Текст книги "Достойный любви"

Автор книги: Лори Коупленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 17

– Женишься на мне? Он так сказал? – Мэгги сильно покраснела.

Т.Г. спокойно раскладывал фасоль в жестяные миски.

– Я просто подумал: на какой день ты планируешь свадьбу?

Мэгги бы очень задел поступок Вильсона, не почувствуй она просительных ноток в голосе Т.Г.

– Не знаю, что нашло на этого ребенка!

Гордон невозмутимо перенес миски на стол.

– Действительно, я предупредил его, что не могу пойти на этот шаг прямо сейчас, сказал Т.Г. При этом в его улыбке появилось что-то дьявольское. – Во всяком случае, пока мы не добудем больше золота.

Покраснев до корней волос, от стыда готовая провалиться сквозь землю, Мэгги разливала кофе. Ей не верилось, что Вильсон мог передать их разговор, ведь она настоятельно просила его не делать этого!

Они сели за стол и склонили головы в молитве.

– Куда это Вильсон так торопился? – спросил Горди, накладывая порцию себе в миску.

– Когда он узнал, что фазана не будет, он съел три печенья, выпил стакан молока и помчался уверять Сэлмора в том, что его сородич погиб не зря.

Т.Г. усмехнулся, вспомнив неожиданную схватку с медведем.

– Сегодня он заработал мое уважение. Большинство детей ударилось бы в панику в подобной ситуации.

Поставив локти на стол, Мэгги сцепила пальцы и посмотрела на него. С каждым днем она становилась все увереннее в нем.

– Спасибо, – промолвила она.

– За историю с медведем? – Он пожал плечами. – Любой бы сделал то же самое.

– Нет. За то, что ты такой.

– Благодарю. Не могу сказать, что я слышу подобное каждый день, – сказал Т.Г., отводя взгляд и протягивая ей миску с картошкой.

– Тогда я скажу это снова. Спасибо за то, что ты такой, Т.Г. Почему ты так не любишь комплименты? – спросила Мэгги, отодвигая в сторону миску.

Он намазывал масло на хлеб, предчувствуя, что разговор может принять дурной оборот.

– Тебе предстоит еще многое узнать о мужчинах.

– Например?

– Например, то, что они не любят комплименты.

Она удивилась:

– Разве?

– Этот мужчина не любит.

– Чушь. Комплименты любят все. – Она никогда еще не встречала того, кто бы не любил их.

– Я не люблю, – произнес он, поднося ложку ко рту.

– Я вижу, ты недоволен собой, – сказала она.

– Я собой доволен и надеюсь, что ты перестанешь думать иначе.

С момента их первой встречи она считала его равнодушным. Какое право она имела так считать? Он хорошо выполнял свою работу, зная свое дело. И этого вполне достаточно.

– Нет, недоволен.

– Доволен.

– Недоволен.

Опустив ложку, он пристально посмотрел на нее.

Наклонившись, она уставилась на Гордона.

– Недоволен.

Т.Г. продолжал есть.

Она не собиралась давать ему возможность уйти от разговора.

За свою жизнь он хорошо научился скрывать чувства.

– Скажи, а почему ты не любишь себя?

– Ешь свой ужин.

– А я ем, – сказала она, поднося ложку ко рту и глядя ему в глаза. В тот вечер Мэгги была настроена по-боевому.

– Я знаю, почему ты ненавидишь себя, – потому что ты рыжий, – рискнула предположить она.

Взглянув на нее, он заметил ухмылку.

– Я права? Лучше умереть, чем быть рыжим.

Покачав головой, он потянулся за следующим куском хлеба.

– Да, ты ненавидишь свои рыжие волосы и именно поэтому ты так недоволен собой. – Сказав это, она взяла чашку и сделала глоток кофе. – Именно поэтому ты чувствуешь себя неловко. В твоей семье нет ни одного рыжего, разве что старая толстая тетя Фанни да ты. – И она заулыбалась, довольная тем, что так легко сумела вывести его из состояния равновесия.

Решив сопротивляться ее вызову, Т.Г. терпеливо намазывал масло на хлеб, при этом он не казался уж очень растерянным.

– У меня никогда не было никакой старой толстой тети Фанни. У моей мамы были рыжие волосы, у моей сестры Дженни рыжие волосы, и вообще цвет моих волос не имеет никакого отношения к моему характеру. Так уж случилось, что мне нравятся рыжие волосы.

– М-м-м… Мне тоже нравятся, – сказала она в раздумье. – У моего папы были рыжие волосы.

Его лицо стало серьезным.

– Вильсон говорил о ваших родителях.

Мэгги кивнула.

– Они погибли в железнодорожной катастрофе. Во время отпуска. – Она встретила его взгляд. – Расскажи о своих родителях, – попросила она.

Она знала так мало о человеке, которого любила. А она действительно любила Горди Меннинга. С каждым днем она осознавала это все явственней. Он не любил ее. Господи! Он был в ужасе от нее, но когда-нибудь он обязательно полюбит ее.

– Мама умерла, а отец жив.

– Есть ли у тебя брат или сестра, кроме рыжей Дженни?

– Нет, только Дженни. Она замужем, у нее есть ребенок.

– А где она живет?

– В Фениксе.

– В Фениксе? – Она напрягла память, пытаясь вспомнить географию Америки. – А где это?

– В Аризоне.

– Ты жил в Аризоне? – Разве это не то место, где растут одни кактусы?

– Я прожил в Фениксе большую часть своей жизни. Там несколько лет я ходил в колледж, но в конце концов оказался здесь.

– Ты ходил в колледж? – удивилась она.

– Я ходил в колледж. – Разговор снова становился личным, и он решил сменить тему: – Сегодня в лагере танцы.

– Правда? – Ее сердце забилось. Приглашает ли он ее? Она, конечно, пойдет. Она наденет голубое платье, сделает прическу. Ради него она даже готова надушиться лавандовым одеколоном, который ей подарила Гвендолин на Рождество.

– Тебе следует пойти, девушки твоего типа должны вести светскую жизнь, – заметил он.

– Я сегодня свободна, – сказала она в надежде, что он ее пригласит.

Когда он не понял намека, она решила ему помочь:

– А где будут танцы?

– Я думаю, в Бонни Блю, – нахмурился он.

– Бонни Блю? – Улыбка медленно сползала с ее лица. – Это не то ли место, где полно дешевых шлюх?

Мэгги никогда не встречала проституток лично, но слышала, что говорили о них другие женщины. В Бонни Блю они зарабатывали на жизнь танцами. Один золотой доллар за танец, двенадцать долларов за бутылку шампанского, двадцать пять за бутылку виски, пятьдесят центов за рюмку.

– По субботам в Бонни Блю проституток не бывает. Ты можешь не опасаться сплетен старых кумушек.

– А ты часто ходишь в Бонни? – произнесла она, непринужденно поигрывая ложкой.

– Не очень. Ты не передашь соль?

Она передала ему солонку с равнодушным видом.

– Так, значит, танцы приличны?

– Насколько я знаю, да.

Мэгги задумалась. Она видела, как мужчины танцевали друг с другом в Сильвер Плюме. Она также слышала истории о том, как мужчины из Худи-Ду устраивали непристойные танцы, напиваясь во время своих субботних дебошей.

Но это не имело значения. Пока Т.Г. с ней, ей нечего бояться.

– Если ты хочешь, я пригляжу за Вильсоном, – сказал он, возвращая ей солонку.

– Что? – спросила она, взглянув на него.

– Мне нечего делать, и я могу присмотреть за мальчиком.

– Пока ты будешь на танцах, – добавил он, уловив непонимание в ее глазах.

Задрожав от ярости, она вскочила из-за стола:

– Ты что, не идешь?

– Я? – усмехнулся он. – Я ненавижу танцы.

Почему она решила, что он любит танцевать?

– Тогда зачем ты меня пригласил?

– Я не приглашал. Я просто сказал, что тебе следует сходить.

– Действительно?

– Действительно, – сказал он, упрямо глядя на нее.

Взяв со стола миску с картошкой, Мэгги швырнула содержимое в него. Лук и картошка попали ему прямо в лицо, и он чуть не свалился со стула.

Продефилировав к двери, она резко распахнула ее и, выйдя, громко захлопнула.

Стряхивая с лица куски жирного лука, он уставился на захлопнувшуюся дверь.

Минуты через две дверь отворилась снова, и лицо Мэгги появилось в проеме.

– Ты даже не пошел за мной?

– Черт! Нет, – сказал он, стряхивая картошку с рубашки.

Прежде чем он объяснил ей, почему он не пошел за ней, она снова хлопнула дверью.

Когда в тот же вечер в дверь постучали, Мэгги была уже в ночной рубашке.

– Хочешь, чтобы я впустил Горди? – спросил Вильсон.

– Да. Если он захочет поговорить со мной, скажи, что я занята.

– Разве он не поймет, что я вру?

Забравшись в кровать, Мэгги накрылась одеялом с головой.

Согнав Джелибин, Вильсон пошел открывать дверь.

– Мэгги занята, – сказал мальчик.

Посмотрев через плечо мальчика, Горди заметил предательский бугорок на середине кровати.

– Я хочу с ней поговорить.

– Она занята, – повторил Вильсон.

– А что она делает?

Вильсону очень не хотелось, чтобы они впутывали его в свои отношения. Он оглянулся на кровать:

– Но она действительно занята, Горди, она не может сейчас с тобой разговаривать.

Обойдя мальчика и приложив палец к губам, Горди закрыл дверь. Подойдя на цыпочках к кровати, он сдернул одеяло. Мэгги уставилась на него.

– Привет.

– Привет, – пробормотала она, смущенная тем, что ее уловка раскрыта.

– Я не хотел тебя беспокоить, но танцы начинаются в восемь часов. Сейчас половина восьмого, а до Бонни Блю полчаса ходу.

– Танцы? – кротко спросила она.

Т.Г. лениво ее оглядел, отчего по ее спине побежали мурашки.

– Танцы, о которых мы сегодня говорили.

– Ах… Эти танцы.

– Ты пойдешь в таком виде или переоденешься?

– А… Я переоденусь, спасибо.

Она заметила, что он принарядился. На нем были чистые джинсы и зеленая фланелевая рубашка в черную клетку.

– Ты отлично выглядишь.

– Я знаю. Можешь оценить мои старания. Ты когда-нибудь купалась в реке?

Покачав головой, она подумала: «Зачем он это сделал. Вода сейчас – чистый лед».

– Очень бодрит, уверяю тебя.

– Ты искупался в реке ради меня?

– Только ради тебя, – подтвердил он.

– Я буду готова через минуту.

Кивнув, он положил одеяло на место.

– Вильсон, скажи сестре, что я буду ждать ее снаружи.

– А как насчет меня?

– Думаю, тебе лучше надеть свои ботинки для танцев. Мы собираемся танцевать.

– Ура! – Вильсон отпустил Джелибин и помчался одеваться.

Над ними светила полная луна. Вильсон шел впереди, Горди и Мэгги отстали.

– Ты сегодня очень привлекательна, – сказал Т.Г., когда девушка вдруг стала необычно умиротворенной.

– Я чувствую себя по-дурацки из-за этой картошки.

– Почему? Я очень люблю картошку.

Застенчиво улыбаясь, она избегала его взгляда.

– Есть, но не носить на себе.

– Ну, я был ослом. Надеюсь, ты простишь меня.

Она расплылась в улыбке:

– Прощаю.

Когда они дошли, танцы уже начались. Люстры ярко горели над их головами.

Вильсон заметил нескольких одноклассников, сидящих на скамейке, и неохотно присоединился к ним.

Предложив Мэгги руку, Т.Г. повел ее на танцплощадку, где музыканты начинали играть новую мелодию.

Они поклонились друг другу. Мэгги взяла руку Гордона и сделала пируэт, затем они двинулись через танцплощадку, чтобы присоединиться к танцующим.

Когда танец кончился, счастливая Мэгги упала в объятия Горди. Они протанцевали еще пять танцев, не останавливаясь даже для того, чтобы выпить пунша. За вечер они часто меняли партнеров. Мэгги удивило то, что чувство негодования возникало у нее каждый раз, как она видела Т.Г. с другой партнершей. Между прочим и он следил за ней, когда она танцевала с другими. Она знала, что это ему также не нравилось. Она чуть не лопнула от гордости, когда осознала, что он ревнует.

Последним танцем вечера был вальс. Несколько мужчин направились к Мэгги, чтобы спросить, не удостоит ли она их чести последнего танца. Она вежливо отказывалась, ожидая Т.Г. Когда он приблизился к ней, она не стала ждать, а взяла его за руку, не давая шанса другим женщинам.

– Привет, королева бала, – поддразнил он ее, улыбаясь. На фоне рубашки его глаза казались синими, как поле васильков.

– Спасибо за то, что ты привел меня сюда, – сказала Мэгги, при этом она покраснела, а ее глаза засверкали. – Сегодняшний вечер был восхитительным.

– Кажется, Вильсон доволен собой, – сказал Т.Г. Дважды он видел его танцующим с другом Саммером.

Скользя в танце, она поняла, что Горди отличный танцор. Он не переставал ее удивлять.

– Горди Меннинг, ты хорош! Ты часто танцуешь?

– Только когда нет другого выхода.

– Другие женщины бросали тебе в лицо картошку?

– Боюсь, что они бросали нечто большее, чем картошку, – признался он, – но никто из них не умел так очаровательно убеждать.

Скорчив гримасу, она сказала:

– Ты красноречив.

Смеясь, они продолжали кружиться в танце.

Мэгги хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Чем дальше, тем медленнее становилась музыка.

– Мне нравится эта музыка, – призналась она. – Ты знаешь, что это?

– Я слышал.

Она начала тихо напевать «Шатенку Дженни», только вместо «Дженни» она пела «Горди» и вместо «шатенка» – «рыжий». Они не сводили друг с друга глаз.

Она пела песню так, что было слышно только ему. Ее голос был такой же чистый и сладкий, как у соловья. Они ничего не замечали вокруг.

В этот момент что-то изменилось в их отношениях. Нельзя сказать, что именно, но что-то изменилось. Они оба почувствовали это.

Когда Горди проводил ее домой, он пожелал ей спокойной ночи и уже повернулся в направлении своей палатки.

Вдруг он посмотрел на Мэгги:

– Мэгги!

– Да? – спросила девушка.

– Я подумал… – засмущался он.

– Да?

– Если это тебя не обидит, я бы хотел поцеловать тебя перед сном.

Все-таки он сказал это. Она может рассмеяться ему в лицо, но он все-таки сделал это. Он не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы поцеловать ее.

– Это не обидит меня, – мягко произнесла Мэгги. – Действительно, я подумала, что ты на это отважишься.

– Правда?

Ответ Мэгги удивил Т.Г. Она, улыбаясь, кивнула.

Они стояли несколько минут, не зная, что делать дальше.

– Может быть, мне подойти к тебе? – спросила она нерешительно.

– А… нет, конечно нет, я подойду к тебе.

Он попытался поцеловать ее.

Все получилось так чертовски неуклюже! Его губы одеревенели. Он не привык просить женщину о поцелуе. К тому же он не имел достаточного опыта в этом вопросе.

Они стояли в нерешительности в течение нескольких минут, пытаясь слиться в поцелуе.

– Так… Поверни голову немного сюда.

– Извини. Куда?

– Немного левее…

– Леве?..

– Слишком далеко. Немного назад…

– Извини… Так?..

– Нет. Не так.

Когда наконец это произошло, Мэгги почувствовала разочарование. Это не имело ничего общего с тем, о чем она читала в романах.

После нескольких неудачных попыток, Т.Г. оставил эту затею, понимая, что он чертовски неловок – не может сделать так, чтобы поцелуй был достоин Мэгги.

– Ну, до завтра, – пробормотал он.

– Да, до завтра, – улыбнулась она, пытаясь скрыть свою растерянность.

Возвращаясь с палатку, Т.Г. думал, что не очень-то и важно, что поцелуй не удался. Он все равно был в приподнятом настроении.

Он весь пылал из-за Мэгги Флетчер.

Глава 18

Спокойные деньки ушли в прошлое. Т.Г. руководил «хулиганками» с особым вдохновением, заставляя их работать до глубокой ночи.

Несмотря на то что добывалось очень мало золота, Т.Г. знал, что в этой черной бездне, называемой Проклятой Дырой, хранится много, очень много золота. Иначе с какой бы стати Батте Фесперман так упорно охранял ее.

Несколько раз Гордон собирался рассказать Мэгги о встрече с Батте, но каждый раз его гордость не позволяла сделать этого. Он бы, конечно, рассказал ей об этом, если бы она сама хоть раз встречалась с привидением, а так она бы просто не поверила ему. Батте никогда не показывался никому, кроме Т.Г., и, судя по всему, не собирался делать это и впредь. Чем меньше Мэгги знала о привидении, тем лучше.

Работа шахтеров часто задерживалась из-за Батте – хорошо еще, что «хулиганки» не были суеверными. В шахте постоянно происходили какие-то странные вещи: неожиданные потопы, беспричинные пожары, падающие балки и странные звуки.

Но Гордон был настроен так же серьезно, как и Батте. Если материнская жила все-таки существует в Проклятой Дыре, он обязательно ее найдет. Он взялся за эту работу, чтобы спасти свою шкуру. Сейчас он был настроен во что бы то ни стало спасти и Мэгги.

Как-то вечером к Т.Г. подошла Мосес.

– Человек в конторе говорит, что не может взвешивать золото две недели.

– Скажи ему, что нам нужны деньги раньше.

– Сказала. Он говорит – нет.

Гордон задумался, опираясь на черенок лопаты. В радиусе тридцати миль нет других приемных пунктов. А контора в Худи-Ду задерживала оценку на много недель.

Сняв шляпу, он вытер пот со лба. Будь у него выбор, он бы имел дело с кем-нибудь другим. Конторщик Сэйдж Вайтекер был раздражительным человеком. Шахтерам приходилось ждать много недель, прежде чем их руду оценят. Но Т.Г. не мог ждать так долго.

Улыбаясь, он подмигнул эскимоске, зная, что она может уговорить кого угодно.

– Разве ты не можешь убедить Сэйджа?

Мосес посмотрела на него бесстрастно.

– Дипломатия?

Гордон был очень удивлен тем, что эскимоска знала подобные слова. Ее английский был чудовищен.

– Ты знаешь, что значит «дипломатия»?

– Будь хороший, пока я не найду себе «большая гора».

– Пока мы не найдем другого оценщика, нам придется иметь дело с Сэйджем, – ухмыльнулся Гордон.

Мосес задумалась о том, как ей поступить в данной ситуации.

Швырнув грязную лопату в промывочную канаву, Т.Г. заулыбался, думая о том человеке, который решится связаться с Мосес. Большинство шахтеров были настолько охочи до женского общества, что они бы женились хоть на черте в юбке. Но Мосес…

– Я бы это сделал не задумываясь, Бадди Бой, – сказал материализовавшийся на краю вагонетки Батте, положив руку за голову и лениво склоняясь к Т.Г.

– Ты знаешь каждую мою мысль? – спросил Гордон.

– Да, это не очень радует, правда? Особенно если говорить о том, что ты недавно думал о девушке Флетчер.

Т.Г. начал привыкать к внезапным появлениям и замечаниям Батте. Теперь это стало случаться ежедневно и очень его раздражало.

– Думал, что ты считаешь Мосес уродиной.

– О, конечно! Уродина. Но у нее много возможностей. Зимы здесь холодные, а эта женщина могла бы согреть своим горячим телом в январскую стужу, – сказал Батте.

Т.Г. недоверчиво покачал головой. У Батте было очень много времени, а Т.Г. был его постоянной целью.

– Ты когда-нибудь влюблялся, Бадди Бой?

– Возможно, – ответил Гордон.

Т.Г. давно перестал надеяться, что Батте – плод его воображения. Батте был реален, слишком болтлив и доставлял ему массу хлопот.

– Не пытайся утверждать, что ты не был влюблен, я знаю, что был. Ее звали Мэри Портер, и она вышла замуж за парня по имени Пит Вилер.

– Ну тогда мне и не нужно ничего тебе рассказывать об этом.

– Мэри очень тяжело пережила твой уход. Должен сказать, что ничего лучшего ты для нее сделать и не мог. Поверь мне, Бадди Бой. Она была не для тебя, в ней было слишком мало огня.

Подобрав лопату, Т.Г. двинулся вниз по течению. Батте тащился следом.

– Другая девушка завладела твоим сердцем?

– Я в этом не уверен.

– Брехло.

– Я сказал, что я в этом не уверен.

– А я сказал – брехло.

– Хорошо. Тогда скажи мне, кто она? – Т.Г. чувствовал себя по-дурацки, обсуждая эту тему.

– Маленькая девочка с чудинкой, которую ты находишь забавной.

Гордон вскипел:

– Ты не думал о том, чтобы заняться своим делом?

– Однажды. Но понял, что это бесперспективно.

Следуя за Т.Г., Батте думал о девушке.

– Маленькая миленькая помешанная. Жаль, что она занялась моей шахтой, – произнес Батте.

Эта девушка никогда не жаловалась, даже когда дела шли очень плохо. До сих пор она выносила одиночество, жуткий холод, тоску по дому. Это не сломило ее волю, она все еще верила, что сможет обеспечить брату лучшую жизнь в Колорадо. Мужество этой маленькой девочки было достойно восхищения.

– Она заслуживает большего, – согласился Т.Г.

– Кто? Давай, произнеси ее имя. Чего держать его в секрете от меня.

Гордон промолчал.

– Тебе она нравится, да?

– Нет, – сказал Т.Г.

– Нравится.

– Нет.

– Брехло.

– Я восхищаюсь ее волей, но это не значит, что она мне нравится.

Мэгги не была похожа на остальных женщин. Она принимала людей такими, какие они есть. Исключая случай, когда она бросила в него миску с картошкой, она была всегда уравновешенной.

– Она швырнула миску с картошкой тебе в лицо потому, что хотела, чтобы ты пригласил ее на танцы.

– Так вот почему она это сделала! – удивился Т.Г.

– И ты до сих пор этого не понял? О, великий Боже! Где твои мозги, парень?

Горди швырнул лопату в кучу земли.

– Зачем я вообще упомянул эти танцы? Женщины обижаются из-за всякой ерунды.

– У нее был повод обидеться. Она подумала, что ты приглашаешь ее на танцы.

– Но я не приглашал, я просто сказал, что есть танцы, куда она может сходить.

– Нет. Ты никогда не упомянул бы их, если бы не собирался пригласить ее.

Т.Г. проворчал:

– Ну, черт! Я же пошел с ней.

– И провел чертовски хорошо время, да?

– Да.

– Но?

– Такой, как я, – последнее, что ей нужно.

– Не согласен. Да… Ты не подарок. Но и она не лучше.

– Слушай. Давай сменим тему?

– Не возражаю, – сказал Батте. Тема для него не имела никакого значения. Но вскоре он прицепился снова: – Хочешь жениться на ней?

Т.Г. не ответил. Он уже знал, что, чем меньше он говорит, тем быстрее Батте надоедает мучить его, и он исчезает.

– Ты бы хотел, но думаешь, что недостоин ее.

– Ты много болтаешь, Фесперман.

– Ты не так уж плох, – уверил его Батте. Дело в том, что Гордон начинал нравится Батте, потому что у него не было выбора. Они были связаны друг с другом.

– Ты, конечно, не тот, с кем я бы связал судьбу своей дочери, но ты умеешь себя вести. Бросил пить, правда?

– Сам знаешь.

– Ты бросил. Правда, тебя иногда тянет к бутылке, но ты до сих пор держался.

– Но это не значит, что я не брошу.

– Ты никогда не был у женщин на содержании, как мне кажется.

Опуская лопату в вагонетку, Т.Г. подумал, как много старый дурак знает о нем.

– Все, – сказал Батте.

Т.Г. взглянул на него с удивлением.

– Я знаю о тебе все. Ты подумал: «Много ли старый дурак обо мне знает?» Я отвечаю – все. Разве это не паршиво?

Т.Г. не стал отвечать.

– Да. Не могу ничего с собой поделать, но читаю все твои мысли.

– Тогда ты должен знать, что ты мне не нравишься. Я не люблю, когда суют свой нос в мои дела.

– Я знаю, – проворчал Батте тоном, каким говорят с сопливыми детьми. – Я просто пытаюсь сказать тебе, что ты не так плох, как о себе думаешь.

– Нет, – иронически усмехнулся Гордон. – Я просто воплощение успеха.

– Конечно нет. Просто у тебя сейчас черная полоса. Хочешь, мы поговорим о жизненных неудачах.

Батте мог кое-что рассказать ему об этом.

– Мне было шестьдесят два, когда я подорвал себя, – шестьдесят два – и ни гроша за душой. Но я не считал себя конченым человеком. Я пытался проворачивать одно безнадежное дело за другим. Я многое повидал в жизни. Но никогда не терял присутствия духа. У меня никогда не было своего угла. Но разве Батте Фесперман сдался? Не дождешься. Да, много пил, путался с женщинами, терял мужество, много ныл, но, черт, разве я сделал? Я переносил такие зимы, когда лошади превращались в сосульки в своих стойлах и вода замерзала в чайниках и разрывала их. Я переносил такие жаркие лета, что можно было поклясться, что это был ад. Я был свидетелем пожаров, которые сметали целые города. Я видел, как взрослые мужчины плакали, как дети, когда плоды их рук уносил огонь. Черт, Бадди Бой! Чтобы получить от жизни все, что ты хочешь, нужно приложить ужасно много усилий. Ничего не получается само собой.

Ты сдался из-за такой ерунды. Подумаешь, оставил свою сестру присматривать за отцом, вложил все деньги в шахту, в которой не можешь работать из-за своей клаустрофобии. Тоже мне неприятности! Хватит корить себя. Если это все неприятности, которые припасла для тебя судьба, так ты просто счастливчик.

Т.Г. невозмутимо слушал, глядя на вершину горы.

– Зришь в корень, Батте. Кто же так легко сдается?

– Ты слишком строг к себе. Никогда не встречал людей, которым не приходилось бы чему-нибудь учиться.

Т.Г. следующей весной должно исполниться тридцать лет. А чего он достиг? Разорившийся дурак с перспективой добывать лососевую икру. Он ничего не мог предложить такой женщине, как Мэгги. Она умна и красива, она могла бы запросто найти себе перспективного кавалера. Что она может ждать от сломленного духом шахтера?

– Ну, посмотрим на это с другой стороны: ты был единственным, кто пришел ей на помощь. Ты не такой уж и плохой, – напомнил ему Батте.

Т.Г. саркастически хмыкнул:

– У нее не было выбора. Рядом с ней не было никого другого, кто бы ей мог помочь.

Батте опустил руки в реку, наслаждаясь хорошей погодой. Едва ли в этом году будут подобные деньки. Скоро наступит зима, земля покроется глубоким снегом. Мисс Флетчер не протянет здесь до весны. Она и мальчик вынуждены будут вернуться в Англию раньше, чем белые цветы появятся из-под острых листьев юкки.

– Ты себя недооцениваешь, Бадди Бой! Возьми мое золото, что, впрочем, у тебя не получится, но, предположим, что получится. Ты думаешь найти это золото, да?

– Я сделаю все, что смогу.

– Не найдешь.

– Я буду продолжать искать.

– Ты этим занимаешься ради Мэгги или для того, чтобы спастись от Муни?

– Сам ответь.

– Вначале ты делал это ради последнего, но сейчас склоняешься к первому.

– Это только доказывает, что ты знаешь не все.

Постепенно улыбка сползала с лица Батте.

– Тебе предстоит еще многое узнать о женщинах, Бадди Бой.

– Да, – согласился Т.Г., – но не от тебя.

Спустя две ночи, Гордон постучался в дверь Мэгги. Открыв дверь, Мэгги очень удивилась визиту. Она не ожидала увидеть Т.Г. так поздно.

– Я разбудил тебя? – прошептал он.

– Нет, мне не спалось. – Открыв дверь шире, она пригласила его войти.

Его взгляд, помимо воли, остановился на прозрачной ночной рубашке Мэгги.

– Я не поздно?

– Нет, спасибо за компанию, – тихо сказала она.

Гордон вошел, осторожно прикрыв дверь. Вильсон безмятежно спал, обняв котенка.

Мэгги подошла к огню и поставила чайник. Т.Г. посмотрел на ее распущенные пепельные волосы, которые ниспадали до талии.

Почувствовав возбуждение, Т.Г. отвернулся, пытаясь думать о чем-нибудь другом.

– Что ты здесь делаешь так поздно? – поинтересовалась она.

– Мне тоже не спалось.

Сев за стол, она посмотрела на него:

– Тебя что-то беспокоит?

О да! Кое-что беспокоило его. Он чувствовал, как это «кое-что» напряглось между ног. Он не мог отвести глаз от ее маленькой, упругой груди.

– Мэгги, я видел Батте Феспермана, – сказал он, не в силах больше скрывать. Батте становился безрассудным. Сегодня он устроил два обвала, один из которых пленил «хулиганок». Только два часа назад Гордон откопал их. Мосес была очень рассержена.

Мэгги от изумления раскрыла рот:

– Ты видел привидение?

– Да. Довольно давно, – подтвердил он, пытаясь понять, верит ли она. – Мне бы следовало сказать тебе раньше, но я сам в этом сомневался.

– Ну, а сейчас веришь?

– Ты можешь считать меня сумасшедшим, но дух Батте живет в шахте и рядом с ней.

Мэгги встала, чтобы налить кофе.

– Ты веришь,что говорил с ним? – спросила она мягко.

– Веришь?Ну я действительно разговаривал с ним! Я часто говорю с Батте. Иногда два-три раза в день. Он – моя головная боль.

Мэгги оставалась невозмутимой.

– Говорил ли он о золоте? – спросила она.

– Только то, что мне его не найти.

Она поставила чашки с кофе на стол. Положив сахар в свой кофе, она сказала:

– Он, конечно, имеет право так считать.

– И что?

– Ты ожидал большего?

Она, не переставая, смотрела на него.

– Тебя не смущает соседство с привидением?

Она сделала глоток.

– Мэгги, ты понимаешь, что мы говорим о привидении. Я видел его, говорил с ним, – напомнил Т.Г.

Мэгги засмеялась, прикрываясь чашкой.

– Ты думаешь, что я рехнулся? – спросил Горди, уловив ее усмешку.

– Я этого не говорила.

Она с минуту подумала, а затем предложила ему сахар.

Гордон отказался. Он выпил залпом содержимое чашки. Она не верила ему.

Мэгги взяла его за руки:

– Горди, мы сегодня хорошо поработали, и я подумала, почему бы нам завтра не отдохнуть после обеда? Мы можем устроить пикник где-нибудь на берегу и насладиться природой, пока стоит хорошая погода. – Мэгги посмотрела на него ободряюще. – Тебе нравится моя идея? «Хулиганки» могут обойтись без нас.

– Нет, спасибо, – сказал он вставая. – Извини за беспокойство.

– Горди!.. – воскликнула она, вскакивая и устремляясь к нему. – Извини… я… о привидении.

Т.Г. посерьезнел.

– Мэгги, я видел его и говорил с ним.

Руки Мэгги обвились вокруг его шеи, ее пальцы теребили копну рыжих волос. Она тихо сказала:

– Раз ты говоришь, что видел его, я тебе верю.

– Но ты же не веришь.

Они стояли в растерянности, освещенные тусклым светом. Какое-то новое ощущение испытала Мэгги в этот момент. Что-то таинственное и возбуждающее. Она знала, что причиной этому был Т.Г. Мэгги догадывалась, что обычно происходит между мужчиной и женщиной, когда ими управляет страсть. На первый взгляд в половом акте есть что-то странное, и, когда это происходит впервые, он кажется неприятным. Но одна мысль о том, что она будет делать это с Т.Г., приводила ее в восторг. Правы ли были авторы дешевых романов, говоря о неописуемом наслаждении, которое мужчина может дать женщине?

– Давай не будем спорить, – сказала она. – Я хочу тебя о чем-то спросить, – прошептала Мэгги ему в самое ухо.

Ее тон не предвещал ничего хорошего.

– Мэгги, я только что сказал тебе, что видел Батте Феспермана. Ты понимаешь, что это значит?

– Ты когда-нибудь занимался любовью?

– Что? – спросил он нахмурившись.

– Ты когда-нибудь занимался любовью?

Она провела рукой по его волосам.

– В твоей шахте привидение, – повторил он, чуть не добавив: «Он нас сейчас, вероятно, подслушивает».

– Может быть, я чересчур развязна, но расскажи мне о сексе, – сказала она, взглянув на Т.Г. – Ты думаешь, что говорить об этом неприлично?

Конечно, это было неприлично. Ни одной порядочной девушке не придет в голову обсуждать секс с мужчиной до замужества. Но она не считала свое поведение непристойным, ей просто было любопытно.

Горди задумчиво ходил по комнате.

– Разве тебе не с кем обсуждать такие темы? Скажем, с другой женщиной?

– Нет, – сказала Мэгги. В округе не было ни одной молодой девушки, а обсуждать это с замужними дамами она боялась.

– Ты думаешь, что я маленькая, глупая девчонка, не знающая страсти, да? Но мне скоро восемнадцать, и эти вопросы меня интересуют давно.

– Тем не менее я не думаю, что это надо обсуждать со мной.

Подобные вещи мужчины не обсуждают с приличными дамами.

Тепло, которое разливалось внизу живота, доставляло огромное удовольствие Мэгги. Причиной этого пьянящего ощущения был несомненно Гордон. Как он это делает?

– А секс действительно так притягателен, как о нем говорят?

Он старался избегать ее взгляда. Она была юна и безрассудна и не имела ни малейшего понятия о том смятении, в которое она приводила его чувства.

– В шахте много золота, я в этом уверен. Но Батте не собирается отдавать нам его. – Сказав это, он нежно взял ее за руку.

Их губы почти соприкасались.

– Не делай этого, – сказал Т.Г.

– Почему? Разве тебе это не нравится?

– Мне нравится, но это неподходящее занятие.

– А что может сделать это подходящим? – Неизведанные, прекрасные чувства испытывала она.

– Ничего.

Он отступил. Запах ее волос – меда и диких цветов – не давал ему сосредоточиться.