уайатт Хенсли немного нервничал из-за меня. И мне даже не пришлось его целовать.

***

Ободряющая речь, которую я произнесла для себя перед выходом из дома о том, что я сильная, независимая женщина, которой не нужно мужское внимание, превратилась в сущее дерьмо, когда я добралась до дома Уайатта.

Танцующий янтарный свет камина отбрасывал оранжевые блики на его угловатое лицо, которое было задумчиво и напряжённо-сосредоточенное, пока он читал книгу по истории. Его светло-коричневая кожа тоже казалась почти золотистой в последних лучах заходящего солнца. Но хуже всего то, что он сменил свои обычные тёмные джинсы и футболку на тонкую тёмно-синюю флисовую куртку с вышитым жёлтыми нитками символом Университета Мичигана, а также на мою главную слабость – серые спортивные штаны. Мне пришлось сдержать стон, так как всё моё тело свело судорогой при виде того, как он бездельничал.

На подлокотнике кресла Уайатта стояла бутылка пива, а из динамика доносился спокойный мужской голос, поющий песню в стиле кантри, достаточно громко, чтобы перекричать ритмичное потрескивание пламени. Холодный серый и светло-коричневый дым каскадами поднимался к звёздному небу. Я разочаровалась, что у меня не было маршмеллоу, потому что получилась бы вишенка на торте.

– Хантер поет? – спросила я, плотнее запахнув кардиган.

Уайатт тут же захлопнул книгу и вскочил на ноги, как солдат, стоящий по стойке «смирно». Он даже не пытался сдержать улыбку, на его щеках сверкали ямочки. В сочетании с серыми спортивными штанами – я в беде. Моё сердце никогда не билось так быстро.

– О, нет. – Уайатт указал на кресло рядом со своим и подождал, пока я усядусь, прежде чем сесть самому. – Зак Брайан. Он, э-э, мой любимый певец.

– Мило, я всё равно не думала, что это Хантер. Не такой стиль пения.

Уайатт запрокинул голову и простонал.

– Пожалуйста, скажи мне, что теперь ты не фанатка его музыки?

– На сто процентов. – Я улыбнулась, прикусив нижнюю губу, когда Уайатт искоса посмотрел на меня, на его лице было написано презрение. – У него такой сексуальный голос. Кстати, у тебя случайно нет с собой его старого нижнего белья?

– Я тебя ненавижу, – невозмутимо произнёс он.

– Нет, это не так, ты любишь меня, – поддразнивала я, сглотнув, когда Уайатт не двинулся с места, только слегка подергивал челюстью, доказав, что я сильно ошибалась. Внезапно я схватила пиво Уайатта со стула и сделала глоток, поморщившись, когда отдала его ему обратно. – Да, я всё ещё ненавижу пиво. Боже, зачем ты его пьешь?

Пожав плечами, Уайатт съязвил:

– Помогает мне справляться с необходимостью общаться с тобой каждый день.

– Ты всегда такой обаятельный.

Я презрительно усмехнулась Уайатту, а затем хлопнула ладонями по блокноту, лежащему у меня на коленях. Тому, который до краев наполнен абзацами эмоциональной словесной рвоты о неверности Джейка. Если бы моему агенту нужна была книга о том, как ужасно чувствовать себя, когда тебе изменяют, наша предстоящая встреча была бы намного проще.

– В любом случае, у тебя есть что-нибудь, что напоминает тебе о Холли?

Уайатт вздохнул и, наклонившись, взял сложенную чёрную футболку. Он подержал её так несколько секунд, показав, что это поношенная футболка группы Simple Plan, похожая на те, в которых я иногда спала.

– Боже мой! Мне нравится Simple Plan. Они написали песню для одного из фильмов о Скуби Ду!

– Мне больно, что ты запомнила их именно такими. – Уайатт прижал футболку к груди, как будто пытался прикрыть колотую рану.

– И вообще, зачем мы собрались?

