Текст книги "Песнь Шеша (СИ)"
Автор книги: Людмила Константа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Он сидел на обычном, отдаленном подобии трона, грубо сколоченным из необработанных досок и откровенно изучал мой не презентабельный внешний вид. Я, конечно, понимаю, что пытаясь в сиреневой комнате без расчёски пригладить длинные волосы, за время дороги, превратившиеся в самую настоящую мочалу, совсем не преуспела в этом. Да и общий помятый грязный вид не добавлял мне ни шарма, ни очарования, но воспитанные аристократы, понимая лишения войны, не будут так брезгливо морщиться, словно увидели перед собой вошь.
Рогнар, представив меня в самом начале, присел на выступе возле отца и не понимал, почему тот уже десять минут просто рассматривает меня и молчит. Не понимал это и Радий, но отошел в сторону, чтобы не мешать, властной особе наслаждаться видом поверженного врага. Про «поверженного» – это Булат так наверняка думал, хотя его ожидал большой сюрприз.
Стоять в пустом зале под желтоглазым прицелом крепкого, но уже видно, что пожилого оборотня, мне надоело скорее, чем я ожидала.
– Неужели я вам так понравилась, что вы даже дар речи потеряли?
При звуках моего сдержанного голоса Рогнар тут же приподнял голову, и принялся подавать мне знаки, чтобы я молчала. Прости, но эту партию мне нужно провести самой.
Слегка тронутое морщинами, полное смуглое лицо Великого Кнеза чуть растянулось, когда он попытался улыбнуться. Он делал это не уверенно, видимо потому что не умел, и выходило немного жутковато: пожелтевшие клыки, которые из-за возраста уже не втягивались, сильно выпирали, отчего полные губы топорщились и то и дело, на алую рубашку, поддерживаемую золотым поясом, текла тоненькая струйка слюны.
По первому впечатлению о собеседнике судить, конечно же, нельзя, но то, что Булат был мне неприятен, это факт. А я сильно раздражала его, видимо своим неопрятным внешним видом.
– Скорее я теряю дар речи от неотесанности и наглости, но это можно списать на отсутствие должного воспитания. Тифон особо никогда не обращал на это внимания. Но дитя, прежде чем являться под очи к Великому Кнезу, не смешало хотя бы умыться. Или в горах не знают, что такое вода и мыло?
Я улыбнулась:
– Знают, но по доброте душевной мы все мыло раздали оборотням, когда пытались вас научить пользоваться им. К сожалению, обратного доброго жеста мы так и не дождались.
Ρогнар, почуяв, что ещё немного и начнет просто вонять жареным, попытался вмешаться:
– Отец, я…
– Помолчи, Дамир, – осадил его отец, а я впервые услышала раздраженный голос правителя Мандебура, – у тебя ещё будет возможность сказать свое слово. А ты…
Булат перевел на меня недовольный взгляд, на который я ответила с равнодушным спокойствием:
– Копия своего деда, такая же беспардонная выскочка, не умеющая ценить доброе отношение.
Решив принять слова о Тифоне, как комплимент, я все же уточнила:
– Доброе отношение, это яд в пище или отсутствие воды? Видимо это для того, чтобы я от вас ни чем не отличалась, дабы на улице на меня никто не показывал пальцем? Тогда мне страшно спрашивать, что такое не доброе отношение.
Булат был большим, грузным, старым и уставшим. Причем об этом говорила не его внешность, а скрипучий, надтреснутый голос и давно потухший взгляд. Даже гнев, который он сейчас усиленно пытался изобразить в ответ на мои слова, выглядел каким-то жалким.
– Глупая девчонка, думаешь, что твой дед сможет тебя спасти? Когда-то он отдал весь свой народ, своего сына на откуп амбиций, хотя мог спасти всех. Неужели ты думаешь, что он станет играть по правилам и соберет за тебя хоть часть выкупа?
Я не понимала, то он говорит, но очень хотела узнать больше, в конце концов, Булат когда-то был лучшим другом Тифона, а что именно произошло между ними, он никогда не говорил. Все думали, что это было связано с предательством оборотней. Но мне иногда казалось, что там было что-то еще, не менее важное, чем истребление и Проклятие драконов.
Заметив мой интерес, Булат довольно усмехнулся, наконец-то получив возможность высказать всю накопившуюся за долгие годы обиды кому-то, кого он может хоть и косвенно, но считать врагом:
– Отвечай. Ты думаешь, Тифон придет за тобой?
Сказать «да», значит соврать, а княжна Цуринген не врет, это ведь не Элен и не Алексия, которые ради своего дела пойдут на что угодно. А сказать «нет», значит обрушить мир всех драконов в моем лице. После этого я не смогу быть для них флагманом спасения, а кроме меня никто больше на это не пойдет, иначе я бы с радостью уступила эту неблагодарную роль.
Я стиснули зубы: буду молчать, даже если он прикажет пытаться меня. Рогнар понял, почему я не тороплюсь открывать рот, он встал чуть позади трона отца и успокаивающе положил ему руку на плечо. Тот дернулся, скинул ее одним движением и, усмехнувшись уголком рта, продолжил:
– Молчишь. Только не думай, что тебе удастся избежать ответа за все, что сделал Тифон.
Разлепив сухие губы, я проговорила:
– Что вы имеете в виду?
Оказалось, Булату нужна была от меня хоть какая-то реакция, и его тут же прорвало:
– Ну конечно, он тебе ничего не рассказывал, вы все стали такими же жертвами, как и мы. Только как сын ответственен за своего отца, так и вы за выбор и поддержку своего правителя. Знаешь ли ты, что когда-то наши боги были очень дружны между собой?
Услышав про Перкунаса и Шеша, я сосредоточившись на Великом Кнезе, молча кивнула.
– Безумно любя своих избранных детей, однажды они решили сделать подарок оборотням и драконам, надеясь, что мы породнимся и наши дети, став ещё сильнее, чем прежде, создадут новую эру.
Рогнар со своим десятником, как и я, слушал откровения правителя Мандебура явно впервые. Ладно, он сейчас говорит об этом мне, но почему от сына-то скрывал, копя в себе ненависть?
– Каким образом мы могли породниться? – перебила я старика, не представляя, как такая чушь могла родиться в его голове, – драконы могли родить только от драконов, а после проклятия Шеша потеряли и эту возможность.
Булату, мое замешательство, доставило удовольствие, он широко улыбался и словно таял от моих слов.
– Именно, а маленькой княжне никогда не приходило в голову, почему ваш бог решил забрать именно этот дар?
– В летописях говорилось: драконы зазнались перед людьми и забыли о своем предназначении защищать все живое, – уверенно проговорила я, хотя мне всегда казалось, что это довольно пространственное заявление.
Булат натужно рассмеялся, а мне отчего-то стало невыносимо тревожно. Происходило что-то не правильное, только вот что именно, было не понятно: то ли сам рассказ, то ли обстоятельства, при которых я все это узнавала.
– Нет, это конечно тоже было, но только в отношении твоего деда. Перкунас и Шеш подарили моей дочери возможность родить ребенка от своего возлюбленного Диона. При обычных обстоятельствах брак между ними, конечно же, был бы не возможен, роду нужен был наследник, но раз сами боги встали на их защиту и дали возможность Климене родить от дракона, вмешиваться в это я не мог.
Это было просто невероятно, кто бы мог подумать, что Шеш способен проявить подобную чуткость!
– Я позвал Тифона со свитой на свадьбу дочери, радуясь, что мы можем породниться с великим народом, первыми созданиями этого мира и стать свидетелем чуда рождения новой расы.
Булат замолчал, переводя дыхание и Рогнар, не выдержав, поторопил отца севшим голосом:
– И что случилось?
