Текст книги "Сплетая жизнь (СИ)"
Автор книги: Людмила Константа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
Эспиноса украдкой бросил взгляд в сторону своего кардинала, все это время пытавшегося стать как можно более незаметным. Я все поняла и уважительно кивнув будущему свекру, с большим удовольствием ретировалась на другой край стола. Мне повезло, рядом с Гаспаром как раз было одно свободное местечко. Ядвига с тревогой покосилась в мою сторону и пыталась что-то втолковать Лерою и жениху. Может уговаривала их ни во что не вмешиваться.
– Познакомившись с тобой я перестал чему-либо удивляться, – хмуро отозвался Гаспар, хотя я еще ничего не успела ему сказать, – и сейчас ждал, что вот-вот появишься. Только я не понял, почему Самаэль не успел тебя перехватить?
– Хочешь сказать, что он отправился за мной?
Только идя сюда я никого, кроме двух послушников не встретила.
– Ну, разумеется, твой синигами знает, что к медитации ты не способна, поэтому не хотел лишний раз травмировать тебя и думал скорректировать некоторые правила…
Что говорил кардинал я уже не слушала, поняв, что черноглазый упрямец в последний раз попытается сделать все по-своему. Вцепившись в темно-серый рукав Гаспара, я выпалила:
– Где находится комната, в которой планируется церемония?
За что люблю кардинала: он всегда сразу понимает, когда можно задавать вопросы, а когда нет. Ответил орк сразу, пытаясь сделать это как можно более обстоятельно. Вскочив, я со всех ног бросилась по описанному им маршруту, надеясь успеть до того, как Мудрецам надоест синигами, и они решат наказать его за наглость. Я знала, что такие случаи бывали.
К башне с красной остроконечной крышей я добралась уже через десять минут и буквально влетела на последний, четвертый этаж. Сразу попыталась войти в единственное помещение, надеясь, что Эль за дверью, но она оказалась запертой. Из-под низа и многочисленных щелей сильно тянуло холодом. Обнаженные руки и ноги тут же покрылись гусиной кожей, а внутри образовалась сосущая пустота. Так бывало, когда синигами пользовался магией рода, а я оказывалась рядом… Значит, он точно там.
– Да что же это… Эль, открывай!
Стараясь не впадать в панику, я дернула витую ручку пару раз и словно одумавшись, на третий раз раздался щелчок и дверь подалась моему напору. Вряд ли кто-то решится напасть на меня, по крайней мере сразу, поэтому внутрь я вошла без опасений. В круглой башне не было никакой мебели, а из источников света маленькое круглое окошко под самое крышей.
Самаэль был в бессознательном состоянии и сидел, привалившись спиной к стене, руки с ладонями, сжатыми в кулаки, безвольно висели вдоль тела. Кроме него в небольшом помещении больше никого не было. Остановившись чтобы оглядеться и не заметив ничего странного, я бросилась к Элю. Только мне пришла в голову коварная идея попрактиковать на нем врачебным зуд, как синигами сморщился и чуть приоткрыл глаза. Увидев мою хищную улыбку, Эль тут же попытался вновь нырнуть в спасительный обморок. Но не тут-то было, я вовремя вцепилась в белоснежный воротник свободной рубахи и радостно выдохнула:
– Ну здравствуй, любимый! Не поверишь, я даже успела соскучиться…
По моему тону Эль понял, что лучше не притворяться, а принять судьбу такой, какая она есть и осторожно приоткрыл один глаз.
– Не поверишь, я тоже…
– Заметила, – скептически проговорила я, демонстративно оглядывая тесное помещение, – расскажешь, что ты тут делаешь?
Самаэль смущенно отвел взгляд в сторону и если бы мог, то обязательно б покраснел.
– Особо ничего. Лежу, как видишь, отдыхаю.
– А что меня не позвал? Вместе бы… отдохнули.
Самаэль не умел врать и не собирался этому учиться, именно поэтому он мне сразу и понравился. Помыкавшись и пытаясь что-то сказать, в конце концов синигами сдался и опустил голову. Подождав для острастки еще немного, чтобы он в полной мере насладился муками совести, проговорила:
– Я так понимаю, договориться с Мудрецами не вышло?
– Я не могу смириться с тем, что за церемонию должна расплачиваться именно ты.
– Тебя волнует только это? – чуть отодвинувшись, негромко пробормотала я, – кто и сколько отдаст?
Он сразу понял, к чему именно я клоню и попытался объяснить, что просто хотел сделать все для того, чтобы не было жертв. Хотя бы для того, чтобы понимать, что все возможное пройдено.
– Если ты думаешь, что я беспокоюсь о собственном самолюбии, но это не так…
– Подтверждаем, это не так, – раздался за спиной чей-то холодный голос, в котором не было ни одной эмоции, – такого дурака еще поискать надо. Ни слова о себе, только об избраннице, чем крайне нас разочаровал. Продолжатель рода синигами должен быть другим.
Если голос и мог обладать магией, то этот был как раз таким. Меня едва не скрутило от боли, на глазах тут же выступили слезы, а из легких вышибло весь воздух. Я беззвучно открывала рот, упав перед женихом на колени и ничего не видя перед собой. Такого я еще никогда не испытывала. Ужас, безысходность от которой даже взвыть не можешь, мысли и те скованны льдом.
– Прекратите, – прорычал Эль, моментально превращаясь из добродушного и безотказного парня во что-то дикое и непонятное, от того жуткое, – она здесь вообще не при чем! Это только мой выбор, и вы должны повиноваться ему! Так прописано в ваших законах!
Ответил ему уже другой голос, но и он ничем не отличался от предыдущего, разве что был менее грубым.
– Поздновато ты о наших законах вспомнил… По ним ты должен был предстать перед нами вместе с невестой. А ты? Пришел требовать…
– Не хорошо, – цыкнул третий, невидимый собеседник, – синигами так себя не ведут. Осмотрительность – главная черта нашего народа.
Самаэль понимал, что во всем виноват только он. Только как это исправить? Смотреть на то, как я мучусь, задыхаясь, он не мог и простонал:
– Отпустите ее… Прийти сюда одному была только моя неделя, лучше возьмите мою силу, но не причиняйте боль ей!
– Вы только посмотрите на него, опять требует, – неожиданно восхитился тот, кого я услышала первым, – какая молодежь пошла, не воспитанная… Жизнь и так в наших руках, но все равно готов бросится вперед ради комфорта избранницы… Не знаю как для вас, а для меня это показатель.
Вопрос моего дара для них это всего лишь комфорт? Хорошие здесь порядки! Эль попытался приподнять меня и что-то сделал, потому что дышать стало легче. Боль, пронизывающая все тело, никуда не ушла, но теперь я хоть чувствовала. Что все еще жива.
Ситуация просто требовала моего вмешательcтва, поэтому я нашла в себе силы и выдавила:
– А это у нас семейное…
Магия голосов Мудрецов Севера ощутимо ослабла, я даже могла пошевелиться.
– Хорошо, – резко проговорил кто-то из глав Ледяного озера, – будем считать, что твоя… просьба, назовем это так, не была высказана. И вы либо сейчас проводите церемонию…
– Либо уже никогда, – ехидно добавил третий, – а там и то, о чем ты просил, никогда не произойдет без нашего благословления.
Я зацепилась сознанием за последние слова невидимки, но приставать к ним с расспросами прямо сейчас, когда от любого слова зависит наше будущее, не рискнула. Можно и дальше изображать возмущение, но переглянувшись с Элем, мы поняли, то больше тянуть нет смысла. Можно бежать от себя сколько угодно долго, но либо бы найдемся, либо сейчас отвернемся друг от друга и больше никогда не встретимся. Я едва заметно кивнула, чтоб Эль тоже принял решение и озвучил его сам. Синигами на миг прикрыл глаза, а когда открыл, решительно заявил:
– Мы готовы.
