Текст книги "Лягушка в кипятке и еще 300 популярных инструментов мышления, которые сделают вас умнее"

Автор книги: Лорен Макканн

Соавторы: Габриэль Вайнберг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

С похожими проблемами можно столкнуться в вопросах справедливости. Экономисты используют игру, которая называется ультиматум, чтобы изучить, как восприятие справедливости влияет на действия людей. Вот как это работает: в игру играют двое. Один получает немного денег (скажем, 10 долларов). Он предлагает разделить деньги со вторым человеком (доля может быть любой: 5/5, 7/3, 8/2 и т. д.). Это предложение является ультиматумом, то есть у второго есть только два варианта: принять или отклонить предложение. Если он согласится, каждый оставит себе свою долю, а если откажется, оба ничего не получат.

Социальные нормы против рыночных норм

Чисто по логике играть в ультиматум стоит так, чтобы первый выдвинул минимальное предложение (например, взял себе 9,99 доллара и отдал 0,01 доллара), а второй согласился, поскольку иначе оба ничего не получат, а торговаться нельзя. Но на практике в большинстве культур второй человек обычно отказывается от предложений ниже 30 % от общей суммы из-за того, что воспринимает их несправедливыми. В этих обстоятельствах он лучше откажет первому во всем, даже если сам тоже ничего не получит.

Важно помнить о таком сильном стремлении к справедливости, принимая решения, касающиеся важных вам людей, например членов семьи (распределение обязанностей по дому, наследство и т. д.) или сотрудников (премии, повышения и т. д.). Прямо как в случае социальных норм против рыночных, подгонка существенно влияет на восприятие справедливости в различных ситуациях. Другая пара подгонок, которая часто всплывает, – это распределительная справедливость против процессуальной справедливости.

Распределительная справедливость касается распределения вещей, где более равные доли воспринимаются более справедливыми. Напротив, процессуальная справедливость касается строгого соблюдения процедур, где более прозрачные и объективные процедуры воспринимаются более справедливыми.

Если богатый дедушка поделит свое наследство поровну между всеми детьми, скорее всего, это будет восприниматься справедливо с точки зрения распределительной справедливости, но только не в том случае, если лишь один из них заботился о дедушке последние двадцать лет.

Такое распределение не покажется справедливым с точки зрения процессуальной справедливости. Многие сегодняшние политические дебаты по таким темам, как неравенство доходов и позитивная дискриминация, вращаются вокруг этих сложных формулировок справедливости.

Иногда эту разницу называют справедливой долей по сравнению с честной игрой. Например, в США государственное образование К-12 доступно для всех в равной степени. Из-за доступности такого образования многие делают вывод, что у всех есть равные возможности достичь успеха. Другие считают, что качество возможностей в государственном образовании сильно различается в зависимости от места жительства и что само образование не дает доступа к лучшим возможностям для продвижения, которые часто дает семья и социальные связи. С этой точки зрения честной игры на самом деле не существует, поэтому необходимо делать некоторые поправки, чтобы получить более справедливую долю. На этом завязана позитивная дискриминация и подобная ей политика. Как сказал Мартин Лютер Кинг-младший 6 мая 1967 года в интервью каналу NBC News: «Это нормально – советовать человеку поднять себя за собственные шнурки, но эти слова обернутся жестокой шуткой для босого».

В любом случае, воспринимаемая несправедливость вызывает сильные эмоциональные реакции. Зная это, люди будут пытаться повлиять на вас, подгоняя ситуации с точки зрения справедливости. На самом деле многие аргументы пытаются отвлечь вас от принятия рациональных решений, давя на ваши эмоции: страх, надежду, вину, гордость, гнев, печаль и отвращение. Влияние с помощью манипуляций эмоциями, вызванное кажущейся несправедливостью, нарушением социальных норм или иным образом, называется игрой на чувствах.

Страх – особенно сильный инструмент влияния, и в честь него названа отдельная модель: страх, неуверенность и сомнение, по-английски обозначается акронимом FUD.

FUD часто используется в маркетинге («продукт нашего конкурента опасен»), политических речах («если этот закон будет принят, мы столкнемся с тяжкими последствиями»), религии (осуждение на вечные муки).

