Текст книги "В небе великой империи"

Автор книги: Людвиг Гибельгаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

г. Мадрид, музей современного искусства, время 16:59

Несколько бесконечных секунд Казанцев с Мак Рейнолдсом оторопело смотрели вслед удаляющейся „Тойоте“. Чувствовали они себя примерно одинаково, хотя каждый в отдельности мог ещё и не знать об этом. Всё внутреннее сознание людей, посвятивших большую часть своей жизни, интеллекта, творческих способностей охране законов и защите интересов своих стран, не могло смириться с тем, что они сейчас наблюдали. Невзрачный багажник неумолимо удаляющейся от них машины попирал все их представления о том, что хорошо и что плохо, что справедливо, а что нет в окружающем их мире. На первом месте жизни людей, да. Но террорист должен сидеть в тюрьме, а не растворяться в сутолке мадридских улиц, поставив перед собой на колени две сверхдержавы. Всё произошедшее в последние часы казалось сценой из театра абсурда.

– Вас учили в КГБ управлять автомобилем… особым образом? – в глазах Мак Рейнолдса переливалось бешенство.

– А что, есть на чем применить свои знания? – откликнулся Казанцев. Ход мыслей американца был ему абсолютно ясен.

– Это наш последний шанс, Сергей. Если моей конторе удастся вычислить заказчика и заставить его убрать истребитель, мы можем успеть перехватить картины и задержать мерзавца.

– Там возле входа стоит милый автомобильчик – озорно улыбнулся Казанцев.

– Ты ещё помнишь как соединять провода? – в тон ему поинтересовался Алек уже на бегу.

– Я этому не на улице учился!

„Мерседес“ испанского директора переливался перламутрово– каштановыми боками, не подозревая о своей печальной участи.

– Открывай – обронил 2 секретарь, не найдя при себе ничего подходящего.

Мак Рейнолдс наотмашь ударил рукояткой пистолета в боковое стекло.

– Господа, но это же… – подал голос Лукин, который всё это время молча волочился у них в хвосте.

– Ничего, Анатолий Юрьевич, – залихватски крикнул Казанцев – все расходы за счет американского правительства!

– Дядя Сэм угощает – улыбнулся Алек.

Несмотря на пережитое унижение, на горечь поражения, настроение и у 2 секретаря и у американца много улучшилось. Всё возможное для спасения людей они сделали, даже больше, чем было позволено. Главное уже позади, а теперь можно немного и поиграть. Груз ответственности, лежащий на их плечах, изрядно полегчал и это вновь вернуло на лица улыбки.

Казанцев прыгнул за руль и склонился над панелью приборов. К счастью „Мерседес“ являл собой легендарное „500“-е купе середины 70-х, в прекрасном состоянии, но без малейших признаков электронной сигнализации, иначе им было бы здесь нечего делать. Алек с интересом наблюдал за ним, ничего подобного он не проделывал со времен колледжа, когда порой приходилось брать без спроса отцовскую машину. Но то был полудохлый „Бьюик“, а не коллекционный лимузин!

Поколдовав ещё с минуту над связкой выдранных с корнем проводов, Казанцев соединил несколько воедино и машина, вздрогнув, завелась.

– О как – он удовлетворенно взглянул на своих пассажиров. Мак Рейнолдс демонстративно поапплодировал и даже Лукин, примостившийся на заднем сиденье, одобрительно кивнул.

– Ты заметил, куда он свернул?

– Направо по авениде – Алек передернул затвор пистолета и поставил его на предохранитель.

– Сукин сын – процедил сквозь зубы Казанцев, включая передачу.

Задние колеса „Мерседеса“ провернулись на месте, выбросив из под себя облако сизого дыма и бросили тяжелую машину вперед.

– У него должен быть частный самолет. И стоит он скорее всего на каком-нибудь небольшом аэродроме…

– В любом случае мы должны найти его раньше, чем он достигнет самолета.

– У нас в запасе примерно двадцать минут – Мак Рейнолдс бросил взгляд на часы – и если новостей за это время не прибавится, всё-равно придется дать ему уйти…

– Это я и сам знаю – огрызнулся Казанцев.

– Окей, окей… просто держись от мерзавца подальше, чтобы он не заметил погоню. Условия диктует пока ещё он – Алек тоскливо похлопал по рукоятке пистолета.

Мадридское уличное движение приближалось к часу пик, когда количество автомобилей на улицах возрастало в десятки раз. Шансов нагнать преступника в городе практически не было, как-никак он имел почти десятиминутную фору. Вся надежда оставалась на то, что они верно угадали его маршрут и на загородной дороге удастся наверстать упущенное. Казанцев, едва успев придавить педаль газа, вновь с проклятиями жал на тормоз у каждого следующего светофора. Сигналить было бессмысленно, столичное движение неумолимо погружалось в предвечерний хаос. 2 секретарь изрыгал невероятные русские ругательства, иногда спохватываясь и смущенно поглядывая в зеркальце на сидящего сзади Лукина. Во время очередного затора Мак Рейнолдс похлопал его по плечу:

– Не горячись, Сергей, сукин сын тоже стоит сейчас в пробке, только на пару перекрестков дальше.

Воздух на улице накалялся от выбрасываемых в него выхлопных газов и вибрируя поднимался вверх, становясь видимым колеблющимся изображением. По тротуарам спешили люди, которым Казанцев искренне завидовал: если бы они только знали…

Алек достал из кармана радиотелефон и с сомнением несколько раз подбросил его на ладони.

– Что, есть куда позвонить? – спросил, не оборачиваясь, 2 секретарь.

Алек отрицательно покачал головой:

– Нет. Если то, на что мы с тобой так надеемся, произойдет, меня поставят в известность без промедления. Моё начальство очень хочет, чтобы я задал сукиному сыну пару вопросов. Он ведь открыл новую главу в истории международного терроризма и нужно быть готовым к тому, что этот случай не последний. – Мак Рейнолдс печально пожал плечами – Несколько минут у нас ещё есть. Ты позволишь мне его допросить в случае чего? – он вопросительно взглянул на русского коллегу.

– Сколько угодно. Можешь даже пристрелить его под конец. В России пока хватает проблем поважнее международного терроризма.

– Я это заметил по реакции твоего руководства – буркнул Алек.

В ответ Казанцев сказал несколько русских слов, которые Мак Рейнолдс уже неоднократно за сегодняшний день слышал. Следующие несколько минут прошли в молчании и ежесекундном дергании машины на пару метров вперед. 2 секретарь избегал смотреть на часы, каждый раз, когда его взгляд случайно на них натыкался, они напоминали ему о неумолимом ходе времени. Наконец, очередным судорожным движением спрессовавшегося в улицах транспорта, город выплюнул их из своих пределов. Казанцев без промедления занял крайнюю левую полосу и утопил в пол педаль газа. „Мерседес“ вздрогнул как хорошо пришпоренная лошадь и подался вперед. Лукин на заднем сиденье прикрыл глаза; ездить с Сергеем Ивановичем ему уже доводилось. Непрерывно мигая фарами Казанцев освобождал перед собой дорогу, Алек внимательно вглядывался в мчащиеся перед ними машины.

– Если я не ошибаюсь… здесь недалеко есть небольшой аэродром, называется Санта-Розита.

– Если только мерзавец не успел никуда свернуть – скептически ответил 2 секретарь

– Хочется верить. Совсем неплохо было бы за ним понаблюдать, в моем Управлении есть полный реестр частных самолетов, зарегистрированных в мире. С этого можно начинать.

„Но, возможно, террористы и это предусмотрели…“ – подумал он, но ничего не добавил.

Казанцев кивнул. ЦРУ успело накопить большой опыт противостояния терроризму. Очевидно, и его учреждению придется вскоре этим заняться…

Указатель с надписью „Санта-Розита“ мелькнул перед ними неожиданно и почти одновременно Мак Рейнолдс воскликнул:

– Я вижу его! Чуть правее, на три корпуса впереди!

Дорога перед „Мерседесом“ была свободна и чтобы не проскочить вперед, Казанцеву пришлось резко затормозить. Сзади раздался визг шин и отчаянный рев клаксона. Сергей Иванович круто принял вправо, вклинившись в едва достаточный просвет между двумя машинами на соседней полосе. До бампера впереди идущей осталось едва сантиметров десять.

У Мак Рейнолдса перехватило дыхание:

– Устрой меня на курсы вождения в ФСБ! – выдохнул он.

– Похоже я сам скоро начну зарабатывать на жизнь уроками вождения – прохрипел тот в ответ.

Тёмная „Тойота“ маячила в двадцати метрах от них, с включенным указателем поворота постепенно перестраиваясь вправо.

– Он уходит с шоссе – торжествующе воскликнул Алек – я же говорил Санта-Розита!

– Угадал – улыбнулся Казанцев – постараемся не попасться мерзавцу на глаза.

Свернув на узкую второстепенную дорогу, 2 секретарь сбросил скорость и увеличил дистанцию до „Тойоты“. Других машин между ними сейчас не было. В салоне повисла напряженная тишина, Сергей Иванович, плотно сжав губы сосредоточился на дороге. Мак Рейнолдс почувствовал, что артерия, отмечающая биение пульса на шее, стала заметно вздрагивать и крепче сжал пистолет, чтобы вновь обрести уверенность. В конце-концов, последняя его боевая операция лежит добрый десяток лет назад!

Отвратительно вибрирующее пищание радиотелефона раздалось в этой тишине настолько пронзительно, что Алек, дёрнувшись, изо всех сил нажал на курок и только повернутый рычажок предохранителя уберег его от пули в собственное колено. На скулах сидящего рядом Казанцева заиграли желваки, но он даже не повернул головы. Рассчитывать на чудо было слишком большой роскошью в нынешней ситуации.

– Мак Рейнолдс – Алек постарался, чтобы его голос сохранил приличествующую случаю уверенную интонацию.

– Приказ уходить истребителю отдан. Последует ли он ему, неизвестно, но мы сделали всё, что в наших силах. У вас есть возможность задержать террориста?

„Наконец-то!!!“

Говоривший из Вашингтона человек был Алеку незнаком, но он готов был обнять его.

– Думаю, что да – лицо Мак Рейнолдса расплылось в улыбке, которая не ускользнула от взгляда Сергея Ивановича – постараемся вам его преподнести.

– Руководство приняло решение сохранить эту операцию в тайне. Так что в отличии от прошлых указаний, которые вы получили, постарайтесь не наследить и не бросаться в глаза.

– Окей – не желая пререкаться, Алек выключил связь.

„Не следить! Да что они там знают о творящейся здесь реальности!“

– Сергей – американец, смеясь, повернулся к Казанцеву – подонок наш! Истребитель получил сигнал! Тот самый сигнал!

Казанцев, держась за руль, крепко вжался в спинку сиденья.

„Господи Боже, Господи Боже, Господи Боже!“

Внутри стало легко. Очень легко. Он взглянул на Мак Рейнолдса:

– Спасибо… Алек – в первый раз он назвал его по имени и немного смущенно отвел взгляд. Обычно, чтобы зачислить человека в число своих друзей, ему требовались годы. Сейчас было иначе…

– Ну что, напарник? – задорно спросил Мак Рейнолдс – возьмем любителя искусства?

– О да. Ещё как возьмем! – не пытаясь стряхнуть выражение счастья, заливающее его лицо, Казанцев сбавил скорость. До аэродрома осталось метров двести и „Тойота“ впереди едва ползла.

Аэродром Санта-Розита, время 17:35

Когда аэродром стал виден сквозь лобовое стекло машины, сердце в груди у Моргунова вновь бешенно забилось. По дороге сюда он немного успокоился, все протекало гладко. Ни одной полицейской машины ему на пути не попалось и вообще ничего не предвещало осложнений. Периодически поглядывая в зеркало он не обнаружил никакого преследования, зато заполняющие заднее сиденье картины наполняли его гордостью и восторгом. Он сделал это! Он сделал!

Ворота к стоянке, на которой размещались самолеты, были как обычно распахнуты и Моргунов медленно въехал на территорию аэродрома. На Санта-Розите имелась небольшая, но вполне надежная бетонная ВПП, однако правила здесь царили скорее как на любительских посадочных площадках. Во всяком случае, машину можно было подогнать непосредственно к самолету и это условие оказалось решающим для Василия Петровича при выборе места вылета.

Он огляделся. Ничто подозрительное не привлекло его взгляда, как, собственно, и должно быть. Пара специальных автомобилей, несколько человек персонала. Всё. Моргунов взглянул на часы. Последний срок, чтобы подать сигнал Хореву истекал через полчаса. „Двадцать минут в самый раз“ – отметил он про себя. Его „Г-3“ стоял на прежнем месте, но пилота нигде не было видно. Он развернул машину багажником к погрузочному люку и остановился в нескольких метрах от самолета. Переложив „Браунинг“ из кобуры в карман и сняв его с предохранителя, осторожно вышел. Никого. Моргунов приблизился к самолету и держа пистолет наготове, поднялся на несколько ступенек по опущенному складному трапу. Ну конечно. Пилот спал прямо на полу, подложив под голову свернутую куртку. Василий Петрович не сильно, но чувствительно ткнул его в ребра носком ботинка. Тот дернулся и перепуганно подскочил, уставившись в направленное ему между глаз отверстие ствола:

– Господин, господин, всё готово, всё как вы сказали, можно лететь…

– Готовь машину и запрашивай разрешение на взлет. Я принесу груз, мне понадобится минут пять…

Моргунов вновь спустился к машине и осмотрелся. Всё спокойно, всё как нужно. Он открыл багажник. „Тойоту“, конечно, придется бросить здесь и полиция не сегодня, так завтра на неё наткнется, но это уже роли не играет. Самолет зарегистрирован на Мальте, под фальшивым номером в никогда не существовавшей фирме. Даже если кто-то обратит на него внимание, бизнесс-джет не способен навести на след использующих его людей. Да и вообще это последний его полет. Осторожность превыше всего, „Г-3“ подлежит уничтожению…

Моргунов взял первые две картины и аккуратно внес их в салон. Панель приборов в кокпите уже осветилась и турбины бизнесс-джета начали пока негромко посвистывать.

– Взлетаем через пять минут, господин! – объявил пилот.

– Хорошо – кратко ответил Моргунов и заспешил к машине. Он взял два следующих полотна и уже поставил ногу на первую ступеньку трапа…

– Господин Матвеев, не угодно ли вам воспользоваться для перевозки картин нашим автомобилем? – насмешливый голос звучал по-русски и был знаком, став таким узнаваемым в последние часы.

– Казанцев?! – Моргунов резко обернулся – Вы шутки со мной шутить задумали?! Я же говорил, никакого хвоста! „Боинг“ ещё в моих руках, не забывайте! – срывающиеся на крик интонации с трудом заглушали холодный, наползающий страх…

– Шутки кончились. Ваш истребитель ушел.

– Нет! – Моргунов отшатнулся – Врёшь!

– Мы нашли заказчика картин и… нашими методами заставили его прекратить операцию. Вы арестованы!

Арестован! Услышать именно это слово он боялся уже долгие годы. И вот сейчас, здесь… „Арестован“ подействовало на Моргунова как условный сигнал, он всегда знал, что сделает в такой ситуации и менять своё решение не было никаких оснований. Он резко отбросил прочь картины, чья миллионная ценность для него уже не играла роли и они с грохотом упали на бетон. Невооруженный Казанцев понял намерение противника правильно и быстро отпрыгнул в сторону.

– Стоять, не двигаться! – „Смит и Вессон“ вынырнувшего из-за его спины Мак Рейнолдса метров с трех был направлен в голову Моргунова.