Какая-то неведомая сила, сопротивляться которой было просто невозможно, тут же прижала нас к полу. Не ожидая подобного подвоха, мое тело распласталось как морская звезда. Если бы кто-то из Мудрецов хоть на миг мне показался, я б до него дотянулась… Сверху хмыкнули и напротив возник полупрозрачный образ старца. Он был ниже меня ростом почти на голову, сутул, с аккуратно подстриженной короткой бородой. Весь то ли седой, то ли просто светлый, не разобрать. Только глаза были такими же как у Самаэля, только еще больше.
– Почему все воспринимают нас, как неизбежное зло? – вдруг посетовал он, – хотя мы просто следим за балансом сил в нашей расе. Как можно обижаться на учителя, который заставляет вас упражняться, чтобы дать знания? Мы знаем как облегчить жизнь, зачем сопротивляться?
Они были правы, это я понимала и без демонстрации доказательств. Но Мудрецам не нужны были ответы были ответы, они видели все, что им нужно было без лишних слов.
– Закройте глаза и возьмитесь за руки…
Оторваться от пола было совершенно невозможно, но Эль обхватил меня за талию и помог встать на ноги. Убедившись, что я больше не валюсь, он отпустил меня и нащупал ладонь. Мир не раскололся на двое, в глазах не заплясали звезды. Просто вдруг тела и ощущение физической реальности перестали существовать, и я уже не помнила, а были ли они когда-нибудь? Как хорошо в невесомости, без мыслей и желаний, в совершенной пустоте… Рядом мелькнул огонек, вызывая что-то похожее на любопытство и мне вдруг понадобилось плыть рядом с ним. Почему-то именно так было бы правильней. Невероятное тепло заполнило все пространство вокруг, стоило соединиться с яркой точкой – я только в конце поняла, что это было душа Самаэля. Именно он сумел опомниться и отыскать мене в небытие среди миллиардов других. Жар и одновременно свежий бриз, тяжесть и полет, чувства, заполнившие меня до краев. Я никогда не думала, что способна испытывать такие яркие ощущения. Хочу ли я отдаться во власть этого безумного вихря?
– Готова ли ты отдать часть себя, чтобы получить все?
Резкие слова заставили слегка протрезветь, но я готова была только к тому, чтобы рассмеяться? Отдать часть? Да берите все, что хотите! У меня уже есть весь мир, зачем мне какие-то крохи?
– Дар?
У меня не было рта, но я как-то сумела выдавить из себя:
– Берите…
Я ожидала, что будет больно и заранее приготовилась к этому, не имея представления как может быть иначе. Но стало легко. Всего лишь легко и от этого так хорошо, что я рассмеялась. Оказывается надо было всего лишь избавиться от Злой крови, почувствовать себя человеком, чтобы осознать, что теперь то счастье придет ко мне на порог.
Я почувствовала, что у меня снова есть руки, а сердце колотиться как сумасшедшее. Оно не просто пытается выпрыгнуть из груди, а словно отмеряет дикий ритм, готовя меня к новой жизни. Стоило Самаэлю прикоснуться к моим дрожащим пальцам, как я послушно замерла и полностью ему доверилась. Он выведет меня из любого плена, я знаю…
Когда все закончилось, я очнулась в руках у Самаэля. Он, прижимая меня к себе, медленно покачивал из стороны в сторону. Видимо надеялся, что я усну, убаюканная такими движениями, и не стану задавать не удобные вопросы. Чуть напрягшись, чтобы показать, что я в сознании, пробормотала:
– Только не ври, что ты хотел попросить не лишать меня дара. Так подставлять перед Святой Инквизицией ты бы меня не стал, тем более зная, кто у них глава. Что ты требовал у Мудрецов!
– Ты помнишь об этом? – изумился Эль, прижимая меня к себе еще сильнее, – но… Ты была почти без сознания!
– Почти не считается, – проворчала я, с удовольствием зарываясь носом в его рубаху.
Неужели все получилось? Никакого дискомфорта не ощущается, только долгожданное тепло рядом. Совсем близко и теперь только мое. И больше не тянет отдернуть руки и не пугает ледяное дыхание Самаэля. А Мудрецы Севера, видимо решив, что на этот раз с нас хватит их внимания, бесследно удалились. Я знаю, что стоит мне шагнуть на землю синигами, как они появятся и разговор между нами будет долгим и тяжелым, но это все потом, не сейчас.
– Я просто хотел попросить, чтобы Мудрецы не меняли твоего тела… Ты ведь знаешь, когда они настраивают наши энергетические поля друг на друга, убирают не совместимые узлы и переходы, то женщины становятся внешне похожими на мужа. Среди людей совсем мало наших избранниц и привыкание к новому образу проходит тяжело…
– И что? – не поняла я, – ты сам давал мне книги, где описана ваша раса и сейчас ничего нового для себя не услышала. Стать Снегурочкой не страшно. В моем мире знаешь какие деньги девушки отдают за идеально ровный блонд, а здесь даже волосы не портятся!
Сказав это, я тут же покосилась на распущенные локоны и осеклась: волосы не поменяли цвет, оставаясь такими же темными, как и до церемонии. Не понимая, что происходит, я тут же проверила уши: мягкие, аккуратные, человеческие. У Самаэля они торчали словно у коня, задорно выглядывая из-за волос и радовали острыми кончиками. О том, что все происходящее не было сном, напоминала лишь брачная серьга в форме капли, да слегка саднящая мочка.
– Но Мудрецы же связали нас, – растерянно пробормотала я, – почему тогда нет никаких внешних изменений…
– Видимо потому, что они услышали меня, хотя не собиралась идти против правил, – сверкнув улыбкой, прошептал Эль и зажмурился, предполагаю, что от приступа счастья, а не потому, что он не мог на меня смотреть.
– Не расстраивайся, на церемонию это никак не влияет, – негромко произнес синигами и ухватив меня за подбородок, чуть приподнял голову, заставляя посмотреть ему в глаза, – тем более что одно изменение точно есть, самое важное…
Глаза Самаэля отражали не хуже зеркала, что для меня как для девушки было очень удобно. Всегда можно было понять все ли в порядке с внешностью.
– Мои глаза…
Они стали такими же, как у Самаэля, потеряв свой изумрудный блеск, которым я втайне очень гордилась. Наверно, это единственная потеря, о которой я буду иногда вспоминать.
– Теперь, когда мы отправляемся на Ледяное озеро, ты сможешь видеть, как танцуют потоки нашей силы даже без магического дара. И ночь теперь не станет слишком сильно отличаться от дня.
– И ради этой ерунды ты так рисковал? – не поверила, завороженно глядя в собственное отражение.
Эль смущенно отвернулся и буркнул:
– Вот, стараешься, а тебе даже спасибо ни разу не сказали… Просто мне не хотелось бы смотреть на твои мучения, когда мы бы собрались завести ребенка…
Так, здесь тоже есть какие-то особенности? Я прищурилась и протянула:
– Например?
– Синигами вынашивают детей дольше, чем вы, люди. Полтора года на мальчика и два года уходит на девочку, потому что у них более сложная энергетическая структура.
Я задумчиво прикусила нижнюю губу и тщательно взвешивая каждое слово, медленно проговорила:
– Иногда мне кажется, что это не забота, а тщательно спланированное издевательство. Давай договоримся, что прежде, чем защитить меня от чего-то, ты спросишь, нужно ли это, хорошо? Мудрецы могли просто перешагнуть через тебя и пойти дальше. Девять месяцев или полтора года… Думаю, мы как-нибудь разберемся. В любом случае ребенок – это счастье, сколько бы я его не носила.
– То есть, тебя совсем не пугает это?
– Меня пугает, что мой муж идиот и держит меня за такую же особу! Эль, ты попробуй просто разговаривать со мной, может понравится! Это поможет избежать многие ошибки и решить разногласия, если мы будем делиться своими мнениями и желаниями. И не бежала б я сюда, не зная, застану живым или нет!
Самаэль растерянно улыбнулся. Крыть было нечем, он и сам это понимал, поэтом не спешил кидаться обещаниями. Зная, что сейчас я все равно ни во что не поверю.
– Я попробую больше не разочаровывать тебя.
– А я постараюсь быть благодарным слушателем, – вынуждена была ответить я.
В голове вертелись совсем другие слова, но не портить же себе день свадьбы? Синигами что-то почуял и привлек меня к себе, после чего мягко коснулся быстро бьющейся венки на шее.
– Может, ты наконец поцелуешь меня? Хочется наконец понять, не совершила ли я фатальную ошибку, выйдя замуж за кота в мешке…
– А я все ждал, когда ты меня об этом попросишь…
– Вот наглец, тебя еще и уговаривать надо? – возмутилась я, замечая, что видеть и правда стала четче, а краски словно стали более контрастными.
Он приблизи свое лицо к моему, так, что я чувствовала горячее дыхание и по спине ползли мурашки в предвкушении чего-то неизведанного.
– По правилам первая брачная ночь может состояться только в пределах Ледяного озера, иначе наша связь может разорваться. Только там брак будет считаться заключенным по всем правилам.
Вот теперь я понимаю почему так довольно ухмылялся Гаспар, когда я подхватилась и побежала на поиски жениха. Он прекрасно знал обо всех нюансах. В памяти всплыло письмо, которое мне прислали накануне, и я похолодела. Будь у меня меньше принципов, то моей личной жизнь пришел бы конец!
– Что случилось? – уловив изменения в моем настроении. Эль насторожился, – только не говори, что ты завтра не собираешься отправляться со мной в наш клан.
Собравшись с духом, я смело посмотрела ему в лицо, избегая прямого столкновения взглядов и выпалила:
– Конечно нет, как ты мог такое подумать!
– Ну разумеется, – иронично улыбнулся синигами, – именно потому произошла такая заминка в голосе, и ты испытываешь странную неловкость. Не знаешь, как выразить свою радость? Из академии нас исключили, твоя Ассоциация рукоплескала стоя после выступления и теперь ты можешь практиковать свое врачевательство, где и когда потребуется.
Я молчала, слегка насупившись. Все было именно так, как он сказал. Так долго готовилась в сбору Ассоциации врачевателей, собирала материала, разрабатывала проникновенную речь… А в итоге мне помогло появление Гаспара, правой руки Великого Инквизитора. Он заявился на собрание в скромном костюме светло-серого оттенка, похожий на безликого клерка какого-нибудь мелкого банка. Но стоило ему невзначай обронить, что Святая Инквизиция полностью поддерживает молодого исследователя в моем лице, как отношение самодовольных магов изменилось. Они больше не перебивали меня, пытаясь изловить на выдумках и вранье. Не закидывали десятками глупых вопросов, совершенно не относящихся к методам хирургического лечения. Из клоуна доброй воли я превратилась в вестника невероятных откровений. Надо ли говорить, что они приняли все, что я им говорила? Было достигнуто то, к чему я шла долгое время: снять запрет на операции и манипуляции с кровью. Только особого удовлетворения я не испытала.
До тех пор, пока вчера, перед самым началом моего вынужденного заключения в спальне и подготовке к свадебной церемонии, я не получила письмо из академии. Ректор аз-Зайтуна предлагал мне вернуться. Но не в качестве курсантки, а как заведующая экспериментальной лабораторией. Там я и десятки других врачевателей могли бы заняться отработкой навыков, обучением молодых кадров и поиском новых решений. Браться за самые тяжелые случаи, когда на местных магов уже нет надежды и пытаться сделать невозможное, прославляя аз-Зайтун. В качестве подачки, хотя на вряд ли руководство академии хотело, чтобы это выглядело именно так, скрываясь под маской жестов доброй воли, мне предложили восстановить Самаэля в правах и принять на новый учебный год. Бесплатно. Я была счастлива, что меня оценили, оказывается мне не хватало именно этого. Но больше всего радости я испытала, когда писала ректору ответ.
– И что же было в том письме? – Эль не стал скрывать свое недовольство, видимо боялся, что я помчусь в Сатамашто.
Он еще спрашивает? Как будто я проглочу, что нам кинули кость, будто бродячим голодным псам, словно у нас нет никакого самоуважения? О, я помню, как сейчас вид той тухлой вареной морковки, которую впервые увидела в день зачисления в аз-Зайтун. Для меня ничего не поменяется, даже если вместо того рациона начнут подавать лобстеров.
– Ничего особенного. Поделилась самым популярным маршрутом в моей стране, – буркнула я, – они давно напрашивались, чтобы им указали адрес.
Самаэль тут же расслабился, из глаз ушла обидная тревога.
– Значит, завтра мы сможем вернуться домой?
Я счастливо прищурилась и потянулась к нему, слегка приоткрыв рот. У меня еще никогда не было такого места, которое можно было бы так назвать. А еще я никогда не испытывала такую сладкую беспомощность перед мужчиной, с которым время не замирало, нет. Оно неслось с бешенной скоростью, заставляя крепче впиваться в его губы, будто дальше них больше ничего нет. Оторваться, значит умереть от нехватки воздуха и чувства, что сердце вот-вот разорвется… Хмель ударил в голову нам обоим, но знание, что это сейчас повредит, заставлял дрожать в страстной муке и… держаться.
– Скоро я познакомлю тебя со своей семьей, думаю, тебе понравятся мои родственники… – прошептал супруг, когда именно он нашел в себе силы прекратить сумасшедшую тягу друг к другу и я, дуясь на весь мир как ребенок, через некоторое время пригрелась у него на груди и затихла.
Говорить, что на его отца и одну из старших сестер я успела насмотреться, не рискнула. Мало ли, вдруг он собирался это сделать в спокойной обстановке, а не так, как получилось у меня? Черт, старшая сестра…
– Эль, а давай вернемся в зал, а то боюсь нам ничего не достанется из богатых продуктовых запасов моего отца? Раз уж брачная ночь откладывается на несколько дней, а сидеть здесь в темноте, только дразнить друг друга…
По-моему, ему было уже все равно, куда идти и что делать. Все, чего он хотел, уже получил. Впрочем, как и я. Надо только выпустить сестру Эля из-под ареста и попытаться убедить, чтобы это осталось, между нами. Не хочется открываться перед свекром с самых непредсказуемых моих сторон. Пусть еще немного повисает в облаках беспечности и сытой жизни.
На перекрестье галерей, где коридоры расходились в разные стороны, я повисла на руке супруга и просительно прошептала:
– Я быстро сбегаю до спальни, переоденусь и присоединюсь, хорошо? А то в этом наряде боюсь совсем замерзнуть…
Эль улыбнулся одними глазами и сделал над собой усилие, чтобы отпустить мою руку. Получилось не сразу, раза с третьего и то, мне пришлось вмешаться и буквально отпрыгнуть. Надеюсь, что это последний раз, когда я вынуждена что-то скрывать от него.
– Передай Лерою и Ядвиге, что скоро я начну готовиться к их свадьбе. У меня на Родине принято дарить подарки по такому случаю, так что никто из них не отвертится!
– Может, не стоит? – Эля ощутимо передернуло от мысли, куда может завести моя фантазия в плане подготовки сюрприза, – все-таки торжественный ужин в самом разгаре. Не знаю как у них, но у меня бы аппетит после таких заявлений точно бы ухудшился.
– Много есть вредно.
Когда супруг все-таки развернулся и двинулся в сторону зала, я со всех ног полетела освобождать его сестру. Надеюсь, она не слишком на меня зла?
– Ай…
Было ощущение, что я налетела на камень, не понятно, как возникший на моем пути. В глазах потемнело, и я упала бы навзничь, если б чьи-то сильные руки меня не подхватили и не прижали к стене.
– Замужней женщине не пристало носиться по коридорам, – насмешливо пропел над ухом знакомый глубокий бархатистый голос.
Вернер, не верю! Я широко распахнула глаза и не смогла сдержать улыбки: отец Ральфа, с легкой кольчуге надетой на ярко-синее сюрко, стоял напротив меня. Никаких суровых взглядов, холодности, которую он всегда призывал в моменты нашего общения, только легкая ироничная полуулыбка и радость от встречи.
