355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Люциан Бэйн » Осквернитель Соломон (ЛП) » Текст книги (страница 5)
Осквернитель Соломон (ЛП)
  • Текст добавлен: 18 ноября 2017, 15:00

Текст книги "Осквернитель Соломон (ЛП)"


Автор книги: Люциан Бэйн


Жанры:

   

Эротика и секс

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Ухватись правой рукой за сушилку для полотенец, – подсказал он, помогая ей все сделать правильно. – Я буду рядом.

Дождавшись, когда он уйдет, Хаос вцепилась в поручень сушилки и начала медленно поднимать подол платья. На ней не было трусиков. О, Боже. Она попыталась вспомнить, были ли они на ней раньше. Она попыталась вспомнить все, что было на ней одето, и от этих попыток ее накрыла паника. Вспышки боли охватили все ее тело, как только она начала вспоминать.

– Ты в порядке? – позвал Соломон.

Резкий крик отразился от стен комнаты, когда она слишком быстро плюхнулась на унитаз.

– Что-то не так?! – воскликнул Соломон, обеспокоенно переминаясь с ноги на ногу за дверью.

– Я в порядке, – сдавленно ответила Хаос, содрогаясь от недомогания, сидя на унитазе. – Я в порядке, – повторила она, выдыхая, словно убеждая себя в этом. – У меня получилось, – прокричала она, превозмогая боль, которая огнем прошлась по ее позвоночнику, как только опустел мочевой пузырь.

– Боже мой, – прошептала девушка, задыхаясь от разгорающейся агонии, когда вспышки воспоминаний скрутили ее внутренности.

– Ты точно в порядке? – попытался в очередной раз удостовериться Соломон, чей голос на этот раз звучал слишком обеспокоенно.

Она покачала головой, желая сказать «нет», но сдержалась.

– Да, все хорошо, – Хаос старалась говорить громко и твердо, достаточно убедительно для Соломона. – Я бы хотела принять душ.

Он задержал дыхание, не веря в эту затею с самого начала.

– Ты точно уверена?

– Я смогу помыться, если у меня будет стул.

– Стул. – Услышала она его бормотание. – У меня есть тут один. Ты хочешь, чтобы я поставил его в душевую?

– Мне нужно… закончить.

– Скажи когда, и я все устрою.

Раздвинув ноги, Хаос задержала дыхание, понимая, что боли не избежать, когда будет приводить себя в порядок. Но когда она, наконец, дотронулась до себя дрожащей рукой в месте, требующем внимания, она не почувствовала боли. Пребывая в полном смятении и тяжело дыша, она обследовала себя там. Тревожные ощущения возросли, когда она прочувствовала под пальцами, что это было не то, чего она ожидала. О, Боже, нет. Бабушка ничего не говорила о таком, разве она не должна была предупредить ее? Она должна была подготовить Хаос к этому!

Борясь с нахлынувшей истерикой, она зажмурила глаза. Она удостоилась чести стать Сосудом Ордена Искупления, но она не была до конца готова ко многим вещам. Почему? И что теперь это значит? Для миссии, для Ордена? А Мастер, он знал? Изменит ли он свое решение? Может, предполагалось, что она сама себя подготовит? Но как?

Хаос попыталась вспомнить, говорили ли ей что-нибудь об этом, может, она неправильно истолковала данные ей инструкции?

На протяжении всего времени она старалась не потерять равновесие, используя все свои силы, чтобы удержаться на дрожащих ногах. Стоя посреди комнаты, Хаос зажмурилась на несколько секунд, перед тем как смогла выдавить из себя:

– Можно.

Соломон открыл дверь, и девушка старалась не смотреть на него; неужели может быть еще более стыдно, чем сейчас? Он поставил в душевую кабину стул.

– Как ты собираешься раздеваться? – ужаснулся Соломон.

– Я справлюсь.

Хаос всегда со всем справлялась, она всегда как-то выживала и раньше, а сейчас нужен был просто душ.

– Сзади на платье, скорее всего, есть молния, я могу облегчить тебе задачу. Ты позволишь?

Хаос кивнула, не отрываясь руками от поручня сушилки , боясь упасть на пол.

– Сначала я организую в душе все так, как надо.

Отодвигая рукой хлипкую занавеску, Соломон открыл доступ внутрь и стал наводить порядок.

– Я положу все, что тебе потребуется, на нижнюю полку, чтобы можно было спокойно дотянуться.

Хаос снова едва кивнула, ее мышцы все хуже и хуже справлялись с той позой, в которой она застыла, девушка обессилила от напряжения.

Наконец, после того как Соломон закончил приготовления, он подошел к Хаос.

– Не шевелись, я посмотрю. – Через пару секунд он пробормотал: – Кажется, нашел. Сейчас я медленно расстегну платье.

Впервые она поняла, что его осторожность оказывает позитивное влияние на ее тело, чего нельзя было сказать о ее разуме, который противился по некоторым очевидным причинам. Звук расстегивающейся молнии сопровождался причитаниями Соломона о том, что это не просто синяки, а, возможно, и переломы ребер.

Переломов точно не было. Мастер никогда бы не сотворил того, что угрожало бы ее жизни, он лишь заставил ее жалеть о том, что она не умерла. И сейчас как раз тот момент, когда она бы предпочла не жить, но многие детали ее миссии отсутствовали, это и поглотило все ее мысли и душу.

– С остальным я справлюсь, – прошептала Хаос, все еще не в силах поднять на него взгляд.

– Я буду прямо за дверью, – ответил Соломон, стоя ближе, чем ей хотелось бы.

Наконец, он вышел и закрыл за собой дверь, а Хаос приготовилась к путешествию в душ, отчетливо ощущая, как ее тело производит обратный отсчет перед полной отключкой. Только три шага к кабинке. Один за другим. Она верила, что сделает это. Дрожащей рукой девушка потянулась в направлении опоры.

В ту же секунду всплыли мысли о бабушке и о годах подготовки. Она заняла место своей матери. Хаос никогда не видела свою мать, но в мыслях она все же могла соединить остатки воспоминаний в единую картину. Бабушка отвечала на все ее вопросы, поддерживая внучку, когда та спасла свою мать от предательской судьбы и избрала для себя верный путь. Теперь это ее судьба, которая заключалась в искуплении и спасении, и предполагалось, что этот выбор осчастливит ее. Хаос будет счастлива преподнести такой дар своей матери. Особенно в благодарность за то, что та произвела Хаос на свет.

Блестящее и яркое выпускное платье сейчас висело на ней, словно погребальный наряд, в котором Хаос не так давно гордо несла себя. Она вспомнила, как платье, смыкаясь на ее талии тугим корсетом, обнимало ее словно преданный любовник, но стоило только вынуть руки из бретелек, как роскошный наряд тяжело упал на пол.

– Я действительно считаю, что должен помочь тебе сесть на стул в душе, – послышался настойчивый голос Соломона по ту сторону двери, как только Хаос добралась до кабинки.

Она изучала стул перед собой, словно он был за версту от нее, в предательски бескрайней долине, осознавая, насколько Соломон был прав.

Хаос силилась ответить ему, но не смогла, будучи вымотанной, казалось, бесконечным путем длинною в три шага. Она чувствовала, что была почти за чертой смерти. Еще немного, и она раскинется на полу во всей своей неприкрытой непристойности, если сейчас же не сядет. Нужно довести дело до конца.

Едва удерживаясь на онемевшей ноге, она перебросила вторую ногу за бортик душевой. Еще один шаг. Крепясь, она ухватилась за смеситель и нырнула головой под потоки воды. Хаос сохраняла неподвижность и громко захлебывалась, пока разум и тело приходили в гармонию друг с другом. Сделав воду чуть горячее, перегруженная воспоминаниями, Хаос не заметила, как пар вернул ее во времена удушающего плена белых простыней.

Хаос уставилась вниз на стул, словно тот был последним в списке ее испытаний, прежде чем она потеряет сознание. Пожалуйста, пусть она доберется до стула. Хаос очень медленно развернулась. Один мучительный дюйм за раз. Рвавшийся из нее вскрик ликования постепенно перерос в звуки настоящего бедствия, когда Хаос лицом встретилась с потоком воды. Оперевшись руками о стены, она стала хныкать, глотая воду.

Девушка осторожно опустилась на стул.

О, Боже. Еще больше всхлипов вырывалось наружу, пока она боролась за каждый вздох, стоя под шквалом воды. Затем ее голый зад приземлился на твердую поверхность, и теплое покалывание пронеслось по ее телу, больно ударяя в основание черепа, грозясь вызвать у нее рвоту. Борясь с собой, чтобы не потерять сознание, она почувствовала, как ее вновь накрывает волна головокружения, Хаос покачнулась влево. Перед глазами предстало видение, как Соломон поднимает ее обнаженное тело с пола, что заставило ее остаться в сознании.

Целых пять минут Хаос сидела под теплой струей воды, понимая, насколько глупа была ее затея. Что она делала? Хаос была вся словно одной открытой кровоточащей раной. И безрассудство не помогало очистить эту рану. Не было никакого утешения, ни шанса излечиться и стать такой, какой она была раньше.

Ее страдания все усиливались, а она продолжала сидеть неподвижно. И что теперь? Внезапно в ней стало подниматься странное желание умереть, а предстояло еще вымыться и распутать волосы. Желание умереть, казалось, стало навязчивой идеей, оно пронизывало ее сознание, сочилось из каждой поры. Она была слишком изломанной, чтобы надеяться на восстановление. Это выглядело так, словно все эти годы она потратила впустую, и, приблизившись к исполнению своего предназначения, она оказалась совсем не подготовленной. Сосуд Искупления не был готов получить жертву.

Все годы подготовки и немыслимых страданий будто медленно сочились из ее пор и вытекали вместе со слезами из ее глаз, наряду с непоколебимой храбростью. И в этот момент желание вернуться в кровать стало преобладать над всем остальным. Его кровать. Забыться сном, в котором все это закончится.

– Милая, ты в порядке?

Милая. О, Боже, этот голос. Чертов голос. Эта сила смешивалась с эффектом горячей воды, с болью, с агонией, отчаянием, очевидное просто невозможно отрицать. Хаос боролась с собой, чтобы сдержать низменные порывы, которые породила обжигающая, давящая боль в ее груди и уже подступала к горлу.

– Хаос, прошу, ответь мне, – взмолился Соломон за дверью.

Дрожь сотрясала ее тело, пока Хаос, не меняя положения, сидела и удерживала ладони по обе стороны от себя; как же много сил она потратила, чтобы оставаться в сознании. Казалось, будто, если Хаос раскроет рот, чтобы ответить мужчине – это лишит ее последних сил.

Наконец, из не вырвался долгий всхлип, и Хаос проиграла битву с собой.

Дверь в ванную комнату распахнулась, и занавеска душевой рывком отлетела в сторону. Хаос не могла даже пошевелиться, она могла только сидеть на месте, ее голова налилась свинцом и стала слишком тяжелой для того, чтобы ее поднять, а руки, как распорки у стены, удерживали ее от падения. Если она опустит руки, то все вокруг неизбежно обрушится на нее. Все это.

– Я держу тебя, – сказал Соломон, когда его сильные руки обвили ее талию.

Ее душу за секунды разорвало на части от ощущения власти в его твердых объятиях и звучания этих трех простых слов, которые он произнес. И все те вещи, которые раньше были для нее недосягаемы, вдруг пронзили ее насквозь. Словно крик сотни воскресших душ, на Хаос обрушились рыдания.

– Сломлена ! – кричали они все. – Растерзанна ! Сожжена! Измучена!

Вся непомерная тяжесть чужой трагедии, которая волной за волной обрушивалась на нее, изливалась из нее горькими слезами и удушающими криками.

Хаос смогла ощутить полноту эмоций, только освободив все, что накопилось разом. Надвигающийся гнев Ордена. Она потерпела неудачу, и не имеет значения, кто нес ответственность за все это. Девушка возьмет всю вину на себя, как это происходило всегда. Сосуд Искупления должен быть чем-то средним между оскверненными и искупленными. Она облажалась не только перед Мастером, но и перед Королевой, перед всем Орденом. И за все придется платить. Правила должны быть четко соблюдены, иначе возвращение к нормальности не сможет быть продолжено. Хаос была в этом уверена.

Глава 8

В отличие от девушки, Соломон никогда не подвергался таким мучениям. Он даже слабо себе представлял, как можно было выжить с такими травмами. Соломон вновь задался вопросом: что, во имя Бога, пережила Хаос ?

Бесконечные опустошающие, щемящие душу рыдания, которые она изливала, будут преследовать Соломона день и ночь. Никогда раньше он не слышал и не чувствовал ничего подобного. Никогда. Мужчине оставалось только держать ее содрогающееся тело в своих объятьях, бесцельно повторяя ласковые слова, пытаясь успокоить ее, снова и снова, до тех пор, пока этот удушающий, охвативший их стресс не отпустит обоих.

Наконец сильные рыдания девушки превратились в тихие всхлипы, все ее тело вибрировало от рваного дыхания, пока Хаос буквально не свалилась на него без чувств.

Соломон выключил воду в душе одной рукой и дернул полотенце с сушилки за своей спиной. Укутав ее большим полотенцем, стараясь не разглядывать изгибы тела девушки, он медленно поднял Хаос на руки и аккуратно понес к кровати. Когда он попытался уложить ее, руки девушки обернулись железной хваткой вокруг его шеи, заставляя лечь вместе с ней. Устроившись поудобнее в колыбели его объятий, Хаос лежала, не размыкая век, пока он просовывал одеяло между ее обнаженным телом и своим. Вытянув светлое стеганное покрывало, сложенное у подножия кровати, Соломон полностью укрыл ее.

Соломон сделал несколько глубоких вздохов, стараясь достичь спокойствия и относительного комфорта, пытаясь прокрутить в уме все, что произошло, и осознать, что же ему теперь с этим делать дальше. Казалось, он угодил в какое-то совершенно ужасное дерьмо – вот где он был, лежа в своей постели с совершенно незнакомым человеком. И тут до него дошло, что причина в ней – с девушкой определенно было что-то не так. Он не был уверен, что именно, но ее фраза “знаешь, я нормальная” поразила его. Она определенно не была нормальной. И ему предстояло выяснить, что же с ней не так. Девушка не казалась умственно отсталой. Но в некоторой степени у нее был настоящий психоз. Гребаная драма, что развернулась в ванной, кристально чисто давала понять, что ее травма корнями уходила гораздо глубже этого ужасающего события.

Боже, во что он вляпался ?

Следующие два часа Соломон лежал рядом с ней, напевая ту же мелодию, что он пел в первый раз, когда стал свидетелем ее ночных кошмаров. Он старался не уснуть, перебирая все возможные варианты, как помочь девушке и присмотреть за мисс Мэри. Это был по-настоящему неудачный момент, ведь он также нес ответственность и за ее зоопарк. Ко всему прочему, нужно регулярно проверять двенадцать ловушек, расставленных на диких животных. Его сверхактивная инициатива теперь подгоняла Соломона, кусая за зад. Зная с чем ему придется столкнуться, он бы не установил ловушки с приманками.

Соломон застыл, услышав царапающий звук, исходящий от передней входной двери. Он лежал неподвижно, вслушиваясь. Скрежет повторился, заставляя его сердце неистово колотиться, отдаваясь ударами в желудке. Очень осторожно, выпутавшись из рук Хаос, Соломон на цыпочках подкрался к своему дробовику. Избегая скрипучих половиц и окон, он пробрался к двери. Держа дробовик наготове в одной руке, второй он резко дернул засов и с грохотом распахнул дверь, нацелив ствол.

Опустив взгляд, Соломон нашел источник звука. За дверью сидел абсолютно белый волк; склонив голову набок, он изучал мужчину. Неординарность ситуации усилила волнение, разрастающееся в его груди, пока Соломон продолжал наблюдать за животным, высунув голову за порог. Прочесывание каждого дерева в окрестности его владений займет время.

Волк тихо заскулил.

– Кыш, – прошептал Соломон. – Проваливай.

Но для волка , видимо, это означало: “Добро пожаловать, мой друг! Чувствуй себя на моем крыльце как дома, ляг и передохни”. Соломон просканировал взглядом окрестности еще раз в поисках хозяина зверя. Не было ни единого шанса, что столь красивый волк никому не принадлежал. Чего они хотят, и что делают так близко к его дому?

Соломон закрыл дверь и запер ее на замок, что и ожидалось от владельца, который не желал визита незваных гостей, если те все-таки резвились где-то неподалеку в лесу, в чем он сильно сомневался. Мужчина положил ружье рядом с кроватью и повернулся, чтобы проверить своего спящего пациента; Соломон подпрыгнул от испуга, обнаружив Хаос, сидящую у изголовья постели, выставив свою наготу на обозрение.

Отвернувшись вправо, он, используя свое периферическое зрение, сделал несколько шагов в ее сторону.

– Хаос? – Она не шевельнулась, и Соломон щелкнул пару раз пальцами перед ее лицом. – Эй, – прошептал он.

– Осквернение из всех Осквернений должно продолжаться, – выдохнула она.

Страх заставил Соломона посмотреть в ее направлении, нужно было убедиться, в каком она состоянии, возможно , девушка все еще спит.

– Хаос? – настойчиво продолжал звать он.

Ее резкий, внезапный крик привел его тело в действие: Соломон сел на кровать позади нее и обхватил ее за плечи в успокаивающем жесте. В ту секунду, как он коснулся Хаос , она, наконец, выдохнула, словно долгое время задерживала дыхание.

Соломону с трудом удалось не смотреть на ее обнаженную грудь, когда Хаос рывком придвинулась к нему.

– Ты уснула, – нервно выдохнул он, поднимая руку к лицу, закрывая себе обзор. – Это был просто сон. Пожалуйста, прикройся.

Словно только сейчас осознав свою наготу, Хаос потрясенно вздохнула.

– Ты села, потом что-то проговорила и начала кричать. Могу я открыть глаза, ты уже оделась?

– Я… да. Что ты имеешь в виду? Я не… я не могу кричать.

Соломон, наконец, посмотрел в ее сторону, сбитый с толку.

– Что значит, ты не можешь кричать? Кто тебе такое сказал?

Хаос плотнее затянула полотенце на своей груди, и взгляд Соломона упал на покрытую синяками кожу на ее шее. У нее на теле осталось хоть одно живое место ?

– Я имею в виду… я физически не могу этого сделать, – пояснила девушка.

– Тогда только что у тебя это получилось.

– Неужели? – прошептала Хаос изумленно. – Я правда кричала?

– Да, – кивком подтвердил свое утверждение Соломон, медленно пересаживаясь дальше от нее на несколько футов, все еще потрясенный ее словами. – Ты сказала… что-то про осквернение. – Хаос опустила голову, не найдя, что ответить. – Ты помнишь?

Она покачала головой.

– На самом деле, нет.

Развернувшись, Соломон встретился с девушкой лицом к лицу.

– Хаос… поговори со мной. Расскажи мне, что происходит.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, не глядя на него.

– Я имею в виду, откуда ты? Где твоя семья? Разве они не беспокоятся о тебе?

– У меня нет семьи, – девушка покачала головой.

Настала его очередь затрясти головой в неверии.

– Хаос, что ты скрываешь от меня? Я знаю, ты что-то не договариваешь.

Девушка уставилась на него широко распахнутыми глазами.

– С чего ты взял? – спросила она с любопытством.

– Я это нутром чувствую, и твой голос выдает тебя.

Она казалась удовлетворенной его ответом. Затем Хаос опустила взгляд на колени.

– Я… обещаю тебе рассказать потом.

– Когда?

Хаос слегка пожала плечами.

– Когда… первые потрясения улягутся.

– Я просто хочу знать, где твоя семья.

– Я не могу, – прошептала она.

Страдание в ее голосе заставило Соломона почувствовать себя засранцем. Но он должен был знать правду.

– Когда ты собираешься вернуться домой? – Она снова в отрицании покачала головой. – У тебя ведь есть дом, не так ли?

Она ответила еще более глубоким молчанием, продолжая изучать свои колени.

Соломон тяжело вздохнул.

– Я заключу с тобой сделку. Ты можешь побыть здесь еще пару дней, а потом ты отправишься домой. Или все мне расскажешь. Выбирай: первое или второе. Идет?

Она ответила не сразу, но спустя несколько минут, наконец, кивнула.

– Идет.

***

Два дня. У Хаос было два дня, чтобы придумать какой-нибудь план. План для чего? Она даже не знала до конца, каких результатов от нее ждут. Не знала, как это сделать. Ее даже нельзя назвать опытной женщиной, как она должна провернуть такое? И то, как Соломон отвергал ее наготу, никоим образом не помогало. Похоже, его это совершенно не интересовало, что добавляло еще больше страхов и волнений. Это не было очередной выдумкой, только не в ее случае. Все мужчины хотели ее.

Она знала несколько вещей, которые должны сработать, если их применить. На этот раз окно для жертвоприношения продлится месяц. Необходимо подготовить жертву к истечению этого срока. Сколько времени Мастеру потребуется?

Снаружи, на крыльце, послышался звук шагов. Хаос напрягла слух, ее дыхание замерло в груди, а сама она застыла в постели, словно труп. Может, это Соломон. Уже вернулся. Прошло всего полчаса, как он ушел проведать старушку. И свои ловушки. Может, он что-то забыл.

Хаос охватило желание спрятаться и как можно быстрее. Ванная комната. Она передвинула свои искалеченные ноги к краю кровати, понимая, что ей ни за что не удастся сделать это так быстро, как задумывалось. Хаос замерла, услышав жуткий скрежет по ту сторону двери. Прислушиваясь, она повернула голову на звук. Затем послышались вой и визг собаки. Сердце бешено колотилось в груди, когда Хаос направилась медленными шагами к окну, расположенному возле входной двери.

Наконец, вся взмокшая от напряжения, она добралась до окна и, приглушая рваное дыхание, сдвинула шторку дрожащими пальцами. Вспышка белого меха побудила ее отбросить страх и распахнуть занавеску шире. Волк. Девушка просто онемела при виде кристально-белого пушистого зверя с глазами такого же цвета… как у Соломона.

Проковыляв до порога, охваченная агонией, Хаос отперла замок и распахнула дверь. Со всей силы она вцепилась в дверной косяк, пытаясь удержать себя в вертикальном положении. Хаос смотрела прямо на волка, внезапно понимая, что зверь может быть опасным. Увидев ее, он склонил голову набок и тихонько заскулил.

Она ахнула, подозревая, что его владелец должен был быть где-то рядом.

– Ты голоден? – вдруг спросила она. – Не так ли?

Волк, прижавшись животом к полу, медленно пополз к двери, втягивая воздух влажным носом.

Хаос рассмеялась.

– Ты хочешь пожать мне руку?

Она вздрогнула, когда сделала еще один шаг, чтобы шире раскрыть дверь. Очень медленно она опустилась на колени, ее мышцы протестовали. И как потом она собиралась подняться на ноги?

– Ты ведь хороший мальчик? – Ей вдруг пришла в голову мысль, отчего зверь такой добродушный. – Твой хозяин Соломон?

Хаос подавилась смехом, когда волк заскулил, укладывая морду на свои огромные лапы, а затем напугал ее до чертиков, когда вскинул пасть и рыкнул.

– Ладно, ладно.

Волк вдруг юркнул между ней и дверью и оказался в доме.

– Что ты задумал? – прошептала она, заползая внутрь и закрывая за собой дверь.

– Держу пари, Соломону не понравится твое вторжение.

Хаос захлопала в ладоши, привлекая внимание зверя.

– Иди сюда, – позвала она, улыбаясь.

Волк нашел камин и улегся перед ним, затем опустил голову и закрыл глаза. Он игнорировал Хаос! У нее отвисла челюсть от такой наглости. Опираясь на дверную ручку, Хаос смогла подтянуться и подняться на ноги. О, Боже, как это было трудно. Непреодолимая потребность опустошить желудок нахлынула на нее вместе с пульсирующей болью, которая пронзала каждую мышцу ее тела и звенела в голове.

Борясь с головокружением, Хаос попыталась улыбнуться.

– А ты здесь прямо как у себя дома. Может, ты помогаешь мистеру Соломону отлавливать диких животных? Это так?

Хаос осторожно двигалась по периметру комнаты, держась за мебель, пока не оказалась у постели. Волк вдруг поднялся и прыгнул к ней на кровать.

– Неужели? Это место, где ты обычно спишь? – заметила девушка с легким придыханием.

– Вместе с мистером Соломоном? Он хороший хозяин? Еще бы, – пробормотала она, закрывая глаза и почесывая шерсть волка за ухом.

– Он послал тебя сюда, чтобы приглядывать за мной? Быть защитником у него в крови.

Щеки Хаос покрылись румянцем, когда она вспомнила, как Соломон помогал ей освободиться от платья. Ей было любопытно, как он будет вести себя, увидев ее наготу. Хаос надеялась увидеть его интерес, но он, казалось, чрезвычайно… нет, было очевидно, что он старался не смотреть на ее обнаженное тело.

Частью ее обучения являлось требование угождать всем мужчинам Ордена. Но им не разрешалось трогать ее, дабы не лишить невинности, и даже разговаривать с ней было запрещено. Были допустимы только два проникновения в ее тело: рот или задний проход, и когда мужчины выстраивались в шеренгу перед Мастером, он позволял им делать это с ней. Бабушка называла это “пенисами”, а Хаос слышала, как мужчины называют это “стволами”. Сама же девушка нарекла их “дьявольскими личинками”. Они казались безобидными, будучи маленькими и обмякшими, но ровно до тех пор, пока не становились одержимыми демонами. Затем они жалили ее повсюду, где им только заблагорассудится.

Удовлетворить всех этих мужчин, когда их так много, было настоящим испытанием для девушки. Бывало такое, что в результате Хаос не могла справить нужду на протяжении нескольких дней, и Мастер помогал ей, используя тонкий черный шланг, чтобы заставить ее организм облегчиться. Это средство всегда неизменно срабатывало. Но такое испытание случалось только раз в неделю, и этот день приходился на Осквернение.

Хаос была рада закончить обучение. Теперь единственным человеком, которому она была обязана доставлять удовольствие, был Мастер. И она не возражала против этого. С ним Хаос ощущала комфорт, даже несмотря на его жестокость. И даже причиняя ей боль, он очень раскаивался. Иногда он плакал, что делало ее страдания более терпимыми. Он должен был причинять ей боль, так как Хаос было необходимо пройти испытания и стать той, кем ей предназначалось быть.

Осознание того, что ей придется выполнить свое задание без церемониальных приготовлений, скрутило от ужаса ее внутренности в узлы.

Внезапно, уже забыв свое недавнее болезненное путешествие по комнате, Хаос решила повторить его еще раз, но уже до холодильника. Нужно раздобыть что-нибудь поесть. Обнаружив лишь остатки еды, девушка принесла большую миску волку.

Тот нырнул в миску с головой, словно еда стоила пятиминутного пребывания в удушающем аду , чтобы заполучить ее.

– Ты был голоден, я не ошиблась? – слова неспешно слетали с губ Хаос, пока она старалась восстановить дыхание.

– Надеюсь, Соломон не будет против , что я скормила тебе наш ужин. Может быть, у меня получится удивить его и приготовить что-нибудь самой. Держу пари, он думает, что я не умею готовить.

Однако идея сдвинуться еще хоть на дюйм заставила девушку поморщиться от боли.

Хаос огляделась вокруг, желая сделать что-то действительно полезное, чтобы показать свою признательность за его помощь и заботу. На протяжении всей подготовки Мастер ни разу не сказал ей о том, что она не может проявить великодушие к намеченной жертве. Изучая комнату, Хаос зацепилась взглядом за фотографию, которая стояла на каминной полке.

Она сделала над собой усилие, чтобы встать с кровати и убедиться, что на снимке изображена женщина. Медленно ковыляя, Хаос ухватилась за выступ камина и уставилась на улыбающееся лицо. Вау. Она считала, что Соломон был слишком красивым, но эта женщина… может, она его сестра. Она была слишком молода, чтобы годиться ему в матери. Но, поскольку жертва должна быть девственно чиста, эта девушка могла приходиться ему только родственницей.

Но было кое-что еще… что-то подсказывало Хаос, не все так просто. Что-то еще, что-то гораздо большее крылось за этим.

Глава 9

Все тело Хаос горело от боли и призывало ее лечь, поэтому она сделала три болезненных шага от каминной полки, где располагалась фотография, по направлению к кровати. Ощутив под собой мягкую постель, Хаос стала представлять Соломона на месте других мужчин, которых она ублажала в Ордене. Прежде чем она смогла остановить ход своих мыслей, воображение перенесло ее к креслу у кровати, где Соломон так заботливо кормил ее. Он сидел полностью обнаженный и такой прекрасный в своей наготе, его ноги были широко расставлены, и пока она вбирала в рот его мужское достоинство, демонстрируя свое искусное мастерство, Соломон наблюдал за ней своими сверкающими голубыми глазами. А Хаос наблюдала за тем, как лицо мужчины наполнялось особым удовольствием.

У девушки вдруг перехватило дыхание, и ей пришлось приложить усилия, чтобы сглотнуть, пока она представляла, как Соломон будет ощущать ласку ее рук. Ей было позволено прикасаться к мужчинам, но это никогда не приносило удовольствия ей самой. Она это делала лишь в надежде, что сможет побыстрее избавиться от них. Но с Соломоном… фантазия о том, как она пробежится пальцами по внутренней стороне его бедер, заставила ее затаить дыхание. Его бедра наверняка были горячими и сильными, как и его руки, в чем она была уверена. И его плоть… она была бы невероятно горячей. С ним она не будет торопиться. Когда он уходил, Соломон делал это не спеша. Очень осторожно. И она поступила бы также, ее дар ему длился бы намного дольше.

Волк тихо завыл, вырывая Хаос из фантазий. Она взглянула на него, и он облизнулся, склонив голову набок, словно ожидал от нее чего-то.

– Хочешь еще?

Она бы ни за что не встала с кровати снова. Хаос вспомнила строгий приказ Соломона оставаться в постели, за исключением естественных потребностей: поесть, попить и воспользоваться ванной. Ее желудок затрепетал, когда она вспомнила его слова. Твердые слова. Хаос нравилось, как звучал его голос, когда Соломон был таким строгим. Словно злился на нее за что-то. Это заставляло ее чувствовать себя… в безопасности.

– Ты не мог бы убраться из постели?

Хаос осталась лежать на кровати, волк поднялся, казалось, чтобы освободить для нее пространство, и плюхнулся вниз, уложив свою голову у ног девушки.

– Какой милый щенок, – бормотала Хаос, ощущая, как боль сочится из каждой ее поры. – Мастер никогда бы не позволил мне завести домашнее животное. Он говорил, что это будет отвлекать меня от занятий. – Хаос поглаживала мягкую шерсть на ушах зверя. – Мастер очень умный, думаю, вы бы подружились.

Из горла волка вырвался неодобрительный рык, что означало его несогласие, и Хаос хихикнула, но только про себя. Она была слишком слаба, чтобы сделать что-то большее.

Хаос, должно быть, уснула, потому что ее разбудил волчий лай. Боль взорвалась в ее теле, когда она попыталась сесть. Глядя на дверь, она шикнула на зверя.

– Иисус Христос! – девушка услышала голос Соломона. – Хаос, ты в порядке?

Нотки страха, звеневшие в его голосе, побудили девушку доковылять до входной двери, хромая и преодолевая агонию. Неужели там кто-то еще? Ужас провоцировал нехорошие мысли: вдруг это Мастер. Преодолев половину пути к двери, Хаос опустилась на колени рядом с волком, держась за него, не в силах идти дальше. Когда дверь приоткрылась, страх заставил ее оцепенеть и впасть в смятение.

– Хаос, ответь же мне!

– Я здесь, – отозвалась она.

Дверь открылась толчком, и он уставился на нее, затем на волка. Его ярко-синие глаза сверкали, заставляя ее мышцы напрячься от переизбытка эмоций.

– Как он сюда попал? – спросил Соломон, не сводя взгляда с волка.

– Это я впустила его, не думала … что ты будешь против, я думала… возможно, ты отправила его сюда сам.

Он все еще продолжал наблюдать за животным, и лицо Соломона просияло, когда волк завилял хвостом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю