Текст книги "Страшно любимая (СИ)"
Автор книги: Любовь Штаний
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)
Глава 34. Точка невозврата. Соня
– Ваш заказ.
Официант с вежливой улыбкой поставил на стол, застеленный лазоревой скатертью, вазочки с мороженым и две чашки местного бодрящего напитка. С упоением втянула носом аромат и проговорила:
– Удивительное место, правда?
Улянь согласно кивнул, а я не знала куда смотреть. Глаза разбегались.
Пока Мирта вела напряжённые переговоры насчёт очередного контракта, мы с кахом предпочли спуститься на планету и немного расслабиться, в кои-то веки выйти из режима секретности. Благо, за те несколько часов, на которые мы вынырнули из тени, ни один «жених» не успеет сюда добраться, а потом уже и не догонит. Отследить наш звездолёт невозможно в принципе. Технологии акронов, доработанные гениальным механиком-гарном ни оставляют преследователям ни шанса.
Кафе, где мы сейчас отдыхали, считалось жемчужиной местных туристических маршрутов. Расположенное почти на вершине одной из самых высоких гор этой планеты, оно и завораживало и пугало одновременно. Добрая половина здания буквально висела в воздухе. Стены, сферический потолок и даже пол тут были стеклянными. И мебель прозрачная. Ощущение, будто парим над раскинувшимся внизу бирюзово-золотистым ковром то ли деревьев, то ли кустарников. С такой высоты не разглядеть.
От ледяного горного ветра защищал энергетический купол, но при этом края скатерти будто бы колыхал лёгкий бриз. Воздух, свежий настолько, что кружилась голова, сам по себе казался десертом, а тут ещё мороженое. Цвета карамели, щедро сдобренное кусочками алых фруктов, голубыми солёными орешками и листочками незнакомой травы с невыносимо манящим ароматом – произведение искусства, а не десерт. Плюс порции такие, что на семерых хватило бы.
В эту систему нас занесло не случайно. Сестре за каким-то учебным надом припёерло навестить Фурга, который вместе с женой обосновался по соседству. Вообще, серые вампиры своих женщин берегут и прячут от посторонних глаз в родном мире. Вернее прятали, в прошедшем времени. За последние месяцы уже несколько пар покинули исходную планету и расселились кто где. Не то чтобы это афишировалось, но мне Улянь рассказал, а желейке можно верить всегда и во всём.
Как ни странно, так посчитала не только я, но и остальные члены экипажа. Даже Мефисто не возражал, когда Сэлиней предложил каху занять вакантную после отбытия Роберта должность капитана нашего корабля. Мне пришлось взять на себя снабжение и некоторые другие хозяйственные вопросы, которыми раньше заведовал Фург.
Интересная сфера деятельности, кстати. Кроме банальной закупки продуктов питания, запчастей и всего такого, я вплотную занялась оранжереей. А что? Свежие овощи, фрукты и специи в дальних пределах лишними не бывают. Да и в принципе приятно погулять среди живой растительности. Ну да не суть.
Я вспомнила о насущном:
– Как думаешь, мы поедем на эту… как её там?
– Ши-илку, – напомнил Улянь.
– Точно. Всё же это очень рискованно.
– Ты не веришь в способности своей сестры? – укоризненно приподнял брови ках.
– Ой, не смеши! Чего-чего, а способностей у Мирты хоть отбавляй. Другое дело, я совсем не уверена, что отец в курсе того, что нам предложили этот контракт. И вот если нет, когда он узнает, в министерстве полетят головы, а нам за то, что согласились на авантюру, вообще кислород перекроют.
Ках задумчиво посмотрел на меня и демонстративно медленно принялся есть мороженое, поглядывая искоса и так многозначительно, что я застыла с недонесённой до рта ложкой.
– Что? – не выдержала таинственного вида желейки.
– Что «что»? – вернув мне вопрос, он сделал невинные глаза.
– Убью, – пригрозила, перехватывая ложку на манер катапульты. – Ночью подкрадусь и замурую дверь в каюту, потом подговорю Мирту испечь твой любимый пирог, сяду у порога и буду его есть! А ты завидовать!
– Хм… с чего бы мне завидовать тому, что ты ешь порог?
Я возмущённо взвыла:
– Улянь!
– Ладно-ладно, – рассмеялся он. – Просто твоему отцу сейчас не до интриг в министерствах. У него есть дела поважнее.
– И какие же?
– Ну… например, ваша мама.
Я озадачено моргнула, подумала, но всё равно ничего не поняла.
– А мама тут при чём?
– Да так… Когда она поняла, что дорога на родную планету вам с Миртой заказана в ближайшие годы, если не десятилетия, подумала и отправилась к мужу.
– К папе? – я не поверила своим ушам. – Зачем? Она же тайс, для неё покинуть твердь земную чуть ли не преступление. Ты не представляешь, сколько скандалов и уговоров я проглотила, когда решила работать в космосе.
– Можешь не объяснять. Мне известно, как тайсы относятся к путешествиям и уж тем более к жизни вне планеты. Но, видимо, у вашей мамы нашлось что-то или вернее кто-то поважнее собственных убеждений, раз уж сейчас она находится рядом с мужем.
Я сглотнула и…
– Хочешь сказать, они с отцом?..
– Точно не знаю, – пожал широкими плечами желейка. – По моим данным, сразу по её прибытию имел место громкий скандал, после которого ваш отец принял облик тайса, закинул нервную жёнушку на плечо и унёс в свои апартаменты. Больше их не видели. По крайней мере, мне об этом не докладывали.
– Вот же ёлкин дрын!
Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. Родители на моей памяти и не разговаривали ни разу, не то что… Как это понимать? Нет, со стороны ничего необычного, наверное. Чего уж? Блудная жена, так и не нашедший ей замены муж. Ну и… за долгие годы накопилось множество тем для разговоров, а в спальне для такого рода бесед самое место. Но ведь это только со стороны всё так просто! А на деле куда сложнее.
– Мне нужно срочно поговорить с мамой, – дрожащим от растерянности голосом проговорила я и потянулась к браслету, который для меня сделал Сэл, но ладонь перехватили.
– Сонечка, не волнуйся так, – Улянь отобрал ложку, мороженое с которой давно упало на скатерть. Заглянул в глаза. – Всё хорошо. Вот только связаться с родителями пока не выйдет.
– Почему это?
– Сейчас всеми делами занимаются заместители твоего отца, а у них приказ блокировать любые попытки прорыва к главе Союза. Текстовые сообщения, которые ему отсылают, остаются непрочитанными, а звонки перехватывают и…
– Ты не понимаешь! – оборвала я друга. – Вы все не понимаете! Жаркая страсть? Ха! Родители друг друга патологически не переваривают. Они больше двадцати лет даже говорить друг с другом не желали. А если он маму обижает? Если силой ее удерживает? Или она решила, что именно отец виноват в том, что мы с Миртой в космосе болтаемся, и решила отомстить?
– С чего бы?
– С того! Ты маму не знаешь. Она, коли в раж войдёт, и тутня в бараний рог скрутит. Да и отец, если стал главой Союза, вряд ли похож на романтического юношу, способного бросить дела ради бурного секса с собственной женой. Я должна убедиться, что мама там по своей воле. И что никто никого не убил!
Я споткнулась, не в силах подобрать слова, и потеряно уставилась на дивный пейзаж, кусая губы и почти не чувствуя тепла рук желейки на своих пальцах. Как же быть? Как…
– Улянь, найди мне головизор. Хороший, чтоб с полным эффектом присутствия.
– Соня, это плохая идея, – мгновенно нахмурился ках, но я вырвала у него ладонь и посмотрела прямо в глаза.
– У меня с мамой не лучшие отношения, но она моя мама. Я никому не позволю ее обижать. Мне нужен головизор и срочно. Если не сможешь найти, я сама справ…
Встать мне желейка не дал. Моментально перетёк за спину и, надавив на плечи, вынудил снова сесть на стул.
– Подожди. Найти даже самый крутой гаджет не проблема, но он ведь, активируясь, сканирует не только внешность. Сонь, такое мы никак не скроем от наблюдателей. Заинтересованные сразу узнают, где ты находишься.
– И пустота с ними! Зато я смогу прорваться к родителям. Звонок – это одно, а голограмма – другое. Родную дочь Главы никто не посмеет задержать. Пусть только попробуют – я им такое устрою! Не то что отца, всю базу на уши поставлю. А потом мы сразу на корабль. Женихи, если и просекут где мы, догнать не успеют. Уляшечка, пёрышко моё, ну пожалуйста!
Я молитвенно сложила ладошки и захлопала ресницами, прикидывая, как и у кого буду клянчить не самый дешёвый гаджет, если ках откажется помогать. С минуту друг смотрел пристально и серьёзно, а потом сказал со вздохом:
– Ладно. Найду, но при одном условии.
– Каком?
– Ты мне расскажешь историю про тысу.
Меня буквально перекосило.
– Откуда ты вообще про неё знаешь?
– Да не знаю я ничего, но Мирта когда-то советовала порасспросить тебя на этот счёт. Сказала, многое пойму.
Поморщившись, я лишь покачала головой.
– Ничего ты не поймёшь. Это просто история из детства. Глупая и печальная.
– Вот и поделишься. Давай так. Пока я ищу требуемое, ты сидишь тут и спокойно доедаешь десерт. Вернусь – расскажешь про тысу.
Возразить он мне не дал. Я только рот открыла, а каха уже и след простыл. И что я ему должна рассказать? Ну, подобрала я на улице тысу. Такую жалкую и драную, что даже мамино сердце дрогнуло, хотя она всегда была против живности в доме. Назвала я найдёныша Чаней, носилась с ней как с писаной торбой.
Со временем клочкастое тельце питомицы покрылось густой розовой шёрсткой, да и коготки отросли. Внешне – милота милотой. У меня от одного взгляда на это чудо слёзы умиления на глаза наворачивались.
Вообще, тыса – скотинка хоть и не редкая, но довольно дорогая, а я очень быстро поняла, почему она на улице оказалась.
Характер у этой пушистой тварюшки был тот ещё. За полгода, которые я выхаживала Чаню, раз двенадцать втайне от мамы бегала в больницу швы накладывать и заживлять рваные раны, которые питомица мне оставляла в благодарность за любовь и ласку. Сколько было мелких царапин и укусов – и вовсе не сосчитать. При этом маму Чаня не трогала – боялась, будто понимала, кого можно обижать, а кого не стоит.
Впрочем, я никого к строптивой любимице особенно и не подпускала. Сама мыла, вычёсывала, убирала за ней и подпиливала коготки. Почему-то Чаньку я обожала несмотря ни на что. До сих пор как вспомню – аж плакать хочется. И ведь не сказать, что она меня не любила. Любила, и ещё как. Когда я домой из школы возвращалась, тыса чуть не лопалась от радости, носилась по потолку от счастья. Спала исключительно рядом со мной. Стоило задержаться на уроках подольше, выла до хрипоты.
А на седьмой день рождения Мирты я недоследила, и Чанька от души покусала сестрёнку. Что я тогда пережила – не передать. Мама, схватив мелкую в охапку, рванула в больницу. Меня даже отругать толком не успела. А я собрала манатки, посадила тысу в клетку и сбежала из дома. Просто оставить питомицу, зная, что она способна причинить вред членам моей семьи, я не могла, но и выкинуть на улицу тоже духа не хватило. Как бы она выжила там одна? Потому я ушла вместе с ней. Дура. Конечно, меня нашли уже через два дня.
– И что дальше? – подбодрил вернувшийся Улянь, которому я всё это и рассказала.
Пожав плечами, я вперила мутный взгляд в горизонт. До сих пор не могу о тех событиях вспоминать спокойно.
– Мама так за меня перепугалась, что даже против возвращения Чани не возражала совсем, вот только… Я сама отнесла тысу в питомник. Ходила потом к ней каждый день, чистила и кормила бедолагу, а после подрабатывала на рынке, пока не накопила достаточно денег на оплату программы по реабилитации животных для переноса их в естественную среду обитания. Когда тысу увозили, я выла белугой, ногти сгрызла почти до основания. Кровищи было…
Я замолчала, приводя мысли в порядок. Вот же, приспичило желейке докапываться до детских воспоминаний! И сестрёнка хороша – нашла что советовать…
– Сколько тебе тогда было? – задумчиво спросил ках.
– Одиннадцать, – я решительно шмыгнула носом, вздёрнула подбородок и протянула руку. – Головизор давай!
Улянь смотрел странно – внимательно и как будто восхищённо даже, словно и вправду что-то эдакое обо мне понял. Впрочем, это не важно. Главное – напичканную микросхемами и кристаллами коробочку отдал. Где только нашёл так быстро?
Как я наводила шухер на базе Союза, спорила с первым замом отца и довела до нервного тика второго – отдельная песня. Зато в результате я таки прорвалась к родителям и в очередной раз убедилась в собственной дурости. В смысле, оба были живы и довольны как никогда. Вьюнош там или нет, но папенька жену не за ради скандала в спальню затащил, да так там и заперся аж на полторы недели.
Радость от моего визита несколько омрачила супружеский междусобойчик, но не настолько, чтобы погнать некстати нагрянувшую дочурку от брачного ложа поганой метлой. В результате я убедилась, что маму никто не обижал и к батарее не приковывал. Судя по обрывкам шёлкового пояса, завязанного на спинке кровати, кто-то кого-то точно привязывал, но явно не для пыток. Одно хорошо – мы поговорили, хоть и недолго. Плохо другое.
Едва я прервала контакт, головизор снова ожил. И отключить бы его совсем, но я просто не успела, а, услышав знакомый голос, и вовсе выронила. Гаджет со стуком упал и покатился по стеклянному полу.
– Соня!
Передо мной стоял… Рой. Совсем как живой – высокий, сногсшибательно красивый и уже не мой.
Девушки за соседними столиками дружно ахнули и затаили дыхание, но меня это не сильно подбодрило. Синие глаза орлана смотрели пристально и зло, а я всем существом ощущала его обиду и боль, спрятанные за злостью. Пришлось стиснуть зубы и расправить плечи.
– Чего ты хотел?
Он сложил руки на груди и хмыкнул:
– Ты прекрасно знаешь ответ.
– Я уже всё тебе сказала, Рой. Довольно споров. Я не вернусь, и тебе этого не изменить. Забудь и живи счастливо.
– «Счастливо» не получится. Причём, у тебя тоже. Мы – истинная пара. И лишь поэтому в последний раз даже не прошу – умоляю образумиться. Я люблю тебя, ты любишь меня. Всё ещё можно исправить. Только не убегай. Просто посиди пару часиков там, где ты есть и дождись меня. Всё вернётся на круги своя, мы будем вместе – ты и я.
Может статься, я бы поверила. Хотя бы потому, что очень хотела верить, но… Брошенный им в сторону каха мимолётный взгляд был полон откровенной ненависти и обещал… не знаю что именно, но точно ничего хорошего. Поэтому я отрицательно мотнула головой и пошла отключать злосчастный головизор, который откатился довольно далеко, аж к соседнему столику. Почти дотянулась до гаджета, когда Рой крикнул:
– Стой! Пожалуйста, не глупи!
Я обернулась. Лицо голограммы исказила неприятная болезненная гримаса.
– Соня, ты не осознаёшь происходящего. У меня кроме всего прочего есть долг перед семьёй и народом. Если сейчас сбежишь, я не смогу ничего сделать.
– В каком смысле? – насторожилась я.
– Если тебя не будет рядом, не смогу доказать семье, что ты моя истинная. В этом случае мне найдут другую невесту, – он опустил руки и нервно повёл крыльями. – Уже нашли.
На секунду сердце в груди заледенело, но кое-как забилось вновь, не позволив своей хозяйке позорно упасть в обморок.
– Надо же, как быстро, – с деланной небрежностью фыркнула. – Дочь главы Союза орланам уже не так уж и нужна?
– Я упустил тебя, – с горечью пояснил Рой. – Не смог удержать, не оправдал надежды семьи и лишился её доверия. Теперь тебя будут искать другие, а я… мне… Соня, никто не верит, что истинная вот так покинула свою пару. Но мы-то с тобой знаем! Нам вера ни к чему. Подожди совсем чуть-чуть. Я уже лечу к тебе.
– Не стоит утруждаться, – отрицательно мотнула головой. – Не успеешь. Мне правда очень жаль. Я не доверяю тебе и точно знаю, что ты способен причинить вред моим близким. Любовь – это конечно здорово, но её одной недостаточно. Прости, если сможешь, и будь счастлив.
И, глядя прямо в тёмно-синие глаза орлана, я решительно отключила головизор.
– Ну и дура, – послышалось из-за спины.
Даже оборачиваться не стала. Думаю, сейчас не только сидящие за соседними столиками девушки, но и весь персонал кафе разделял мнение не сдержавшейся от высказывания посетительницы.
Вернув каху гаджет, я направилась к выходу.
– Пойдём, нам стоит поторопиться.
Звездолёт стартовал, едва челнок оказался в шлюзовой камере. Мирте новости мы пересказали по дороге. Объяснять подробности и растекаться мыслью по древу не пришлось. Сестре хватило краткого изложения фактов. После, когда нырнули в подпространство, прошли дезинфекцию и направлялись в пищеблок, Улянь придержал за локоть в коридоре.
– Соня, послушай…
Мельком глянув на хмурое лицо каха, я через силу улыбнулась:
– Не переживай ты так. Ну, женится Рой. И что? Этого стоило ожидать. Больно, конечно, но предавать себя и своих близких нельзя даже ради очень большой любви.
– Да я уже понял, что ты удивительная. Говоришь, отношения с родителями и сестрой не сложились, а готова ради них жертвовать собственным счастьем.
– Надо же, и ты в кои-то веки не прав, – протянула я с вымученной улыбкой. – Если ради Роя надо отречься или поставить под удар близких, какое уж тут счастье? Я себя возненавижу, и любовь уже ничего не изменит. Лучше расскажи подробности новой авантюры. Что нам на этот раз предстоит провернуть?
– О, ты не поверишь!
Ках приобнял спутницу за плечи и, довольно улыбаясь собственным мыслям, начал рассказ…
Эпилог
Мирта
– Ты уверена? – Сэл нервно сглотнул.
Я спокойно кивнула и, поклонившись ближайшему желеобразному холмику, попятилась. Холмиков было одиннадцать – неровных, бугристых, от метра до двух в высоту. Странноватенько, конечно, зато их насыщенный густо-синий цвет, как будто подсвеченный изнутри мягким мерцанием жизни, радовал глаз.
Хозяева этой планеты мало походили на гуманоидов. А если быть совсем точной, совсем не походили, да и не гуманоиды они вовсе. Встречающая нас делегация выглядела необычно и красиво, хотя опасения Сэла я понимала. Из каждого делегата-холмика торчало множество длинных острых игл. Действительно длинных и на вид очень даже прочных.
На Ши-илку нас занесло не случайно. Эта система находилась почти в центре пятьдесят шестого сектора и принадлежала империи Хас, населённой сразу двумя разумными расами. Представители одной обитали на суше и сейчас щетинились иглами перед нами, а гломлути, сильнейшие маги и удивительные в своей уникальности лорри, жили исключительно под водой, на дне местных океанов и морей. Но не в этом суть.
Хас в Союз вступать не желали. Не то чтобы они высказывались откровенно против этого, но и согласия не давали. Четыре официальные дипломатические миссии прошли впустую – парламентёры вернулись ни с чем. А в результате у Союза под боком образовались огромные неподконтрольные территории, и это граничило с катастрофой.
Конечно, цена вопроса – не сами системы и планеты, а пространство их разделяющее – Союз традиционно интересовал только открытый космос. Беда в том, что в последние годы на территории Хас повадились скрываться от преследования преступники всех мастей. Им-то разрешение на визит от властей получать не нужно. И ладно бы только прятались, так ведь стали на торговые суда нападать. Выскочат, как хорт из-под ботинка, наделают дел и обратно.
Поначалу СБСМ действовали своими силами, но когда дипломаты потерпели фиаско, вышли на нас. За последние пару лет мы заработали репутацию надёжной команды, способной если не свернуть горы, то найти безопасную торную тропу между вершинами. И хотя на первых порах сильно помог отец (первый контракт мы подписали с его лёгкой руки), дальше шуршали сами.
Стоило миром уладить конфликт на Миле-17, заказы посыпались как из рога изобилия. А ведь там всего-то и надо было выкрасть жертвенный камень из главного храма и преподнести его главе Совета в знак уважения. Местное население склонно осторожничать, а силу уважает. Не побоялся, рискнул – считай герой. Или вот…
– Мирта, ты чего застыла? Передумала? Если ты не уверена, можем не…
– Прости, задумалась. Я всё изучила, перепроверила. Не беспокойся.
Улыбнувшись Сэлу, подмигнула ему и протянула ладонь.
От напоённого пряными лесными ароматами воздуха чуть-чуть кружилась голова, состояние было отстранённо-мечтательное. И вот понимаю, что надо поскорее разобраться с миссией и валить отсюда, а всё время отвлекаюсь. Неспроста так хочется улыбаться, а то и вовсе – хохотать в голос. Наверняка причина в пыльце какого-нибудь растения.
Высоко над нами чуть слышно позвякивали поросшие крошечными кристаллами тонкие ветви. Очень похоже на золотисто-зелёный иней. Местные деревья не походили на те, к которым я привыкла дома. Стволы белые и гладкие, как намазанное маслом стекло, а ветви шершавые, гибкие. На конце каждой – гроздь прозрачных шариков-бутонов, из которых на жёлтых ниточках свисают цветы, напоминающие муреновые лоскуты шёлка.
– Три. Два. Один, – выдёргивая из очередного приступа созерцания, отсчитал гарн, и мы одновременно с криком «га-а-а!» рванули вперёд, чтобы с разбега подпрыгнуть и приземлиться прямо на утыканное иглами желе.
Мир дрогнул, окрасился аквамарином и зазвенел тонкими хрустальными ростками чужих голосов. Контакт установлен! Мы, целые и невридимые, очутились внутри тела одного из аборигенов. Непроизвольно стиснув широкую мужскую ладонь, я запрокинула голову, вслушиваясь в звучание незнакомого языка. Увы, полноценно работать помешал спутник.
– Мирта, – как-то растерянно протянул он.
– Не мешай, – попросила я, но Сэлинея это не смутило.
– Мирта! – уже с возмущением, приперчённым несколькими весьма острыми словечками.
Нервно смахнув хвостом упавшую на лоб прядь волос, я повернулась к гарну. Сквозь аквамариновую дымку стали видны его нехарактерно квадратные глаза.
– Ну, что не так? – с досадой проговорила я. – Сейчас совсем не время…
И оборвала саму себя, потому что взгляд механика скользнул по мне сверху вниз, становясь всё более откровенным, обескураженным и… и… радостным. Вот тут до меня дошло! Кажется, мне сейчас будет совсем невесело.
Интересный факт – тела аборигенов, в одном из которых мы сейчас находились, снимали с «гостей» любые наложенные иллюзии. В том числе и ту, под которой я уже больше года прятала свой новый облик. Да бублик горелый! Столько денег потратила на маскировочный браслет от техномагов, чтобы скрыть собственные чувства от Сэла и всё зря. Теперь зря.
Тут меня от несвоевременных мыслей отвлёк хрустальный перезвон. По отдельности каждый голос этого своеобразного хора звучал странно и ничего связного в себе не нёс, но вместе они… говорили. Весьма необычно. Не привычные с детства слова и предложения – скорее уж ощущения, эмоции, мысленные посылы. И сейчас все вместе они складывались в конкретный вопрос.
– Почему-почему… – отвечая, буркнула я, уже осознавая, что полноценно воспроизвести чужой язык без длительной практики точно не смогу, но аборигены поймут и так. – Страшно потому что! Не готова я к отношениям… была.
Ну да. Собственные чувства к Сэлинею поначалу меня откровенно пугали. Шутка ли, признаться в любви? Тем более первой. Гарн, хоть и проявлял заботу и чуткость, а порой его поведение вполне себе говорило о чём-то большем, чем банальная симпатия, но молчал. Я его даже понимала.
Ещё в бытность Роберта капитаном Сэл как-то проговорился, что взрослый мужчина не может и не должен испытывать влечение определённого рода к девушке моих лет. Правда, из того разговора выходило, что как раз он-то испытывает, и это ему не нравится. Потому и молчал о своих чувствах, а я, изредка ловя на себе его жадные взгляды, делала вид, что ничего не вижу. Ведь и вправду чересчур рано.
Хрустальный хор смолк, затаившись, а Сэл снова позвал непривычно хриплым срывающимся голосом:
– Мирта…
– Угу.
Поднять на гарна глаза было боязно. Я стояла, нервно теребя кисточки собственного хвоста и пряча лицо за отросшими за год пушистыми светло-ореховыми волосами. Целой гривищей волос. Для косы они пока были коротковаты, и приходилось мучиться с заколками, а те частенько слетали. Вот и сейчас куда-то делись.
По-мужски грубоватая ладонь неожиданно коснулась моей щеки.
– Я всё правильно понимаю? – тихо спросил Сэлиней.
Как будто в нашем случае можно что-то понять неправильно! Других гарнов на борту нет и не было, а я… мы… Стоим тут, под прицелом сотен, если не тысяч, внимательных пусть не глаз, но разумов точно. Бублик горелый! Вот лучшего места для выяснения отношений не нашли!
– Мирта…
И он притянул к себе, обнял. Я уткнулась носом в широкую грудь и смущённо засопела. Хрустальные голоса снова зазвенели, на этот раз без слов, но одобрительно, радостно, подбадривающе.
– Пожалуйста, посмотри на меня.
Не скажу, что это было просто, но я подняла-таки голову и посмотрела. Даже сквозь аквамариновую дымку каре-зелёные глаза сверкали счастьем.
– Люблю тебя, – улыбаясь, признался Сэлиней. – Очень-очень.
Отвечать не стала. Смысл? По мне и так всё видно. Я просто глубоко вздохнула, зажмурилась и поцеловала любимого мужчину под оглушительно многоголосый хрустальный перезвон.
Тем временем на другом конце планеты приземлился маленький челнок. По блестящим ступенькам трапа на розовый песок ступили двое.
Соня
– Не бойся, – с тёплой улыбкой ках сжал мою ладонь и потянул к воде.
И всё бы ничего, но ведь…
– Я плавать не умею, – прошептала, не в силах оторвать взгляда от бескрайнего океана волн, угрожающе скалящихся пенными зубами.
Перед нами раскинулся кошмар. Не изученное вдоль и поперёк домашнее море, а чужой дикий океан, в глубинах которого могло таиться что угодно, включая разнокалиберную живность. Голодную, к слову…
– Мирта ведь объясняла, почему это не важно. Тем более, я с тобой. Что ты так нервничаешь?
– Нервничаю? Нервничаю?! – я против силы рассмеялась, стискивая упругую мужскую ладонь. – Ха! Я откровенно боюсь, родной!
Улянь застыл, то ли не веря, то ли тоже опасаясь пересекать узкую полоску мелкой гальки, отделяющую нас от лазурного ужаса, сверкающего под солнечными лучами.
– Прости… Повтори, пожалуйста, что ты только что сказала?
Я хмыкнула.
– Со слов сестрёнки всё чудно. И океан этот и вся планета. Только меня терзают смутные сомненья. Как можно заколдовать такую прорву воды? Захлебнёмся ведь! Или сначала нормально нырнём, а потом….
– Не накручивай себя, – с тяжёлым вдохом мотнул головой ках и не дал договорить. – Не задумывайся слишком. Ты не маг, да и мои способности далеки от тех, которые нам Мирта расписала. Но даже если это самая обычная вода и самый простой океан, моих сил хватит, чтобы уберечь тебя от беды.
Я с недоумением глянула на него, но, подумав пару секунд, кивнула и шагнула к пенной полосе прибоя.
– Соня, ты куда?
– Как «куда»? Туда, – махнула на воду.
– Ты же боишься! Я уже готовился заносить тебя в воду на руках.
Я пожала плечами:
– Один очень надёжный лорри сказал, что у него всё под контролем.
– Хм… И ты просто так взяла и поверила?
– А почему нет? До сих пор ты всегда оказывался прав. К тому же, если вдруг ошибёшься, Мирта тебе голову открутит. Зря что ли Мефисто её страшной женщиной называет? Моя сестрёнка в гневе поопасней любого демона будет.
Улянь расхохотался, крепко сжимая мои пальцы.
– Ты удивительная.
Что я могла ответить? Улыбнулась и потянула его к воде. Чем быстрее нырнём, тем быстрее вынырнем. Ну, если не утонем, конечно. Впрочем, боялась я зря. Океан там или нет, но мы всё шли и шли, а волны плескались чуть ниже коленей. Я так устала, что даже страх свалил куда подальше, махнув на меня рукой. А потом ещё минут через двадцать…
– Что это? – с благоговейным ужасом спросила, рассматривая разверзшуюся перед нами бездну.
Всё та же вода, прозрачная и чистая, только вот дно уходило вниз отвесно, словно кто-то всесильный попросту вырезал кусок тверди огромным ножом. И глубину не определить – дна не видно. Снова стало боязно.
– Кажется, тебе всё-таки придётся меня туда силком затаскивать, – сглотнув, призналась я шёпотом. – Вот же… хорт безрогий.
– Страшно?
– Угу. Очень. Но ведь ты рядом, справимся.
– Отрадно слышать, – ках подошёл сзади, прижимая к себе спиной, чтоб не рванула куда подальше. – Сначала «родной», теперь вот столь высокое доверие.
Я растерялась:
– Что?
– Да так, пока ничего. Но с каждым днем всё больше хорошего, – загадочно отозвался желейка, только что не мурлыкая на ухо.
Я глянула на него через плечо и поражённо застыла, глядя в светящиеся нежностью фиалковые глазищи.
– Всему своё время, Соня.
И не дав осознать увиденное, ках вместе со мной нырнул в кристальную глубину океана. Я зажмурилась, но вода словно испарилась. Кроме близости Уляня ничего нового не ощущала. Будто и не погружаемся в океан! Глубоко вдохнув, открыла глаза. Дышалось и вправду как обычно. Мало того, на душе на удивление стало непривычно легко и радостно. Словно до этого момента что-то большое и чуждое лежало там камнем, давило, мешало расправить крылья. Ой!
Моргнув, я изумлённо воззрилась на Уляня, который теперь плыл рядом, просто держа за руку.
– Всё еще боишься? – спросил он с улыбкой.
Ответила невпопад:
– Крылья же!
– Что? – ках нахмурился. Наше погружение замедлилось. – О чём ты?
– Оказывается, они не нужны мне. Совсем-совсем!
– Ты о чём вообще?
– Мне хорошо и так, без них. Я старалась не сожалеть об утрате, пыжилась, гнала от себя воспоминания, и вдруг… сейчас осознала, что сожалеть не о чем. И небо само по себе не так уж и важно, и крылья. Вот просто дышу, держа тебя за руку – и хорошо. Так легко на сердце! Может, из-за магии, которая в воде?
– Надеюсь, это тут ни при чём, – буркнул желейка, прижимая к себе так тесно, что мне пришлось запрокинуть голову, силясь разглядеть выражение его лица.
– Почему? – спросила, и вправду не понимая, о чём говорит Улянь.
Я ответа ждала, а он взял и зачем-то поцеловал. В губы, но быстро, почти мимолётно. Даже не сообразила сразу, что происходит. Просто застыла, с недоумением глядя в глаза напротив. А после ках отстранился, и потянул за руку, увлекая в глубину чужого странного океана, где нас ждали гломлути, местные жители, внешне напоминающие гигантских каракатиц.
Мы погружались почти не прилагая усилий. Молча. Давление воды ничуть не усиливалось, хотя дно приближалось. Я была растеряна, но и благодарна за то, что Улянь не требовал реакции на свой поцелуй. Ни словом, ни жестом! Это само по себе говорило больше любых признаний. Это и невесомая нежность, вложенная в краткое прикосновение губ.
Вспомнились некоторые оговорки, брошенные вскользь нечитаемые взгляды, путешествие от казематов, ненавязчивая забота каха, его поддержка и много чего ещё. Не знаю, что из всего этого выйдет в итоге, но сейчас сердце пело. И не нужны ни небо, ни крылья – достаточно надёжной руки, сжимающей мои пальцы, и веры в мужчину, рядом с которым даже бескрайний океан казался теперь уютным и родным.
