Текст книги "Экономика и дипломатия"

Автор книги: Людмила Градобитова

Соавторы: Юрий Пискулов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Датский пример оказался заразительным. Швеция и Норвегия тоже переходят к использованию средств «помощи» для поощрения частных инвестиций. Причем они надеются, что сложившаяся репутация скандинавов как «адвокатов» развивающихся стран поспособствует успеху дела, Как писал журнал «Норьес индустри», отражающий точку зрения Союза норвежских предпринимателей, развивающиеся страны занимают критическую позицию по отношению к ТНК, но эта позиция, по-видимому, не касается предприятий из малых стран. По подобию датского Фонда норвежцы создали специальный Фонд для финансирования частных инвестиций. Он будет выдавать займы компаниям, создаваемым в развивающихся странах с участием норвежского капитала, на сумму, не превышающую 50 % заемного капитала компании.

Таким образом, сделан шаг в сторону от прежней линии, при которой хотя бы формально не смешивалась государственная политика «помощи» с поддержкой монополий. Но и отступление постарались нарядить в прогрессивные одежды: ну как же, теперь проект, под который выдается заем, конечно, должен еще больше способствовать развитию страны. Наряжают в такие одежды, разумеется, дипломаты, разные эмиссары.

В Швеции также создан специальный фонд («Сведфонд») для финансирования совместных проектов в развивающихся странах с капиталом в 100 млн шведских крон. Фонд функционирует с января 1979 г. В дополнение к основному капиталу Фонд может получать займы под государственные гарантии на сумму до 300 млн. крон. Его задача – облегчить и стимулировать, с помощью займов или участием в акционерном капитале (10–30 %) сотрудничество между шведскими фирмами и развивающимися странами в создании предприятий обрабатывающей промышленности. При создании «Сведфонд» шведское правительство в одном все же не отступило от своей генеральной линии: его деятельность ограничивается так называемыми программными странами.

Формально упомянутые фонды скандинавских государств соответствуют пожеланиям развивающихся стран добиться к 2000-му году увеличения свой доли в мировом промышленном производстве до 25 %. Однако анализ отраслевой структуры предприятий, создаваемых при участии капитала скандинавских государств в «третьем мире», вызывает сомнение, что они могут существенно помочь в достижении упомянутой цели. Скандинавы создают в «третьем мире» предприятия отнюдь не в базисных отраслях промышленности. Норвежцы строят, например, в Пакистане фабрику по производству упаковки, завод фосфатных удобрений, шведы собираются построить фарфоровую фабрику и завод по производству грузовых вагонов в Танзании, завод по выпуску оборудования больниц в Индии, небольшую верфь в Бангладеш и т. п. Осуществление крупных идустриальных проектов – редкость.

Признавая на словах необходимость диверсификации экономики развивающихся стран и создания там обрабатывающей промышленности, глава датской делегации на IV сессии ЮНКТАД заявил, что для этого они должны осознать свою ответственность как надежных поставщиков и создать климат, содействующий крупным инвестициям развитых стран. От них требуется еще к тому же признание того факта, что международное сотрудничество влечет за собой определенные ограничения национального суверенитета. И куда только исчезают прогрессивные лозунги, когда создается угроза экономическим интересам своих монополий?

Вообще говоря, национальные интересы развивающихся стран рассматриваются как своего рода раздражающее неудобство, когда они вступают в противоречие с деятельностью компаний. Подобное «неудобство» компании стремятся обойти за счет, конечно, этих стран, а когда не удается, то скрепя сердце, с минимумом издержек приспосабливаются к внутренним условиям, чтобы избежать конфликтов с властями соответствующей развивающейся страны. Понимая, что в долгосрочном плане такая политика бесперспективна, скандинавы, и в частности руководство шведской промышленности, намечает долгосрочную программу, которая, как уже говорилось ранее, рассчитана на то, чтобы поставить ту или иную развивающуюся страну в зависимое положение. Компаний благодетелей, альтруистов мир еще не знал. Исходя из указанных целей, считается, что в интересах шведской промышленности принимать более активное участие в формировании промышленного профиля развивающихся стран на ранней стадии, надеясь таким образом направить их развитие в свою пользу.