Террорист замер. Мысли, мелькавшие сейчас в его мозгу совсем не были похожи на воспоминания о детстве и прочую ерунду, читаную в книгах. Так, просто бессмыслица, обрывки каких-то слов и образов… И вдруг из этих обрывков сложилась воля. Его последняя воля, которой он давно подчинился и считал благом для себя. „Я проигравший, но не трус!“

– Спокойно, спокойно! И вытащи руки из карманов, очень аккуратно! – оружие в руке Мак Рейнолдса слегка подрагивало.

„Вытащить руки? Ну конечно!“

Резким движением Моргунов выхватил из кармана „Браунинг“ и успел два раза, не целясь, нажать на курок. Последнее, что он видел в своей жизни, был метнувшийся на заднем плане в отбрасываемой самолетом тени силуэт. 9-мм пуля из пистолета Мак Рейнолдса попала ему в лицо, под левый глаз и вырвала заднюю часть черепа, забрызгав кровью и развороченным мозгом обшивку самолета. Безжизненное тело рухнуло на землю и эхо выстрела на миг оглушило Мак Рейнолдса. Воцарившаяся тишина показалась ему абсолютной.

„Картины… уберите картины… – раздавшийся поблизости голос казался очень слабым. Алек медленно опустил пистолет и обернулся. Лукин сидел на бетонной полосе, держась за грудь и Казанцев беспомощно поддерживал его плечи.

– Картины… я хотел поднять картины, чтобы он не повредил их – культурный атташе попытался улыбнуться, но кровь, выступившая на губах, мешала ему – Сергей Иваныч… объясните всё моей семье… я не хотел… – пуля вошла ему в грудь и по мере того, как легкие заполнялись кровью, голос всё ослабевал.

– Да ты что, Толя… – начал Казанцев и тут же споткнулся на полуслове. Лукин несколько раз дернулся и замер, лицо его тотчас окрасилось бледностью и глаза стали мертво-неподвижными. 2 секретарь, минуту помедлив, закрыл их и распрямился, обернувшись к Мак Рейнолдсу. Руки Казанцева заметно подрагивали.

– Всё… – промолвил он. Нежданность и бессмысленность этой смерти его потрясла – я никогда ещё так глупо не терял людей…

Подошедший Мак Рейнолдс обнял его за плечи:

– Всё позади Сергей… всё позади!

Воздушное пространство в районе г. Нерчинск, московское время 19:05

– Итак, господа, я предоставляю вам ещё пять минут – сказал Хорев вслух, но скорее сам для себя, потому что все средства радиообмена он окончательно выключил полчаса назад. Не было никаких сомнений, что при приближении к государственной границе с ним ещё раз попытаются выйти на связь и каким-нибудь образом вразумить, коли уж не удалось уничтожить. Однако слушать сладкие обещания всевозможного начальства и психологов вовсе не хотелось. Зачем? Всё давно решено. Несмотря усталость от долгого полета и невероятного напряжения он чувствовал сейчас значительное облегчение. Ещё пару минут тягомотины и развязка. В принципе, до границы с Китаем оставалось несколько менее трехсот километров, то есть добрых двадцать минут полета. Но так долго ждать Хорев не собирался. Приземляться с парашютом в тайге, за сотню километров до ближайшего жилья не хотелось. Город Балей, несколько десятков тысяч жителей и железная дорога – вот что ему нужно. Лететь до приграничного города Борзя, как они договаривались с Моргуновым, было бессмысленно. „Чуть раньше, чуть позже – всё-равно сигнал не придет!“ Отчего-то это казалось уже решенным. Кроме того у него был свой маленький план, о котором не подозревал и Моргунов. Так что лучше обо всем позаботиться сейчас. Собственная предусмотрительность приятно удивляла Хорева, на неё не влияли неконтролируемые приступы ярости, случавшиеся с ним всё чаще в последнее время. Эти внезапные волны слепого и черного гнева пугали майора. Просить совета у врачей в военном госпитале было глупо, их главное лекарство – отстранение от полетов. А что у него есть в жизни кроме них? Он хотел разбогатеть и ничего не вышло. Впрочем, как обычно. Ну и наплевать. „Зато моего кайфа в этом полете никто у меня не отнимет“ – спокойно подумал майор. Ему было приятно сознавать, что он полностью контролирует сейчас свои чувства и эмоции и сможет с чистой совестью потом сказать, что всё совершенное являлось сознательным и ясным решением. Если он и не станет миллионером, так попадет в историю. „Трудно даже сказать, что было бы более привлекательным…“