– Сегодня вечером мы устроим настоящий переполох, вот почему, Хенсли.

Я вскочила и подозвала Уайатта присоединиться ко мне. На его лице читалось явное опасение, лицо покрылось резкими морщинами, но в его глазах мерцало пламя, разжигая интригу.

– Когда я была маленькой, бабушка Грейс часто говорила, что мы создаём связи с людьми и событиями в нашей жизни, которые будут продолжать влиять на нас, пока мы целенаправленно не перережем эти метафорические нити. И она считала, что самый эффективный способ так сделать – использовать огонь.

Я открыла свой блокнот и вырвала первые несколько страниц. Те, где чернила размазались и потекли по некоторым страницам, изуродованные слезами, которые капали, когда я записывала всю свою ненависть на эти страницы.

– Ты должен признаться в своих чувствах, а потом сказать, что отпускаешь их. Затем ты бросаешь всё, что у тебя есть, в огонь, чтобы эти связи сгорели.

Уайатт скрестил руки на груди, туго скомкал футболку и ухмыльнулся мне.

– Я должен был догадаться, что в какой-то момент ты втянешь меня в какой-то странный ритуал.

Я решила проигнорировать его и протянула вырванные страницы.

– Всё, что я написала после того, как, вернувшись с поминок моей двоюродной бабушки, обнаружив Джейка полуголым с высокой красивой блондинкой на коленях.

У меня сжалась грудь, дыхание с трудом вырывалось наружу, когда все воспоминания нахлынули на меня и обнажились, чтобы я могла пережить их снова. Удар предательства, пустота потери, тяжесть сомнений в моей ценности.

Но когда рука Уайатта нашла мою руку, наши пальцы переплелись, тепло разлилось по моему телу, напомнив, что я всё ещё стояла на ногах. Я прошла через период холода, вызванного разрушенным доверием, и теперь я сильнее. Особенно теперь, когда у меня было ранчо, в том числе и Уайатт, который мог вернуть меня к жизни.

– Я отпускаю предательство, чтобы оно не сдерживало меня.

На мгновение, встречаясь взглядом с полуночными глазами Уайатта, в которых застыло выражение ненужных извинений, я отвернулась к камину и подбросила страницы, наблюдая, как пламя пожирало моё разбитое сердце, а моё тело начинало гудеть.

Я знала, что не будет мгновенного исцеления, но уже чувствовала, как уходила часть накопившегося беспокойства. Потому что я выбрала отпустить его, а не копить на страницах блокнота беспорядочные эмоции. Прогресс, я знаю.

– Твоя очередь, Хенсли.

Уайатт покачал головой, когда смотрел на футболку в своих руках.

– Холли никогда не ходила со мной ни на какие концерты, всегда низко оценивала мой музыкальный вкус, как мне кажется. И вот однажды она купила мне билеты на Simple Plan, которых я любил в детстве. Всё время она переписывалась с кем-то, и, как я теперь понимаю, скорее всего, с Истоном. На следующей неделе она ушла от меня к нему.

Боже, кажется, теперь я ненавижу эту женщину ещё больше.

– Сожги это дерьмо! – прокричал я и показала на огонь.

Уайатт от души рассмеялся, согрев каждый сантиметр моего тела. Пробудил бабочек.

Прикусив нижнюю губу, он скомкал футболку. Прошло мгновение, и я начала сомневаться, действительно ли он это сделает, затем он швырнул футболку в огонь и прокричал:

– Пошла ты на хуй, Холли!

– Да, Уайатт! – я подбадривала его, подпрыгивая на месте, когда он издал радостный вопль, и черты его лица внезапно стали ярче. От нас обоих исходила свобода, напряжение рассеивалось в дымном воздухе.

– Я отпускаю тебя, – продолжил Уайатт, повысив голос и ругая обуглившуюся ткань в огне. – Ты больше не имеешь надо мной власти. Мне на тебя наплевать, потому что я никогда не был тебе дорог.

Уайатт повернулся и дал мне пять, радостный и гордый. Подстёгиваемая им, я вырвала огромную кучу страниц, тех, которые представляли самую сложную часть измены Джейка.

– Меня больше не волнует, что он мне изменял. Я просто ненавижу то, как долго я мучила себя, пытаясь понять, почему ему не хватало только меня. Почему он погнался за девушкой, с которой изменил мне, когда я их нашла, вместо того, чтобы бороться за меня. Я так усердно работала, чтобы быть уверенной в себе, но последние пару месяцев заставили меня усомниться в своей состоятельности чаще, чем мне хотелось бы признать. Но не более того!

– Да, к черту всё, он – мудак, Аврора. А теперь сожги это дерьмо! – прокричал Уайатт с легкомысленной, почти маниакальной улыбкой. Его высокая фигура сотрясалась от смеха, такого громкого, что эхо разносилось по горам, когда я бросала страницы в огонь, а затем и весь блокнот.

– Подожди секунду, – Уайатт взбежал по лестнице и скрылся в своём доме, оставив меня на пару минут наблюдать, как блокнот превращался в пепел.

Забавно, потому что, несмотря на то, что разговоры о Джейке всё ещё причиняли мне боль, я поняла, что в последнее время я думала о нём гораздо меньше, чем ожидала. Как будто последние раны начинали затягиваться.

Когда Уайатт вернулся, у него в руках было ещё больше одежды. Он протянул мне рубашку с кричаще белым воротничком, а затем подбросил в огонь ещё одну футболку. В ответ, торжествующе шипя, вспыхивали более насыщенные оттенки оранжевого пламени и рубиновые искры.

– Одежда, которую Холли когда-то купила мне, которую я терпеть не могу, и никогда не носил, но всегда жалел выбросить, – Уайатт кивнул на рубашку, которую я держала в руках. – Я имею в виду, когда мне вообще понадобится её надеть? Она буквально создана для какого-нибудь городского офисного работника, как будто Холли пыталась постепенно превратить меня в такого же. Как будто того, кто я есть, ей было недостаточно, но на хуй! Никто, ни я, ни ты, не должен подвергать сомнению нашу ценность. Так что, помоги мне и сожги это дерьмо.

Неудержимый смех вырвался из меня, когда я бросила рубашку и наблюдала, как Уайатт раскинул руки в стороны, освободившись, позволив остальной одежде упасть в огонь. Я никогда не могла себе представить, как кто-то мог захотеть изменить этого мужчину, стоящего передо мной, в нём могло быть много тёмных, острых углов, но в тени прятались страсть и доброта, которых, по-моему, я никогда раньше ни в ком не находила.

Внезапно пламя яростно взметнулось вверх, и Уайатт оттащил меня назад, так что я ударилась о его грудь.

Но никто из нас не пошевелился.

Мы просто стояли, глядя на огонь, горячее дыхание Уайатта чувствовалось на моих волосах, пальцы всё ещё лежали на моих руках, проводящие линии вверх и вниз. Если бы я снова позволила себе быть безрассудной, я бы ещё сильнее прижалась к нему, позволив сильному жару его тела распространиться по всему телу. Или, может быть, я бы схватила его за руки и обвила их вокруг себя, чтобы полностью оказаться в его объятиях, как тогда, когда мы танцевали.

– Боже, как же приятно, – признался Уайатт, предположительно о том, чтобы сжигать всё в огне. Его голова наклонилась ближе к моей, и, клянусь, он медленно вдыхал. Затем низким голосом, словно раскрывая мне секрет, он сказал:

– Ты доставляешь мне удовольствие, Аврора Джонс.

Весь мой самоконтроль растаял, и я не смогла удержаться, чтобы не признаться вслух в том, что знала слишком давно.

– Мне тоже с тобой хорошо, Уайатт Хенсли.