Текст книги "Ядовитый поцелуй (ЛП)"

Автор книги: Л.Т. Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

12.Лилит

Дорогой Дневник,

Мне нравится наблюдать за ним, когда он думает, что никто не смотрит.

Именно тогда проявляется истинная сущность человека.

Я храню нож как напоминание о том, какой особенной была та ночь.

Как сильно я наслаждалась злом… и им.

Ночь пролетает быстро, и под конец, когда я переодеваюсь в обычную одежду и выхожу через чёрный ход, я вижу Реона, который поджидает меня, прислонившись к стене. Ладони начинают потеть, и я сжимаю их, подавляя волнение от встречи с ним.

Разве я могла ожидать чего-то другого?

Он не подходил ко мне до конца вечера и даже не смотрел в мою сторону. Хотя сама я смотрела на него при любой возможности.

– Гусеница. Какую же опасную игру ты затеяла.

Я заправляю волосы за ухо и спешу пройти мимо. Он отталкивается от стены и идет рядом со мной.

– Как Майя? – спрашиваю, поскольку он знает, как я ненавижу изменщиков. Хотя я и следила за ним, у меня есть смутное ощущение, что между ними ничего нет. Возможно, все это напоказ. По крайней мере, для него.

– Дома, спит. Как хорошая девочка.

Подойдя к своей машине, я открываю заднюю дверь и швыряю сумку на сиденье.

– Как тебе живется под именем Купер? – спрашивает он, и я не могу сдержать улыбку.

– Как ты узнал?

– Я понимаю, что ты умна, очень умна, раз смогла зайти так далеко. Большинству бы это не удалось. У этих мужчин могущественные связи по всему миру. И все же тебе удалось проскользнуть незамеченной. – Он делает шаг ближе, теперь нас разделяют лишь сантиметры. – Зачем ты это сделала, маленькая Гусеница?

Я подхожу к нему, глядя в его янтарные глаза.

– Я скучала по тебе, – говорю ему.

– Почему ты сбежала? – он поднимает руку и мягко касается моего подбородка.

– Хочешь сказать, не стоило?

Уголок его губ приподнимается.

– Нет, вероятно, это было к лучшему. – Его пальцы продолжают держать мой подбородок. – А теперь, где мой нож?

– Технически, он не твой, – указываю я, не отстраняясь от его прикосновения.

– Хочешь поиграть сегодня? Совсем чуть-чуть? – В его взгляде вспыхивает огонь, а в тоне проскальзывает вызов и намек. Воздух трещит от напряжения, пока внутри меня закручивается вихрь желания.

– Поиграть? – переспрашиваю я.

Реон усмехается и отступает на шаг, засовывая руки в карманы своего дорогого костюма от Армани.

– Да. Запри машину и пойдем со мной, – требует он.

– Откуда мне знать, что ты не ведешь меня куда-то, чтобы убить? – спрашиваю я, держась за дверцу.

– Полагаю, тебе придется рискнуть, Гусеница.

Похоже, он понимает, что я сделаю все, что он задумал. Захлопнув дверцу и заперев машину, я засовываю телефон в карман джинсов и догоняю его.

– Чтобы ты знал, я поручила одному человеку отнести тот нож в полицию, если со мной что-нибудь случится. Так что я бы на твоем месте дважды подумала, прежде чем убивать меня.

Он открывает дверь своего красного Porsche и жестом приглашает меня сесть.

– Давай не будем притворяться, Гусеница. Ты ведь прекрасно знаешь, как и я, что чем бы ты ни пыталась меня шантажировать, те мужчины, – он указывает на здание, из которого мы вышли, – устранили бы всё, и я вышел бы сухим из воды. – Он наклоняется так, что его губы почти касаются моих. – А вот ты… Ну, думаю, для тебя мы тоже могли бы придумать план.

Он усмехается, а я отступаю на шаг.

– В чем дело? Ты передумала? – От его тона по спине пробегает холод. – Тебе следовало думать лучше прежде, чем приглашать меня к себе домой. Видишь ли, Гусеница, я знаю, что ты следила за мной. И это нормально, потому что я тоже следил за тобой. Ты хоть поняла, что я всё это время держал тебя под наблюдением? Должен сказать, мне нравится, что ты не спала с другими мужчинами. Это обнадеживает. Значит, твоя прекрасная киска будет вся моя, когда придет время.

Я отступаю ещё на шаг, а он облокачивается на машину, наблюдая за мной.

– Язык проглотила? Тебе повезло, что никто там внутри не раскусил, кто ты. Если бы они узнали, что ты солгала, чтобы попасть внутрь, даже без злого умысла, ты бы уже была мертва. И никто бы не вспомнил твоего имени, Гусеница. Кроме меня.

Черт. Черт. Черт.

– Так что, сыграем?

– Сыграем? – повторяю я, отступая еще на шаг. Впервые мне кажется, что я должна его бояться.

Я же сама этого хотела, не так ли?

В смысле, я совершала глупости, чтобы увидеть его. Я украла чужую личность, чтобы узнать о нем больше. И все это время он наблюдал за мной.

Кем я стала?

И почему он ухмыляется?

– Гусеница, неужели ты наконец испугалась? – Его ухмылка превращается в нечто большее. Затем следующие слова, слетающие с его губ, возвращают меня в реальность: – Тебе действительно стоит бояться.

Я поворачиваюсь и бегу прямо к своей машине, где с трудом открываю дверь. Когда наконец сажусь на водительское сиденье и завожу двигатель, я поднимаю глаза и вижу, что он стоит точно в той же позе, в которой я его оставила. Глубоко вздохнув, я сдаю назад и вылетаю с парковки на полной скорости.

И лишь тогда задаюсь вопросом: если бы я поехала с ним, исчезла бы я навсегда?

На следующий день я сижу в отеле, вдали от города и от него.

Возможно, мне следовало обратиться к психотерапевту, вместо того чтобы зацикливаться на мужчине, который еще более долбанутый, чем я.

Я нетерпеливо постукиваю ногой, словно могу заставить время идти быстрее. Мне нужно увидеть отца. Прошло уже много лет. Я даже не писала ему. Если честно, я полностью прекратила с ним общение. Даже в начале моего брака оно было ограниченным. И на то есть причина. Я куда больше похожа на него, чем думала. А я ненавижу даже малейшее сходство с ним.

Он попал в тюрьму, когда мне было четырнадцать, и с тех пор меня воспитывала его сестра. Моя мать умерла, когда я была маленькой, и я мало что о ней помню. Девен просил, чтобы я никогда никому не упоминала о своей семье. Он ненавидел моего отца. Каждый раз, когда кто-то спрашивал о моих родителях, Девен отвечал: «Её мать умерла, когда она была ребёнком». Он не лгал – просто умалчивал о том, что мой отец всё ещё жив.

Как только часы показывают начало посещений, я хватаю сумку и выхожу. До тюрьмы около часа езды, и я гадаю, примет ли он меня вообще, или эта поездка окажется напрасной тратой времени. Злится ли он, что я так и не удосужилась навестить его раньше?

Когда я наконец прибываю, я прохожу все необходимые проверки, а затем – через контроль безопасности. Я сразу нахожу отца, как только вхожу в комнату для свиданий – он уже там, ждет меня, нервно постукивая ногой, пока я приближаюсь. Когда он поднимает глаза на меня, я вижу в них собственное отражение. У меня есть только одна фотография матери – отец всегда говорил, что у меня ее волосы. Поэтому я красила их при каждом удобном случае.

Он встаёт, возвышаясь надо мной. Правая рука тянется ко мне, но цепи не дают сделать шаг ближе, и я просто опускаюсь на стул напротив. Он следует моему примеру, снова садится, его закованные в наручники руки ложатся на стол.

– Прошло много времени, Лилит, – говорит он.

– Разве?

Я никогда особо не говорила с ним о том, что он совершил. Я была всего лишь подростком, и мне пришлось переехать сразу после того, как его осудили за убийство. И в процессе я возненавидела его за это. Я потеряла друзей, мне пришлось сменить школу и многое другое из-за того, кем он был… нет, кем он есть.

– Да. Ты не подавала вестей, и я вижу, ты больше не носишь кольцо.

Его взгляд опускается на мою руку. Седина в волосах заставляют его выглядеть старым. В последний раз, когда я видела отца, его волосы были цвета мокко, и он выглядел куда более… полным сил. Теперь он кажется изможденным и немного одиноким.

– Похоже, так и есть. – Я делаю глубокий вдох и говорю: – Я развелась с ним.

– Хорошо. Этот мужчина был для тебя слишком скучным.

– Возможно, именно это мне и было нужно, – говорю я ему. – Я выросла в хаосе, отец, или ты забыл об этом?

– Твоя тетя обеспечила тебе хорошую жизнь.

– Она спустила все твои деньги на выпивку, и к восемнадцати у меня ничего не осталось.

– Она моя сестра. Я думал, что могу доверять ей, – говорит отец, вставая на её защиту.

– Тетя Линда просто была пьяницей. Она не обращалась со мной плохо, – напоминаю я ему, и он кивает.

– Я знаю. Именно поэтому я оставил тебя на ее попечение.

– Я хочу поговорить об этом.

Его наручники издают шум, и я бросаю на них быстрый взгляд, прежде чем вернуть внимание на его лицо.

– О чем, Лилит?

– О том, что ты совершил.

– Зачем? Какой прок в том, чтобы ворошить прошлое, которое разделило нас?

– Ты вообще любил меня? – спрашиваю я. – Я твой ребенок. Но ты вечно куда-то уходил и оставлял меня с няней или с тетей Линдой.

– Да, конечно, любил. Я люблю тебя. Ты буквально единственное, что я люблю в своей жизни. Но, Лилит, некоторые люди не рождаются хорошими. Я один из них.

Я пропускаю его слова через себя и делаю глубокий вдох, глядя на пустой палец, с которого исчезло кольцо.

– Я много раз думала о том, чтобы убить Девена, – признаюсь тихим шепотом.

– Но ты так и не сделала этого, – говорит он, и я встречаю его взгляд.

– Нет, не сделала.

– Хорошо. Такая красивая девушка, как ты, никогда не должна оказаться здесь.

– Он был первым? – спрашиваю я.

– Почему ты вдруг спрашиваешь об этом, Лилит? Ни разу прежде ты не интересовалась. Ты действительно хочешь поговорить об этом? Поэтому пришла? – Его взгляд быстро скользит по комнате, проверяя, не подслушивает ли кто-нибудь, потому что рядом всегда кто-то есть.

– Да, поэтому. Я хочу понять, почему я такая испорченная. Это из-за тебя?

– Испорченная? – Он хмурится, откидывается на спинку стула, но руки остаются на столе. – Почему ты решила, что ты испорченная?

Я провожу языком по зубам, не зная, безопасно ли говорить.

– Лилит, когда ты видишь красное, что ты чувствуешь?

Я улыбаюсь. Отец говорит так, что понять его могу только я.

Он спрашивает меня о крови.

– Это похоже на эйфорию, – шепчу, вспоминая переулок и нож. И то, как впервые в жизни наконец почувствовала себя свободной.

Он глубоко вздыхает, и я вижу разочарование в его глазах.

– У меня есть друг в том мире. Я хочу, чтобы ты навестила его и сказала, что я послал тебя.

– Что ты подразумеваешь под «тем миром»?

Он постукивает по столу.

– Послушай, Лилит. Не доверяй ему полностью. Не доверяй никому. Но он лучше кого бы то ни было знает, как тебе помочь.

– Помочь мне? Ты думаешь, я сломана? Я… сломана? – спрашиваю я в отчаянной мольбе.

Он протягивает руку, его ладонь накрывает мою, цепи звенят при движении. На этот раз я не отстраняюсь.

– Нет, дорогая, но тебе нужна помощь. И он – тот, кто может ее оказать. Найди его. Доверься мне в этом. Скажи Арло, что я тебя послал. У меня осталось не так много друзей. Многие из них предали меня, но только не он. А затем поезжай к тете. У нее есть деньги для тебя. – Я киваю, вспоминая, что уже слышала это имя раньше. – И спасибо, что навестила меня. Я скучал по тебе.

– Я тоже скучала по тебе, пап.

Он с облегчением выдыхает.

Интересно, каково это – в восемнадцать лет узнать, что ты стал отцом? И вдобавок ко всему, он воспитывал меня один, пока мог. В какой-то мере мы росли и познавали жизнь вместе.

А теперь один из нас сидит за решеткой, а второй, скорее всего, движется тем же путем.

13.Реон

Майя входит, и шлейф ее длинного розового платья волочится по полу.

Нельзя отрицать, что она красива.

И это замечают все присутствующие.

Она направляется прямо ко мне, берет за руку и опирается на мое плечо.

– Майя, давно не виделись. Как ты? – говорит Эрл, и я улыбаюсь ей, а она лучезарно улыбается ему.

Эрл в курсе большинства аспектов моей жизни, но причина, по которой мы с Майей вместе, ему неизвестна. На самом деле этого не знает никто, кроме тех, кто принадлежит к тому другому миру, – к Обществу. Для Эрла мы познакомились и начали встречаться. Не более того. Она ему нравится, и он говорит, что это умный выбор – идеальный для моего имиджа.

– Отлично. Приём просто невероятный. Мой брат, конечно, умеет устраивать вечеринки, но, Эрл, ты превзошел самого себя, – говорит Майя, сияя ему и вцепившись в меня мертвой хваткой. Перед выходом у нее закружилась голова, так что я позволяю ей держаться.

– Да, что ж, твой брат хорошо известен тем, что ко всему подходит с умом, – смеется Эрл. Все знают, кто её брат; нужно жить под камнем, чтобы не знать Сорена Никсона. – И спасибо, Майя. Я просто рад, что босс тоже решил прийти, – добавляет Эрл, бросая на меня взгляд. – Клиентам нравится видеть, с кем они работают.

– Просто дай мне знать, и я обязательно приведу его на другие приёмы, когда он будет в городе. – Она сжимает мою руку.

– О, вы уже живете вместе? – спрашивает Эрл.

Майя похлопывает меня по плечу.

– Пока нет, но мы обсуждаем этот вопрос. Мы вместе несколько месяцев – пора двигаться дальше.

Я молчу, пока её пальцы цепляются за мою рубашку. Эрл наблюдает за нами, и я знаю, что он прекрасно понимает – я не вовлечён в эти отношения.

– Что ж, желаю удачи. Майя, не возражаешь, если я украду Реона, чтобы обсудить с клиентами пару деловых вопросов?

Она делает изящный взмах рукой в его сторону.

– Конечно. Я все равно собираюсь в дамскую комнату, а потом возьму себе выпить. – Она улыбается и уходит, и мы оба смотрим ей вслед.

– Как ты можешь быть к ней равнодушен? Она сногсшибательная, – говорит он.

– С чего ты взял, что я равнодушен? – спрашиваю я, приподнимая бровь.

– Сколько раз ты спал с ней, Реон?

Я стискиваю зубы, бросая на него недовольный взгляд.

– А тебе-то какое дело?

– Никакого, пожалуй. Просто наблюдение. – Эрл кивает в сторону мужчины в костюме. – Майк хочет акций, а Конрад хочет еще больше акций. Доверишь это мне?

– Да, Эрл. Ты же знаешь, – говорю я с неодобрением в голосе.

– И я так понимаю, что ответ отрицательный.

– Если бы я и собирался продавать акции кому-то еще, то это был бы ты. Так что иди и делай свою работу. – Я ненавижу подобные мероприятия. – Как только вернется Майя, я уйду. Я появился здесь, попозировал для фото, и на этом всё, – заявляю я, ставя точку в разговоре.

– Они шепчутся о тебе, знаешь ли.

– Думаешь, меня это волнует?

– Им любопытно, как ты – человек, который так тяжело переносит светские мероприятия – смог сколотить такое состояние и получить столько разрешений, когда общеизвестно, что некоторые вещи требуют покровительства влиятельных людей.

Я наклоняюсь и говорю:

– Пока они сплетничают, я зарабатываю деньги. Вот в чём разница между миллионером и миллиардером, Эрл.

Он кивает и уходит.

Я зарабатываю чертову кучу денег, потому что люблю самолёты – и потому что не побоялся запачкать руки. Конечно, я мог бы разбогатеть и на «чистых» перевозках, обычных грузах. Но по-настоящему непристойно богатым меня сделали те рейсы, о которых никто не знает. Оружие, что я переправляю, наркотики, которые беру на хранение. Удивительно, сколько некоторые люди готовы заплатить, чтобы скрыть то, что хотят другие.

Я направляюсь к бару и прислоняюсь к стойке, ожидая Майю. Я замечаю ее, когда она выходит из коридора, ведущего к туалетам, подобрав платье, чтобы оно не волочилось по полу. Когда она видит меня, на ее губах появляется легкая улыбка.

Может, я недостаточно старался с ней.

Возможно, мне стоит приложить чуть больше усилий.

Она не знает, что нас свело Общество, в основном – ее брат. Если члены братства не вступают в брак к тридцати годам, Общество выбирает за нас, чтобы снизить риск, что нами воспользуются.

Обычно это идеальная пара.

И Майя – идеальная женщина, я не сомневаюсь.

Просто она не моя идеальная женщина.

И я ненавижу это больше всего.

Если бы я не заговорил со своей гусеницей в тот день, вполне возможно, Майя была бы моей парой. Но в ту минуту, когда я приблизился к Лилит, вместо того чтобы наблюдать за ней издалека, я был обречен.

Как бы сильно я ни хотел её убить, еще сильнее я хочу оставить её себе.

– Ты напряжен.

Руки Майи ложатся на мою грудь и скользят вверх-вниз по черной рубашке. Я засовываю свою руку в карман, сжимая маленькую коробочку, что лежит там, – коробочку, предназначенную для другой женщины. Я позволяю ей касаться себя, потому что оттолкнуть ее было бы неправильно.

Хотя, кто я, черт возьми, такой, чтобы вообще судить, что правильно, а что нет? Вся моя жизнь – это коррупция и безнравственность.

– Я устал, – говорю, хватая Майю за руку, чтобы остановить ее блуждание по моему телу. Она воспринимает это как приглашение подойти ближе, и наши тела почти соприкасаются. Затем высовывает язык и облизывает губы, не отрывая взгляда от моего рта. Может, поцеловать ее? Я целовал Майю несколько раз, но это всё, что мы делали. Потому что целовать ее казалось неправильным, особенно когда я был пленен женщиной, чьих губ еще не пробовал. Хотя, боюсь, что если бы я поцеловал Лилит, это бы уничтожило меня окончательно.

Может, мне стоит оттрахать Майю до бесчувствия. Возможно, тогда она просочится в мои вены, и я стану зависим от черноволосой красавицы передо мной, которая так явно меня хочет.

– Реон, это Вы? Вау, я Ваша большая поклонница!

Я замираю от этого голоса. Майя улыбается словам женщины позади нее.

Заглянув через плечо Майи, я вижу Лилит – ее волосы теперь ярко-рыжие. Одна ее улыбка способна поставить мужчину на колени. Ее рука лежит на груди, прямо над сердцем, когда Майя поворачивается к ней лицом.

– Прошу прощения. Я не хотела прерывать вас. Я помешана на самолетах с прошлого года, когда пилот заставил меня кончить прямо во время полета. Это было нечто, просто невероятно! И с тех пор, – она взмахивает рукой и ее глаза расширяются, – я одержима.

– Всё в порядке, – Майя смущенно смеется. – Реон – повелитель неба. Уверена, он не откажется сфотографироваться с Вами, – говорит она, не убирая руки с моей груди.

Взгляд Лилит прицеливается в это место, прежде чем она смотрит Майе прямо в глаза.

– Благослови Вас Господь. Какая же Вы милашка! – Ее бесстрастные шоколадные глаза ловят мои. – Не могли бы Вы по-джентльменски согласиться, пожалуйста? Это сделало бы мой день. – Она с трудом сдерживает самодовольную улыбку.

Чтоб меня. Я впечатлен.

С каких пор моя маленькая гусеница стала гребаной актрисой? Стоит здесь – воплощение чистой тьмы, коварства и всего, чего я так чертовски хочу. Ее тьма жаждет поиграть с моей, и я наслаждаюсь этим.

После той вечеринки несколько недель назад я потерял ее след и с тех пор не видел. Поверьте, я пытался. Ее псевдоним не проявлял никакой активности. Как будто она растворилась в воздухе.

Так что это был тупик.

Но вот она стоит здесь в синем платье с глубоким вырезом между грудями, которые я имел удовольствие попробовать на вкус, и её взгляд заставляет меня хотеть упасть на колени и ползти к ней…

14.Лилит

Дорогой Дневник,

Я не могу держаться подальше.

Поверь, я пыталась.

Подобно гусенице, пытающейся стать бабочкой, – остановить это невозможно, пока не умрешь.

И если уж мне суждено умереть, я заберу его с собой.

Вместе с его дьявольской улыбкой.

А по дороге в ад сожгу свои трусики.

Впервые в жизни я собираюсь послушаться отца. Я встречусь с человеком, к которому он велел мне обратиться. Надеюсь, это поможет.

Я осталась в том отеле и навестила отца еще несколько раз – это было нужно мне, да и ему тоже. А теперь я решила, что должна увидеть Реона в последний раз.

Моя одержимость им – нездоровая.

Это ненормально.

Но что вообще нормально?

Я не устояла, когда увидела в отеле анонс сегодняшнего приёма в честь «Патрик Авиа». Так что выбрала платье, навела марафет и стала ждать.

Когда он появился, я сидела в лобби. Его взгляд был устремлен вперед, а Майя, его будущая невеста, шла рядом.

Я по-прежнему не вижу кольца на её пальце, но понимаю, что это лишь вопрос времени.

– Майя, не могла бы ты попросить Эрла подойти? Уверен, ему будет интересно обсудить тему полетов с леди. А я тем временем сфотографируюсь с ней.

Рука Майи опускается с его груди, и она с энтузиазмом кивает ему. Она дарит мне самую добрую улыбку, прежде чем уйти, придерживая длинное платье одной рукой. А когда я снова смотрю на Реона, его взгляд уже прикован ко мне.

– Гусеница.

– Почему ты так меня называешь? – спрашиваю я, и он делает шаг ближе.

– Ты ещё не поняла, кто ты на самом деле. Я жду, когда ты выберешься из кокона, а когда это случится… – Он наклоняется и шепчет мне на ухо: – Я буду ждать.

Я слышу, как он глубоко вдыхает, и ощущаю легчайшее прикосновение его носа к пульсу на моей шее.

Он что, только что понюхал меня?

Отстранившись, Реон встречается со мной взглядом.

– Уверена, Майе не понравится, что ты ждешь другую женщину.

– Определенно, нет, – говорит он, не отрывая от меня глаз. – Но то, чего она не знает…

– Ей не навредит? – заканчиваю я.

– В точку, – протягивает он, и мой взгляд непроизвольно падает на его губы.

– Когда ты в последний раз играл с красным? – спрашиваю я, и брови Реона сдвигаются от моего вопроса. Спустя мгновение в его глазах вспыхивает понимание.

– Хочешь повторить, Гусеница? Уверен, я мог бы найти для нас кого-нибудь еще. Ты снова могла бы стать беспомощной женщиной, хотя мы оба знаем, что ты какая угодно, только не беспомощная. – Его тон суров, но я вижу нечто большее, скрытое за его выражением лица.

– Я такого не говорила.

– Но ты так думаешь.

Мои брови взлетают от его слов.

– Неправда, – возражаю я, вздергивая подбородок.

– Как скажешь, Гусеница. – Он на мгновение отводит взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на мне.

– Майя сказала, что я нужен тебе, – говорит мужчина, предположительно Эрл, подходя к Реону. Майя идет рядом с ним. На его лице проступает осознание в ту же секунду, как он замечает меня. Я видела его раньше в баре.

– Реон как раз рассказывал, что Вы – главный вдохновитель его компании. Это так восхитительно, – говорю я Эрлу, который сначала смотрит на Реона, а потом снова переводит взгляд на меня.

– Да… да, это так. – На его лице написано замешательство, он хмурится, пытаясь понять, что я сказала. В глазах мелькает беспокойство, он не знает, чему верить.

– Эта очаровательная леди рассказывала, как ей чрезвычайно понравилась кабина пилота, – говорит Майя и поворачивается к Реону. – Может, однажды ты покажешь мне. – Она пристраивается рядом с ним и кладет свою руку в его.

– Кабина пилота? Вы часто летаете? – спрашивает меня Эрл, и я перевожу взгляд на него.

– Нет, я летала в Нэшвилл в прошлом году. Это был прекрасный опыт – я получила огромное удовольствие.

– Нэшвилл, – произносит Эрл, уставившись на Реона.

– Мне правда пора идти. Не проводите меня, Эрл? Я бы с удовольствием расспросила Вас еще кое о чем, если Вы не против.

– Если вопрос касается полетов, уверен, я смогу помочь, – предлагает Реон. – Эрл, проследи, чтобы Майе принесли напиток. Я сейчас вернусь.

Он делает шаг ко мне, прежде чем я успеваю отойти, и предлагает мне согнутую руку.

– Я не хочу отрывать Вас от невесты. Прошу прощения. – Я поднимаю руку к груди, поворачиваясь к Майе.

– Всё в порядке. – Она сияет от слова «невеста» и не поправляет меня. С другой стороны, Реон выглядит так, будто вот-вот расколет зубы, так сильно сжата его челюсть.

– Благодарю. Было очень приятно познакомиться с вами обоими.

Пока мы выходим, я продеваю руку в сгиб его локтя. Реон не говорит ни слова, но я чувствую, как он смотрит на меня, пока мы приближаемся к двери. Как только мы оказываемся за пределами зала и дверь закрывается за нами, он поворачивается, толкает меня внутрь женского туалета, захлопывает дверь и запирает её изнутри.

– Реон. – Я улыбаюсь ему и подхожу к раковине. Повернув кран, мою руки, а затем тянусь за полотенцем, чтобы вытереть их.

– Думала, я позволю тебе сбежать… снова? – Он отталкивается от двери и надвигается на меня.

Я бросаю полотенце в урну и поворачиваюсь к нему лицом.

– Я надеялась, что на этот раз ты погонишься за мной. – Я подмигиваю ему, и это ненадолго останавливает его.

– Почему?

– Скажи, у твоего человека в последнее время были проблемы с моими поисками?

Реон приподнимает подбородок и усмехается.

– Хитрая маленькая Гусеница. – Он цокает языком. – В этот раз ты хорошо спряталась.

– Меня зовут Лилит, Реон, ты это знаешь. Может, тебе стоит придумать прозвище для Майи.

От его близости по моей шее пробегают мурашки. Он, конечно, не подает виду, что я тоже действую на него, но зачем бы ему иначе быть здесь? Черт возьми, он запер меня в туалете и загнал в угол. Пусть он не выражает этого словами и, возможно, не раз пытался меня убить, но я уверена, что произвожу на него такой же эффект.

Я ему нравлюсь.

Просто у него своеобразный способ это показывать.

– Майе не нужно ни во что превращаться, Гусеница. Она знает, кто она. А вот ты – нет. Ты всё ещё борешься с собой.

– Поэтому я и здесь, – говорю я, уперев руку в бедро и глядя на него снизу вверх. – Больше никаких слежек и преследований.

– Это касается и тебя?

– Разумеется. Я леди. Я держу своё слово, Реон Холлоуэй. – Я кокетливо улыбаюсь. – А теперь, как джентельмен, будь добр – сдержи своё.

– Кто сказал, что я джентльмен, Гусеница? Меньше всего я похож на него. Особенно рядом с тобой.

Я облизываю губы, киваю и протягиваю ему руку.

– Перемирие. Как только выйдем из уборной…

– Я не заключаю перемирий с женщиной, которую планирую трахнуть, – обрывает он меня.

– Мы трахались, в прошедшем времени. Никаких планов на этот счет нет, – бросаю я вызов.

Приблизившись еще больше, он наклоняется и касается губами моего уха.

– О, план есть, будь уверена. Я планирую трахать тебя в своей постели, на полу, на чертовой крыше моего дома. Ты не можешь просто взять и поставить точку, маленькая Гусеница. Ты начала эту игру, но закончу ее я.

Я отстраняюсь от него и указываю на очевидное:

– У тебя есть другая.

– Я порву с ней, – заявляет он, полагая, что этим заканчивает любые споры на этот счет.

– Ты не можешь, – возражаю я, качая головой.

– Я могу делать всё, что, чёрт возьми, захочу.

– Ты для меня в прошлом, Реон. Поэтому я здесь… чтобы сказать, что двигаюсь дальше. – Я улыбаюсь ему.

Завтра я встречусь с терапевтом, к которому направил меня отец. С тем, кто может мне помочь. По крайней мере, так он говорит. Но мне нужно начать с чистого листа, вдали от того, что держало меня в плену последний год.

От него.

Если бы из его ушей мог валить пар, он бы уже заполнил всю комнату. Его челюсть напряжена, зубы крепко стиснуты.

– Я для тебя в прошлом? – переспрашивает он, вцепляясь в стойку так, что его костяшки белеют. – В прошлом? Так ты это называешь? – Я молчу. – Ты не можешь просто вычеркнуть меня, Гусеница. Я уже часть тебя. От меня не сбежать, нравится тебе это или нет. – Я резко втягиваю воздух. – Ты хочешь, чтобы я снова сломал тебя? Чтобы ты поняла, что ни один другой мужчина со мной не сравнится?

Он и не подозревает, что уже добился этого. Буквально каждая секунда тех ночей, что мы провели вместе, была для меня идеальной.

Даже тот момент, когда мой муж застал нас.

Совершенство.

Но я знала, что должна бежать, иначе все было бы разрушено.

К чему портить что-то хорошее?

– Ты бы сломал меня? – спрашиваю я.

– Не делай вид, будто тебе бы это не понравилось, Гусеница. В прошлый раз ты наслаждалась этим. – Он усмехается, запуская руку во внутренний карман пиджака, затем достает коробочку и протягивает ее мне. В таких обычно хранят кольца, и я не хочу иметь с ней ничего общего.

– Возьми, – настаивает Реон.

– Как насчет «нет»? – Я бросаю на него сердитый взгляд.

Он открывает коробочку, но внутри нет кольца. Вместо него там кулон в форме разбитого сердца. Реон переворачивает его, и на обратной стороне выгравировано: «Моя». Три простые буквы, но они несут в себе столько силы.

– Я не приму его. Я не твоя, и ты идиот, если думаешь иначе.

Реон достаёт кулон из коробочки, и я замечаю тонкую цепочку, прикреплённую к нему. Затем он встает позади меня и, откинув мои волосы на плечо, застегивает цепочку на моей шее.

– Мило, что ты думаешь, будто можешь указывать мне, – рычит Реон мне на ухо.

– Мило, что ты думаешь, будто я стану тебя слушаться, – парирую я, поворачивая голову, чтобы видеть его. Он ухмыляется. Я отворачиваюсь, когда он наклоняется, и его губы касаются моей щеки. – Я не давала тебе разрешения целовать меня в губы.

– Я хочу не эти губы, Гусеница.

– А я не одобряю измен. – Я отстраняясь, но он резко притягивает меня обратно, так что моя спина врезается в его грудь.

– Я не изменяю.

– Изменяешь. Она и все остальные думают, что вы вместе. Мне плевать, как к этому относишься ты.

– Это договоренность, Гусеница.

– На которую ты согласился, – указываю я, цепочка касается моей обнаженной кожи, и кажется, будто она прожигает дыру в том месте.

– Та, на которую мне пришлось согласиться, потому что я еще не выбрал жену, – объясняет он.

Я слышала истории о том, как Кредо Отверженных выбирает жен своим членам. Они надевают кулон на избранницу, чтобы каждый в Обществе знал, что она занята. Я касаюсь кулона и невольно думаю, не в этом ли его предназначение, хотя я и не принадлежу Реону. Правда и ложь в Обществе – как две стороны одной монеты. Только они знают, что есть истина, и никто не спешит развеять слухи. Кто бы вообще поверил, что непристойно богатые, опасные мужчины создали общество для своей защиты? Разве деньги не справляются с этим? Но нет. Они собирают вокруг себя еще более влиятельных людей, чтобы укрепить контроль.

Всё это – игра в деньги и власть.

И лишь те, кто является членами Общества, знают ее истинные масштабы.

– Но теперь я выбираю себе жену. – Его руки обхватывают мою шею, и я ощущаю холод цепочки и почти обжигающий жар его ладоней. – Моя, – шепчет он, прикусывая мочку моего уха.

Я вырываюсь, и на этот раз он не останавливает меня, когда я открываю дверь и выхожу, двигаясь так быстро, как только позволяют мои каблуки.

Когда я оглядываюсь, вижу, как он достаёт что-то из-под ворота рубашки. На его шее висит кулон, который я потеряла в ту ночь, а на губах играет опасная ухмылка.