Текст книги "Сплетая жизнь (СИ)"
Автор книги: Людмила Константа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
– Это тебе не с преподавателями спорить! Ты хоть отдаешь себе отчет, что творишь?
Синигами было абсолютно плевать, он даже не изменился в лице.
– Гаспар, что ты пристал к юноше? По-моему, он достаточно ясно выразил свое нежелание оставлять невесту одну. Весьма похвальное желание, кстати.
Этот голос… он был каким-то слегка металлическим, глухим и напоминал робота. Но в тоже время в нем было столько неподдельных, живых эмоций, что влюблял в себя сразу и ты совершенно не можешь этому противиться. Гаспар молодым козликом тут же кинулся к окнам, схватил длинную палку с резной рукоятью и концом, на котором была расположена металлическая рогатка, принялся сдвигать шторы. Едва спальня погрузилась в приятную тьму и на прикроватных тумбочках вспыхнули свечи, я увидела огромную фигуру, надежно укутанную в плащ. Я не знала, что собой представляет Великий Инквизитор, но то, что он выше двух метров и кресло, в которое он попытался усесться, вместило его не до конца, впечатляло. Но больше всего меня удивило то, что не было чувства дискомфорта. Хотя как-то отреагировать на появление одного из хозяев этого мира я должна была.
– Яра, – едва слышно шепнул Самаэль, напрягаясь, – он не человек. Не орк, не тролль, не какой-нибудь полукровка. Я вообще не знаю, что он такое!
Я ничего не ответила. Почему-то мне показалось, что Великий Инквизитор слышит не только, о чем говорит синигами, но и легко читает наши мысли.
– Гаспар, проверь пока, чем там его величество занимается. Я планирую навестить его позже.
Вот так. Здесь не король решает, дать ли не дать аудиенцию, а инквизитор думает: а не посетить ли его величество. Заносчивый и горделивый до безумия орк сдержанно поклонился владыке и быстро ретировался прочь. Было видно, что ему больше нравится находиться вне общества Эспиносы, хотя это и понятно.
– Не переживай, – почти ласково проговорил гость и от его голоса у меня побежали мурашки, – я не стану тебя выгонять. Наоборот, мне хотелось посмотреть на вас двоих.
Я знаю, вернее, чувствую, когда Самаэль начинает переживать. Внешне это заметить сложно, но видимо, мы так прочно с ним связаны, что я понимаю сразу, что ем не спокойно. Сейчас мой жених был озадачен и напуган, видимо не зная, чем для нас обернется внимание такого господина.
– Даже если вы прикажете, я все равно не уйду, – честно предупредил Самаэль.
Я уже говорила, как сильно благодарна ему? Всегда и во всем чувствовать поддержку близкого друга, даже если он не рядом, это редчайший дар в жизни. Не знать, что есть кто-то за твоими плечами, а именно чувствовать. Несмотря ни на что, я оказалась везучей.
Великий Инквизитор покачал головой и словно улыбнулся. Его лицо было скрыто, но я заметила, как нет-нет да блеснут то его глаза, ядовито-желтые, то в них мелькнет отражение свечей. Было немного жутко, от непонимания кто перед нами, но не более того.
– Смелый, это хорошо… Только почему на ней нет серьги твоего рода?
Самаэль не ожидал такого вопроса, хотел что-то ответить, но быстро увял, сделав вид, что его одолел кашель.
– И причем тут серьга? – не сдержала я своего любопытства, хотя дала себе зарок молчать, пока не спросят.
Эспиноса тут же ответил со всей любезностью:
– Когда синигами отводит избранницу к Мудрецам Севера, и они проводят над парой нужные манипуляции. То в самом конце, новоиспеченный супруг одевает себе одну серьгу с лунным камнем и вторую дарит возлюбленной. Снять их невозможно и после смерти, поэтому синигами женятся лишь раз.
– Какая хорошая традиция, – мурлыкнула я и слегка пнула Самаэля, севшего ко мне спиной, – вот что значит и в горе, и в радости. Воистину единственный брак на всю жизнь… Господин Великий Инквизитор задал очень интересный вопрос. Не знаю как вас, но меня ответ волнует.
Самаэль скис окончательно. И почему все мужчины так боятся брака? Причем ни до, ни после бракосочетания никто не жалуется, но сам шаг вызывает дикий ступор? Это что, природная защита на клеточном уровне?
– Мудрецы просят слишком высокую цену за то, чтобы объявить Ярославу моей супругой, – наконец прошептал синигами, – поэтому мы проведем процедуру по законам людей. Сразу после того, как вся эта история с Лукосом и некромантами закончится.
Опять двадцать пять. И снова никто не спросил, что я думаю по этому поводу! Вскочив на ноги, я едва не запуталась в длинной белоснежной сорочке, доходившей мне до пят. И кто придумал, что в этом саване следует спать приличным дамам? Отвратительней одежды, чем эта и еще, пожалуй, кроме мужских стринг, я еще не видела.
– А вот не хочу по человеческим законам! Хочу так, как принято у вас! Один раз – и все! По крайней мере, если я умру, то буду знать, что мое законное место больше никто не займет.
Самаэль недоуменно покосился на мой возмущенный вид и расхохотался.
– Я даже не думал, что ты такая собственница! Как только сумела скрывать это так долго?
– Не переживай, – я его тут же «утешила», – во мне еще много неизведанных тайн.
– Я знаю, что с тобой не соскучишься, но тема Мудрецов закрыта.
Придется пользоваться запрещенными приемами. На что только не пойдешь ради красивой свадьбы! Грустно улыбнувшись и опустив плечи, я едва слышно пробормотала:
– Ты настолько во мне не уверен, что даже не хочешь спросить, что я думаю по этому поводу? Может быть, узнав все, я сама поддержу твое решение?
Самаэль стиснул зубы и продолжал молчать. Иногда мне кажется, что он камень, а не мужчина.
– Скорее он боится, что, узнав о жестоких нравах племен Ледяного Острова, невеста в ужасе сбежит, – подсказал Эспиноса, добровольно играя роль арбитра или… кукловода?
Оставив жениха на некоторое время в покое, пусть подумает и осознает глупость подобного поведения в отношении меня, я подошла ближе к главе Святой Инквизиции и встала напротив него на расстоянии вытянутой руки.
– А что вам до племен? До их традиций? До нас, в конце концов?
Эспиноса спокойно выслушал мое недовольство его вмешательством в наш тесный круг и ответил:
– Потому что то, что делают Мудрецы, может решить сразу несколько проблем.
– Ваших? – уточнил Самаэль с присущим ему сарказмом.
– Наших. У нас с вами общие проблемы, которые пришло время решить. Догадываешься, почему я упомянул твою расу? Думаю, ты уже понял, что твоя кандидатура в мужья Ярославе меня полностью устраивает.
– Это очень важное сообщение, буду иметь в виду, – хмыкнула я, но тихо.
Самаэль задумался, на скулах заиграли желваки, а потом он неуверенно кивнул. Эспиноса, словно получив разрешение, пояснил:
– Мудрецы Севера – это девять старцев, по одному от каждого значимого рода синигами. Они по сути своей собиратели лучших качеств молодых соплеменников. Ничего нельзя взять, не отдав. Процесс полностью основан на этих правилах… В момент соединения двух судеб, Мудрецы дарят паре связующую их нить, взамен забирая одну из способностей женщины или мужчины. Выбор падает на того, кто обладает более необычным даром.
Я слушала очень внимательно, понимая, что Самаэль пытался защитить меня до последнего. Было и так ясно, что Мудрецы хотели что-то забрать именно у меня. Это не гордость из-за уникальности моей личности, просто и так понятно, что никто в добром здравии и трезвом уме не забудет ущипнуть «кусочек» от химеры.
– Зачастую это все же женщины, – продолжил гость, – у некоторых забирали дар красоты, способность к пению, магические навыки. Была девушка, у которой забрали зрение, но пара так любила друг друга, что пошла на это.