Палец на гашетке слегка подрагивал. В принципе, можно уже и стрелять, огни Балея вот-вот появятся на горизонте. Хорев загадал ещё две минуты и глянул на таймер, показывающий время полета на оставшемся топливе. Четверть часа. Прекрасно, больше и не нужно.

Следующий теперь слева от него СУ-27 подполковника Рыбина внезапно включил бортовые огни и приблизился на расстояние метров сорок. „Ну и что же ты хочешь?“ – насмешливо подумал майор и ещё больше сократил дистанцию до поблескивающего в лунном свете „Боинга“. Истребитель Рыбина несколько раз покачал крыльями и Хорев ленивым дижением нажал кнопку радиосвязи. Фигура подполковника за фонарем кабины была в темноте не видна, но Хорев готов был поклясться, что тот сейчас бурно жестикулирует.

– Волга, отзовитесь, Волга отзовитесь… – раздалось в наушниках.

„Долго же ты тут надрываешься“ – усмехнулся он.

– Волга на связи, прием.

– Вы приближаетесь к государственной границе! Немедленно измените курс!

– Идиот – бросил в микрофон Хорев и выключил связь.

„Ничего нового не придумали… Вы бессильны передо мной“ – эта мысль буквально согревала его. „Я лучше вас и очень скоро вам предстоит убедиться…“

Осталась одна минута. Хорев опустил защитное стекло шлема и крепче сжал рукоятку штурвала, чтобы сразу после пуска ракет рвануть машину вертикально вверх. По нему тут же начнут стрелять, несомненно. И он будет сопротивляться, кто отважится отказать дичи в праве на самозащиту? С этого момента он начинал исполнять только собственный план. Он докажет всем, что он лучше. Он может один сделать их всех! Желание стать настоящим боевым пилотом никогда не покидало майора и сегодня оно должно осуществиться. „Сегодня мой звездный день“ – мысль эта казалась сама собой разумеющейся. И мириады огромных на высоте звезд согласно подмигивали ему.

Огни города далеко внизу оторвались от горизонта и медленно приближались. „Тридцать секунд“ – отметил про себя майор и вдруг что-то обрушилось у него внутри, что-то безжалостно прервало его непоколебимое до сей поры душевное спокойствие. Что – сразу не было ясно. Звук опять убранного во внутренний карман радиотелефона не проникал сквозь массивный гермошлем, но его вибрация у самого сердца чувствовалась отчетливо.

„Неужели…“ – дальше этого предположения мысль проникнуть не отваживалась. Хорев на мгновение отпустил штурвал и снял шлем. Ещё пару секунд ушло на то, чтобы достать и включить телефон.

– Да?

– Дракон прилетел, повторяю, дракон прилетел, повторяю, дракон прилетел! – связь оказалась отвратительной и голос в трубке едва слышался из-за помех и гудения собственных двигателей.

– Понял – коротко ответил он. „Значит, получилось“ – никакая иная мысль ему в голову не пришла. План воистину был совершенным… Что ж, всё приходилось переиначивать в последний момент, хоть майор и не любил такого. Однако он выполнял приказ и нарушать условия договора было бы посягательством на собственную честь, на данное слово. В конце-концов, полетит ли „Боинг“ дальше или рухнет в тайгу, Хорева абсолютно не волновало. Он даст ему уйти с такой же легкостью, с какой бы влепил в него две ракеты. Это роли не играло, а стать на несколько миллионов богаче было даже приятно. Кроме того, главного удовольствия никто у него не отнимет…

Хорев внимательно огляделся, не забыв свериться с показаниями приборов и радаром. „Боинг“ он проводил последним взглядом, достаточно равнодушным, но признаки вновь зарождающегося приступа гнева болью отдались внутри. Тщательно подавляемое напряжение от полета готово было вырваться наружу, сметая всё на своем пути. „Лети, лети, птичка“ – сквозь зубы процедил он – „кроме тебя достаточно иной добычи!“

– Три, два, один – вслух произнес майор, этот простой отсчет очень помогал сконцентрироваться и полностью переключиться на принятое решение – Пошел!