С этим связана практика соломенного чучела, когда, вместо того чтобы напрямую ответить на аргумент, оппонент подменяет его чем-то другим (соломенным чучелом) и пытается спорить с этой подменой. Например, предположим, вы просите ребенка прекратить играть в видеоигры и сесть за уроки, а он отвечает, что вы слишком строги и никогда ему ничего не разрешаете. Он попытался подменить аргумент о домашнем задании вашим подходом к воспитанию в целом.

В сложных сферах, где есть множество проблем и потенциальных решений (например, изменение климата, государственная политика и т. д.), легко встретить двух человек, которые не слушают друг друга, обоюдно создавая «соломенных чучел», вместо того чтобы отвечать на аргументы. Чтобы решить такую ситуацию, нужно постараться прийти к единому мнению и прояснить четко, что именно обсуждается. Но иногда одна сторона (или обе) сильнее заинтересованы в убеждении сторонних наблюдателей, чем в разрешении спора. В таких случаях они специально создают «соломенное чучело», что, к сожалению, является эффективным приемом подгонки для воздействия на сторонних наблюдателей.

Многие негативные политические агитации и заявления прибегают к использованию соломенного чучела, чтобы заполучить голоса или вывести действие из контекста.

Наверное, вам знакома конфликтная ситуация в Национальной футбольной лиге (НФЛ), когда некоторые игроки вставали на колени во время государственного гимна в знак протеста против полицейского произвола, направленного на афроамериканцев. Некоторые политики раскритиковали их действия как неуважительное отношение к военным. Смещение акцента на то, как игроки протестовали, отвлекло внимание от основной проблемы: почему они протестуют.

Другая связанная ментальная модель – ad hominem (латинское выражение, которое переводится «к человеку»), где человек, выступающий с аргументом, атакуется безотносительно основной мысли, которую он выразил. «Ты кто такой, чтобы такое заявлять? Ты не эксперт по этой теме. Ты просто дилетант». По сути, это оскорбление, которое часто подразумевает навешивание ярлыков на оппонента. Политический дискурс последних лет в США, к сожалению, изобилует такой моделью, и оскорбления, которые обычно используют в дискуссиях, настолько недостойны, что нам не хочется включать их в книгу.

Эта модель – изнанка модели авторитета, которую мы рассмотрели в предыдущем разделе. Вместо того чтобы полагаться на влияние своего авторитета, спорщики атакуют и подрывают авторитет другой стороны. Так же как соломенное чучело и игра на чувствах, эти модели пытаются подгонкой отвлечь от важной проблемы и сменить тему на ту, которую легче критиковать.

Участвуя в конфликте, вы должны учитывать то, как подгонка формирует восприятие ее вами и всеми остальными. Вспомните дилемму заключенного. Прокуроры решили подогнать ситуацию под вид соревнования, потому что для них равновесие Нэша, где оба преступника сядут на пять лет, на самом деле наилучший вариант. Но если преступники вместо этого станут сотрудничать – поддерживать друг друга любой ценой, их результат может оказаться намного привлекательнее.

Где грань?

Мы советовали находить шаблоны, которые помогают быстрее решать проблемы, и остерегаться антишаблонов, которые интуитивно привлекательны, но являются неоптимальными решениями. Модели влияния из предыдущих двух разделов также становятся темными паттернами, если их используют для манипуляции вами ради чьей-либо выгоды (как в казино).

Это название происходит от сайтов, которые построены так, чтобы держать вас в темноте с помощью замаскированной рекламы, скрывая информацию о затратах или сильно затрудняя отмену подписки или обращение в техподдержку. Короче говоря, они используют такие паттерны, чтобы манипулировать вами и сбивать с толку.

Тем не менее эта идея также применима и к повседневной жизни. Зная несколько специфических темных паттернов, вы получите преимущество в конфликтных ситуациях. Возможно, вам знаком миф о троянском коне – огромной деревянной статуе, которую соорудили греки, чтобы выиграть войну в Трое. Греки не смогли проникнуть за стены города, поэтому они притворились, что уплыли, оставив после себя только «прощальный подарок». Троянцы не знали, что внутри коня осталась небольшая рота солдат. Они занесли коня в город, а греки под покровом ночи выбрались наружу, разрушили Трою и выиграли войну.

Троянским конем называется все, что убеждает вас ослабить защиту, притворяясь безобидным и даже привлекательным, как подарок. Часто он принимает форму наживки и крючка,

например вредоносная компьютерная программа, которая выглядит безобидно и требует скачивания (наживка), но вместо этого делает что-то подлое, например шпионит за вами (крючок).

Известный пример – низкая цена товара в рекламе (например, номера в отеле), который на самом деле никогда не продается по такой стоимости (к ней прибавляется «курортный взнос» и т. д.). Строители похожим образом привлекают покупателей в новостройки низкими ценами за так называемую «черновую отделку», которую никто на самом деле не хочет. Затем они показывают покупателям образец дома с более дорогой отделкой – все это можно приобрести за дополнительные деньги, сумма которой может легко превзойти бюджет покупателя. Если звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, обычно так оно и есть.

Эффектный пример темных паттернов можно найти в бизнесе. Enron, обанкротившаяся энергетическая компания, однажды построила фальшивый биржевой зал в своей штаб-квартире в Хьюстоне, чтобы заставить аналитиков с Уолл-стрит поверить, что Enron совершает намного больше продаж, чем на самом деле. Когда аналитики прибыли в Хьюстон на ежегодное собрание Enron, руководители компании притворились, что заключают кучу сделок, хотя на самом деле все это была постановка, включающая в себя в том числе сложную систему телевизоров и компьютеров в «стратегическом центре».

Theranos^[84], обанкротившаяся медицинская компания, совершила аналогичное мошенничество во время демонстрации своего «продукта» партнерам. Устройства Theranos были выставлены на всеобщее обозрение, но, согласно данным Комиссии США по ценным бумагам и биржам, собранные образцы крови на самом деле обрабатывались на стороннем лабораторном оборудовании, которое Theranos приобрела через фиктивную компанию.

Тактики Enron и Theranos являются примером другого темного паттерна, который называется потемкинская деревня. Так называют объект, построенный специально для убеждения людей в том, что ситуация лучше, чем на самом деле.

Термин берет свое начало из исторически сомнительного рассказа о переносной деревне, которую построили, чтобы произвести впечатление на императрицу Екатерину II в ходе ее визита в Крым в 1787 году. Тем не менее существуют абсолютно реальные примеры «потемкинских деревень», включая деревню, построенную в Северной Корее в 1950-е рядом с демилитаризованной зоной, чтобы заставить дезертировать южнокорейских солдат, а также ужасный пример нацистского концентрационного лагеря во Второй мировой войне для демонстрации Красному кресту, под которым на самом деле маскировалась перевалочная станция в Освенцим.

Сюжет фильма «Шоу Трумана», где персонаж Труман Бербанк (в исполнении Джима Керри) проживает в полностью искусственном городе, полном актеров, в рамках реалити-шоу, – пример масштабной «потемкинской деревни». Такой темный паттерн возникает в интернете, когда сайт притворяется, что у него больше пользователей или контента, чем на самом деле, чтобы увлечь вас. Например, оказалось, что печально известный сайт знакомств Ashley Madison (нацеленный на людей, которые уже состоят в отношениях), отправлял сообщения с фейковых женских аккаунтов, чтобы заманить мужчин.

Военные широко использовали эту модель, создавая макеты ружей, танков и даже десантных войск. Ими пользовались все стороны во Второй мировой войне и во многих других вооруженных конфликтах, чтобы обмануть иностранные службы разведки. Их также применяли для внутренних учений. Военные технологии развивались, и макеты не отставали. Современные макеты имитируют тепловой след настоящего танка, обманывая даже инфракрасные датчики.

Люди также делают вид, что их дома и предприятия безопасны, устанавливая фальшивые камеры слежения, включая свет в доме по таймеру и даже вешая таблички об охране там, где ее нет. Связанная с этим деловая практика известна как Vaporware (от слов vapor – туман и ware – продукт), когда компания объявляет о продукте, который фактически еще не сделала, чтобы проверить спрос, оценить реакцию отрасли или удержать конкурентов от выхода на тот же рынок.

В любой конфликтной ситуации остерегайтесь темных паттернов. Хотя многие модели влияния из этой части считаются вредными, и поэтому их легче отследить (например, наживку и крючок), другие, из предыдущих двух разделов, являются более тонкими. Многие считаются безобидными (например, дефицит), но их тоже могут использовать, чтобы вами манипулировать. Например, считается ли обычное некоммерческое использование взаимности (бесплатные конверты с адресом) или социального доказательства (одобрение знаменитостей) темными паттернами? В каком-то смысле они могут заставить вас платить больше. Тем не менее иногда они действуют из лучших побуждений и не обманывают вас так, как скрытые наживка и крючок.

Такая скользящая шкала ставит интересный этический вопрос, с которым часто сталкиваются многие коммерческие и политические организации: стоит ли сосредоточиться на правде и ясности в своих рекламных материалах? Или нужно поискать модели влияния, чтобы найти более убедительный язык, потому что эмоционально он привлекательнее? Оправдывает ли цель средства? Только вам решать, где провести грань.

Единственный выигрышный ход – это не играть

Рассматривая конфликт через призму теории игр, можно определить, что вы получите и что потеряете.

Мы только что изучили модели, которые повышают ваши шансы на благоприятный исход через влияние на других игроков. Теперь рассмотрим ту же проблему с обратной стороны и изучим модели, которые понижают шансы на неблагоприятный исход. Часто для этого придется искать способ вовсе избежать конфликта.

В кульминации классического фильма 1983 года «Военные игры» Третья мировая война кажется неизбежной. Искусственный интеллект (известный как Джошуа) возглавил систему управления запуском ядерного оружия в США. Думая, что взломал своего любимого производителя игр, хакер-подросток (которого сыграл Мэтью Бродерик) по незнанию просит Джошуа сыграть с ним в «игру», называющуюся «Глобальная термоядерная война», инициируя цепь событий, вследствие которой Джошуа пытается устроить полномасштабную ядерную атаку на Россию.

Персонаж фильма по имени профессор Фалькен объясняет, почему он создал Джошуа и эту игру:

Весь смысл был в том, чтобы найти способ опробовать ядерную войну, не уничтожив самих себя. Чтобы заставить компьютер учиться на ошибках, которые мы не можем себе позволить совершить.

Но я так и не смог заставить Джошуа усвоить самый важный урок…

Что иногда усилия тщетны. Что иногда нужно просто сдаться.

Затем профессор Фалькен проводит аналогию с игрой в крестики-нолики, продолжая:

Там нет никакого способа победить. Сама по себе игра бессмысленна! Но в стратегическом центре думают, что можно выиграть ядерную войну. Что бывают «приемлемые потери».

Когда кажется, что все пропало, подросток вспоминает этот разговор и спрашивает, есть ли способ заставить Джошуа играть против самого себя в крестики-нолики, в надежде, что компьютер усвоит, что любая стратегия заканчивается ничьей. Узнав о тщетности игры в крестики-нолики, Джошуа начинает моделировать все возможные стратегии для игры в «Глобальную термоядерную войну» и приходит к тому же выводу. Он говорит (компьютерным голосом):

Какая странная игра. Единственный выигрышный ход – не играть вообще. Может, сыграем лучше в шахматы?

В «Глобальной термоядерной войне» не может быть победителей, потому что обе стороны накопили достаточно оружия, чтобы уничтожить противника, и поэтому любой ядерный конфликт быстро превратится во взаимное гарантированное уничтожение (по-английски MAD, что можно также перевести как «безумие»). В результате ни одна из сторон не имеет никаких стимулов использовать свое вооружение для атаки или полностью разоружиться, и возникает стабильный, хоть и напряженный, мир.

Взаимное гарантированное уничтожение – это не только военная модель. В бизнесе компании накапливают крупные патентные портфели, но, как правило, не используют их друг против друга, боясь лавины судебных исков, которые потенциально могут дестабилизировать всех участников. Иногда вы видите эти иски и контр-иски между Apple и Qualcomm (по поводу патентов на чипы), Oracle и Google (патенты на Java) и Uber и Google (патенты на автономные транспортные средства). Но у этих компаний часто бывает так много патентов (иногда по десятку тысяч), что таких исков могли бы быть сотни, если бы не MAD.