– А если не соглашаться на такой «обмен», то избранница впадает в полную власть мужа, – продолжил Самаэль, – именно так произошло у Браоза и Лисаветы Монфор. Ты должна их помнить.
Забыть погибшую жену курсанта, оказавшегося одним из некромантов, я не смогла бы при всем желании. Только любовь там была исключительно у Лисаветы, тогда как Браоза просто все устраивало. Наверно, он, поэтому отказался от полной формы бракосочетания, ограничившись рабским положением жены.
– В нашем случае, был дан такой же выбор… Я не хочу никаких жертв.
– Либо отдать дар невесты, либо сделать Самаэля твоей личной тенью, – проговорил Великий Инквизитор, – так получилось, что твоя кровь подавляет волю избранника. Если бы не сущность химеры, все было бы наоборот. Эль знает, что ты не пойдешь на то, чтобы он стал рабом в твоих руках.
Спасибо моему прадеду еще раз, ко всему сумел приложить руку.
– Не вижу проблем, – пожала я плечами, – пусть забирают то, что им там нужно. Самаэль, видишь, ничего страшного не произошло. Надо было тебе изначально обо всем мне рассказать, сразу бы обо всем и договорились!
Синигами пытливо посмотрел мне в глаза, и в этом время я старательно улыбалась, чтобы успокоить его. Только что-то мне подсказывает, что одних улыбок маловато.
– Ты не понимаешь! Я не хочу, чтобы ты выбирала… Ты даже не знаешь, что именно они хотят!
– Чтобы это не было, я уверенна: дар стоит того, чтобы жить с любимым мужем в спокойствии и счастье. Столько лет жила без этих ваших способностей, даже не зная имени матери и столько еще прожив без этого.
Я никогда раньше даже намекала, не говорила о любви к нему, до конца, не будучи уверенной ни в нем, ни в себе. И сейчас услышав об этом, Самаэль в отчаянье схватился за голову.
– Я знаю, что это дело всей твоей жизни… Нельзя отобрав одну любовь и цель, пытаться заменить ее! То, что истинно, не должно иметь жертв!
– Ты старше меня в несколько раз, а веришь в предания старины? Ты всегда и за все должен платить. А как иначе? Как по-другому ты будешь ценить то, что у тебя есть, то, что получил?
Самаэль сдался не сразу. Было видно, что он ни в чем не уверен, но знал, что я в любом случае от него не отстану, пока не узнаю все, что хочу.
– Им нужен дар твоей крови, так что после этих Мудрецов ты не сможешь никому помочь. Придется забыть и об Ассоциации, и обо всем, что с этим связано…
– Мне кажется, вы торопитесь, юноша, – встрял Эспиноса, – тем более что все продемонстрированное Ярославой не является продуктом крови химеры. Это исключительно ее знания и наработанный опыт. Так что из-за Мудрецов ставить крест на Ассоциации я бы не стал. Я внимательно следил за всем, что происходило в лечебном крыле аз-Зайтуна. И мало того, что я впечатлен результатами, мне очень нравится сама идея лечения с помощью лекарств, а не только с помощью магии. Возможности целителей сильно ограничены по сравнению с тем, что демонстрировала ваша невеста.
– Верно, на одну лишь магию полагаться нельзя… – пролепетала я и тут поняла, ЧТО именно он сказал.
Великий Инквизитор, устроивший войну против некромантов и всех мероприятий, где людям делали надрезы, проколы и прочее, заявил, глядя мне в глаза, что мои идеи ему нравятся! При этом Эспиноса давал добро на брак с Самаэлем, при котором я лишусь способностей химеры. Хотя по идее за моим феноменом должна выстроиться огромная очередь исследователей и в первую очередь именно из его ведомства!
Самаэль тоже не понимал, с чего мы удостоились такого почетного внимания со стороны Святой Инквизиции. Одних они ведут на костер, а других под венец?!
– Я все же никак не могу понять, какое вашей организации дело до нас?
– Не стоит так волноваться. Просто случилось то, чего я боялся: начала просыпаться демоническая часть крови Ярославы. Это очень опасно и в первую очередь для нее самой. Видеть ее среди пациентов нашей Школы или в камерах для одержимых, мне бы не хотелось. Поэтому здесь всего два пути…
– Мудрецы могут заблокировать проявления злой крови Яры, – догадливо протянул Эль, – забрав дары химеры, пусть с ней уйдет и сила целителя…
– Она ее не развивает, если ты не заметил. Так что ей это только на пользу. Особенности химеры не будут отвлекать от знаний ее мира, – кивнул Эспиноса, – либо ей придется отправиться со мной в Толедо. Несмотря ни на что, я не могу рисковать людьми и теми, кто хочет встать под нашу защиту. Демоническую сущность может контролировать только чистокровный демон. Лукос поставил эксперимент, и я не хочу знать, чем именно он может закончиться.
Самаэль, да и я тоже, были в ужасе от призрачно обозначенных перспектив. Становиться монстром я не планирую.
– Я тоже не хочу, – быстро заявил Эль.
– А я хочу, – громко произнесла я, привлекая к себе внимание, – хочу знать, что значит «несмотря ни на что»? Вам не кажется, что это выходит за рамки обычной вежливости?
Великий Инквизитор наверняка ждал этого вопроса, поскольку с готовностью сорвал капюшон с головы.
– Вам придется дать магическую клятву о том, что сейчас увидели и еще услышите. Я очень не люблю сплетни.
– Я-я даже понимаю п-почему… – пропищала я тоненьким голоском.
Ожидая чего угодно, мне в голову не могла прийти мысль о том, что почетный пост Великого Инквизитора может занимать демон! Я никогда не видела их раньше, даже на иллюстрациях в книгах, но сразу поняла, кто передо мной. Темная кожа, подозреваю, что красного оттенка, без нормального освещения точнее не понять. У желтых глаз, делавших похожими Эспиносу на рептилию, кожа огрубела и потрескалась, образуя глубокие складки. Лицо какое-то плоское, то же отсутствие носа, как и у орков, нет ресниц и бровей. Шевелюры тоже нет, уши заостренные, мочки странной каплевидной формы. Зато темные рога, отдающие металлическим блеском, были роскошны. Их было два, в форме полукруга. Они чуть изгибались на концах, как у быков и хищно целились прямо в сторону предполагаемого противника.
Дав нам, немного времени, чтобы налюбоваться на него, Эспиноса встал на ноги. Мой взгляд упал на его ступни, обутые в высокие сапоги размера сорок седьмого, не меньше. Места в такой огромной, как мне казалось спальне, тут же катастрофически стало мало. Как при таких данных он больше ста лет умудрялся скрывать свое истинное лицо или… все в курсе, но молчат, делая вид что так и надо?
– Самаэль, невесту свою придержи, – грубым басом выдал главный инквизитор, – мне кажется, она сейчас упадет в обморок.
Надо же, чарующий баритон тоже оказался фикцией.
– Не стоит, я держусь, – заверила я мужчин бесцветным голосом и присела обратно на кровать, – это мало для того, чтобы выбить почву у меня из-под ног. А… кто-нибудь еще знает?
– Высший Совет Святой Инквизиции, они же преподаватели в Школе, ну и Гаспар, конечно. Ему нельзя было не сказать об этом, иначе он бы не смог присматривать за тобой с учетом всех особенностей. К сожалению, я не сразу узнал, что Лукос выдернул тебя из другого мира. Таиса сделала ошибку, не рассказав мне об этом сразу.
Вот это уже больше походит на то, что выбивает почву из-под ног. Сразу, да так, что потом и не встанешь.
– Вы знакомы с моей матерью?
Демон очаровательно улыбнулся, даже ямочки на щеках появились. Что-то алое вспыхнуло у него во рту, и я заворожено уставилась на длинный раздвоенный язык.
