Текст книги "Луидор"

Автор книги: Луи Бриньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 30

Было уже за полдень, когда Ришелье с некоторым удивлением узрел, Люмье. Люмье, как всегда без стука вошёл в кабинет Ришелье. Выглядел он необычайно взволнованным. Сей факт сразу же насторожил Ришелье. Обычно, Люмье был всегда сдержан и спокоен. Он некоторое время испытующе смотрел на Люмье, а затем с отчётливым беспокойством спросил:

– Что произошло?

– Беда, ваше преосвященство, – тихо, но взволнованно ответил, Люмье, – ночью напали на мельницу. Я прибыл туда рано утром как и договаривались, но никого не обнаружил, только следы…крови.

– Графиня?

– Скорее всего, её похитили. Всё указывает на это.

– Луидор?

– Его арестовала полиция вместе ещё с одним человеком. Говорят, будто тот пытался отвезти Луидора к лекарю…будто Луидор смертельно ранен.

– Чёрный день, – бледнея, прошептал, кардинал. – Она опередила нас, Люмье. Опередила…королю, должно быть уже обо всём сообщили

– Что будем делать, ваше преосвященство?

– Что? – переспросил кардинал. – А разве не ясно? Смерть Луидора уничтожит все следы. Я не позволю им торжествовать победу. Только не сейчас, когда я так близок к тому, чтобы разрушить весь этот клубок заговоров и интриг.

– Но, ваше преосвященство, – осторожно заметил Люмье, – если вы решитесь оказать помощь Луидору в подобной обстановке…это может привести к открытому столкновению.

– Значит, настало время! – Ришелье поднялся с места. – Но прежде, я хотел бы развеять кое–какие сомнения. Приготовь экипаж и извести лекарей. Пусть отправляются в Шатле и ждут меня.

Час спустя, Састен Кантель, услышал громкий стук. Отворив дверь, он позеленел от страха, ибо на пороге стоял не кто иной, как кардинал Ришелье. Кардинал вошёл внутрь и остановился. Следом вошёл Люмье и запер за собой дверь.

– Ваша милость…какая честь, – пролепетал было, врачеватель, но Ришелье поднял руку. Этот жест заставил Састеля мгновенно закрыть рот. Сверля взглядом Састена, Ришелье, выделяя каждое слово, произнёс:

– Мне нужен ответ. Почему ты так странно вёл себя когда осматривал тело младенца? Почему эта родинка привлекла твоё внимание? Ты видел её прежде?

Не в силах выдерживать этот страшный взгляд, врачеватель едва заметно кивнул.

– Рассказывай, когда ты её видел и у кого!

Голос Ришелье подстегнул врачевателя как кнут. Тот устремив умоляющий взгляд на кардинала, быстро зашептал:

– Клянусь, я не имел к нему никакого отношения. Никакого. Меня попросила одна женщина. Младенец был очень плох. Я помог ей спасти младенца. Вот и всё. Это произошло много лет назад и…

– Эта женщина жива?

Састен кивнул.

– Имя!

– Её зовут, Нано. Она живёт на восточной окраине квартала Маре.

– Приходи в Пале – Рояль поутру. Мой казначей отсчитает тебя пятьдесят полновесных луидоров.

Такова цена твоего ответа.

Понимая что разговор закончен, Люмье отворил перед кардиналом дверь. При этом он незаметно бросил на него восхищённый взгляд. В который раз он наблюдал результаты блестящего ума. Он ещё не знал, что именно затеял кардинал, но не сомневался в том, что тот одержит вверх над своими противниками.

Однако на деле, всё оказалось гораздо сложнее. Прибыв в Шатле, кардинал узнал, что Луидора уже повезли на казнь. Ришелье, вышел из Шатле в самом отвратительном состоянии духа. Завидев выходящего кардинала, Люмье отворил дверцу кареты. Ришелье очень медленно прошёл расстояние от здания тюрьмы до кареты. Здесь он остановился и бросив на Люмье непонятный взгляд, негромко произнёс:

– Дела обстоят хуже некуда. Его повезли на казнь. Луидор, очень плох и они опасаются что он умрёт прежде чем его повесят. Её рук дело. Она опережает нас во всём. Но не это самое страшное. Приказ исходит от самого короля. Здесь я бессилен помочь. Ума не приложу что делать…

– Если уж вы не можете ему помочь, никто не сможет, – тихо ответил Люмье.

– Моё вмешательство будет расценено как выпад против короля. Учитывая обстоятельства можно не сомневаться в том, что королева–мать использует все преимущества такого положения. Сделав это, я сам дам ей в руки оружие против себя. Но я…пожалуй рискну навлечь на себя немилость короля, —

глаза кардинала загорелись мрачным огнём.

Ришелье с решительным видом сел в карету. Прежде чем последовать за ним, Люмье приказал кучеру следовать на Гревскую площадь. Карета тронулась в указанном направлении. Вслед за каретой двинулись десять конных гвардейцев составляющих охрану его преосвященству. По мере приближения к месту казни, движение всё больше затруднялось. Виной тому были толпы горожан спешившие к месту будущих событий. Лишь благодаря постоянному вмешательству гвардейцев, карета кардинала продолжала путь. Они, то и дело выезжали вперёд и громко выкрикивали одно слово:

– Расступись!

Угрожающий вид гвардейцев в сочетании с гербом, красовавшимся на дверцах кареты, сделал своё дело. Люди, признав его преосвященство, начали расступаться. Въехав на площадь, карета принуждена была остановиться. Гвардейцы тоже не могли больше помочь. Вся площадь была запружена толпами народа. В воздухе висел непрекращающийся гул, прерываемый лишь громким смехом и проклятиями в адрес преступника.

Ришелье бросил выразительный взгляд на Люмье. Тот ни слова, ни говоря, покинул карету. Подтянув полы плаща, он втиснулся в толпу и стал продвигаться вперёд. То и дело со стороны награждали тычками, и нелицеприятными словами, но Люмье не обращал на них ни малейшего внимания. С огромным трудом, но всё же ему удалось пробиться. Оказавшись в непосредственно близости от помоста, Люмье увидел двух палачей в широких масках. Они были заняты сооружением петли.

Чуть поодаль стоял священник с библией в руках. Справа от него, на самом краю помоста, лежало распростёртое тело. Даже отсюда, Люмье видел белую рубашку. А на ней, огромное кровавое пятно. Хотя осуждённый и не подавал признаков жизни, ему не составило труда опознать его. Это действительно был Луидор.

Помост окружали не менее пятидесяти стражников в кирасах. В руках у всех были мушкеты. Они, пристально наблюдали за всем что происходило в непосредственной близости от места казни. К одному из них и обратился Люмье. Он спросил у стражника, почему осуждённый лежит. Ответ заставил Люмье помрачнеть. Помедлив ещё немного, Люмье пустился в обратный путь. Рядом прозвенело грубый голос. Какая то женщина в поношенном переднике отпустила грубую шутку в адрес осуждённого.

Ришелье с нетерпеньем ждал возвращение Люмье. Едва тот уселся рядом с ним, как кардинал устремил на него выжидающий взгляд.

– Ваше преосвященство, – с полной откровенностью ответил Люмье на этот взгляд. – Он очень плох. У него пробита грудь. Даже если его не повесят, он может умереть в любое мгновение.

– У нас не остаётся больше времени, – прошептал кардинал услышав слова Люмье, – мы должны признать своё поражение или…рискнуть всем ради ничтожной возможности одержать победу…

дорогу, Люмье

Люмье, не ожидал услышать эти слова. Он вздрогнул и буквально вывалился из кареты. Ришелье вслед за ним. Обернув свой взгляд в сторону гвардейцев, он коротко приказал указывая на толпу:

– Сопровождайте меня!

Тотчас же раздались громкие крики:

– Дорогу! Дорогу кардиналу Ришелье!

Гвардейцы, все как один спешились и окружили кардинала. Люмье двигался впереди кардинала.

Услышав крики, люди замолкали и расступались. Они с глубоким удивлением смотрели на происходящее. Для знати, в особенности такой как Ришелье, существовали балконы. Они и были устроены именно для этой цели и именно оттуда, знать наблюдала за казнями.

Тем временем, гвардейцам без труда удалось проложить узкую дорожку до самого помоста. Ришелье прошёл вперёд, до подножья лестницы, приставленный к помосту, и там остановился. Указательный палец правой руки с огромным перстнем, остановился на распростёртом теле. А вслед за этим действием, раздался отчётливый голос:

– Отнесите в мою карету!

Над толпой пронёсся единый вздох изумления. Гвардейцы ринулись выполнять приказ кардинала, но путь им преградили кирасиры. Один из них, по всей видимости, начальник охранения, обратился к

Ришелье:

– Ваша светлость, у нас имеется приказ короля предписывающий казнить преступника!

– Я сам отвечу его величеству за свои действия! Или вы хотите воспрепятствовать моему приказу?

Ледяной голос Ришелье, заставил мгновенно расступиться стражу. Никто из них даже не мыслил возразить всесильному министру. Хотя и мало кто понимал что именно происходит. Посему, они только наблюдали за действиями гвардейцев. Четверо из них подхватили тело Луидора, спустили с помоста и понесли в сторону кареты. Следом шёл кардинал, за ним Люмье, за ними остальные гвардейцы. Когда они достигли кареты, Ришелье наклонился к Люмье и прошептал:

– Буря грянет очень скоро. Если нам удастся пережить сегодняшний день, мы победим. Многое, если не всё, зависит от того, выживет ли человек ради которого всё поставлено на карту. Поэтому, бери людей и отправляйся первым делом за лекарями. Они вероятно ждут возле Шатле. Возьми ещё старого еврея с улицы Фев. И не забудь Састена. Ему посчастливилось один раз его спасти, возможно удастся ещё. И эту старуху прихвати. Они все…могут понадобится.

Люмье, слушал молча и только кивал. Едва Луидор был размещён в карете и кардинал занял место рядом с ним, он с пылом приступил к выполнению очередного поручения. Едва карета кардинала покинула площадь. Как раздался своеобразный шум. А вслед за ним и показался роскошный кортеж короля Франции. Он ехал дабы присутствовать на казне преступника. Ещё спустя некоторое время,

Гревскую площадь огласил яростный крик:

– Я хочу видеть Ришелье! Приведите его!

Глава 31

Король, с нетерпеньем и яростью, вышагивал в кабинете. Чуть поодаль стоял Сен – Мар и молча наблюдал за ним. Мария Медичи так же присутствовала. Ещё бы не присутствовать при долгожданном падении всесильного министра. Она расположилась на просторной тафте.

Королева– мать была облачена в чёрное платье, вполне соответствующее образу вдовы. Разве что драгоценности выглядели излишне вызывающе. Они были у неё на пальцах, кисти, груди и рукавах.

Жемчужное ожерелье обрамляла шею. Чепец с треугольным покрывалом служивший головным убором, был также украшен мелкими жемчужины. В общем, если не брать в расчёт чёрное платье,

Мария Медичи выглядела несколько…торжественно. Она незаметно теребила складки платья и с незаметной усмешкой наблюдала за своим сыном. Она редко видела его в такой ярости и наслаждалась, предвкушая встречу с кардиналом. Король, в отличие от неё, был облачён в простую, военную форму, которую увенчивал белый плащ с королевским гербом и широкополая шляпа с султаном.

– Да где же он? – неожиданно вскричал король и остановился.

– Его преосвященство никогда не придавал должного значения твоим приказам. Странно, что ты только сейчас это начал замечать, – подала голос Мария Медичи. При этом её лицо выразило озабоченность.

Сен – Мар, всячески показывал, что происходящее его никоим образом не касается. Он давал понять, что его здесь удерживает воля короля и ничего больше. На самом деле, его самого ошеломил поступок кардинала. Но в отличие от короля, он отлично понимал, что у его преосвященства имелись причины для подобного поступка. И наверняка, весьма веские. Он лучше других понимал последствия своего поступка и тем не менее…

– Я тебе не раз предостерегала, Луи, – вновь раздался озабоченный голос Марии Медичи, – я просила не доверять этому человеку. Но разве ты меня слушаешь? Вместо того чтобы изгнать от себя, ты передал ему всю власть.

– Помолчите, матушка! – в сердцах вскричал король. – Вместо того чтобы дать умный совет, вы только и делаете что сыпете мне соль на рану. Я обманут. Жестоко обманут. Но будьте уверены, Ришелье сполна за всё ответит.

– Я готов, сир! – раздался голос кардинала. – Вы звали меня?

Ришелье явился перед королём в своём обычном облачении. Он выглядел как обычно и ничем не выдавал своё беспокойство.

– И вы ещё имеете наглость спрашивать? – гневно вскричал король, приближаясь к кардиналу.

Остановившись в двух шагах от него, он поднял правую руку и указал на дверь. – Немедленно, слышите, немедленно верните преступника на место казни. А когда это сделаете, сдайте полномочия первого министра и отправляйтесь прочь из Парижа. Я не желаю вас больше видеть!

Король повернулся к нему спиной и прошёл к столу. Излишне нервно, он сорвал со своей головы шляпу и бросил на кресло. Затем снова повернулся и устремил глубоко мрачный взгляд в сторону кардинала.

– Вы не слышали мои слова?

– Я не могу выполнить приказ вашего величества в отношении Луидора, – внешне спокойно ответил кардинал. Он даже не смотрел в сторону королевы–матери, прекрасно понимая какие именно чувства она испытывает в эту минуту. – Всё остальное будет сделано как того желает ваше величество.

– Да что с вами? – поразился король. – Вы готовы на всё ради этого висельника. Вы не так глупы чтоб не понимать последствия своего ослушания. Я ведь могу и передумать. К примеру заменить ссылку более серьёзным наказанием.

– Это ничего не изменит ваше величество, – твёрдо и с прежним спокойствием ответил Ришелье. – Я буду защищать этого человека даже от вас.

– Да вы в своём уме? – гневно закричал король. Понемногу его снова начала охватывать ярость. – Вы смеете противиться моим приказам?

– Этого выскочку давно пора примерно наказать! – подала голос Мария Медичи. Ришелье даже не оглянулся на неё. Он смотрел только на короля. А король обернулся к Сен – Мару и с тем же гневом произнёс:

– Ты видишь, как себя ведёт человек которому я доверил своё королевство? Ты был прав мой друг, а я нет. Ришелье давно следовало отстранить от дел.

– Ещё бы, ослушаться его величество, – поддакнул Сен – Мар и тут же насмешливо добавил, – наверняка у него найдётся пара оправданий своего поступка. Но мы его слушать не будем. Да и зачем?

– Нет, почему же, – резко возразил король, – до сей поры никто не мог упрекнуть меня в несправедливости. Мы выслушаем его преосвященство и примем решение соответствующее проступку. Вам есть что сказать в своё оправдание? – король повернулся лицом к кардиналу. А Сен – Мар, сделал вид что не замечает угрожающий взгляд королевы–матери. Она в отличие от короля прекрасно понимала, как тонко сумел Сен – Мар направить разговор в другое русло. Такой оборот дела её никоим образом не устраивал. Она предприняла попытку исправить положение.

– О каком оправдании может идти речь, если этот человек унизил королевское достоинство перед толпой. Завтра каждый твой поданный посчитает себя вправе презреть приказ короля. Кардинал подал дурной пример и должен быть примерно наказан в назидании всем остальным.

Ришелье направил на королеву мать прямой взгляд и негромко произнёс:

– Вам не удастся его убить…чтобы вы не говорили. Я не позволю…

– Что такое? – король переводил гневный взгляд с матери на кардинала. – Ещё не хватало чтобы вы в моём присутствии обвиняли друг друга…

– Я обвиняю, – громкий голос кардинала заставил короля замереть на месте. Ришелье указал рукой на королеву – мать. – Я обвиняю эту женщину в смертном грехе. Я обвиняю, – ещё громче и с большей твёрдостью продолжал он, – эту женщину в убийствах. Я говорю моему королю, что все его дети были умерщвлены этой женщиной. Я говорю, что сейчас она пытается уничтожить того единственного кто может стать свидетелем этого страшного преступления.

– Ложь, наглая ложь – яростно вскричала Мария Медичи вскакивая с тафты. – Этот человек пытается очернить меня…

– Замолчите! – голос короля настолько резко, что Мария Медичи не посмела ослушаться. Она только метала молнии в Ришелье. Король же…выглядел совершенно мрачным. Он смотрел на Ришелье едва ли не с ужасом.

– Вы произнесли… страшные слова, – почти прошептал король.

– Я могу доказать каждое из них, если его величество соизволит последовать за мной!

Король раздумывал лишь одно мгновение. Он взял со стола шляпу и коротко ответил:

– Я следую за вами!

Услышав эти слова, Мария Медичи, направилась было к двери, но в этот миг снова раздался голос короля:

– А вы матушка, останетесь здесь до моего возвращения! Проследи чтоб мой приказ был выполнен, —

последние слова были адресованы Сен – Мару.

Часом спустя, король вслед за кардиналом уже шёл по коридорам дворца Пале– Рояль. Кардинал самолично проводил его в одну из своих комнат, служивших спальней. В нос королю ударил едкий запах. Видимо он исходил от тех чаш, что стояли на столе. В них что–то было. Едва они вошли, как все присутствующие, а их здесь находилось немало, разом поклонились, а затем начали незаметно покидать комнату. Исключение составлял лишь Люмье. Кардинал подвёл короля к постели на которой лежал раненный. Грудь была накрепко перевязана и бурно вздымалась. Местами сквозь повязку просачивалась кровь. Глаза раненного были закрыты. Из полуоткрытого рта вырвались хриплые стоны. Лицо…оно стало неестественного белого цвета. И тем не менее, король сразу узнал…

Луидора. Это был он.

– Где же ваши доказательства? – негромко спросил король.

– Ваше величество готово меня выслушать?

– За тем я и приехал. Но если вы полагаете, что состояние этого человека разжалобит меня…

– Я лишь прошу выслушать, – Ришелье поклонился королю. Тот в ответ кивнул головой, приглашая начать разговор.

– Меня не оставляла в покое одна мысль, – негромко и с почтением заговорил Ришелье. Оба стояли подле постели раненого. То и дело и один и второй бросали на него взгляды. В особенности, когда он издавал стон. – Прошу прощения, ваше величество, – но я не верил, что Господь проклял ваше потомство, ибо вы не тот на кого он может гневаться. Я подозревал, что некто из ваших врагов мог желать им смерти. Когда королева в четвёртый раз разрешилась мёртвым младенцем, – продолжал

Ришелье, – мои подозрения переросли в уверенность. Я решил пойти на шаг не приличествующий моему сану. Больше того, являющимся святотатством. Но иного выхода установить истину…не имелось.

Король не прерывал Ришелье. Видя что король внимательно слушает, Ришелье продолжил:

– Я в присутствии некоторых священнослужителей, кои могут подтвердить мои слова, этого человека,

– Ришелье указал на Люмье что стоял в почтительной позе, – и ещё одного человека, который в данный момент находится за дверью…вскрыл могилу Дофина.

– Что вы сделали? – бледнея переспросил король.

– Прежде чем его величество осудит мой поступок, я бы попросил пригласить сюда человека по имени

Састен Кантель!

Судорожно глотнув, король кивнул головой. Увидев это, Люмье тут же исчез за дверью, а через минуту вернулся в сопровождение врачевателя. Тот низко поклонился.

– С вашего позволения, я задам ему несколько вопросов!

Король снова кивнул. Ришелье обратился к врачевателю.

– Ты осматривал тело младенца…Дофина?

– Я! – подобострастно отвечал врачеватель.

– И к какому заключению ты пришёл?

– Младенец был отравлен в чреве матери, настойкой из шафрана смешанного с опием. Это и послужило причиной смерти!

– Боже мой! Боже мой! – прошептал в смятение король, – чудовища, убийцы,…везде смерть, только смерть…и ничего больше. Мой сын…

– Простите, ваше величество. Но я должен был раскрыть правду, – Ришелье с непередаваемым сочувствием смотрел на подавленного короля. Тот некоторое время молчал переживая эту страшную весть, а затем негромко спросил:

– Кто может подтвердить, что это рук дело моей матушки?

– Только он! – кардинал указал рукой на Луидора.

– Объяснитесь! – попросил король.

– Отравлено было пять младенцев. Первым стал…Луидор!

– Что вы хотите этим сказать? Вы полагаете…это мой сын и мне это неизвестно?

– Вы слишком молоды для того чтобы приходится отцом Луидору. Я не знаю кто его родители, —

признался Ришелье, – и я не могу доказать что именно ваша мать направила руку убийцы. Я убеждён в этом, но доказать не могу. Но если мы сможем понять кто является родителями Луидора, мы ответим на вопрос – кто убийца.

– Я всё ещё не понимаю ваше преосвященство. Какое отношение имеет ко мне, Луидор. И как с ним может быть связана…смерть Дофина?

– Может вашему величеству стоит ещё раз повнимательней посмотреть на Луидора? – вместо ответа предложил Ришелье.

Король устремил на него удивлённый взгляд но всё же последовал этому совету.

Та же повязка, короткие штаны, тёмные волосы, глаза…глаза у него были зелёные, пот струится ручьём…с лица

– Да, в чертах его лица, есть определённое благородство, – пробормотал король продолжая осмотр, – я это сразу заметил

– Не только на лице, ваше величество. Я бы посоветовал взглянуть на левое колено.

– Что? – король вздрогнул словно от удара. Его взгляд тут же устремился в указанное кардиналом место. Заметив родинку, король снова вздрогнул. Он наклонился и долгое время рассматривал родинку. Затем выпрямился и прошептал:

– Не может быть никакой ошибки…печать Бурбонов… – сразу после этих слов король устремил очень странный взгляд на кардинала. Для последнего остался непонятным его смысл.

– Что о нём известно? – негромко спросил он у Ришелье.

– Выше величество может сами всё выяснить! Эта женщина здесь!

– Позовите! – в голосе короля слышалось откровенное нетерпение.

Через минуту появилась старушка Нано. А в следующие четверть часа, она подробно рассказала уже известную историю. Не раз король перебивал её вопросами на которые она отвечала со всей искренностью.

– Теперь вашему величеству известно всё, – сказал в конце разговора, Ришелье.

– Нет, не всё. Остался ещё один вопрос. – Король устремил на старушку Нано ещё более странный взгляд, нежели ранее на кардинала и уж потом, разделяя каждое слово, сказал: – Если ты ответишь на последний вопрос, получишь столько золота, сколько сможешь унести.

– Я скажу если мне это известно, – отвечала старушка Нано.

– Когда к тебе…явился этот человек с младенцем? Я понимаю, прошло много лет. Но всё же…

постарайся вспомнить.

– Я точно помню день когда это произошло, – последовал уверенный ответ.

– Столько лет прошло, а ты точно помнишь день? – король с откровенным сомнением посмотрел на старушку Нано.

– Этот день трудно забыть!

– И почему же?

– Потому, что произошло это 14 мая 1610 года!

Увидев что король резко побледнел и пошатнулся, кардинал бросился ему на помощь и поддержал за локоть.

– Пусть все уйдут! – едва слышно произнёс, король.

Дважды повторять не пришлось. Комната мигом опустела. Король не без помощи кардинала добрался до кресла. После этого он очень долго молчал и время от времени бросал странные взгляды в сторону Луидора. Кардинал чувствовал себя растерянным, ибо не понимал что именно происходило с королём. Но когда он заговорил…его слова заставили его оцепенеть на месте.

– Я могу вам сказать, кто были родители…Луидора!

– 14 мая 1610 года…я никогда не смогу забыть этот день, – тихо произнёс король. В голосе послышалась мука и…даже отчаяние. Впервые перед кардиналом предстал другой…не король, но человек, с чувствами, переживаниями и…болью. – Мне тогда только исполнилось десять лет. И этот день, каждая мелочь, врезались мне в память подобно острым кинжалам. И как я ни пытался вытравить из себя все эти воспоминания,…ничего не получалось. В начале я ничего не мог понять, —

так же тихо продолжал король, – в одно мгновение всё изменилось. Я не понимал, почему видя мне, все кричат «Да здравствует король!». Я тайком пробрался на королевскую кухню. Наш повар готовил очень вкусные пирожные, и я украдкой их таскал. От него я впервые услышал слова, которые в течение следующих десяти дней слышал тысячи раз… «Генрих IV убит». И по сей день, он остаётся единственным кого я любил всей душой, – король прерывисто вздохнул, пытаясь унять чувства, которые были вызваны тяжёлыми воспоминаниями. – По сотне месс в день, нескончаемый поток людей, которые пришли попрощаться с великим королём. Все они смотрели на меня с жалостью. Это было не сочувствие, а именно жалость. Словно, они говорили мне «ты никогда не сможешь достичь славы своего отца». Они полагали, что его смерть для меня…награда, когда в действительности она стала величайшим несчастьем в моей жизни. Пока он был жив, я любил, после его смерти…я ненавидел. Люди, прежде не замечавшие меня, стали вдруг наперебой предлагать свои услуги. О моём отце они забыли, хотя его тело находилось всё ещё в Лувре. И этого я им не смог простить.

Я спускался по ночам в зал к телу отца и часами смотрел на него, надеясь как в прежние времена, получить ответы на свои вопросы. Даже сейчас, принимая то или иное решение, я всегда думаю о том, чтобы он сказал.

Кардинал не смел даже слова сказать. Он чувствовал что король изливает душу, что ему это необходимо в данную минуту, но…всё ещё не понимал смысла сказанных слов по поводу Луидора и…надеялся услышать продолжение.

– Луидор, – король бросил в сторону раненого взгляд полный участия, – ваше преосвященство даже представить не может, что вы для меня сделали. Казни его и зная то, что сейчас известно, я бы никогда себе не простил. Откуда я знаю кто его родители? – король невесело улыбнулся. – Я расскажу вам, ибо не собираюсь ни от кого скрывать происхождение Луидора. За несколько дней до смерти, у нас с отцом состоялся разговор на охоте. Он меня взял только для того чтобы сообщить то, что по его же собственным словам, я должен был знать. В тот день, мы уединились на чудесной опушке, я был весел как никогда, – продолжал король, а кардинал впитывал в себя каждое слово, – охота моя страсть и он не мог угодить мне лучше чем сделал. Мы уселись с ним на траве и тогда он сказал: «Людовик, ты и только ты мой наследник. Ты станешь королём Франции». Я ответил, что знаю об этом. Тогда он сказал, я помню каждое его слово, – добавил король, – он сказал: «Я лишь для того сказал тебе эти слова, чтобы ты понял главное – никто и никогда не посягнёт на твоё право наследника престола.

Почему я повторяю эти слова? Всё просто, сын мой. Я собираюсь жениться на герцогини Д, Эгийон.

В твоей матери слишком много коварства и ненависти. Несмотря на все выгоды брака, я успел сотню раз пожалеть об этом выборе. Её оправдывает лишь твоё рождение. Но она слишком любит Гастона.

Помни об этом всегда. Потом он добавил, – король замолчал и бросив долгий взгляд на Луидора только потом продолжил, – «герцогиня со дня на день разрешиться от бремени. Я надеюсь обрести ещё одного сына. Как только он появится на свет, я отведу тебя к нему, ибо уверен что ты станешь ему заботливым братом».

Король поднял на Ришелье печальный взгляд.

– В тот день когда был убит отец, умерла и герцогиня Д, Эгийон. А брат о котором мне говорил отец…исчез. Я узнал об этом гораздо позже, когда вёл поиски человека направившего руку убийцы моего отца. Я искал и следы своего сводного брата. Но не нашёл ни того ни другого. Всё вокруг было покрыто полнейшим мраком. Все молчали. И вот сейчас, здесь, я получаю ответы на все свои вопросы. У меня было подозрение, что это матушка направила руку убийцы моего отца. Сейчас же, я в этом уверен. Она узнала о планах отца и это оказалось тем самым смертным приговором для всех тех кто желал лишить её власти. Ну что ж, для матушки настало время держать ответ за все эти ужасные убийства. Вы должны поехать со мной в Лувр. – король поднялся и…направился к постели Луидора. Затем наклонился и поцеловал его в лоб, тем самым обозначая своё отношение а следовательно и отношение всех остальных к этому человеку.

– Распорядитесь перевезти его в Лувр. Я хочу чтобы он находился рядом со мной. Пусть пока носит титул герцога Д, Эгийон. Он заслуживает его по праву, а в дальнейшем я решу, как его вознаградить.

Двумя часами спустя, король в сопровождение кардинала, вступил в свой кабинет. Увидев лицо сына,

Мария Медичи побледнела, а Сен – Мар, удивлённо приподнял брови. Король выглядел необычайно серьёзным. Остановившись перед матерью, он негромко спросил:

– Вам ведь было известно, что Луидор, является сыном герцогини Д, Эгийон? Отпираться нет смысла, матушка..

– Ну и что из того? – Мария Медичи бросила взгляд полный ненависти в сторону кардинала полагая что именно он подсказал королю эту истину.

– И вы убили…герцогиню, не так ли? И Луидора пытались убить, для того чтобы скрыть следы своего преступления.

– Эта интриганка заслуживала смерти, – вскричала Мария Медичи, – а этот ублюдок не заслуживал права рождения.

– Что ж, – с виду спокойно произнёс король, – сейчас я скажу чего заслуживаете вы, матушка.

– Мой сын…

– Замолчите! – король даже голос не повысил. Он устремил на мать взгляд полный ненависти. – Я обвиняю вас в смерти моего отца. Я обвиняю вас в убийстве моих детей. Я обвиняю вас в убийстве герцогини Д, Эгийон. Я проклинаю вас тысячи раз, но…несмотря на всё что вы совершили, я не могу должным образом наказать вас. Никто и никогда не сможет сказать, что я обагрил свои руки кровью собственной матери. Пусть она и чудовище. Сейчас вы услышите последнюю волю, не своего сына, но короля Франции. Вы должны покинуть Париж не позднее завтрашнего утра. Вы должны покинуть

Францию в течение трёх месяцев и никогда более не возвращаться обратно. Сразу после вашего отъезда, я подпишу смертный приговор для вас. Он будет исполнен только лишь в случае, если вы вздумаете вернуться обратно.

Король повернулся спиной к матери.

– Позволено ли будет матери обнять на прощанье своего сына?

– Прочь!

Мария Медичи направилась к двери. Возле кардинала она на мгновенье задержалась и сказала так тихо что услышал он один.

– Браво. Узнали каким способом умертвили герцогиню и решили приплести эту нелепую историю со смертью моих внуков. Но победу праздновать рано. Я ещё поквитаюсь за всё…

Она вышла, а на лице кардинала появилось лёгкое удивление. Король же, сразу после её ухода, мрачно изрёк:

– Найдите мне всех и каждого, из тех, кто принимал участие в чудовищном заговоре против меня и…

моих детей. Никакой пощады…никому.

Сразу после этих слов, король покинул кабинет через другую дверь. Оставшись наедине с Сен – Маром, Ришелье поблагодарил его.

– За что же? – поинтересовался Сен – Мар.

– Ваше вмешательство оказалось весьма кстати, – не мог не признать, Ришелье.

– Следовательно, мы можем называть разбойника…монсеньором?

– Вы слишком умны. Я сожалею, что вы не состоите в числе моих друзей. В любом случае, вы можете рассчитывать на ответную услугу с моей стороны.

– Достаточно и того, что у нас с вашим преосвященством общие друзья. А по поводу услуги…

возможно она мне в действительности скоро понадобится. Кстати как самочувствие…будущего или нынешнего монсеньора? Я слышал, он ранен?

– Он всё ещё очень плох. Однако мы надеемся, что он сможет поправиться.

Это были последние слова кардинала. Он ушёл. А Сен – Мар…глядя на дверь пробормотал: