Текст книги "Сплетая жизнь (СИ)"
Автор книги: Людмила Константа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Глава третья. Вверх дном
Твердые даже на вид губы искривились в многозначительной усмешке. То и дело верхняя, пунцово-красная губа приподнималась, словно передо мной сидел не крупный, сильный орк, в руках которого на ближайшие два месяца была без преувеличения вся моя жизнь, а фыркающий конь. Он, давно заметив, как сильно меня раздражает демонстрация верхних клыков, старался выпячивать их при каждом удобном случае.
Красивые, крупные глаза, выделявшиеся на бронзовом безносом лице, просто кричали о триумфе своего владельца. Он ловил меня почти год, то шантажируя, то пытаясь взять на преступлении, но поймать смог лишь сейчас, упиваясь своей властью надо мной. Странно, но я полулежала на роскошной тахте с золотым орнаментом и не испытывала к нему никакой ненависти. Мужчина, без малого двухметрового роста, всегда облаченный в дорогой костюм, встал и пододвинул кресло ближе ко мне. Он обожал подчеркивать свой высокий статус, если бы мы сейчас находились в моем мире, ему прекрасно бы подошла роль бывшего авторитета, занявшегося легальным бизнесом и знающим толк в безумно дорогих, стильных вещах.
Наклонившись ко мне, он вцепился в мое лицо горящим взглядом, от которого по телу начало разливаться странно будоражащее тепло. Мозгом я понимала, что в трезвом уме и твердой памяти никогда бы не стала реагировать так на кардинала Гаспара де Кирога, своего личного врага, который стремиться всеми правдами и неправдами перетащить меня к себе на службу. Хотя не сомневаюсь, что он в тайне мечтает вскрыть меня где-нибудь по-тихому, чтобы узнать, как расположен организм у химеры, которая была зачата при помощи ритуалов, а не обычным стандартным для всех способом.
– Привет, – Гаспар едва ли не облизывался, получив меня в свое полное распоряжение.
Я хмуро вскинулась, еще раз проверив, не ослабла ли веревка на заведенных за спину запястьях и равнодушно бросила ему, как дворняге:
– Пошел к черту.
– К кому? – глаза орка непроизвольно расширились, жаль, но здесь не существовало ни рая, ни ада, так не было и чертей, хотя демоны жили и даже ходили днем среди обычных людей, прекрасно при этом себя ощущая.
Так что даже если захочешь выругаться так, чтобы тебя поняли все окружающие, то не сможешь. Вернее, выругаться – это мое священное право, которое у меня никто никогда не отберет, но ведь никакого удовольствия нет в том, чтобы сказать собеседнику какую-нибудь гадость и в ответ получить лишь недоумевающий взгляд! Нет, я хочу, чтобы Гаспар знал, что я о нем думаю, а не просто догадывался о том, какими эпитетами не редко награждаю этого мужчину у себя в голове.
– К демону, – со вкусом ответила я, послушно поправляясь, – уточнять надо, куда именно или сам догадаешься?
Глаза Гаспара, правой руки Великого Инквизитора, превратились в две маленькие щелки, где-то на их дне полыхали костры Преисподней, обещая мне самые изощренные пытки, только было одно «но»: если бы он хотел причинить мне вред, то давно уже бы сделал это. А так я могу сколько угодно безнаказанно поливать его помоями, а он будет это терпеть. Возникает вопрос, почему?
– Выписывай два направления, – в тон ответил Гаспар, – потому что ты в любом случае отправишься со мной.
Мне не оставалось ничего, кроме как расхохотаться, жаль, нельзя его пнуть, ноги связаны, а так я бы сейчас с большим удовольствием нарушила рыцарскую заповедь, гласящую, что нельзя поднимать руку на слабого.
– Я рад, что у тебя хорошее настроение, – осклабился орк, как-то странно рассматривая меня, я бы даже сказала с вожделением, если бы не побоялась об этом подумать.
– При взгляде на тебя любой захочет посмеяться, – сочувственно ответила я, – а что, ты не знал?
