Текст книги "Осквернитель Соломон (ЛП)"

Автор книги: Люциан Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Позволь мне любить тебя, Хаос, – прошептал Соломон над ее губами. – Позволь показать, что это значит, когда мужчина любит женщину.

Она снова толкнула его в грудь, пытаясь встретиться с ним взглядом.

– Но ты сказал, ты бы никогда….

Он на миг прикрыл глаза, прежде чем склонить голову.

– Я знаю, что сказал. Я был напуган.

Соломон был напуган? Он?

– Чем именно? – прошептала Хаос, испытывая желание узнать, что же в этом мире могло послужить причиной того, что такой сильный человек начал бояться; и осознания этого порыва сделало что-то странное с ней. Это вызвало у нее желание устранить эту возможную угрозу, защитить его.

Его выразительные брови сошлись, когда Соломон посмотрел в ее глаза. Хаос затаила дыхание, когда он едва покачал головой.

– Я был напуган тем, что могу полюбить тебя.

Хаос по-прежнему не понимала, что он имеет в виду.

Соломон улыбнулся ей, поглаживая большим пальцем щеку и целуя ее в нос.

– Ты так прекрасна и даже не представляешь насколько. Как внутри, так и снаружи. Если бы я тебя полюбил, а потом каким-то образом потерял тебя… не думаю, что смог бы пережить это.

В груди Хаос разгорелся пожар, ей стало трудно дышать. Она оттолкнула Соломона от себя, ловя ртом воздух.

– Что? – спросил он у нее из-за спины.

– Ты… говоришь…

– Что я хочу любить тебя.

Она оглянулась через плечо.

– Хочешь?

– Да. Любить кого-то – это не одноразовое действие, это должно быть навсегда. То, что ты делаешь для нее, вместе с ней, ради нее. Из-за нее. Каждый день, целый день. И всю ночь напролет.

Мягкость, с которой он произнес этим слова, и та часть про ночь послали волну жара между ног Хаос, заставляя ее дыхание стать судорожным и поверхностным. Соломон этого хотел? С ней?

– И… как долго… это продлится? – девушка обдумала свой вопрос дважды.

– Пока смерть не разлучит нас, – ответил Соломон. – Надеюсь, до глубокой старости.

До глубокой старости? В их распоряжении были лишь считанные дни.

– Почему так долго? – наконец спросила она сквозь удушающий страх.

Мужчина издал смешок, который послал дрожь по ее внутренностям и даже коснулся интимных мест между ее ног. Так странно.

– Потому что я планирую любить тебя довольно долго. Я хочу обожать тебя и заботиться о тебе. Доставлять тебе только удовольствие, снова и снова, каждый день разными способами. На протяжении долгого, долгого времени. Ты бы этого хотела?

Хаос с трудом сделала вздох, испытывая настоящее смятение, услышав такие чуждые для нее слова: «ты бы хотела этого?». Она попыталась вспомнить, когда вообще интересовались ее желаниями в любых вопросах. И то, что Соломон предлагал, было… немыслимо для нее.

– То, чего хочу я – не имеет значения, – процедила Хаос, повернувшись лицом к нему, чтобы увидеть, был ли ее ответ верным или нет.

– Это имеет значение для меня.

– Почему это так важно? – Хаос не понимала, но его слова сделали ее счастливее, чем она когда-либо чувствовала себя прежде.

– Почему это не может быть важным?

– Потому что я…

– Пешка? Жертва?

Она сглотнула, боясь ответить и пытаясь вспомнить, что он знал о ней. Воспоминания нахлынули на нее, первое из которых было о том, как Мастер привел ее на Четвертый этаж. Он сказал… что теперь она будет осквернена вместе с Соломоном. Потому что она потерпела неудачу в попытке заполучить его… любовь. Вдруг девушке захотелось рассказать Соломону все. Спросить у него, как сделать так, чтобы все было правильно.

Но… он только что сказал, что полюбил ее. Изменит ли это ее судьбу?

Хаос поняла, что это возможно. Но тогда… в чем смысл продолжать жить? Если они не будут делить один мир на двоих?

Значит, это абсолютно невозможно.

– Я хочу… чтобы ты любил меня, – прошептала Хаос.

Соломон снова оказался рядом с ней, оставляя мягкие поцелуи на ее плече.

– И ты, правда, хочешь любить меня?

Ее глаза наполнились слезами, когда сердце девушки переполнилось эмоциями, и она кивнула в согласии.

Соломон отвел локоны рыжих волос от ее лица, лаская губами ее шею.

– Я хочу услышать это от тебя. Мне нужно услышать это.

Хаос прикрыла глаза, сдерживая лавину собственных потребностей.

– Я хочу… любить тебя.

Ее слова сорвались на рыдание, и Соломон притянул ее в свои теплые объятия, крепко прижимая хрупкую спину девушки к своей груди.

– Я хочу любить тебя, – рыдала она. – Научи меня, как любить тебя.

Соломон опустил ее на постель и начал осыпать шею девушки горячими, влажными поцелуями.

– Сейчас ты должна быть моей.

Его слова были торопливыми и настойчивыми, что заставило сердце Хаос забиться быстрее от страха и беспокойства. Кем теперь она была для него? Хаос ведь не была как следует подготовлена.

Соломон оседлал ее бедра, а черты его лица стали выглядеть напряженно от пылающего жара в глазах. Его язык прошелся по нижней губе, увлажнив ее в предвкушении, а его руки скользили по коже вдоль внешнего края ее груди.

– Так прекрасны и совершенны, – он поднял взгляд к лицу девушки. – Так прекрасны и совершенны, – повторил Соломон, глядя пристально ей в глаза.

Затем он опустил взгляд на ее бедра, заставляя сердце Хаос биться еще сильнее, но уже от страха. Девушка сглотнула, когда Соломон ухватился пальцами за край ее трусиков и медленно потянул их вниз. Она затаила дыхание, когда он вдруг просто замер, а затем его брови сошлись на переносице, и он пронзил ее жестким взглядом.

– Боже мой, – прошептал он.

Паника охватила Хаос от того, как прозвучал его голос. Девушка опустила руки, чтобы прикрыть себя.

– Меня… меня должны были подготовить, – выдохнула она в ужасе. – Прости.

Глава 19

Соломон слетел с кровати и отвернулся, его тошнило и одновременно мучило желание закричать.

– О, Боже, – прошептал он. – Господи , Боже мой.

Образы того, что он увидел, пронзали его мозг не контролируемым огнем. Она же была просто запечатана в том месте! Мать ее, кожа, блять , к коже! Все его тело тряслось от гнева, когда он замер, испытывая невероятный шок. О, Боже, казалось, ее губы прикипели друг к другу. Они слились воедино под действием каких-то нечеловеческих пыток, после которых было оставлено лишь два небольших отверстия.

Рыдания Хаос прорвались сквозь ярость, что оглушила и ослепила Соломона. Он резко развернулся и поспешил к кровати, схватив девушку на руки и крепко прижав к себе.

– Ш-ш-ш, нет, нет, не плачь, не плачь, прошу, я не сержусь на тебя, красавица, – мягко ворковал Соломон в ее ушко, лаская её лицо и нежно целуя в губы. – Посмотри на меня, посмотри на меня, Хаос.

Она, наконец, подняла глаза, и грудь Соломона стиснуло, лишая возможности сделать вздох, от вида невероятного опустошения на ее лице.

– Разве я не говорил, что хочу любить тебя? Говорил ведь ?

Соломон вытер слезы, что струились по ее щекам, и она кивнула ему.

– Слушай меня внимательно, женщина, – он напрягся, поглаживая ее волосы. – Ничего… нет, посмотри на меня, посмотри на меня, – прошептал он, когда Хаос отвела взгляд. Она, наконец, взглянула на него, и стыд, притаившийся в глубине ее глаз, перехватил дыхание в груди Соломона. – Нет ничего такого в твоем теле, что я счел бы некрасивым. Я не поэтому расстроен, понимаешь?

– Тогда почему? – всхлипнула она.

О, Боже, она не знала?

– Потому что тот, кто сотворил это с тобой, совершил большую ошибку. Ты меня понимаешь, Хаос?

Он обхватил ее лицо ладонями, заставляя посмотреть на него.

– Они очень… ошиблись.

На последних словах Соломона буквально затрясло от гнева, слезы агонии ослепляли его.

– И я намереваюсь убить их за причиненную тебе боль. Ты меня понимаешь? Ты понимаешь такую сторону любви, Хаос? За весь причиненный тебе вред мое сердце жаждет хладнокровной расправы над ними. Вот на какую любовь я способен ради тебя, ты это понимаешь?

Взгляд Хаос был затуманен страхом, и Соломон вдруг опустил голову к ее груди, пытаясь восстановить контроль над самим собой.

– Прости, – прошептал Соломон. – Я не совершенен, Боже, я знаю.

Он поднял свой взгляд, всматриваясь в глаза Хаос, поглаживая ее лицо.

– Но я точно уверен в том, насколько сильно люблю тебя, ты меня слышишь? Ты слышишь меня? То, что с тобой сотворили, это не любовь, Хаос. Это не может быть любовью, но теперь никто и никогда не сможет обидеть тебя, прошу, скажи, что веришь мне.

Все также плача, девушка кивнула.

– Я верю тебе, – задыхаясь, ответила она. – Но Мастер сделал это со мной не из ненависти.

– Так это Мастер сделал с тобой? – спросил Соломон, едва выговаривая слова.

Хаос покачала головой.

– Это сделала бабушка, а Мастер сказал ей, что так никто не будет пытаться заполучить то, что им не предназначено, прежде чем наступит правильное время, так как раньше они уже делали это со мной.

Соломон задержал дыхание.

– Как и кто это делал с тобой раньше? Когда это произошло?

– Раньше я была избранной, тогда мне было всего лишь семь лет, но Мастер сказал, что это нормально, поэтому он очистил меня и запечатал этот проход, – Хаос четко выговаривала каждое ужасающее слово. – Поэтому они не могли снова причинить мне боль, он сделал это, потому что любил меня!

Боль за нее сжигала Соломона, пока он пытался успокоить Хаос, а его сознание охватили жажда убийства и миллион вопросов.

– Хорошо, хорошо, – повторил он, пытаясь мыслить ясно.

С того момента, как Хаос проснулась, Соломон решил, что довести до конца ту сладостную ласку было бы лучшим способом завоевать ее сердце, как и ее разум, надеясь разрушить ту нездоровую власть, что эти больные ублюдки имели над ней. Но это… срань господня , это он не мог игнорировать. Ее плоть была запечатана. Закрыта!

Затем его поразило осознание.

– Что… что они должны были сделать, чтобы подготовить тебя?

– Бабушка исправила бы это, она бы открыла путь для тебя.

Для него. О, Всемогущий, вот что это было, именно в это сгнившее к хренам гнездо он пытался добраться.

– Откуда ты знаешь, что это было предназначено мне, Хаос?

Девушка склонила голову набок, черты ее лица исказились в отчаянии.

– Потому что ты – единственный, ты всегда был единственным, – прошептала она.

Срань господня.

– Единственный… для чего, красавица? Расскажи мне, ты можешь мне доверять.

– Я не могу… рассказать тебе, я не вправе сделать это, – затаив дыхание, сказала Хаос. – Но… это очень важно, это поможет многим людям.

– Каким образом это поможет им?

Она выкарабкалась из объятий Соломона и села на кровати рядом с ним, скрестив руки над грудью. Сейчас он прочитал в глазах девушки то, что она, возможно, и не прольет свет на всю ситуацию, но попытается объяснить свое видение происходящего.

– В этом городе существует проклятье, – прошептала она, вытирая глаза ладонями, прежде чем вернуть их на место, прикрывая грудь.

– Продолжай, я слушаю. Я здесь, чтобы помочь, – сказал Соломон, не желая пропустить ни одну грязную деталь этой чертовщины.

Она кивнула ему, а затем отрицательно покачала головой.

– Но я не должна говорить об этом.

Проявившиеся складки на лбу Хаос показывали, что ей на самом деле было не разрешено рассказывать ему, но она очень хотела сделать это.

– Эй, послушай меня. У меня тоже есть секреты. И я определенно тот, кто умеет их хранить, красавица, обещаю тебе. Вот что я скажу, – его тон стал заговорщическим. – Как насчет того, чтобы поделиться секретами друг с другом, что думаешь об этом? Я расскажу тебе кое-что, чем никогда и ни с кем не делился, а ты расскажешь мне?

Хаос отстранено посмотрела вправо, немного покачнулась в раздумьях, перед тем как сосредоточила свой встревоженный взгляд на мужчине, сузив глаза. Он задержал дыхание, пока удерживал ее взгляд, ожидая продолжения.

– Я не очень хорошая девочка, – едва прошептала Хаос.

Сердце Соломона молотом било в груди, и он поднял свои руки вверх.

– И я не такой уж хороший парень, – сказал он. – И как много ты хотела бы поставить на то… что мои грехи гораздо весомее твоих?

Она обратила неубедительный взгляд к Соломону.

– Перестань, – прошептала она. – Я знаю, что ты пытаешься сделать, но ты не должен.

Соломон замер, испытывая опасения из-за того, что могли значить ее слова.

– Я знаю, что виновна, и я признаю свои грехи. Помнишь, ты как-то спросил, что бы я сделала, если бы была подобна Иисусу.

Соломон кивнул, его желудок стянуло в болезненный узел.

– Ну… – она опустила взгляд вниз и продолжила, пытаясь убедить его , – мы не сумасшедшие.

Хотя то, что она собиралась сказать, доказывало обратное.

– Мы знаем, что Господь пришел и отдал свою жизнь за наши грехи, и мы принимаем это. И… мы благодарны за это.

Девушка покачала головой, ее брови нахмурились в страдании.

– Ну, не совсем благодарны, – она вытерла вновь подступившие слезы. – Видишь, ты можешь не знать этого, – продолжала Хаос, шепча слова, – как и другие люди, но есть один грех, который нельзя простить, – еще тише сказала она.

– Например… какой? – изумился Соломон.

– Грех против Святого духа, – прошептала со всей страстью Хаос, а губы девушки задрожали. – Этот город? – продолжала она, – Ве -е-есь этот город совершил этот грех.

– Против Святого духа? – спросил Соломон, надеясь услышать больше подробностей.

Она кивнула в ответ.

– И по этой причине все мы прокляты.

Он замотал головой в неверии.

– Как?

– Смерть, – прошептала Хаос, медленно покачивая головой. – Смерть, смерть, смерть, – опустив взгляд на свои колени, девушка отстраненно перебирала волоски на своих руках.

– Умирают… люди?

Не глядя на Соломона, она лишь кивнула.

– Самые невинные. Самые тихие.

Наконец, Хаос подняла глаза на мужчину, произнося:

– Самые чистые.

Он был в ужасе от вопроса, которая задал ей следующим:

– Это… дети?

Она покачнулась, отведя взгляд вправо.

– Не рождённые.

Соломон изо всех сил боролся с собой, чтобы не позволить проявиться на лице признакам ужаса.

– Как?

Хаос вытерла лицо рукой и пожала плечами.

– Это единственный способ искупить грехи. Каждый месяц, – она шмыгнула носом и произнесла тоненьким голоском, – не рожденный должен умереть.

– Или что? – Соломон едва выдавил шепотом.

Хаос взглянула на него с напряжением.

– Или нас ожидает вечный ад.

Она посмотрела на него так, словно Соломон должен знать, что это было единственным оправданным поводом для столь чудовищных обрядов.

В глубине своего сознания Соломон убеждал себя, что нужно продолжать играть доброго пастыря и увести девушку края пропасти безумия.

– Верно, – шептал Соломон, подавляя тошноту. – Конечно. Так… ты говоришь, что дети должны… умирать? Когда это началось?

– Я помню, словно это было вчера, – продолжила Хаос так же тихо. – Когда Мастеру явился сон. Это было после того, как он узнал о грехах города.

– И что же это были за грехи?

– Убийство не рожденного , – ответила девушка. – Он узнал об этих греховных деяниях тогда, когда женщины делились с ним своими секретами.

Соломон пытался понять.

– Как… на исповеди?

– Да. На Святой исповеди. Очень важно исповедовать в своих грехах.

– Верно, – Соломон едва совладал с собой.

– Во всяком случае, по-видимому, множество женщин призналось в этом. И когда город погряз в болезнях, в то время это была малярия, Мастер заставил всех поститься и молиться, чтобы узнать, какой же совершенный грех навлек такие беды на город. И это был один из этих грехов. Но все это было не так просто остановить, – сказала Хаос, – Потому что город знал, что было неправильно убивать не рожденных , а они это все равно продолжали делать. И когда грешишь, зная, что это неправильно, это ни что иное как богохульство по отношению к Святому духу, – пояснила девушка с нарастающим осуждением в голосе. – Кровь Иисуса не покрывает такого рода грехи. И мы будем в ответе перед законом. Око за око, зуб за зуб. До тех пор, пока не появится другая жертва. Тот, кто будет благочестивым и не в чем неповинным. Как жители этого города, – сказала она с состраданием в голосе. – Люди, хорошие люди. Дети, отцы и матери, они все хорошие. Они ни в чем не повинны, – шептала Хаос, – но они будут расплачиваться за грехи на протяжении долгого времени. Они ждут надлежащей жертвы, что смоет пятно, проклятие. Они так взволнованы и счастливы.

Соломон не смог вздохнуть, ошеломленный тем, под каким слоем безумия находился весь город.

– И я… я сделала то, что мне не нравится, – сказала Хаос, слегка покачиваясь из стороны в сторону, снова не глядя на Соломона. – Не совсем все. Но я сделала это во благо, – заверила она, обратив к нему умоляющий взгляд, который заронил некие противоречия в его голове. Сокрушить людей, ответственных за такое умелое промывание мозгов, или сокрушить девушку своими крепкими объятиями.

Соломон быстро обдумал свои мысли на этот счет, продолжая играть праведного наставника; казалось, это было единственным вариантом, если он хотел спасти Хаос.

На самом деле ему нужно было занять более весомое место в ее сознании, ему необходимо было стать кем-то поистине значимым для нее.

– Разумеется, ты совершила это во благо, – сказал он. – Я уже убедился в этом, – заверил ее Соломон, как ни в чем не бывало.

Надежда засветилась в глазах девушки, когда она взглянула на Соломона.

– Правда?

Он кивнул.

– У меня был сон, – он лишь наполовину лгал ей, – об этом.

– Обо… мне? – Хаос вытерла глаза от слез и пододвинулась ближе к нему, обнажив свою грудь, опустив руки.

Тело Соломона тут же откликнулось, напомнив ему, на каком моменте они остановились, перед тем как был начат этот пугающий разговор.

– Мне приснилось… что ты была ангелом… в другом обличии.

Увидев, как красивое лицо девушки озарилось благоговением, все внутри Соломона сжалось от чувства вины. Он кивнул.

– Ты совершала прекрасные деяния, даже если многим они казались плохими.

– Да, – кивая, Хаос затаила дыхание – Все было именно так, – вскрикнула она, испытывая радость. – Тебе приснилось это?

– Именно так. – Приснилось, никак не иначе, черт побери. – Это было настолько реально.

Хаос уставилась на него, испытывая настоящее ошеломление от услышанного, затем приоткрыла рот и рассмеялась.

Губы Соломона медленно изогнулись в улыбке, хотя он и не понимал, что в этом было смешного.

– Ты… смеешь хихикать? В такое непростое время?

Хаос покачала головой и, звонко смеясь, бросилась на Соломона, толкая его на кровать. Ее рот опустился к нему, и их губы слились в поцелуе. Тело Соломона ожило под натиском ее смелых действий, и, когда он почувствовал, что неопределенность заставила ее испытывать неуверенность, он мягко обхватил ее лицо ладонью, удерживая Хаос в своей власти, пока другая рука скользнула вниз по ее спине к изгибу аппетитной попки, и он сильнее прижал ее податливое тело к себе. Он толкнулся бедрами, и то, как Хаос всхлипнула и прижалась к его эрекции, заставило его застонать прямо в голодный рот девушки.

Соломон почувствовал, как откуда-то слева, из области его груди, поднялось, поражая его, уверенное ощущение того, что ему следует сделать, чтобы превзойти Мастера и утвердить свою значимость в сердце и разуме Хаос.

– Выходи за меня, – выдохнул он.

Хаос замерла и приподнялась, глядя сверху вниз на него.

– Ты просишь меня выйти за тебя замуж?

– Да, выходи за меня замуж.

Он вновь притянул ее к себе, даря мягкий поцелуй.

– Мне нужно стать твоим мужем. Тебе нужно стать моей женой.

– Нужно?

– Я хочу, нуждаюсь, жажду этого…

Соломон пригладил локоны волос, что обрамляли ее лицо, затем нежно скользнул пальцем по ее губам. Хаос резко втянула воздух, приоткрыв свой рот, и начала сосать его так, чтобы Соломон ощутил ее голод.

– Ты… хочешь, чтобы я стала твоей женой?

– Да, – улыбаясь, ответил Соломон, обращая свое лицо к ней. – Моя прекрасная, великолепная жена. Так я смогу защитить тебя. Оберегать тебя. Любить тебя.

Ее брови почти сошлись вместе.

– А сейчас это невозможно?

– Возможно, – он склонился, покрывая ее губы легкими, горячими поцелуями. – Но в браке мое влияние станет более могущественным.

Хаос снова приподнялась.

– Более могущественным? – спросила она с нарастающим любопытством. – Что ты имеешь в виду?

Вот оно. В этом направлении ему и нужно приложить силу. Обе его руки скользнули вдоль спины девушки, и широкие ладони опустились на ягодицы Хаос, мягко сжимая их , когда он прошептал:

– Разве ты не знаешь, что в Библии говорится о том, что, когда мужчина и женщина соединяются вместе, то двое становятся единой плотью? И то, что Бог объединяет, никто не в силах разделить?

Соломон удерживал девушку, медленно вдавливая свой член в ее упругое, податливое тело.

Эмоции, что пронеслись, сменяясь на прекрасном лице Хаос, заставили сердце Соломона неистово забиться, испытать дикое желание и растущую надежду на будущее. Она вытянулась всем телом, скользя по нему, когда поднялась и встала на колени перед Соломоном, трепетно и взволнованно дыша. Она наблюдал за девушкой, приподнявшись на локтях.

– Но… как же мы сделаем это?

Соломон попытался зайти с той стороны, которая казалась ему наиболее простой для понимания Хаос.

– Я спрошу тебя, ты скажешь мне «да», а потом я завершу церемонию бракосочетания.

Хаос вдруг прикусила нижнюю губу и сложила руки так, что ее грудь прямиком устремилась к Соломону.

– Как… ты… завершишь церемонию?

Дьявол. Соломон был уверен, что никогда в своей жизни не видел столь эротичной и возбуждающей позы, и его взгляд, скользнувший к груди девушки, позволил ответить за него.

– Удовольствием, – сказал Соломон, искусно и медленно скользнув кончиком языка по своим губам, прежде чем вернуть пылающий взор к глазам Хаос. Этот ответ воспламенил ее. Хаос даже не могла предположить, что сможет испытать удовольствие, вопреки всему тому, что было сделано с ней до этого, но Соломон был уверен, что сможет удовлетворить все ее желания. Еще прежде он ощущал, что девушка была на грани оргазма, и не имеет значения, что они сделали, этого не отменить.

Очень медленно он высвободил и вытянул свою ногу, наблюдая за ее опускающимся взглядом, пока он продолжал демонстрировать, что конкретно имеет в виду.

– Я… подарю тебе наслаждение. Я… заставлю тебя назвать имя Бога. Я… заставлю твое прекрасное тело… сгорать от желания.

И вновь слова божественно ощущались на его губах и будоражили за гранью воображения.

– Да, – выдохнула Хаос, кивая.

Соломон оторвал свой взгляд от призывно торчащих сосков груди Хаос и посмотрел на нее.

– Да – что?

– Спроси меня, – прошептала девушка, едва дыша.

Соломон выдержал ее взгляд, и, казалось, что лишь стук его сердца прорезал тишину.

– Выходи за меня, – это звучало как вызов, а не вопрос.

Хаос сглотнула и резко кивнула в ответ, ее веки отяжелели от нарастающего желания.

– Да, я согласна.

Она глазами пожирала восхитительное тело мужчины перед собой, словно ее ответ был главной причиной завершения церемонии, и теперь предстояло вкусить долгожданный десерт.

Все прекрасно сработало. Соломон ощутил невероятное волнение, услышав ее ответ. И тот факт, что смерть преследовала их обоих прямо за порогом его хижины, сделало его гораздо сильнее, намного более живым и реальным.

Соломон медленно выпрямился и переместился на колени, сев перед девушкой.

Глядя глаза в глаза, он скользнул пальцами под пояс боксеров и приспустил их спереди. Ее губы разомкнулись с легким придыханием, и он знал, чего она желала. Боже, он желал этого не меньше. Но ее наслаждение было важнее.

Хаос начала опускать взгляд к столь манящему виду, но Соломон перехватил ее, приподняв указательным пальцем за подбородок. Она замерла, глядя ему в лицо. Голод в ее распахнутых глазах… украл его дыхание.

– Иди сюда, – прошептал он, обрамляя ладонями лицо девушки и мягко убеждая ее подняться.

То, как она двигалась, выглядело так, словно Хаос была подвластна только его воле. Когда она поднялась, Соломон задохнулся в изумлении, вглядываясь в ее лицо. В ее глазах он видел именно то, что чувствовал и внутри себя. Сейчас, в этот самый момент, было положено начало всему: обладания, предъявления права собственности на ее сердце, он видел все это прямо в ее глазах, которые напоминали Соломону цвет листьев, сменяющихся по осени.

Соломон высвободил поток неистовых чувств, когда атаковал ее рот. Все погребенные глубоко внутри потребности и разбитые мечты вырвались наружу через его горячие стоны. Голод словно овладел его руками и пальцами, пока те метались по теплому телу девушки с всепоглощающей страстью. И он не остановится, пока Хаос не запустит свои пальцы в его волосы, испытывая голод равный ему, пока она не вскрикнет его имя с такой же страстью. Это были клятвы. Это была сила, которая связывала их воедино. И Соломон не представлял ни единого человека, способного разрушить их связь.

После того как он завладел ее губами в поцелуе, Соломон опустился ниже, упиваясь сладкими ласками ее совершенной груди, впиваясь пальцами в округлую нежную плоть, пока совсем не потерял голову от желания. То, как Хаос крепко прижималась обнаженной грудью к губам Соломона, то, как ее пальцы притягивали его ближе к себе, и ее ногти впивались в кожу, показывало, что она не так уж и сломлена в этой области отношений. Едва ли.

Она просто никогда не любила. И Господь свидетель, Соломон собирался это исправить.

– Соломон, – жадно хватая ртом воздух, позвала она.

Он услышал страх в голосе Хаос и вернулся к ее губам.

– Ты чувствуешь огонь внутри себя?

– Да, – прошептала она слабо, удерживая его лицо, стараясь направить его поцелуи к своим губам.

– Я собираюсь выпустить это пламя из тебя, красавица. Ты этого хочешь?

Она кивнула, и только лишь легкий, протяжный стон был ее ответом.

– Я буду продвигаться очень медленно , не хочу, чтобы ты испугалась.

Буквально задохнувшись от ее красоты, он смотрел на нее сверху вниз.

– Моя прекрасная жена, – прошептал он, проталкивая свою ногу между ее бедер, настойчиво вторгаясь в ее интимное пространство. Соломон опустился к ее рту и поцеловал трепетные губы, поворачивая голову так, чтобы добраться до каждого изгиба ее совершенного рта. Он мягко захватил пальцами одной руки ее подбородок, скользя другой ладонью по возвышенности ее груди, поймав судорожный выдох Хаос своим ртом и издав стон ей в ответ.

– Мне нужно прикоснуться к тебе, – выдохнула Хаос, скользя рукой между их обнаженными телами.

Соломон напрягся, когда она взяла его, и погрузил свой язык глубже, сильнее, решительно толкая свои бедра между ее ног.

Она издавала самые прекрасные звуки, что он когда-либо слышал, ее бедра двигались мелкими толчками навстречу ему, и эта необходимость видеть ее распростертой перед ним свела Соломона с ума – видеть то, как она впервые получает удовольствие.

– Горячо, красавица?

– Да, да.

Ногти Хаос вычерчивали легкие линии вдоль его члена, а кончики пальцев кружили по вершине ствола, заставляя Соломона сдерживаться от подступающего оргазма.

– Мне необходимо видеть тебя, – прошептал он в приоткрытые губы девушки, приподнимаясь так, чтобы встать на колени между ног Хаос и возвышаться над ее манящим телом.

Глава 20

Соломон прикасался к ее груди, лаская сильными и теплыми ладонями, но его взгляд был устремлен к местечку между ног, туда, куда его руки медленно спускались, не прекращая своих ласк. Она в страхе вытянула руки перед ним, пытаясь закрыться.

– Почему именно в этом месте? – захныкала она, несмотря на то , что огонь, о котором говорил Соломон, опалял эту часть тела наиболее сильно.

Он прочертил пальцами линию вдоль ее рук, заигрывая с краем ее трусиков. Затем он поднял свои прекрасные глаза вверх, чтобы взглянуть на девушку.

– Я должен познать тебя. Каждую восхитительную часть твоего тела.

Она покачала головой, не понимая его и не желая снова проходить через это. Единственное, чего Хаос хотела в этот момент, чтобы ее трусики были намертво припечатаны к ее телу, равно как и ее ненужная женственная сторона естества никогда не должна быть принята ею вновь. Не было ничего прекрасного в этой части ее тела, и она знала об этом, а теперь и он был осведомлен об ее уродстве, что еще он мог там познать и увидеть?

– Ты испытаешь удовольствие прямо здесь, – прошептал Соломон, поглаживая пальцем низ ее живота, спускаясь все ниже и ниже.

В словах Соломона прозвучал требовательный вопрос, а его прикосновения вызвали стон, который Хаос была не в силах подавить. И она кивнула.

Он внимательно всматривался в ее лицо, зная, что она ничего не сможет скрыть от него.

– Я должен понимать, что именно с тобой сотворили.

Соломон ласкал ее в том месте прямо в этот самый момент, очень нежно поглаживая пальцем.

– Так я узнаю, что должен сделать, чтобы доставить тебе удовольствие.

Хаос напряглась и вцепилась в одеяло от того, насколько прекрасно ощущались его прикосновения в местечке между ее ног.

– Эти ощущения приятны тебе?

В его осторожном вопросе таился голод, который показывал, что Соломон может дать ей намного больше.

– Да, – выдохнула она.

– Прямо здесь, – словно проверяя и подтверждая свои слова, он выводил круги большим пальцем прямо в том месте, в котором были сосредоточены все сладостные ощущения Хаос.

Еще больше стонов сорвалось с ее губ, и Хаос вновь кивнула ему, пока ее бедра двигались сами по себе, как это уже случалось ранее, желая и слишком нуждаясь в прикосновениях.

– Вот так, красавица, – сказал Соломон, и вращение его пальца замедлилось, давление стало немного сильнее. – Помоги мне распалить этот огонь.

Он постоянно использовал этот термин, и впервые она забеспокоилась, что тот может иметь буквальное значение. Потому что это ощущалось все именно так.

– Огонь?

– Тебе горячо, не правда ли?

– Да, – едва прохрипела девушка, еще быстрее вращая бедрами.

– Это и есть огонь, о котором я говорил, он охватывает тебя своим жаром. Я хочу, чтобы ты следовала за ним так, как можешь. И когда он полностью захватит тебя с такой силой, что ты даже ни о чем не сможешь думать, я хочу, чтобы ты отпустила прошлое. Поддайся жару. Ты сможешь сделать это для меня?

– Соломон, – прошептала Хаос, ощущая непреодолимо растущее желание, словно ей необходимо было облегчиться. Может, это какой-то сбой в ее организме?

– Продолжай смотреть на меня, – приказал он. – Я хочу увидеть это в твоих глазах. Я хочу, чтобы ты ощутила меня рядом с собой. Я здесь и никогда тебя не покину.

Он мог увидеть это? О, Боже, это было так хорошо, так невыносимо прекрасно. Она хотела этого больше всего на свете. Но что если она случайно описается?

Вдруг Соломон переместил пальцы, заставляя Хаос затаить дыхание и затрепетать всем телом.

– Я собираюсь использовать член, чтобы сделать это, – прошептал он. – Не бойся, я не причиню тебе вреда, обещаю.

Она не отпустила одеяло, в которое продолжала крепко цепляться, и не стала сопротивляться, когда Соломон ухватился за ее трусики и стянул их вниз по бедрам, полностью обнажая ее. Устроившись между ног девушки, Соломон приподнял ее за бедра и притянул к себе так близко, что ее попка оказалась лежащей на его ногах, а его восхитительная эрекция вдавливалась прямо в ту самую точку сосредоточения жара, которая пульсировала болью от нестерпимого желания.