– Более чем. Это ведь не твой прадед познакомил нас: так получилось. Она не должна была забеременеть, но тут же подсуетился Лукос, о чем я даже не подразумевал. А Таиса была почему-то уверенна, что я непременно участвовал в ритуале! Вот она и сбежала не только от Лукоса, но и от меня. Была назначена свадьба, на которую Таиса не пришла и с тех пор мы общаемся только по поводу тебя. У нее твой характер. Один раз заденешь и все, что-то доказывать бесполезно…
Самаэль бросил в мою сторону опасливый взгляд, увидел, как я замерла с раскрытым ртом, и выдал наше общее предположение:
– Ателар фон Вальдинг?
– Не люблю это имя… Так меня действительно звали… когда-то. Надеюсь, не надо объяснять, что, несмотря на произошедшие ситуации, я не хочу вреда собственной дочери?
Мы молчали, усевшись рядышком, как нахохлившиеся воробьи в преддверии холодов. Ателар или Эспиноса, мне уже все равно кого и как называть, задумчиво покосился на оставленные пустые чашки из-под чая. Пожевав мясистые губы, он выхватил темную пыльную бутыль с красной печатью прямо из воздуха. Только сейчас я обратила внимание на то, что на его руках были перчатки из очень тонкой кожи. И как он не пытался откупорить бутылку, из-за них у демона ничего не получалось. Наконец ему все это надоело, и он быстро снял ненужную деталь гардероба. После чего сразу же ловко поддел пробку длинным загнутым когтем.
Едва у демона получилось то, что он задумывал, Ателар кивнул в нашу сторону:
– Будете? Красное, из погребов виконтессы Таисы Эрве. За знакомство.
Замечательно. Мало того что руководитель Святой Инквизиции самый настоящий высший демон, так он еще и мелкий воришка.
Самаэль натужно закашлялся.
– Ну, не каждый день я знакомлюсь с будущим свекром…
– Со свекром демоном, – мрачно добавила я, размышляя об абсурдности своей жизни.
И раньше-то все было не как у людей, а теперь и подавно!
– Со свекром инквизитором, – вдруг развеселился Самаэль, но как по мне, это была уже нервная реакция.
– С Великим Инквизитором, – без тени улыбки произнес Эспиноса, напомнив, что проблемы только-только начинаются.
Он разлил красное вино по чашкам, раздал нам, а сам вернулся обратно в кресло с початой бутылью.
– Я хочу знать все с самого начала.
Эспиноса хотел отшутиться, но посмотрел в мое серьезное лицо и не стал рисковать.
– Тот мир, откуда я пришел, совсем не похож на этот, Хаадрад… Он темный, там всегда шумно, очень тесно и невыносимо жарко. Это не та жизнь, о которой вы имеете представление и должны что-то знать. Мы существуем, беря силы в муках и, если кому и удается вырваться, никакой зависти к нему нет. Те демоны обречены.
Чем больше говорил Великий Инквизитор, тем больше я приходила в ужас. Сколько же еще в жизни неизведанного и такого, что имеет совсем иную природу, чем мы привыкли. Везде маски, нелепые декорации и все делают вид, что игра по непонятным правилам – это нормальное явление.
Демоны попадали в другие миры через разрывы в пространстве и если не находили себе тело-хозяина и не цеплялись к нему, как паразиты, то погибали в течение суток. Других к тому миру призывали сами маги, сумев расшифровать имя и номер в сложной демонической иерархии. С помощью заклятья такие демоны получали защиту и могли жить, не паразитируя, беря силы из внешних источников. Единственное «но»: они становились рабами и полностью зависели от желаний мага.
Эспиносе в каком-то смысле повезло. Маг, который отыскал к нему ключик, вызвал его и что-то напутал с ритуалом привязки. В итоге незадачливый маг остался без верного помощника и подозреваю, что без жизни тоже, а демон получил возможность жить в другом мире и ни в ком не нуждаться. Несколько лет Эспиноса просто блуждал, наслаждаясь неожиданно свалившейся на него свободой, пока, в конце концов, не понял, что ему это надоело.
Будучи высшим демоном, он имел непреодолимую тягу к информации, причем ему было все равно, какого она рода. Главное, чтобы ее было много. Облазив самые крупные мировые библиотеки, он остановился на закрытых архивах Святой Инквизиции. Некоторое время Эспиноса морально страдал, понимая, что соваться туда демону – то чистой воды самоубийство. Но страсть была сильней, и разум не мог долго бороться с ней. В тайне проникнув внутрь вражеской территории и буквально проглотив первые пару томов, повествующих о том, чего опасаются демоны и как лучше с ними бороться, он смеялся до слез.
– Никогда еще я не видел такого скопления глупостей и пафоса в одном месте, – хохотнул демон и утер выступившие слезы.
Интересно, сами-то составители тех опусов, хотя бы раз видели демона? На месте Эспиносы я бы явилась к ним лично и вежливо попросила исполнить что-нибудь из их же трудов, так сказать, на наглядном пособии.
Нынешнему Великому Инквизитору безумно нравился Хаадрад, здесь он не страдал и почти осознал, что такое счастье в человеческом понимании. Только все чаще сюда проникали низшие сущности и его сородичи. Понимая, что большое скопление демонов погубит все, что ему полюбилось, Эспиноса решил помочь хаадрадцам, причем выбрал для этого весьма оригинальный способ.
– Я долго искал того, кому могу показаться на глаза и не слушать многочасовые истерики. При этом мне нужен был кто-то именно из этой организации. Они ведь единственные, кто действительно понимает реальную угрозу и пытается спасти людей от этого. Выбор пал на курсанта Школы Инквизиции из нового набора. Я заприметил его сразу, на первом же испытании. Тогда ему было всего семнадцать лет, бойкий, большой энтузиаст и выдумщик.
– И что, истерик при знакомстве не было?
Я не зря спросила именно это: первым моим позывом был именно крик. И то, я сумела его подавить только благодаря тому, что видела много чего помимо учебников и курсантских тусовок. А детишки Хаадрада обычно дальше комнаты и сада не выходят. И мне сложно представить, что Эспиноса мог найти кого-то, кто не испугается его появления перед собой.
– Нет, я в нем не ошибся, – не без гордости сообщил демон, – он с достоинством упал в обморок, на этом все недопонимания между нами были исчерпаны. Придя в себя, этот парень даже не показал, что удивлен моему появлению.
Того юношу и звали Ателаром, чье имя впоследствии и забрал себе демон. Эспиноса, не рискуя больше никому попадаться на глаза, с того момента начал плотно общаться с юношей. Вместе они написали множество стоящих работ и разработали действенные практики против сородичей Эспиносы.
– Курсанты Школы обучаются всего три курса, каждый из них рассчитан на четыре месяца. Потом они прикрепляются к опытному сотруднику и несколько лет усердно практикуют. После чего принимается решение, какую работу ему доверить. Ателар, благодаря своему таланту и нашим совместным действиям, попал к экзорцистам… Это те, кто борется с подселенцами в тела и сознания людей. Мы вместе прошли путь от простого следователя и до кардинала. Только едва он получил этот почетный сан, Ателар погиб… по своей глупости и моему недосмотру.
Спрашивать, как именно это произошло, я не стала, хотя мне было любопытно. Но и без лишних слов было понятно, что демону неприятно вспоминать об этом и, как ни странно, это прозвучит, но тот парнишка действительно запал ему в душу. Если у таких особ, как Эспиноса, она, конечно, есть.
Сообразив, что об отце я думаю, как о третьем лице и никак не ассоциирую с собой, у меня вырвался тяжкий вздох. Со мной видимо что-то не так, потому что мне было абсолютно все равно. Прошло то время, когда мне было нужно понимать, что я не одна и у меня есть родственники, семья. Даже в тот момент, когда Лукос заявил, что моя мать на самом деле не старалась от меня избавиться, а хотела спасти, во мне почти ничего не шевельнулось. Только небольшое сожаление, что узнала об этом… так поздно.
– Мне нужно было уходить, хотя я уже прижился там, в подвалах. Облюбовал несколько помещений под лаборатории, библиотеку и спальню…
Пока демон думал, куда ему податься, ведь оставаться в организации, которая борется именно с такими же существами, как он, Эспиноса долго не мог. Только не успел он ничего предпринять, как его навестило несколько представителей того самого преподавательского совета, составляющих сердце Инквизиции. Он думал, что они пришли его убивать и мучительно размышлял, что не хочет причинять им вред, но без боя они его не выпустит. Какого же было его удивление, что никто не собирался нападать на него и изгонять обратно!
– Они показали мне тетради Алетара, оказывается, он несколько лет вел личный дневник и описывал почти каждый день своей жизни. А я совсем забыл, что на каждом шагу там сидят опытные следователи и психологи. Они следят за каждым своим курсантом и сотрудником, даже постельное белье проверяют, чтобы быть в курсе личной жизни.
На Эспиносу не стали открывать охоту потому, что заинтересовались его странным поведением. А потом поняли, как выгодно иметь на своей стороне столь могущественного союзника и, поступившись собственными убеждениями, разумеется, исключительно для пользы обществу, предложили демону занять место погибшего друга. Эспиноса долго размышлять не стал и принял сан кардинала под личиной Ателарда, приняв новое имя и продолжая работать в лаборатории. По ночам он наведывался в закрытую часть библиотеки и старался не попадаться на глаза простым сотрудникам. Шло время, через несколько лет погибает Великий Инквизитор и внутри организации разгорается самая настоящая борьба за власть. Каждый хотел занять это место и урвать кусок пожирнее. Нашелся умный человек и предложил кандидатуру демона, зарекомендовавшего себя очень ценным кадром, принесшим пользы больше, чем половина Инквизиции. Неожиданно с этим согласились все, в тайне рассчитывая, что демон, зарывшийся в пыльных талмудах вместо того, чтобы питаться энергией людей, не станет заниматься политикой.
– Пришлось перекроить под себя всю структуру, – равнодушно сообщил Эспиноса, – были те, кто сопротивлялся. Но такие давились в зародыше, жестко, поэтому бунты прекратились быстро, и все обошлось без последствий.
Наверное, они даже подумать не могли, что демон будет способен так закручивать гайки и всерьез возьмется за ряды.
– Это интересно, история прихода к власти одного из диктаторов… – кивнула я, – но как получилось, что ты развязал войну с некромантами? Откуда взялся Лукос, и кто дал ему с подвижниками создать Сангреаль? Не поверю, что вы не знали, что все беды идут от рода моего прадеда!
Все-таки хорошо, что у меня хватило гордости или дурости, не знаю, чего во мне больше, и я отказалась от этой фамилии. Пусть варятся без меня в своей исторической помойке.
– Лукос не обладал какими-то серьезными зачатками для магического роста, – продолжил демон, – зависть к собственным сестрам и даже к талантам матери сильно подкосили его. Несмотря на большой ум, он был полон комплексов и не терпел чужих успехов.
– Я где-то читал, что у него было семь старших сестер, несколько теток и ни одного мужчины в роду, – подлила я масла в огонь.
Самаэль, видимо знакомый с подобной семейной обстановкой, не выдержал и пробурчал:
– Это конечно ни разу не оправдывает наклонности Лукоса, но я его понимаю.
Эспиноса задумчиво посмотрел на грустного синигами и с серьезным видом кивнул. Кто бы мог подумать, что демоническое существо может так сильно очеловечится? Хотя, что я вообще знаю о демонах? Ничего.
– У женщин рода Эрве, осознающих свою безграничную власть и особое положение, был отвратительный характер. И малышу Лукосу доставалось по полной программе, тем более что его взросление прошло без отца, тот погиб едва мальчику исполнился год. Так что заступиться за будущего ученого было некому.
– А что случилось с его отцом?
Демон скорбно поджал губы и процедил сквозь зубы:
– Царство женщин не предполагает в нем равенства. Ты либо подчиняешься прихотям и капризам повелительниц, либо тебя изведут. Это вопрос времени. Впрочем, даже если играть по правилам женщин, то все равно в конце пути ждет неминуемая гибель. Мужественность не живет там, где потакают чрезмерным амбициям женщин. Так что твой предок просто не выдержал давления. Лукос когда-нибудь последовал бы за ним не в силах сопротивляться напору сестер и матери, тем более что никто не собирался заниматься его образованием, и жизнь мальчика ждала не завидная.
– В любом случае все бы кончилось плачевно… – еще мрачнее проговорил Самаэль, словно речь шла о нем.
– Да, если бы Лукос не нарвался в свое время на одного из высших демонов. К сожалению, призвать моего сородича к ответу сейчас мы не сможем, но постараемся когда-нибудь это сделать. Уже не один год лучшие умы Инквизиции работают над ритуалами призыва к высшим демонам, чтобы в момент появления они попадали под полный контроль мага и могли быть уничтожены без сопротивления. Как вы уже поняли, Лукос заключил с ним договор. Имя называть не буду, ни к чему, чтобы он нас мог слышать.
Вопреки распространенному мнению, демонам не нужен ни человек, ни тем более его жалкая, слишком хрупкая жизнь. А вот наша энергия для этих созданий самое настоящее лакомство, вызывающее непреодолимую зависимость. Согласившись на помощь демонов, Лукос завещал отдать им все свои силы без остатка, когда придет время или, будут исполнены все договоренности. Лукос погиб не потому, что я такая молодец и одним махом могу прикончить опытного некроманта. А потому что от него получили все, что хотели и перестали защищать.
Ритуалы, которые разрабатывал мой предок для своих подопечных некромантов, по договору так работали и на демонов. При определенных действиях с жертвами, освобождалось такое колоссальное количество энергии, что мир демонов на время превращался в самый настоящий оазис блаженства. Ради покоя и ощущения безграничного счастья, когда нет боли и нигде не печет, демоны готовы опутывать в свои сети все новых последователей. Некроманты превратились в послушных слуг, поставляющих своим хозяевам все новые и новые источники временного рая.
Понимая, что Хаадрад рано или поздно окажется на грани, Великая Инквизиция старалась изо всех сил и пыталась найти рабов договоров, чтобы отложить войну за ресурсы на максимально поздний срок.
– Когда-нибудь мои сородичи все равно найдут лазейку, чтобы получать больше энергии, – уверенно заявил Эспиноса, – но, чтобы этого не случилось прямо завтра, некромантов и объявили вне закона.
Да, сильно пострадало искусство врачевателей, магам запрещены манипуляции с кровью и некоторые люди были просто обречены на смерть от болезней. Только магия некромантов настолько тонка, чтобы работать с эфирными планами живых организмов и вмешательство других специалистов не приносило никакого результата. Но другого выхода просто не было: большая часть некромантов попала под влияние демонов.
Услышав такую точку зрения, я поняла ее и возможно когда-нибудь сумею принять. Но сейчас недоумение все равно никуда не делось: почему все так любят идти самыми легкими путями? Почему-то я не сомневалась, что, если бы инквизиторы захотели, но нашли способ решить проблему магии крови менее… радикально.
– А вот с Сангреалем все сложнее… – продолжил демон, – долгое время мы не имели понятия о Лукосе, как о противнике. Да и создание этого артефакта не было инициировано со стороны демонов. Лукосу было мало последователей его идей, ему хотелось больше известности, власти и силы. Он мечтал, чтобы о нем говорили больше и именно как о Шимаре, а не продолжателе рода Эрве. Пользуясь поддержкой королевской семьи и других придворных, он в обход волеизъявления Инквизиции пыталась создать химеру…
Лукос хотел убедиться, что его дети смогут унаследовать приобретенную им силу и умения через кровь. Эта идея не была лишена смысла, так как он на самом деле изобрел ритуал, при котором полученная особь могла не только полноценно развиваться, но и наследовать лучшие качества родителей. Сангреаль, в основу которого вошла кровь многих рас, наделял своего хозяина невероятными возможностями. Только ему не удалось попользоваться им свое удовольствие: кто-то из помощников вскоре украл магический кубок. Даже не знаю, радоваться этому или нет? Наверно все-таки первое, а то мало ли как Лукос придумал бы спустя какое-то время как можно использовать артефакт.