Гаспар властным жестом хозяина положил свою руку на мою щиколотку, и только после этого я с ужасом отметила, что лежу в бесстыдно задравшемся платье до самого нижнего белья. Взгляд кардинала стал пугающе маслянистым, отчего я занервничала еще больше: одно дело хамить ему и знать, что он не посмеет и пальцем меня тронуть, другое дело понимать, что не все так просто. Что я вообще здесь делаю и откуда он взялся? Помню, как провела ночь в келье, которую для меня выделили в Миравет, а потом все, кто прошел испытание, в том числе и я, собрались в Юбилейном зале на торжественное принятие присяги от молодых рыцарей. Сэр Озрельн разрешил мне посмотреть на это великолепное зрелище в ряду приглашенных почетных зрителей, чтобы знала, к чему готовиться в будущем, если конечно сумею помочь Великому Магистру.
Я села в один ряд с какими-то богато одетыми людьми и все, больше ничего не помню. Открыла глаза уже здесь, но в голове не укладывается, почему напротив меня сидит кардинал собственной персоной, когда он должен начинать вести занятия для отобранной группы курсантом при дворе Его Величества Уэстфорда в Адальворе. Мелькнула мысль, что этот мерзавец похитил меня прямо с торжественной церемонии, но поверить в этом было просто невозможно. Быть такого не может, иначе кардинала просто бы раскатали в тонкий блин прямо там, в зале и были бы правы.
Так и не придя ни к какой правдоподобной мысли, я подумала, что уже можно начинать не просто нервничать, а паниковать и заерзала, когда рука Гаспара деловито поползла вверх по колену и останавливаться на взятом рубеже явно не собиралась.
– Чувствуешь? – многозначительно подмигнув, спросил кардинал, наклоняясь ко мне ближе.
Я с готовностью кивнула, глядя ему прямо в глаза. Мужчина торжествующе улыбнулся, дернув от переизбытка эмоций головой. Он как всегда тщательно следил за собой, с любовью выбривая на висках и затылке сложные узоры, сохраняя волосы лишь на небольшой участке темени, что собирал в высокий черный хвост.
– Что чувствуешь?
– Трупный запах.
Гаспар де Кирога на мгновение растерял весь свой романтический порыв и даже убрал руку, добравшуюся уже до середины бедра. Собственно, нечто подобного я как раз и добивалась.
– Какой еще трупный запах?
Копируя усмешку мужчины, я любезно пояснила:
– Твой конечно или ты думаешь, что после всего этого будешь жить, поживать, да добра наживать?
Орк даже восхитился такой наглости с моей стороны, еще бы, ведь это именно я была в этот момент связана и находилась в его полной власти, а никак не он:
– То есть, ты мне угрожаешь?
От такой пошлости, я даже не сразу собралась с мыслями, растерявшись.
– А мне вот больше нечего делать, как расходовать драгоценные силы на пустую болтовню?
Мужчина одобрительно хмыкнул:
– Не ожидал, растешь, можно даже сказать, что умнеешь прямо-таки на глазах.
Я сначала зарделась от подобного замечания, все-таки бесценно, когда твои враги оценивают тебя по достоинству, а потом насторожилась, а что это он, собственно, пытается пустить мне пыль в глаза?
– Если я заслужила от тебя пряник, то может быть, скажешь, что мы здесь делаем?
Орк равнодушно пожал плечами, на глазах превращаясь в моего жениха, почему-то облаченного в белый смокинг с красной бабочкой. Его серебряные волосы, которые он зимой срезал почти полностью, успели отрасти до плеч, и теперь сливались с костюмом, который совершенно ему не шел. Испуганно заморгав, я прошептала:
– Что здесь происходит?
Самаэль печально улыбнулся тонкими бескровными губами, на бледном лице горели только черные зеркальные глаза, радужка которых занимала весь белок:
– А я тебя предупреждал, что Орден тебе не нужен, смотри, к чему это привело?
– К чему?
Синигами приложил палец к губам, давая знак, чтобы я замолчала и слушала его:
– Тебе надо бросать все и торопиться во дворец, скоро начнется самое интересное и, если тебя не будет рядом, он умрет.