– Любимец Тифона, Агис, бывший ему как сын, избалованный и ни в чем не знавший отказа, решил, что может пожелать мою дочь и все согласятся с этим. Тифон, наплевав на все моральные принципы, всего за день до свадьбы просил руки Климены для своего любимого помощника, даже не обладавшего приличным титулом. Никто, выскочка без права голоса! Разумеется, я отказал ему, но жалею, что в слишком мягкой форме и при этом не выгнал сразу за порог. На следующий день мою Климену похитили, ее невозможно было найти, исчез и Агис. Конечно, заподозрив ужасное, я искал дочь и этого ублюдка везде, где только мог. Предъявить что-то Тифону не было возможности, прямых доказательств вины его любимца у меня на руках не было. А он сам наотрез отказался вмешиваться, сказав, что предпримет какие-то шаги только в том случае, если появиться сама Климена и укажет на виновника.
Догадываясь, чем все это могло закончиться, я молчала. Это было так похоже на деда, сознательно запустить все дело и вмешаться только тогда, когда ничего поменять уже было нельзя.
– Моя дочь появилась через три месяца, в ссадинах, в рубцах, оголодавшая и беременная. Что с ней делал Агис, она так и не смогла сказать, только плакала, и спустя многие годы речь к ней так и не вернулась. А я знал, что этот мерзавец приполз обратно ко двору Великого князя и просил у него защиты, каялся. Тифοн прοстил этого ублюдка, принялся уговаривать οтдать за негο дοчь, тем бοлее οна была уже на снοсях. Я οтказал, умοляя в свою очередь отдать Агиса для честногο суда. Пусть нас бы судили сами бοги, я был готов к этому! Но Тифон тогда только рассмеялся и сказал мне, что мы никто.
Как ни горько это было осознавать, но это и впрямь был Тифон, именно эти черты я не редко замечала у него. Как я могла оставить дом на его попечение и уйти? Εсли бы я только могла догадаться об истинном положении вещей!
– Климена родила мальчика в положенный срок, явился Перкунас, до этого я никогда не видел бога воочию и так близко, а он был очень недоволен. Перкунас сказал, что в семь лет мальчик сможет сделать свой выбор: кем ему быть, драконом или волком. И что раз я не уберег собственную дочь и сделанный нам подарок, то могу не рассчитывать на этого ребенка.
Я едва слышно прошептала:
– Он забрал мальчика?
Булат кивнул:
– Да и что с моим внуком, я не знаю до сих пор. Старшая сестра Рогнара после этого случая окончательно сошла с ума и в какой-то момент мы не доглядели: она покончила с собой. Говорят, ваш Шеш исполнил ее последнюю просьбу и проклял вас, чтобы больше никто из драконов не мог больше осквернить мир.
– И после этого вы решили уничтожить не только драконов, но даже воспоминания о нас? Я понимаю, что вы пережили, но чем вы отличаетесь от Тифона и Агиса? Я знаю, что этот он погиб в Последней войне!
Булат, не ожидавший подобного обвинения в свой адрес, дернулся от моих слов, как от удара:
– Нет, я ведь понимал, что нельзя судить всех только из-за одного гнилого корешка! Я не знаю тех оборотней, что участвовали в заговоре против вас и рассказываю все это не для того, чтобы оправдаться. Мне уже давно плевать, кто и что думает. Последняя война началась через двадцать лет после этого случая, после того, как у меня родился сын, о котором я уже и не мечтал. А кто и что мстил вам – думай сама, причины для этого были. Вас прокляли только из-за Тифона, не пожелавшего вмешаться, потому что считает всех вокруг лишь приложением к своей короне. Когда вы умирали, я хотел вам помочь, но Великий Князь отказался от моих отрядов. А потом собрал жалкие остатки своего племени, которые уже не могли поднять голову на своего господина, и увел их подальше от правды, в Дивногорье. Именно он повинен во всем, что с вами случилось.
Я бы ни за что не поверила этим словам, но ведь оборотень прав, Тифон очень ревностно относился к своему положению правителя. Ведь даже если взять дар вдыхать душу в камень, дед запрещал не только читать об этом, зарыв свою библиотеку, но и думать, что я тоже когда-нибудь смогу это делать. Он ведь не искал меня потом, когда я ушла. Наверно думал, что мне захочется его сместить.
Не смотря ни на что, я все равно безумно скучаю по Тифону, поскольку больше у меня никого нет. Но это не значит, что я не сделаю то, что должна. Заметив перемены в моем настроении, Булат вновь улыбнулся:
– Так ответь мне, княжна, придет ли Тифон за тобой?
Как будто в этом есть какой-то смысл.
– Ты ведь сам сказал, что нельзя судить обо всех лишь по одному гнилому корню. Если не придет он, придут другие драконы, я не прячусь. Они знают, что я вернулась к ним.
Ожидая от меня более скомканного ответа, оборотень взбесился, видя, что меня не трогает его речь.
– Вижу, ты такая же не пробиваемая гордячка, как и твой дед. Что ж, пусть приходит, срок на это два дня, а я, наконец, получу то, о чем мечтал долгие годы. Успокоение!
Рогнар, метая тревожные взгляды то на меня, то на отца, напомнил ему о выкупе:
– Ты определился с ценой?
– Да, в первую же минуту, как увидел ее. Цена очень проста: ее голова. Княжну повесят как собаку через два дня на помосте, который начнут строить прямо завтра с утра.
Не такого ответа ожидали оборотни: Рогнар нахмурился, Радий смотрел на Великого Кнеза так, словно впервые видел его. Меня же его слова нисколько не тронули: утром меня уже здесь не будет.
– Но ты ведь ее отпустишь, если через два дня придет Тифон?
– Нет, – казалось, вопрос сына удивил правителя, – у него было много времени, чтобы изменить положение вещей и ответить за все, что им же было сделано. А сейчас уже поздно что-то менять. Εсли он успеет, то получит возможность извиниться перед своей внучкой, что именно ей выпала судьба стать платой за все деяния.
– Нo он ведь не придет, а вместо него вполне может прийти войско, – попытался кнез образумить отца хотя бы этим, – не следует так рисковать.
– Пусть приходят, быстрее очистим земли от войск его величества Артанейна.
Услышав это, я качнула головой:
– Вы для этого пришли сюда?
– Что княжна, интересно? Впрочем, тебе не помешает это узнать. Герцогство Тьялирр стоит на заповедных Перкунасом Белых землях, истоков нашего народа. Они питают нас, делают сильнее, выносливее, здесь мы будем непобедимы.
На это я чуть было не рассмеялась, сдержавшись лишь в последний момент:
– Никогда не слышала о заповедных Белых землях. Суд по тому, что поднимать мятежи вы начали не так давно, то эта информация и для вас явилась новой. Что, вам об этом лично Перкунас рассказал?
Булат кривился от моих неприкрытых насмешек, но сделать ничего не мог, он и так вынес мне приговор.
– Нет, не он. Зато пришел его верный последователь, взявшийся восстановить равновесие в этом мире. Он сказал, что выбрал именно мой народ для этого. Мы выстрадали достаточно, чтобы стать высшим звеном между богами и остальными народами, живущими здесь. А ваше драконье время ушло безвозвратно, вы сами отказались от своего предназначения. Последователь Перкунаса очень умелый и могущественный жрец, тебе и не снилось то, что он умеет.
Я хотела подробнее узнать об этом таинственном божьем последователе, который пудрит мозги правителю оборотней. Он, судя по всему, был ещё хозяином Вигона, создал противомагические обручи и приносил жертвы на остатках наших храмов. Только вот Великий Кнез потерял к нашему общению малейший интерес.
Он махнул сыну рукой, чтобы тот вывел меня из зала и мирно закрыл глаза. Видимо пожилой волк устал после эмоционального разговора со мной. Рогнар покорно встал, молча взял меня за руку и повел меня обратно в сиреневую комнату. Может устроить показательную истерику, что хватит надо мной издеваться и дайте помереть в нормальных условиях? Видимо придется отказаться от этого, потому что, судя по озадаченному виду оборотней, они не были сейчас склонны к шуткам.
Увидев, что мы практически пришли к моей тюрьме, я попыталась разбавить похоронную атмосферу:
– Ну что вы такие грустные? Вы живы, здоровы, что вам еще для счастья надо?
