Текст книги "Страшно любимая (СИ)"
Автор книги: Любовь Штаний
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
Глава 4. Возмездие и выбор. Соня
Я несколько секунд помолчала, собираясь с мыслями и приводя в порядок сведения, почерпнутые из практически бескрайних закромов памяти сестрёнки. Поначалу фокус моего внимания постоянно перескакивал на сказанное только что Улянем, но потом кое-как удалось сосредоточиться.
Раса фогги вышла в большой космос относительно недавно, всего несколько веков назад, но за этот неимоверно краткий срок население их родной системы уменьшилось на несколько порядков. Мирта точных цифр не называла, но в сети значились какие-то невероятные тысячи и сотни тысяч раз. Причем они не только из родной системы исчезали с огромной скоростью, но и вообще.
Причиной тому вовсе не чужеродные вирусы или война, как бывало не раз в истории других народов. Просто фогги по природе своей были склонны к авантюрам и… хм… экспериментам специфического характера. В пределах замкнутого мира это способствовало процветанию расы, увеличению «популяции», но только не на просторах огромной Вселенной.
Лёгкие на подъём, они проявили себя как талантливые управленцы, склонные к оригинальным и неожиданным решениям. Энергичным, компанейским и находчивым, им зачастую удавалось виртуозно разруливать проблемы, над которыми прочие безуспешно бились десятилетиями. При этом магами фогги являлись весьма посредственными, а внешне…
Если откровенно, Вселенную населяют столь разнящиеся меж собой лорри, что выделиться на их фоне внешне почти невозможно. Фогги, собственно, и не выделялись. Судя по фото и галопроекциям в сети – одни из многих гуманоидных. Две руки, две ноги, одна голова и туловище в комплекте со всеми сопутствующими органами зрения, осязания, обоняния и прочего.
Как представители многих магических рас, чистокровные фогги имели две ипостаси. И вот первая – та самая обыкновенная, зато вторая произвольная, на выбор хозяина или хозяйки. Отчасти, в этом фогги напоминали нас, кшорти, но только на первый взгляд. Потому что для нас трансформация тела – подсознательно признание в притяжении к лорри другого вида, почти неконтролируемый процесс, а вот для них напротив – привычное и чуть ли не ежедневное действо.
Поговаривали, что генетически фогги близки к инкубам, но последние открещивались от такого родства, даже исследования проводили на этот счёт и вроде как доказали различную структуру ДНК и прочего. Мирта наверняка знала о сути проводимых экспериментов больше, но я далеко не она, и о ксеноисследовательской науке даже не задумывалась. Мне до управляемой нестабильности клеточной и доклеточной структуры нет дела. Тем более, все заумные выкладки можно выразить простыми словами. Как? Легко и непринужденно.
Фогги способны вступить в сексуальный контакт с кем угодно. Всё! Хотя нет. Не всё. Они готовы вступить в такой контакт с кем угодно и когда угодно, независимо от вида и пола. И чем необычнее существо, тем желаннее для фогги будет сексуальный контакт.
В закрытом мире родного биома это играло на руку виду, усиливая каждое новое поколение, но после выхода в космос, когда львиная доля народа рванула навстречу непознанным в самом примитивном смысле лорри, любвеобильная раса почти растворилась в них.
Между собой фогги контактировать почти перестали, потому как скучно. Полукровки же появлялись довольно редко, ибо «зачать» и «выносить» дитя от контакта разных видов – совсем не одно и то же. Ко всему прочему, кровь фогги подавлялась более стабильным набором ДНК прочих рас уже во втором поколении, да и в первом проявляла себя далеко не всегда.
Учитывая, что воспитанием детей неусидчивые и переменчивые фогги почти никогда себя не обременяли, этим нелёгким делом занимались другие, вкладывая в головы полукровок свои воззрения на мораль и мироустройство. Результат? Судя по всему, через пару-тройку веков фогги исчезнут совсем, оставив своим потомкам в наследство лишь быстрый ум, предприимчивость, изобретательность и нестандартность мышления.
Кстати, наверняка наш полудемон добился своего положения именно благодаря этим качествам, а то, что и прочие повадки матушки не пропали втуне, нам только на руку. О да, нам очень повезло! О чём я и поведала желейке, скромно потупив очи.
Спустя четверть часа после изложения плана ках смотрел на меня округлившимися глазами и молчал. Воцарившуюся тишину нарушало лишь едва слышное пощёлкивание гипердвигателя, доносившееся из технического отсека, расположенного в задней части звездолёта. Наконец Улянь отмер и негромко произнёс:
– Мне не нравится ваш план.
– Правда? – притворилась я удивлённой. – Почему? Если информация окажется верной, всё должно пройти «на ура».
– А если нет? Откуда вообще такие специфические сведения? Сильно сомневаюсь, что полукровка афиширует… особенности своей натуры.
– Мирта сказала, источник надёжный, а ей я верю больше, чем себе. В чём в чём, а в безответственном отношении к делу сестру упрекнуть никак нельзя. Будешь спорить?
– Относительно надёжности Мирты – нет, а вот насчёт её источника…
– Брось! У нас, всё равно, нет другого выхода. Если ты, конечно, не раздумал помогать моей сестрёнке.
Желейка тяжело вздохнул и, поджав губы, уставился на свои пальцы, сложенные на столе.
– И всё-таки я против. Соня, ты не совсем понимаешь, на что подписалась. Попасть на базу попадёшь, конечно. Ведь ты очень красивая девушка, но… Осознаёшь, каким образом придётся втираться в доверие? Не думаю, что ты готова…
– В данный момент очень даже готова! – уловив непрозрачный намёк, зашипела я гневно.
– Что? – глаза каха округлились ещё больше, перья изумлённо встопорщились, а на лице отобразилось выражение полнейшего шока.
– «Что?» – передразнила и пояснила: – Стукнуть тебя по голове за такие инсинуации готова! К тому же орланская девушка – не самая экзотичная добыча, и вряд ли полукровка с ходу потеряет голову от вожделения. Мирта сказала, нам нужна болотная хиха. Вот уж кого демон отродясь не встречал. Как тебе идея?
– Да уж, хиху и я всего раз видел, – хмыкнул мужчина. – Это при том, что их система соседствует с моей родной. Они ведь почти не вылезают из своих болот.
– Во-о-от! – воздев указующий перст к потолку, торжественно протянула я.
– Что «вот»? – сложил руки на груди желейка. – Толку от твоего «во-от»! Где мы хиху возьмём? Да ещё в такие сжатые сроки и…
Оценив мою многозначительную улыбку, Улянь споткнулся и замолк на середине фразы. Я с намёком приподняла бровь и прикусила губу, чтобы хоть чуть-чуть придержать рвущийся из груди смех. У него та-акое лицо сделалось!
– Соня… – подозрительно протянул желейка, медленно опуская руки.
– Угу.
– Только не говори, что вы…
– Да!
– Не-ет…
– Уверен?
– Ни за что!
– Эх, – я нарочито тяжело вздохнула и скорчила унылую мордочку. – А Мирта говорила, ты настоящий друг.
– Соня, нет!
– И настоящий мужчина.
– Вот именно! Мужчина!
– А фогги это по барабану.
– Я сказал нет! – отчеканил ках, вцепившись пальцами в край стола так, что весьма прочная мебелишка жалобно затрещала и по гладкой пластиковой поверхности зазмеились трещинки.
– Улянь, лапочка, где же мы ещё в космосе за это время хиху найдём?
– Нет, я сказал!
– Ну, нет так нет, – я развела руками, демонстрируя «сдачу мечт» и встала. – В таком случае я пойду прилягу. Отдохну чуток, а план… Не переживай, Мирта наверняка другой придумает. У нас ведь времени полный трюм и вариантов тьма.
Я успела дойти до имитирующей окно электронной панели и даже выдвинула из стены спальное место, когда сзади донеслось полное бессильной ярости рычание:
– Вы обе невыносимы!
В ту же секунду я плюнула (в переносном смысле) на кровать и, подбежав к Уляню, обняла его за шею.
