Текст книги "В любой гадости ищи свои радости (СИ)"

Автор книги: Любовь Штаний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Потом... потом пришли люди. Если верить мифам, самых первых принес со звёзд юный изумрудный дракон. Он был единственным, кто вернулся в колыбель, не со спутницей, а с чёрным камнем. В своих странствиях изумрудный наткнулся на красную звезду, которая билась и пульсировала в глубинах тьмы, будто сердце в груди.

Мне неизвестно почему тот дракон решил, что миры, лежащие под алой звездой, обречены на гибель. Однако из любопытства оно облетел все их. Один оказался почти точной копией собственно колыбели, и дракон сковал обитателей того мира магией, заключив в чёрный лёд.

Старшие драконы встретили вернувшегося юнца и, выслушав его рассказ, приняли решение позволить заключённым в агатовую темницу жить в этом мире. Когда чёрный камень опустили в одной из долин рядом с рекой, из него вышли люди. Сотни и сотни людей. Драконы сочли крохотных человечков забавными и первое время оберегали и заботились о них.

Со временем тех становилось всё больше. Оставив равнины и водные просторы, покровители удалились в горы. Столетиями крылатые наблюдали, как растут внизу города, как крохотные существа занимают их колыбель, порой перестраивая её под себя, как меняется всё вокруг.

Люди были слишком слабы, чтобы что-то противопоставить своим покровителям, но время и гордыня породили в человеческих сердцах страх перед всемогуществом крылатых драконов. Страх постепенно превратился в зависть к свободе крылатых и ненависть к истинным хозяевам мира, ставшего людям домом.

Драконы были мудры. Они увидели и поняли это. Уничтожить расплодившийся народец было несложно, но драконы были также и великодушны. Однажды сотни и сотни разноцветных крыльев раскрылись в едином порыве, закрыв солнце. На земле воцарилась ночь, а когда свет вновь осветил поселения почти обезумевших от ужаса людей, горы опустели.

Внезапно проплывающие мимо миры дрогнули, расплылись туманным маревом и исчезли. Оставив меня сидеть на ступеньках посреди белой площади. Я едва удержалась от разочарованного стона, но богиня продолжала рассказ, а мне очень хотелось узнать, что же было дальше.

– Великие, мудрые и милосердные оставили свою колыбель, чтобы больше никогда не вернуться. Где-то среди звёзд затерялся их новый мир. – запрокинув голову вверх, почти пропела блондинка. – Где-то там прекрасные, как само небо, создали себе новый дом. Дом, где поселились огонь, волшебство и великодушие. Мир, где в небесах переливаются всеми цветами радуги огромные крылья.

Пока богиня, устремив невидящий взгляд куда-то вдаль, рассказывала окончание легенды, а не могла оторвать взгляда от её лица. Казалось, под фарфорово-тонкой кожей кто-то зажёг лампочку. Удивляясь самой себе, я была вынуждена признать, что блондинка не просто красива. Сейчас она была действительно божественно прекрасна.

Несмотря на все пакости, которые сделала мне... Несмотря на боль, которую причинила и ненависть, которую вызвала она же... я не могла не любоваться изящным профилем и внутренним светом рассказчицы.

Закончив говорить, та некоторое время сидела неподвижно. Я молчала, пытаясь понять, как относиться к происходящему. Когда небожительница всё же обернулась и смерила меня непроницаемым взглядом, я только опустила голову. История без сомнений была красива и печальна, но мне-то что с того?

Если начну слишком явно выражать сочувствие, эта непредсказуемая гордячка может и обидеться, а если промолчу...

– Тебе пора, – вдруг привычно высокомерным тоном бросила богиня и шевельнула пальцами.

Кто бы сомневался! Меня опять отшвырнуло невидимой волной силы, бросило на тёплые камни и скрутило от боли. Да чтоб тебе пинцетом волосы на ногах выщипывать! Чтоб мышиный хвост в последнем куске торта отыскать! Чтоб...

Не могу сказать, что удивилась. Разозлилась сильно – это да. Когда тебя бьют поддых в качестве ‘досвиданья’, да ещё несколько встреч подряд это... бесит. Тут уж боль и все сопутствующие ощущения физического плана отходят на второй план, а на первый, утробно рыча, выступает желание дать сдачи.

