Текст книги "Страшно любимая (СИ)"
Автор книги: Любовь Штаний
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Глава 26. Чужой кошмар. Нелли
Банши зябко повела обнажёнными плечами и огляделась по сторонам. Было совсем не холодно, но её сотрясала дрожь. Девушка прекрасно сознавала сейчас, как глупо и порой откровенно по-идиотски вела себя в последние дни. Мирта объясняла, почему так выходит, просила сдерживаться, да только как? Нелли и рада бы упокоиться, но ничего не получалось. Вроде бы возьмёт себя в руки, выдохнет, а потом – бац – и снова чудит, не помня себя.
Роберт… После трагедии на Ворте-7 он стал всем – смыслом жизни, способом существования, болью и радостью. Нет, не так – он стал частью её самой. Всегда был рядом. Оттого даже мимолетный страх потерять любимого превращал эмоциональную, но обычно всё же далёкую от истеричности девушку в кошмар всех членов экипажа. Она и сама мучилась – то страхом, то ревностью, то ощущением бессилия и невозможности изменить ни ситуацию, ни своё к ней отношение. Даже сейчас блондинке не верилось, что у неё появился шанс.
До последнего металась в сомнениях. Пусть и твердила кшорти, будто не нужен ей капитан, а всё-таки… Роберт и не нужен? Не верится. Сама Нелли надышаться им не могла. Хотя… вот именно, что не могла. Даже просто обнять, и то не в силах.
Ну, ничего!
Банши, тряхнув достающей до талии гривой, решительно вздёрнула нос.
Если Алукард, Мирта и Сэл не солгали, теперь всё будет хорошо. А если нет, куда уж хуже-то? Влюблённый до безумия в кшорти Роберт – уже самый страшный кошмар, но Роберт мёртвый… О таком даже думать невыносимо.
Вокруг блондинки загадочно шелестели деревья, на низком небе в прорехах крон мерцали незнакомые звёзды. Меж гладких чёрных стволов виднелись аккуратные дорожки, выложенные тускло светящимися плитками. И никого вокруг. Впрочем, отсутсвие народа Нелли не смутило. Она чувствовала любимого, слышала его всем существом, каждым импульсом тела. Потому банши торопливо метнулась к тёмной громадине дома, возвышающегося впереди.
Не тут-то было! Едва блондинка сделала первый шаг, дорожка рванула вверх, от души ударив несчастную девушку по лицу. Несколько секунд Нелли не двигалась, силясь осознать, что же произошло. Ощущения оказались чуждыми и непривычными. Попытка взлететь ни к чему не привела. Паника комом встала в горле, но тут из подсознания всплыл доброжелательный бархатистый голос Мирты и её слова, сказанные совсем недавно.
Банши была нервной, излишне эмоциональной, но вовсе не дурой. Когда мысли о капитане не заслоняли собой всё на свете, конечно. Правда, в последнее время трезвостью ума девушка могла похвастать не часто, что не радовало.
Нелли сосредоточилась и, будто золотоискатель, отбрасывая пустую руду недавних чувств и страхов, нашла-таки в закромах памяти вожделенное золото. Мирта говорила, что во сне Роберта бестелесная сущность обретёт вполне себе физическую оболочку. Кшорти приводила жутко запутанные расчёты и не поддающиеся пониманию доводы, но не это главное. Здесь и сейчас у банши было тело. Самое обыкновенное, не способное ни летать, ни перемещаться в пространстве. Хотя нет, перемещаться оно могло, но для этого нужно двигать конечностями, сохранять равновесие и… для начала просто встать.
Через десять минут и четыре неловких падения, Нелли решила, что «встать» можно и на карачки. В конце концов, не так уж и важно, как именно она попадёт в дом, где, Нелли отчетливо это ощущала, был заперт Роберт. Почему-то подсознание акрона, творением которого и было всё окружающее, упорно не желало выпускать своего хозяина за пределы здания. И зачем тогда парк?
Этого девушка не знала, но понимала, что её лицо, встречаясь с твёрдой землёй, симпатичней не становилось Если к уже расквашенному носу и разбитой губе добавится десяток-другой синяков, очарование вряд ли прибавится, а любимый и без того слишком часто игнорировал её, отдавая предпочтение Мирте.
