Текст книги "Борьба за любовь (ЛП)"
Автор книги: Л.П. Довер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
«А-а-ар-р-ргх!..» — сам Дух Сети не знает, насколько лейтенанту хотелось разбить ИскИну его грёбаную виртуальную морду!
Бессердечный электронный мудак! Там же наш человек!..
Далёкий приглушённый стрёкот вдруг затих. Джей взволнованно насторожился.
Что с тобой, Ицуми?!
«Людвиг!!! — взвыл он в виртуальный эфир. — Они же её убьют!»
Действительно ли Мэтьюз хотел спасти капитана Ицуми, или просто хотел получить хоть какую-то причину мчаться вперёд и крушить всё на своём пути — он бы сам сейчас не смог сказать.
«Не атаковать. Семь минут пятьдесят секунд до готовности», — услышал лейтенант в ответ.
Он чуть было не всадил в сердцах свой металлопластиковый кулачище в землю, остановив его в каких-то сантиметрах от того, чтобы шумом от удара обнаружить себя и всю группу.
Чёртов Номура! Чёртов Людвиг! Чёртовы риски! Чёртова Ицуми, которую дёрнуло сюда соваться, мать её так!
Внутренний монолог Джея переполнился ругательствами. Его рвало между желанием бежать и разрушать, трусливым позывом уматывать подальше отсюда и необходимостью подчиняться приказам. А ещё — он вдруг понял, что и правда хочет рваться капитану Ицуми на выручку. Потому что она — своя, несмотря на то, что творила с ним ещё день назад. Потому что полезть одной на объект Номуры не хватило бы яиц даже самому Джею. А ей — хватило. Потому что Джей хотел, чтобы…
Внезапно белый шум общего канала коммуникации на секунду затих.
Лейтенант насторожился и даже обернулся на отряд за спиной — посмотреть, что случилось. Но в следующее мгновение пришло общее оповещение от Людвига.
И это оповещение было совсем не таким, какое лейтенант ждал.
ИскИн почти кричал. Впервые на памяти всех, кто его сейчас слышал.
«Внимание группе! Срочная эвакуация! На объекте обнаружены активные заряды! Мощность неизвестна! Время до детонации — около двух минут! Всем срочно эвакуироваться на максимальной скорости!»
Не успел он договорить, как где-то внутри снова застрекотали автоматы, ещё ожесточённее, чем раньше.
Боевая группа отреагировала на слова ИскИна мгновенно. Люди и киборги в экзоскелетах сорвались с места и понеслись сквозь чащу, не заботясь о скрытности и прорубая собой просеки в подлеске. Дроны тут же выпрыгнули на уровень над макушками деревьев и включили форсаж, улепётывая куда подальше.
Но Джей Мэтьюз не был бы Джей Мэтьюз, если бы подчинился этому приказу.
Удирать?! Оставить Ицуми там?! Оставить его пушки и лезвия зудеть и так ни разу и не выстрелить?..
Вот уж хер вам! Джей Мэтьюз не бежит при таких раскладах!..
«Р-р-ра-а-а!..» — зарычал он мысленно вместо того, чтобы рвануть сквозь чащу вместе со всеми.
И отпустил пружину прыжка.
* * *
Людвиг не успел его остановить. Чрезвычайные полномочия — значит, нужна отмашка Араширы, а её мгновенно не получить.
«МК-3» взмыл в воздух будто из гравитационной катапульты.
Кронштейны лазерных пушек на плечах изогнулись в полёте, целясь в то, что могло появиться на земле. И не зря.
Невидимые датчики вторжения сработали — и из невысокого земляного вала перед круглым зданием объекта выехали турели, уже нацеленные в летящего по дуге Джея.
Это заняло всего секунду, но ещё до того, как они успели выстрелить, даже до того, как полностью вышли из земли, с плеч «МК-3» полыхнуло дважды — и четыре из шести турелей вспыхнули и задымились. Но оставшиеся две смогли-таки дать залп. С характерным звуком — словно кто-то дёрнул слабо натянутую струну.
«Рельсà».
Плохо дело…
Прежде чем Джей успел среагировать, его экзоскелет крутанулся в воздухе, уклоняясь. Похоже, он сделал это даже до самого выстрела — увернуться от иглы, летящей на гиперзвуке, реагируя на выстрел, не смог бы никто. А у него — получилось.
Турели не попали в капсулу с его старым, слабым и хрупким телом — это главное. Одна игла из их рельсотронов вспорола по касательной лист грудной брони, вторая — со звонким шлепком оторвала ему левую руку ниже локтя. Но больше ничего две оставшиеся турели сделать не смогли — третий залп лазеров заставил замолчать и их.
Заложив после уклонения невероятный кульбит в воздухе, «МК-3» приземлился на крышу круглого здания. Джей тут же оттолкнулся и длинными прыжками побежал. Туда, откуда доносились автоматные очереди. Туда, где должна была быть Ицуми.
Из люков в крыше на его пути взмыли вверх четыре крупных боевых дрона. Больше тех, что чуть не замесили тогда их с Ицуми возле Оазиса… Судя по тому, как замигало красным в глазах у лейтенанта, экзоскелет считал, что встретил опасных противников.
Но ещё до того он снова услышал звук слабо натянутой струны. В тот же момент с его плеч вновь полыхнуло. Но — в последний раз. Два подбитых лазером дрона задымились и обрушились вниз, а обе его лазерных пушки взорвались ошмётками проводов, зеркал, линз и металлопластика — времени на уклонение просто не было.
Следующим же прыжком «МК-3» оказался под одним из ещё не сбитых дронов. Пока «рельса» перезаряжалась у обоих, он вскинул единственную руку и засадил очередь в дальний дрон, а после — резко прыгнул вверх и полоснул мономолекулярным лезвием тот, что был над ним. Оба не увернулись — один распался надвое, а второй, подёргавшись от крупнокалиберных попаданий, пошёл по косой траектории вниз.
Ещё пару секунд — и Мэтьюз рывком перегнулся через край крыши в том месте, где, согласно плану здания, должен был быть ближайший к выстрелам вход. И сразу же отшатнулся, запустив пару «подстволок» из-под пулемёта в предплечье. Турели с той стороны даже не успели высунуться — только открыв люки, они сразу же получили по гранате внутрь и разлетелись на куски.
Но стоило Джею спрыгнуть вниз, чтобы оказаться перед воротами, он понял, что просчитался. Возле самой стены нашлись ещё две, встретившие его всё тем же резким звуком «рельсы».
Экзоскелет снова увернулся. Почти успешно. Одна игла шлёпнула в стену возле правого плеча, выбив облако бетонной пыли и осколков. Вторая — всё-таки задела левое колено.
Перед «глазами» загорелась плашка: «Повреждение опорно-двигательной системы!», и ещё одна: «Повреждение прыжкового механизма!». Но мозг лейтенанта, ускоренный синхронизацией с «МК-3», их проигнорировал.
Одна из турелей, пока перезаряжала «рельсу», получила очередь из пулемёта в его целой правой руке. А вторую он, оттолкнувшись неповреждённой ногой, просто срубил под корень сменившим пулемёт лезвием.
Упав на бок, Джей резко поднялся и замер на секунду, осматриваясь. Весь боевой рывок занял от силы секунд десять, но в это время уместилось столько событий, что он не был уверен, что даже его богатые всеми возможными сенсорами ощущения засекли всё.
Но вокруг было тихо. И только за воротами слышался автоматный грохот.
Тогда — туда.
Ицуми, держись! Джей Мэтьюз уже на подходе!..
Наверное, в этот момент «МК-3» сам включил форсированный режим — на прорыв в здание при ограниченной видимости противника нужна была дополнительная скорость. Экзоскелет много чего делал, не спрашивая, будто рефлекторно. Его и Джея сознания работали словно пара танцоров, с отдельными движениями для каждого, но неразрывные в результате. И их танцем был этот смертоносный спурт.
Как ты то ни было, ощущения Джея вдруг смазались, и следующие несколько секунд слились для него в одно-единственное текучее и размытое действие.
Вот он двумя взмахами мономолекулярного лезвия прорубается сквозь полотно ворот и включает режим непрерывного огня.
Вот перед ним открывается картина: десятка полтора автоматчиков, разворачивающихся на шум, трёхметровый киборг, лежащий ничком на полу поодаль, а между ними — измочаленное пулями полноватое тело и голая, окровавленная капитан Ицуми, лицом в пол и в луже крови.
Вот он аккуратно, чтобы её не зацепить, поливает автоматчиков из пулемёта, пока их очереди звонко бьются о его броню, не причиняя никакого вреда. Самих боевиков от попаданий крупного калибра просто разносит на куски, словно внутри них — взрывчатка. А Джей чувствует то самое кровожадное тепло, идущее откуда-то изнутри, которое долго копилось и искало выхода. Вот этого, именно этого он и хотел с того момента, как слился с «МК-3»! Какой же кайф!!!
Вот все автоматчики мертвы. Экзоскелет косо прыгает к Ицуми и при приземлении заваливается на бок — повреждённое колено не держит.
Вот он хватает капитана, прижимая к груди, и прыгает снова — обратно к воротам, уже сделав поправку на нерабочую ногу. И пробивает почти развалившуюся створку плечом, кажется, даже не задев Ицуми.
Ещё один последний, мощный толчок одной рабочей ногой уже за пределами здания, включив бустеры за спиной на полную мощность…
И вот тогда за спиной рвануло так, что сознание Джея поплыло. Их обоих подкинуло над большой бетонной «таблеткой» на добрую сотню метров, отбросив далеко в лес.
Всё, что он успел сделать, перед тем как отключиться, это обнять Ицуми рукой и ногами, развернувшись спиной вперёд. Чтобы у неё был шанс.
А дальше — темнота.
Примечания:
[1] Шимѐн-сокà — японская поговорка. Дословно: «Песня Чу со всех сторон» (яп.). Означает ситуацию, в которой поражение очевидно и надежды нет.
[2] Морецỳна-кỳма — яростный медведь (яп.)
Глава 19. Винтик в системе
Не каждый нейромод встраивается в человеческий мозг глубоко.
Самые дешёвые подключаются поверхностно, реагируют всего на несколько видов мысленных импульсов, иногда выдавая обратную связь даже просто звуком. Очень простые, для тех аугов, которые либо не могут себе позволить ничего дороже, либо по какой-то глупой причине не хотят «слишком сильно кибернетизироваться».
Нейромоды подороже умеют считывать мозговую активность практически целиком, реагируя на неё собственными информационными сигналами, посылаемыми обратно в нервную систему. К таким можно подключать сложные импланты, с ними можно вести мысленный диалог, в них, если есть немало денег, можно устанавливать урезанные ИскИны-помощники, незаменимые во многих ситуациях.
Но Доминас ушёл ещё дальше. У него в теле капитана Кайяды Ицуми был настоящий карт-бланш. Своя собственная, более быстрая нервная система — уникальный среди нейромодов способ подключения к мозгу — делала его хозяином любой ситуации, как только он посчитает необходимым вмешаться. Усилиями Братства он всё время был на её стороне — включался только в по-настоящему критические моменты, вывозил её из передряг на автопилоте и переставал вмешиваться, когда она об этом просила или когда это было опасно для Кай. Но оставался начеку, готовый снова перехватить управление, когда потребуется. Так случилось и в этот раз.
Доминас погрузил Кай в медицинский анабиоз, как только засёк смертельные раны и понял, что помощь пришла. Капитан Ицуми не почувствовала, как её подхватили и вынесли наружу с арены драки, почти закончившейся для неё плохо. Она не ощутила взрывной волны и оставалась в глубоком бесцветном сне, пока медицинские роботы колдовали над ней, а их хирурги-операторы приговаривали, что если бы не медикаменты — она бы умерла ещё там, в лесу возле нейтральной зоны.
Искра сознания снова затеплилась в её мозгу много позже, когда изорванное тело достаточно восстановилось, чтобы мысли не мешали залечивать повреждения. И как только Кай снова оказалась в своём теле, она тут же поняла, что побывала в серьёзной переделке, хотя сквозь невообразимый треск в голове ещё ничего не могла вспомнить, — болело буквально всё.
Какое-то время она лежала без движения, понемногу осознавая себя и привыкая к тому, что у неё снова есть тело, пока даже не пытаясь понять, где она и что здесь делает. А в голове в это время медленно расступался туман.
Амнезия напоминала вышедшую из берегов мутную реку, залившую ландшафт памяти. Когда вода начинает уходить, обнажая поверхность, сначала показываются самые высокие пики.
Как только туман начал отдавать связные образы, первым в сознании Кай зажглось самое ужасное и болезненное воспоминание. То, которое она старалась спрятать как можно глубже последние двенадцать лет. Ржавый крюк, входящий под рёбра тупым гнутым прутом. На адреналине сначала просто странно давящий, изнутри, так, как не должно быть. А через секунду, которую тело тратит на осмысление невообразимого, — взрывающийся адской болью. Исступлённый крик, рвущийся, кажется, отовсюду, из каждой клетки тела. Страх, всеобъемлющий и ледяной, потому что никто не поможет — уже слишком поздно. И банда больных ублюдков с хищными улыбками, тянущая свои зазубренные ножи, чтобы…
Когда эта картинка, приглушённая и размытая, но всё ещё пробирающая до костей, возникла в мозгу, Кай вскрикнула и широко открыла глаза, машинально попытавшись вскочить. Воспоминание прошло по телу разрядом и растеклось волной жара до кончиков пальцев.
Образы из памяти на некоторое время отступили, а сознание, простреленное шоком, ненадолго сфокусировались на том, что было снаружи.
Глазные импланты показали больничную палату. Кай лежала на койке, одетая в диагностический костюм пациента, впившийся в её кожу несколькими иглами и прилипший к ней дюжиной датчиков. Она была пристёгнута наручниками.
Что за чёрт?!
Но удивление вспыхнуло и погасло. Потому что вязкая муть на её памяти покатилась дальше, сдавая позиции и открывая всё новые детали.
Вот она лежит обнажённая на гладком и холодном столе. Руки и ноги так же крепко пристёгнуты. Над ней копошатся несколько человек с зелёными неоновыми прожилками на подбородках, в светло-серых одеждах и забрызганных кровью хирургических фартуках. Поодаль от них стоит и напряжённо наблюдает пожилой, но совсем ещё не старый человек с жёлтыми прожилками в седой бороде… «Старейшина Шигемацу», — подсказывает память. Очень страшно. Она не может двигаться и не может даже кричать — в горле трубка искусственной вентиляции лёгких. Она пытается хрипеть, но ничего не выходит — на неё не обращают внимания.
Вот снова те же больные ублюдки, чьи ножи сделали с ней… то, что память отказывается воспроизводить даже сейчас. Только теперь на их лицах — панический ужас. Вокруг — много крови и ошмётков тел. Она убивает их по одному, медленно и с наслаждением. Она училась этому по материалам в Тёмной Сети, у тех, кто знает в этом толк. И была хорошей ученицей. Никто из уродов не умер сразу. Все сначала этого захотели. А потом — начали умолять. И лишь после этого смогли очистить этот мир от себя. Месть состоялась. Только почему вместо удовлетворения на душе стало так пусто?..
Вот посыпались сполохи воспоминаний поменьше — Кай принимают в полицейские, она впервые стреляет в человека на холодной ночной улице, она впервые, кажется, влюбляется, всего за три дня до…
Капитан Ицуми просидела на больничной койке ещё долго, вперив пустые глаза в стену перед собой и ловя крупицы своей собственной истории, так, словно если сейчас пропустить одну — она больше не вернётся.
Где-то среди пёстрого потока воспоминаний о её родителях, об обучении в Братстве Гармонии и о прорыве в лабораторию «Гамма 8» на поверхности показались и события утра, которое привело её в лапы к Эйдо Номуре.
Старейшина даёт ей детали задания. «Вот точка на карте. Направляйся туда, брось свой электробайк за несколько километров и иди. По дороге тебя встретят два дрона: один пополнит все запасы в твоих имплантах, чтобы их хватило, а второй — даст нужный софт, подключи его в нейропорт». Потом оба дрона, совершенно бесшумные, подлетают к ней прямо на ходу — и когда второй подсоединяется в разъём, выскочивший из ладони, её сознание на какую-то долю секунды отключается. Это очень похоже на перезагрузку Доминаса. Слишком похоже. Ей влили в голову что-то серьёзное! Она стискивает зубы от злости, она пытается связаться с Шигемацу, но Доминас говорит, что не может установить соединения с Сетью. Ксо-о-о!.. Что за… И всё же, после минуты лихорадочных размышлений, она решает, что, вероятно, таков план Старейшины. А значит — нужно закончить задание, оно слишком важно и срочно, чтобы сейчас отступать…
Стоп.
Пазл сложился, и мысль прострелила тело, словно электрический разряд, заставив расправить плечи и напрячься.
Шигемацу — и был тем, кто отдал её на растерзание?! Установил петлю контроля, чтобы поближе подобраться к неуловимому Номуре, а потом — взять его «на живца»?!..
В этот момент на Кай нахлынули эмоции того разговора. Старейшина что-то объяснял, а она, как десять лет назад, на обучении в Братстве, смотрела на него преданными глазами, не спрашивая деталей. Он был таким… открытым, раскаявшимся, обходительным…
Да чёртов седой «гармоник» её просто… истратил! Словно патрон в стволе, не планируя, что она переживёт эту миссию… Ксо-о-о!..
Входящий звонок в комме выдернул Кай из глубины эмоционального шторма на его поверхность.
И это был он. Шигемацу.
Увидев его седое лицо, она сжала зубы до скрежета и задышала чаще от переполняющей ярости. Но всё-таки приняла вызов.
— Шигемацу-сэнсэй, — капитан Ицуми глухо процедила приветствие сквозь зубы, обойдясь без поклона.
— Кайяда-кун, — тепло улыбнулся в ответ Старейшина, глубоко склонившись. — Как же я рад видеть тебя…
— Потому что уже и не ждали, сэнсэй? — Кай так многое хотела сейчас сказать — и не могла. Она никогда не срывалась на своего учителя. И не знала, как это сделать теперь. Между ними словно был незримый барьер, который не пускал весь её гнев наружу, чтобы не вылить его ненароком за один раз на этого…
— Память вернулась, я полагаю… — вздохнул Шигемацу и опустил взгляд.
— Вернулась, — от клубящейся в груди злобы она дышала глубоко и часто. — И я не…
— Прости меня, моя кохай… — Старейшина перебил Кай так порывисто, будто опасался услышать от неё что-то такое, с чем не сможет жить дальше. — Я… Я правда не видел другого варианта. Номура… По данным Братства, у тебя была всего одна попытка, понимаешь? Всего одна… — он начал бормотать и даже слегка заикаться. — М-мы… Мы знали, что ему интересно иметь больше влияния в антикорпоративном Управлении госкорпорации и… ч-что он недавно испытывал технологию перепрошивки нейромода, чтобы переопределить…
— Но Вы же могли сказать хотя бы мне!!! — плотина, удерживавшая клокочущую ярость, всё-таки не выдержала — и рассыпалась. Капитан Ицуми заорала, и, кажется, не мысленно, а вслух. Но комм передавал и такой крик. Когда кричишь вслух, в мыслях — так же громко. — Сказать мне самой, Старейшина!!! Это — моя работа!!! Я знаю риски…
— Нет, Кайяда-кун, мы не могли… — почти прошептал Шигемацу.
Он впервые на её памяти выглядел жалко. Часто моргал, словно пытаясь не пустить слезу, на лице — мученическая гримаса, руки нервно мнут пальцы так, что видно, что делают больно ему самому. Это смятение выглядело таким настоящим, что Кай, внезапно для самой себя, захлебнулась своей тирадой и замолчала.
— Мы не могли тебе сказать, прости… — Старейшина неровно вздохнул. — Мы не знали, какую информацию Номура сможет считать из твоей памяти, даже после того, как мы её… законсервируем.
— Моя память… тоже из-за Вас?! — перед её глазами снова встали вытащенные наружу из памяти уродливые рожи и зазубренные ножи, а внутренности сдавило фантомной болью от давно задвинутого в самые недра памяти ржавого крюка.
— Но… — Шигемацу поперхнулся, судорожно решая, как ответить. — У нас же не было выбора… Мы же…
— Выбор есть всегда, помните, сэнсэй? — тихо оборвала его Кай, кажется, пытаясь сквозь Сеть прожечь глазами дыру в седой голове Старейшины. — Этому учили меня Вы. И у Вас тоже был выбор, — она сделала глубокий и долгий вдох, замолчав, но не отводя взгляд. Укротила душевную бурю. И твёрдым голосом закончила: — Я понимаю Ваше решение. И принимаю его. Но больше не желаю Вас видеть. Никогда, сэнсэй. Простите.
Секунду эта фраза висела в виртуальном воздухе комма, как поднятая ветром пыль оседая на всём, до чего могла дотянуться.
Шигемацу застыл, с ужасом в широко раскрытых глазах глядя на ученицу. Всё-таки она что-то для него значила. Что-то важное. Что-то, чего он не хотел терять.
Но недостаточно важное, чтобы не принести без колебаний в жертву, когда «не было выбора».
Лицо седого Старейшины дёрнулось, и он нервно поморгал, тоже справляясь с эмоциями.
— Как пожелаешь, Кайяда-кун, я не могу и не стал бы тебе приказывать… — Шигемацу сглотнул, и, окончательно совладав с собой, превратился в того же усталого, могущественного человека с тенью сожаления во взгляде, каким обычно и был. — Я просто хочу, чтобы ты знала: мне бесконечно жаль, что не нашлось другого варианта. И ещё — спасибо тебе, Ицуми-кун. От имени всего Братства Гармонии и, возможно, всех выживших нашей… неудачливой планеты. Несмотря на то, что… В общем, ты сама увидишь в новостях. Ты спасла многие жизни, рискнув своей, знай это! И мы все у тебя в неоплатном долгу.
Он исчез из комма, а Кай ещё долго смотрела пустыми глазами в стену, чувствуя, как по щекам текут такие редкие в её возрасте и такие жгучие слёзы.
* * *
Когда раздался стук в дверь, капитан Ицуми просто лежала и смотрела в потолок.
Она вздрогнула и резко повернулась на звук.
— Входите.
В её голосе, кажется, всё ещё остался металл. По крайней мере, лейтенант Мэтьюз, появившийся в дверном проёме, посмотрел на неё удивлённо и обеспокоенно, колеблясь, входить ли. Он был одет в странные свободные серо-голубые брюки и рубашку навыпуск.
— Рад, что тебе уже лучше, Ицуми! Привет! — осторожно улыбнулся он.
— Хисашибури-десу [1], Мэтьюз, — устало кивнула Кай, смягчая холодный взгляд, и сделала короткий жест головой: — Заходи.
Лейтенант кивнул и осторожно сделал несколько шагов к её койке, достав из-за спины букет из трёх нарциссов [2]. Хилых, но живых! Похоже, он потратил на них целое состояние — живые цветы в Нью-Токио иногда стоили больше, чем человеческая жизнь.
Кай вымученно улыбнулась, увидев нарциссы:
— Спасибо тебе за цветы, это… — она запнулась, подбирая слово, — неожиданно. Но к месту. Благодарю, — она коротко склонила голову.
— Рад, что к месту, — Мэтьюз несколько смущённо заулыбался и стал шарить глазами в поисках места, куда эти цветы можно было бы поставить. — Ох и сложно же было их раздобыть, не выходя отсюда… — наконец, нашлась небольшая полка, торчавшая из стены рядом с койкой Ицуми, и он просто положил нарциссы туда.
— Так ты тоже в этой клинике? — подняла бровь Кай, кивнув на его одежду. — Кстати, где это мы конкретно?
— Это — Юго-Восточная, лучшая у «Конга», — лейтенант нажал на кнопку в стене, выдвинув скамейку для посетителей. — А я — да… Побился немного, пока тебя вытаскивал… — он усмехнулся и, кряхтя, сел.
Было видно, что ему больно двигаться, особенно — не просто волочить ноги, а менять положение тела.
— Так это тебе я обязана тем, что вообще пришла в себя?.. — капитан удивлённо воззрилась на него, не в силах поверить.
— Типа того… — Мэтьюз смутился ещё больше и потупил взгляд. — Но когда там всё рвануло, меня тоже в итоге неслабо зацепило — контузия, кости поломало при приземлении, даже с гравикомпенсаторами в капсуле «МК-3»…
— Тебе дали «МК»?!
— Ага, дали… — лейтенант вздохнул. — Но, думаю, больше не дадут. В расход я пустил экспериментальную технологию. Не знаю, много ли их вообще на вооружении, но теперь — точно на один меньше, — он осклабился, морщась от головной боли.
— Спасибо, Мэтьюз, — Кай посерьёзнела. — Без тебя мне бы — точно конец. Я у тебя в долгу. По-настоящему.
— Да ладно… — он, похоже, даже зарделся. — Говорят, это мы все у тебя в долгу. После взрыва в лабе Номуры мало что смогли найти, но Старейшины Братства в один голос твердят, что тебя надо не арестовывать, — Мэтьюз кивнул на наручники, — а наградить. Хотя Главный всё равно сказал, что пока не разберётся — не отпустит…
— А давно я… здесь?
— Третий день. А мне только десять минут назад сообщили, что ты очнулась. Тут, пока мы в отключке лежали, столько всего произошло…
— Что именно? — Кай насторожилась.
Лейтенант усмехнулся.
— Как говорит премьер-министр, «Японский Конгломерат вошёл в зону турбулентности, но это значит, что нужно пристегнуть ремни и дать экипажу — то есть, правительству во главе с ним, — справиться с ситуацией».
Тут у Мэтьюза замигал и завибрировал браслет на левой руке. Он скосил на него взгляд и со вздохом пояснил:
— Процедура. Поломанные кости филлером с нанороботами укрепляют. В следующие два часа — наркоз, а потом — полдня боли, — он покачал головой. — Зато, говорят, кость покрепче становится — может, я скоро как ты буду, бронированный, — лейтенант подмигнул и, кряхтя поднялся. — Ладно, Ицуми, я завтра зайду, как отпустит. А ты дайджест хотя бы посмотри — на то, что мы с тобой натворили, глянуть точно нужно.
— Удачи, Мэтьюз, — кивнула Кай. — И спасибо тебе ещё раз, что… полез вытаскивать.
— Я передам благодарность моим тормозам и мозгам, как только сумею с ними связаться, — сострил тот и, хохотнув и поморщась от боли, вышел.
А он — хороший парень, оказывается, подумала Кай, когда дверь за лейтенантом закрылась. С ходу не скажешь, конечно, но если поглубже копнуть — вполне «свой», хоть и творит иногда не пойми что. И цветы эти ещё… Интересно, это — вежливость (от Мэтьюза-то! ха!), или он за ней ухаживает?
Капитан Ицуми с удивлением для себя обнаружила, что впервые за долгое, очень долго время не против того, чтобы за ней поухаживали. Ничего постоянного у неё не было ни с кем с той самой ужасной ночи, закончившейся на крюке… Но и не хотелось. Все тринадцать лет.
А Джей Мэтьюз, не человек, а кусок безбашенного, самоуверенного авантюриста, своими нарциссами сумел если не пробить её скорлупу, то хотя бы оставить там трещину, сквозь которую внутрь теперь словно бы просачивался свежий, цветочный запах нормальной жизни.
Надо будет прощупать, не готов ли он на что-то большее, чем цветы… Кай улыбнулась себе под нос.
В этот момент в левом верхнем углу зажглась иконка входящего сообщения.
«Доминас, просмотреть».
Это оказался полковник Шиба. Похоже, был слишком занят, чтобы позвонить. Послал видео.
В кадре он с каменным лицом выразил радость по поводу того, что капитан Ицуми идёт на поправку, и сообщил, что её ждут обратно в спецотделе, как только внутреннее расследование закончится, и её отпустит Главный. Потом он пожелал скорейшего выздоровления и отключился.
Сухо, формально, шаблонно. Кай не удивилась бы, если бы выяснилось, что это видеосообщение сгенерировал субтильный урезанный ИскИн канцелярии Управления, просто подставив нужный текст к аватару Шибы. Скорее всего, так и было. И даже текст, вероятно, полковник писал не сам. Очень в его духе: люди — ресурсы, ничего личного, и так далее.
После цветов от Мэтьюза капитан Ицуми на это только фыркнула и покачала головой. Как раз тогда, когда в её комме возникло лицо главы госкорпорации «Конг» Шинджи Араширы, как всегда в меру озабоченное и строгое, чтобы было понятно, что его время не стоит тратить попусту.
— Арашира-сама, здравствуйте, — поклонилась она, приняв вызов.
— Здравствуй, Ицуми, — коротко кивнул тот. — Рад, что тебя быстро починили. У меня мало времени, поэтому перейду сразу к сути. Госкорпорация и… м-м-м… Братство Гармонии выражают тебе благодарность за раскрытие дела. Старейшины говорят, что нашли следы взлома их систем, ведущие к Номуре. Через эту дыру в защите, по их данным, он и убил тех восьмерых несчастных — через их нейромоды. С его мотивом, правда, ещё придётся помучиться — выясняем. Но главное: ты всё правильно сделала, устранив подонка. Хотя внутреннее расследование ваших с лейтенантом похождений пока ещё не закончено, поэтому, уж извини, наручники на тебе пока останутся. Они тебе на один зуб, формальность, но всё же — процедура есть процедура. Надеюсь, ты не наворотила ничего на трибунал. Не то, что Мэтьюз.
— Спасибо, Арашира-сама… — осторожно начала Кай, но тут же умолкла.
— Ещё одно, капитан, — Главный поднял палец, показывая, что не закончил. — Тебе необходимо будет пересмотреть твой «метод одиночки». Держать в неведении всю госкорпорацию только потому, что ты так привыкла, — недопустимо. Прежде чем ты займёшься работой, полковник Шиба должен будет доложить мне лично, что он проработал с тобой новый подход. Если хочешь, мы можем перевести к тебе в «одиннадцатое» Мэтьюза, напарником, если он в заключение не загремит. Вы, кажется, хотя бы более-менее сработались. Всё ясно?
Кай очень постаралась сохранить лицо официально-равнодушным. Но внутри снова клокотали эмоции.
Во-первых, Мэтьюз — под трибуналом! Скорее всего, это значит, что он пошёл против госкорпы. Скорее всего, спасая её, Кай. Значит — госкорпа тоже хотела пустить её в расход, как и Шигемацу!
Во-вторых, никто не должен рассказывать ей, как работать! Арашира не бегает под пулями и лазерами сам, не отбивается от своих же продажных бойцов, так какого чёрта?!
Но в конечном итоге — что она могла возразить тому, кто мог не просто уволить, а осудить и сослать в радиоактивную пустошь на несколько лет, чтобы остудить её пыл?
— Ясно, — она вытянула плотно сжатые губы в струну. — Ещё что-нибудь, Арашира-сама?
— Да, — кивнул Главный. — Прямо с этой секунды прекрати любые контакты с Братством. Теперь это — не твоего уровня дело. Любая — понятно, Ицуми? любая! — коммуникация теперь должна идти только по официальным каналам. Ввиду последних изменений мы пока разбираемся, как это лучше организовать, но ты и твоё приятельство с ними нам в этом процессе точно не нужны. Их следящий фарш, какой был, из тебя уже вынули. Всё понятно?
— Да, но… Какие изменения Вы имеете в виду?.. — ошарашенно распахнула глаза Кай.
— Ты ещё не смотрела новости? — нахмурился Арашира, словно отдавал ей приказ это сделать и теперь обнаружил, что тот проигнорирован. — Сделай это, ради всего святого, раз уж ты — во многом и есть причина всей этой катавасии, — он неодобрительно покачал головой. — Всё, у меня нет больше времени. Мацуда с тобой свяжется и введёт в курс технических подробностей по Братству. До связи, Ицуми.
