Текст книги "Невеста галактического масштаба Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Любовь Штаний
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
– Что за бедлам с утра пораньше?
Уткнувшись лбом в острое плечико «жениха», чтобы не дай Вселенная снова не очуметь, встретившись с калагом взглядом, я наконец-то сменила пластинку и заорала изо всех сил:
– Обормоты! Вашего переводчика похищают! Спасайте уже!
Тут мы свернули за угол, но я еще услышала реплику кентавра, произнесенную растерянным тоном:
– А с чего это мы должны спасать похитителя? Он нам ничего хорошего не сделал…
Тихо звякнули, открываясь, двери лифта. Нам навстречу шагнул невысокий мужчина, но калаг отшвырнул его с удивительной для такого хрупкого существа силой и нырнул в ярко освещенную кабинку. Мои попытки вырваться и сбежать ни к чему не приводили. Держал новый жених крепко. Выкрутиться или хотя бы стукнуть не было никакой возможности.
– Вот и всё, – выдохнул он с облегчением. Опустил меня на пол и вдавил в стену. Двери с едва слышным шипением уже закрывались. – Сейчас отыщем челнок и… Мирта, посмотри на меня.
Длинные пальцы нежно пробежались по щеке, спустились ниже… Мои собственные руки калаг надежно удерживал свободной ладонью, стиснув запястья и прижав их к стене над головой. Ноги он придавил коленом и всё, что мне оставалось…
– Ну же, посмотри на меня, любимая!
Я отрицательно замотала головой, еще крепче зажмурившись. Лифт тронулся, медленно поехал вниз, а мужчина склонился к моему лицу, так что дыхание коснулось губ.
Запах его кожи, едва заметный, травянисто-сладкий. И голос… вкрадчивый, чуть высоковатый для большинства мужчин, но вполне обычный для представителей его расы.
– Душа моя… тебе ведь так нравятся мои поцелуи. Я знаю, чувствую…
На мгновение показалось, все пространство вокруг меня и есть калаг. Я набрала в легкие воздуха, напоенного его запахом, пронизанного его голосом, теплом его жилистого тела…
Последующие события произошли одновременно и слились в одно целое. Губы калага приникли к моим в требовательном поцелуе. Резко дернулся, останавливаясь, лифт. Нечто вверху душераздирающе заскрипело, а я… ударом живота послала похитителя в полет.
Глухой удар. Стон. И протяжное:
– Мда-а-а… Мирта, а ты опасна!
Я узнала голос Роберта, вслепую вскинула голову на звук и услышала насмешливое:
– Что? Стыдно начальству в глаза смотреть? Не мудрено. В первый же рабочий день размазать по лифту собственного поклонника не каждая сумеет.
Подумав, я уточнила:
– А я его сильно размазала?
– Основательно, – Роберт хмыкнул. – Мужик до сих пор в отключке, а ведь он тебя на руках носил, любимой называл и, вообще, на борт как-то пробрался! За тобой, между прочим. Вот это я понимаю – пламенные чувства.
Чувствуя, как алеют уши, рискнула открыть-таки глаза.
Оказывается, лифт успел спуститься всего на пару метров. Под потолком зияли раскрытые двери, тревожно моргал красный огонек аварийной остановки, а из щели вверху торчала половина блондинистого лорри. В смысле, начальство свесилось вниз, с интересом рассматривая испуганную меня и калага, некрасиво распластанного у стены напротив.
В следующую секунду Роберт исчез, втянувшись в щель, но почти сразу же в том же месте появились его ноги. Спустя мгновение, мужчина спрыгнул на пол и быстро нажал что-то на панели с красной лампочкой. Лифт дернулся и медленно, как будто неохотно, пополз обратно. Блондин же взял меня за подбородок и, глядя в глаза, спросил совсем другим, ничуть не насмешливым, а очень даже участливым тоном:
– Ты цела?
Я кивнула.
– Испугалась?
Шмыгнув носом, отрицательно мотнула головой, но тут же неожиданно для самой себя обняла мужчину и спрятала лицо на его широкой груди. Очень хотелось поплакать, только лифт уже остановился, и к нам присоединился Мефисто, одетый в белую хламиду и уже знакомый колпак.
Реветь сразу стало неудобно, да и прижиматься к капитану, аки невинная сказочная принцесса, глупая и беззащитная тоже. Я отстранилась и смущенно потупилась, нервно сцепив руки за спиной. Впрочем, смущение прошло почти мгновенно, ибо кентавр склонился над застонавшим калагом, поднял его за грудки в воздух и встряхнул.
Ресницы животом ушибленного затрепетали. Причем именно затрепетали – красиво и трогательно, прямо как у той самой сказочной принцессы. Я уже открыла рот, чтобы предупредить копытного не смотреть в глаза очередному жениху, но Мефисто, ничуть не вдохновившись трепетанием, трогательностью и густотой длинных загнутых ресниц, снова его встряхнул и грозно зарычал прямо в лицо:
– Готовил ты?!
– Что? – калаг испуганно зажмурился и сжался.
– Блины, говорю, ты готовил?!
Несчастный застонал:
– Какие еще блины? Я….
Договорить не дал кулак, прилетевший прямо в челюсть.
– Роберт, ты как хочешь, а я завтракать. Блины надо есть горячими, так что этого, – мотнул головой на обмякшего и уроненного на пол калага, – сам определишь куда надо.
– Слово «субординация» тебе что-нибудь говорит? Скептически протянул капитан, вскинув бровь.
Я только переводила взгляд с одного на другого и в немом удивлении открывала и закрывала рот.
– Субординация… – протянул копытный задумчиво и решительно кивнул: – Ага. Её вареньем не намажешь и в рот не положишь! Всё, я завтракать! Мелкая, ты со мной?
Я растерянно посмотрела на блондина, но тот вместо ответа подтолкнул меня к Мефисто, и едва мы вышли, отвернулся к панели. Двери лифта закрылись.
Как всё необычно и глупо! Только спокойствие кухни, то похищение с гипнозом и всем прочим. Спасение, а теперь вот… Я, Мефисто. Рядом заинтересованно глазеющий на нас гарн мужского пола. И надо всем этим протяжный, полный искреннего вожделения стон копытного:
– Бли-и-и-ины-ы-ы…
Глава 17 Эти мужчины!
Я растерянно моргнула, провожая взглядом развивающиеся полы балахона Мефисто, когда тот в буквальном смысле ускакал в сторону кухни. Вернее, они оба ускакали: и балахон, и кентавр. Ну, и ночной колпак вместе с ними. Еще не стихло эхо дробного перестука копыт, а кентавра и след простыл.
– И как это называется? – пробормотала себе под нос несколько уязвленно.
– Если не ошибаюсь, – раздалось справа, – это называется голод.
Вздрогнув от неожиданности, повернула голову в сторону заговорившего гарна.
Как и все представители его расы, он был невысок, едва ли на полголовы выше меня самой. Кряжистый. Про таких вполне обоснованно говорят «поперек себя шире». Не толстый, хотя рыжий кожаный жилет в районе живота слегка топорщился. Зато грудная клетка мощная, широкая.
– Привет, – протянул он мне кончик длинного раздвоенного хвоста с пушистыми кисточками на кончиках. – Меня Сэлинеем зовут. Можно просто Сэл. Ты наш переводчик, так?
– Так, – обняв кисточки обеими ладонями, я кивнула и, как полагается, склонила голову, поднося хвост к собственному лбу. – Я Мирта.
Сэлиней невесомо коснулся кожи и мгновенно хвост убрал.
– Ты знаешь наши обычаи, – заметил с улыбкой. – Это приятно.
Я польщенно улыбнулась, уловив в его каре-зеленых глазах одобрение. Гарн улыбнулся тоже.
– Кстати, а ты не в курсе, чем так умопомрачительно пахнет? Неужто и вправду блины? Ни за что не поверю, что Нелли научилась прилично готовить! Она очень милая девочка, но с кулинарией у неё откровенно не ладится. Она даже яйца сварить не в состоянии. Пусть и разбитые в воду со скорлупой, они по идее все же съедобны хотя бы отчасти, а Нелькины в рот не вломишь.
– Ничего удивительного, – пожала я ушами, приноравливая свои шаги к походке мужчины, который неторопливо направился вслед за Мефисто. – Ей невдомек, что для большинства рас вкусовое качество блюда имеет не менее важное значение, чем питательность. Особенности её природы.
– Не скажи. Мы ей об этом не раз и не два говорили, предлагали в сети рецепты почитать, а я так и пытался продемонстрировать процесс варки тех самых яиц.