– Не пристало к замужней женщин с разговорами подходить в этих самых коридорах! – выпалила я и тихо добавила, – рада, что ты в добром здравии и тебя не задела вся эта история. Пригласишь на церемонию назначения тебя на должность Великого Магистра?
Старый рыцарь демонстративно закатил глаза.
– А тебе нужны какие-то бумажки? Я думал ты и без них приедешь, по старой памяти. Хотя нет, скрывать не буду, я прибыл в Толедо именно для того, чтобы позвать тебя на церемонию и еще сделать предложение. Рад, что успел, и ты не уехала за супругом. С тех мест тебя было бы трудновато достать даже нашему Ордену…
Я была так рада его видеть, словно он был мне самым родным человеком на свете, что внутри не возникло никакого протеста и дискомфорта. Он никогда не сделает мне ничего плохого, теперь я это понимаю.
– Предложение? Я думала, ты никогда на это не решишься… – улыбнулась я, глядя на него снизу вверх, – только долго что-то собирался с мыслями. Свадебная церемония прошла успешно.
Он задержал взгляд на серьге, которую я специально не стала прикрывать волосами.
– Не знаю, как это переживу, но попробую, говорят, время лечит… Раз с этим не получилось, разреши сделать тебе другое предложение. Думаю, для тебя оно имеет больше смысла, чем замужество.
Шутливый тон Великого комтура никак не клеился с его серьезным видом.
– Ты, как всегда, умеешь заинтриговать.
– Что ты, никакой интриги. Помня, как ты стремилась получить рыцарское звание и что Оракул все-таки был пройден… А главное, то, как в одиночку ты все это время шла к цели и боролась за жизни других, пытаясь донести до всех то, о чем до сих пор гудит вся Ассоциация… Я и другие уважаемые рыцари, решили воспользоваться своим правом и передать тебе перевязь меча и шпоры. Я бы хотел это сделать через неделю, на церемонии принятия мною новой должности. Думаю, ты заслужила, чтобы весь Орден видел это.
Я закрыла лицо руками, стараясь не выдать своего истинного отношения к предложению Вернера. Если ректор шел на поводу того, что Ассоциация, науськанная Святой Инквизицией, начала смотреть мне в рот, то к комтуру это не имело никакого отношения. Это другой человек и по чье-то указке ничего делать не будет, чтобы там ни было. И сейчас – это целиком и полностью лишь его инициатива, не зависевшая от моей быстро растущей популярности. А ведь я хотела эти шпоры, веря, что есть еще места, где честь и крепкое плечо товарища не пустой звук… Убедилась ли я в этом? Глядя сейчас Вернеру прямо в глаза, безусловно. Но… Мечты никогда не исчезают, но иногда наступает момент, когда ты их перерастаешь. Я так долго и упорно стучала в закрытые двери, что устала и просто вынесла их вместе со стенами. Время идти дальше, зачем мне то, что осталось далеко позади?
– Ты ставишь меня перед тяжким выбором, – капризно надув губы, протянула я и часто-часто захлопала ресницами, – но если я поеду с тобой, то моя первая брачная ночь откладывается на неопределенный срок. Эдак я вообще старой девой останусь, потому что после принятия рыцарства, ты наверняка навесишь на меня какие-то дела. Ну уж нет, лучше я с мужем поеду, у меня еще его отец не знает какое сыну сокровище досталось. Надо же срочно просветить!
– Ты ставишь на одну планку шпоры и брачную ночь? – не поверил Вернер, вперив в меня пронзительный взгляд.
Подавив желание сделаться как можно менее заметной и уползти куда-нибудь, я надула губы еще сильнее:
– Не одну, а несколько, много-много ночей, счастливых и…
Комтур поморщился и поднял ладони, показывая, что понял и мне не стоит продолжать.
– Я был не готов к такому повороту, но думаю, что ты еще передумаешь… А Орден всегда будет готов принять тебя под свою защиту и поддержать, помни об этом и ничего не бойся. Все закончилось. Я лично проверяю каждого, кто уже служит в стенах братства и тех, кто подает заявки. Инквизиция очистила все.