Стоит ли говорить, что Эйлара, когда тот попытался поднять, скрючившуюся от боли и ярости меня, я одарила далеко не влюблённой улыбкой?

– Милая, я так сча...

– Руки убери, – оборвала я радостную речь, – И без того весело, как лосю в курятнике.

– Почему ты злишься?

Мужчина был полон искреннего недоумения, и на секунду мне стало стыдно. Богиня этого мира – психопатка с наклонностями садиста, но он-то тут при чём? Не при чём, только мне от этого не легче.

А вообще, какое же это скотство: стерва блондинистая меня уже в который раз к Эйлару как... самку собаки на случку перемещает! При этом ещё и магией оглушает, фря облезлая. Чтоб не дёргалась лишний раз что ли?! Как будто этому голубоглазому брюнету можно сказать ‘нет’!

С тяжёлым вздохом я поднялась на ноги, вяло порадовавшись отступлению боли. Хоть что-то хорошее... В очередной пещере было зябко, несмотря на костёр. Серый предрассветный сумрак льнул к плечам и отчего-то тревожил, будто... Ощущение, что забыла сделать что-то важное, а что – никак не вспомнить...

– Извини, Эйлар, – повинилась, всматриваясь в пейзаж за порогом, – Я действительно злюсь.

Тёплые ладони уверенно легли на плечи, прижимая спиной к широкой груди. Эйлар обнял, зарылся носом в мои волосы и спокойно проговорил:

– Боги бывают жестоки, малышка. Они не замечают сложностей и слабостей смертных. Им не ведомы боль, усталость, гордость или страхи. Не бери в голову. Учись пропускать это через себя, не ломаясь. Иногда стоит прогнуться, чтоб тебя не сломали, девочка. Нам нечего противопоставить тем, для кого и вся наша жизнь – пылинка в сонме иных точно таких же.

– Люба, – после некоторой паузы сказала, глядя в серое окно рассвета.

– Что?

– Меня так зовут, – всё так же не оборачиваясь, ответила, чувствуя спиной тепло большого тела этого совершенного мужчины.

Удивительно, но до этого момента я восхищалась им, хотела его, даже боялась, но... Только сейчас почувствовала: Эйлар – живой человек. Не только сильный, но и, похоже, совсем не глупый. Человек, которого я...

Пожалуй, да. Если дело так и дальше пойдёт, рискую куда большим, чем потеря девственности. Невинность – не такая уж и великая ценность, а вот сердце и душа... Ещё чуть-чуть и влюблюсь в этого большого, умного и уверенного в себе мужчину. Только вот... Чего боюсь: влюбиться и, вернувшись домой, оставить здесь сердце или никогда не узнать, что значит любить Эйлара, в руках которого теряю даже саму себя?

– Ты скоро уйдёшь, – не вопрос, утверждение и низкий голос огнём по обнажённым нервам. – Но ведь вернёшься?

– Конечно. Я обещала богине помочь тебе. Не знаю пока чем и как, но...

– Я расскажу, – Тихо проговорил Эйлар, и я затаила дыхание, – В паре дней пути отсюда в горах есть замок, целиком высеченный в скале. По легенде, проникнувший туда разбудит наследницу власти над всеми землями этого мира.

– Кажется, богиня упоминала какое-то герцогство в нашу первую встречу здесь... – когда воин замолчал, осторожно подсказала я

– Да. Старый правитель при смерти, а законных наследников у него нет. – Тёплый голос опустился ниже и от его вибрирующей глубины руки покрылись гусиной кожей. – Уже нет, – добавил воин, скользнув губами по виску.

– А ты...

– А я как раз-таки собираюсь пробудить наследницу и получить власть над этими землями. В противном случае, безвластие приведёт к войне.

– Но почему богиня просила меня тебе помочь?

– Не знаю, – пожал плечами воин, – почему-то она считает, что без тебя мне не войти в замок. Какое-то древнее заклятье охраняет вход.

Вспомнился сегодняшний разговор с блондинкой и...

– Или дракон, – брякнула и сама испугалась сказанного.

– Дракон? – Бесспечный смех Эйлара немного успокоил расшатавшиеся нервы, – Милая, драконы, если они вообще существовали, покинули этот мир многие тысячи лет назад. С чего вообще такие мысли?

– Да так... – Рассказывать, как психованная стерва, вдруг, обрела человеческое лицо и показалась одинокой и несчастной, казалось неприличным. Сплетничать за спиной даже о такой бессовестной гадине не хорошо, – Просто у нас в сказках принцессу, заключённую в какой-нибудь затерянный замок обычно охраняет страшный дракон.

– Если и так, тебе не тягаться с ним, – Улыбнулся мужчина мне в волосы, – Скажи, ты будешь со мной?

Облака окрасились нежно розовыми красками рассвета, а мы... Что я могла ответить?

– Да.

– Обещаешь?

– Да.

Эйлар развернул к себе лицом и пристально посмотрел в глаза:

– Раз уж два ‘да’ я получил, может подаришь ещё одно?

– Да, – смущённо улыбнулась, слишком явно читая вопрос во взгляде мужчины, чтобы ждать, пока он его озвучит.

Эйлар медленно склонился ко мне и замер на расстоянии вздоха, позволяя передумать или... Я выбрала ‘или’, и, обняв воина за шею, нежно поцеловала.

По коже прошла дрожь. В районе солнечного сплетения что-то сладко ёкнуло, а по венам вдруг словно потекли сотни золотистых искорок счастья.

Мы стояли среди пробуждающегося утра, среди прозрачного горного воздуха, среди горьких запахов подступающих холодов и целовались, а у меня внутри было горячо и солнечно, словно золотистые искры согрели душу и осветили даже жизнь как-то иначе.

– Я буду ждать тебя, – оторвавшись от моих губ, выдохнул Эйлар.

– Я приду, – ответила, вглядываясь в самую прекрасную во всех мирах улыбку, – обязательно...

Показалось, в голубых глазах мелькнуло что-то... Не знаю. Наверное, первый рассветный луч, вырвавшись из-за горизонта, попал прямо в лицо и я зажмурилась от его яркого золота, а когда открыла глаза, вокруг было темно.

Странно: там, у Эйлара, было уже почти светло, а тут в темноте перемигивались почти прогоревшие угли в костре и переливчато храпел полосатый зомби.

Обнаружив на собственной спине покрывало, умиротворённо улыбнулась. Даже в компании сыплющего всякой пакостью кошмарика плюсов не так у ж и мало.

Положив голову на ноги, я снова заснула, радуясь возможности подремать без сновидений. Можно было бы погоревать из-за того, что свидание с мужчиной моей души прервалось так скоро, но к чему? Мы скоро встретимся... Осталось придумать, как дать понять Эйлару, что непонятного окраса кобыла – это я. Угу... лишь бы...

Темнота укрыла тёплым, пропахшим дымом и осенью одеялом, отогнав все мысли до поры до времени.

Спустя час Алехандро поднялся на ноги. Поёжившись, подбросил последние из захваченных снизу сучьев и подошёл к мирно сопящей кобыле. Попона сбилась на бок и горбун осторожно поправил её, но...

Даже в сером сумраке было видно, насколько ярче стали пятна-маячки на шкуре. Лошадь протяжно вздохнула во сне и в спутанной гриве на краткую долю секунды вспыхнула золотая искра. Когда искра погасла, горбун достал из-за пазухи нож.

Нужно убить её сейчас, пока ещё есть возможность. Теперь можно не сомневаться: это... существо имеет отношение к владычице поднебесной, а от той ничего хорошего ждать не приходилось. По крайней мере ему.

Уродец стиснул зубы. Мог бы и раньше догадаться. Лошади так себя не ведут. Они не лазают по деревьям, не рычат и не... Впрочем, догадывался. Просто не хотел признаваться самому себе в очевидности вмешательства богини, не хотел лишаться последнего спутника, не хотел...

Если ударить быстро и сразу перерезать горло, она даже понять ничего не успеет. И больно её будет очень недолго. С тихим стоном Алехандро сжал ручку ножа в кулаке. Сожаления? Да, они будут, это – однозначно и неотвратимо, как рассвет, подкрадывающийся со спины, но...

– Я не могу поступить иначе, Манюня, – почти беззвучно шепнул горбун. – Ты не оставила мне выбора...

Утро окрасило небо нежными красками и теперь стекало с гор, освещая ущелья и пологие склоны, ажурные густые кроны старых деревьев листья и листья запылённых кустов, воды пронзительно холодной речки и туманы, клубящиеся далеко внизу.

Утро стекало с гор, а жуткий горбун смотрел на гаснущие угли в пещере за занавесью водопада и думал, что совершил, возможно, самую большую ошибку в своей жизни...

Глава 16

Алехандро поднял меня утром, едва солнечные лучи окрасили занавесь водопада нежным золотом. За ночь пещера пропахла дымом, но сейчас утренний ветерок принёс острые запахи осеннего утра, отодвинув сонную горечь на задний план.

– Просыпайся, Манюня, – просипел горбун хмуро. – Нужно торопиться, а нам ещё как-то тебя вниз спускать.

Я зевнула, сонно потянулась и с умилением уставилась на кусок отварного мяса, которое кошмарик поставил мне под нос. Наверное, вонючка это мясо давно сварил – оно чуть тёплое, да и характерного запаха в пещере нет, только острая свежесть горного воздуха и света

Вчерашний шоколад давно переварился и... А, кстати! Может, отдать остатки плитки горбуну? Взвесив за и против, поняла: не стоит. Жалко, если еда пропадёт, но портить утро ещё жальче. Вряд ли Алехандро оценит сладкий сюрприз по достоинству. Скорее уж взбесится.

Поднимаясь, чтоб ополоснуть морду в потоках ледяной воды, удивлённо покосилась на покрывало, сползающее со спины. Зомбик меня ещё и окутал?! Хм...

Не знаю даже умиляться или беситься. С одной стороны насекомые обитатели горбуна вполне могли попасть на мою шкурку, а с другой забота всё же приятна. И приятно всё же куда сильнее, чем противно. Но и мерзко тоже...

Вздохнув, я кое-как умылась. Стряхнув ледяные капли с морды вернулась к своему месту мимо заныканной в полумраке шоколадки и, виновато покосившись на калеку, вгрызлась в мясо. М-м-м-м... Да он его не только отварил, но ещё и с какими-то травками! Вкусноо-о-о-о... Проглатывая очередной кусок, подумалось: как ни крути, а мне есть чему радоваться.

Зря на судьбу пеняла за то, что та мне в спутники подсунула жуть гниющую. Нет, Алехандро конечно не подарок, но человек хороший. И с чувством юмора у него в порядке, и совесть вроде в наличии. Гадостей наделал предостаточно, одна его верёвка с подставой в болоте чего стоят, но ведь было не только это?

Угу... Сдавленное фырканье вместо смешка, привлекло внимание отчего-то мрачного горбуна, но я отвела взгляд. Одеялко подтыкает, по отвесной скале ко мне в темнотище карабкается, ещё и кофе... то есть мясо в постель подаёт... Р-р-романтика, блин!

Пока я завтракала и вспоминала вчерашние посиделки на карнизе, Алехандро собирал вещи. Всё же, в копытности организма есть и плюсы. Будь я в своём теле, совесть не позволила бы свалить все хлопоты по готовке, упаковке и наведении порядка на калеку, а так – я кушаю, а зомбик пашет.

Ей Богу, ‘Лошадь ела мясо, а мужик овёс, лошадь села в сани, а мужик повёз’. Небылица стала реальностью. С одним только отличием: ни мужиком, ни мужчиной горбуна назвать язык не поворачивается. Кошмарик он и баста.

С сожалением проглотив последний, не без труда пережёванный, кусочек я встала. С сомнением посмотрела на моток верёвки приготовленный спутником. Нет, я, вернее моё горло, помнит, что она прочная, но одно дело душить и совсем другое спускать фиг знает сколько килограмм со скалы!

Выйдя на карниз, оценила взглядом сколько мне лететь в случае чего. Ма-а-амочки... Да тут метров сто пятьдесят, если не болше! Да от меня даже тушки не останется – разбрызгает равномерно по окрестным камушкам! Ох, я так не играю! И плевать, что калека сумел сюда вскарабкаться! У меня нет ни рук, ни такого количества дури!

– Итак, Манюня, – со вздохом, – начнём с тебя. Сумки потом спустить не сложно, а вот ты... Давай-ка я тебе глазки завяжу, чтоб не дёргалась.

Счаз! Не дёргалась, да!? И не вякала? И не жила вообще?! Да чтоб тебе ушами поясницу почёсывать! Чтоб тебе лысого дедушку в бабашки! Ежа в жёны, да чтоб и на пузе тоже иголки!

Испуганно захрапев, я попятилась от края пропасти, грозно скалясь на вонючку. Спускаться нужно, но вот так?! На тонкой верёвочке да со всеми моими комплексами, копытами и косточками?! Да ни за какие коврижки!!

– Маню-юня! – несколько угрожающе.

Алехандро подхватил верёвку и демонстративно свернул её в петлю. О нет!!! Неужели меня опять будут душить?! Зараза!! А я его утешала вчера, почти поверила в человеческую природу этой гниющей сволочи! Даже умилялась, кретинка копытная!

– Манюня, давай по хорошему, пожалуйста, – протянул кошмар угрожающе. – Я очень не хочу применять силу, но другого выхода нет. Я тут всё осмотрел с утра. Пещера большая, но замкнутая, понимаешь?

Я понимала. Честно. И всё же ужас перед пропастью был сильнее доводов разума. В итоге, получив хорошего пинка от этого самого ужаса, и я с визгом ломанулась во тьму.

Цокот копыт эхом разносился под сводами и превращался в грохот, но мое собственное сердце, казалось, его заглушало.

Алехандро не соврал: буквально через несколько минут беспорядочных метаний, я оказалась в тупике. Сзади стена, впереди вонючка. К страху нынешнему примешался уже пережитый ужас того момента, когда гниющий зомби с вот этой же верёвкой поймал и...

Вжимаясь в стену всё сильнее, я уже стояла на одних только задних копытах, передними словно впихивая себя в холодный бездушный камень... Ма-а-ам... Ох!

– Манюня, нет!

Испуганный вскрик Алехандро перекрыл внезапно раздавшийся треск. Я упала, задыхаясь от пыли и града болезненных ударов. Стенка треснула, как яичная скорлупа, осыпав осколками. Когда, чихая и постанывая, я поднялась, на пол со шкуры посыпался щебень и грязь.

Как меня только не зашибло! Нет, некоторые удары были болезненными, но вокруг валялись такие глыбы, что способность удивляться и испытывать боль – уже круто. По всему, я должна бы уже лежать бездыханной тушкой.

– Ты жива? – подлетел ко мне зомбик.

Не уверена. По логике – сдохла, а по факту... Ой, чего это горбун меня ощупывает?! Бррр... Мотнув головой, я отпрянула от воплощения антисанитарии и зарычала. Рык не получился, поскольку почти сразу же закашлялась, проклиная пыль, но зомбик меня понял. Опустив руки он, стиснул зубы и процедил:

– Жива.

И, обойдя меня по дуге, заглянул в образовавшуюся дыру. Я с любопытством посмотрела туда же, не сдвигаясь с места, впрочем. Мало ли, вдруг вонючка опять лапать надумает?

– Жди здесь, – хмуро бросил Алехандро и оставил меня в растерянности и грязи.

Нормально? Чего он там увидел, в темнотище-то? Мне, по крайней мере, ничего не видно. Темень и темень. Хоть глаз коли.

Вернулся зомбик с горящей лучинкой и поднёс ей к пролому. Что любопытно, смотрел он исключительно на дрожащий огонёк, заметно отклоняющийся в сторону глубокого мрака.

– Нам понадобятся факелы, – спустя несколько секунд выдал уродец. – Я спущусь вниз, а ты останешься здесь. Если повезёт, хотя, думается, тут не в везении дело, – горбун покосился на меня, – сможем выбраться отсюда по этому пути.

С заготовкой древесины мы возились довольно долго. Когда горбун спускался со скалы, я даже рискнула глянуть вниз. Смотреть было страшно не из-за высоты. Просто всё чудилось: стоит приблизиться к краю карниза, из-за него появится бирюзовая ладонь и скинет меня на камни. Пусть этот страх не имел разумных объяснений, потряхивало основательно.

Откровенно говоря, и зрелище до удивления шустро и ловко спускающегося по тонкой верёвке уродца не успокоило. Скорее уж добавило сил чувству собственной неполноценности. Я и в лучшие дни на подобное точно не сподобилась бы, а этот... калека, аки муха по потолку, ползает!

Впрочем, когда Алехандро набрал-таки основательную охапку хвороста и привязал её концом верёвки, настала моя очередь улыбаться. Зомбик собрался лезть вверх, что б уже отсюда поднять всю груду деревяшек самостоятельно, но тут проснулась моя совесть: торопливо ухватив шнур, я попятилась вглубь пещеры, втаскивая материал для факелов. Торопливо, но заметить ошарашенный взгляд даже с такого расстояния смогла!

На то, чтобы завершить начатое, ушло с полчаса. Сначала вташить, периодически придавливая копытами тонкую верёвку, так и норовящую выскользнуть под немалым весом груза, а потом ещё узлы развязать. Вряд ли кошмарика порадовало бы, скинь я ему вязанку обратно на башку!

Стараясь не думать, что тяну зубами за то, чего ещё совсем недавно касался любитель насекомых и рванья, справилась-таки, хоть и оплевалась вся. Противно же...

А вот когда скинула освободившийся конец и глянула вниз, обнаружила своего хомби, преодолевшего уже четверть скалы. Дурак что ли? Подождать не судьба?! Обязательно своей корявой шкуркой рисковать?!

Правда, едва заметил верёвку, моментально перестроился и пополз по косой. В смысле не прямо вверх, а под углом, так, чтоб поближе к шнурочку оказаться. Когда из под ноги горбуна сорвался третий камушек и полетел, грохоча и подскакивая на выступах скалы, я отмерла.

Сначала-то от возмущения проявлением такого недоверия остолбенела и возжелала настучать по всклокоченной башке чем-нибудь тяжёлым. Скалкой там, сковородкой или, на худой конец, вантузом.

Подцепив верёвку, перетащила её так, чтобы та оказалась около кошмарика. Пришлось правда прижать её сразу обеими передними ногами, поскольку Алехандро лез карабкался значительно левее того места, где закрепил шнур. Горбун недоверчиво воззрился на подмогу, пару раз дёрнул за хвост верёвочного удава и, наконец, доверился.

Когда же кошмар моих дней забрался на карниз. Я уже вся в поту была. Удерживать такой вес оказалось совсем не просто, да ещё и перспектива угробить вонючку пугала до колик.

– Спасибо, Манюня, – отдышавшись, просипел уродец и улыбнулся.

Угу. Лучше б отвернулся, ей Богу! У меня от этой улыбочки волосы на всех местах дыбом встали! Это же надо таким отвратным быть?! И не надо мне долдонить про красоту души!! Прекрасно вижу, что нутро у зомбика значительно выигрывает перед отталкивающей наружностью, но почему-то от того совсем не тянет любоваться гниющей рожей. И пусть говорят ‘с лица не воды пить’, всё равно, коробит.

Демонстративно отойдя в сторонку, дождалась пока горбун очухается. С любопытством посмотрела, как он обматывает палки с одного конца тряпками и обмазывает их смердящей жидкостью из синего бутылёчка.

Еще через час, добровольно-принудительно обвешанная сумками и охапками дров, осторожно ступила в пролом за уродцем. Сколько раз читала про путешествия сквозь тоннели, пещеры и всякие-разные катакомбы, но никогда не думала, что это настолько жутко!

Какая к чертям романтика приключений? Брести туда, не знаю куда, сквозь затхлый мрак – страшно. А когда проводник -неверное пламя факела в руках у Алехандро?! Прям хоть забивайся в тёмный угол и скули от отчаяния. Только в углу тож не сахар. В смысле креслица и пледа с чашечкой чая никто не приготовил.

Наши шаги и сиплое дыхание ещё более пугающего в свете факела зомбика разносились под невидимыми сводами, отражались от стен, и пола. Впрочем, одна радость была: в большинстве книг стены описывались как скользкие, а нам повезло – сухие, хоть и грязные.

Паутина с потолка не свисала, но её с успехом заменяли тучи пыли, поднимающиеся с каждым шагом, забивающие нос и рот вздохом. Очень тянуло зажмурить глаза, которые резало всё больше, но и так приходилась идти едва ли не наощупь.

Очень скоро даже гниющий заживо спутник перестал казаться мерзким. Слишком много сил уходило на удерживание истерики хоть на каком-то расстоянии. Когда же Алехандро, приглушённо выругавшись на очередной каскад судорожных чихов с моей стороны вытащил из сумки тряпку и, смочив ту водой, замотал мне рот, я и вовсе пообещала себе больше никогда не назвать урода... ага, уродом.

Не знаю, как долго мы шли, но казалось – вечность. И, что характерно, почти всё время вверх. Ноги гудели, спина раскалывалась, горбун сипел и кашлял всё тяжелее и надрывнее, но мы устало шлёпали вперёд. Вот погас уже седьмой факел, а конца этому кошмару всё не было, и тут...

Потянуло свежестью и запахом солнца. Как хотите, а у солнца тоже есть запах! Оно пахнет надеждой, радостью и свободой. У меня токма глазюки от счастья из орбит не повылазили! Зато копыта взяли дело в свои... хм... руки? Не суть, главное – я, опупев от радости, ускорилась и поскакала горной козой на запах. Дура...

Чуть эти самые копыта не откинула! Когда впереди забрезжил свет и зелень, разогналась так, что соображать совсем перестала. Благо, горбун, в отличии от меня, не дурак. Как он умудрился догнать и ухватить за хвост?! Как затормозил целую кобылу?!

Понятия не имею, но только благодаря ему, вылетев из пещер, я не гробыхнулась с узкого выступа прямо в клубящийся на дне глубокой трещины туман. Кирдык бабайке! Это ж я ж... Оно ж.. Эмнямнмнь...

– Никогда больше так не делай, – зло зашипел спаситель безмозглой лошади, – тут тебе не лес и...

Обернулась, намереваясь хоть как-то поблагодарить и снова едва не сверзилась с уступа. Горбун сжимал в ладошках добрую половину моего хвоста! В ту же секунду, то самое место, из которого некогда произрастал тот самый хвост, ка-а-ак заболит! Ма-а-ма-а!

Всхлипнув, села на попу и уставилась на невозмутимо отряхивающего ладошки Алехандро. Эм? А вот когда я опять человеком стану... у меня чего, полбашки лысой станет?! Есть ли связь между этим телом или нет?! И...

– Стоять! – неожиданно взвыл зомбик, кидаясь ко мне с распростёртыми объятьями.

Ой нет! Только не обнимашки! Толкьо не с ним!! Ма-а-ма-а-а... Окончательно обалдев, завизжала и кинулась... а чёрт его знает куда! Куда-то.

– Стой, дурында бешеная! – сипел горбун где-то сзади, я меня несло всё выше и выше по извилистому карнизу, идущему вдоль отвесной скалы. Потом, каким-то макаром оказалась на дороге, петляющей между скрюченными деревьями. Ломанулась дальше, но...

Проведи мы чуть меньше времени в пещерах или темней в горах чуть позже, Алехандро меня так и не догнал бы. А так, зацепившись одной из сумок за торчащую ветку, кубарем покатилась по земле и совсем не радостно встретилась лбом с окрашенным знакомым ‘путеводным’ цветом валуном.

– Я тебя своими руками придушу, зараза, – послышалось злое.

Перед глазами плясали чёрные точки, попа болела. Всё остальное тоже откровенно ныло. Правый бок саднило до слёз.

– Я сумки к тебе в следующий заз приклею, бестолочь бесхвостая! Ты ж всё чуть было в пропасть не скинула! – Я потрясла головой, разгоняя туман перед глазами и поняла: убить меня мало. Честно! Я сама б злилась, а...

– Манюня, – неожиданно благоговейно выдохнул зомбик и добил: – Я тебя люблю!

Чаго?! Эм?! Кто из нас лбом в камень впечатался?! Если б не стремительно набухающая шишка над левым глазом...

– Тихо, только тихо, пожалуйста... – просипели мне в ухо, зажимая руками морду.

От изумления позабыв даже о брезгливости, уставилась на подозрительно сосредоточенного кошмарика. Тот пристально рассматривал что-то позади меня. Вырвашись, оглянулась.

Дальше дорога шла под уклон и там, внизу виднелся свет костра. Кажется, мы каким-то образом умудрились пройти скалу насквозь и, срезав путь, обогнали чужой отряд. Может, там Эйлар? Он ведь тоже где-то здесь. Да! Наверняка это он! Вряд ли в горах по осени толпа народу шляется. К тому же я как-то должна помочь воину. Обещала же... И ему и Богине.

В груди вспыхнуло горячее золотистое чувство восторга и готовности наизнанку вывернуться для черноволосого война. Эх, попала ты, Манюня, как кур в ощип – в такого мужика влюбилась, а шансов реально заполучить его нет, как и не было. Домой-то его с собой не упрёшь. А и упрёшь, такого отобьют моментом. Эх... Хотя, он же говорил, что... любит?

Несмотря на собственное восторженно-золотистое чувство, в такое не верилось. Слишком быстро и как-то совсем нелогично. А с другой стороны, чего мне терять?

– Манюнь, ты куда это собралась? – подозрительно протянул Алехандро.

Упс! Оказывается, за размышлизмами успела не только встать на ноги, но и не одну пару метров отмерить по дороге к костру. Растерянно глянув на зомбика, задумалась: а как я к Эйлару заявлюсь в таком виде, да ещё с довеском в виде гниющего зомби?!

– Вот что, – догнав и решительно потянув со спины поклажу, пробормотал горбун, – С Нассаром и так не просто справится. Следить за тобой мне сейчас не с руки. Будешь ждать здесь и...

Выпучив глаза на бубняшего спутника, почесала копытом шишку. А ведь и правда, мыж за каким-то уродом, насолившим кошмарику шли. Кто даст гарантию, что внизу Эйлар, а не этот Нассар? Но ведь и...

Пока чесал репку, зомбик решил всё за меня! И ноги мне спутал, и к древу за шею привязал... гад! Я – кретинка растерянная! Такое позволила с собой сделать! Лопухня дырястая!

– Вот так-то лучше, – подытожил горбун. И шустро обмотал морду тряпкой! Я и пикнуть не успела, – Прости, Манюнь, но твои способности по перегрызанию верёвок не оставляют мне другого выбора.

Захрипев и задёргавшись, попыталась высвободиться, но впустую. Вонючка он и есть вонючка! Так нагадить именно когда я почти поверила в его человечность! Даже с Эйларом познакомить почти решилась!! Идиотка.

Единственное, чего мне удалось добиться, так это того, чтобы тряпка сползла чуть ниже и позволила видеть происходящее. Алехандро сосредоточенно и на удивление спокойно разбирал сумки. Долго читал вновь извлечённую из-за пазухи книжку и потом усердно обмазывался маслянистой бесцветной жидкостью из очередного флакончика. Когда закончил, поняла, что теперь вонючка не пахнет.

Нет, после приключения с котелком и полётов вокруг костра смердеть горбун перестал, но всё ж-таки пах вполне ощутимо. Особенно для моего лошадиного носа, а сейчас я не чуяла ничего, кроме запахов осеннего леса.

Когда уже совсем стемнело, зомбик аккуратно разложил вещи обратно по торбам. Одну отодвинул чуть в сторону, пробормотав:

– Тут мясо на тот случай, если я не вернусь.

До меня дошло не сразу, но когда дошло я вытаращилась на кошмар моих дней и здергала обмотанной тряпкой головой. Как это ‘если не вернусь’? В каком смысле? Он меня тут одну бросить собирается?! Да ещё и связанную по рукам и ногам?! Ну, пусть только по копытам, но от этого ничуть не легче. А если хонти? Или какой-другой местный хищник?! И вообще... За что?!

– Прости, Манюнь, – сопровождаемый моим исполненным ужаса взглядом, шепнул горбун, – если смогу, вернусь, хотя ума не приложу, что потом с тобой делать. А если нет...

Он вытащил из умки знакомый нож, потом ещё один. Я следила за скупыми и совсем не дёргаными движениями бирюзовых ладоней молча. Очень хотелось визжать, орать топать ногами или биться в истерике, но.... Дело было не только в верёвке. Я впала в ступор от отупляющего, сковывающего тело страха.

Объяснить, чего именно боюсь, не смогла бы и под пыткой. Всего, наверное. Чужого мира. Одиночества. Ножей. Тихого ‘если я не вернусь’, а ещё... что-то навязчиво стучалось в виске. Какое-то невнятное, постоянно ускользающее то ли воспоминание, то ли догадка.

– Пожелай мне удачи, малышка, – ослабляя верёвки, протянул Алехандро. – Если к утру не вернусь, иди своей дорогой. И вот ещё что,