Банши к дому пришлось ползти в буквальном смысле слова. Растрёпанные волосы закрывали обзор и лезли в глаза. Ладони и коленки быстро ощутили всю «прелесть» нестандартного способа перемещения. Будь блондинка на капелюшечку менее упрямой и влюблённой, непременно пожалела бы о наличии физической оболочки. Но Нелли по-настоящему любила, хоть её чувство со стороны порой выглядело блажью.
Упёршись лбом в тяжёлую дверь, несколько секунд она просто дышала, не смея сделать последний шаг навстречу… нет, даже не мечте – смыслу всего. Но вот, цепляясь за изогнутую ручку и резной косяк, Нелли поднялась на ноги. Если бы не Роберт, какая-то часть её существа, лишённая разума и сознания, блуждала бы по вселенной, но это совсем не то же самое, что жизнь. А теперь у неё есть нечто куда большее, чем просто шанс прикоснуться к тому, кто стал маяком в океане ужаса. Здесь и сейчас она может вернуть долг, помочь капитану. Если ради этого надо пройти через его кошмар, что ж, оно того стоит. И блондинка решительно отворила дверь.
Внутри было темно и гулко. В парке стрекотали цикады, то и дело подавали голос какие-то птицы, ветер переговаривался с кронами деревьев, а тут царил мрак, наполненный лишь невнятными шорохами и скрипами. И ещё отчетливо пахло кровью.
Сразу вспомнилась Мирта, опутанная проводами, и гибкая трубочка с кровью, которая из руки кшорти шла к стабу, проходила его насквозь и возвращалась обратно к своей хозяйке. Вроде как это должно было обмануть инстинкты спящего в стабе акрона. Так говорила сама Мирта, но… не важно.
Банши несколько секунд стояла, прислушиваясь. Проще всего позвать Роберта по имени, только почему-то нарушать безмолвие криком казалось неправильным. Наконец девушка направилась в глубину дома. Приходилось идти по стеночке, но это ничего.
Сквозь оконные стёкла виднелся залитый звёздным серебром парк, а живая темнота в коридорах отталкивала от себя даже этот рассеянный свет, отчего окна казались нарисованными. Впрочем, это Нелли не пугало. Медленно, зато упорно она брела сквозь беспросветность чужого кошмара туда, где билось сердце её любимого.
Холл. Широкая лестница. Гладкие перила под саднящей кожей ладони. Длинный коридор. Тихий щелчок прохладной дверной ручки.
Ещё один шаг. Сердце замерло. Роберт был здесь.
Хотя Нелли видела лишь тьму, сомнениям места не было. Сердце не ошибалось. Только вот… почему капитан медлит? Неужели и сейчас он оттолкнёт её?
Не сдержавшись, девушка всхлипнула, и в ту же секунду мрак сгустился, дёрнулся. Когда горячие руки схватили блондинку за плечи и подняли, с силой прижимая к твёрдой мужской груди, Нелли вскрикнула не столько от неожиданности, сколько от облегчения. Пространство завибрировало, наполняясь хищным рыком, от которого зазвенели стёкла и содрогнулся весь дом.
– Роберт, – выдохнула банши, инстинктивно цепляясь за невидимого в густом тягучем мраке мужчину.
Под её пальцами бугрились и перекатывались напряжённые мышцы. Слишком мощная шея, слишком широкие плечи. Всё «слишком» и не так, как должно бы, будь Роберт в привычном обличье. Если верить ощущениям, капитана стало больше раза эдак в два, но это был именно он. Нелли просто знала, чувствовала его, принимая болезненно жёсткие объятия. Невнятное бормотание капитана мало напоминало голос – то ли ворчание, то ли рык голодного зверя, склонившегося над добычей. Что-то жуткое, дикое было в этих горловых, утробных звуках, но всё же Нелли изредка угадывала в нём обрывки несвязных слов.
– Не сбе-жишь… – хватка мужчины стала жёстче, а твёрдые губы впились в тонкую кожу горла.
Рёбра временно обретённого девичьего тела едва не затрещали под таким напором, но бежать и мысли не возникло. Пусть мужские руки держали до боли крепко, пусть его ногти впивались в обнажённую кожу, будто намеревались растерзать несчастную жертву. Пусть! Страха больше не было. Совсем. И сомнений не было тоже, лишь кипучее ликование теснило грудь. Наконец-то она нужна ему! Наконец-то чувствует любимого не только душой, но и всем телом!
