Текст книги "Страшно любимая (СИ)"
Автор книги: Любовь Штаний
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Глава 24. Чужие страсти. Соня
– Устала? – спросил Улянь.
Я только отрицательно помотала головой.
– Разве что ноги чуток затекли, а так… С тобой интересно.
Летели мы уже довольно долго. Пираты, замеченный возле казематов линкор, загадочные психи в непосредственной близости и остальные «предложенные обстоятельства» беспечности не способствовали. Да ещё желудок откровенно требовал хлеба насущного, а кусок в горло не лез. Казалось, если отвлекусь или расслаблюсь, наши усилия пойдут прахом. Уж не знаю, линкор неожиданно нагонит или Улянь исчезнет в никуда, растворившись в безвоздушной бездне космоса, только до Мирты мы не доберёмся.
В общем, нервничала я неслабо, а тут ещё пленники очухались. Вернее пленник. Из запертой каюты донёсся низкий рёв, от которого перья встали дыбом, а по телу прошла дрожь. Судя по звукам, очнувшийся лорри бился о стены, рыча от бессильной ярости. Вот теперь бояться стало вполне уместно, но колотило меня вовсе не от страха. Разговоры сгинули, оставив вместо себя тяжёлое молчание и вой неизвестного. Спустя пару минут я облизнула пересохшие губы и заставила себя посмотреть на друга.
– Улянь. Очень неприятно об этом говорить, но со мной что-то не так.
– Поясни, – отозвался он сухо.
Желейка и сам выглядел нехорошо – напряжённый, то ли злой, то ли просто сердитый. Несколько секунд я подбирала слова, потому что говорить прямо было попросту стыдно. Вцепившись в подлокотники своего кресла, зажмурилась изо всех сил, но стало только хуже.
Невесть почему пробудившееся либидо истерило и бесновалось, требуя… секса. Не любви и нежности, а именно секса, бурного и безудержного. Для меня такие желания были чересчур жгучими, а фантазии откровенно пошлыми. Я вообще об этой стороне жизни знаю только в теории. Не спорю, знаю не так уж и мало, но явно недостаточно, чтобы во всех подробностях видеть и ощущать, как меня… употребляют в самых разных позах и ракурсах.
Стиснув подлокотники до боли в пальцах, чуть не взвыла. Воображение слетело с катушек, кожа горела, дыхание сбилось, внизу живота разверзлись хляби небесные. Неудобно, стыдно, жарко… Не я это, не я!
– Улянь, мне… – сглотнув, выдавила хрипло: – Не понимаю почему, но с ума схожу от желания рвануть к пленнику.
Ках рывком поднялся, но тут же сел.
– Я тоже.
Мне поплохело. Изумлённо глянув на желейку, я пробормотала в ужасе:
– То есть, ты тоже его хочешь?..
– Убить, – закончил за меня фразу Улянь.
– Вот же… – не зная, что и думать, выругалась я. – У меня другое. Я его не убить хочу, а… поиметь, прости за грубость. Нормальных слов эта пошлота не заслуживает.
По телу снова прошла дрожь и новая волна жара. Фантазия взорвалась очередной порцией вариаций на тему секса. Согнувшись пополам, я уткнулась лицом в колени.
– Да что со мной? – застонала под аккомпанемент грозного рыка желейки.
– Вот теперь, после сказанного тобой, у меня ещё и причина порвать эту тварь голыми руками появилась. Размазать по стене тонким слоем, превратить в фарш и…
Ках в красках расписывал тысячу и один способ жестокого убийства с расчленением и без, а моё сознание неотвратимо уплывало совсем в другие фантазии. Я едва удерживалась на самом краешке разумности.
– Вселенная, что с нами творится? – едва дыша, я выпрямилась и потрясла головой, пытаясь хоть так отвлечься от навязчивых сцен. – Это безумие!
– Именно. К тому же оно заразно, – хрипло выдавил из себя желейка и… подлокотник его кресла сломался.
Ну, вот хоть бы душ тут был! Холодный… Нет, ледяной! Но дырка от бублика! На таких маленьких звездолётах дезинфекторы только, да крохотной раковины, где разве что умыться и тряпку намочить. И я бы намочила! Но вода в каюте, а где гарантия, что по дороге хуже не станет? Ещё выпущу психа. Даже думать не хочу о последствиях. И Уляня проводить не попросишь по тем же причинам.
Я плавилась от внутреннего жара, задыхалась. Извиваясь в кресле, глотала яд пряно-тягучей истомы незнакомого чувственного голода. Желейка сменил облик. Крылья исчезли, черты лица заострились и несколько щупалец уже нервно били по полу, грозя разнести половину рубки. Сложно сказать, как много времени прошло, но когда рёв и второго пленника заполнил рубку, Уляня буквально подкинуло в кресле. Он метнулся к выходу, но в дверях замер, вцепившись в косяк чуть ли не зубами.
– Убью… – прошипел, явно не желая поддаваться наваждению и также явно не справляясь с этой непосильной задачей.
Заскулив, я рванула к другу.
– Не надо! – обхватила всё больше раздающиеся вширь плечи. – Улянь, пожалуйста, не надо…
И почти не осознавая, что делаю, потерлась щекой о его спину. Такую упругую, будто струи живой воды, такую необыкновенную.
В голове шумело, губы против воли прижались к тёплой коже каха. Он застонал и…
Я не помню, как мы оказались на полу. Ничего не помню, кроме пульсирующего в голове и теле желания.
Мы и вправду сошли с ума. Оба.
Окружённая живой водой, окутанная ею, захваченная в чувственный плен чужим телом, я стонала и выгибалась навстречу движениям мужчины. Рычала, впиваясь пальцами, зубами в плечи и руки каха, который был везде. Сверху, снизу, вокруг – везде он один. Его желание переплеталось с моим, вторя телам. Мы захлёбывались болезненной страстью и, не помня себя, пили друг друга.
Даже естественная для первого соития боль не отрезвила. Тело жило своей жизнью, разум… не было его. Осознала произошедшее я уже много позже, едва дыша от усталости и всего прочего.
Мы с Улянем в обнимку лежали на полу рубки, потные и вымотанные до предела. Не знаю как у него, а у меня всё болело. Мышцы ныли, непривычные к таким нагрузкам, а сердце и вовсе…
Когда дошло, что мы натворили, с минуту я просто молчала, пытаясь принять свершившееся как факт. К глазам подступали слёзы, но плакать… Нет уж. Надо просто успокоиться и взять себя в руки. А что ещё? Устроить истерику? Глупо. Ках виноват не больше моего. Радоваться? Я всегда думала, что отдамся только любимому, а желейка любимым не был. Другом – да, но точно не возлюбленным. Поплакать над своей горькой судьбой? А смысл? В конце концов, не я первая, не я последняя, кто поддаётся страсти без любви. Да и, сказать по чести, неприятным секс с кахом мне не показался. Скорее уж наоборот. Стыдно? Безумно, да толку-то от этого? В любом случае сожалеть поздно, а для самобичевания не время. Чувственное наваждение и сейчас туманило мысли, лишь немногим ослабев.
Дав себе мысленный подзатыльник, я глубоко вздохнула и села.
– Надо Мирте сказать, что тут у нас хорт знает что творится, – проговорив осипшим от стонов и криков голосом, я потянулась к висящей на спинке скособоченного кресла одежде. – В общих чертах, конечно. Улянь, можешь сам с ней поговорить? Боюсь, у меня сейчас… духу не хватит.
В лицо каху я рискнула посмотреть, только натянув длинную тунику. В закаменевшее, непроницаемое лицо.
– Только не вздумай прощения просить, – процедила я сквозь зубы. – Что сделано, то сделано. Разбор полётов можно отложить на неопределённый срок, а лучше и вовсе отменить за бессмысленностью.
– Я был груб? – хрипло спросил Улянь.
– Не знаю. Сравнивать не с чем. Но скорее да, чем нет. Извини, мне надо привести себя в порядок. Ты как, выдержишь пару минут? Никого убивать не рванёшь?
– Выдержу, – угрюмо кивнул мужчина, садясь.
– Я вроде тоже… немного успокоилась. Надолго ли?
И ушла в ближайшую свободную каюту. Ну, как ушла – уползла почти, настолько всё болело. Не сильно, зато везде. В комнате наскоро обтёрлась влажным полотенцем и закинула его в дезинфектор. Закрыв глаза, смахнула непрошеные слёзы. Идею дать волю эмоциям и пореветь задушила в зародыше. Может быть позже.
В душе царил полный раздрай. И стыдно, и горько и… томно. Несмотря ни на что, хотелось пойти к Уляню и повторить всё снова, даже если после этого сдохну. И нет, я не озабоченная извращенка. Это вожделение было навязано извне. Оно неправильное, не моё, хотя от того не менее реальное.
– Так, спокойно, – приказала самой себе. – Всё потом. Вот закончим с делами, тогда и…
Что «и» я и сама не знала, но додумать не посмела. Вместо этого заплела волосы, поправила одежду и на полусогнутых, норовящих подогнуться ногах, вернулась в рубку. Если начистоту, возбуждение всё же чуточку отступило, но рисковать не стоило.
– Как Мирта? – спросила деланно равнодушно, привалившись спиной к стене подальше от желейки.
– Нормально. Я её разбудил.
Сочувствовать сестре, не досмотревшей сладкий сон, не получалось. На сердце было горько и холодно, что не отменяло волнами накатывающего вожделения. Чужого, хорт его подери!
– Слушай, а ты можешь этих… психов опять выключить? – взмолилась я, снова начиная дышать часто и тяжело.
Одно из щупалец Уляня дёрнулось, опрокинув многострадальное кресло. Моё, потому что на своём, хоть и скособоченном, кое-как примостился желейка. Внешне спокойный как скала, если не считать редких, но метких ударов щупальцами по полу.
– Разве что насовсем, – процедил он недобро. – Не сдержусь ведь, убью.
– Ясно, – я поморщилась. – И как их в казематах не прибили? Это же невыносимо…
– Они их в стазисе держали, – не поворачивая головы, пояснил ках и, помедлив, спросил: – Соня, ты меня боишься?
– С чего бы это? – хмыкнула нервно.
– Ты не подходишь. Стоишь почти у дверей, словно готова чуть что бежать прочь, сломя голову.
– Ах, вот ты о чём. Нет. В данный момент я боюсь исключительно себя.
Показалось, желейка чуть расслабился и даже предложил:
– Если хочешь, могу запереть тебя в каюте. Одну.
– Угу. А если тебя снова переклинит на «уничтожить гадов»? Не то чтобы мне было их жаль, но секс безопасней.
– Ты так в этом уверена?
Ках молча встал, развернулся и замер, глядя выжидательно и требовательно. А я растерялась. Мало мне собственных дурных мыслей, ещё загадки какие-то. Чего он от меня добивается?
– Что? – не выдержала.
Улянь молча развёл руками и щупальцами. Видимо, на нервной почве застрял где-то посерёдке между боевой формой и орланским обликом. Тут тебе и гладкая кожа, и перья, и чешуя. Лицо странное, конечностей перебор опять же. Если честно, видок любопытный, достойный самого пристального внимания. Фогги бы точно оценил. Впрочем, в другое время и я бы с удовольствием его поближе рассмотрела и даже пощупала, но не сейчас же?
– Ну тебя, – разозлилась я. – И так тошно, а ты ерундой страдаешь. Засунь свою таинственность хорту под хвост и говори прямо, не юли. У меня сейчас мозги вскипят.
Вот теперь уже он откровенно растерялся и спросил-таки:
– Ты правда не понимаешь?
– Чего именно?
– Да так, ничего.
– Растудыть твою в корягу! Нашёл же время выпендриваться! Что ты хоть Мирте сказал?
– Обрисовал положение, наши эмоции. Попросил приготовить какие-нибудь транквилизаторы посильнее, а если получится, сразу в дезинфекторе всех усыпить. Не слишком приятно начинать знакомство бессознательной чуркой, но в нынешнем состоянии я вполне могу сорваться и кого-нибудь придушить. Лучше перестраховаться.
– Ну, или не придушить, а поиметь. Это у тебя хорошо получа… – оборвав себя на полуслове, я резко развернулась и треснулась лбом о стену. – Прости. Против воли всякие гадости в голову лезут. Ещё немного, и я сама наших психов прибью.
– Надеюсь, не успеешь. Через полчаса прибудем на место, – сказал Улянь и, помолчав, добавил мрачно: – Сонь… тебе бы в стаб, подлечиться. Я ничего не соображал и, вероятно, был излишне…
– Успокойся, – резче, чем хотелось бы, отрезала я. – Всё со мной в порядке. Мы, кшорти, выносливы на зависть многим. А что касается стаба, не хочу лишних разговоров и объяснений. Вот прилетим на место, отосплюсь, и всё забудется. Надеюсь, ты не собираешься делать из этого случая проблему. Ведь так?
– Я-то не…
– Вот и хорошо, – снова не дала договорить, опасаясь намёков на женитьбу.
Улянь – свой парень, но и у него задание от отца имеется. Нет уж. Близкий друг по-любому лучше нелюбимого мужа.
Оставшееся время мы провели в тишине и безнадёжных попытках игнорировать наваждение. В итоге, когда на лобовом экране появился огромный звездолёт, я опять еле дышала, Уляня натурально трясло, а пол был усыпан мелкими обломками кресел. В остальном мы с задачей «ждать и не дергаться» справились с честью. Если не считать нескольких порядочных вмятин на стенах, оставленных кахом, и моих искусанных в кровь губ. Момент прибытия, шлюзы и прочее прошло мимо моего сознания, а потом я уснула.
Глава 25. Лежачих не бьют. Мирта
Сэл вернулся с кучей гаджетов и странных прибамбасов. Какое-то время мы работали вместе, а после гарн в приказном тоне велел лечь. Спорила я недолго и без огонька. В конце концов, в случае необходимости, он всегда сможет меня разбудить, а отдохнуть и вправду стоило. И я прямо в одежде забралась под одеяло.
Какое-то время просто наблюдала за тем, как ловко и быстро двигались мужские ладони, как мерно раскачивались кисточки хвоста… От этого так тепло было, так уютно, будто все проблемы далеко-далеко. Будто и не мои они вовсе. Как задремала, и сама не поняла, но из сна меня выдернул звонок Уляня.
– Да, – зевнула, – слушаю тебя.
Ответила, даже не открывая глаз, но, едва услышав голос каха, резко села. Что-то было не так. Совсем не так!
– Мирта, у тебя всё хорошо?
– Да-да. Просто я задремала.
– Извини, но у нас тут сложности, – не дослушав, нервно проговорил Улянь. – Эти… лорри каким-то образом воздействуют на нас с Соней. Мы тут с ума сходим.
– Что?!
Сердце тревожно сжалось, и я испуганно посмотрела на Сэла. Тот мгновенно отложил сложносоставной кристалл, подсев ко мне. Нервно дёрнув ухом, я цапнула его за руку и чуть сжала пальцы. От сердца отлегло, тем более Улянь продолжил куда более спокойно:
– Ничего страшного. Судя по координатам, лететь осталось всего ничего, так что мы продержимся. Но вы подготовьтесь. Лучше всего во время дезинфекции добавить в камеру транквилизатор или наркотик с седативным эффектом. Посоветуйся там с целителем, но побыстрее.
– Поняла. Открывать комнаты, где заперты пленники, пока они в сознании, и вправду слишком рискованно. Но зачем так сложно? Можно ведь использовать систему вентиляции на вашем корабле и усыпить только конвоируемых.
– Боюсь, я сейчас тоже представляю нешуточную угрозу, – признался друг, помедлив. – Да и Соня не в себе. Поверь, лучше усыпить сразу всех. Вряд ли транспортировка пары лишних тел вас сильно затруднит. Действуй. Скоро будем.
Улянь оборвал связь, даже не попрощавшись. Я потрясла ушами, прогоняя остатки дрёмы. Плохо. Не критично, но всё-таки плохо. Степень воздействия Роберта на сознание я на своей шкуре испытала. При этом капитан был лишь на грани трансформации, а тут сразу двое, и мутация во всей красе. Вот же бублик горелый!
– Мирта, ты куда?
Притормозив, осознала, что уже стою в дверях. Обернулась.
– Прости, пожалуйста. Мне срочно нужно к Алукарду… Я…
Тут ожил браслет, на этот раз выдавая позывные Мефисто.
– Да. Хорошо. Я уже в курсе. Спасибо…
Выслушав отчёт пилота, ответив и завершив контакт, я снова посмотрела на механика.
– Скоро прибывают Соня с Улянем, но у них проблемы. Нужно как-то усыпить всех пассажиров их корабля.
– Всех-всех? – недоверчиво переспросил механик.
– Именно так. Улянь посоветовал использовать шлюзовую камеру. Думаю, у цаце найдутся необходимые препараты. Вот только хватит ли их? Впрочем… Принеси свои парализаторы на всякий случай. Вдруг снотворное не подействует?
– К шлюзу?
– Ага.
И закрутилось. Следующие полчаса я скакала по коридорам и этажам юным икхи. Тысячу раз возблагодарила Сэлинея за предусмотрительность, потому как переговоры с экипажем пришлось вести на бегу. Аж язык узлом завязался! Уточнить у Фурга насчет готовности комнат, у Мефисто о лучшем месте швартовки. С цаце договориться о препаратах, с гарном о парализаторах и способе подачи транквилизаторов в систему воздуховода.
И вот несусь я вприпрыжку к лифту, потому как транспортный отсек на три этажа ниже, а корабль уже прибыл. В процессе объясняю Сэлу, что перетаскивать обездвиженных лорри будем мы с цаце, и ему возле шлюза делать нечего. Приготовления закончены, запустить систему можно отдалённо, а лишний раз пялиться на конвоируемых ни к чему. На нервной почве бородавочки дыбом стоят, уши дёргаются, а тут ещё банши откуда ни возьмись! Прямо перед носом возникла, да так близко, что я не успела затормозить и с разбега пролетела несчастную блондинку насквозь.
Наручник моментально сдох. В смысле, разговор оборвался, а сам гаджет противно пискнул и перестал подавать признаки жизни.
– Нелли, бублик горелый! – взвыла я белугой. – Всегда с тобой проблемы! Что я сейчас без связи делать буду? Как же не вовремя…
– Я не хотела, – шмыгнула носом блондинка.
– Кто бы сомневался…
Я нырнула в открывшиеся двери лифта и поморщилась, когда Нелька рванула следом.
– Слушай, ты чего опять на взводе? Роберт спит ещё. Ведь спит?
– А мне откуда знать? – удивилась банши очень фальшиво, да только не до неё было.
– Хорошо. У меня огромная просьба. Пожалуйста, пару часиков посиди где-нибудь спокойно, а? Как освобожусь, найду тебя, и поговорим. Я кое-что придумала насчёт вас с Робертом. Если получится, перекинем и замкнём привязку на тебя.
– Что? Привязку?
– Долго объяснять, а сейчас мне некогда. Потом, всё потом!
– Почему?
– Да ройх тебя за ногу, Нелли! Потому! У нас в дезинфекционной камере корабль с пленниками, моей сестрой и другом. И вполне может статься, последним срочно нужна помощь. Не до тебя мне пока, понимаешь?
– Подожди… К тебе сестра прилетела? На подмогу?
– Да! Что ж лифт так долго…
– Она кшорти?
– А ты как думаешь? Естественно!
Каюсь, надо было обратить внимание на истеричные нотки, проскользнувшие в голосе блондинки, но лифт как раз прибыл, и я пулей выскочила наружу, крикнув на ходу:
– Посиди в моей комнате! Приду – поговорим.
А потом и вовсе стало ни до чего. Я когда Соню увидела, чуть не померла. Бледная, измождённая, синяки под глазами, губы в запёкшейся крови. На лбу шишак размером с яйцо, крылья куда-то подевались, туника порвана. Да коли я, узрев её в таком вот виде, чуть со страху не померла, что будет с мамой, если она узнает, в каком состоянии её старшая дочь? Срочно ныряем в подпространство, а то вдруг маменька дозвонится на визор. Что-что, а чуйка у неё работает на ура. Да и тихая она только с виду, а на деле упрямее всех агентов СБМС вместе взятых. И ушлая, когда ей надо.
Улянь выглядел почти нормально, разве что форму выбрал странноватую, но это ерунда. На спящих акронов я вообще почти не обратила внимания, пребывая в шоке от плачевного состояния Сони. Только краем глаза и глянула. Не до них.
К счастью, наскоро осмотрев пострадавших, цаце уверил меня, что они просто спят, а травмы не критичны. Так что мы решили сначала разобраться с источником потенциальной опасности. Акроны спали, но я отчётливо ощущала ментальное воздействие. Очень слабое, но всё-таки. Если бы не опыт с капитаном, и не заметила бы.
К счастью, транспортировка пленных заняла куда меньше времени, чем я рассчитывала. Благо, Сэл нашёл-таки для нас несколько роботов – древних как мир, неуклюжих и слегка подтормаживающих. Починил ли гарн каких-нибудь «старичков» или собрал на коленке из чего не жалко – не знаю. Не вдавалась в подробности. Главное, спустя час соплеменники капитана пребывали в стазисе по каютам, а мы с цаце сопровождали перемещение спящих Сони с Улянем в медотсек. Я немного забежала вперёд, прикидывая, как бы их поудобнее разместить и…
– Бублик горелый… Это ещё что такое?
В центре просторного помещения под самый потолок громоздилась пирамида из мебели, ящиков, контейнеров, свёртков, какого-то тряпья и хорт знает чего ещё. Не успела толком сообразить, что происходит, как над этой грудой хлама возникла знакомая до оскомины полупрозрачная фигурка и швырнула в кучу мешок. Тот порвался, неудачно приземлившись на острый выступ какой-то железяки. Из прорехи, дробно стуча по полу, посыпалась крупная оранжевая фасоль.
– Нелли! Что ты творишь?
Но банши уже растворилась, не взяв на себя труд дослушать мой гневный вопль. Когда она появилась снова, я уже сообразила, в чём дело, но разбирать завал не торопилась. Оно конечно надо бы, да только своя рубашка к телу ближе. Если психованная блонди опять себе лишнего надумает – пришибёт. Нет, потом непременно пожалеет о содеянном, но мне от этого легче не станет.
Посовещавшись с Алукардом, спящих мы оставили в коридоре, не рискнув перетаскивать в творившийся тут бедлам. Я же демонстративно уселась за стол чуть поодаль и пристроила подбородки на ладонь. Пару минут просто устало разглядывала разворачивающееся в режиме онлайн безобразие.
Притаранив контейнер с крупой, невнятного содержания объемистый куль и натуральную лопату, Нелька наконец-то соизволила меня заметить. Заговорить или притормозить на поприще хаотизации пространства она не пожелала, но хоть глазом зыркнула недобро – и то хлеб. Я подождала ещё. Молча и безэмоционально проследила за пополнением кучи парой стульев и какими-то железками явно из запасов Сэла. Надо что-то такое сказать, чтобы банши и услышать успела и прочувствовала сразу.
– Что на поминки готовить? – дождавшись очередного явления дурищи народу, ласково спросила я.
Нелька, на мгновение исчезнув, тут же возникла снова и растерянно уставилась на меня.
– Какие поминки?
– Обычные. Как на планете нашего капитана принято.
