Текст книги "Ядовитый поцелуй (ЛП)"

Автор книги: Л.Т. Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

36.Лилит

Я облизываю и сосу его член, пока Девен кричит на заднем фоне.

Мне всё равно.

Я такая мокрая и жаждущая, что хочу, чтобы то, что у меня во рту, оказалось между моих ног.

Сейчас.

Реон толкается еще несколько раз и отстраняется. Стоя на коленях, я встречаюсь с ним взглядом, и он улыбается мне сверху вниз. В лунном свете я вижу блеск кулона, того самого, что он украл у меня.

– Скажи мне, Гусеница. Как сильно ты хочешь мой член? – Он обхватывает рукой свой стояк, и я пытаюсь слегка сжать ноги.

– Он нужен мне, – говорю я с отчаянной мольбой. Реон усмехается, затем жестом подзывает меня ближе. Я собираюсь встать, но он качает головой.

– Подними свою маску и оставайся на коленях.

Мы оба надеваем маски, и затем я ползу на коленях, пока снова не оказываюсь прямо перед ним. Его член подергивается, и мне интересно, нужна ли я ему сейчас так же сильно, как он нужен мне. Он поднимает мой подбородок пальцем, давая понять, что мне следует подняться. Я встаю перед ним голая, с коленями, покрытыми грязью, пока Девен продолжает хныкать, как ребёнок. – Ты была создана для меня, знаешь это? – говорит он.

– Думаешь?

Реон кивает и притягивает меня к себе, поднимая мою ногу и закидывая ее себе на талию. Я чувствую его эрекцию у себя между ног. Он слегка смещает меня и с тихим рычанием погружается в мою киску, а я обхватываю руками свои голые груди и сжимаю их. Он никогда не даст мне упасть, так что я запрокидываю голову, пока он начинает двигаться внутри меня.

Я выгибаюсь чуть сильнее, и в этой новой позе ему легче входить и выходить из меня. Со стороны может показаться, что мы танцуем, но мы далеки от этого. Нет, его член скользит в меня и наружу, и это чистейший экстаз. Затем он наклоняется и кусает мою грудь, не прекращая движений.

– Смотри, Гусеница. Открой для меня свои большие карие глаза и смотри, как твой бывший муж плачет, пока я трахаю тебя. – Я открываю глаза, продолжая щипать груди, когда Реон толкается в меня, и вижу Девена, который наблюдает за нами и хнычет. Понятия не имею, от боли или от того, что видит нас. Но это что-то пробуждает во мне, и, должно быть, Реон разделяет мои чувства, потому что одним резким движением он поднимает меня, так что мне приходится обхватить его талию обеими ногами, и подбрасывает вверх-вниз на своем члене.

– Он когда-нибудь трахал тебя так, Гусеница?

– Никогда, – выдыхаю я, чувствуя приближение оргазма.

Он кусает мою мочку уха и рычит:

– Кому принадлежит эта чертова киска?

– Тебе! – я кричу, кончая.

Реон стонет одновременно со мной, и я чувствую, как он кончает внутри меня. Моя голова падает ему на плечо, пока он продолжает двигаться. Я пытаюсь перевести дыхание, когда его ритм замедляется, и, остановившись, Реон откидывает мою голову назад, срывает с нас маски – так быстро, что кажется, вырвал несколько волос – и прижимает свои губы к моим.

Он захватывает моё дыхание – буквально.

Он вдыхает меня, как и подобает хорошему мужу.

И я позволяю ему.

Я отдаю ему всю себя, и в этот момент чувствую себя свободнее и защищеннее, чем когда-либо в жизни. Разъединив наши теперь уже распухшие губы, Реон ставит меня на ноги и улыбается.

– Готова закончить Охоту, чтобы я мог забрать тебя домой и трахать всю ночь?

– Да, – отвечаю я, поднимая топор. Подхожу к Девену и улыбаюсь, глядя на него сверху вниз, даже не потрудившись накинуть одежду. – Думаю, пришло время поставить точку в нашей истории, Девен.

– Ты чокнутая, – выдавливает он сквозь зубы.

– Думаешь, это умно – грубить мне? – спрашиваю, качая головой.

– Ты, блядь, голая и с топором в руках, сумасшедшая сука.

Я смеюсь над его словами.

– Да, пожалуй, ты прав. – Я поднимаю топор и опускаю его одним резким движением. Лезвие вонзается в его грудь, и громкий, восхитительный хруст разносится по лесу от удара.

Глаза Девена расширяются, а затем опускаются на топор.

– Кто-то идёт. Одевайся, – шипит Реон, берет топор за ручку и резко выдергивает его из груди Девена; повсюду разлетается кровь. Девен падает на лесную подстилку. Я ищу свою одежду; в полнолуние видимость лучше, так что нахожу её довольно быстро.

Как только я одета, Реон бросает мне маску.

– Надень, чтобы тебя никто не узнал.

Я делаю, как он говорит, а затем он хватает меня за руку и тянет в направлении, откуда мы пришли. Когда мы выходим из леса, я замечаю две припаркованных машины рядом с машиной Реона. Я не узнаю ни одну, но знаю мужчину, который выходит нам навстречу.

Сорен.

Ну конечно, кто же еще. Он вернулся.

Его взгляд останавливается на Реоне, затем переходит ко мне, а после – к топору в руке Реона, на котором видна кровь.

Из второй машины выходит кто-то ещё – Арло. Он остаётся возле водительской двери, не присоединяясь к разговору.

– Ты не собираешься поздороваться, Лилит?

– Мы уходим, – говорит Реон и тянет меня за собой.

Сорен качает головой, цокая языком.

– Но у меня есть несколько вопросов к Лилит. Я позволил тебе сделать то, о чём другие и мечтать не смеют. – Сорен смотрит на меня.

– Эта земля принадлежит мне так же, как и тебе, – говорит Реон. – Ты приходишь сюда один, не уведомляя остальных. Не думай, что мы не знаем об этом, Сорен. – Реон кивает в сторону Арло. – Арло тоже приходит сюда. В прошлый раз он так сильно трахнул свою пассию, что случайно воткнул в неё нож. Верно, Арло?

Арло молчит, но ухмыляется и поднимает бровь.

– Ты помнишь Кинана? – спрашивает Сорен, и мое тело замирает при упоминании отца.

– При чем тут он? – спрашивает Реон.

Я поворачиваюсь к Реону, затем тянусь к маске и снимаю её.

Сорен бросает на меня зловещую улыбку и говорит:

– Спроси свою жену.

Хватка Реона на моей руке усиливается, и я застываю рядом с ним.

– Я не собираюсь её ни о чем спрашивать. А теперь убери свою чертову машину и перестань меня блокировать.

– Лилит, ты когда-нибудь слышала историю о том, как Кинан попал в тюрьму? Как его поймали? – Я игнорирую его и следую за Реоном. – Это дело рук Реона. Он тайно снял Кинана и отдал мне запись. Я передал видео новостям, и – бум! Пойман с поличным. На самом деле свергнуть Лорда было легко. Он становился слишком самоуверенным, слишком могущественным, и брал всё в свои руки. Иногда нужно быть поверженным, чтобы понять своё место. Так что Кинану преподали урок, и отличный, не правда ли?

– Садись в машину, – приказывает Реон, открывая дверь, но слова Сорена эхом отдаются в моей голове.

– Это правда? – спрашиваю я Реона. Он смотрит на меня, и на его лице появляется озадаченное выражение.

– Что? Какая разница? Это было много лет назад.

– Да, почти шестнадцать, – добавляю я, и он замирает.

Сорен насвистывает на заднем плане.

– Шестнадцать лет. Черт, неужели это было так давно?

Я поворачиваюсь и ищу Арло, но тот игнорирует нас.

– Арло? – зову я.

– Гусеница. – Реон пытается вернуть моё внимание на себя.

– Арло, это правда? – спрашиваю я.

– Почему тебя это волнует, и зачем ты спрашиваешь Арло? – допытывается Реон, пытаясь притянуть меня к себе, но я не двигаюсь. Не могу. Я прикована к месту.

Арло не отвечает, а мне нужно, чтобы он что-то сказал. Неужели всё это ложь?

– Гусеница, зачем тебе это? – снова спрашивает Реон. Его взгляд впивается в меня, а я настолько ошеломлена, что с трудом подбираю слова.

– Кинан – мой отец. Ты отнял у меня отца. Ты забрал его у меня! – я кричу.

Реон отступает, увеличивая расстояние между нами.

– Нет. У Кинана нет семьи, кроме сестры и племянницы, – говорит он, нахмурив брови.

– Нет, у него есть сестра и дочь… и эта дочь – я, – говорю, указывая на себя.

Реон отрицательно качает головой.

– Нет. Нет, это неправда. Я проверял. Я знаю. – Он смотрит на меня так, словно видит впервые.

– Ты проверял? – спрашиваю я.

– Да. У него нет других известных родственников. В твоём свидетельстве о рождении не указан отец.

– Да, всё верно, – вмешивается Сорен позади нас. – Хитро, правда? Он защищал её с самого рождения. Где ты была всё это время?

– Она жила с тётей. – Арло наконец присоединяется к разговору, и все взгляды обращаются к нему.

– Ты знал? – спрашивает Реон с недоверием.

– Конечно, он знал! – я кричу на Реона. – Какого чёрта ты подставил моего отца?

– Мы уже это обсудили, – вставляет Сорен.

– Сорен хотел стать Лордом, и в то время мне казалось это хорошей идеей, – объясняет Реон, глядя на Сорена. – Я был идиотом. Ты жаждешь власти даже больше, чем он. – Он снова поворачивается ко мне. – Гусеница, садись в машину, там поговорим. – Когда я не двигаюсь и не отвечаю ему, он смотрит мне прямо в глаза и с отчаянием рычит: – Садись в машину, Лилит. Ты – моя жена.

37.Реон

– Ты любишь её? – удивленно спрашивает Сорен, пока моя Гусеница стоит рядом.

– Стал бы я, блядь, жениться на первой встречной? – говорю ему, хотя он и сам должен знать ответ.

Сорен бросает взгляд на топор, всё ещё зажатый в моей руке, затем снова на меня.

– Ты уверен, что это не просто увлечение? Я понимаю, она привлекательна. – Он смотрит в её сторону, и я не могу сдержать рычание, вырвавшейся из моего горла.

– Следи за тем, как говоришь о моей жене, – рявкаю я.

– Ей нужно было знать. И, очевидно, тебе тоже. Я выяснил всё только после того, как уехал, и сразу же вернулся.

– Бьюсь об заклад, ты был очень рад, когда узнал. И каков был твой план?

– Просто сообщить тебе, на ком ты женился. Такова обязанность, Реон. Ты должен это знать.

Моя хватка на топоре усиливается.

– Если Лилит не простит меня, если решит бросить меня, я выслежу тебя. Я отрублю тебе голову, пока ты спишь, а затем сделаю то же самое с твоей сестрой. Ты меня слышишь?

– Я не думал, что ты любишь её, – говорит Сорен.

– Я дышу ради неё, – признаюсь я.

Моя Гусеница смотрит на меня. Я тянусь к ней, но она отстраняется.

– Отвези меня домой, сейчас же, – требует она.

Я наклоняюсь к ней, и она отталкивает меня.

– У тебя нет дома, Гусеница, – напоминаю. Её плечи слегка опускаются, но я всё равно киваю. – Мы уезжаем.

Арло качает головой, но я продолжаю смотреть на Сорена.

– Идите, всё кончено, – говорит он.

– Какого хрена?! – ревёт Арло.

– Ты не хочешь убивать её, так почему, блядь, продолжаешь вести себя так? – спрашиваю Сорена, пока Лилит садится в машину.

– Все нарушают правила! – перебивает Арло и указывает нас. – Мы придумали правила не просто так. Они обеспечивают порядок. Порядок – это хорошо.

– Спокойной ночи, – говорю, качая головой, и направляюсь к машине. Я не собираюсь выслушивать возмущения Арло; меня это не волнует. Моя главная забота – женщина, ждущая в машине. Она не смотрит в мою сторону, когда я сажусь, и даже когда мы отъезжаем.

– Гусеница? – я протягиваю к ней руку, но Лилит отстраняется.

– Я устала, – всё, что она говорит в ответ.

Я начинаю ехать к своей квартире, но она называет другой адрес.

– Я не хочу оставаться у тебя, – говорит Лилит, когда мы подъезжаем к старому дому. Передняя дверь открывается, на пороге появляется сестра Кинана, обхватив себя руками и вглядываясь в машину.

– Не выходи. Поехали со мной, – умоляю я.

– Нет, – отвечает Лилит усталым голосом, затем открывает дверь и выходит. Когда она оглядывается на меня, в её шоколадных глазах стоит такая печаль, что это разбивает моё чёртово сердце. – Не иди за мной, Реон, я серьезно. – Она захлопывает дверь, подходит к тёте, и они исчезают в доме.

Я сижу там слишком долго, даже после того, как в доме гаснет свет.

Приходит сообщение, и, даже не глядя, я знаю, что это она.

Гусеница: Иди домой.

Два простых слова, которые жгут меня изнутри.

Когда я возвращаюсь домой, Эбигейл стоит в гостиной.

– Где ты был? – спрашивает она, глядя поверх моего плеча. – Где Лилит? Я думала, ты собирался забрать её прошлой ночью.

– Уже поздно, – говорю я, не желая ничего обсуждать с ней.

– Нет, ещё рано, – поправляет она. – Где Лилит?

– Я всё испортил.

– Как? – она идет за мной, а я вхожу в гостиную и скидываю ботинки. – Реон, скажи мне как.

Я открываю холодильник, достаю бутылку вина, открываю ее и начинаю пить прямо из горла.

– Я отправил её отца в тюрьму.

– О боже… правда? Чёрт, это серьёзно. – Эбигейл начинает нервно расхаживать взад-вперёд. – Ладно, а это можно исправить? Есть какой-то способ? Она вообще близка со своим отцом или, может, ненавидит его?

– Не знаю.

– Ты не спросил её? Дерьмо! А с кем она близка?

– Со мной, – отвечаю я.

– Реон, – фыркает Эбигейл, закатывая глаза.

– У неё нет друзей. Она только начала налаживать отношения с тётей, ненавидит свою работу, а её любимый цвет – красный. Когда она нервничает, у неё дёргается нога, и она наблюдает за всеми. Лилит видит больше, чем другие. Именно это мне в ней нравится. Нет… на самом деле, я люблю в ней это.

– Я и так знала, что ты её любишь, Реон, – улыбается Эбигейл. – Рада, что ты наконец сам это понял.

– Ещё ей нравится Охота, и она немного сумасшедшая, как я. – Я делаю ещё один глоток вина.

– Ладно, хорошо. Тогда иди спать, а завтра придумай, как вернуть её.

– Мне никогда не приходилось завоёвывать женщину.

– Да, но ты никогда и не был влюблён.

– А что, если это только в моей голове? Что, если я получу её, а потом разочаруюсь?

– Насколько сильно ты ненавидишь то, что её сейчас здесь нет?

– Всем своим гребаным существом, – говорю я.

– Ты правда думаешь, что можешь устать от неё? – спрашивает она, и я качаю головой. – Иди спать. – Эбигейл подходит, забирает у меня из рук бутылку вина и подталкивает в сторону спальни. – Мне нужно идти, но если хочешь, я останусь.

– Нет, иди. Со мной всё будет в порядке. Спасибо.

– Я люблю тебя, Реон. Я хочу, чтобы ты это знал. – Я поворачиваюсь к ней и пытаюсь выдавить подобие улыбки. Она встаёт на цыпочки и целует меня в щёку. – Ты вернёшь её. Ни одна женщина, гетеро или нет, не устоит перед твоим обаянием. Покажи ей кольцо, которое купил для неё, и верни её домой.

Слова поддержки сестры продолжают звучать в моей голове, когда я иду спать, полный решимости придумать способ вернуть свою жену.

38.Лилит

Он дежурит у дома моей тети. Линда стоит рядом со мной, прикрывая рот рукой, пока мы смотрим на него через окно.

Реон расхаживает взад-вперёд по тротуару.

– Думаю, тебе стоит поговорить с ним, – говорит она.

– Я не хочу, – отвечаю, качая головой.

– Твой отец сказал, что не винит его, так почему ты винишь?

– Он должен его винить. Он бы не был там, где он сейчас, если бы не Реон.

– Нет, Реон просто выполнял приказ, вот почему он оказался вовлечён. Твой отец отнял жизнь, и он заслужил наказание, так что теперь расплачивается. Не возлагаю вину на мужчину. Если не можешь простить, лучше скажи ему и оставь всё позади, – кивает она в сторону Реона, который до сих пор нас не заметил.

От одной мысли, что я больше никогда его не увижу, внутри всё сжимается.

Я поговорила с отцом и рассказала ему о Реоне. Сначала он молчал. Возненавидит ли он меня за то, что я сошлась с мужчиной, из-за которого он оказался в тюрьме? Только когда между нами наконец-то начала налаживаться связь…

Я бы этого не пережила.

Теперь у меня есть семья, и я расту как личность – больше, чем когда-либо за время брака с Девеном.

Девен говорил, что когда я вышла за него замуж, он стал моей жизнью.

Он много чего говорил.

Много чего, что оказалось ложью.

Но Реон пытается дать мне что-то, старается для меня, а не кормит ложью.

Между ними огромная разница, и я не должна их сравнивать.

Но, чёрт возьми, как же трудно этого не делать.

– Кажется, он сорвал розы с моих кустов, – замечает Линда, глядя на свой сад. – О, Боже, думаю, так и есть. Пожалуйста, уведи его, пока он не вырвал больше. – Она смотрит на меня умоляюще. – Я люблю тебя, но избавься от него.

Я вздыхаю и тянусь к дверной ручке, но моя рука дрожит, когда я поворачиваю её. Дверь скрипит, и он резко оборачивается на звук. Я выхожу и спускаюсь по ступенькам крыльца; босые ступни касаются холодной травы, пока я неуверенно подхожу к нему.

– Гусеница, – выдыхает он, а я просто смотрю на него, не реагируя на прозвище. – Я сегодня ходил к твоему отцу. Хотел извиниться перед ним за то, что сделал, попросить прощения… и объяснить ему, что готов сделать всё, что в моих силах, чтобы защищать и любить тебя до конца своей проклятой жизни. – Моё сердце пропускает удар от его слов. – Прости, что я лишил тебя той жизни. Прости, что забрал его у тебя.

– Я… – качаю головой. Реон делает шаг вперёд, протягивая мне розы. Когда я не беру их, он поднимает другую руку. В ней – мёртвая бабочка, заключенная в стеклянную коробку.

– Я хочу сохранить тебя, Гусеница. Я так сильно хочу сохранить тебя себе, что у меня болит голова, но не стану удерживать тебя, если ты не хочешь этого.

Розы падают из его руки, когда он поднимает бабочку выше. На ладонях я замечаю кровь от шипов, но это никак не останавливает его.

– Я хочу кое-что подарить тебе. – Он отрывает взгляд от бабочки и засовывает руку в карман. Достаёт золотое кольцо, затем просто смотрит на него, не передавая мне. – Камень – рубин… красный, твой любимый цвет, – тихо произносит.

– Реон… – начинаю я, но он качает головой, заставляя меня замолчать.

– Я хочу провести свою жизнь на охоте с тобой. Я хочу, чтобы ты хотела меня в ответ, Гусеница. – Он опускается на одно колено. В одной руке у него бабочка, в другой – кольцо. Я просто обнимаю себя и смотрю.

– Я всё испортил. По-крупному. Но я хочу быть с тобой связанным на всю жизнь – как бабочки. – Он делает паузу, затем добавляет: – Если ты кому-нибудь расскажешь, что я это сделал, я убью их.

– Может, ты хочешь сказать, что убьешь меня? – спрашиваю я. Реон встает и нежно приподнимает мой подбородок пальцем.

– Нет. Никогда, – твердо говорит он.

Затем он кружится на месте, снова поворачивается ко мне лицом и хватает мою руку, раскручивая меня от себя, а затем обратно. Я чувствую кольцо между нашими ладонями.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, когда Реон притягивает меня ближе, другой рукой держа бабочку у меня за спиной.

– Самки бабочек подпускают самца к себе только после брачного танца, – объясняет он, напоминая мне о том, что я ему рассказывала.

– Ты уже был внутри меня, Реон.

Он покачивает нашими бёдрами, наклоняясь вперёд.

– И планирую повторить, но на этот раз я хочу убедиться, что мы делаем всё правильно.

– Думаешь, мы сможем все исправить? – спрашиваю я.

Он снова встаёт на одно колено, а я просто стою, не зная, что делать.

– Да. Возможно, ты уже моя жена, но я хочу увидеть, как ты идёшь ко мне по проходу в красном платье.

– Красном? – поднимаю бровь.

– Да, красном. И я планирую позволять тебе летать со мной, сидеть у меня на коленях в кабине и трахать меня, как тебе нравится. Я планирую тянуть тебя за волосы, шлёпать по заднице и говорить, какая ты хорошая девочка, если это то, что тебе нужно. Гусеница, скажи мне, что ты хочешь того же.

– Я...

– Мне потанцевать еще? Я ужасный танцор, но ради тебя – готов.

Я не сдерживаю смех.

– Ты ведь подарил мне бывшего мужа в качестве добычи для Охоты. Думаю, это был один из лучших подарков в моей жизни.

– Я ненавидел его, – рычит он. – Но я думаю, что влюбился в тебя, когда ты впервые заговорила со мной в том баре. И люблю тебя с тех пор – уже больше года. Даже когда ты ненавидела меня, я всё равно любил тебя.

– Любовь – это громкое слово, – говорю, глядя в его глаза. Я протягиваю ему руку, и он смотрит на нее с замешательством, прежде чем взять ее и поцеловать костяшки. Затем надевает кольцо мне на палец – оно подходит идеально.

Поднявшись, Реон обнимает меня и притягивает ближе, не отрывая глаз от моих.

– Ты едешь домой со мной.

А потом его губы накрывают мои ядовитым поцелуем, который, я знаю, будет преследовать меня до конца жизни. Вот что происходит, когда ты позволяешь любимому мужчине целовать себя. Его любовь ощущается прекрасно. Он ощущается прекрасно. Он любит меня, и я почти уверена, что тоже люблю его.

Нет, не почти.

Как бы я ни пыталась убедить себя в обратном, я уверена, что люблю его.

– Замени ее, – говорит он, занося мои сумки в свою комнату. – Замени, – повторяет он, пока я смотрю на уродливую картину, висящую на стене, которая выглядит так, будто на неё кто-то блеванул, и выражение моего лица не скрывает мысли.

– Что?

– Ты стоишь, сморщив нос от отвращения. Не нравится картина, значит поменяй ее. – Его голос не оставляет места для возражений.

– Она важна для тебя?

– Ты важна для меня.

Я отворачиваюсь от картины и вижу, как он снимает рубашку.

– Слушай, я знаю, что мы женаты, но я ненавижу брак, – говорю ему. Он стоит ко мне спиной, и все его мышцы напрягаются, заставляя татуировки двигаться в такт движению.

– Да, я прекрасно это понимаю, – отвечает он, поворачиваясь ко мне, пока снимает штаны. – У нас не обычный брак, Гусеница. Наш брак будет раздвигать границы и нарушать правила. Если тебе нужно выпустить пар… – Обнаженный, он подходит ко мне и касается моего подбородка, затем мягко обхватывает мою шею, слегка сжимая, прежде чем притягивает меня еще ближе. – Я встану на колени и заставлю тебя кончить. А если этого будет мало – найду мужчину, чтобы ты могла поохотиться. Или женщину, если тебе так больше по душе. Я сделаю всё, что ты захочешь. Твой прошлый брак был полностью о нём, и хотя я надеюсь, что ты думаешь обо мне, когда я внутри тебя, вся моя гребаная жизнь посвящена тебе. До встречи с тобой мне было скучно, и меня начинало тошнить от простого существования.

Его пальцы отпускают мою шею и переходят к пуговицам блузки. Расстегнув, Реон снимает её и проделывает то же самое с юбкой, позволяя ей упасть на пол. Он срывает с меня нижнее белье, затем поднимает меня и несёт к кровати, бросая на спину. Я отскакиваю на матрасе, прежде чем он ложится сверху и накрывает моё тело своим.

– Привет, жена. – Реон ухмыляется, глядя на меня сверху вниз, и лёгкая щетина на его подбородке вызывает мысли о том, как она будет тереться обо всё моё тело. Одной рукой он отводит волосы с моего лица и касается кулона, который подарил мне. – Ты прощаешь меня? – спрашивает он, наклоняясь и кусая мою шею. Затем осыпает медленными поцелуями грудь, пропуская то место, где нужен мне, блядь, больше всего.

– Мне нужно подумать, – удаётся мне выговорить.

Он опускает рот ниже, целуя вокруг груди, но ни разу не касаясь сосков. Чувствовать его так близко и терпеть дразнящие прикосновения – невыносимо.

– Как долго? – спрашивает Реон, облизывая медленные и ровные круги вокруг моего соска. Я пытаюсь приподнять бёдра, потому что чувствую его твердый член между ними. Но он удерживает меня на месте рукой на бедре, не позволяя мне тереться о него.

Это пытка. И чертовски несправедливая.

– Как долго, Гусеница? – спрашивает он снова, и на этот раз отрывается от меня полностью. Мои руки сжимают простыни, пока он играет в свою маленькую игру.

– Трахни меня сейчас, Реон, – требую я.

– Это то, чего хочет моя жена? – Реон ухмыляется и вдавливает бедра между моих ног. Опустив руку, он сжимает пальцами один сосок, оттягивая его почти до боли, и мне это нравится.

– Да. А теперь двигайся.

Обхватив ногами его зад, я приподнимаюсь, и его рука исчезает с моего соска. Я чувствую головку у своего входа и толкаюсь навстречу, принимая его внутрь.

– Такая жаждущая, – бормочет Реон, наклоняясь и кусая мой сосок.

Я стону. Не могу сдержаться. Я обожаю, когда он груб со мной. Обожаю, когда он трахает меня, показывая, почему именно я принадлежу ему. И он точно знает, как это сделать.

Я держу ноги сомкнутыми вокруг него, пока он двигает бедрами, а его член входит в меня и выходит.

– Скажи, что прощаешь меня, – говорит Реон на глубоком толчке, его рот отрывается от моей груди, чтобы укусить мою нижнюю губу. Затем он тянется одной рукой к моему горлу и сжимает, заставляя меня раствориться в нем.

Мне стыдно даже думать о том, как быстро этот мужчина может довести меня до оргазма. Как хорошо двигается его член внутри меня. Как его бёдра каждый раз попадают точно в нужные точки на клиторе, пока он входит в меня и сжимает моё горло – так, что я уже знаю: завтра на нём проступят красивые синяки.

– Скажи мне, Гусеница.

– Я прощаю тебя, – выдыхаю я, и он без промедления прижимает свои губы к моим, прежде чем трахнуть меня до полного подчинения. И когда я кончаю, я не могу сдержать крик, который вырывается из моего горла.

Я никогда в жизни не чувствовала себя такой удовлетворённой и понятой, как с ним. Он видит во мне всё – и плохое, и хорошее – и всё равно возвращается. Более того, он подпитывает мою тьму, позволяет ей процветать.

Вот почему я знаю: как только он полностью завладеет моим сердцем... я никогда не получу его обратно.

И, кажется, я действительно не против этого.