Банши не слишком хорошо представляла себе, что такое секс. Не имея прежде физической оболочки, она об этом и не задумывалась. Верхом её мечтаний было прикосновение или поцелуй. Нет, кое-что в сети видела и чисто теоретически про механику процесса знала, но ведь картинки не передают всего спектра ощущений, которые накрыли с головой.
Восторг от долгожданной близости любимого мужчины переплетался с болью от его объятий и жёстких поцелуев, обжигавших губы, плечи, грудь. А ещё плотная, почти осязаемая аура силы, тяжёлая, подавляющая. Может, всё так и должно быть?
– Не пущу, – снова прорычал невидимый в темноте Роберт, одной рукой притискивая к себе, а второй жадно шаря по изгибам стройного тела.
– Нет, – прошептала в ответ Нелли, обнимая его за шею и обвивая ногами торс. – Это я тебя не отпущу.
Блондинка приникла губами к шершавой солоноватой на вкус коже, целуя неумело, но искренне. Бугрящиеся мускулы на миг словно закаменели. Узкие ладони девушки скользнули по плечам, шее, лопаткам застывшего мужчины.
– Роберт, мой Роберт… – сбивчиво шептала Нелли, уже сама прижимаясь к любимому.
Когда дыхание девушки опалило разгорячённую кожу, капитан глухо зарычал. Не ощущая и тени сопротивления, он заставил себя чуть ослабить тиски объятий. Безумие не то чтобы отступило, но дрогнуло точно. Затаившись в неверии, оно замерло под губами Нелли.
А банши, неловко лаская, всё шептала и шептала о своей любви. Она обещала и молила, не только голосом – каждым прикосновением, будто оно первое и последнее в жизни. По сути, это было недалеко от истины.
И что-то внутри акрона взвыло, потянувшись уже не столько к телу блондинки, сколько к свету её души. Манящему, яркому, единственному маяку во мраке вселенной.
Недолгим было затишье. Инстинкты требовали своего. Скинув нежданное оцепенение, мужчина вновь дал волю собственническим порывам, но то, что могло стать кошмаром, превратилось в нечто иное. Теперь не было боли – лишь порывистые движения. Не насилие – лишь взаимное притяжение и единение двух тел и душ, которые поодиночке не имели права на существование.
Глава 27. Пробуждение. Соня
– Ухо пропустил. Левое, – откусывая маленький кусочек от чуть зачерствевшего коржика с маком, оповестила я слегка очумевшего гарна, который вот уже битый час радовал глаз своим профилем и странным поведением.
– Что? – с некоторым запозданием отреагировал мужчина, оглянувшись через плечо.
– Говорю, ты левое ухо пропустил. Мирта очень любит, когда её там чешут. Просто балдеет.
Сэлиней нахмурился, явно прикидывая процентное соотношение правды и издёвки в моих словах, но выводы сделал правильные – почти на две минуты оставил сестру в покое, углубившись в просмотр данных на трёх виртэкранах стаба, выводимых на встроенной панели. Видно, ничего нового там не было, так что очень скоро мужчина отвлёкся, задумавшись, и его широкие ладони будто сами собой снова потянулись к спящей Мирте. Он погладил её по руке, хвостом пощекотал несколько бородавочек и… да, почесал за левым ухом.
Я беззвучно хихикнула, одновременно отгоняя тревогу и ловя себя на неуместном чувстве зависти.
Понятия не имею, как сама Мирта относится к этому гарну, но он к ней точно неравнодушен. Более чем. Учитывая не слишком привлекательную для абсолютного большинства лорри внешность непреобразившейся кшорти, страсть тут точно ни с какого бока, но столь трепетная забота и сквозящая в каждом прикосновении щемяще-бережная, пусть и несколько рассеянная ласка говорили сами за себя.
Сестрёнке даже облик менять не пришлось, чтобы произвести впечатление на гарна, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы осознать – Сэлиней влюбился по самую маковку. Правда, совсем не факт, что Мирта разделяет его чувство. А если вспомнить о её нежном возрасте, вряд ли она вообще осознает характер отношения гарна. Но даже так… завидно. Надеюсь, хотя бы не слишком очевидно.