Радий, услышав мой беспечный голос, даже подавился:
– Ты что не поняла, что через два дня тебя собираются казнить?
Вот и как объяснить ему, что в мире все относительно и за два дня может многое измениться, о чем даже подумать в эту минуту просто не возможно?
Я улыбнулась:
– До этого еще целых два дня, так зачем начинать реветь прямо сейчас?
– Удивляюсь тебе, – негромко проговорил Рогнар, не глядя в мою сторону, – тебе только что рассказали, что твой дед буквально уничтожил свой собственный народ, ты сама скоро последуешь за грань, а сейчас стоишь и улыбаешься?
– Мои отношения с Тифоном и как я буду разбираться со всем этим, касаются только меня, – достаточно вежливо, но твердо оповестила я оборотней – а до всего остального еще много времени и все может измениться.
– Все может измениться… – эхом повторил Рогнар и распахнул передо мной дверь.
Я молча вошла в комнату, дождалась, пока меня запрут, и начала мысленно материться, отборно, со вкусом, не стесняясь самых грязных выражений. За долгие годы добровольного изгнания, побывав во многих передрягах, я узнала многое из того, что простой барышне знать не надо.
Конечно, чтобы вызвать Шеша и сказать ему все, что я думаю о сложившейся ситуации по его вине, все-таки надо было присутствовать в его храме. Но за неимением этого, мое крайне эмоциональное состояние тоже подойдет. Он пришел, видимо не ожидал, что кто-то смеет так выражаться в его адрес. Божеству стало интересно, кому здесь жить надоело. А мне, как приговоренной, сейчас можно было все, и я этим отчаянно пользовалась.
Шеш не стал мудрствовать и явился как призрачная тень, видимо не хотел тратить силы на явное проявление в материальном мире. Видя, что даже в его присутствии я никак не останавливаюсь и продолжаю поминать всех его родственников, он возмутился:
– Кто бы мог подумать, что у Тифона такая непотребная внучка выросла!
Прекратив на миг, я смерила бога недовольным взглядом и съязвила:
– Скоро и такой не будет!
Вместо того чтобы как-то морально поддержать свое творение, он самым наглым образом заржал:
– Ты сейчас пытаешься давить на жалость? Ты и сама прекрасно знаешь, что можешь спокойно выйти отсюда в любой момент.
– Не могу, сначала нужно добраться до твоей рукописи.
Шеш удивленно потянул:
– Так в чем проблема? Иди и возьми ее и сматывайся, через два часа в ставке объявят отбой, и большая часть отрядов Великого Кнеза разойдется по палаткам, путь будет практически свободным. Или ты решила совсем обнаглеть и потребовать от меня помощи?
Из нас двоих, если смотреть объективно, то обнаглел как раз именно Шеш, а никак не я. Но не говорить же ему об этом прямо? Хотя после всех эпитетов, что я его награждала буквально еще минуту назад, это уже было бы мелочью. Шеш знал все мои мысли и только качал головой.
– С твоим подходом к жизни, я удивляюсь, почему тебе раньше не повесили. Ладно, я помогу тебе: не надо ничего выдумывать и искать рукопись, просто обратись к Рогнару, он тебе поможет.
Впутывать кнеза во все это мне хотелось меньше всего, да и откуда бы ему было знать про Песнь Шеша? Мне показалось, что бог в этот момент закатил глаза.
– Почему я постоянно вынужден кому-то что-то доказывать и объяснять, чтобы мне поверили? Ты можешь просто сделать так, как я сказал, и тогда все будут довольны? Кроме тебя и Ρогнара эту ситуацию исправить больше не кому.
– Скажи мне, бог, – я нехорошо усмехнулась, – в какие игры ты меня впутал? Ты ведь заранее все просчитал и все, о чем говорил Великий Кнез, тебе было известно с самого начала? Почему ты ничего не сказал мне, может быть, сейчас все сложилось бы по-другому?
– Ничего бы не сложилось, потому что ты бы мне не поверила, а драконы не поверили в тебя, не пройди вы весь этот путь, – спокойно парировал Шеш:
– А сейчас все только и говорят о тебе. Кто-то из них пустил слух, что ты ищешь возможность снять проклятие со своего народа и за тобой готовы пойти все. Тифон пока ещё сохраняет спокойствие, но все, что происходит, ему сильно не нравиться и править ему осталось совсем немного. Ты сможешь отмыть драконов от того позора, что когда-то допустил Тифон. Последняя война, как ты поняла, произошла только по его вине. А мы, боги, не можем вмешиваться напрямую, и проклятие это была вынужденная мера, чтобы вы, наконец, очнулись. Я наделась, что это произойдет раньше, но разум сохраняла только ты одна, с годами все больше становясь похожей на своего отца. Тифон видел это и как мог, промывал мозги своим подданным, чтобы они не думали, что можно жить как-то по-другому.
– Кто-то распустил? – от умиления я едва не заплакала, – наверное, этим кто-то был ты? Ты ведь изначально продумал, как свергнуть неугодного, провинившегося правителя, поэтому и пошел на фокус с проклятием, иначе бы народ не стал бы даже думать о том, что Тифона можно сместить?
Шеш молчал, но и так было понятно, что я права.
– Немного не так, но общую суть ты уловила верно, молодец девочка.
Молодец, только почему меня никто не спросил, чего хочу я?
– Убрать Тифона своими руками я не мог, вмешаться в ход событий мира – значит подписать смертный приговор всем живущим. Я мог только направлять и лучшее, чем можно заставить шевелиться – лишить своих детей самого главного. Мне пришлось пойти на это, но помни, что я оставил возможность снять воздействие. Оборотни здесь действительно не при чем. Те несколько сотен были простыми наемниками, а Тифон воспользовался ситуацией, чтобы обвинить во всем Булата. Ему нужен был повод скрыться в горах, чтобы никто не подумал прийти к нему и изменить существующий порядок.
Интересно, как бы я отреагировала, узнай обо всем несколько лет назад? Наверное, разум бы не выдержал, и я совершила какую-нибудь глупость, а сейчас, встретив Бриара, попавшего в круговорот божественных игр, я не имела права на ошибку. Наверно Шеш прав, кроме меня никто бы не стал заниматься поисками возможности снятия проклятия, только зачем так жестоко? Это можно было бы сделать и без стольких жертв со стороны людей, как теперь успокаивать целые регионы этого королевства, к борьбе с которым подключились ещё и эльфы?
Шеш, уловив мои мысли, поспешил тут же вмешаться:
– К восстаниям в Павире я не имею никакого отношения, просто так сложились обстоятельства.
– Тогда кто? Тот жрец, о котором говорил Булат?
Шеш поджал призрачные губы, он явно не хотел отвечать на мой неудобный вопрос, но и промолчать не могу, слишком мы зашли далеко, чтобы утаивать подобные вещи:
– Он не жрец и не думай, что Перкунас как-то замешан в этом. Просто мальчик, лишенный семьи и детства, захотел отомстить и знаешь, он имеет на это полное право. А вот разбираться с этим тебе, будущей Великой Княжне.
Услышав про титул, я рассмеялась: ни за что на свете я не пойду на это!
Шеш сурово сдвинул брови:
– Тогда зачем ты взялась за поиски Песни? Вернешь ты драконам крылья, а что дальше? Без вождя они все погибнут, словно не оперившееся птенцы. Тифон тебе никогда не позволит после всего вернуться обратно, хотя ты вполне можешь дать драконам их исконные земли, стоит только остановить здесь войну.
Остановить войну – звучит так, словно это как перешагнуть лужу, никаких проблем, пойди и сделай.
– Намекаешь, что родной дед желает моей смерти?
Шеш посмотрел мне прямо в глаза:
– Он получил сообщение от Великого Кнеза, тот прямо сказал, что собирается получить твою голову. А догадываешься, что Тифон сказал своим подданным?
Не выдержав, я закрыла лицо руками и без сил опустилась на кровать, это было слишком жутко, чтобы быть правдой.
