Текст книги "Экономика и дипломатия"

Автор книги: Людмила Градобитова

Соавторы: Юрий Пискулов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– государствам, которые могли бы использовать вооружения для подавления прав человека, согласно определению ООН.

Однако, несмотря на это внушительное «запрещается», пушками фирмы «Бофорс» оснащены вооруженные силы трех с половиной десятков государств, включая Чили и ЮАР. Дело в том, что и в шведском законодательстве была оставлена солидная брешь: разрешается экспорт так называемого оборонительного оружия. Крупнейшая компания «Бофорс» без затруднений получала разрешение на продажу 40-миллиметровых зенитных пушек реакционным режимам Латинской Америки, а шведское правительство, в частности глава коалиционного правительства буржуазных партий Турбьерн Фельдин, оправдывал свою позицию тем, что «противотанковые ракеты – это не оружие, которое можно использовать против людей». Такое вот «сверхубедительное» оправдание. Деньги, бизнес – вот всеоправдывающий аргумент.

По данным «СИПРИ», в первой половине 1970-х годов крупнейшим получателем шведского оружия из развивающихся стран был Пакистан. Шведская авиакомпания «СААБ» поставила этой стране объявленные учебными военные самолеты типа «Суппортер», которые «на месте» были оснащены поставленными Францией бортовыми пушками и использованы пакистанскими властями в качестве легких штурмовиков против восставших белуджей. Причем фирма «СААБ» заключила с Пакистаном договор о поставке и производстве по лицензии якобы всего 45 этих самолетов. Однако в 1976 г. стало известно, что пакистанские военно-воздушные силы вывезли из Швеции большое количество «запасных частей», которые затем монтировались на заводах «Каира» в пакистанской провинции Пенджаб в комплектные самолеты. Только посредством этого трюка «СААБ» продала Пакистану еще минимум 30 самолетов^[59].

«СААБ» рекламирует среди военных деятелей развивающихся стран «многосторонность» своего самолета для джунглей «Сафари» – гражданского варианта «Суппортера». Заинтересованных лиц заверяют, что небольшого переоборудования достаточно для того, чтобы превратить «Сафари» в боеспособный легкий штурмовик, вполне пригодный для борьбы с партизанами. Переоборудование облегчается для потенциальных покупателей тем, что фирма поставляет самолет с уже усиленными плоскостями и шестью приспособлениями для так называемых подвесных грузов. Ясно, что для спортивного самолета это не нужно, зато к приспособлениям можно подвесить 300-килограммовые бомбы, ракеты класса «воздух – земля» или спаренные пулеметы.

Оружие с маркой «сделано в Швеции» пользуется на мировом рынке хорошей репутацией. Самолеты «Виггенюрофайтер» компании «СААБ» предлагались наряду с американскими истребителями Ф-16 и французскими «Мираж ПМ-53» европейским странам НАТО при подготовке «сделки века». Бывший начальник штаба обороны Швеции генерал Альмгрен хвастался, что американцы «восхищаются самолетом «Вигген», танком С и легкими военными кораблями шведов»^[60].

Шведский экспорт вооружений растет быстрыми темпами; за последние десять лет он в неизменных ценах удвоился, тогда как общий экспорт из Швеции в этот период развивался в два раза медленнее. Руководство военных концернов жалуется, что политические соображения мешают им наращивать экспорт. Генеральный директор «Бофорс» утверждал, что руководимая им компания могла бы быстро удвоить свой экспорт. А это ни много ни мало, а 60 % общего шведского экспорта вооружений. Из шведских военных концернов именно «Бофорс» наиболее ловко использовал лазейку в законодательстве, которое не контролировало экспорт лицензий и технической документации. По лицензии «Бофорс» пушки производятся во многих районах мира. Итальянская фирма «Бреда – Бофорс» экспортирует свою продукцию шести развивающимся странам. В результате шведское оружие начинало стрелять в самых неожиданных местах, ставя иной раз в неловкое положение шведские правительства, выступающие, как правило, за мир. Пришлось в конце концов летом 1982 г. законодательно приравнять экспорт оружия к экспорту лицензий. Тем но менее география стран – покупателей шведского оружия ширится.

Шведские военные и бизнесмены частенько возмущаются вслух, что правительство не оказывает им в экспорте оружия такой помощи по дипломатическим каналам, какую получают от своей дипслужбы французы и англичане. Думается, они не вполне искренни. Репутацию Швеции как нейтральной страны, экспортирующей «оборонительное» оружие, шведская дипломатия неизменно поддерживает и даже рекламирует как надежного поставщика, у которого добротный товар.

Из трех скандинавских стран нейтральная Швеция является крупнейшим экспортером оружия. Масштабы продаж вооружений у ее северных соседей поскромнее, но все же Норвегия к удивлению экспертов «СИПРИ» оказалась в их списке экспортеров оружия за 1977–1980 гг. на шестом месте среди капиталистических стран – экспортеров обычных вооружений. Стоимость норвежского экспорта за этот период (в неизменных цепах 1975 г.) составила 724 млн. долларов. Столь высокое место Норвегии обеспечили продажи довольно узкой номенклатуры вооружений – ракеты «Пингвин» класса корабль – корабль и быстроходных патрулирующих сторожевых катеров Как видим, «специализация» Норвегии в военной промышленности является прямым следствием ее положения ведущей судоходной державы. Часть указанной выше «продукции» поставлена Швеции и малым европейским странам – членам НАТО.

Формально запрещен экспорт оружия из Норвегии в государства, которым угрожает или где уже происходит внутренний вооруженный конфликт или участвующие во внешнем конфликте. В остальных случаях экспорт оружия и боеприпасов может быть разрешен «после изучения положения в соответствующем регионе» (резолюция норвежского парламента от 11 марта 1959 г.). Изучать-то изучают, да вот много ли толку. Также вот, вероятно, «изучалось» положение в США (1964 г.), когда те готовили агрессию против Индокитая. Поизучали да и продали им торпедные катера, хотя не должны были бы. Формулировка в упомянутом законе от 1959 г. оставила лазейку для экспортеров, обеспечив им возможность продавать лицензии стране, участвующей в вооруженном конфликте не на своей территории, чем те и широко пользуются.

Законодательство Дании аналогично в принципе шведскому и норвежскому: формальный общий запрет на экспорт вооружения, оставляющий место для исключений, на основании которых и поставляется за границу оружие. Если в 1970 г. страна экспортировала оружие на 12 млн. крон, то в 1979 г. – на 273 млн. крон^[61]. Датские экспортеры ловко используют давно устаревшее понятие «вооружения», которое содержится в королевском законе 1937 года. Вооружениями считаются только готовые системы оружия и средства ведения войны. Детали, узлы, отдельные части в это понятие не входят. А датские заводы в качестве субподрядчиков как раз и производят отдельные части вооружений и наживают на этом миллионы. К 1970 г. почти пятая часть учтенного статистикой датского экспорта вооружений пришлась на шахский Иран. Вопрос о том, соответствует ли это духу датского законодательства, поднимался в печати, и с 1980 г. экспорт вооружений в эту страну был приостановлен.

Заинтересованные в экспорте вооружений промышленные круги скандинавских стран нередко говорят: Ну что у нас за военный экспорт? Так, сущий пустяк, ведь в общем экспорте наших государств оружие занимает малую толику —1,5 % в Швеции, 0,7 в Норвегии, 0,4 % в Дании. И трудно понять, чего в этих словах больше – то ли сожаления, то ли надежды на будущее – на увеличение.

Политические последствия

военно-промышленной интеграции

Военно-техническое развитие после второй мировой войны идет в направлении постоянного совершенствования и усложнения оружия, роста его стоимости. В капиталистическом мире относительно автономными в технологическом отношении считаются только США, Англия и Франция. Другие государства сложную технологию широко импортируют. Быстрое развитие техники сопровождается, в частности, тем, что поколения оружия сменяют одно другое все быстрее. Моральный износ современного боевого самолета определяется периодом в 10 лет, а его стоимость растет с фантастической быстротой; в 1950 г. она составляла 1 млн. долл., в 1960 г, – 3–4 млн., в 1970 г. – 8 млн., в 1980 г. – 16–24 млн. долл.