Есть бесчисленное множество потенциально разрушительных последствий конфликта помимо, возможно, самого экстремального итога – MAD. Однако участие в любом прямом конфликте опасно, поскольку конфликты непредсказуемы и часто приводят к сопутствующим потерям. Например, бракоразводные споры могут навредить детям. Вот почему есть смысл обдумать меры предотвращения конфликта, например медиаторы или, в более общем смысле, дипломатию.

Если сама по себе дипломатия не работает, существует модель сдерживания – использование угроз для предотвращения (сдерживания) действий противника.

Взаимное гарантированное уничтожение является прекрасным сдерживающим фактором.

Но даже один ядерный удар настолько нежелателен, что само владение ядерным оружием показало себя мощным сдерживающим фактором. Например, Северная Корея, по-видимому, разработала ядерное оружие, чтобы обеспечить свое выживание как государства, несмотря на то что это авторитарная диктатура с хорошо задокументированной историей нарушения прав человека. До сих пор эта тактика работала как стратегия сдерживания наряду с другими стратегиями, к которым она прибегает, включая угрозы неядерной бомбардировки Южной Кореи и альянс с Китаем.

Модель сдерживания подходит, если вы хотите помешать другому человеку или организации предпринять действия, которые навредят вам или обществу в целом. В системе уголовного правосудия наказания применяются для того, чтобы предотвратить преступления в будущем (например, законы трех ошибок^[85]). Государственные нормативные акты часто разрабатываются отчасти для предотвращения нежелательных экономических и общественных последствий в будущем (например, страхование вкладов предотвращает массовое изъятие вкладов из банков). Компании также принимают меры для сдерживания новых конкурентов: например, используют свой масштаб, назначая такую низкую цену за товары, что новые компании не могут с ними тягаться (например, Walmart), или лоббируя законы, которые им выгодны за счет конкуренции (например, законы о противодействии сетевому нейтралитету).

Тем не менее основная проблема этой модели на самом деле заключается в поиске эффективного сдерживающего фактора. Как мы уже обсуждали в главе 2, вещи не всегда идут по плану. Если вы хотите применить сдерживающий фактор, нужно оценить его эффективность и потенциальные непредвиденные последствия для вас.

Например, как эффективно сдерживать преступность?

Исследования показывают, что людей сильнее всего сдерживает уверенность, что их поймают и посадят в тюрьму, а не конкретное наказание, которое им полагается.

Если шансы попасться невысоки, некоторым просто все равно, каким будет наказание. Кроме того, большинство людей даже не знают, какие бывают наказания за их проступки. Финансовый мошенник Берни Мэдофф думал, что никогда не попадется, и, вероятно, никогда даже не рассматривал возможность тюремного заключения на 150 лет.

Также есть свидетельства того, что тюремный срок не только не уменьшает число повторных правонарушений, но, возможно, даже повышает их вероятность. Скорее всего, нужно решать первопричины конкретных правонарушений, а не накладывать конкретные наказания.

Тактическим подходом к сдерживанию является модель кнута и пряника, которая использует обещание награды (пряник) и в то же время угрожает наказанием (кнутом). Дома мы иногда пытаемся предотвратить драки между детьми, используя десерт в качестве пряника и ограничение на видеоигры в качестве кнута. Мы работаем как хороший и плохой полицейский.

Но нельзя допускать, чтобы комбинация пряника и кнута была слишком слабой, иначе рациональнее будет просто проигнорировать пряник и вытерпеть кнут. Из-за этого ведутся горячие дебаты по поводу эффективности экономических санкций и корпоративных штрафов, причем последние часто считаются скорее ценой ведения бизнеса, чем реальным средством устрашения.

Один из эффективных примеров кнута и пряника – это операция «Прекращение огня»: начатая в Бостоне инициатива, направленная на снижение уровня насилия в бандах. В качестве кнута эта программа сообщает рецидивистам тяжких преступлений, что в будущем к ним будет принудительно применен закон, и гарантирует, что любой новый жестокий акт, особенно с применением огнестрельного оружия, приведет к немедленному и интенсивному полицейскому вмешательству. Пряник этой программы – помощь этим же личностям, включая финансирование, профессиональную подготовку, общественную поддержку и индивидуальные консультации, чтобы сделать их жизнь продуктивной. В городах США, где внедрили эту стратегию, таких как Бостон, Чикаго, Цинциннати и Индианаполис, невероятно снизился уровень убийств в перестрелках на 25–60 % благодаря помощи всего горстке людей.

В глобальных конфликтах сдерживанием называют попытки сдержать противника, чтобы предотвратить его дальнейшее расширение, будь то географическое (вторжение в соседнюю страну), военное (накопление ядерного оружия) или политическое (распространение идеологии). Сдерживание продолжительного конфликта экономит энергию и ресурсы. Представьте себе лечение пореза до того, как он воспалился, или удаление опухоли на ранней стадии, пока она не дала метастазы.

Сдерживание признает, что нежелательное событие уже произошло и его нелегко отменить, поэтому нужно не дать ему распространиться или повториться в будущем.

Например, ВИЧ пока не научились лечить, но, если обнаружить его вовремя, с современным лечением его обычно получается сдержать, чтобы он не развился в СПИД.

Нужно применять стратегию сдерживания в ситуациях, когда вы хотите остановить распространение чего-то плохого, например дурных слухов или вредной деловой практики. Например, Facebook и Twitter, вероятно, не могли удалять фейковые новости со своих платформ перед выборами в США в 2016 году, но могли бы постараться их сдержать.

Ситуации такого типа быстро выходят из-под контроля, поэтому желательно для начала остановить кровотечение быстрым и грязным методом, если понадобится. Как только ситуация стабилизируется, можно остановиться, найти первопричину и попытаться подобрать более надежное долгосрочное решение. В экстренной медицинской ситуации можно остановить кровотечение жгутом. Метафорический «жгут» зависит от ситуации, но чаще всего это какое-то быстрое конкретное действие, например четкое извинение.

В некоторых случаях лучшее краткосрочное решение – это перекрытие проблемной зоны, например ампутация инфицированной конечности, предотвращающая заражение крови. В контексте личной жизни это разрыв токсичных отношений. В контексте бизнеса – прекращение проекта или увольнение сотрудника.

Другая тактика сдерживания – это карантин, ограничение перемещения людей или товаров для предотвращения распространения болезни. Ваша папка со спамом является формой карантина, сдерживающего подозрительные электронные письма. Twitter начали разбираться с агрессивными ботами и пользователями, помещая их в карантин и не позволяя совершать дальнейшие действия, чтобы меньше людей видели их сообщения.

Сходной тактикой является тактика липучки для мух: противников специально привлекают в одно место, где они наиболее уязвимы, как мух на липучку, обычно уводя их далеко от ценных активов. Бывший командующий сухопутными войсками США в Ираке генерал Рикардо Санчес, в интервью CNN в 2003 году описал преимущества этой стратегии для предотвращения терроризма на территории США: «Я назвал бы это магнитом для террористов, когда Америка своим присутствием здесь, в Ираке, становится потенциальной мишенью… Но именно здесь мы и хотим бороться с ними… Это спасет американский народ от необходимости терпеть их атаки на родине».

В контексте программирования это называется горшочком с медом^[86] – специальным набором серверов, которые выглядят как ядро с ценными данными, на самом деле созданное для отлова хакеров. Обманные маневры полиции, когда они заманивают преступников туда, где их арестуют, можно назвать «горшочком с медом» в режиме офлайн.

Без сдерживания дурные обстоятельства распространяются и предположительно приводят к эффекту домино, где все больше негативных последствий разворачиваются в необратимой последовательности, как падающие костяшки домино. В контексте теории игр этот эффект может быть серией выборов игрока, приводящих к неудачному итогу. Вспомните повторную игру дилеммы заключенного. В каждом ходе выгодно предавать других игроков, потому что можно получить большую победу, но такой поступок, особенно неоднократный, в большинстве случаев приведет к тому, что остальные станут вам подражать, и все окажутся в неоптимальном равновесии Нэша.

В период холодной войны Запад больше всего боялся распространения коммунизма, а «костяшками домино» были страны, которые могли пасть одна за другой, и это стало оправданием для предупредительных войн в Корее и Вьетнаме.

Идея заключалась в том, что если Корея и Вьетнам падут, за ними последуют Лаос и Камбоджа и все больше и больше стран будут сдаваться, пока вся Азия (даже такие места, как Индия) в конце концов не станет коммунистической.

Эффект домино

Адаптировано из изображения Creative Commons. Ниенец «Иллюстрация теории домино (теория внешней политики ХХ века, продвигаемая правительством США)». Wikimedia Commons, 10 ноября 2010 года, https://commons.wikimedia.org/wiki/File: Domino_theory.svg.

Следует помнить, что эффект домино способен привести к намного большему, чем то, что гарантировано, потому что люди, как правило, плохо определяют вероятность каких-то событий и причинно-следственную связь между ними. Эти просчеты часто проявляются в трех взаимосвязанных моделях, обычно ошибочных, хоть и не всегда, и вы должны их остерегаться.

Первая – это аргумент скользкого склона: утверждение, что одна мелочь приводит к неизбежной цепной реакции и ужасному конечному итогу (в глазах человека, который делает это утверждение). Вот пример распространенного аргумента скользкого склона: «Если мы допустим какой-либо контроль над оружием, правительство отберет у нас вообще все оружие». Такое рассуждение обычно ошибочно, потому что ни в одном звене этой логической цепочки нет 100 % неизбежности.

Вторая модель – это теория разбитых окон, предполагающая, что наглядные свидетельства мелких преступлений, например разбитые окна в районе, создают среду, которая стимулирует совершение более тяжких преступлений, таких как убийство. Якобы разбитые окна – это сигнал, что здесь царствует беззаконие, поэтому необходимо удерживать оборону и предотвращать дальнейшее распространение хаоса.

Хотя вмешательства, связанные с теорией разбитых окон, интуитивно привлекательны, непонятно, насколько они эффективны в деле препятствования преступной деятельности по сравнению с альтернативами.

Связанные теории часто превращаются в метафору заражения, где то, что не нравится человеку (например, рэп-музыка, гомосексуальность, социализм), сравнивается с болезнью, которая будет распространяться в обществе, постепенно становясь все опаснее, если ее не контролировать.

Третья модель, которой нужно опасаться, это теория входных ворот, которая утверждает, что один наркотик типа марихуаны является воротами к употреблению более опасных наркотиков. Тем не менее доказательства в пользу этого утверждения в лучшем случае неясны.

Нужно с сомнением относиться к любой ситуации, где возникает одна из этих моделей, и анализировать ее достоверность самостоятельно.

Но бывают случаи, когда третья модель правдива. Подумайте, как иногда предприятия привлекают клиентов через стратегию приманки, где один продукт задает низкую цену («ворота»), чтобы повысить спрос на дополнительные продукты с более высокой стоимостью. Типичным примером является супермаркет, который делает скидку на молоко, чтобы привлечь клиентов, которые почти наверняка купят и другие товары. Точно так же компании продают мобильные телефоны или принтеры по низким ценам, зная, что в долгосрочной перспективе они заработают деньги на ежемесячных планах обслуживания или на дорогих чернилах. Мы почти перестали позволять нашим детям скачивать бесплатные приложения, потому что они без конца ноют по поводу встроенных покупок.

Анализируя ситуации с эффектом домино, записывайте каждый шаг в логической цепочке (перечисляйте каждую «костяшку домино») и пытайтесь приписать реалистичную вероятность каждому событию (вероятность того, что каждая костяшка упадет). Даже если эта вероятность не составит 100 % в каждом случае, вполне возможно, что некоторые костяшки упадут. В таком случае вам придется спросить себя: допустимо ли это? Нужно ли усерднее сдерживать это или можно сказать: поживем – увидим? Например, когда мы говорим о контроле над огнестрельным оружием, запрет на штурмовые винтовки вряд ли приведет к тому, что правительство отнимет у населения все оружие, но вполне вероятно, что усилится контроль над другим штурмовым оружием и его комплектующими. В опросе журнала Politico/Morning Consult в 2017 году выяснилось, что 72 % американцев поддерживали и «запрет на штурмовое оружие», и «запрет на оружейные магазины с большой емкостью».

Если вы совсем никак не можете сдерживать возникающий конфликт, политика умиротворения может стать малым злом. Она включает умиротворение оппонентов с помощью уступок, чтобы избежать прямого или дальнейшего конфликта. Самый известный пример политики умиротворения произошел в 1938 году, когда Британия позволила Германии аннексировать Судетскую область, важную часть Чехословакии, чтобы избежать вооруженного конфликта с гитлеровской армией.