Перед глазами встало восковое, побелевшее лицо Ральфа, узнавшего что его Матильды больше нет. Глупая, нелепая смерть, которой не должно было быть.
– Ральф…
– Не беспокойся о нем, переживает, но держится в рамках, – слишком быстро, чтобы не насторожится, ответил Вернер и впервые за все время, что я его знаю, отвел взгляд в сторону.
– Что-то долго он находится в землях своей невесты.
– Несколько дней назад он вернулся оттуда и сейчас находиться здесь, в Толедо.
– Он все-таки прибыл на мою свадьбу, – не веря в это, радостно выдохнула я, но осекалась.
Судя по мрачному виду Вернера, его эта новость не только не радовала, но и сильно беспокоила.
– Он передавал тебе наилучшие пожелания и сожалел, что не может поздравить лично.
Не понимая, что происходит, я недоуменно протянула:
– Но почему?
– Потому что он подал прошение на исключение его из Ордена Храма и решил влиться в ряды инквизиторов, – процедил комтур, тем не менее быстро беря себя в руки, – он вбил себе в голову, что проклят. И не сможет очиститься, пока не уничтожит всех демонов, что проникли в наш мир и не закроет им входы к нам. Сделать это можно только служа экзорцистом… Я пока не смог его отговорить.
– А он действительно проклят?
Вернер вздохнул и нехотя кивнул.
– Это передается у нас по мужской линии… Ни одна женщина не может долгое время пробыть с нами. Кто-то уходит самостоятельно, а кто-то вот так, погибает. То же было с матерью Ральфа.
Видя то, как он переживает за сына, хоть и старается этого не показывать, я вдруг подумала о своей недавно обретенной семье. Может, не стоит быть столь категоричной и надо хотя бы попытаться выслушать мать, подпустить отца ближе? Эспиноса, словно чувствуя за собой вину, старался за моей спиной устроить тотальную опеку, чем вызывал раздражение. Думаю, что со временем я смогу дать шанс им обоим, надо только уложить все произошедшие изменения в голове. Но фамилию Эрве я точно никогда не возьму.
Со стороны улицы раздались дикие крики. Не сговариваясь, мы подлетели к галерее, одна стена которой представляла собой огромные арочные окна без стекла и выглянули наружу. По большому заднему двору особняка Эспиносы лихорадочно бегала целая толпа мужчина с длинных серых плащах с капюшонами, надвинутыми на лица.
– Что там происходит?
– Ничего странного, не обращай внимания, – хмыкнул Вернер, на некоторое время отвлекаясь от своей несчастливой личной жизни, с которой только его сын решил побороться, – прибыв сюда, я слышал, как один их экзорцистов пытался избавить больного от демона и изобразил печать, закрывающей проход между двумя мирами. Что-то там пошло не так и вместо этого, он призвал сюда другого демона. Только вот что странно: демоном оказалась девушка, которая очень ругается на нерадивых магов и требует вернуть ее обратно.
Я представила себе подобную картину и не удержалась от смешка.
– Они вызвали сюда иномирянку?
Вернер вспомнил как перетаскивал меня из Москвы в Хаадрад и тоже улыбнулся.
– Точно, только как так получилось, никто не понимает. А инквизиторы ее точно не отпустят, она же появилась в демонской печати…
Девушку, Ральфа и, да и вообще всех было безумно жалко, но вряд ли сестра Эля оценит мое стремление помогать всем и сразу. Поэтому пока Вернер с интересом рассматривал паникующих внизу экзорцистов, я на цыпочках двинулась в коридор, а оттуда уже со всех ног побежала в сторону спальни. Только бы она еще была там, а не выбралась и пошла в зал, где торжество шло полным ходом. Иначе вместо собственного госпиталя на Ледяном озере и крепкой семьи, придется разбираться с многочисленными родственниками Самаэля, которые не особо любят людей…
– В крайнем случае, воспользуюсь предложением Вернера, – решила я, – Орден точно сможет принять двух беженцев и спасти от разъяренного клана.