– Он сообщил, что предательский народ пленил их княжну и имеет наглость требовать выкуп. Артанейн, Мидхир и драконы собирают войско, чтобы уничтожить оборотней под корень. Тифону не нужны лишние свидетели его падения, произошедшего много лет назад, совершенного по его вине, благодаря действиям незаконнорожденного сына Агиса. Он не оставит никого, прикрываясь твоим именем и собирается вести объединенное войско лично, чтобы контролировать и твою гибель. Ему не нужна ты в качестве спасительницы его народа, Вивиана, он ведь до ужаса боится разоблачения и смещения. Ты позволишь вспыхнуть новой войне, в которой заложником стали уже двуликие?
Даже если предотвратить эту бойню, она все равно будет вспыхивать время от времени, пока жив несчастный сын Агиса и Климены. Имею ли я право отбирать последнее, что у него есть: жизнь?
– А ты думаешь, что это жизнь? – вдруг проговорил Шеш, – он ведь отказался от выбора между ипостасью волка и дракона, оставшись недочеловеком, которого мучают фантомные боли от нереализованной души. Он мстит не только драконам, но и двуликим, хотя оборотни вообще не причем. Да и вообще, при чем тут целые народы, если можно было просто выкорчевать гнилые корешки?
– Не перекладывай свою вину, – несогласно качнула я головой, – вы дали ему эту жизнь, без вашего подарка он бы не появился на свет. Вы и должны были озаботиться вопросом его существования, а не ставить на роль вынужденного палача меня.
– Ты не палач, – жестко поправил меня Шеш, – ты Великая Княгиня и тебе решать этот вопрос.
Приплыли, меня уже и в должности повысили, только без моего на то спроса. Звучит забавно: если не я, то кто?
– Никто не должен узнать, что все произошло из-за Тифона, – после долгих раздумий устало проговорила я, – драконы и так слишком долго были Проклятыми, чтобы всю жизнь потом казнить самих себя.
– А двуликие? – полюбопытствовал Шеш, как будто ему и правда, было важно это знать, – они ведь тут тоже не при чем?
– Ты бог, тебе и играть первую партию. Выдумай что-нибудь, пусть будет третья сторона, которая из зависти к дружбе двух древних народов, попытались оболгать и драконов, и оборотней. Сын Агиса и Климены ведь совершал какие-то ритуалы? Ну так пусть будет орден безумных фанатиков, желающих возродить нечто с Нижних Уровней. Распусти эти слухи, люди любят байки пострашнее.
Конечно, можно было бы оставить все, как есть и не усложнять себе жизнь, но Рогнар не заслужил жить с клеймом предателя.
– Я в тебе не сомневался, – тихо проговорил Шеш, собираясь уходить.
Я поморщилась: вот только хвалебных речей от божества мне не хватало.
– Избавь меня от подобной лести, мне это не интересно.
Уже исчезая, Шеш попытался сгладить общее гнетущее впечатление, оставшееся у меня после нашего разговора.
– Не думай, что на этом заканчивается жизнь. Я ведь вижу твои мысли и желания: ты способна осуществить их все. Не стоит думать о чужом мнении. Сделай именно то, что хочешь.
Я криво улыбнулась: то, о чем я думала даже тайком от самой себя, уже не осуществишь. Рогнар не поймет и не примет этого, он истинный сын своего отца, достойный и честный. Все было бы по – другому, если бы мы не были теми, кем являемся. Конечно, обстоятельства не могут изменить желаний, но они просто не позволяют им осуществиться.
– Дурочка, – совсем исчезнув, недовольно просипел бог, – когда ты поймешь, ради чего все это и что двигает помыслами и желаниями. Для чего ты сама живешь, то справишься с любой преградой. Просто послушай меня и сама увидишь: иди к Рогнару, он ждет тебя.
Мне показалось, что я ослышалась: кнез меня ждет?
– Если бы ему надо было, он бы давно поднялся сюда. Это я у него вынужденная гостья, а он у себя дома.
– Женщины, вам лишь бы спорить…
Сказав это, мой уже невидимый собеседник ушел окончательно, а я заметалась по комнате. В углу находилась небольшая лохань с водой, которой в прошлый раз не было. Интересно, кто же такой здесь заботливый? Впрочем, уже не важно, ибо я тут же с удовольствием ею воспользовалась. Было мало приятного одевать испачканный травой и землей, черный комбинезон, но за неимением лучшего варианта, я вполне могу потерпеть.
Из головы не шли слова Шеша о Рогнаре и, проклиная вездесущее божество, из-за которого мне никак не удается жить спокойно, я решилась последовать его совету.
Подойдя к двери и дернув ее, я едва не расхохоталась: она была снова открыта, только на этот раз мне кажется, этому поспособствовал огненноглазый интриган, больше некому. Меньше всего я ожидала, что возле моей комнаты будет дежурить сонный Радий. Он уже впал в глубокую дрему, когда я неосмотрительно выскочила из комнаты. Наверное, мне никогда уже не забыть этот момент: застывшая напротив похитителя приговоренная пленница и почему-то не поднимающий шум оборотень.
Смышленый, всегда веселой парень сейчас выглядел невероятно жалко: он не хотел ничего плохого мне, но и ослушаться своего повелителя не мог. И я не могла позволить ему запереть меня, нужно было срочно искать Ρогнара и серьезно поговорить с ним. Только вместе у нас получиться остановить никому не нужную войну.
И вдруг, двуликий сделал то, чего я не ждала: он потер глаза кулаком, зевнул, и, закрыв глаза, снова привалился спиной к стене. Последнее, что я услышала, это тихое ворчание:
– Загоняли несчастного Радия, уже мерещиться невесть что…
Удержавшись от смешка, я подошла к двуликому на цыпочках и от души чмокнула его в нос. Он демонстративно всхрапнул, показывая, что на посту стоит крепко, а я так же тихо двинулась по коридору.
– Хорошо, что его светлость Рогнар ещё полчаса будет перебирать свои книги в погребе, что находится под лестницей у второго входа княжьего дома и Радий может еще немного поспать…
Никогда бы не подумала, что мне так захочется благодарить кого-то так, как сейчас!
Погреб, о котором мне так недвусмысленно поведал десятник, я нашла быстро и, выдохнув, нырнула в темную, прохладную пещеру, пахнущую сыростью и плесенью. Свет появился только тогда, когда я умудрилась наощупь спуститься вниз на два пролета. Глубокое же подземелье здесь построили оборотни, а с виду и не скажешь.
– Тебе не следовало сюда приходить, – раздался рядом голос Рогнара, я по – прежнему не видела его среди стеллажей, в полумраке от несколько тускло горящих светильников, но чувствовала не только, что он рядом, но и где именно сейчас стоит.
– Мне нужно было с тобой поговорить, – и этот писклявый дрожащий голосок принадлежит мне?
Я скривилась от досады, но впечатление от моего выступления уже было безнадежно испорчено.
– Мне тоже, – тактично не делая акцент на моем конфузе, ответил кнез, – но я собирался сам подняться к тебе, как освободился бы. Надеюсь, с Радием все в порядке?
Интересно, он шутил или действительно думал, что я способна принести вред тем, что по-доброму отнесся ко мне? Я не стала отвечать на этот вопрос, все равно не поверит, если сам этого не захочет. Он вышел справа, встал всего в паре шагов от меня и, держась за перекладину, спокойно рассматривал в упор, словно желая запомнить. Янтарные глаза мягко светились, став похожими на расплавленное золото. Будь он на месте Мидхира, то я, ни за что бы не разорвала связь кровной невесты. Так странно это понимать и знать, что по приказу его отца завтра для меня начнут мастерить помост для казни. Так мало времени и нельзя подобрать слова, не относящиеся к делу, а так хочется отклониться от заданного курса. Просто невыносимая жажда порвать все условности и путы, не позволяющие быть просто собой и ловить крохи счастья здесь и сейчас. А все потому, что никто кроме меня и него, сделать правильный выбор не может, все слишком заняты своими личными мотивами.