Двигатели перехватчика взревели на форсаже, с удесятеренной силой всасывая в себя последние литры топлива и машина рванулась вверх, через считанные секунды оставив глубоко внизу и „Боинг“, и ошеломленных преследователей.

Лайнер больше не привлекал внимания Хорева, но четыре прочие точки на радаре после секундного промедления рассыпались по экрану. Игра началась. Он позволил себе подняться на высоту пятнадцать тысяч метров и сделал долгий вираж в противоположном, северо-западном направлении, сбросив подвесные баки. Оказавшись на несколько километров позади начавших преследование противников, майор бросил машину вниз. Вес тридцатитонного истребителя и мощь турбин с колоссальной скоростью приближали его к земле. Через считанные секунды майор оказался в одной плоскости с тоже начавшими набирать высоту преследователями, оставаясь позади них. Теперь необходимо было лишь аккуратно применить то искусство, мастерства в котором он добивался долгие годы. Первая точка на экране электронного прицела обрела контуры самолета и поменяла зеленый цвет на красный, значит локатор цепко держал цель. Первые две ракеты готовились исполнить предназначенную им миссию. Пуск.

– Дааааааа – вырвавшийся из глотки торжествующий рев Хорев не расслышал, его внимание теперь полностью поглощала другая цель, прыгающая вокруг прицела. Отвлекаться на мигающую лампочку указателя уровня топлива майор тоже не стал. Какая разница? Что успеет, то успеет!

Он сделал „Кобру“, фирменный манёвр СУ-27, позволяющий производить пуск ракет из невозможных ранее положений. Нос истребителя быстро описал почти стодвадцатиградусную дугу и попытавшийся обойти его противник занял своё место в прицеле. Нацеленная на него ракета вырвалась из-под крыла, полыхнув огненным соплом. В этот момент предупредительный сигнал заполнил своим звуком кокпит и майор рванул истребитель в сторону, начиная противоракетный маневр. Его тоже облучали радарами боевого наведения, двое преследователей отреагировали быстро и настигали Хорева сзади. Под полной нагрузкой уходя на высоту, майор краем глаза увидел огненную вспышку, разодравшую черное полотно неба. Первая ракета достигла цели, но смертельная карусель в воздухе продолжалась. Хорев считал свой маневр почти завершенным, предупреждающая сирена умолкла, но в этот миг его истребитель вздрогнул один раз, потом второй. Первым пришло короткое смятение – „Никто ведь не стрелял!“ – но правый двигатель замолк совсем, а обороты левого упали вполовину и продолжали снижаться. Машина накренилась и начала опускать нос. „Топливо! Кончилось топливо!“ – пронзила голову мысль. И это было правдой. Сирена взвыла вновь, преследователи приближались к беспомощно теряющему скорость истребителю и их локаторы жадно ощупывали своими лучами желанную жертву.

Необходимые движения были отработаны тысячекратно на тренировках, майор даже не задумывался над тем, что делают руки и ноги. Мозг равнодушно проконстатировал единственный факт – вторая ракета не достигла цели, вспышка не появилась. „Не меня одного учили противоракетным маневрам.“ Через две секунды катапультирующееся кресло вынесло его из бесполезной теперь машины. Ещё через пять секунд ракета выпущенная подполковником Рыбиным, ударила в середину фюзеляжа и, взорвавшись, разломила истребитель на 2 части. Детонировать в нем было уже нечему. Ночное забайкальское небо постепенно вновь наполнилось тишиной.