Чего там у акронов принято в отношении покойников, я понятия не имела, но ведь и Нелька тоже.
– Вот ещё парочку мешков чего-нибудь притащишь, стаб, в котором Роберт спит, треснет, и наш капитан благополучно упокоится. Если сразу его не расплющит, так задохнётся, бедолага. Но ты не отвлекайся. Традиции есть традиции.
– Чего?
– Традиции, говорю. Мне для диплома эта информация очень пригодится.
– Какая?
Нелька явно растерялась. Нервно вздрагивала и хлопала белёсыми ресницами, но не исчезала.
– Если я правильно поняла, ты резко разлюбила Роберта и решила его похоронить заживо. У вас так принято, да? Очень интересно. Но как вы закапываете себе подобных? Ведь для энергетика даже многотонная груда материи не преграда. Поясни, пожалуйста. Будь другом.
– Я не… – блондинка громко сглотнула. Её взгляд заметался между мной и кучей хлама. – Я его не разлюбляла!
– Да? – выразительно покачав подбородками, я всплеснула ушами. – Так это ты от великой любви Роберта убить пытаешься?
– Нет! Я хочу его защитить!
– Убив? В принципе, неплохая тактика. Мёртвому ему уже точно всё нипочём будет. А от чего защищаешь, если не секрет?
Несмотря на мой доброжелательный тон, Нелька не выдержала.
– Хватит надо мной издеваться! – взвыла она, сжав кулаки.
– Да я и не думала, – я деланно равнодушно улыбнулась. – Просто искренне недоумеваю. Что за цирк ты опять устроила? Нет, если это традиционные похоро…
– Это не похороны!
– Ладно, ладно. Не кипятись. Если так, может, хотя бы частично разберём погребальный курган?
– Мирта!
– Что Мирта? Если у тебя есть другое название для этой груды, просвети меня, бестолочь бесчувственную.
– Это… это… баррикада!
– А, ну тогда конечно, – я радостно закивала и почесала бородавку. – Издохнуть под гнётом защитного сооружения капитану, безусловно, куда приятнее, чем просто под кучей хлама.
На этом диалог скончался. Я демонстративно уселась обратно за стол, а Нелька, попыхтев, начала неохотно разбирать свою баррикаду, бубня под нос то ли оправдания, то ли объяснения новой дурости.
Оказалось, узнав о прибытии моей сестры, она решила, что две кшорти на одного капитана – двойная угроза вожделенному союзу. В смысле, если из-за меня одной Роберт перестал обращать на неё, Нельку, внимание, то уж теперь и вовсе… Если честно, логика чеканутой банши хромала на обе полупрозрачные ноги. Я так и не поняла толком, что именно должно было измениться в поведении спящего в стабе капитана. Зато чётко усвоила важное – если в ближайшее время не удастся осчастливить Нелли, свихнусь уже я. Даже моя относительно крепкая психика на такие нагрузки и сюрпризы не рассчитана.
Строго-настрого наказав блондинке не чудить, я дала отмашку цаце. Едва спящие оказались в медотсеке, закрыла дверь изнутри и принялась рассказывать о своей задумке. Благо, Соня с кахом спали крепко. Серьёзных травм у них Алукард не обнаружил, но осмотр проводил тщательно. Сканеры там, анализы, кикие-то ещё манипуляции из серии медицинских. Я в этом ни бум-бум, так что не вмешивалась. Иногда лучшая помощь – просто не лезть под руки. А рук у цаце – хоть попой ешь, на всех хватит.
Где-то через четверть часа явился Сэлиней с пачкой моих записей, ворохом разных прибамбасов и коробёнок. Гарн помог растащить остатки «погребального» кургана, ибо ему нужен был непосредственный доступ к стабу. Дальше я потерялась.
Сначала ещё как-то прислушивалась к витиеватой ругани механика, костерившего зловредную банши на все лады, уточняла у медика, что там с друзьями, вносила пояснения на тему своих расчётов. Потом, когда моё присутствие стало бессмысленным, забрала Нельку и отправилась в пищеблок готовить ужин. Желудок требовал уже даже не еды, а прямо-таки жратвы. И побольше, побольше!
На кухне ошивался Мефисто, жалобно подвывая и с надеждой заглядывая в пустые кастрюли и разгромленные усилиями блондинки шкафы. Естественно, от его стонов хлеба насущного больше не становилось. В смысле, само по себе ничего не готовилось, и радовать аппетитными ароматами не собиралось. Пришлось, рискуя получить ещё одно предложение копыт и брака, вставать к плите.
Увы, этим моя активность не ограничилась.
Приходилось постоянно отвечать на вопросы Сэла по браслету, благо гарн починил сдохший после прохождения сквозь банши наручник. Кроме того, Нелька так и норовила переместиться в медостсек для проверки состояния капитана и Сони. Причём, именно обоих. Как я ни успокаивала, ей всё чудилось, что моя сестрица, проснувшись, немедленно бросится на Роберта.
Так и вижу – открывает Соня мутные после лекарств и седативных глаза, озирается по сторонам и кидается прямой наводкой на коматозного акрона, игнорируя цаце, Уляня и гарна. Её клыки впиваются в твёрдый материал купола стабилизатора, когти скрипят, оставляя на нём глубокие борозды, ядовитая слюна пузырится, разъедая несчастный аппарат…
И хорту под хвост тот факт, что у сестры ни когтей, ни ядовитой слюны нет, не говоря про желание страдать такой фигней. Нельке это по боку, чтоб её! «Повезёт» же Роберту, если у нас получится перекинуть привязку на банши! Бедняга…
До кучи ещё и Фург не утерпел – припёрся со своими вопросами. Ни секунды покоя!
В результате ела я урывками, еле-еле успевая впихнуть в рот ложку между вопросами, ответами и страдальческими причитаниями. Одним словом – дурдом на магкристаллической тяге.
К тому моменту, когда Сэл заявил о готовности техники к нашей рискованной затее, я находилась в полудохлом состоянии. Мозг, во всяком случае, уже почти не работал. Помню, к месту экзекуции меня почти волоком доставил Мефисто, бубня под нос:
– Вот же! Мелкая, дотошная, страшная женщина, а как готовит! За эдакие бурлятики и не на такой женишься… Мирта, ты точно-точно не желаешь в мужья настоящего кентавра?
Про бурлятики он погорячился, конечно. Ничего сверхсложного. Всего-то лиянский сыр, фаршированный грибами и орехами, приготовленный в курином бульоне со специями. Ну и соус, конечно. Куда ж без него. К слову, как раз соус я чутка передержала. Сливки чересчур загустели.
– Отстань, проглот любвеобильный… – зевая и едва ворочая языком, буркнула я. – Надоел хлеще Нельки…
– Я её как самую великую драгоценность на руках через весь сектор, а она… Неблагодарная! Мирточка, я ведь…
– Чего?
– Вот несу тебя, к груди прижмякнув, вдыхаю аромат гривы твоей и с ума схожу. Аж голова кругом! Может, всё-таки хоть чуть-чуть за меня замуж сходишь?
– Во-первых, у меня гривы нет, а во-вторых, это бурлятиками пахнет. Вот на них и женись, гурман копытный. И вообще, ты не забыл о своих прямых обязанностях? Пилот, бублик горелый! Весь день с кухни не вылезаешь.
А дальше я банально задрыхла. Как подключали к стабу, брали кровь, чего-то там мудрили с наноманипуляторами, я проспала. В полудрёме видела только дивные очи Алукарда, качающиеся близко-близко. Вроде бы сетовал на повальную недееспособность гостей и членов экипажа, но реагировать на его ворчание было лень. Хотя да. В трезвом уме и на ногах у нас только четверо и осталось, да и те на своей волне. Уж вампир с кентавром точно…
И всё равно. С меня хватит. Спать! Дальше пусть сами разбираются, а я беру самоотвод. Часика на два… Или двадцать два… Как получится…