Чтобы продать дорогостоящее оружие, его нужно проталкивать. И вот министр обороны США Уайнбергер посещает одно за другим западноевропейские государства, предлагая им, между прочим, моторы компании «Дженерал электрик». За наличные никто уже приобретать этот товар не соглашается – слишком дорого. Тогда идут на бартерные сделки, что привело в настоящее время уже к серьезному искажению потоков международной торговли. Согласно последним оценкам американского журнала «Бизнес уик», 25–30 % мирового товарооборота осуществляется сейчас в форме встречных сделок. «Дженерал электрик» открывает специальное отделение для закупки продукции, ничего общего с военным бизнесом не имеющей, но которую она обязалась закупить у других стран в порядке компенсации за приобретение своих авиационных моторов. В частности, и шведы в обмен на закупку двигателей для нового самолета «ЙАС» добились подобной компенсации.

Проблему роста издержек производства европейские фирмы в последние десять-двадцать лет пытаются решить посредством международной специализации и кооперирования, тогда как раньше каждая страна стремилась к относительной автономности военного производства. Примером многостороннего сотрудничества является совместная разработка и производство многоцелевого самолета «Торнадо» компаниями Великобритании, ФРГ и Италии. Расходы на НИОКР и производство самолета оцениваются в 10 млрд, долл., в его производстве занято более 500 фирм указанных трех стран.

В результате ускоренными темпами происходит военно-промышленная интеграция стран Западной Европы. В этих целях создана специально так называемая Независимая европейская программная группа, лишь формально независимая от НАТО. Хотя технологическая зависимость от американских компаний – значительна, американцы все же обеспокоены стремлением западноевропейских стран добиться самостоятельности. Пытаясь не потерять контроль над процессом военно-промышленной интеграции в Западной Европе, они выдвинули и усиленно развивают в рамках НАТО идею РСИ (рационализация, стандартизация, интероперабильность), направленную на унификацию систем оружия. С помощью этой системы американские компании надеются закрепить свое технологическое превосходство.

Отметим в связи с интеграцией, что, вступая в сотрудничество с иностранными государствами для производства вооружений, крупные военные фирмы неизбежно воспроизводят за границей ту же схему политического, военного и экономического сговора, который сегодня превратился в отличительную черту американского образа жизни. В результате в Западной Европе усиливается политическое влияние кругов, заинтересованных в продолжении и «увековечении» процесса гонки вооружений. Касается это и Скандинавии.

Норвегия и Дания:

«ограниченное членство» в НАТО

Норвегия и Дания, вступив в НАТО, пытались сохранить и как-то даже документально оформить воспоминания о своем бывшем когда-то традиционным нейтралитете (до апреля 1940 г. Норвегия не воевала 126 лет!). Поэтому в условиях членства своих стран в НАТО правительства Норвегии и Дании добились внесения в устав пункта об отказе от размещения иностранных войск на своей территории в мирное время. На практике ускорившаяся интеграция этих стран в военно-промышленную структуру НАТО размывает эту оговорку. Автономного военного производства Норвегия и Дания, естественно, не имеют. Оснащение вооруженных сил происходило в послевоенные годы в основном американским оружием, сначала в счет «помощи» по плану Маршалла, а потом и за наличные.

Стандартизация оружия в рамках НАТО означает, в числе прочего, оснащение вооруженных сил и малых стран дорогостоящей современной техникой на уровне великих держав. Приобретение истребителей Ф-16 предположительно должно было обойтись Норвегии в 5,2 млрд. нор. крон (72 самолета), а Дании (58 самолетов) – 4,3 млрд. крон. В условиях экономических трудностей, огромного государственного долга расходование таких колоссальных средств на вооружение не могло не вызвать протесты общественности. Спрашивается: зачем вообще Дании нужны эти самолеты. Автор недавно вышедшего в Дании фундаментального, единственного в своем роде в литературе страны исследования «Мифы о нашей безопасности» Ян Эберг отмечал, что когда Дания в 1975 г. приняла решение купить самолет Ф-16, дебаты касались больше того, что получат датские предприятия как субпоставщики и в виде «ноу – хау», насколько увеличится занятость и приобретается управленческих навыков, чем вопроса о том, а против кого применять эти самолеты.

По подсчетам Яна Эберга, Дания участвует в двух десятках различных координируемых НАТО проектов, причем 2/3 таких соглашений заключены после 1975 г. В подобных соглашениях участвует и Норвегия. Налицо, таким образом, ускорение темпов военно-промышленной интеграции в Западной Европе.

Возможна ли «чисто шведская» смесь?

Положение и политика Швеции в вопросах безопасности на первый взгляд противоположны датско-норвежской ситуации. Идея Северного оборонительного союза в 1949 г. провалилась в значительной мере из-за нежелания Швеции связывать себя какими бы то ни было обязательствами, ставящими под сомнение ее нейтралитет, и отвечать за оборону своих северных соседей. Показательно, что до последнего времени вопросы безопасности были «табу» и в Северном Совете, поднимать их до обсуждения на сессиях, как это сделала Финляндия с вопросом о безъядерной зоне на Севере Европы, считалось предосудительным, их по общему молчаливому согласию опускали. Нейтралитет Швеции, в отличие от швейцарского или австрийского, является односторонним волеизъявлением шведского правительства и никакими международными гарантиями не подкреплен. На этом основании правящим кругам Швеции удалось довольно глубоко внедрить в сознание широкой общественности идею «вооруженного нейтралитета», сущность которой, кратко говоря, состоит в том, чтобы запугать возможного противника издержками нападения на хорошо вооруженную Швецию. Хотя такого противника и представить-то невозможно.

Швеция стоит на четвертом месте в мире по военным расходам на душу населения. В то время как каждый швейцарец выплачивает на военные нужды в среднем около 275 долл., австриец – 95 долл, швед платит около 355 долларов. Существенным компонентом политики обеспечения безопасности считалось развитие собственной военной промышленности достаточно широкого диапазона, способной удовлетворить основные потребности страны в вооружении. Официальный шведский документ гласит: «Снабжение материалами военного характера, имеющими существенное значение для обороны, должно осуществляться таким образом, чтобы Швеция не попала в зависимость от других стран и таким образом была бы освобождена от давления извне»^[62].

Шведы наладили военную промышленность довольно широких масштабов, включая даже столь дорогостоящее и сложное вооружение, как самолеты. Торговля оружием приносит барыши, но а тут бывают осечки. В середине 1970-х годов в стране был выпущен истребитель «Вигген», который обошелся государству в миллиарды крон. Истребитель предлагался к переоснащению вооруженных сил НАТО одновременно с американским Ф-16. Шведская дипломатия на сей раз оставила свою обычную сдержанность и приложила немало усилий к тому, чтобы это дорогостоящее дитя шведской промышленности было принято на вооружение странами НАТО. Однако честолюбивые устремления «тягаться с американцами» не принесли успеха. Был принят американский истребитель, как считается, прежде всего по политическим причинам. «Вигген» не удалось продать и развивающимся странам. Американцы сорвали намечавшуюся сделку с Индией, просто-напросто запретив шведам продажу самолета на том основании, что мотор у него не шведский, а американский. Полностью «шведское» произведение в эпоху международного разделения труда создать не удалось: около 30 % компонентов самолета – импортного происхождения.

Под давлением военно-промышленных кругов Швеция в 1979 году впервые приняла участие в авиационном салоне в Париже, что было воспринято за рубежом как официальное поощрение экспорта самолетов правительством буржуазных партий. Аргумент в оправдание такой позиции у тогдашнего шведского руководства был очень похож на доводы французской дипломатии– «В мире так легко купить оружие. Если мы прекратим свои экспортные поставки, это будет только означать, что заказы получат другие, в основном великие державы»^[63].

Осенью 1981 г. американский министр обороны Уайнбергер посетил впервые в истории обоих государств Швецию. Он вел переговоры об американских поставках для вновь разрабатываемой шведами модели боевого самолета «ЙАС», в которых заинтересованы такие гиганты американского военного бизнеса, как «Дженерал электрик» и «Пратт энд Уитни». Предполагается, что иностранные компоненты в новом самолете составят 35 %. Представитель шведского министерства обороны заявил, что увеличение импортной доли приветствуется. «Смесь будет чисто шведской». Насколько это удастся, покажет время. Правительство буржуазных партий «под занавес» перед своим уходом протащило через риксдаг законопроект, одобряющий ассигнования на разработку и постройку нового истребителя, который обойдется шведским налогоплательщикам к началу 1990-х годов в 4 млрд, долларов.