– И?
– Она покивала, а наутро выставила на стол к завтраку целое блюдо ядовито-синих яиц с покрытой кое-где нежно-розовой патиной скорлупой.
Я хихикнула и заинтересованно:
– А внутри?
– Белок почти красный, зато желток дивного лилового цвета. Хотя пахло вкусно, это да. Жаль, никто пробовать сие блюдо не рискнул.
– Очень зря. Судя по описанию, Нелли воспользовалась сразу обоими советами.
– В смысле?
Гарн притормозил и удивленно шевельнул костяным наростом, расположенным над левой бровью.
– Она совместила твой урок с уроком лиянской кухни. Видимо, в сеть влезла. Лияне варят яйца со специями, которые изменяют их структуру и цвет. И, кстати, не ради красоты. На деле вкус тоже изменяется кардинально, причем в лучшую сторону.
– Правда? – мужчина тяжело вздохнул. – Нам это и в голову не пришло, а Нелли ничего не сказала. Она вообще не слишком разговорчива, а мы после её «подвига» опустили руки и про сеть речь больше не заводили. Надо будет извиниться перед девочкой. Расстроилась, наверное.
– Думаю, да. Если она больше не экспериментировала… – я вопросительно посмотрела на собеседника.
– Ни разу, – ответил тот печально.
– Значит, решила, что всё без толку и тоже опустила руки, – подытожила.
– Вот хорт безрогий, – ругнулся гарн. – А мы, выходит, вместо спасибо своим молчанием в душу ей плюнули.
– Вроде того. Кстати, а где она обретается? Я думала её на кухне найти, но Нелли так и не появилась, хотя я там больше часа толклась.
– Возле капитанской каюты. А что, блины твоих рук дело?
– Да.
– И ты в самом деле умеешь готовить?
– Конечно, – я удивленно посмотрела на остановившегося посреди коридора Сэла. – А что не так?
Он медленно повернул ко мне лицо, полное несколько преувеличенного ужаса:
– Что? Ты смеешься? – нарочито страшно протянул мужчина. – На кухне настоящие съедобные блины, а мы тут… плетемся? Бежим!
И схватив меня за руку, рванул по коридору так, что только пыль из– под копыт. Не в том смысле, что у него копыта были – чего нет, того нет, – но очень уж резво.
– Если этот обалдуй в колпаке всё слопает до нашего прихода, я его самого съем! – пообещал грозно.
Я расхохоталась, хотя дыхалки не хватало. Ну, не бегун я! Что тут поделаешь? Живот мешает, да и ноги для марафонов коротковаты. И кривоваты, если совсем уж честно. Осознав это, гарн счел, что буксировать меня волоком тяжеловато и… притормозив, сгреб в охапку.
– Так быстрее будет, – пояснил, снова переходя на бег, но уже со мной на руках. Благо силой гарнов Вселенная не обделила. – А то коридоры тут длинные, можем и не успеть снять пробу с твоих блинчиков.
– Там много, – уверила и снова расхохоталась, уткнувшись носом в могучее плечо. – На всех хватит.
От плеча чуть-чуть пахло чем-то техническим и очень сильно древесной корой. Как ни странно, мне это сочетание понравилось, а Сэлиней хмыкнул.
– Ты просто не представляешь, НАСКОЛЬКО Мефисто оголодал. Он уже нормальной едой бредил практически. Видела, какие у него синяки под глазами? – ничуть не запыхавшись, пробормотал.
Больше я ничего не говорила – только ржала, как конь, обхватив шею местного механика руками. Да уж, синяки у Мефисто и вправду знатные!
Когда мы с топотом и ржанием, достойными любого кентавра, ввалились на кухню, кентавр истинный с аппетитом уминал сразу два блина. Гречишный в левой руке и свернутый в трубочку толстенький пшеничный блинчик в другой. Гурман даже зажмурился от удовольствия и урчал негромко, словно уличный кот над уворованным куском мяса.
– Ошень вкусно, – промямлил он невнятно и открыл глаза, а потом… – Если скажешь, что Мирта твоя душа, невеста или еще кто, я тебя убью. – торопливо проглотив пережеванное, мрачно заявил. – Теперь, когда я понял почему за ней гоняются все, кому не лень, сам за неё любого порву! И съем. Она моя!
Оценив выражение лиц обоих мужчин, я взвыла от хохота и сползла по стеночке на пол, едва Сэл аккуратно поставил меня на ноги. Еще и колпак с помпоном на кентавре, и фингалы на его фоне ярче смотрятся, и…
– Не зарывайся, копытный! – гарн расстегнул манжеты своей темной рубашки и произнес, демонстративно засучивая рукава: – Я буду драться… за эти блины!
Я заскулила, схватившись за живот.
– Хватит! От смеха же лопну! – простонала.
Сэл окинул меня скептическим взглядом, почесал в затылке и, вдруг, энергично замотал головой:
– Нет! Этого мы никак не можем допустить. И вообще. С твоей стороны это беспредельная подлость и гнусный шантаж. Как не стыдно? А еще кшорти! Нельзя быть такой жестокой и безответственной.
– Чего? – всё еще всхлипывая от смеха, я недоумевающе воззрилась на мужика.
– Того! Ты не можешь умереть и обречь весь экипаж на мучительную гибель от голода. Мы скончаемся в муках, и это будет на твоей совести.
– Какая совесть, если я умру? Ха-ха! – никаких сил нет уже, щеки болят.
– То есть, совести у тебя нет? – погрустнел гарн и укоризненно покачал головой. – А я-то размечтался…
– С такими талантами я готов жениться на ней и без совести! – вклинился в наш разговор Мефисто. – Мирта, надеюсь, ты согласна?
– Нет, – уткнувшись лбом в колени, отозвалась я, хихикая. – Не хочу замуж. Ни за какие коврижки!
– Коврижки? Их тоже умеешь готовить? – заинтересовался кентавр. Даже блинчик до рта не донес, остановив руку на полпути.
Я кивнула и заверила:
– Но только пока незамужняя. После готовить разучусь мгновенно.
– Значит, – Сэл улыбнулся и помог подняться, – ты никогда не выйдешь замуж. Мы об этом позаботимся.
И вот знали бы они, как сильно это обещание согрело мое сердце! У меня аж горло на миг сжалось. Закусив губу, чтобы не залиться слезами искреннего счастья, я шмыгнула носом и уже шагнула к столу, когда совсем близко прозвучал голос, от которого мороз прошел по коже:
– Странное обещание, Сэл. Ты не находишь? Чем тебе так сильно не угодила эта юная леди, что ты задался целью довести её до слез? Слышишь, она уже всхлипывает.
Не веря собственным ушам, я медленно повернулась на звук, и челюсть спланировала на пол. Принято говорить «упала», но в присутствии ТАКОГО мужчины хочется, чтобы каждое движение, включая падение челюсти, выглядело изящно и возвышенно.
К нам присоединился настоящий… вампир! Судя по тому, что яркое освещение его ничуть не смутило, из серых. Только у них непереносимость света ограничена излучением собственного светила, а все прочие лишь слегка раздражает чувствительные глаза. С последней проблемой уже пять веков как вполне успешно справляются специальные капли, а вот с размножением хуже. Оно возможно лишь на Маргоне, родной планете, под отраженным от спутников светом звезды, создающей серым столько трудностей. И вот с этой бедой пока справиться не удалось.
Я смотрела на представителя вымирающей расы круглыми от восхищения глазами и даже дышала через раз. Настоящий вампир! Нежить! Настоящая нежить! Да я диплом на тему вымирающих планировала писать! Я так мечтала хоть разочек побывать на Маргоне. Я…
– Девушка, успокойтесь, – чуть холодновато и очень свысока заметил вампир. – Я не собираюсь набрасываться на вас. Ни пить вашу кровь, ни обращать вас пока так же не планирую.
– Знаю, – радостно кивнула. Его вопросительно вскинутая бровь заставила продолжить. – Пока вам это без надобности, да и неосуществимо здесь.
Серый склонился к моему лицу, для чего ему пришлось чуть ли не пополам сложиться, и преувеличенно тягуче:
– Могу я полюбопытствовать, леди, откуда такая уверенность?
– Ой, да ведь это очевидно! Вы один из членов Ордена, исследующих вселенную? Тайно ищете уникальную звезду, излучение которой позволит вам воспроизводить себе подобных, но при этом не будет негативно влиять на организм? Ведь так? Вы…
– Заткнись, а? – разом растеряв и высокомерие, и отстраненную холодность рыкнул мужчина. – Слово «тайно» тебе ничего не говорит? Откуда ты, вообще, про Орден знаешь? Это не общественная организация!
– Простите пожалуйста, – я вполне искренне смутилась.
Вот же… Говорила мне мама, что фанатичность еще никому на пользу не шла, а я отмахивалась. Пока серый не намекнул, слово «тайный» и вправду ни о чем не говорило. Я его воспринимала скорее как название, чем в качестве характеристики.
Нет, а что такого? Ведь очевидно же, что если излучение родного светила вызывает болезненные ощущения, но параллельно позволяет расе воспроизводиться, нужно отыскать на бескрайних просторах космоса другую звезду, обладающую лишь одной составляющей уникального излучения. Уж если я до этого доперла еще три года назад, когда вампирами увлеклась, то ясно, что они сами додумались до этого куда раньше. А уж найти информацию по Ордену и вовсе было не трудно. Я же знала, что и где искать.
– Понимаю, это прозвучит глупо, но я и вправду не сообразила, что тайна это секрет, – глянула на собеседника, поджавшего губы так, что те исчезли, превратившись в тонкую линию. – Зато, как только мы окажемся в любой неохваченной вашими экспериментами системе, я с удовольствием предоставлю свою кровь. Не замороженную, какой вы питаетесь вне родного дома, а свежую. Мне кажется, это может оказаться полезным для ваших поисков.
Вампир несколько раз растерянно моргнул, и прошипел:
– Девушка, ваша осведомленность, как и совершенно неуместный энтузиазм абсолютно убийственны. Вы себя со стороны слышите?
– Нет, – замотала я головой. – Но очень надеюсь на вашу чуткость и благородство. Не обижайтесь. Я действительно очень хочу помочь.
– Я вам-пир! – вновь склонившись, выдохнула он по слогам прямо в лицо. И возмущенно: – Какие еще чуткость и благородство?
– Чуткие и благородные! – улыбнулась, завороженно разглядывая алые глаза и чуть выдвинувшиеся клыки. – Скажите, почему клыки выдвигаются, если вы вне своего мира не кусаетесь? Или кусаетесь, а официальные сведения на этот счет ошибочны? Или это просто рефлекс такой? Или…
Серый резко выпрямился и натурально, будто он не вампир, а оборотень, взвыл:
– Вы невыносимы!
Я открыла рот, чтобы снова извиниться, но мужчина даже не вышел – вылетел из кухни. Да так быстро, что, метнувшись к двери и выглянув в коридор, я не заметила даже его тени.
– Сбежал… – тяжело вздохнула. – Как жалко! Даже познакомиться толком не успели. Ребят, а как его зовут?
Развернулась к остальным. Увы, ответить мне не мог ни Мефисто, ни Сэл, ибо говорить с открытым ртом нереально, а челюсти обоих мужчин отвисали чуть-ли не до груди. У кентавра даже недожеванный блинчик изо рта торчал, а рука с ложкой варенья замерла на полпути от розетки к лицу.
– Что с вами? – неприятно удивленная, спросила.
Это ведь так некрасиво – сидеть за столом с открытым ртом! Да мне бы мама за такое неделю веселой жизни с нотациями и ежечасными уроками этикета устроила.
– Вот только не надо мне говорить, что вы были не в курсе принадлежности коллеги к расе вампиров и членстве в Ордене, – буркнула досадливо. – Для чего бы еще ему здесь торчать? Серые родной мир покидают крайне редко и почти никогда без весомых причин.
Намекая на некультурность поведения некоторых, я подчеркнуто чинно проследовала к столу и, старательно копируя мамину осанку, грациозно опустилась на стул. Естественно, у мамы последнее получилось бы куда более величественно, но и у меня, учитывая наличие живота и фигуру в целом, выходило весьма неплохо. Особенно для кшорти.
Блинчик изо рта кентавра выпал и плюхнулся прямиком в чашку с горячим фиршем. Брызги напитка оставили на скатерти множество мокрых пятнышек. Я недовольно поморщилась. Вот свинство-то!
Один плюс – несколько капель горячего напитка попали на грудь Мефисто и тот, вздрогнув, опустил взгляд на чашку. Недоумение на его лице сменилось искренней грустью.
– Ну вот, – пробормотал он. – Такая вкуснятина псу под хвост! Да и фирш надо заново заваривать.
Я только пожала плечами, наливая себе чаю.
– В следующий раз не будешь есть с открытым ртом, – заметила поучительно.
Сэл хмыкнул и толкнул расстроенного коллегу в бок:
– А девочка Фурга за пять минут довела. Я его сколько знаю, ни разу в таком состоянии не видел.
– Угу, – тяжело вздохнув, промычал Мефисто.
– Так его зовут Фург? – удивилась. – Странное имя для вампира.
– Это сокращение, полное имя слишком длинное. Неудобно, – донеслось от дверей. Роберт вошел и сел рядом. – А что тут произошло? Мефисто, неужели ты оголодал настолько, что намереваешься ПИТЬ блины?
Глава 18 Немного безумия
Глядя на плавающий в чашке блин, кентавр сдавленно застонал и схватился за голову, отчего его колпак еще больше сполз на бок. Теперь, выставив на всеобщее обозрение одно ухо и полностью скрыв другое, да еще с пушистым помпоном, болтавшимся на длинном кончике, головной убор выглядел еще забавнее.
– Если не секрет, – полюбопытствовала, поднимаясь и заваривая новую порцию фирша в чистой чашке, – откуда столь нехарактерный для кентавров ночной наряд? Не припомню, чтобы вы носили сорочки и уж тем более колпаки.
Когда я поставила перед Мефисто чашку и тарелочку, видимое ухо заметно покраснело.
– Ну… – протянул смущенно любитель блинов, – это дань моему увлечению.
– Какому же? – изумленно вскинула бровь, глядя на фыркнувшего в кулак Сэла.
– Я собираю старые сказки про людей. В смысле, древних. Видеозаписи, галофильмы про них, открытки, комиксы, книги там всякие. Они такие милые.
– Люди?
Я вытаращилась на него в обалдении. Думается, сейчас мои глаза стали круглыми, как у тутня.
– Ну да, – смущенно поправил колпак Мефисто. – Все же они наполовину кентавры. Понимаешь?
Одновременно с ответом на кухню вполз Алукард.
Вежливо поздоровавшись, с трудом сдержала неуместное хихиканье. Надо же! Люди копытному… милые!
– А вы что пить будете? – поинтересовалась у цаце. – Могу заварить фирш, есть чай, кофе…
– Вы так любезны, Мирта, предложив мой мир светлее сделать и теплее. Благодарю и, голову склонив, мечтаю чай принять из ваших ручек. Глоток горячего напитка без искусов вселенную окрасит в яркий цвет.
– Эм… – я замялась и предположила неуверенно: – «без искусов» в смысле без сахара?
– Всё так, несущая в наш дом и негу, и чуднЫе ароматы…
– Слушай, – дернул меня за рукав Сэл, – ты его понимаешь что ли?
Я пожала плечами:
– Не без труда. Ваш коллега очень заковыристо изъясняется, но в целом, естественно, я его понимаю. Ты забыл, кто я и в каком качестве на вашем корабле появилась? А вы-то сами разве не понимаете его?
Поставив чашку на стол перед Алукардом, я улыбнулась и по традиции цаце чуть поклонилась, сцепив пальцы на животе.
– Прошу простить мой выговор убогий, – чуть растягивая гласные на манер его расы, произнесла. До вкрадчивой вязкости произношения Алукарда далеко, но это лучше, чем ничего: – Я смею верить, практика и время даруют мне возможность говорить, не оскорбляя слуха резкостью не плавной. Быть может, вам отрезать пирога? Он приготовлен по рецепту мамы и может стать еще одним оттенком, окрасившим Вселенную в тепло.
Цаце кивнул и улыбнулся:
– Я был бы благодарен вам безмерно возможности вкусить всех этих яств. Вы сами создали палитру для Вселенной? – обвел одной из рук стол.
Подтянув ближе блюдо с пирогом, отрезала кусок и положила на тарелочку.
– Вчера нечаянно обидела Мефисто и вот, решила извиниться, как могу… – пояснила, ставя угощение перед мужчиной.
– Во дает! – подал голос Сэл, толкнув кентавра локтем в бок. Где ты умудрилась выучить его язык?
– Я кшорти, – хмыкнула, садясь. – И я ничего не учила. И у вас, и у него, – кивнула на многорукого соседа, – один и тот же язык. Произношение разное, ударения ставятся иначе и фразы строятся по-другому, но в целом – одно и тоже. Главное, уловить разницу.
– Что-что, а разницу я слышу отчетливо, – хмыкнул гарн. – Вот сходства не наблюдаю. Хорошо еще, Алукард нас понимает. В противном случае одними жестами объясняться было бы неудобно.
Роберт улыбнулся.
– Все же нам очень повезло с переводчиком, – сказал довольно и чуть язвительно добавил: – Мирта, продемонстрировав кулинарные способности, ты решила доказать нам свою компетентность в каком качестве? Повара или переводчика?
– Не совсем, – я рассмеялась. – Просто хотела таким образом извиниться перед Мефисто за вчерашнее. И на обед, кстати, не особенно рассчитывайте. Мне нужно с мыслями собраться и подумать. В сеть выйти, если получится.
– Я тебе сеть попозже настрою. Сама ты не выйдешь отсюда. И, кстати, а что вчера было? Это ты побила кентав… – начал было Сэл, но виновник торжества его оборвал, завопив:
– То есть, все сейчас будут есть МОИ извинения? Мои блины? Они же их сожрут!
– Скушают, – поправил его гарн и подмигнул. – С огромным удовольствием! Жмот копытный!
– Надеюсь, – я скромно потупилась и кивнула, вместе с тем внимательно следя из-под полуопущенных ресниц за выражением лица мужчин.
В кои-то веки есть кому оценить плоды моих усилий! А то всё мама да я. Тем более, мама – не самый лучший критерий оценки. Во-первых, она и сама готовит прекрасно, а во-вторых, это же мама. Вовсе не уверена, что, даже приготовь я невкусную бурду, она призналась бы в этом. А тут сразу четыре независимых голодных эксперта. Когда еще так подфартит?
Ха! Я искренне надеялась увидеть, как мужчины радостно поедают плоды моих усилий, и насладиться признанием собственных кулинарных способностей? Не тут-то было!
Нет, цаце, гарн и кентавр очень даже ели. Первый медленно и очень аккуратно. Второй торопливо, с мычанием и намерением впихнуть в себя как можно больше. Сэл от последнего по скорости не отставал, но всё же он блинчики именно ел, а не запихивал в себя. Еще и умудрялся подмигивать мне, кивая на остервенело жующего Мефисто. А вот Роберт… ему почему-то очень не везло.
Когда его первый блинчик сорвался с вилки и упал, страной неуклюжести капитана я не придала большого значения. В тот момент как раз беседовала с Алукардом, а это мне пока давалось с большим трудом. Всё же понимать незнакомый выговор и самой говорить в чуждой для себя манере – совсем не одно и тоже. К тому же, упавший блинчик подозрительно удачно очутился на тарелке Сэла и мне подумалось, гарн это сам подстроил. Вроде как незаметно свистнул лакомый кусочек у начальника, а теперь делает вид будто он тут ни причем, «оно само приползло».
Блондин, прислушиваясь к нашему разговору, и сам не обратил на потерю внимания и, хмыкнув, взялся за дело намазывания следующего блина сметаной и сворачивания его в трубочку. Увы, и этот съесть Роберту не удалось. Я так и не поняла, кто опрокинул чашку с фиршем, вылив его в тарелку. Точно не Сэл, поскольку как раз на него смотрела, смеясь над очередной шпилькой.
Потом были еще три успешных похищения блина с вилки, два с тарелки Роберта и один из приоткрытого в тщетной попытке укусить рта. Изначально капитан собирался кусать заметно подостывшую выпечку, но снова загадочным образом лишившись оной, окинул присутствующих возмущенным взглядом. Судя по выражению его лица, он заподозрил нас в заговоре и каком-то особо извращенном голодательном издевательстве. Роберт явно решил, что кто-то из нас задумал коварно уморить его, и, по моим собственным ощущениям, вычислив садиста, блондин непременно его куснет. Может статься, даже не один раз.
– Я тут ни при чем! – открестилась, поднимая обе руки под разозленным пристальным взором начальства, исполненного праведным гневом.
– А кто при чем? – прошипело начальство..
Я лишь растерянно пожала ушами. Самое обидное, и вправду не видела, как именно исчезали блины. То в самый ответственный момент что-то звякало за спиной, отвлекая внимание, то Сэл принимался отвешивать комплименты или шутить. К примеру, покража блинчика прямиком изо рта произошла аккурат, когда колпак Мефисто почему-то резко съехал ему на нос, помпоном окунувшись в джем. И как тут уследить за диверсантом?
Уже и пирог закончился, и чай, а капитан так и не попробовал моей стряпни. Собственно, и пробовать-то было уже нечего. На блюде в центре стола одиноко и как-то жалобно лежал самый последний блин. Не знаю, как кусок теста может выглядеть сиротливо, но конкретно этот умудрялся.
Мы всей компанией дружно глянули на Роберта, а потом, так же дружно, перевели взгляды на блюдо. Вряд ли кто-то когда-то так внимательно и жадно следил за банальным перемещением продукта питания на тарелку.
Прикрывая оный обеими руками, блондин многообещающе посмотрел на каждого из нас, скрипнул зубами и прошипел:
– За попытку отвлечь мое внимание, опрокинуть на блин чай, фирш или еще что-то убью!
Мы молча кивнули, неотрывно следя за… последними героями этой битвы. Одна сторона билась за пропитание, другая, которая как раз пропитание и есть, за выживание. И, как в старом фильме, последний бой один на один… так и вижу афишу на табло галотеатра:
Новый бестселлер – «Останется лишь один!»
Кто победит? Кто одержит победу? Капитан разношерстной команды космических авантюристов или шмат жаренного теста? Разум или воля к жизни? Голод или справедливость? Получит ли пища право на эволюцию?
И стеб стебом, а блинчик стало очень жалко. Глянув на решительное до озлобленности лицо Роберта, я сочувственно шмыгнула носом. В абсолютной тишине, накрывшей сейчас кухню, всхлип прозвучал громом небесным. Блондин дернулся, мгновенно склонился над столом, грудью прикрывая добычу.
– Что?! – прорычал.
– Эм… – я сглотнула и отрицательно замотала головой. – Нет-нет, ничего. Извините. Кушайте, пожалуйста.
Ну, не говорить же, что поверила в подвыверт собственного воображения и посочувствовала еде? Это даже для меня самой звучит, как бред сумасшедшего.
Несколько секунд подозрительно посопев, капитал снова выпрямился. Медленно отвел одну ладонь. Взял ложку, зачерпнул сметаны. Вот золотистый кругляш покрылся белыми мазками… Ничего не происходило. Я, Сэл и Мефисто следили за сим процессом едва дыша. Алукард тоже смотрел внимательно, но у него хватало выдержки при этом допивать третью чашку чая. Вот нервы! Завидую белой завистью.
Наконец, Роберт сложил блин пополам. И еще раз.
Мы молчали. Блин не сопротивлялся.
Капитан протянул руку и… неожиданно погас свет. Я взвизгнула от неожиданности, но в ту же секунду во мраке, опустившимся на кухню, раздался грохот, топот, рык капитана, возмущенный вопль кентавра и звон разбивающейся тарелки. Причем всё это одновременно! Честно-причестно!
Всего секунда, и свет снова заливал кухню, а мы…
– Вот, хорт безрогий, – пропищала я, широко раскрытыми глазами глядя на блондина, вынимающего изо рта… колпак кентавра. Сэл стоял у двери, положив руку на панель выключателя. Мефисто с блином на голове осоловело таращился на Роберта, а цаце… все так же пил чай. Спокойно, невозмутимо, чинно.
Взгляд капитана метнулся к копытному, с ужасом взирающему на свою пожеванную «шапочку», а если точнее – к его новому головному убору. Попятившись, я едва не свалилась со стула, такую жуткую рожу скорчил Роберт. Ума не приложу, как красивое лицо блондина стало пугающе-страшным и…
– Я всё равно тебя съем! – не своим голосом взвыл этот светловолосый монстр, кидаясь к Мефисто.
Копытный подорвался и бросился бежать, попутно толкнув стол на обезумевшее начальство. Остатки посуды и напитков посыпались на пол. Осколки брызнули во все стороны. Меня подняло в воздух вместе со стулом и куда-то потащило спиной вперед. Несчастный блинчик слетел с макушки копытного, плюхнувшись поверх разбитой розетки с джемом.