Чувствуя, как по жилам потихоньку начинает замерзать кровь, я уже кричала:
– Да что здесь происходит?!
Где-то сбоку послышался чей-то мужской голос, в котором отчетливо слышалась тревога:
– Леди, вам плохо?
Сначала меня похлопали по щекам, но мое сознание упрямо противилось чужому воздействию, и только дождавшись хорошей, хлесткой пощечины, я сумела очнуться. Слава богу, это был всего лишь сон, хотя на удивление правдоподобный, я прямо-таки ощущала прикосновения кардинала, даже его обычная ухмылка выглядела по-особенному натурально.
Встряхнувшись, я огляделась и захотела провалиться сквозь землю прямо вместе со скамьей, на которой сидела. Потому что весь зал, где находилось не меньше двухсот человек, вместе с принимающими присягу рыцарями, смотрел только на мое бледное лицо с выпученными от страха глазами. Великий комтур, стоящий по центру на вершине небольшого постамента из белого камня с обнаженным клинком, бросил в мою сторону тяжелый взгляд, так что боюсь, после церемонии меня ждет разбирательство на тему, как я посмела заснуть прямо во время присяги. Ведь не объяснить же ему, что я этого не хотела, и это был, так сказать, форс-мажор!
– С вами все в порядке? – раздался откуда-то сбоку тихий голос.
Я с трудом сфокусировала взгляд на говорившем немолодом мужчине с пышными усами, длинные кончики которых были подкручены горячими щипцами и теперь задорно смотрели вверх.
– Ничего, все хорошо, это было видение, просто дурное видение…
Сначала я хотела сказать, что была погружена в осознанный сон, но мне вряд ли поверят, что уснула не сама, а по чьей-то неизвестной воле. Так что я быстро спохватилась, прикусила язык и не стала посвящать никого из тех, кто так и продолжил коситься на мое бледное лицо. Сидящие впереди меня мужчины, облаченные в парадные доспехи с диковинными узорами и в костюмы из дорогих, редких тканей, обменялись встревоженными взглядами. Все правильно, никакая посторонняя магия не должна была проникнуть сквозь защиту храма, где мы сейчас находились. Именно это меня и пугало больше всего, а не только то, что кто-то заявился в мое замутненное сознание под личиной Гаспара и Самаэля.
– Может быть, вас отвезти в лекарский отсек, чтобы вас осмотрели? С видениями не шутят, поверьте, – на полном серьезе произнес усач и, ощущая себя на редкость паршиво, я попыталась найти в себе силы, чтобы улыбнутся:
– Спасибо, обязательно, но только после церемонии.
Мужчина, одетый в обычный черный камзол без знаков отличий, равнодушно пожал плечами, как бы говоря, что это мое дело и потеряв ко мне интерес, отвернулся. Я незаметно перевела дыхание: нет, это не просто видение, в первую очередь это послание, только мне никак не удается понять, почему кардинал предстал в таком странном амплуа, и в какой дворец мне надо спешить, чтобы спасти загадочного «некто» от смерти? Кожа в тех местах, где меня касался «Гаспар» во сне, горела даже после пробуждения и немного покраснела, так бывает при легком раздражении. Это не только принесло некоторые неудобства, но и отрезвило.
Продолжая размышлять о странном происшествии, я поймала еще один многозначительный, косой взгляд сэра Озрельна. Он стоял, прямой как струна, грозно развернув широкие плечи и выпятив вперед квадратный подбородок, видимо это нужно было для создания особенно торжественной атмосферы. Вернер, всегда предпочитавший носить элементы доспехов, сегодня почему-то решил обойтись обыкновенными шоссами, темно-синими штанами, облегающими его длинные стройные ноги и двумя туниками. Нижняя, камиза, была такого же цвета, как и шоссы. А верхняя, котта, белоснежная, с искусной золотой вышивкой, как нельзя лучше подчеркивала благородный статус владельца. Сверху мужчина накинул простой плащ, он был такого же белого цвета, как и котта, лишь на спине был виден огромный золотой крест, что величественно мерцал под солнечными лучами, что упорно продирались сквозь витражные окна.
Как только гости, заполнившие просторный зал, где не было ничего, кроме скамеек и высоких голых стен, что не были украшены даже привычными барельефами, стихли и даже дышали через раз, боясь что-то пропустить, сэр Озрельн громко проговорил:
– Я рад приветствовать тех собратьев, что бросили свои дела и решили прибыть на акколаду, на это знаменательное событие для всего нашего Ордена, куда мы сегодня принимаем не только новых братьев, но и посвящаем некоторых из них, доказавших, что они лучшие, в рыцари! В этом году тех, кто достоин столь высокого звания и золотых шпор всего восемь человек, но все они яркие представители своих земель, предков, учителей и изначально несут в себе все то, что Орден старается прививать в душах наших последователей и просто страждущих, уже не один век.
Посередине зала, глядя прямо перед собой и стараясь не отвлекаться даже на речь Великого комтура, стояло восемь молодых мужчин. Кто-то из них был выше и вообще внушительней, кто-то более тонок в кости и низкого роста, но все без исключения были подтянуты и смотрели на зал с таким огнем в широко распахнутых глазах, что даже меня, обладательницы, в общем-то, циничной натуры, на некоторое время взяла оторопь. Со школьных времен я была убеждена, что рыцари, это малообразованные, но очень практичные люди, которые своего коня и военное обмундирование ценят выше всего остального. Такой легко может убить слугу, просто потому что тот не успел учтиво поклониться или сделал это недостаточно подобострастно. Рыцарь спокойно отдаст свою родственницу, к примеру, родную дочь, более богатому, но старому или безобразному соседу, ради выгодных вливаний в собственный кошелек. А все эти знаменитые Крестовые Походы были затеяны не ради высокой христианской идеи: нести свет по всему миру, а ради разграбления и утверждения железной власти.
А сейчас, глядя на озаренные внутренним светом лица мужчин, которые одной ногой уже возвышались над простыми воинами, я готова была задуматься, что не все здесь мерят деньгами, а любая материальная практичность объясняется жизненной необходимостью. Все восемь кандидатов в рыцари, были облачены в одинаковые белые рубашки, алое сюрко, коричневые шоссы и золотые шпоры. Великий комтур говорил что-то еще, но я его уже не слышала, погружаясь с головой в торжественный момент и чувствуя, что даже немного завидую тем, кто уже перешел свой главный рубеж. Остается только надеяться, что мне тоже предстоит совсем скоро стоять на акколаде, отсчитывая минуты до посвящения.
Наконец замолчав, сэр Озрельн принял у помощника из рук перевязь с мечом и подошел к первому кандидату. Быстро опоясав его, Вернер легонько ударил новоявленного рыцаря по затылку и негромко произнес:
– Будь храбр.
Проделав эту процедуру восемь раз, Великий комтур вернулся на свое место и обвел весь зал внимательным взглядом:
– Я сознательно сократил посвящение лишь до этой части, опустив мероприятия, призванные продемонстрировать вашу ловкость и мастерство в воинском искусстве, поскольку мы очень сильно ограниченны во времени. Но надеюсь, что это нисколько не скажется на вашем служении во имя справедливости и истины, которую Творец принес в этот мир вместе с Уставом нашего Ордена.
Зал одобрительно загудел, подтверждая слова Вернера, здесь же собрались мужчины, им не нужны лишние развлечения, которые только развращают дух и разум. И так было понятно, что просто так в рыцари Ордена не пролезть, так что ни к чему все лишние мероприятия. Чуть улыбнувшись подобной реакции гостей, комтур уже мягче продолжил свою речь:
– А сейчас я надеюсь увидеть всех вас во внутренних дворах замка, где наши послушники постарались накрыть праздничные столы, достойные великих королей, чтобы вы могли отметить такое великое событие, как расширение рядов Ордена Солнца!
Словно вторя словам старого рыцаря, где-то под куполом Юбилейного зала раздался невидимый гонг, оглушивший своей звонкостью добрую половину гостей. Все, как будто только и ждавшие сигнала, подскочили с лавок и торопливо заспешили к выходу: кто-то очень предусмотрительный успел распахнуть настежь огромные, толстые дубовые двери. Чтобы не мешаться и не пасть нечаянной жертвой под тяжелыми сапогами торопящихся к еде мужчин, я быстро юркнула к стене, на ощупь отыскала нишу и застыла там, пережидая в безопасном месте общую давку.
Стараясь не упустить комтура из вида, я встала на цыпочки и отчаянно завертела головой. Увидеть Вернера сразу у меня не получилось, слишком много народу толпилось в зале, но все же я умудрилась выхватить мужчину взглядом: он стоял за каменным постаментом, с которого толкал пламенную речь всего несколько минут назад и увлеченно беседовал с каким-то новоиспеченным, темноволосым рыцарем. Мне даже показалось, что я узнала его, но к своему стыду не могла вспомнить, как его точно звали. То ли Раймон, то ли Раймунд, хотя и не мудрено, после пережитого видения моя голова напоминала чугунную кастрюлю, о которую время от времени стучали половником.
Как только все зрители, наконец, вышли наружу, я ловко вынырнула из своего укрытия и стремительно направилась прямо к Вернеру. Тот явно заметил меня еще издали, но не подал вида, продолжив что-то втолковывать молодому последователю. Прикусив губу, я сначала замерла на середине пути: сэр Озрельн вполне может намеренно тянуть с разговором, чтобы испытать мое терпение и еще лишний раз ткнуть носом в мою не сдержанность, когда рыцарь должен всегда быть всегда невозмутимым и спокойным. Это раньше я бы немедля влезла в чужую беседу, не посчитав это верхом невоспитанности, потому что предварительно потрудилась бы извиниться за подобную наглость, но сейчас многие вольности отходили на второй план и уже были мне не доступны. Хотя, положив руку на сердце, если дело потребует решительных действий, я и сейчас влезу в любой разговор, и даже, наверно буду потом переживать из-за этого, но Вернер вчера ясно дал понять, что следит за мной и моими манерами. В Ордене очень ревностно относятся к соблюдению дистанции между всеми членами рыцарско-духовной общины. И сейчас, когда я в шаге от вступления в огромную дружную семью, придется немного нажать себе на горло и принять их правила поведения.
– Леди Ярослава, – почувствовав мой укоризненный взгляд между лопаток, ко мне обернулся собеседник комтура, – и вы здесь? А я, признаться думал, куда вы пропали, ведь испытание Оракулом вам все же удалось пройти.
Слово «удалось» у молодого рыцаря непроизвольно прозвучало так, словно это была какая-то ошибка и мне просто повезло. Он и сам это понял, судя по дрогнувшим зрачкам. И с неудовольствием заметил, что я тоже это поняла, но заострять внимание на подобном не собираюсь, больно надо. Осмотрев вихрастые волосы собеседника Вернера и его плотный коричневый загар, я, наконец, вспомнила, как зовут этого малого: Раймунд Тулузский.
Сэр Озрельн, наконец, соизволил обратить внимание, что они не одни в Юбилейном зале и благосклонно кивнул мне:
– Леди Ярослава, рад видеть вас в добром здравии, хотя мне показалось, что вы еще недавно чувствовали себя не очень хорошо. Какие-то проблемы?
– Я не леди, – твердо глядя комтуру в глаза, негромко ответила я, – вам ведь известно, что я отказалась от фамилии, не желая хоть как-то относить себя к роду Эрве. Так что я как была просто курсанткой Краснословской, так ею и останусь.
Серо-голубые глаза Раймунда восхищенно блеснули: как же, где он еще найдет такую полоумную даму, которая добровольно откажется от привилегий и права называться аристократкой. Только я сделала это не ради того, чтобы все обращали на меня внимание и за спиной восхищались мужеством или что там обычно приписывается длинными языками. А для того, чтобы не иметь ничего общего с родом Эрве, который породил самое настоящее чудовище, моего прапрадеда, Лукоса Шимаре, сумасшедшего ученого, который ставил магические эксперименты сначала на собственной дочери, потом на внучке, и наконец, добравшись до меня, сделал все, чтобы я родилась химерой. Мало приятного в том, чтобы знать, что ты появилась на свет лишь благодаря ритуалу, а собственная мать, стремясь избавиться от ненужного плода, родила тебя в другом мире и бросила, там не испытывая никаких угрызений совести. За время моего нахождения в мире Хаадрад я успела узнать, кровь каких рас течет во мне, поскольку каждый эксперимент Лукос подробно записывал в своих дневниках, но так и не узнала, кем был мой отец. Да и не хочу знать, если честно, ровно так же, как и носить ненавистную фамилию Эрве. Лучше быть простым магом и пытаться самой как-то устроиться в новой жизни, чем учиться улыбаться, тем, кто меня боится и в тайне жалеет, вернее, испытывает жалость: два похожих слова, а на самом деле в них заключен разный смысл.
– Леди, – так же твердо проговорил Вернер, – вас ведь усыновил сам Великий Магистр, так будьте же благодарны ему за этот шаг, все-таки он дорогого ему стоил.
Услышав это, я не смогла сдержать улыбки:
– Что же в нем такого дорогого, может быть бумага, на котором была изложена воля Магистра? Его милость Отто сам вытащил меня в этот мир с вашей помощью, а вы требуете моей благодарности? То, что я привыкла к Хаадраду и больше не стремлюсь обратно, приняв свой новый путь, совсем не значит, что я забыла и смирилась с вашим вероломством по отношению ко мне.
– Об этом вам лучше поговорить с самим Великим Магистром, – не поддаваясь на провокацию, спокойно подхватил сэр Озрельн, – если, конечно, не боитесь услышать многое из того, после чего вам придется перекраивать ваше представление о мире и людях, в частности. Но вы мне так и не ответили, у вас какие-то проблемы?
Я многозначительно покосилась на развесившего уши около нас Раймунда, но Вернер сделал вид, что не понимает намеков, зато новоиспеченный рыцарь сумел сообразить, что он здесь лишний. Чуть усмехнувшись левым уголком губ, он поклонился наставнику и, сказав, что будет ждать у донжона, вышел из зала, старательно чеканя шаг. Сбросив маску благородной надменности, Вернер устало покосился на мое удивленное лицо:
– Между прочим, тебе с ним практику проходить, а ты его так бесцеремонно выгнала.
– Пихаешь своих рыцарей во все щели? – неодобрительно покачала я головой, – что ему делать при королевском дворе? Это совсем не то поле для битвы, которое ему нужно.
– Я решил включить его в состав практикантов не по этой причине, – тут же парировал Вернер, – у каждого рыцаря должен быть наставник, готовящий его к посвящению и дальнейшей службе. Я надеюсь, ты понимаешь, что у меня на твою подготовку нет времени, да и не по рангу мне возиться с девкой, пусть и талантливой, а Раймунд хоть и примерно одного с тобой возраста, но достаточно умен и опытен, чтобы направить тебя туда, куда надо.
Я решила тактично промолчать, в конце концов, ему виднее, кто должен меня обучать. Одно то, что он признал необходимость этого, а также, сказав, что я талантлива, спасает его от многих претензий с моей стороны.
– Мы отправляемся во дворец через полчаса, с помощью стационарного портала, успеешь собраться?
Я дернула головой, показывая, что, конечно, успею, вещей то со мной немного и поспешно добавила:
– Вернер, как можно наслать на человека сон-видение, если это здание храма окружено мощными заклятиями ваших монахов?
Мужчина остро взглянул на меня:
– Так ты не спала? А я уж думал, что ты вконец обнаглела…
Не выдержав незаслуженной обиды, я проворчала:
– Ну, хоть ты-то меня не позорь! Сам подумай, как я могла позволить себе подобное отношение к людям, которые всю сознательную жизнь шли именно к этому дню?
– Похвально, что ты понимаешь серьезность и трудность подготовки рыцарей, – согласно кивнул комтур, – что ты видела?
Я коротко рассказала ему, не решаясь освещать интимные подробности поведения Гаспара, и выжидающе уставилась на сэра Озрельна, может он сумеет подсказать что-то дельное, что поможет мне разобраться в ситуации.