Я сидела на узком топчане, прислонившись спиной к стене, и болтала ногами. Правда «болтовня» конечностями шла скорее от нервов, чем от беззаботности, зато со стороны выглядела настолько странно, что местные сочли меня дурочкой и почти перестали обращать внимание, а мне только того и надо было. Ну… может, не «только», но на безрыбье и рак – рыба.
А то ведь, очнувшись, я чуть было дел не наворотила, напугав «аборигенов» хриплым визгом и попытками отбить сестру. Нет, а как иначе? Продираю глаза спросонья – в голове муть, во рту словно тыса нагадила, и первое, на что падает взгляд – бледная до серости Мирта, опутанная проводами, облепленная магнитами, трубочками, пульсометрами и прочей жутковатой на вид медицинской хренотой. Причём, по одной из трубочек явно кровь течёт то ли из стаба, то ли в стаб, судя по всему, явно занятый кем-то другим!
Да и компания неординарная. Гарн, вампир и даже цаце. И если гарнов я повидала, да и парочка вампиров у нас в дипкорпусе работала, то цаце видела только по галовизору, и то в далеком детстве. Со сна да с перепугу мне поначалу примерещилось, что рук у него десятка полтора и хвостов не один, а три. И все мужики нависли над моей младшенькой, как голодные крыгхи! Только что слюни не капают. Правда, вампир держался чуть в сторонке, но на Мирту пялился с непередаваемо пугающим алчным блеском во взоре. И кто бы на моём месте не напугался?
Это ещё хорошо, что мой истошный визг не слишком впечатлил вампира, и тот, в мгновение ока оказавшись рядом, успел отобрать стул, которым я собиралась припечатать по кумполу кого поближе. Вампиры они такие вампиры! Мирта тоже хороша. Могла бы дождаться, пока я очнусь, и предупредить о своих намерениях, а уж после фигнёй страдать хоть до посинения.
К счастью, на шум отреагировал не только Фург, но и Улянь, который на тот момент беседовал в коридоре с пилотом. Кентавра в помещение не пускали, ибо и без него народу здесь толпилось до хорта, но и с концами прогнать не смогли, поэтому он зачем-то дежурил у медотсека.
Влетевший на мои вопли ках, к слову, опять был в орланском облике. Для начала он рявкнул на нас с вампиром, а после оттащил в сторонку и сделал внушение на тему спокойствия и недопустимости избиения незнакомых лорри без веских оснований. Мне, естественно. Как будто я только тем и занимаюсь, что всех встречных-поперечных избиваю!
К тому же, в моём понимании, представшая взглядам картина с Миртой в роли невинной жертвы – ещё какое основание для начала беспрецедентной акции раздачи тумаков и вручения сертификатов на внеплановые увечья. Но за последние дни я привыкла доверять каху настолько, что одного его присутствия оказалось достаточно, чтобы истерика сдулась и, обиженно сопя, сдала позиции.
Я хоть и не обладаю уравновешенностью и здравым смыслом сестрёнки, успела осознать и впитать всем существом нехитрую истину – Улянь прав если не всегда, то очень часто. И вот раз уж он говорит, что всё в порядке, надо хотя бы прислушаться. Присмотреться к обстановке, оценить спокойно, а уж потом, если сочту необходимым, торжественно перерезать ленточку на тропе войны.
Так что, грозно сопя и скрипя зубами, я заткнулась, демонстративно выдохнула, скрестила руки на груди и вернулась к узкому топчану, на котором очнулась. Присматриваться, прислушиваться и пестовать план карательных мероприятий на случай, если на этот раз Улянь неверно оценил обстановку.
Увы, дать выход порождённому испугом раздражению не удалось. Цаце, прежде колдовавший над Мирточкой, отвлёкся от своего занятия и переключился на меня. Попытки его разговорить ни к чему путному не привели. Отвечать-то цаце отвечал, но та-а-ак… В общем, я ни шиша не поняла, впервые осознав, что регулярное посещение факультативов по языкознанию имело смысл даже для кшорти. Права была Мирта, а я ей не верила. Ну да не о том.
С грехом пополам усилиями Алукарда, гарна и желейки меня худо-бедно просветили и утихомирили. Не сказать, чтобы местные открыли все карты, уж больно многое осталось за кадром, но в целом картина сложилась. Я, правда, так и не поняла, куда конкретно и зачем мы везём притараненных из казематов монстров, но отложила дальнейшие разборки на пару часов. Мне было обещано, что к тому времени процедура лечения капитана, из-за которой Мирта пребывала в столь плачевном положении, закончится. Вернее, первый этап процедуры, во время которого необходимо непосредственное участие сестрёнки.
И я бы не поверила, но желейка был спокоен, как скала, поэтому скрепя сердце последовала его примеру. Ну, почти. На уговоры пойти поспать в выделенной каюте или хотя бы подкрепиться остатками загодя приготовленной Миртой снеди я не отреагировала. Доверие доверием, но оставить сестру в таком состоянии? Нет уж, увольте! У моего здравого смысла и терпения есть границы, и не так чтобы излишне обширные.
Улянь это уже знал, и тратить время на бессмысленные споры не счёл нужным. Стребовал обещание не рубить с плеча и всучил мне сухпаёк в виде надкушенного коржика с маком, отобранного у ошивающегося поблизости пилота. Я недоверчиво воззрилась на сдобу, осторожно откусила, прожевала и… выдохнула с облегчением. Жить сразу стало легче, а желание покрошить кого-нибудь в капусту ушло.
Почему? Просто я узнала мамин рецепт и руку Мирты, а готовить вкусняшки кому попало сестрёнка не стала бы. То есть её тут вправду не обижали, и к экипажу она относилась хорошо. Ну и вишенка на торте – пилот настолько откровенно нервничал, что я перестала чувствовать себя самой психованной в округе. Впрочем, кентавры всегда психуют, когда голодны, и жрут в три горла, когда психуют. Нехитрый замкнутый круг. Зато теперь я в своей неадекватности была не одинока.
А вообще, Мирта постаралась – нашла себе сопровождение под стать. Все как один с подвывертом. Разве что с темпераментом промашка вышла. Сестрёнка всегда была крайне уравновешенной и вдумчивой, а эти – пусть будет мужчины – чрезмерной сдержанностью явно не страдали. Особенно гарн и вампир. Ещё кентавр, но тут всё закономерно. Мирта сейчас спит, а как мне сказали, готовила на корабле именно она.
Мефисто пытался намекнуть, что я, как родная сестра поварихи, могла бы временно взять на себя обязанности родственницы и встать к плите, но я только хмыкнула, а Улянь и вовсе рыкнул на пилота, сунувшегося с неуместными предложениями. Кентавра как ветром сдуло. Желейка вышел за ним в коридор разъяснить голодающему неприглядную истину. В смысле, что способности к кулинарии по крови не передаются, а вот выпестованная в моей семье упёртость и готовность при необходимости устроить обидчикам сладкую жизнь – очень даже. Вот такая вселенская несправедливость.
В результате в медотсеке нас снова осталось четверо. Это те, кто в сознании и на ногах. Причём, трое из квартета явно пребывали в не лучшем расположении духа и сильно нервничали. Цаце не в счёт. Его расе в принципе свойственны отстранённое спокойствие и некий философский фатализм. Зато мы с Фургом и Сэлинеем нервничали от всей широты души.
Со мной всё ясно. Причины чрезмерного волнения гарна я просекла довольно быстро, а вот с Фургом дело обстояло иначе. Нет, беспокойство и пристальное внимание к Мирте на его лице тоже нет-нет, да проскальзывали, но в целом создавали скорее ощущение нетерпения и азарта, чем собственно заботы. Это меня жутко нервировало. И злило.
Вот же зараза клыкастая! Раньше искренне полагала, что слухи о нездоровой тяге вампиров к беспомощным девушкам – чушь, а оно вона как! Пялится и пялится… Того и гляди дыру протрёт!
Но Мирта и вправду выглядела абсолютно, невыносимо беспомощной и беззащитной. Само воплощение хрупкости – бледная, неподвижная, кругленькая и такая милая. Бородавочки, подбородки, длинные ушки и даже лохматые пухлые ножки смотрелись очаровательно – сплошное умиление. Вот только, судя по морде лица Фурга, у него она пробуждала скорее аппетит.
Не выдержав, я поднялась на ноги и подошла к вампиру. Тот высокомерно дёрнул бровью. Оценил мою мрачную физиономию и уже собрался высказаться, но я решительно сунула ему в рот недогрызенный коржик.
– Ещё немного, и решу, что тебе неймётся подзакусить моей сестрёнкой, – заметила с натянутой улыбкой нарочито ласково и добавила совсем уж сладко: – Губу закатай и прекращай Мирту глазами есть. Я хоть и не мастер боевых искусств, но за неё любого в трубочку закатаю. Ну, или хоть попробую.
Фург скривился. Ответить ему помешал вошедший Улянь. Желейка лишь коротко глянул на нас, но этого хватило обоим. В смысле – вампир промолчал, а я смешалась. Вроде последнее слово за мной осталось, но перед кахом почему-то стало стыдно.
– Сэлиней, можно тебя? – игнорируя моё смущение, позвал Улянь гарна.
– Не сейчас, – механик отрицательно мотнул головой. – Надо следить за стабом на случай, если что-то пойдёт не так.
– Алукард один не справится?
– Он может проконтролировать лишь сам факт нежелательных отклонений, но не исправить положение. Оборудование отчасти экспериментальное.
Желейка нахмурился, а после повернулся ко мне:
– Соня, окажи любезность, принеси воды, – произнёс он и затем с нажимом: – Фург проводит в пищеблок и обратно.
Я тяжело вздохнула. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, для чего желейке понадобилась вода. Аккуратные орланские уши сочли лишними и мои, и вампирские. Скандалить и доказывать своё право участвовать в решении проблем не хотелось, но…
– Соня, пожалуйста.
Оценив решительность в голосе и глазах каха, я кивнула и со свистом выпустила воздух, который уже набрала в грудь для следующей фразы. Если он так просит, то ладно.
– Удивительно, – проводив взглядом исчезнувшие в дверном проёме спины, заметил Сэлиней. – Я ожидал большего упрямства от родной сестры Мирты.
Ках пожал плечами:
– Соня упряма и вспыльчива, но не глупа. Правда, для того, чтобы это понять, с ней надо познакомиться поближе.
Улянь огляделся и, оставив цаце следить за показаниями приборов, жестом поманил механика в дальний угол медотсека.
– Надо поговорить. Если что, Алукард тебя позовёт.
Когда мужчины остались в относительном одиночестве, ках признался:
– Мне всё это не нравится. Мефисто знает, куда мы везём пленников, но понятия не имеет зачем. Фург не в курсе даже конечной цели полёта. Алукард явно знает и то и другое, но, связанный магической клятвой, молчит. Мирта и капитан вне зоны доступа, как и штатный повар. Впрочем, Нелли наверняка ничего полезного сообщить не в состоянии в любом случае. Остаёшься ты.
– Увы, – гарн развёл руками. – Меня ситуация настораживает не меньше твоего, но ничем помочь не могу. Меня, а вернее мой корабль, наняли для проведения операции. Я был в курсе необходимости выкрасть двух лорри из казематов Алтеи. Это всё. К тому же я тоже давал магическую клятву Роберту.
– Даже так… И много заплатили? – явно разочарованный ответом, протянул Улянь.
– Достаточно. И не деньгами.
– А поподробнее?
Сэлиней молчал, угрюмо рассматривая собеседника. Долго.
– От этого может зависеть твоя жизнь.
Раздражённо махнув хвостом, гарн развернулся, намереваясь вернуться к стабу, когда ках добавил:
– И жизнь Мирты. В первую очередь именно её.
Мужчина замер. Хвост снова дёрнулся, хлестнул по бокам.
– На корабле установлены подпространственные двигатели. Кроме того, предоставлен запас топлива для них.
Настала очередь каха молчать и хмурить брови под пристальным взглядом собеседника. Наконец очень тихо, одними губами Улянь произнёс:
– Сэлиней, мне нужен выход в сеть. Закрытый канал. Можешь обеспечить?
– Мы вернулись, – нарочито громко объявила от двери Соня.
Одновременно цаце призывно махнул рукой:
– Сэл!
В следующую секунду механик склонился над виртэкраном.
– Думаю, через четверть часа Мирта очнётся, – прокомментировал он, не глядя на остальных. – Улянь, Фург проводит тебя к моей мастерской. Держи ключ. В дальнем шкафу на нижней полке серая коробка из-под стимеров. Поищи в ней.
