Текст книги "Ядовитый поцелуй (ЛП)"

Автор книги: Л.Т. Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

6.Лилит

Я не смотрю на взлётную полосу – я смотрю на него.

Наблюдаю, как он ловко обращается со всеми мигающими кнопками.

Я никогда не видела, чтобы кто-то был настолько расслаблен и уверен в том, что делает. Самолёт начинает разгоняться по полосе, и я, не отрываясь, гляжу в окно кабины, пока мы поднимаемся в воздух. Уши закладывает по мере набора высоты, и от этого по телу пробегает восторг.

– Устраивайся поудобнее. Полёт займёт два часа, – говорит он, скользя взглядом по мне с головы до ног, в то время как его руки остаются на штурвале, а на губах играет лёгкая ухмылка. Когда я не отвечаю, он возвращается к тому, что там делают, чтобы держать самолёт в воздухе. Я наблюдаю за тем, как уверенно двигаются его загорелые руки с татуировками на пальцах.

Интересно, у моего мужа и его коллеги было так же? Они смотрели друг на друга каждый день так, как Реон сейчас смотрит на меня? Я замечаю, как он поглядывает на меня на протяжении полёта, но не прерывает моих мыслей, будто чувствует, что не стоит.

От этого мне хочется трахнуть его еще больше.

Я знаю, что Девен не может смотреть на женщину так, как Реон. В Реоне чувствуется сила, а Девен – его полная противоположность. Но, возможно, было что-то другое. В конце концов, я ведь вышла замуж за этого мудака.

– Я не знала, что он мне изменяет. – Эти слова срываются с моих губ после почти часа молчания, проведенного в созерцании темноты за окном. Он поворачивает голову, его темные глаза впиваются в меня. и по какой-то причине мне кажется, что я должна рассказать ему всё. Я чувствую, что он не проигнорирует меня, в отличие от Девена. Я никогда не была поклонницей случайных связей. Но наша интрижка неожиданно перерастает в короткий роман, и впервые в жизни я позволяю себе быть собой – не прячу своих внутренних демонов из страха, что кто-то осудит… или возненавидит меня за них, как муж. С Реоном я чувствую себя свободной.

– И что ты чувствуешь?

Я поджимаю ногу, усаживаясь поудобнее.

– Если честно, я в порядке. Я не грущу и не чувствую себя разбитой. Я отплатила ему – и теперь всё кончено.

Его челюсть дергается.

– Рад, что помог тебе отомстить, – произносит он, пока я снова смотрю в окно.

Я бросаю на него взгляд и вижу, что его внимание вновь приковано к темному небу.

– Какая у тебя работа в Нэшвилле?

– Доставка груза. У меня там квартира, и я планирую остаться на ночь. – Он бросает на меня взгляд и заявляет: – Ты останешься со мной.

– Неужели? – отвечаю я, приподнимая бровь.

– Да. – Его взгляд скользит к моей груди. – Теперь можешь отстегнуться и подойти ко мне. – Он похлопывает по коленям. Я секунду смотрю на него, чувствуя смесь замешательства и первобытной энергии, затем расстегиваю ремень (живем лишь раз!) и направляюсь к нему.

– Ты снова планируешь предоставить всю работу мне, или ты сам достанешь свой член? – спрашиваю я, приподнимаясь, чтобы переместиться к нему. Он усмехается, расстегивает ширинку, вытаскивает уже твердый член и натягивает презерватив, который достал из кармана.

– Мне больше нравится, когда ты это делаешь.

Я закатываю глаза, прежде чем приблизиться к нему. В тесной кабине сложно выпрямиться в полный рост. Он нажимает несколько кнопок, и самолёт переходит на автопилот. Его руки тянутся ко мне, притягивая ближе. Мои ладони опускаются на его плечи. Я не спешу садиться на него, но он наклоняется, приподнимает мою юбку и стаскивает трусики. Я отбрасываю их, а он поднимает голову и целует мою голую киску у самой щели, пока я опираюсь на него. Затем скользит языком внутрь и отстраняется.

– Лучший поцелуй, – говорит он, притягивая меня так, что я вынуждена сесть на него верхом.

Я осторожно перемещаюсь, стараясь не задеть ни одну кнопку или прибор, и перекидываю ногу через него, опускаясь ему на колени. Расстегиваю пуговицы на блузке и раздвигаю полы, показывая, что на мне нет лифчика. Обхватив его голову руками, я притягиваю её к своей груди, прямо к соску.

Свет из салона – единственное освещение вокруг. За пределами самолета нас окружает пустота – непроглядно черное небо, в котором едва видны звёзды. Его рука находит мою задницу, а он тем временем берёт мой сосок в рот и начинает сосать. Я понемногу опускаюсь, пока не чувствую его длину у самого входа. Он резко кусает мой сосок, и от вспышки боли я разом опускаюсь до конца. Он издает хриплый стон, и для моих ушей это словно музыка.

У меня и раньше были мужчины.

Но ни с кем у меня не было такой химии.

Никогда.

– Хм… Гусеница любит грубость? – произносит он, не отрываясь от моей груди.

Я киваю и поднимаю руки к волосам, зарываясь пальцами в распущенные пряди, когда начинаю двигаться. Он кусает другой сосок с такой же силой.

Самый грубый секс, который был у меня с Девеном, ограничился шлепком.

И всё.

Это было убого.

От того шлепка даже не осталось отметины, которая продержалась бы пару дней.

А я хочу, чтобы это запомнилось.

Реон точно знает, как запомниться. У него превосходный член, вот почему я прыгнула в самолёт, – чтобы получить его снова. Я двигаюсь всё быстрее и быстрее, вверх и вниз. Его руки повсюду – на моей заднице, бёдрах. Но я не останавливаюсь.

Я понимаю, что он близок к разрядке, когда его стоны становятся почти болезненными. Ощущение того, что я заставляю этого сильного мужчину сходить с ума, ни с чем не сравнимо.

– Не смей, блядь, останавливаться, – рычит он.

Его голова лежит у меня на плече, а руки снова на штурвале. Он отключает автопилот. Я чувствую, как самолёт наклоняется, и хватаюсь руками за его шею, цепляясь изо всех сил.

Самолёт проваливается в воздушную яму, и меня резко подбрасывает вверх. Но едва я взмываю, как снова падаю обратно, ещё сильнее врезаясь в него.

– О, да! – Я кричу, а Реон повторяет тот же манёвр.

– Черт возьми, – цедит он, затем снова чертыхается, пока его руки работают за моей спиной. Я слишком поглощена собственными ощущениями, чтобы волноваться о том, разобьемся ли мы.

Я хочу этого оргазма.

Я буквально кричу, требуя его.

И на третьем падении, когда я снова с силой приземляюсь на его член, я кончаю.

Должно быть, он снова переводит самолёт на автопилот, потому что его руки сжимают мои бедра и начинают быстро двигать меня вверх-вниз. Я чувствую, как возбуждение растёт снова.

– Мы могли погибнуть, – говорит он и кусает мою шею, не переставая раскачивать. Девен никогда не брал на себя такой контроль. Я чувствую, как его зубы впиваются в кожу, и гадаю, идет ли у меня кровь.

Отстраняясь, я чувствую, как он кончает, и как только это происходит, меня накрывает второй оргазм, и движение моих бёдер ускоряется.

– Эта чертова киска выдоит из моего члена всю сперму. Не останавливайся.

Я сама подхватываю ритм, не в силах сдержаться. И когда третья волна оргазма накатывает на меня, я наклоняюсь вперед и впиваюсь зубами в его плечо сквозь рубашку, чтобы заглушить крик.

Мы остаёмся так, всё ещё соединённые, оба тяжело дышим, когда самолёт начинает набирать скорость.

– Садись на своё место. Пора приземляться.

Я слезаю с него, даже не пытаясь привести себя в порядок. Он снимает презерватив, завязывает его и бросает за спину, затем застёгивает ширинку и начинает нажимать кнопки на приборной панели.

– Ты встречаешься здесь с кем-то после посадки? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает он, уже в наушниках. Всё его внимание возвращается к полёту.

– С кем?

– С моей бывшей, – говорит он в тот момент, когда я пристёгиваюсь и начинаю застёгивать блузку. Я чувствую на себе его взгляд. – Тебя это смущает?

– Нет, а должно?

Он усмехается и снова поворачивается к чернильной темноте за окном.

– Думаю, нет.

Я зачарованно наблюдаю, как он сажает самолёт, разрываясь между ним, управляющим штурвалом, и небом вокруг нас.

Он определенно хорош в пилотировании, поскольку делает это с непринужденной лёгкостью. Интересно, как долго он уже этим занимается.

После посадки Реон встаёт и отстёгивает мой ремень, словно я не сделала это сама пару минут назад, затем говорит следовать за ним. Он хватает мою сумку и выносит её наружу. Едва мы ступаем на взлётную полосу, я замечаю стоящую там женщину, которая уткнулась в телефон. У неё длинные ноги, на ней белая блузка и чёрная мини-юбка. Она выглядит так, будто одета для деловой встречи, но в таком... горячем, даже рискованном стиле.

– Ханна.

Она поднимает голову, и её взгляд скользит ко мне. Я выгибаю бровь, пока она с ног до головы осматривает меня, задерживая глаза на каждом изгибе моего тела.

– Ты взял с собой компанию? Ты не упоминал о компании, Реон.

– Должно быть, забыл, – отмахивается он, пока они направляются к машине, ожидающей его на взлётной полосе. В это время другие мужчины по кивку Реона подходят к самолёту. Ханна садится на заднее сиденье, а Реон открывает переднюю пассажирскую дверь.

– Нам нужно поговорить, – говорит он мне, имея в виду Ханну.

Я киваю и занимаю пассажирское сиденье, пока в машине ждёт водитель. Я чувствую её взгляд, когда Реон садится на заднее сиденье позади меня.

– Зачем ты берёшь с собой компанию в рабочие поездки?

– Это моё дело, Ханна, – отвечает он. Его челюсть сжимается, когда он бросает на неё короткий взгляд. Я отворачиваюсь и смотрю в окно, слушая их разговор.

– Ты её трахаешь?

– Да.

Я чувствую, как мои губы растягиваются в улыбке.

– Ладно, хорошо. Ты нужен мне в Нью-Йорке завтра. В идеале – сегодня вечером, но я знаю, что ты меня не послушаешь.

– Ты говорила с Эрлом? – спрашивает её Реон.

– Разумеется. Без меня и Эрла ты бы пропал.

– Нет, без вас обоих мне бы просто пришлось работать больше. – Спустя секунду он добавляет: – Ты не собираешься поздороваться с моей подругой?

– Привет, подруга. Назови, пожалуйста, полное имя.

Я поворачиваю к ней голову, и ее проницательный взгляд встречается с моим.

– Лилит Дэвенпорт, – отвечаю я, и она начинает что-то быстро печатать на телефоне.

– Она замужем. Ты трахаешь замужнюю женщину? – обращается Ханна к Реону. Я ловлю его улыбку и улыбаюсь в ответ, прежде чем снова повернуться к окну.

– Похоже, да, – спокойно отвечает он.

– Так ты знал. Зачем тебе вся эта драма, которая идёт в комплекте с чужой женой?

– Ты хочешь его? Поэтому злишься? – спрашиваю я её. – Я здесь всего на одну ночь. Как только уеду, он снова будет весь твой.

– Ханна замужем за моей сестрой, Эбигейл, – говорит Реон. – Через месяц отношений со мной она поняла, что сестра ей нравится больше.

Я смеюсь и поворачиваю голову через плечо, чтобы посмотреть на него.

– Это задело твое эго? Ну знаешь… то, что она предпочла тебе твою же сестру?

– Задело бы, если бы я знал, что плох в постели. Но скажи, Гусеница, думаешь, у меня есть проблемы с этим?

– Проблема никогда не была в твоих постельных навыках. Проблема в твоём самовосприятии… В том, как ты ведёшь себя с людьми, – вставляет Ханна.

– Я не виноват, что вы все слишком чувствительные, – отвечает он и подмигивает мне.

Я улыбаюсь, затем решаю достать наушники и включить музыку. Я больше не хочу слушать их деловые разговоры. Уже поздно, и хотя обычно я сова, сейчас я чертовски устала. Может, из-за водки. Или из-за всей этой драмы за последние сутки. Или, чёрт возьми, даже из-за тех великолепных оргазмов, что я испытала.

Как бы то ни было, я включаю музыку, прислоняюсь к окну и отключаюсь от всего, что происходит вокруг.

Вскоре мои мысли переключаются на то, как мне оплатить услуги адвоката по бракоразводным процессам без работы. Не секрет, что Девен всегда зарабатывал больше в наших отношениях. Хотя и я вносила свой вклад. Теперь у меня нет ни сбережений, ни дохода.

Я по-королевски облажалась.

Может, именно поэтому я и решила трахнуться с незнакомцем и улететь с ним.

Кто-то назвал бы это абсолютным безумием, но я нахожу происходящее увлекательным приключением и начинаю понимать, вся моя жизнь до этого была простым существованием.

Я хочу жить и испытывать весь спектр эмоций. Хочу совершать безумные поступки. Хочу оказаться на грани жизни и смерти и сказать миру: «Пошло всё к черту».

Может, мне стоило попросить его прыгнуть с самолета.

Говорят, это захватывает дух.

Когда мне наконец удается задремать, в моих снах появляется не Девен.

А таинственный незнакомец позади меня, которому так просто удается растормошить моих внутренних демонов.

И я не могу решить, плохо это или, наоборот, самое потрясающее, что когда-либо со мной случалось.

7.Реон

– Она уснула, – сообщает Ханна.

С переднего сиденья доносится тихий храп.

Я разглядываю её со спины. Её медные волосы убраны в пучок на макушке, а сама она прижалась головой к окну.

– О чём ты вообще думаешь? Ты не должен быть таким безрассудным. Что в ней такого особенного?

Что в ней такого особенного? Я и сам задавал себе этот вопрос.

Я вернулся в тот бар сегодня вечером в надежде снова увидеть её – это правда было безрассудно. Ведомый мыслью о том, чтобы трахнуть замужнюю женщину… снова.

– Реон, она замужем.

– Её муж трахает кого-то на стороне. Я бы не сказал, что разрушаю счастливый брак.

Ханна фыркает рядом со мной.

– Не в этом дело, и ты прекрасно это знаешь.

– Я могу трахать кого захочу.

– Да, никто и не спорит. Но у тебя есть дела, которые некоторые назвали бы… сомнительными, и ты не можешь просто брать с собой кого попало.

– Я уверен, что она не пойдёт туда и не станет вскрывать ящики с оружием, которое мы перевозим нелегально, – говорю Ханне, когда мы подъезжаем к моей квартире. – Передай Эбигейл, что я заеду к ней в следующий раз. Утром я вылетаю.

– Ты же понимаешь, что она будет не в восторге.

– Да, ну а мне нужно поспать, – говорю я, открывая дверь.

Она закатывает глаза.

– Конечно, сон – это всё, что тебе сейчас нужно.

Я усмехаюсь и осторожно открываю переднюю пассажирскую дверь. Лилит всё ещё спит, её рот слегка приоткрыт, а с губ срывается очередное похрапывание. Я тянусь к ней, и Ханна шипит:

– Просто разбуди её.

Я не обращаю внимания и подхватываю Лилит на руки. Она просыпается и смотрит мне прямо в глаза.

– Мы на месте. Водитель заберёт наши вещи.

Она не двигается, пока я несу её на руках. Водитель уже держит багаж и открывает перед нами входную дверь. Я шагаю в холл, ведущий к лифту. В этом доме весь верхний этаж принадлежит мне.

– Теперь можешь опустить меня, – говорит Лилит, когда мы заходим в лифт, а я нажимаю кнопку своего этажа. – Мне не следовало бы здесь быть, да? – она прикусывает губу и качает головой, когда я ставлю её на ноги. – Я поступила импульсивно, а мой терапевт говорила мне не поддаваться импульсам.

– Ты ходишь к терапевту? – спрашиваю я, и она закатывает глаза.

– Уже нет. Она была ужасной. Советовала мне просто избавляться от плохих мыслей и заменять их хорошими. – Последнюю фразу она произносит с фальшивым акцентом. – Будто это действительно работает.

Лифт останавливается, я выхожу и открываю двойные двери своей квартиры.

– Здесь мило.

Она заходит внутрь и сразу же внимательно всё осматривает, проводя рукой по спинке коричневого кожаного дивана, на котором разбросаны подушки в чёрно-белом пятнистом узоре. Её взгляд задерживается на большом плоском телевизоре, висящем на стене. Затем она поворачивается к обеденному столу, стоящему перед панорамными окнами. Обойдя стол, Лилит замирает и смотрит на открывающийся вид. Перед ней раскинулся городской пейзаж: взмывающие ввысь небоскрёбы, чьи огни расцвечивают небо. Вдали мерцает река, отражая огни города. Внизу пульсирует ритм мегаполиса, движение машин, непрерывная симфония жизни посреди бетонных джунглей. Иногда доносится вой сирены – напоминание о том, что город никогда не спит. Этот вид никогда не перестаёт завораживать. В каждом здании, на каждой улице, в каждой части города скрыта история, ждущая своего часа.

Я подхожу к ней сзади, упираюсь ладонью в стекло рядом с её головой. Она поворачивается и вздрагивает от моей близости.

– Хочешь немного развлечься? – спрашиваю я.

– Развлечься?

Её вызывающие глаза смотрят на меня с озорством. Чёрт.

– Да, развлечься. Уже ночь, но для города еще рано. На улицах полно тусовщиков – пьяных, шумных и готовых опозориться на глазах у всех, – говорю я, не сводя с неё глаз.

– Я уже неплохо повеселилась сегодня. Это считается?

Я протягиваю руку, убирая прядь волос ей за ухо.

– О, еще как. И я планирую повеселиться с тобой ещё, прежде чем верну тебя домой.

Она отводит взгляд.

– Не уверена, что хочу домой.

– Ты замужем, – напоминаю я.

– Не по своей воле. Честно говоря, я жалею, что вообще вышла замуж за этого мужчину.

Я отступаю и прохожу по коридору в спальню. Сменив пиджак и обувь, выхожу обратно и вижу, что она всё ещё стоит у окна, любуясь огнями города. Я собираюсь устроить ей такую ночь, что она напрочь забудет о своем муже-уебке, и хорошенько трахнуть её, чтобы она никогда больше не вспомнила о нём. Не потому, что хочу оставить её себе – это было бы безумием.

– Готова?

– Конечно. Давай напьемся, а потом займемся грубым сексом, – говорит Лилит.

– Мне нравится, как это звучит.

8.Лилит

Дорогой Дневник,

Черт! Жизнь прекрасна, когда муж тебе изменяет!

Знаю, знаю – звучит странно.

Но посмотри, где я сейчас.

И с каким мужчиной.

Интересно, какими ещё способами он сможет довести меня до оргазма.

Наверняка их гораздо больше, чем известно моему мужу.

Мои руки качаются в воздухе, и я беззвучно шевелю губами, напевая слова песни – наверняка неправильно. Его ладони лежат на моих бёдрах, а губы касаются шеи, пока он двигается позади меня.

Это самое весёлое, что со мной происходило за долгое время.

Так приятно просто отпустить всё.

Быть свободной.

У меня такое чувство, что я могла бы убить человека, и Реон не стал бы меня осуждать.

Впрочем, возможно, это говорит во мне алкоголь.

И всё это так неправильно. Но почему тогда кажется чертовски правильным?

Реон притягивает меня обратно к своему телу, и я чувствую его эрекцию. Я поворачиваюсь к нему лицом, когда он прижимает наши тела друг к другу. Танцпол забит до отказа, люди толкают нас, но нам нет до них дела. Он наклоняется, но его губы не касаются моих. Мы танцуем, кажется, уже несколько часов.

– Мне нужен воздух, – говорю я.

Он кивает, сжимает мою руку и ведет нас прямо через толпу. Люди расступаются перед ним. Реон – настоящий мужчина, совсем не такой, как Девен. От него исходит власть и веет опасностью. У него такой зловещий вид, который сразу дает понять, что в нем нет ничего обычного. Думаю, именно этим он меня и привлек.

Как только мы оказываемся снаружи, Реон заводит меня в переулок, и прежде чем я успеваю спросить, куда мы идем, прижимает меня к стене. Его руки находят мою юбку, он задирает ее, легко сдвигая в сторону стринги. Палец скользит по клитору, и он медленно водит круги, пока его губы парят над моими, почти касаясь их.

И вот тогда я осознаю, что он ни разу не поцеловал меня.

– Ты – самая горячая штучка, которую я когда-либо видел.

Он наклоняется, проводя губами по моей щеке, а зубы впиваются в мою плоть – не так сильно, чтобы пустить кровь, но достаточно, чтобы я почувствовала жжение. Все мое тело словно заряжается током от его укуса. Я никогда не чувствовала себя более живой ни с кем другим. Прохладный ночной воздух овевает мою разгоряченную кожу, а холод кирпичной стены впивается в спину. Темный, завораживающий взгляд Реона держит меня в плену. В нос бьёт запах его одеколона с примесью виски.

– О, смотри-ка, грязная шлюха и ее кавалер. Можно и нам к ней, когда ты закончишь? – раздается у входа в переулок.

Я чувствую, как Реон замирает. Он убирает пальцы от клитора и с ухмылкой засовывает себе в рот. Его дыхание обжигает мои губы, когда он произносит:

– Ненавижу, когда меня прерывают.

Я слышу приближающиеся шаги, но он не отстраняется.

– Давай, мужик, покажи, что у неё под юбкой, – говорит другой, теперь уже совсем близко от нас, всего в нескольких шагах.

Реон наклоняется и шепчет мне на ухо:

– На твоем месте я бы закрыл глаза, Гусеница.

Затем он отстраняется и поворачивается. Только теперь я замечаю двух мужчин в кожаных куртках, с бутылками спиртного в руках – один из них держит нож, на который падает свет из конца переулка.

Я должна бы сейчас бояться. Я стою в тёмном переулке с тремя мужчинами – двумя совершенно незнакомыми и одним, которого едва знаю.

– Если просто уйдёшь… – начинает тот, что с ножом, но обрывает фразу, когда его взгляд падает на меня.

Я чувствую, как он раздевает меня взглядом, и это ощущение не такое, как от взгляда Реона; его глаза горят восхищением, а этот человек смотрит грязно, с каким-то болезненным интересом.

– Конечно, вы хотите трахнуть ее? – спокойным тоном спрашивает Реон, бросая на меня взгляд через плечо. Мое сердце начинает биться чаще.

– О, мы хотим куда большего, – тот, что без ножа, лысый, смотрит на меня и кивает.

– Она действительно вкусная. И, чёрт, её киска такая тугая. Наверное, лучшая из тех, что у меня были, – говорит Реон, и от его слов у меня учащается пульс, а брови хмурятся.

– Блядь, мужик, перестань нас заводить. – Тот, что с ножом, опускает руку и поправляет член через штаны.

Я стою неподвижно, не понимая, что происходит.

Меня сейчас вырвет.

Это всё ловушка? Реон хочет моей смерти? Или, что ещё хуже… чтобы меня изнасиловали?

Конечно, нет. Правда?

Хотя, с другой стороны, я не знаю его.

Не самый разумный мой поступок.

Но вот я здесь…

Я никогда не утверждала, что умна.

Возможно, я сама виновата. Рассказала ему о своих тёмных мыслях, и он решил устроить это, чтобы напугать меня, заставить переосмыслить их? И хотя я против того, чтобы руки этих двоих прикасались ко мне, я всё ещё очень хочу посмотреть, как они истекают кровью.

– Ладно, может, ты получишь то, что останется от неё, когда мы закончим, – говорит кто-то из них. Думаю, это был лысый, потому что он роняет бутылку на асфальт – та разбивается, и остатки спиртного растекаются по земле к моим ногам. Я слежу за ней взглядом, прежде чем снова поднять глаза на происходящее. Парень делает шаг в мою сторону, но Реон всё ещё преграждает ему путь. Тот, что с ножом, наблюдает, отхлёбывая из бутылки и сжимая лезвие. Атмосфера накалена, адреналин пульсирует в моих жилах, пока я оцениваю ситуацию, разворачивающуюся передо мной. В глазах Реона опасный блеск, который я успеваю заметить мельком, когда другой мужчина делает шаг вперёд, и его намерения становятся очевидны.

– Я ведь не говорил, что люблю делиться, – Реон хитро усмехается и бросает на меня взгляд. – Закрой глаза, сейчас же, Гусеница, – приказывает он, и я осознаю, что алкоголь испарился из его организма. Словно его и не было. Теперь передо мной стоит мужчина, кажущийся куда более опасным, чем оба этих незнакомца.

Я не слушаюсь, и он поворачивается в тот момент, когда лысый парень подходит ближе. Прежде чем я успеваю сказать хоть слово или даже пошевелиться, Реон бьет его кулаком в горло. Тот падает на землю, хватая себя за шею и издавая захлебывающийся, беззвучный вопль, пока его напарник бросается вперед. За четыре шага – да, я считаю – он оказывается рядом с Реоном, который поворачивается к нему. Реон уклоняется и бьет его по руке, заставляя разжать пальцы. Он хватает нож и одним быстрым движением вонзает его в живот нападающего.

Всё происходит так быстро – в одно мгновение.

Крики мужчины разрывают узкое пространство переулка, но тонут в грохоте музыки, доносящейся из бара. Реон проделывает с ним то же самое, что и с его приятелем, бьёт его в горло, обрывая крик. Парень падает на колени, его руки тянутся к животу, не касаясь ножа, а лишь сжимаясь вокруг раны.

– Я говорил тебе закрыть глаза, – говорит Реон с ухмылкой, и я понимаю, что он смотрит прямо на меня.

– На ноже остались твои отпечатки, – говорю я, делая шаг ближе. Когда оказываюсь рядом, он смотрит на меня сверху вниз. Я приподнимаюсь на цыпочки, а он лишь усмехается, когда я целую уголок его губ, не касаясь их полностью. Мужчина сам не делает попытки поцеловать меня, а я хочу, чтобы первый шаг сделал он.

– Я думала, ты позволишь им надругаться надо мной. – Его взгляд скользит к моим губам, словно он раздумывает над поцелуем. Но его рука, та самая, что только что обезвредила двоих, лишь касается моего лица. Нежно. Меня накрывает волна разочарования от того, что он не целует меня.

– С чего бы я стал делать нечто подобное? – отвечает он.

Мне нечего ответить, поэтому я просто поворачиваюсь к мужчине с ножом в животе. Я наклоняюсь и сжимаю рукоятку, оглядываясь через плечо на Реона. В его взгляде что-то мелькает, когда он смотрит то на мою руку, то мне в глаза.

– Если я вытащу нож, он умрёт? – спрашиваю Реона. Парень издаёт звук, но я игнорирую его. Он не смеет пошевелиться, пока моя рука лежит на рукоятке.

– Да, Гусеница, он, скорее всего, истечёт кровью. – На его губах проступает усмешка, и вот тогда приходит осознание. Каким-то образом, за ночь, которая должна была сломать меня окончательно, я нашла того, чей характер оказался столь же извращённым и испорченным, как и мой собственный. Он просто умеет лучше скрывать его.

Повернувшись обратно, я смотрю вниз, где парень молча умоляет меня глазами, и я теряюсь в боли, которую вижу в них.

Я наклоняюсь так, что мои губы почти касаются его уха, и говорю:

– На самом деле мне стоит поблагодарить тебя за то, что ты показал мне сегодня ночью. И тебе повезло, что ты сохранил свой член после того, что планировал.

Тот, что держит нож, издает захлебывающийся звук.

– Я мог бы позволить тебе отрезать его, если хочешь, – предлагает Реон.

Я резко вдыхаю, отстраняясь, в то время как глаза парня расширяются от ужаса.

– Представь только, сколько крови было бы, если бы я это сделала?

Сколько времени потребовалось бы такой ране, чтобы убить его?

Моя рука двигается, и его ладони опускаются на мои. Он пытается разжать мои пальцы, но я крепко держу нож.

– Бьюсь об заклад, теперь ты жалеешь, что был такой свиньей. О чем ты мечтал? Насиловать и калечить женщин? – Я цокаю языком. – Почему среди мужчин так много лживых мудаков-изменщиков?

– Гусеница, – слышу голос Реона за спиной.

– Это правда, – отвечаю ему, не отводя взгляда от того, кто всё ещё держит меня. Его руки скользкие, но он понимает: если осмелится тронуть меня, лишь ускорит собственную гибель из-за ножа в животе.

Эта власть, прилив адреналина – с ними не сравнится ни один кайф, что я испытывала.

А я перепробовала большинство наркотиков.

Гналась за острыми ощущениями.

Но, пожалуй, это – моё самое любимое.

– Кажется, ты получаешь от этого нездоровое удовольствие, и как бы мне ни не хотелось гасить блеск в твоих глазах, нам нужно уходить, пока кто-нибудь не появился, – говорит Реон.

Я вглядываюсь в глаза ублюдка.

Интересно, видит ли он, что я впервые чувствую себя по-настоящему живой?

Понимает ли, насколько повреждён мой рассудок?

Я ухмыляюсь ему.

– Мне этот исход нравится куда больше того, что планировали вы. – Я бросаю взгляд на второго парня. – Он, по крайней мере, явно больше в мою пользу, согласен?

Я дёргаю нож, и лезвие с легкостью выходит из его живота. Мужчина стонет от боли, кровь сочится сквозь пальцы, прижатые к его ране.

О чём он думает сейчас?

Боится ли, что умрёт?

Ха.

Так ему и надо.

Тупой идиот.

Я чувствую, как Реон подходит ко мне. Он забирает нож, вытирает его об одежду одного из парней и убирает во внутренний карман пиджака. Я смотрю, как Реон достаёт носовой платок и вытирает кровь с моих рук. Капли успели забрызгать кожу, и он бережно стирает их. Потом подносит мою ладонь к губам, целует её и убирает платок обратно.

– Нам пора домой.

– Но я не устала, – возражаю я.

Нет. Наоборот – я чувствую себя лучше, чем за долгое время.

Живой. Наполненной силой. Возбуждённой.

– А кто сказал, что мы возвращаемся домой, чтобы спать?

Я улыбаюсь его словам, когда мы начинаем идти. Реон внимательно проверяет, не осталось ли свидетелей, и мы держимся в тени, пока поднимаемся к его дому. Он совершает несколько звонков, и я слышу, как он просит кого-то «стереть все следы» его присутствия сегодня ночью. Мы не произносим ни слова, пока не заходим в лифт.

– Что ты собираешься делать с ножом? – спрашиваю я, когда мы выходим из лифта, и Реон открывает дверь. Повернув замок, он проходит на кухню, открывает посудомоечную машину, кладет нож внутрь и запускает ее, прежде чем повернуться ко мне.

– Отдай мне свою одежду, – приказывает он.

– Не самый вежливый способ попросить меня раздеться, но ладно.

Я снимаю одежду, как он велел, прежде чем перейти к камину в гостиной. Он разжигает его, и появляются языки пламени. Как только разгорается пламя, он срывает с себя одежду и бросает ее в огонь. Затем подходит и забирает мою. Когда мужчина поворачивается, я вижу, что вся его спина покрыта татуировкой: женщина с чётками в руках, окружённая со всех сторон огнём.

Я знала, что у него есть татуировки – те, что на пальцах, прекрасно видны, – но не ожидала, что вся его спина тоже покрыта чернилами.

Он бросает мою одежду в пламя и, поворачиваясь ко мне, ловит мой взгляд. Я улыбаюсь ему.

– Ты часто этим занимаешься? – спрашиваю. Его взгляд задерживается на мне, тёмный и пронзительный, словно он видит меня насквозь. Он стоит передо мной обнажённый, внушительный, будто высечен из гранита или мрамора, словно ожившая греческая статуя. Его татуировки резко выделяются на теле, когда отблески пламени пляшут на золотистой коже. Он – дьявол, опасный и наблюдательный.

Молчание затягивается, пока Реон, наконец, не произносит:

– Помнишь, мы говорили о моих любимых занятиях? – Я киваю. Он обводит обжигающим взглядом моё голое тело. – Это и есть моё самое любимое занятие.

От его ответа у меня замирает сердце. Все в моём мире видели во мне другую и никогда не понимали. И вот передо мной стоит мужчина, который, возможно, наконец-то поймет меня, разделит те мысли, что роятся в моей голове, и не попытается загнать меня в рамки.

Теперь я вижу его настоящим, и это лишь возбуждает меня сильнее.

– Но почему? Почему такой, как ты… – я провожу рукой в его направлении, пытаясь объяснить, какой он идеальный и успешный.

– Такой, как я? – переспрашивает он, приподнимая бровь и подходя ко мне ближе. – Что значит «такой, как я»? Ты увидела костюм, самолет и сделала выводы?

– Ты кажешься таким нормальным со своими командировками, идеально уложенными волосами и историей про невестку, по совместительству бывшую девушку.

Он облизывает губы, слегка пожимает плечами, и на его губах появляется едва заметная улыбка.

– Определи понятие «нормальный». Да, я веду обычную жизнь, но я также отнимаю жизни.

Я сжимаю кулаки, но, глубоко вздохнув, разжимаю их.

– Но почему?

– Тебе понравилось? – спрашивает он. – Когда ты вытащила нож из того отброса? Или тебе понравился сам риск – возможность быть убитой? Что именно, Гусеница?