– Я знала, что согласишься! Ты ведь такой чудесный и замечательный!
– Ещё не согласился! – гневно возопил ках, отодвигаясь. Не слишком усердно, впрочем.
Чмокнув желейку в щёку, я ласково ему улыбнулась и кивнула.
– Конечно-конечно…
– Иди уже спать, – недовольно буркнул он себе под нос и, развернув, легонько подтолкнул к кровати. – Тебе после пережитых стрессов стоит больше отдыхать и набираться сил для стрессов грядущих. Я пока в сети пороюсь.
Вот зачем он напомнил, а? Ведь почти убедила себя, что забыла про Роя.
– Я с тобой пойду. Тоже почитаю.
– Как хочешь, – бросив взгляд на моё мгновенно посмурневшее лицо, согласился желейка. Кстати, хочешь расскажу, каким образом я попал некогда на планету хихи?
– Ещё как!
– Тогда пошли.
Мы просидели в рубке управления часов пять. Улянь оказался прекрасным рассказчиком, перемежая собственные наблюдения с фактами из сети и забавными байками. Увы, как ни чудесно было его слушать, когда зевота уже почти вывихнула мне челюсть, пришлось идти спать, оставив более стойкого товарища в одиночестве.
Закуклившись в тонкое одеяло, я уткнулась носом в шершавую стену каюты. Несмотря на усталость, долго ворочалась, судорожно цепляясь за мысли о хихи, которые на ощупь напоминали желе, как и кахи. Я думала про любвеобильность фогги, малоизвестные способности кахов… даже о причинах, побудивших Мирту попросить о помощи, тем более такой. О чём угодно, лишь бы не о том, что так упорно выжигало душу!
Хохоча над шутками Уляня или даже ссорясь с ним, можно было поддерживать образ сильной, пусть и глупой девушки. Вот только сильной я себя совсем не чувствовала. Сердце сжималось в тоске. Разочарование и желание повернуть время вспять то и дело комом вставали в горле, не давали дышать. В такие моменты стоило больших усилий скрывать своё состояние от каха, да и от себя тоже. Пожар слезами тушить бесперспективно.
Когда я всё-таки задремала, стало совсем плохо. Почудилось, будто кто-то схватил за щиколотку ледяными пальцами и резко дёрнул меня, плавающую в зыбкой полудрёме, вниз, в кошмар, где обижено и грозно выл холодный ветер. Он яростно хлестал по щекам, сбивал с ног, чуть ли не с корнями вырывал волосы и перья. В надежде хоть как-то защититься от бури, я попыталась прикрыться крыльями, но они не слушались. Мало того! Словно обрели собственную волю и внезапно распахнулись, принимая удар на себя.
Я почувствовала, как мои несчастные крылья буквально выворачивает из суставов, а буря обратилась метелью, только вместо снежных хлопьев – белые перья.
Кто бы мог подумать, что во сне бывает ТАК больно! Словно часть меня всеми силами пытается уничтожить меня же. Почему? Ответ был очевиден. Отрекшись от истинной пары, я отказалась и от нынешнего облика, и теперь точно знала, что расплата грядёт. Предательство за предательство. Всё честно. Просто… не думала, что это будет так быстро и страшно.
С трудом подавив рвущийся из груди крик, зажмурилась. Слепая темнота внезапно окрасилась синим, а я ощутила обжигающе пристальный взгляд. Он необъяснимым образом обволакивал каждую клеточку тела, согревая и причиняя боль одновременно. В какой-то момент появилось ощущение, будто большие тяжёлые ладони легли на плечи, скользнули к шее.
– Как ты могла? – едва слышный шелест.
Удивительно, но даже в завывании беснующегося ветра я расслышала каждое слово, каждую нотку тихого и такого родного голоса.
– Мой огненный ветерок…
И сердце замирает, чтобы забиться во сто крат быстрее, словно хочет вырваться из плена изнывающего от боли тела и взлететь, закружиться вместе с белым пернатым ветром, чтобы опуститься в руки настоящего хозяина. В руки Роя, моей половинки, истинной пары и… я промолчала.
Тяжело дыша, заставила себя выпрямиться и вздёрнуть подбородок. Опустила дрожащие плечи, встала ровно.
Я чувствовала ладони Роя на коже. Дарованные любовью крылья, по идее, должны были оградить от прикосновения, ибо были распахнуты, а орлан стоял сзади, но в противостоянии между нами переметнулись на сторону Роя, наказывая меня за неверный выбор.
– Соня, просто скажи, что вернёшься. Мне никак нельзя без тебя. НАМ нельзя друг без друга.
В пробирающем до нутра голосе отчётливо проступала обида и вместе с тем мольба. Но что это против разочарования и тоски, разрывающих в клочья душу? Это ведь не перья, а её обрывки кружились в воздухе, превращая бурю в метель.
До крови прокусив губу, я заставила себя открыть глаза и всё также безмолвно уставилась на мельтешившие в безумном танце ветров белые хлопья. Жаль, но мне уже никогда не научиться летать, не обнять небо, о котором так страстно мечтала.
Если сейчас сдамся и скажу «да» тому, кто способен ударить в спину близкого мне лорри, в небо с Роем взлечу не я. Это будет кто-то другой, какая-та другая Соня. Вероятно, она будет куда счастливее и увереннее меня нынешней, но я никому не позволю убить себя настоящую. Ни судьбе, ни Рою, ни даже себе самой.
– Нет, – выдохнула я, – не вернусь.
– Ты ведь любишь меня! – полный обиды и возмущения голос. – Мы истинная пара!
– Нет! – крикнула наперекор очевидному, и волшебный ветер рванул крылья, выдирая их с мясом, сминая. Буря взвыла, подхватила меня, чтобы швырнуть куда-то вниз безумной круговерти стихии. Вниз, в бездну отчаяния и вечного одиночества.
– Со-оня-а-а!!!
Голос Роя заполнил всё вокруг, стал почти материальным. Казалось, пожелай я, смогла бы ухватиться за него, будто за протянутую руку, и удержаться от падения, но я сжалась в комок, не позволяя ужасу переломить волю. Беспросветный мрак смерти уже раскрыл объятия, когда… я очнулась.
Каюту заполнял холодный искусственный свет, но он был куда желанней той черноты, в которую я падала секунду назад. Да и невзрачный мужчина, прижимающий к груди, хоть и не был любимым, но казался куда как надёжнее и безопаснее моего синеглазого орлана.
Улянь сидел на кровати, держал меня на руках и укачивал как маленькую. Прерывисто вздохнув, я, дрожащая и потная, уткнулась лбом в его плечо, заставляя себя расслабить сведённые судорогой пальцы. Сон-то сон, но плохо мне было очень даже по-настоящему.
– Ты кричала, – обеспокоенно пробормотал ках, погладив по голове. – Страшно, в голос. Я пытался тебя разбудить, но без толку.
– Спасибо, – только и смогла сказать, ещё не вполне придя в себя. – Спасибо за попытку.
Самое жуткое – спина и крылья до сих пор болели, хотя и не так сильно, как в кошмаре. Сглотнув, заставила себя выпрямиться и посмотреть назад. Крыльев не было. Но почему же они болят?
Глава 5. Недоразумения. Мирта
Поведя чуть затёкшим плечом, я почесала нос и окинула взглядом собственную каюту.
Кровать застелена, в комнате почти идеальный порядок, будто и не было борьбы с несознательным объектом исследований. Интересно, зачем Сэлиней убирался? Я ведь его об этом не просила. Даже и не заметила, как он возится с постелью. С другой стороны, приятно.
Что любопытно, под стулом обнаружилась моя обувь. Полная пара, что совсем хорошо. Сменной-то у меня попросту нет, а потерянную при доставке вампира в комнату я так и не забрала. Теперь и не заберу, ибо Сэл постарался. Не только нашёл, но и принести догадался. Всё-таки он замечательный лорри, как ни крути.
Улыбнувшись, я вернулась к прежнему занятию. Несколько неожиданная заботливость гарна – это интересно, но не очень важно. Дело прежде всего.
Спустя какое-то время незаметно даже для самой себя от заметок и составления плана перешла к сочинению собственно диплома. Пришлось, правда, порыться в сети и, отыскав адрес своего будущего института, скачать несколько файлов с готовыми работами и списком требований к оформлению. В конце концов, любое дело желательно делать хорошо сразу, чтобы потом не мучится с правками.
Уже сильно после, выцарапывая с сайта главной союзной лаборатории ксеноисследований результаты парочки таки проведенных экспериментов с серыми вампирами, я наткнулась на более чем любопытную информацию. Взгляд зацепился за тему докторской одного из ведущих исследовательских центров шестнадцатого сектора.
Сразу даже не поняла, почему так заинтересовалась. Работы по энергетикам меня всегда привлекали, ибо в учебниках про них почти ничего не было. Но, увлечённая своей темой, я бы просто скачала файл и отложила его подробное изучение на потом. Очень уж чтение на чужом языке непростое дело.
На слух пересечение сходных корней и смысловых конструкций улавливались кшорти интуитивно, а вот письменность требовала перевода. К счастью, с рунами, которыми была написана эта докторская, мне уже приходилось сталкиваться, а личная виртуальная библиотека полнилась словарями и заметками.
Возблагодарив про себя предусмотрительность гарна, обеспечившего доступ к сети даже из подпространства, я с головой зарылась в перевод. Конечно, невозможность использования галопроектов и голосового поиска сильно осложняли задачу, но без библиотеки я и вовсе потерялась бы.
Пришла в себя от голодного урчания в животе. Потирая затёкшую поясницу, я несколько раз моргнула, отгоняя сонную муть от уставших глаз, и глянула на электронную панель. Присвистнула. Вот это я даю! Двенадцать часов? Без еды, сна и банальных отлучек в туалет? Вообще, для меня забывать о времени, увлёкшись интересной проблемой – обычное дело, но сегодня я точно поставила личный рекорд. Зато в очередной раз подтвердила собственную теорию о сознательности бессознательного. Название звучит странновато, хотя суть теории вполне обоснована и уже неоднократно подтвердилась на практике.
Если кратенько, наше сознание не в силах воспринять весь поток информации, пронизывающей пространство Вселенной, но цепляется за якорьки. К примеру, сломав ногу, будешь везде и всюду натыкаться на собратьев по несчастью вовсе не потому, что они загадочным образом возникнут из ниоткуда. Просто до того, как это коснулось тебя, сознание не фиксировалось на хромоногих, ему такое было не интересно. Поэтому орнитологи везде видят птиц, энтомологи всяких жучков, а медики больных.
В другое время когда бы ещё озаботилась переводом, а то и вовсе отложила в дальний ящик, да и забыла. Очень уж много вокруг интересного. Зато теперь, после возникновения проблем с Нелькой, почти сразу же нашла полезную информацию!
Я потянулась, и встала. Сначала поспать или поесть? Глупый вопрос. И я отправилась на кухню. Вряд ли там сейчас кто-то торчит, время к утру ещё только-только приближается, но, думается, на запах еды народ соберётся быстро. То есть я и сама поем, и Сэла выловлю.
Надо будет узнать, кстати, как внутреннюю связь использовать. Ведь наверняка она в браслет встроена. Сейчас могу вызвать только капитана, но он мне пока без надобности.
Вспомнив про Роберта, поёжилась. Вот никогда бы не подумала, что узнав главную тайну акронов, испытаю не восторг, а сожаление. Такое большое, болезненно-горькое сожаление. На практике многое видится совсем не так, как в теории.
Что для меня значило слово «безумие» раньше? Да ничего особенного. Представители почти всех рас теряют рассудок. Кто-то чаще, кто-то реже. У некоторых безумие и вовсе норма. Боевое, например. У нас, кшорти, с голодухи порой крышу сносит. И что? Но столкнувшись с этим в реальности, всё стало видеться иначе. Непередаваемо страшно осознавать, что, пусть не близкий, но хорошо знакомый и приятный в общении лорри, вполне доброжелательно к тебе относящийся, может вдруг озвереть и, забыв обо всём, кинуться рвать тебя на куски.
Войдя в кухню, я огляделась. То ли от недокорма, то ли от гнетущих мыслей пришло в голову, что через несколько дней Роберт вполне может отломать от стула ножку и засунуть её мне в одно ухо, просто чтобы с интересом посмотреть, как она выйдет из другого. Вздрогнув от правдоподобности нарисованной воображением картинки, кинулась к стазисному шкафу. Еда всегда действовала на меня ободряюще.
Увы, ничего готового не нашла, а есть хотелось всё сильнее. До такой степени, что замесив тесто, едва удержалась от желания взять ложку и употребить его прямо так, сырым. Остановили только дрожжи, которые без термической обработки наверняка устроят в животе беспредел.
Торопливо взбивая сразу десяток яиц, я отвелкала себя, напевая под нос придуманную пару месяцев назад песенку:
Женихи, женихи, сколько вас сбежалось!
Всё твердите о любви, где же ваша жалость?
Сколько можно говорить? Лучше осознайте:
Когда кшорти голодна – не надоедайте.
Наплевать мне на любовь и на поцелуи.
Лучше дайте бутерброд! С ним и потанцую!
С аппетитом проглочу пирожок и блинчик,
А поток лапши на уши попросту комичен.
Дайте курочку, котлетку, мяса жаренного кусь,
Может быть тогда и вправду я в кого-нибудь влюблюсь!
Но не в принца и не в мага, даже демон не отрада!
Не в орлана, и не в орка, а в еды большую горку!
Я люблю покушать плотно, сытно, вкусно и вольготно…
Заканчивала петь уже под аккомпанемент умиротворяющего ворчания закипающей воды и симфонию завлекательных запахов, исходящих от тарелки, на которую горкой выложила омлет.
– Ого, я не знал, что ты ещё и поёшь, – со смешком заметил Мефисто, с невинной улыбочкой направляясь к столу. – Немного фальшиво, зато искренне и убедительно.
И взгляд его при этом был устремлён на мою тарелку!
– Даже не думай, – прошипела я, демонстративно усаживаясь подальше от кентавра и отправляя полную вилку омлета себе в рот. – Это мой завтрак.
Последняя фраза вышла невнятной, так как с набитым ртом говорить неудобно. Но Мефисто понял и ехидно фыркнул, не скрывая обиды:
– Судя по количеству, это не завтрак, а пир! На двоих уж точно хватило бы.
Молча и старательно жую, свободной рукой прикрывая тарелку от хищного и при этом осуждающего взгляда.
– Мирта, где твоя щедрость?
Вместо ответа я пожала ушами и отошла к плите. С омлетом, естественно. Иначе бы вернулась к пустой тарелке. А так, не прекращая жевать, заварила фирша и за стол села ещё и с большой дымящейся кружкой.
Мефисто гулко сглотнул.
– Совести у тебя нет, – констатировал он мрачно. – А ведь казалась такой милой, участливой девочкой. Тебя после разговора с капитаном словно подменили! Сначала над Фургом надругалась, теперь вот надо мной измываешься. Страшная ты женщина! Зря я засомневался, что правильно понял ситуацию с вампиром.
Несмотря на вкрадчивый тон, жалобный взгляд и многозначительные подмигивания кентавра, я лишь кивнула и продолжила своё увлекательное занятие. То, что в жертву желудку приносилась не только репутация «милой и участливой», но и сытная пища, радовало особенно.
– А давай так, – не унимался пилот, жаждущий раздела моей личной съедобной собственности, с тревогой глядя на стремительное уменьшение некогда внушительной горки на тарелке. – Я никому не расскажу о вашей с вампиром запретной связи, а ты меня покормишь.
– Почему запретной? – изумившись до того, что вилка на секундочку замерла, вопросила я.
– Так ты же несовершеннолетняя, а по вашим законам, как я понял, физическая близость тебе запрещена. И, чувствую, запрет жёсткий, если ты вампира из серых ТАК уделала, да ещё и насильно.
Осознав, на что именно Мефисто намекает, я несколько секунд безмолвно таращилась на него, не зная, как реагировать. И смех и грех! Но когда кентавр, неправильно трактовав моё молчание, расплылся в довольной улыбке и наклонился, чтобы перетянуть к себе тарелку, я негромко зарычала, демонстрируя острые зубы.
– Это МОЙ завтрак! – прошипела, отодвигая от загребущих рук еду, и угрожающе ткнула вилкой в сторону протянутой длани. Хапуга отшатнулся и вздрогнул. – Даже не представляешь, на что способна голодная кшорти! По сравнению с этим мои эксперименты над Фургом тебе покажутся детской игрой. Очень советую поверить на слово и не испытывать моё терпение.
И я вернулась к омлету, продолжив уже с набитым ртом:
– Как поем, сразу подобрею и тогда покормлю тебя. Вон в туда глянь.
Повинуясь указующему взмаху вилкой, Мефисто встал и процокал в сторону плиты, где подходило тесто. Когда я снова подняла голову от еды, кентавр уже поставил внушительную семилитровую кастрюлю на стол напротив меня. Под моим любопытным взглядом копытный налил себе фирша в кружку и взял большую ложку.
Наверное, стоило его остановить, но, во-первых, чем бы кентавр не тешился, лишь бы в мою тарелку не лез, а во-вторых, просто любопытно посмотреть. Пилот ведь явно решил, что в кастрюле уже готовая еда.
И, да, моё терпение было вознаграждено. Когда голодающий поднял крышку и заглянул внутрь, сияющее предвкушением лицо вытянулось.
– Что это? – потыкав ложкой в тесто, кентавр поднял на меня вопросительный взгляд и снова ткнул в невымешенное пока тесто. Принюхался.
– Булочки, – отозвалась я.
– Булочки? Ты уверена?
Он потянул ложку обратно, но явно не рассчитал усилие. Ведь дрожжевое тесто поначалу очень липкое и тягучее, потому попытка забрать столовый прибор встретила сопротивление. Мефисто такой подлости не ожидал и ложку упустил, а та с тихим «чмок» скрылась в недрах потенциальной выпечки.
– Мирта! – вопреки логике обиделся на меня кентавр.
– Претензии не по адресу, – отозвалась, едва не подавившись от смеха. На полный желудок думалось позитивно. – Прости, но кормить тебя с рук я точно не нанималась.
– Издеваешься?
– Ничуть. Просто констатирую факт, – я улыбнулась и, отставив пустую тарелку, отпила чуток подостывшего фирша.
– Но ты сказала, что это булочки! – Мефисто обвиняюще постучал по кастрюле.
– Они и есть.
– Неправда!
– Правда, правда. Сам убедишься, когда попробуешь. Хотя, если откровенно, так и подмывает лишить тебя удовольствия в отместку за попытку шантажа и грязные инсинуации.
Кентавр мгновенно прижал к себе кастрюлю, как самое дорогое.
– Не отдам! – заявил и с наигранным энтузиазмом снова посмотрел на «булочки», чтобы заворожённо прошептать: – Они пузырятся…
Я пожала ушами:
– Там дрожжи.
– И?
– Они питаются сахаром, выделяя при этом углекислый газ, который и создаёт пузырьки.
– Кто «они»? И зачем ложку отобрали? – пробормотал Мефисто.
– Чего? – изумилась я и покосилась на кастрюлю.
Градус идиотизма ситуации дошёл до такой степени, что мне уже почти виделась рука, вылезающая из кастрюли и отбирающая у кентавра ещё и чашку. Растерянно моргнув, осознала, что совсем потерялась. Разговор двух идиотов! Решительно допив чай, встала, обошла стол и попыталась забрать кастрюлю.
– Это мои булочки! – взвился копытный и жалобно простонал, вцепившись в посудину: – Неужто ещё не наелась, ненасытная твоя утроба?
Несколько опешив, я отступила. Пожала ушами:
– Если тебе так хочется есть сырое тесто, пожалуйста. Я не против, – сходила к шкафчику, достала ещё одну ложку и вручила кентавру. Кажется, у него с голодухи тоже мозги напрочь отказывают. – Приятного аппетита!
И, демонстративно подбоченившись, выжидательно посмотрела. Нет, я в курсе, конечно, что в его родном мире кухня обходится без выпечки как таковой. Кочевые племена готовят преимущественно на открытом огне, печку с собой не больно-то потаскаешь. Но ведь Мефисто не первый год в космосе, мог бы уже и уяснить, что к чему.
Кентавр на несколько секунд замер c ложкой наперевес.
Снимать пробу с пованивающих дрожжами «булочек» ему явно не хотелось, но упрямство, ухватив здравый смысл за гриву, самозабвенно раскручивало его над головой. Я почти слышала, как оно скандировало: «Ешь, ешь, ешь!»
Ложка медленно приближалась ко вспучившейся поверхности, когда на кухню ввалился хмурый Сэлиней. Гарн замер на пороге, озадаченно переводя взгляд с меня на пилота и обратно.
– Мирта? Я думал, ты спишь, – протянул он. – Что тут у вас происходит? Мефисто, ты себя в зеркало видел?
– Нет, а что? – встрепенувшись, копытный гурман с откровенным облегчением отложил злосчастную ложку.
Механик вскинул бровь, но ответить не успел. Из коридора смазанной белёсой полосой влетела банши.
– Роберт меня не люби-и-ит… – совершенно игнорируя присутствие мужчин, на высокой ноте затянула она.
Я рефлекторно вскинула руки, дабы уберечь уши от фирменного воя Нельки, но прежде чем успела спрятать органы слуха, девушка пролетела прямо сквозь стол и бросилась мне на грудь.
– Ми-и-ирта, ты должна помочь! Это чудовищно… – всхлипывая, запричитала верхняя половина блондинки, одной рукой размазывая по лицу слёзы, а другой вцепившись в меня. К слову, когда Фург зажимал в углу, его хватка была послабее. Нижнюю половину банши я сквозь стол не видела и не знала, чему поражаться больше – поведению и силе Нелли или ощущению нереальности, возникавшему, когда боковым зрением видела вырастающую прямо из тарелки девичью фигурку.
– Нелли… – попыталась успокоить это чудо природы, да не судьба. Она оборвала на полуслове:
– Я не знаю, что сделала не так! Чем обидела? Но Роберт… он только хмурится и головой качает.
Ухватив обеими руками ворот моей футболки, Нелли потянула его на себя, с честью выполняя задачу «придушить». Я захрипела и упёрлась ладонями в грудь непреднамеренной убийцы. Вернее, «упёрлась бы», но ладони прошли сквозь банши, как сквозь пустое место.
– Он отталкивает меня! Раньше хотя бы разговаривал, а теперь гонит прочь!
Краем глаза заметила, как Мефисто попытался схватить Нелли, но его руки также прошли сквозь блондинку. Спасательный порыв ни к чему не привёл, и кентавр, выпучив глаза, с воплем куда-то ускакал. Впервые в жизни я почувствовала себя маленькой и слабой. Эта бесплотная энергетическая сущность умудрялась более чем ощутимо душить меня моей же футболкой! Не знаю, чем бы всё закончилось, но тут вмешался Сэл.
Я почувствовала его пальцы на пояснице, а потом он рванул ткань, разрывая футболку на спине снизу доверху. Банши отлетела с обрывками почившей далеко не с миром одёжки, а я… осталась в руках гарна.
– Нелли, ты ополоумела? – гневно вопросил механик, торопливо скидывая жилет и расстёгивая пуговицы своей рубашки. – Нельзя же так! Едва не задушила девчонку. Мирта, ты жива?
Глубоко вздохнув, я закашлялась, но всё же просипела:
– Вроде в порядке.
Сэл мрачно кивнул в ответ и подвинулся так, чтобы оказаться между мной и банши. Когда перед носом выросла его обнажённая спина, на удивление широкая и рельефная, гарн не глядя сунул мне рубашку.
– Прикройся, – сказал он ласково.