Решение создать новый самолет принято, разумеется, под напором военного бизнеса. Не упустить бы заполучить свою долю барыша в мировой торговле оружием. Но строить только своими силами становится все невыгоднее. Нужно вступать в сотрудничество с другими. Пока на кооперацию в области производства идут только с нейтралами – Швейцарией, Австрией и с соседями – Данией и Норвегией. При этом, конечно, «забывается» тот факт, что соседи – полноправные члены НАТО, и военно-промышленная интеграция с ними может в конечном счете иметь такие же последствия для шведского нейтралитета, как и с их более крупными партнерами по блоку.

Дальнейшая унификация систем оружия в странах НАТО ставит шведские компании в нелегкое положение. Оставаться в стороне – можно потерять рынок сбыта в развитых странах, приспосабливать свою военную промышленность к натовским стандартам – значит втягиваться в процесс военно-промышленной интеграции в Западной Европе. Вот как предлагается некоторыми решать своеобразную квадратуру круга: «Тесное и доверительное сотрудничество, существующее в настоящее время между государственными и военными планирующими органами в Швеции, даже и в части долгосрочного, перспективного планирования должно также осуществляться и в рамках международного форума»^[64]. Чем такое сотрудничество чревато для политики нейтралитета, в Швеции понимают. Однако очевидна и прозападная ориентация нейтралитета этой страны, что и имел в виду Улоф Пальме, когда сказал: «Мы никогда не утверждали, что мы нейтральны в идеологическом отношении. Мы свободны от военных союзов, и в этом суть»^[65].

Запад не прочь навязать Швеции и более активную роль непосредственно в военной системе капиталистических стран. Американский журнал «Бизнес уик» в январе 1982 года откровенно писал, что в свете возрастающей ненадежности стран – членов НАТО, и прежде всего Западной Германии, ключевая роль Стокгольма в системе обороны Западной Европы становится еще важнее. В ходе визита министра обороны США Уайнбергера в Швецию осенью 1981 года шведам предлагалось поставить на «доверительных основах» наиболее технически передовое оружие НАТО.

Торговля оружием и разоружение

На торговле оружием скандинавские компании делают немалый бизнес. Но нужно сказать, что в вопросах разоружения скандинавские страны занимают позитивную позицию. По подсчетам советского ученого Л. Воронкова, за период с 1956 г. по начало 70-х годов представители скандинавских стран внесли в ООН 51 проект резолюций по вопросам разоружения. Речь идет, конечно, в основном о Швеции. Последняя участвует в большинстве международных мероприятий и организаций, изучающих эту проблему. Она член комитета по разоружению, в его работе участвует Дания. Улоф Пальме – нынешний премьер-министр Швеции много внимания лично уделял проблеме разоружения. Он возглавлял независимую Комиссию по вопросам разоружения и безопасности, разработавшую под его руководством доклад, представленный Специальной сессии ООН по этой проблеме. Глава шведской дипломатической миссии при ООН по вопросам разоружения, известная общественная деятельница Альва Мюрдаль вела большую пропагандистскую работу в поддержку идеи разоружения, за что в 1982 г. получила международную Нобелевскую премию мира.

Дипломаты скандинавских стран, особенно шведы, порой сетуют на то, что участие в международной торговле оружием наносит ущерб доверию к их инициативам по вопросам разоружения. Экономические выгоды слишком дорого стоят в политическом плане. Дипломатам лучше знать. Они, может быть, и не против разоружения, но есть в скандинавских странах и другие, которым разоружение ни к чему.

И все же у скандинавских народов идея мира, и в частности идея безъядерного Севера, завоевывает все большее число сторонников. Наша страна поддерживает миролюбивые устремления народов Северной Европы. В ответе на обращение Международной конференции по безъядерным зонам было со всей силой подчеркнуто, «что Советский Союз вместе с другими социалистическими странами решительно за то, чтобы безъядерные зоны были созданы, в частности, в Северной Европе и на Балканах…» ^[66].

Глава V

ВОСТОК – ЗАПАД: СОТРУДНИЧЕСТВО,

А НЕ КОНФРОНТАЦИЯ

Понятие «Восток – Запад» на языке современной политики и дипломатии включает в себя весь комплекс сложных взаимоотношений между социалистическими и капиталистическими странами.

Минувшее десятилетие, 70-е годы, в отношениях Восток-Запад были годами разрядки напряженности, развития делового сотрудничества стран с различным социальным строем. Этот период стал одним из наиболее плодотворных в современной истории человечества. Однако идеологов и политиков империализма, и в первую очередь США, такое развитие событий не устраивало. Они начали, что называется, подкоп под разрядку, стали вмешиваться во внутренние дела социалистических стран.

Разрядка не оправдала надежд реакционных кругов империализма.

Реакционные силы, оправившись после сильнейшего психологического шока от поражения США в «грязной войне» во Вьетнаме, с приходом в Белый дом в 1980 г. президента Рейгана провозгласили конечной целью своей политики – уничтожение мирового социализма, объявили паше общество «империей зла». В то же время Вашингтон открыто заявил о претензии на мировое господство, развязал беспрецедентную гонку вооружений. В исторической перспективе у этой политики нет будущего, так как не существует в современном мире альтернативы мирному сосуществованию. Вот почему, как отмечалось на ноябрьском (1982 года) Пленуме ЦК КПСС, 70-е годы не были случайным эпизодом в трудной истории человечества. Политика разрядки – отнюдь не пройденный этап Ей принадлежит будущее.

Не случайно на страницах западных журналов, научных опусов проигрываются сценарии «нового» поворота к разрядке Правда, многие из авторов подобных сценариев по-прежнему тяжело страдают отсутствием реализма. Они мечтают получить односторонние преимущества, совместить несовместимое – разрядку и конфронтацию. Ярым поборником придуманной им «разрядки у крайней черты» выступает бывший госсекретарь США Г. Киссинджер, он и ему подобные ратуют за то, чтобы, сохраняя военно-политическую конфронтацию с социализмом, договориться о «крайней черте», которую стороны не должны переходить. Бред? Конечно. Но ведь это их не смущает. В крайнем случае, говорит этот «бывший», есть «горячая связь», прямая линия между Вашингтоном и Москвой – можно созвониться и принять необходимые меры предосторожности против случайного возникновения термоядерной войны. Вместо того чтобы наладить честные отношения, отказаться от попыток навязать свою волю другим, этот отнюдь не «стопроцентный янки» советует совершенствовать линию связи. Другой «бывший» – Бжезинский уверяет, что мирное сосуществование должно иметь как можно более конфликтный характер. Надо добиваться перевеса в соотношении сил в пользу Запада, максимально использовать соперничество с СССР на грани ядерного конфликта. Что взять с этих отъявленных антисоветчиков, тем более они не у дел, хотя настырно предлагают свои услуги нынешней администрации. Важнее другие. С не менее антисоветских позиций смотрят на отношения США и Советского Союза и те, кто сегодня наверху, на самом верху. Они объявляют «крестовый поход» против СССР, стремятся возродить обанкротившийся курс 50-х годов, объявить миру социализма «вторую холодную войну». Но, как говорится, близок локоть, да не укусишь. Тем более, что такую воинственность Белого дома на Западе, и прежде всего в Европе, разделяют далеко не все.

Западноевропейцы на собственном опыте познали благотворное влияние разрядки. Расширились экономические, торговые, научно-технические связи Западной Европы с социалистическими странами. Обе стороны выиграли. И вот появление Рейгана в Белом доме грозит все это разрушить. Собственно, немало он в этом уже постарался. Стремление полностью пристегнуть страны Западной Европы в антисоветскую упряжку Вашингтона вызвало определенные возражения.

Накануне встречи в Версале (июнь 1982 г.) администрация Рейгана попыталась принудить правительства западноевропейских стран следовать американским курсом. Однако Западная Европа оказала сопротивление ставке на свертывание экономических связей с Востоком, хотя и в какой-то мере поступилась своими интересами и согласилась ужесточить многосторонний контроль над экспортом товаров и технологии в рамках КОКОМ (запретительные списки НАТО на экспорт «стратегических товаров» в coциалистические страны). Европейское экономическое сообщество согласилось также ограничить практику субсидирования при предоставлении экспортных кредитов Советскому Союзу. Однако американских сторонников отказа от экономических связей с Востоком это не только не устроило, но и разгневало. Соединенные Штаты прибегли к экстерриториальному применению закона о регулировании экспорта. Европейские правительства вновь оказали сопротивление и летом 1982 г. открыто пренебрегли американским эмбарго на поставки нефтегазового оборудования для СССР. Администрации Рейгана пришлось пойти на попятный.

Потерпев провал с эмбарго на поставки оборудования для газопровода, американцы вознамерились поднять вопрос о поставках энергетического оборудования в рамках переговоров «о прочих новейших технологиях». И тут не обошлось без осечки.

Анализ стратегических последствий торговли между Востоком и Западом, проведенный НАТО, лишь подтвердил наличие расхождений в американской и западноевропейской позициях. США продолжают рассматривать отношения Восток – Запад, включая торговлю, с идеологической точки зрения, тогда как Западная Европа предпочитает ориентироваться на прагматический подход к отношениям с социалистическими странами.

За несколько недель до встречи в Вильямсберге оказалось, что Соединенные Штаты могут вновь использовать встречу в верхах для усиления давления на европейцев по вопросам торговли Восток – Запад в связи с отсутствием желаемого для них прогресса на переговорах после отмены эмбарго. Тогда европейские правительства и Комиссия европейских сообществ подчеркнули, что подобное развитие событий встретит решительный отпор со стороны Западной Европы и поставит под угрозу исход встречи. Такая позиция Великобритании и ФРГ, вероятно, оказала влияние на Белый дом. Опасаясь утратить поддержку этих влиятельных государств, Вашингтон решил не выдвигать на первый план вопрос торговли между Востоком и Западом. В результате коммюнике лишь отметило, что «экономические отношения Восток – Запад должны согласовываться с интересами безопасности Запада».

Какой вывод сделают в Соединенных Штатах из неудачных попыток подчинить экономические интересы западноевропейцев собственным политическим и стратегическим целям – дело американцев. Все будет зависеть в конечном счете от того, восторжествует ли здравый смысл или верх возьмет слепой антисоветизм. Во всяком случае, попытки ограничения торговли между Востоком и Западом не ослабевают. Изыскиваются возможности использовать разного рода запреты в одностороннем порядке, не прибегая к системе многостороннего контроля в рамках КОКОМ. К примеру, если бы западноевропейские правительства не согласились включить робототехнологию в списки КОКОМ, США могли бы внести ее в национальные контрольные списки. Другими словами, любая компания, принадлежащая американцам, действующая за рубежом, управляемая ими или использующая американскую технологию, оказалась бы при этом под угрозой запрета на поставки продукции.

В феврале 1984 г. в Париже в обстановке повышенной секретности состоялось очередное заседание Координационного комитета (КОКОМ), для участия в котором специально прилетел патентованный вашингтонский «ястреб» Ричард Перл – помощник министра обороны США. Этот вояж говорит о том, что администрация США продолжает усиливать давление на союзников с целью заставить их все-таки ограничить торговлю с социалистическими странами.

Однако, как свидетельствует опыт прошлых лет, подобные попытки наносят большой вред тем, кто их предпринимает. Недаром американская газета «Уолл-стрит джорнэл» сравнивает вмешательство шефа Пентагона К. Уайнбергера и его помощников в дела международной торговли с проклятием коринфского царя Сизифа, который обречен вечно вкатывать огромный камень на вершину горы. И вечно камень срывается^[67].

Не только правительства западноевропейских стран, но и американский конгресс и деловые круги США все больше выступают против введения импортных запретов. Американский бизнес озабочен тем, что, например, расширение принципа экстерриториальности может в дальнейшем нанести ущерб американскому экспорту, так как компании других западных стран перестанут ориентироваться на американскую технологию из-за опасения ограничительных мер, предпринимаемых правительством США по политическим мотивам^[68].

Озабоченность американского бизнеса вполне понятна. За ней стоят реальные материальные потери, которые он песет из-за политики своей администрации. Достаточно вспомнить, чем закончились «санкции» против Советского Союза, введенные в начале 1980 года администрацией Д. Картера.