В семидесятые годы страны Скандинавии, в значительной мере благодаря активной дипломатии, получили на Западе репутацию адвокатов развивающихся стран. В политическом плане такая репутация действовала как бальзам. Они в какой-то мере претендовали на особое положение в отношениях между развитым Севером и развивающимся Югом^[52]. Однако есть ли у скандинавов реальные основания претендовать на особый характер своей политики в отношении «третьего мира»? Анализ показывает, что политика эта довольно противоречива, непоследовательна. Объяснение тут простое: нелегко выработать однозначный политический курс; глобальные интересы мирового капитализма нужно учитывать, интересы монополий своих стран, требующих обеспечения им «равных условий конкуренции» с монополиями ведущих империалистических держав, тем более нужно учитывать. Хочешь, не хочешь, а в какой-то мере надо считаться с позицией довольно сильной прогрессивной общественности, которая выступает в поддержку справедливых требований освободившихся государств. Вот почему политика скандинавов в отношении «третьего мира» напоминает маятник: голосуют, например, в целом за интегрированную программу по сырью, по воздерживаются по вопросу индексации, одобряют в основном Хартию экономических прав и обязанностей государств, но не согласны с пунктом о компенсации и их юрисдикции.

Поддержка национально-освободительных движений в странах Африки, помощь прифронтовым государствам способствовали укреплению прогрессивной репутации Скандинавии в развивающихся странах. Но такая поддержка ограничена определенными рамками. Правительства Скандинавии вряд ли станут колебаться, если бы пришлось выбирать между развитыми капиталистическими государствами и развивающимися. На IV сессии ЮНКТАД в Найроби эту мысль четко выразил тогдашний министр торговли Швеции Лидбом: «Мы – богатая промышленная страна и наша цель – проводить разумную политику как богатая промышленная страна в различных ситуациях в международных отношениях с разумным пониманием того, что идет на пользу всему мировому сообществу, в том числе «третьему миру». Но мы не будем смешивать карты и пытаться садиться не на ту сторону стола переговоров»^[53].

Являясь частью капиталистической системы хозяйства, где влияние определяется экономической мощью, малые промышленно развитые государства типа скандинавских имеют слишком скромные возможности проводить полностью независимую политику в отношениях с развивающимися странами. Создавая своим монополиям «равные условия конкуренции», они фактически следуют в фарватере политики крупных империалистических держав, политики неоколониализма.

Глава IV

ЭКОНОМИКА, ПОЛИТИКА

И ТОРГОВЛЯ ОРУЖИЕМ

Экономика и дипломатия, дипломатия и политика – такое сочетание слов стало привычным, давно понятным. А вот дипломатия и торговля танками, пулеметами, ракетами. К этому как-то относишься с настороженностью, с подозрением. Это ведь не простой товар. Многие торговцы не очень-то задумываются, кому продать, лишь бы барыш, он тут немалый. Военные концерны и правительства на Западе отлично знают, кому продавать, а кому не продавать оружие. И в торговле смертью – тоже конкуренция.

В наши дни дипломатам во фраках приходится «проталкивать» не только мирную продукцию, но и рекламировать вооружения своей страны на предмет их продажи. Дипломатическими полномочиями облекаются лица в генеральских погонах, ведущие переговоры на межправительственном уровне. Недаром постоянные дипломатические представительства возникли одновременно с формированием постоянных армий, а ранг военных атташе учрежден в одно время с появлением ранга торговых советников.

Дипломатия смертоносного бизнеса

Две характерные тенденции развития современной мировой торговли оружием – растущие масштабы поставок по государственным каналам и коммерческая основа. Вот две причины дальнейшей «экономизации» дипломатии самого высокого уровня.

Торговля оружием вплоть до 30-х годов нашего века была прежде всего и главным образом делом частных фирм. В XIX веке здесь лидировали американцы, которых временно в конце столетия вытеснили западноевропейские «торговцы смертью». И американцы, и европейцы продавали винтовки, пулеметы, патроны к ним, реже – пушки, позже броневики, танки. Во время первой мировой войны бизнес стал особенно прибыльным, чем не преминули воспользоваться формально не участвующие в военном конфликте американцы. Продавали и одной воюющей стороне и другой. Торговля со временем приняла такой размах, что общественность зароптала и, с некоторым: опозданием, в 1930-е годы, было проведено расследование деятельности частных фирм – торговцев оружием специально назначенной правительственной комиссией США. Комиссия обнаружила столь вопиющие факты полной «аморальности» поставщиков оружия, что решено было поставить этот бизнес под правительственный контроль. С того времени и в других западных странах торговля оружием переходит постепенно под контроль государства.

После второй мировой войны мировой рынок вооружений начинался чуть ли не «с нуля». Вперед сразу же вышли Соединенные Штаты, поставляющие устаревшее или бывшее в употреблении оружие своим новым союзникам по НАТО или некоторым из молодых освободившихся государств. Англичане тоже старались извлечь выгоды от поставок не нужной им теперь военной техники. Оружие поставлялось, как правило, по дешевке, в рамках программ «помощи». Объем продаж на мировом рынке вооружений исчислялся несколькими сотнями миллионов долларов. В 1952 г. экспорт обычных вооружений составлял около 300 млн. долларов, в 1970 г – около 3 млрд, долларов, в 1980 г. – 30 млрд, долларов. Ускоряющиеся темпы роста видны «невооруженным глазом» Особенно отличается в этом отношении последнее прошедшее десятилетие, провозглашенное ООН «Декадой разоружения».

По оценкам Стокгольмского института Исследования проблем мира (СИПРИ), в настоящее время примерно 17 % мирового капиталистического производства вооружений идет на экспорт. Это усредненный показатель, а для крупнейших экспортеров эта цифра достигает 60 %.

В торговлю оружием вовлекается все большее число стран. Из 136 государств – членов ООН в 1963–1966 гг. 39 экспортировали оружие и 107– импортировали Через 10 лет, к 1972–1976 гг., соответствующие показатели составили 145, 57 и 136^[54]. Уже только эти цифровые показатели свидетельствуют о вызывающем тревогу мировой общественности развитии: «новые» страны – это молодые освободившиеся государства. Рост числа экспортеров и импортеров вооружений происходит за их счет. К концу 1970-х годов в развивающиеся страны направлялось 3/4 мирового экспорта обычных вооружений. Образовался огромный трехъярусный мировой рынок оружия.

«Верхний этаж» – поставки наиболее технически сложного и дорогостоящего вооружения между развитыми капиталистическими странами. «Средний этаж», переживающий бум, – поставки оружия из развитых стран в развивающиеся И, наконец, сравнительно недавно образовавшийся, по выражению одного из западных исследователей, «базар вооружений» – поставки оружия между самими развивающимися странами.

Но не только количественные изменения произошли на мировом рынке оружия. Он растет и развивается под влиянием качественного характера современной гонки вооружений. Оружие самое современное поставляется тем покупателям, у которых не только есть деньги, но которые угодны Вашингтону, тем режимам, которые во всем поддерживают дядю Сэма. Соединенные Штаты поставляют свои наиболее современные истребители Ф-15с и Ф-16 одновременно своим вооруженным силам и своему стратегическому союзнику на Ближнем Востоке – Израилю. Французы большую часть своих «Миражей» отправляют на экспорт. Оружие продается, как правило, на коммерческой основе.

В настоящее время 98 % поставок оружия осуществляется за наличные или в кредит^[55]. Это последнее обстоятельство имело большое значение для увеличения темпов и направления торговли оружием в 1970-е годы, когда большинство капиталистических стран столкнулось с проблемами дефицита платежных балансов. Военный экспорт дает валюту. Значит – будем экспортировать, неважно куда и кому, несмотря на формальные ограничения, запрещающие, как правило, экспорт оружия из развитых стран в «зоны напряженности» и военных конфликтов. Появился, в связи с энергетическим кризисом, и новый вид оплаты оружия: бартерные сделки – оружие – нефть. Крупнейшей такой сделкой было соглашение 1977 г. между Францией и Ираком на сумму около 2,7 млрд, долларов.

Разумеется, продажа оружия – прежде всего вопрос политический, что убедительно доказывается всей практикой империалистических государств. В опубликованном в 1977 г. докладе президента США конгрессу о политике в области передачи вооружений откровенно указывалось, что, осуществляя поставки оружия, американское правительство руководствуется такими внешнеполитическими и военно-стратегическими интересами, как воздействие на политическую ориентацию государств, контролирующих стратегические ресурсы, увеличение влияния Соединенных Штатов на правительства и военные круги других государств, обеспечение для Соединенных Штатов военных и разведывательных баз и объектов на иностранных территориях.

США – крупнейший в мире экспортер оружия На их долю приходится около 60 % мирового капиталистического экспорта обычных вооружений. Однако США поставляют оружие как своим союзникам по НАТО, так и развивающимся странам, тогда как другие страны – члены НАТО этого двойного канала практически не имеют и направляют почти весь свой экспорт оружия в развивающиеся страны. Обещание США превратить обмен вооружениями с западноевропейскими союзниками по НАТО в «дорогу с двусторонним движением» так и остается на бумаге.

В начале 1980-х годов международная обстановка обострилась, главные капиталистические страны в своей внешней политике больший акцент стали делать на применении военной силы в разрешении конфликтов, что особенно беззастенчиво было продемонстрировано Великобританией в конфликте с Аргентиной из-за Фолклендских островов.

Перспективы сокращения мировой торговли оружием свелись в этой обстановке до минимума. В ежегоднике «СИПРИ» (1982 г) приводится высказывание одного из западных обозревателей, едко заметившего, что «противодействие такому развитию ставит вас в положение экзистенциалиста, борющегося с заведомо неизбежной участью». В условиях кризисного состояния экономики западноевропейских стран больший вес при решении проблемы «за или против» в экспорте оружия приобретают экономические аргументы, как это признается в упоминавшемся ежегоднике «СИПРИ» за 1982 г. По данным ежегодника, в 1981 г. из 1100 сделок по продаже оружия 94 % контрактов были на новые системы.

Взяв курс на акселерацию гонки вооружений, администрация Рейгана радикально изменила официальную позицию США в области экспорта оружия. Если при администрации Картера сделки по продаже оружия были скорее дополнением к внешней политике, то с 1981 г., согласно директиве Совета национальной безопасности, «США рассматривают передачу неядерного оружия как незаменимый компонент своей внешней политики». Только в течение 1982 г. Пентагоном было заключено контрактов на поставку вооружений на сумму 21,4 млрд, долларов, и еще на 10 млрд, находилось в стадии окончательного согласования. Для сравнения – предыдущий «рекорд» в этой области, достигнутый при администрации Форда в 1975 г., составил 16 млрд, долларов. Дипломатия превратилась в первую очередь в искусство передачи вооружений, писала «Нью-Йорк Таймс» еще в октябре 1981 г.

Основной район развивающегося мира, куда направляется американское оружие, – страны Ближнего Востока. Перед лицом очевидной взрывоопасности подобной направленности экспорта оружия тем не менее поставщики пытаются обосновать его экономическим аргументом. Так, согласно подсчетам Бюро трудовой статистики США, продажа оружия на миллиард долларов способна создать 50 тыс. рабочих мест. Эксперты Пентагона утверждают, что каждый миллиард долларов экспортируемого оружия дает министерству обороны возможность сэкономить 70 млн. долларов. Министерство финансов рекламирует «благотворное» влияние экспорта вооружений на находящийся в крайне плачевном состоянии платежный баланс. Нет ничего дальше от истины, ничего более лицемерного, чем подобные разглагольствования. Тот же миллиард долларов в гражданской промышленности дал бы работу значительно большему числу американцев.

Франция достигла особенно больших успехов в продвижении поставок своего оружия на мировом рынке, причем, по общему признанию, благодаря умелой дипломатии. Вот где пригодился веками накопленный опыт! Конкуренты обвиняют французов в неразборчивости в выборе клиентов по поставкам оружия, но на поверку оказывается, что поставляют они вооружение одним и тем же странам. В 1975 году Франция оттеснила Великобританию со второго места в иерархии мировых капиталистических экспортеров оружия и с тех пор удерживает его с перевесом почти в 3 раза, что обычно вызывает негодование и массу ехидных замечаний по поводу неэффективной деятельности правительства во время дебатов в британском парламенте. Английские «торговцы смертью» до сих пор не могут пережить такой рывок французов вперед. Надежды, что правительство Миттерана, придя к власти, введет более жесткие ограничения на экспорт оружия, практически не оправдались.

Правительство социалистов в обстановке экономических трудностей пытается хоть немножко поправить дела продажей оружия. В военной промышленности занято около 300 тыс человек, а с учетом смежников – почти миллион. Экспортируется до 60 % выпускаемого оружия. Для крупнейших компаний авиационной промышленности этот показатель достигает 70 % и выше. В общем французском экспорте доля вооружений составляет 5–8 %, что в современной обстановке торговых войн показатель весьма весомый Здесь французы находятся на уровне США, хотя по удельному весу в мировом капиталистическом экспорте вооружений они, конечно, намного уступают американцам: 15 % против американских 60 %.

Почти все производство вооружений находится под контролем государства и субсидируется за счет государственного бюджета В 1981 г. около 80 % французского экспорта оружия шло на Ближний Восток и в Северную Африку. Несмотря на войну между Ираном и Ираком, Франция поставила «Миражи» Ираку и противоракетные корабли Ирану. Поставляли оружие Ливии и одновременно увеличили поставки в Центральную Африку, Габону, Берегу Слоновой Кости и Сенегалу – якобы для предупреждения возможной агрессии со стороны Ливии.

Англия предпринимает отчаянные попытки форсировать экспорт оружия. В ежегоднике «СИПРИ» читаем: «Правительство рассматривает экспорт оружия как важный элемент в последующем восстановлении британской экономики»^[56]. Надеются, что на испытанное в конфликте с Аргентиной английское оружие теперь спрос со стороны покупателей повысится. Мощная команда дипломатов и представителей военной промышленности, сопровождавшая весной 1981 г мадам Тэтчер в поездке в Индию и по странам Ближнего Востока, рекламировала продажу вооружений. Главный товар – «Хаук», современный легкий тренировочный самолет-истребитель.

Усилия увенчались определенным успехом – с Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими эмиратами подписаны контракты не только на поставку этих самолетов, но также и танков «Чифтен» и ракеты класса земля – воздух «Рейпиэ». Большая часть английской военной промышленности (140 тыс. занятых) национализирована. Продвижением экспорта за рубеж занимается государственная организация «Офис оф дефенс сейлз». Оружие продают «направо и налево». Китаю продали не только «Хаук», но и лицензию на их производство. В июле 1980 г. правительство Тэтчер отменило введенное в в 1974 г. эмбарго на поставку оружия режиму Пиночета. В 1981 г. с Чили было подписано соглашение о продаже двух военных кораблей. На возмущенные протесты общественности правительственные чиновники притворно отвечали, будто эти корабли вряд ли можно использовать против недовольных чилийцев. А против кого же покупает их диктаторский режим?

ФРГ готовится стать полноправным экспортером оружия, сообщал своим читателям западногерманский журнал «Шпигель» осенью 1983 г. Канцлер Коль предложил Саудовской Аравии продавать оружие любого рода, кроме танков «Леопард-2». Тем самым Бонн завершил поворот в западногерманской внешней политике: наравне с англичанами и французами Западная Германия широко включается в международную торговлю оружием как «обычный партнер». Надо сказать, что Саудовскую Аравию особенно интересовали эти современные танки, обещанные ей еще социал-демократическим правительством Гельмута Шмидта. Однако ввиду сопротивления общественности и оппозиции в парламенте сделка не состоялась.

Вступив в должность канцлера и отправившись в поездку по странам Ближнего Востока, преемник Шмидта Гельмут Коль пережил несколько неприятных минут, объясняя королю Фахд ибн Абдель Азис Ас-Сауду, что «Леопардов» придется пока не продавать. Зато были обещаны любые другие виды вооружений и даже в качестве компенсации в заключительное коммюнике включены положения, касающиеся вопросов обороны. По мнению депутата парламента от СДПГ Вишневского, в тексте коммюнике содержится основополагающий поворот во внешней политике и в политике безопасности. Впервые Федеративная Республика «берет на себя ответственность в области обороны за пределами нашего союза» (т. е. НАТО).

Заключение соглашения вызвало протест и возмущение Израиля: «Сомнительным представляется заверение, будто экспортировать предполагают лишь оборонительное оружие. Как бы ни называли диких зверей – «Мардер», «Гепард» и тому подобное, – заявил израильский посол в Вонне Бен Ари, – провести разграничение между наступательным и оборонительным оружием очень трудно».

Упорная словесная борьба принесла свои плоды, причем не только для Саудовской Аравии. Последняя весьма желала приобрести самоходные зенитные установки «Гепард», оснащенные ракетами ПВО танки «Роланд», пехотные бронетранспортеры «Мардер». Саудовцы мечтали о 20-миллиметровой пушке, установленной на «Леопарде», а американцы как раз и предлагают им взамен «Леопарда» свой танк «М-1», на который по договору о лицензии они могут ставить пушку с танка «Леопард». Вроде все сыты.

Израильтяне также видят для себя шансы хорошей сделки. Они прекращают выступать с обвинениями в «аморальности» продажи оружия саудовцам, а взамен получают «возмещение» в форме оружия, денег или лицензии на установки пушки с «Леопарда» на свои танки. Подобные сделки практически легализованы в 1982 г., когда в законодательство ФРГ, запрещающее экспортировать оружие «в зоны напряженности», был внесен пункт, разрешающий делать исключения из этого правила в случае, если «жизненные интересы внешней политики и безопасности ФРГ делают такой экспорт необходимым». Практически под это положение можно подвести любую сделку. Кроме того, за нарушение закона наказание собираются сделать минимальным. Если раньше полагалось тюремное заключение сроком на один год, то теперь оно сокращается до полугода. Таким образом, согласно нормам уголовного права, незаконная продажа оружия будет характеризоваться всего лишь как «проступок».

Уже с начала 50-х годов американские, английские и французские вооруженные силы покрывали часть своих потребностей в вооружениях за счет продукции немецких компаний, которые для этого получали в виде исключения специальные разрешения на производство оружия. По данным западноберлинского политолога Ульриха Альбрехта, «можно доказать, что вопреки всем законодательным постановлениям западногерманское военное производство началось с 1951 года; первый экспорт вооружений зарегистрирован в 1953 году». В августе 1954 г. поставками катеров в Эквадор начался западногерманский экспорт вооружений за океан.

Символом ограниченного законом экспорта вооружений может служить дырявый забор. В ФРГ сейчас нет практически ни одного крупного предприятия, которое не производило бы вооружений. Сотни средних фирм, тысячи более мелких предприятий работают на военное ведомство. Четверть миллиона рабочих заняты в военной промышленности – практически столько же, сколько в сталелитейной или текстильной промышленности.

Через «лазейку» в заборе протащили полторы тысячи пулеметов в Саудовскую Аравию, скорострельные пушки в Марокко, установка по снаряжению боеприпасов теперь осела в ЮАР – в арсенале расистского государства, которому по решению ООН запрещено поставлять военную технику и оружие.

К началу 1980-х годов ФРГ в мировом списке капиталистических стран – экспортеров оружия выдвинулась на третье место, оттеснив Англию и Италию. Две трети экспорта в 1980 г. приходилось на развивающиеся страны и только одна треть на партнеров по НАТО или приравненные к ним государства. Почти половина западногерманских поставок идет на Ближний Восток – наиболее горячий очаг напряженности. Западногерманское оружие и техника производятся по лицензиям на всем земном шаре: моторы для военных кораблей в Сингапуре, вертолеты на Филиппинах, пушки в Турции, автоматы в Индонезии, танки в Аргентине, противотанковые ракеты в Бразилии и винтовки в Таиланде. По меньшей мере в 14 развивающихся странах имеются, кроме этого, военные заводы, целиком построенные западногерманскими фирмами. Они выпускают взрывчатые вещества в Египте, боеприпасы в Гане, гранаты в Пакистане и танковые гусеницы в Иране.

Италия в конце 1970-х годов находилась на третьем месте по экспорту оружия в капиталистическом мире, опережая и ФРГ, и Великобританию. По оценке СИПРИ, такими успехами итальянцы обязаны исключительно либеральному законодательству на сей счет. Продают военно-морскую технику собственного производства. Геликоптеры и самолеты производятся по американским лицензиям и могут в значительной мере рассматриваться как экспорт из США. Американцы иной раз пользуются этой ширмой для поставки оружия режимам, от которых их дипломаты публично отрекаются с трибуны ООН. Вертолеты «Сикорский» производятся в ЮАР по итальянской лицензии, но включают американские компоненты. Этот факт всячески замалчивается и считается нормальным, а вот поставку военно-транспортного самолета «Аэриталия» Ливии запретили под тем предлогом, что мотор у этого итальянского самолета «сделан в США». Какое лицемерие!

Еще более широким потоком идет производимая по американским лицензиям военная техника в ЮАР через Израиль. С помощью американцев Израилю удалось в последнее время развить мощную военную промышленность, половина производства которой экспортируется прежде всего в Южно-Африканскую Республику. Иногда коммерческие интересы вступают в противоречие с политическими и возникают дипломатические конфликты. Израильтяне утверждали, например, что американцы запретили им поставить относительно дешевый истребитель «Кфир», оснащенный опять-таки американским мотором, только лишь затем, чтобы отстранить Израиль как конкурента.

Очередь за «оборонительными» пушками

Чтобы продать оружие, все средства хороши. Ну, а скандинавские страны? Участвуют ли они в этом опасном и чреватом политическими конфликтами бизнесе? Оказывается, участвуют. Нейтральная Швеция на протяжении 1970-х годов занимала седьмое-восьмое места в мировом капиталистическом экспорте оружия, к концу десятилетия несколько поотстала, зато Норвегия неожиданно вырвалась в «первую десятку» продавцов оружия.

В политике безопасности скандинавские страны в послевоенный период пошли, как известно, разными путями. Норвегия и Дания входят в НАТО, тогда как Швеция стоит на позициях «свободы от союзов в мирное время и нейтралитета в случае войны». Все три страны не участвовали в первой мировой войне, проводили пассивно-нейтралистскую политику в межвоенный период и рассчитывали «отсидеться в сторонке» и во вторую мировую войну. Однако остаться нейтральной, поставляя, правда, исправно железную руду для германской военной машины, удалось лишь Швеции. Дания и Норвегия были в считанные дни оккупированы фашистской Германией. Немецкая оккупация оставила глубокую рану в сознании датского и норвежского народов. Тем не менее правящие круги Дании и Норвегии втащили свои страны в НАТО. В Швеции, которой посчастливилось не участвовать в военных конфликтах 150 лет, традиции нейтралитета в сознании масс настолько сильны, что страна и на сей раз осталась в стороне от военных союзов. Во многом скандинавские страны отличаются друг от друга, однако за рубежом у них в значительной степени сохранился еще общий (иногда сознательно поддерживаемый) образ группы малых, будто бы схожих государств. В свете этого понятны, например, такие факты, как посещение Скандинавии летом 1982 года делегацией Саудовской Аравии и беседы в Инвестиционном банке Северных стран на предмет размещения нефтедолларовых авуаров в нейтральной Скандинавии, которая «ни на кого не нападет» и не вздумает конфисковать ваши деньги в случае вооруженного конфликта, как это случилось с Ираном и Аргентиной»^[57]. С другой стороны, Швецию иногда сознательно причисляют, очевидно, выдавая уже желаемое за действительное, к странам НАТО де-факто. Правда, торгует оружием опа довольно широко.

«Мирные, демократические государства, не вовлеченные во внешние или внутренние конфликты, – вот идеальные клиенты шведской военной промышленности… Планета в обстановке мира, вооружающаяся оборонительным шведским оружием, – иронически писал журнал, орган деловых кругов Швеции, «Веканс афферер», – мечта шведских экспортеров вооружений»^[58]. Однако, подчеркивал журнал, развитие международной обстановки идет совсем в другом направлении. Формально страны, замешанные в военных конфликтах, попадают в «черный список», и экспорт оружия туда запрещается, согласно закону 1971 года. Правда, в порядке исключения на основе специальных разрешений такой экспорт может быть разрешен.

Шведское оружие запрещается продавать:

– странам, находящимся в состоянии вооруженного конфликта с другим государством;

– странам, вовлеченным в международный конфликт, который потенциально может перерасти в вооруженное столкновение;

– государствам, вовлеченным во внутренние вооруженные беспорядки;