355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Людмила Константа » Сплетая жизнь (СИ) » Текст книги (страница 6)
Сплетая жизнь (СИ)
  • Текст добавлен: 12 апреля 2020, 07:00

Текст книги "Сплетая жизнь (СИ)"


Автор книги: Людмила Константа



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава пятая. Признание

Охрана дворца блистала редкой в моем представлении мужественной красотой и статью. Каждый из гвардейцев прошел жесткий отбор исходя не только из воинских умений, но и внешнего вида. Они были похожи друг на друга, как родственники: рослые, с благородными чертами лица, прямыми носами, умными голубыми глазами. Величественная архитектура дворца, конечно, тоже привлекала внимание, здесь, несомненно, было на что посмотреть помимо охраны, но все равно здание не вызывало такого восхищенного трепета, как величественная королевская гвардия, олицетворяющая мощь его величества Уэстфорда.

– Надо было проситься в эту гвардию, а не в Орден, там бы хотя бы у меня всегда было хорошее настроение и желание что-то делать… – очень тихо пробормотала я, с восторгом осматриваясь по сторонам: красно-желтая форма только подчеркивала высокий статут этих воинов и безупречно подходила к их светлым, одухотворенным лицам.

– Я ошибаюсь или ты вроде замуж собиралась? – со смешком отозвался Вернер так тихо, чтобы его услышала только я.

Пройдя мимо еще одного поста и ощутив, что мир вообще-то намного прекраснее, чем мы его себе представляем, я нехотя проворчала:

– А причем здесь это? Я ведь всего лишь восхищаюсь красотой и силой, какая разница, в чем именно она заключена? Пусть это будет оружие, украшение, тот же самый дворец, женщина или мужчина.

Вопрос был риторическим, я не ждала ответа, в конце концов, спорить здесь было не о чем, но Вернер все же решился вступить в спор и вяло прокомментировал:

– Я бы хотел посмотреть на тебя, если бы твой жених восхищался сейчас изысканностью и красотой какой-нибудь великосветской львицы с тем же пылом, что и ты.

Какое чудо, что Самаэль достаточно умный и взрослый мужчина, который не страдает подобным примитивом, иначе мы бы с ним просто не нашли общего языка.

– Уверяю вас, что это бы я пережила, он ведь не слепой и подобное отношение ко мне, говорит гораздо больше, чем многочисленные слова. Только делам и стоит доверять, сэр Озрельн.

Великий комтур обратил внимание, что сейчас я без особой необходимости перешла на «вы», так всегда происходило, когда я была чем-то не довольна. Он тоже пользовался этим приемом, когда между нами наступало временное охлаждение, это тормозило от проявления негатива лучше, чем молчание или употребление слов, за которые потом обычно становиться очень стыдно.

– Откуда такая уверенность?

– Потому что среди многих и лучших, он выбрал именно меня и до сих пор остается рядом, хотя много раз мог все бросить и по совету Мудрецов своего клана найти более подходящую невесту. Пусть не герцогиню, это все-таки слишком высокое положение даже для него, но на баронессу Самаэль вполне мог бы рассчитывать.

Как я не старалась, но это прозвучало немного с большей гордыней, чем планировалось изначально. Это, конечно же, тут же услышал Вернер и не преминул демонстративно хмыкнуть, чтобы и я осознала свою оплошность и сумела взять себя в руки. Спасибо и на том, что промолчал и не стал развивать тему, хотя мог. Он вообще не особо стесняется, когда меня надо ткнуть носом в какую-нибудь ошибку и более того, делает это с огромным удовольствием.

В этот момент мы как раз подошли к высоким арочным дверям, оббитым золотыми вензелями с вкраплениями из изумрудов. Рядом стояла стража и двое лакеев в красно-золотой парадной одежде с бриллиантовыми орденами на левой стороне груди. При виде нас все они тут же подобрались, почтительно поклонились, и сэр Озрельн с улыбкой кивнул в их сторону:

– Вы пока идите, все уже давно началось, а я сам найду вас попозже, меня Магистр ждет.

Мне очень не хотелось идти туда без моральной поддержки в виде Великого комтура за спиной, поэтому я притормозила, борясь с желанием схватить мужчину за руки и потащить за собой:

– Сэр Озрельн, а можно с вами? Мне ведь тоже нужно к господину Отто, вы ведь помните наш уговор, так стоит ли тянуть?

По глазам Вернера было видно, что он прекрасно понимает мое смятение, но сделать ничего не может, сейчас мое дело – это быть представленной королю и его придворным.

– Я сначала должен сам с ним поговорить. Вы же знаете, что Великий Магистр вполне может отказаться от вашей помощи, тогда и уговор потеряет силу. Вы этого хотите? Ему сначала надо долго и упорно разъяснять, что это необходимо в его нынешнем положении.

Конечно, я этого не хотела, но Отто фон Керпен обладал внешне мягким, но на самом деле очень крутым нравом. За двадцать лет правления огромными ресурсами Ордена, хочешь, не хочешь, научишься быть резким и властным человеком, даже если ты мушек из паутины спасаешь. С него станется послать и Вернера, и тем более меня, если ему вдруг что-то не понравится. Разумеется, это он сделает самым культурным способом, хотя тебе и будет казаться, что ты с головой искупалась в городской канаве, куда сливают все и не только помои. А именно так, скорее всего и случится, потому что принять помощь от женщины старый рыцарь, стоящий на мужском превосходстве и силе, посчитает своим личным позором. Ну, ничего, это уже дело десятое, сначала надо дождаться, что именно скажет Вернер, может, я зря переживаю, и он не станет вставлять мне палки в колеса.

Коротко поклонившись и лихо стукнув пятками латных сапог, отчего весело звякнули золотые рыцарские шпоры, сэр Озрельн круто развернулся и пошел по коридору в обратном направлении. Пока я задумчиво смотрела ему в след, рядышком мелькнуло красное сюрко новоиспеченного рыцаря: сэр Раймунд, видимо, не желая разделить со мной вынужденный позор, шепнул что-то лакеям, те подобострастно кивнули и распахнули двери, куда молодой человек шустро юркнул. От такого коварства у меня даже на мгновение в глазах потемнело и, не помня себя от крайнего возмущения, я ринулась за ним. Увидев, что к залу мчится всклокоченное нечто с голодными горящими зелеными глазами, один из лакеев предусмотрительно отшагнул в сторону и возмущенно пискнул:

– Вы куда собрались? Без представления нельзя, хотя бы имя назовите!

Вот еще, буду я на себя такой грех брать, ничего с Раймундом не случится, если ко двору представят его одного, а я всего лишь побуду рядом, пусть подумают, что он везде таскает свою личную прислугу. И пусть мой внешний вид далек от идеала, но эти вопросы уже возникнут лично к нему. Может быть, после обвинения в скупости и чрезмерной жестокости его немного отрезвят, и молодой граф начнет тратить время не только на мечты по борьбе с инквизицией, а на свое обучение в магическом искусстве.

Я настигла его, когда он застыл в небольшом павильоне, прижавшись всем телом к стене, и с заячьим любопытством заглядывал за арку, за которой в огромном зале придворные живо и лихо отплясывали что-то вроде польки, только чуточку быстрей и еще напористей. Мельком глянув на пары, великолепные одежды которых, переливаясь, блестели драгоценными камнями вшитые прямо в юбки платьев и рукава камзолов, я перевела взгляд на свою юбку, прожженную в нескольких местах и лишь неимоверным усилием воли, подавила отчаянную злость. Можно вспомнить поговорку, когда не одежда красит человека, а человек одежду, но сейчас, на мой взгляд, это слабенькое утешение. Очень странное чувство, когда даже прислуга, разносящая прохладительные напитки между спокойно беседующими гостями, в несколько раз богаче одета, чем я.

– Сэр Раймунд, по-рыцарски ли это оставлять даму одну, особенно если мы вместе пришли? – прошипела я на ухо молодому человеку, неслышно подойдя к нему вплотную сзади.

От неожиданности он подпрыгнул на месте, нервно дернулся в сторону и развернулся ко мне. С огромным удовольствием я увидела, как медленно начинает сползать веселая улыбка с его круглого, холеного лица. Видимо рыцарь не ожидал, что я ринусь следом за ним, подумав, что это ниже моего достоинства и это стало для него неприятным сюрпризом. Почему-то так и хотелось по-детски воскликнуть: та-дам, а вот и я!

– И вы здесь?

– А где мне надо быть? – с тактичным любопытством отозвалась я и еще раз выглянула в зал.

Свет был слегка приглушен. В особых случаях магические светильники, которые имели практически неиссякаемый запас энергии, заменялся обычными восковыми свечами, не иначе в такие моменты хозяева хотели создать особую атмосферу. Вдоль стен в особых нишах стояли старинные подсвечники в человеческий рост с пятью чашами на толстых витых основаниях. Сами стены – настоящее произведение искусства, светло-желтые, в золотых орнаментах и гигантских барельефах, куда были вставлены крупные алмазы, рубины, изумруды. Везде огромные пузатые вазы с искусными росписями в виде батальных и охотничьих сцен с гнутыми золотыми ручками по бокам. В центре под веселую музыку танцуют не меньше пятидесяти пар и это лишь малая часть собравшихся. По углам зала высокородные гости собираются в отдельные группировки, все как на подбор важные: любое движение руки или головы тщательно контролируемое и выверенное, каждый взгляд, брошенный даже искоса полон скрытого превосходства и достоинства.

– Я подумал, что вы не захотите присутствовать при торжественной части, – моментально нашелся с ответом Раймунд, – зачем вам? Лучше отдохнуть, прийти в себя.

Ну, конечно, и пропустить все самое интересное, чтобы потом несколько часов выслушивать претензии со стороны сэра Озрельна и кардинала Гаспара. Причем именно орк точно заметит мое отсутствие и ни за что на свете не упустит шанса выставить на посмешище. В этом свете даже реакция короля меня волнует меньше, чем господина де Кирога, он вернее испортит мне жизнь, чем Его Величество. Возможностей больше, ибо из Адальвора я всегда могу уехать в любую другую точку мира, а от Инквизиции, что оплела большинство стран как паук, вряд ли спрячешься.

– С чего это вдруг? – я откровенно посмотрела ему прямо в глаза: ну скажи мне что-нибудь про то, как я выгляжу.

Раймунд стушевался, что-то прочитав у меня во взгляде, и довольно ловко обошел опасную тему, не зря при первой встрече он напомнил мне лиса:

– Просто вам не обязательно тратить свое время на подобные глупости, а вот мне, к сожалению, придется предстать перед его величеством Уэстфордом, так как я его подданный, а он довольно пристально следит за всеми своими людьми, которым удается стать рыцарями. Нас ведь не так много, как может показаться на первый взгляд.

Если Раймунд думал, что после его признания я с ним соглашусь, то он жестоко ошибся.

– Да что вы говорите, ваша светлость, – воскликнула я с чрезмерной радостью, от которой поморщился даже готовый ко всему Раймунд, – но к счастью, с некоторых пор я тоже подданная Его Величества. Буквально несколько месяцев назад мне удалось получить гражданство Великого Адальвора, которое король подписал собственной рукой. Представляете?

– Представляю, – сквозь зубы и с мученической улыбкой отозвался мужчина, поглядывая в зал поверх моего плеча, – это случаем не ваши будущие коллеги? Смотрите, рядом с Его Величеством Уэстфордом.

Проследив направление его взгляда, я обернулась. Как-то незаметно быстрая, какая-то воинственная музыка стихла, пары медленно вежливо поклонились и разошлись в противоположные друг от друга стороны. Своих ребят я с трудом отыскала в первых рядах пестро одетых гостей по правую руку от королевской четы. Его Величество Уэстфорд восседал на троне с высокой спинкой и подлокотниками, которое стояло на достаточном возвышении от мраморного пола, и с милостивой улыбкой кидал в переполненный зал усталые взгляды. Это был совсем немолодой мужчина, скорее старик, худощавый, но прямой и строгий: он изо всех сил старался казаться сильным и на многое способным. Хотя длинные тонкие пальцы, лежащие на широких деревянных подлокотниках, мелко подрагивали, выдавая подступивший к королю старческий тремор. Если приглядеться внимательней, то можно увидеть, что и голову Его Величеству было трудновато держать прямо на протяжении нескольких часов подряд, хотя он очень старался. Острый подбородок постоянно клонился в низ, к впалой груди.

Жидкие седые волосы были тщательно зачесаны назад и придавлены простым золотым обручем без лишних изысков. Набрякшие и покрасневшие веки, наполовину скрывавшие под собой еще зоркие глаза, придавали лицу короля одутловатость, присущую всем пьющим людям. Вообще он со своей простой одеждой выделялся здесь как белый голубь среди воронья: обычные туфли, камзол без украшений и вставок, сильно сужающиеся к щиколоткам простые темные брюки.

Рядом, на постаменте пониже, стоял трон Ее Величества, разительно отличающийся от того, на котором восседал король. Он был облицован золотой басмой, орнамент сильно напоминал восточные мотивы, и украшен бирюзой, рубинами, хризолитом, топазами и огромным количеством жемчуга. Женщина, сидящая на нем с поистине императорским величием, была невероятно молодой и красивой. Полные вишневые губы складывались в загадочную полуулыбку, большие темные глаза казались огромными из-за аккуратных, четко выведенных черных дуг бровей. Ее Величество Виктория была небольшого роста, с красивой очень ладной фигурой, которую только подчеркивало пурпурное приталенное платье с низким вырезом. Черные длинные волосы, которые прижимает изящная бриллиантовая диадема, падают на узкие плечи красивыми волнами. Всем своим видом она воплощала нежность и игривую ласку, направленную исключительно на венценосного супруга. Едва она украдкой кидала на Его Величество взгляд, для понимающего толк в мимике сразу становилось понятно, что это был не только брак по расчету, но и, как ни странно по любви: сколько трепетного, почти материнского тепла было на дне ее глаз.

Стоило королеве Виктории слегка улыбнуться, как зал моментально стих, словно по волшебству. У меня сложилось впечатление, что именно придворные слушают мягкое слово королевы охотнее, чем ее супруга. Она грациозно привстала со своего места, слегка наклонила головку, и хитро стрельнув глазами в сторону небольшой группы практикантов, прощебетала:

– Я слышала, что среди наших талантливых курсантов из аз-Зайтуна, которые по старой доброй традиции прибыли на королевскую практику, есть не только будущие великие маги, но великолепные певцы. Не смею просить вас, но, если вдруг кому-то из вас захочется усладить наш слух и лишний раз подчеркнуть ваши разносторонние умения, я и Его Величество Уэстфорд будем только рады.

Король, воспользовавшись тем, что все смотрят на его великолепную супругу, а не на него, задремал на минутку, но услышав свое имя, тут же приосанился, всхрапнул как бьющий копытом боевой конь и с важным видом поддакнул:

– Да, да, мы будем премного благодарны. Кто из вас смелее остальных?

Музыканты, стоящие на специальных балкончиках, разбросанных под потолком по всему залу, дружно сложили инструменты. Кто-то из них выбежал в зал с лютней и, преклонив колено, подал своей королеве. Судя по удивлению, мелькнувшему на лице женщины, он просто воспользовался ситуацией, чтобы к ней подойти. Но все же Виктория приняла подношение и с благодарностью кивнула отважному пареньку, который тут же бросился в толпу.

– Вот, смотрите, инструмент уже есть… – королева многозначительно посмотрела в сторону моих будущих коллег.

Я, затаив дыхание, не осторожно выдвинулась вперед, хотя выходить в зал, пока один из ответственных за торжественный прием не объявит твое имя, было строжайше запрещено. Впереди, прямо за Ядвигой, облаченной в лиловое платье, совершенно не шедшее ей и рядом с сэром Ральфом, стоял Самаэль. Выражение полного равнодушия на белом нервном лице резко контрастировало с общей атмосферой зала. Серебристые волосы синигами падали на плечи, обтянутые узким черным кителем с серебряными вставками, что только подчеркивало абсолютно черные глаза: зеркальная радужка занимала весь белок, создавая пугающий магнетизм. Когда смотришь ему в лицо первый раз, кажется, что видишь пришельца, а не выходца из народа ледяных духов. Увидев себя в отражении его глаз, мне было немного жутко, по лицу Самаэля редко можно было прочитать какие-то эмоции, это немного накладывало отпечаток на общение.

Словно почувствовав, что на него кто-то пристально смотрит, он спокойно и безошибочно повернул голову в мою сторону, отодвинуться обратно я уже не успела: он меня увидел. В груди забилось что-то теплое и одновременно тревожное, напоминая о сложностях наших отношений, которые никак не хотели складываться в единый пазл. Чем больше времени мы проводили вместе, тем больше у нас было разногласий, и каждый с горечью начинал понимать, какая огромная пропасть лежит, между нами. Но сейчас, спустя десть дней разлуки, я была безумно рада его видеть, а проблемы… Даст бог, как-нибудь решим.

Самаэль чуть улыбнулся уголком губ, показывая, что прочитал мои мысли и полностью с ними согласен, хотя мы и расстались перед моим отплытием в замок храмовников, слегка повздорив: он категорически против моего вступления в Орден, но при этом не делает никаких альтернативных шагов.

– Куда вы вылезли, леди Ярослава, назад! – охнув, Раймунд совсем не почтительно схватил меня за талию и втащил обратно под арку.

– Я всего лишь хочу посмотреть!

Я дернулась было обратно, но он перегородил мне дорогу, решительно сдвинув брови.

– Как только нас объявят, тогда и выйдем, а сейчас, будьте добры вести себя как подобает истинной леди!

Я сделала вид, что польщена и, поманив мужчину пальцем, тихо рявкнула на ухо:

– Как хорошо, что я не леди, а значит, мне ничего не подобает!

Обогнув оглохшего на одно ухо рыцаря, я тихонько выглянула из-за угла арки и оторопела: Самаэль со всей почтительностью, на которую был способен, принял из рук королевы лютню и, развернувшись к ней спиной, что было грубым нарушением этикета, несколько раз провел ладонью по струнам, настраиваясь. Как ни странно, но Виктория не придала этому значение, вернулась на свое место и в глубокой задумчивости взяла супруга за руку. Самаэль, бросив в мою сторону теплый взгляд, запел приятным, чуть хрипловатым голосом, запел:

– Запомни меня таким, как сейчас – беспечным и молодым, в рубашке, повисшей на острых плечах, пускающим в небо дым. Не спящим, растрепанным….

Я слушала, как зачарованная, сразу поняв, что это не просто набор красивых слов: он пел душой, пытаясь сказать то, что не всегда можно даже с глазу на глаз, потому что боишься получить ответ, и вряд ли мне удастся наслаждаться его голосом часто. До этого момента я и понятия не имела, что он так умеет.

– Нагим, заходящим в ночной океан, пугающим криком птиц, с десятками шрамов, царапин и ран, с укусами у ключиц. Бесстрашным, отчаянным, смелым и злым, не знающим слова ''нет'', на толику грешным, на четверть святым, держащим в ладонях свет…

Раймунд сначала хотел сказать мне что-то нелицеприятное, это было видно по его побледневшему лицу и решительно стиснутым губам, но вслушавшись в то, что твориться в зале, он передумал и напряженно посмотрел в сторону поющего. Самаэль медленно прошелся по залу, поклонился королю с королевой, извиняясь за недавнюю оплошность и развернувшись к нашей арке, неторопливо пошел в мою сторону.

– Запомни мой образ, когда в полутьме целую твое лицо, запомни мой голос и след на стекле от выдоха хрупких слов…

Я выпрямилась до хруста в спине, с ужасом понимая, что синигами не остановиться на полпути, он не только вкладывает в слова определенный смысл, но и хочет получить подтверждение им здесь и сейчас, на глазах огромного скопления народа. Видимо, чтобы потом я не отнекивалась, что он неправильно меня понял.

– И если когда-то, спустя десять зим, ты встретишь меня в толпе, найдешь меня серым, безликим, пустым, ушедшим в чужую тень, схвати меня крепко, сожми воротник, встряхни меня за плечо, скажи, что я трус, неудачник и псих, брани меня горячо…

Безумная мысль о том, что нужно подхватиться и выскочить отсюда, иначе произойдет что-то, чего уже не изменишь, навязчиво закружилась в моей голове. Сначала я поддалась панике, но пристальный взгляд Самаэля, который так самоотверженно открылся перед всем миром лишь бы суметь докричаться до меня, остановил. Стараясь не превратиться в жалкий комок от сочувствия самой к себе, я уверенно шагнула ему на встречу. Какое там к черту платье, плевать на него и на то, что обо мне подумает королевский двор тысячу раз. Я даже совершенно не расстроюсь, если мне откажут в чести быть принятой у Его Величества. Что мне король, когда за спиной готовы встать все силы Ордена Храма, а рядом мужчина, не боявшийся отдать за меня все, что имеет: себя самого.

Самаэлю оставалось сделать до меня всего два шага, но он притормозил, убрал руки со струн и в полнейшей тишине не допел, а тихо, вкрадчиво договорил:

– Заставь меня вспомнить ночной океан, рассветы, ромашки, джаз. Прижми свои губы к холодным губам, заставь меня вспомнить нас.

Стоявшие по обе стороны от меня, юные барышни на выданье, растроганные тем, как умело Самаэль исполнил свою песню, суетливо вытирали глазки ажурными именными платочками. Публика, вначале стушевавшаяся после моего странного появления, решила, что я не стою их внимания и взорвалась бурными аплодисментами в адрес синигами, который опустил свой инструмент и, улыбаясь так, что показались верхние острые клыки, опустился передо мной на одно колено. Всем своим видом он демонстрировал, что ему глубоко плевать на общественное мнение и все, о чем он пел было посвящено только мне одной. Поняли это и барышни и уже бросали на меня не брезгливо-недоуменные взгляды, а недовольно-ревнивые.

Гордость за Самаэля переполняла все нутро, я охнула и кинулась его поднимать, но он был упрям и встал на ноги не сразу, а выдержав нужное ему время, успев при этом шепнуть:

– Не суетись, пора бы тебе принимать все это как должное.

– А можно это «должное» я приму где-нибудь в другом месте, а не перед глазами королевской четы? – я ворчала скорее по привычке, хотя на самом деле мне было безумно приятно и немного неудобно, и синигами это понимал.

Едва общий гвалт стих, раздались редкие размеренные хлопки. Вцепившись в плечи жениха, как в спасительный круг, я выглянула из-за него и мысленно чертыхнулась: королева Виктория, решив продемонстрировать свои положительные эмоции, привстала со своего трона и изобразила «бурные» аплодисменты. Только в отличие от нее, все-таки впечатлительной женщины и уже потом супруги властного правителя, суровое выражение лица Его Величества не сулило ни мне, ни Самаэлю ничего хорошего.

Пока не стало поздно, я распрямила плечи и вышла из-под защиты синигами, намереваясь сдаться с потрохами, все-таки влюбленным везде должна быть дорога, может быть, если заранее покаяться, причем прилюдно, нас и не съедят.

Ломая мою спасительную операцию в пух и прах, вперед вылетел запыхавшийся Раймунд и встал так, чтобы за ним не было видно ни меня, ни синигами. Конечно, рыцарь обладал достаточно плотным телосложением, если не сказать пухлым, так что ему бы это с успехом удалось, если Самаэль был маленьким и щупленьким, как я, потерявшая все лишние килограммы после многочисленных тренировок в аз-Зайтуне. И пока я не успела придумать, как правильно на все это реагировать, он низко поклонился сперва королю, потом королеве и срывающимся от волнения голосом произнес:

– Ваше величество, прошу не судить слишком строго моего дамуазо за столь дерзкое появление без предварительного оглашения. Это целиком и полностью моя недоработка, о чем я безумно сожалею! Леди Керпен никогда не была при таком великолепном дворе, растерялась и по незнанию своему нарушила этикет…

– Этикет это всего лишь условности, молодой сэр, – холодно перебил молодого графа Его Величество Уэстфорд и специально сделал паузу, чтобы рыцарь мог назваться, тем самым выйдя из обезличенной персоны.

– Раймунд Тулузский, Ваше Величество, – с готовностью отозвался молодой человек и вновь поклонился, – граф Лангедлока из Южной Франкии. Хоть это и не ваша страна, но сначала мой отец был вашим преданным вассалом, а четыре года назад, и я принес вам клятву верности.

Король кивнул в знак того, что услышал и продолжил:

– Как я сказал, этикет – это ерунда, но этой леди, да и вами тоже, был нарушен издревле установленный и за последние триста лет ни разу не поменявшийся порядок церемонии проведения торжественного приема в честь лучших курсантов одной из самых великих академий! Все наши законы подчинены мудрым наставлениям предков, и даже я не позволяю себе отойти от них хоть в малейшей степени, хотя дворцовые порядки сложны. Где церемониймейстеры, почему допустили?

Королева Виктория, размеренно кивавшая головой после каждого слова недовольного монарха, вдруг с сочувствием покосилась в сторону побелевшего, но не отступившего Раймунда, чего я никак от него не ожидала, и повернулась к супругу:

– Муж мой, ты даже не дашь выговориться этому юноше, где же твоя мудрость, которую прославляют уже сорок лет? Да и давно ли ты видел дамуазо женского пола, да еще такого очаровательного? Я лично никогда.

Королева сделала вид, что ни на чем не настаивает, но монарх все равно прислушался к ее словам, и видимо уже не в первый раз. И пусть Его Величество продолжил все так же хмурить кустистые седые брови, но смотрел на нас уже без былой неприязни.

– Это еще кто? – одними губами прошептал Самаэль, держа спину напряженно-прямой.

– Мой рыцарь, – не подумав, ляпнула я.

В конце концов, меня сейчас больше занимало то, как нас в итоге примут и не вышвырнут ли из столицы, а не разбирательства кто, что и откуда.

– Что?

С неудовольствием покосившись на возмутившегося моими последними словами синигами, я вдруг поняла, какую двусмысленность допустила и тут же попыталась исправить ситуацию:

– В смысле я ему прислуживаю.

– Каким это образом? – ядовито поинтересовался Самаэль, чуть повысив голос.

Королева Виктория с интересом покосилась в нашу сторону, я виновато пожала плечами, показывая, что подобного больше не повториться и как можно тише прошептала:

– Ты не так меня понял, я сейчас что-то вроде оруженосца. Не смотри на меня так, я потом все объясню!

Если бы мы сейчас были не на королевском приеме, а где-нибудь на приеме чуть проще, хотя бы у герцога или маркиза, Самаэль вряд ли стал бы дожидаться, пока улягутся страсти и потребовал объясниться прямо здесь и сейчас. Странно, почему я думала, что он спокойный, как скала, даже временами аморфный, если ситуация позволяла сидеть на месте и вообще не двигаться?

– Ты права, жена моя, до этого момента я тоже никогда не видел дамуазо-женщину, и, если бы ты не обратила на это внимание, вряд ли бы я заметил.

Разумеется, меня ведь так легко спутать с мужчиной, не отличить, просто одно лицо! Раймунд покосился через плечо и неожиданно подмигнул, мол, не расстраивайся, в данном случае для тебя это большой плюс.

– Леди Керпен… Где-то я уже слышал эту фамилию… Подойдите с вашим защитником ко мне! – король повелительно махнул в нашу сторону рукой, которая, тут же обессилев, опустилась на мягкую обивку трона.

Его Величество Уэстфорд пришел к власти сорок лет назад, находясь уже в солидном возрасте: на тот момент ему было сто двадцать девять лет. Для человека в мире Хаадрад это неплохой возраст, до него доживало только процентов сорок от общей массы населения и умирало в оставшиеся десять лет. Королю повезло, у него был слабенький дар провидца, который попытались развить в нашей академии, развив некоторые навыки присущие всем магам, поэтому к своему почтенному возрасту, он неплохо держался и даже мог сам ходить. Хотя память, как я уже успела понять, начала ему отказывать, иначе он бы сразу вспомнил про Великого Магистра, который лежит в лучшем госпитале Адальвора, здесь же, в столице.

Я передвигала ногами через силу, не слыша, но чувствуя, как со всех сторон на нас сыпется яд пока что безобидных фраз, а меня местные дамы рассматривают со смесью брезгливости и одновременно восхищения, связанного именно с тем, что я осмелилась вылезти на передний план в статусе дамуазо. На середине пути, под общие смешки я неудачно подвернула ногу и обязательно должна была бы упасть на радость зубоскалящим придворным, но Раймунд успел вовремя подхватить меня поперек талии и дальше повел уже под руку.

Растянув губы в улыбке и смотря чуть поверх голов монаршей четы, я сквозь зубы пробормотала:

– Не стоит так у всех на виду хватать меня.

– И это благодарность?

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Дойдя до помоста, на который специальными стальными пластинами крепились оба трона, Раймунд до боли сжал мне локоть и заставил выполнить что-то наподобие книксена. Погрузившись с головой в книги с магическими таинствами и литературу, посвященную Ордену, я совершенно не интересовалась этой стороной жизни, и как оказалось, зря. Сейчас бы мне это сильно помогло.

– Леди Керпен? – неожиданно скрипучим голосом проговорил Уэстфорд, с усилием приподнимая набрякшие веки.

Из-под них блеснули необычайно яркие голубые глаза, в которых я не увидела ни капли старческого слабоумия, подумав о нем буквально мгновение назад. Неожиданно мне стало стыдно, что я могла так некрасиво помыслить, в конце концов, нельзя судить по чьей-то внешности о самом человеке, она часто бывает обманчива.

Я почтительно склонила голову при этом, старательно пряча глаза, чтобы никто не догадался, как на самом деле я отношусь к подобным мероприятиям и королевской власти соответственно. Нет, ничего плохого, просто это не мое и склоняться перед кем-то, когда всю жизнь цепляешься за самое дорогое, что у тебя есть – за гордость, мне было очень сложно.

– Ваше… Ваше величество, – с трудом выговорив-выплюнув необходимо обращение, я вновь присела в глубоком книксене, который на этот раз удался мне гораздо лучше, чем в прошлый раз.

– Жена моя, ты посмотри, как корежит и передергивает нашу гостью, когда она пытается склониться перед нами и не может, – голос короля прозвучал саркастично и так тихо, чтобы его слышали только мы с Раймундом.

– Не иначе внебрачная дочь короля, только они держаться с таким достоинством, – одобрительно заметила Виктория, подхватывая игру своего венценосного супруга.

Я выпрямилась и метнула обеспокоенный взгляд в сторону рыцаря: и что теперь делать, не объяснять же властителям Адальвора, что я просто невежда в некоторых вопросах? Хотя Уэстфорд на самом деле оказался прав, для меня это было самой настоящей пыткой.

Раймунд правильно расшифровал все, что я хочу ему сказать и тут же попытался поправить положение:

– Ваше величество, мы сожалеем, что опоздали на торжественное открытие летней практики при вашем великолепном дворе и вряд ли что-то сможет нас оправдать, но мы не в силах были справиться с обстоятельствами раньше. А что касается фамилии леди Керпен, то вы постоянно слышите ее, когда речь идет о Великом Магистре Ордена Солнца: это его приемная дочь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю