Текст книги "Выстрел из прошлого"

Автор книги: Лора Липпман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

– У вас есть ее фотография? – спросила она у Эдельмана.

– Что?

– У вас случайно нет с собой ее фотографии? Ну, может быть, в бумажнике?

– Только очень старая. Сэм не разрешила мне в этом году сдать деньги на фотографию их класса. Сказала, что она там, дескать, ужасно толстая. – Вытащив бумажник, он извлек снимок: двое конопатых, рыжих, как огонь, мальчишек с темноглазой девочкой с рыжевато-каштановыми волосами и смуглой, оливкового цвета кожей. Джекки долго смотрела на нее, потом со вздохом вернула снимок Эдельману.

– Мне бы очень хотелось ее увидеть, – сказала она.

– Вы же только что ее увидели.

– Нет, снимок – это все-таки не то. Мне бы хотелось познакомиться с ней. Нет-нет, я вовсе не прошу вас говорить ей, кто я такая, пока не нужно. Но мне нужно сначала увидеться с ней, чтобы потом уже решать, что делать дальше.

– У нее нет других родителей, кроме нас с женой. – Лицо его сморщилось. Казалось, он вот-вот расплачется. – Поверьте, она так счастлива с нами. Мои сынишки просто обожают ее! Лишиться Сэм для нас – хуже смерти. Не знаю, что будет с нашей семьей, если она уйдет…

– Я вам верю, – тихо сказала Джекки. – И все-таки… когда я могу увидеть ее?

Глава 24

В конце концов, условились на среду, после занятий в школе. Решено было, что Джекки вместе с Тесс явятся к чаю – якобы по приглашению миссис Эдельман – все очень цивилизованно, светская беседа, как это водится в приличных семействах, а Джекки между тем сможет как следует рассмотреть свою дочь. Дело усложнялось только тем, что на среду был назначен пресловутый праздничный обед с крабами. К тому же Тесс заранее пообещала приготовить фруктовый салат. И не просто банальный фруктовый салат, а бабулин любимый, с маковой приправой и приготовленный с непременным соблюдением массы самых разных правил, от которых у Тесс уже заранее голова шла кругом: никаких киви, виноград только зеленый и ни в ком случае не красный, побольше клубники, а ломтики дыни чтобы были непременно нарезаны кружочками. Она как раз готовила его на кухне, когда появился Тул.

– Привет, – бросил он.

– Привет, – отозвалась она, держа на весу руки. – Извини, я вся липкая.

Тул по давней привычке сунул руку в коробку с печеньем и бросил одно Искей. Та, одним махом проглотив угощение, благодарно лизнула его в ответ и тут же потрусила на кухню – за ломтик дыни Искей готова была продать свою бессмертную душу', и ей было глубоко наплевать, порезана она кружочками или нет.

– Малышка… – начал Тул.

– Лайла, – поправила его Тесс.

– Ну да, Лайла. Ее отдали в семейный детский дом. Правда, вначале ее забрала к себе родственница ее матери, невестка, кажется, но через пару дней вернула девочку назад, дескать, ей не под силу возиться с такой крохой.

– Вот уж не знаю, огорчаться или радоваться.

– Я навел кое-какие справки о той семье, куда ее отдали. Похоже, ей повезло. Домик стоит за городом, вокруг полно земли. Женщина, которой ее отдали, обычно берет к себе ВИЧ-инфицированных детей или же тех, которые требуют специального ухода. Просто сейчас у нее оказалось свободное место.

– Великолепно. То есть я хотела сказать, неплохой вариант, – буркнула Тесс, гадая, каково там будет Лайле. Достаточно ли внимания будут ей уделять, ведь малышка не нуждается в «специальном уходе» – она просто сирота, только что потерявшая родителей, а стало быть, рядом с детьми, у которых СПИД, ее положение можно даже считать завидным.

Тул смущенно переминался с ноги на ногу. Вид у него был какой-то странный.

– Насчет Лютера Била… – начал он.

– И что насчет него? – не оборачиваясь, бросила Тесс, вернувшись к своему салату.

– Просто будь осторожна, О’кей? Двойное убийство как-никак… а по всему выходит, что алиби у него нет. Говорит, сидел дома один, слушал радио.

– Но ты же сам твердил, что тут наверняка замешаны наркотики. Я своими ушами слышала, как ты сказал, что собираешься допросить его только для очистки совести!

– Ладно, ладно, не кипятись. Я ошибся – Лэйвон и Кейша не имели отношения к наркотикам, во всяком случае, насколько нам удалось узнать. Да, она морочила голову работникам социальных служб, когда оформляла пособие на ребенка – дескать, отец девочки тут же смылся, как узнал о ее рождении, а это было ложью чистейшей воды. Лэйвон работал маляром, и платили ему наличными. Вполне порядочный парень – во всяком случае, по словам его хозяина. У нас нет ни единого доказательства, что хотя бы один из них баловался наркотиками, тем более промышлял торговлей.

– Тогда что у тебя на уме?

Взгляды их встретились. В глазах Тула не было и намека на то, что она думала увидеть – ничего похожего на обычное для представителей его пола торжествующее «Я же тебе говорил!» – просто беспокойство, явное и безыскусное.

– Я всего лишь хочу сказать, что кто-то убил Дестини Титер и обставил все так, будто она нарвалась на плохого парня. Кто-то проломил ее брату голову и попытался представить все так, словно мальчишка перебрал с наркотиками и случайно устроил поджог. И скорее всего, этот же «кто-то» застрелил Кейшу с Лэйвоном, причем подстроив все именно так, чтобы мы первым делом подумали о наркотиках. Поэтому я хочу, чтобы с этого дня ты никуда не выходила без оружия. И прошу тебя быть очень и очень осторожной.

– Но если даже всех их убил Лютер Бил – а я до сих пор не верю, что это он, – для чего ему убивать меня?

– Потому что этот убийца – сумасшедший, и его безумие усугубляется с каждым днем. Потому что он, похоже, старается избавиться от всякого, кто имеет хоть какое-то касательство к убийству Донни Мура. Мы уже приставили охрану к обвинителю и к судье, которые вели то дело. За Нельсонами тоже приглядывают. Иное дело ты, Тесс. Не могу же я защищать тебя, когда речь идет о твоем же собственном клиенте.

– А как насчет Сэла? – встрепенулась Тесс. – Надеюсь, о Сэле вы не забыли?

– С ним как раз все просто. На лето он остается в Пенфилде. А на тот случай, если ему понадобится съездить куда-то, ему наняли персонального телохранителя.

Тесс готова была голову дать на отсечение, что сам Сэл в восторге от всего этого. Персональный телохранитель, подумать только! Еще одно подтверждение тому, какой он крутой.

Тул собрался уходить.

– Мартин… – Ей до сих пор было странно обращаться к нему по имени.

– Да?

– Слушай, расскажи мне что-нибудь о себе… все равно что. Ну, хотя бы о том, как ты был женат, почему развелся…

Он немного поколебался.

– У нас был кот.

– Вы развелись из-за кота?!

– Погоди, не перебивай. Ты сама просила что-нибудь рассказать, а теперь сама же мешаешь. Так вот, у нас был кот. Его назвали Стэнли, потому что, когда он мяукал, это было здорово похоже на «Стелла». Серьезно, я не шучу. Знаешь, я любил его, этого кота. В тот вечер, когда моя жена бросила меня, она забрала с собой и Стэна. Да и все остальное тоже – кровать, кондиционер, вообще все, что было в доме. Представляешь, она утащила с собой даже эту чертову плиту! Зато оставила мне мусорный бак. Наверное, хотела мне что-то этим сказать.

– И что, по-твоему?

– До сих пор пытаюсь понять. А ты как думаешь?

– Честно говоря, мне кажется, твоя жена была просто жадной стервой, так что радуйся, что она тебя бросила.

Тул улыбнулся. Вернувшись к столу, он взял из коробки еще одно печенье, бросил его Искей, а потом шутливо ткнул Тесс локтем в бок.

– Будь осторожна, – повторил он. – Очень тебя прошу, слышишь?

Четырьмя часами позже Тесс и Джекки сидели на веранде перед особнячком в викторианском стиле, похожим на кокетливый пряничный домик. Впрочем, квартал Маунт-Вашингтон был почти сплошь застроен очаровательными старинными домами. Молли Эдельман угощала их ледяным чаем, домашними сырными палочками и крохотными сандвичами с ветчиной, с которых была предусмотрительно срезана корка. Когда она взялась разливать чай, стало заметно, как сильно дрожат у нее руки. Никто из них троих даже не притронулся к еде.

– Подумать только, – пробормотала Джекки, словно обращаясь к самой себе. – Когда я заезжала в «Фреш Филдс», то могла бы заглянуть к вам на задний двор. Возможно, я даже видела ее. Может быть, она играла во дворе, качалась на качелях. Или мы могли случайно столкнуться на улице, когда она разглядывала витрины.

Первыми домой вернулись мальчишки, поскольку начальная школа, куда они ходили, располагалась у самого подножия холма. Их было двое – рыжеволосые и веснушчатые, они были до такой степени похожи друг на друга, что их можно было принять за близнецов.

– Ух ты, сандвичи! Вот здорово! – завопил старший и цапнул сразу целую пригоршню крохотных канапе.

– Генри, не забывай о своих манерах, – машинально одернула его мать. – Генри, Эли, поздоровайтесь. Это мисс Вейр и мисс Монаган.

– Привет, – с набитым ртом прошамкал Генри.

Эли только застенчиво поморгал прозрачными зелеными глазами, но ничего не сказал – наверное, смутился.

– А мы можем пока потренироваться или из-за гостей нельзя? – спросил Генри.

– Да нет, играйте, конечно, – кивнула мать. – Только осторожнее. Я не хочу, чтобы в кого-то из нас попали мячом.

Мальчишки с гиканьем помчались в дом, но через минуту уже вернулись, держа в руках ракетки для лакросса, и принялись азартно кидать мяч через сетку. Пока они играли, на углу остановился школьный автобус, и на тротуар спрыгнула длинноногая девочка. Мальчишки, увидев ее, тут же побросали свои ракетки и, оглушительно вопя, бросились к ней. Подбежав к девочке, они принялись тормошить ее с двух сторон.

– Спасибо, мисс Рестон. До завтра, Ханна. Увидимся завтра в школе. – Девочка с напускной суровостью глянула на расшалившихся мальчишек сверху вниз, словно разгневанная великанша. – А ну, брысь отсюда, безобразники!

На ней была короткая синяя школьная юбочка, какие обычно носят в частных школах – Брин-Моур, решила Тесс, или Роланд Парк Каунти. Плотно сбитая фигурка, несмотря ни на что, казалась изящной, смуглые, цвета крепкой заварки ноги были сплошь покрыты царапинами и ссадинами. Густые рыжевато-каштановые вьющиеся волосы скручены в пучок, на лбу курчавились непокорные кудряшки. Лицом она сильно походила на Джекки – тот же широкий лоб, выразительный рот, глубоко посаженные темные глаза – разве что кожа ее была немного светлее, чем у матери.

– Сэмми, Сэмми, – истошно вопили мальчишки, дергая ее в разные стороны. – Ты поможешь нам с уроками?

– Послушайте, мне осточертели ваши уроки, – сказала она, но глаза ее смеялись. – Ладно, дайте мне перекусить, а потом я займусь с вами.

– Мама сделала сырные палочки и еще сандвичи с ветчиной. Она на веранде. Мы уже слопали несколько штук!

– Круто! – Саманта взбежала по ступенькам на веранду, сунула в рот сырную палочку, потом торопливо чмокнула Молли Эдельман в щеку, перепачкав ее крошками. Молли, похоже, даже не заметила этого. – У меня кончилась тетрадь по естествознанию, пришлось взять тетрадку по английскому и писать в ней.

Молли, глядя в сторону, деревянным голосом представила своих гостей дочери. Сэм по очереди протянула им руку и поздоровалась с таким хорошо знакомым радушием, что у Тесс защемило сердце. Возможно ли, чтобы гены подсказали девочке, кто перед ней, со страхом гадала она. Ведь она не чужая им обеим. В конце концов, крови Вайнштейнов в ней ровно столько же, сколько и крови Сьюзан Кинг.

– Ну, и что мамочка собирается спасать на этот раз? Какой-нибудь дом, или китов, или какого-нибудь малыша из Гватемалы? – шутливо спросила она. – Ты уж не теряй голову, хорошо? Иначе ты, пожалуй, раздашь все, что у нас есть, и у нас не останется денег даже на колледж. Придется тогда затянуть пояса. Разве что мои братцы получат стипендию, которую дают спортсменам.

– Я работаю консультантом по увеличению прибыльности фондов, – объяснила Джекки, ни на мгновение не отрывая глаз от девочки, вбирая в себя каждую деталь. – Мы сейчас как раз разрабатываем новую стратегию.

Сэм не слушала – схватив салфетку, она до отказа набила ее сандвичами и сырными палочками. Получился достаточно объемистый сверток. «Кажется, мне знаком этот аппетит, – смешливо подумала Тесс. – А я-то всегда гадала, в кого он у нас!»

– Я поиграю немножко с мальчишками, хорошо, мам? А потом схожу к Дарле – она купила новый купальник и хочет, чтобы я посмотрела на нее в нем. Волнуется, что в этом купальнике она выглядит толстой, как поросенок.

– Хорошо, – кивнула Молли. Голос ее чуть заметно дрогнул. Получив согласие, девочка тут же умчалась. На бегу она напоминала жеребенка – два прыжка и она уже скрылась по ту сторону лужайки.

– Какая она красивая, – благоговейно прошептала Джекки.

– Она очень похожа на вас, – вздохнула Тесс. – Даже странно, что она этого не заметила.

– Ну, девочки в этом возрасте любуются в основном собой, – извиняющимся тоном пробормотала Молли. – Не думаю, что они вообще замечают кого-то кроме себя.

Джекки поднялась:

– Ладно, достаточно.

Молли со страхом посмотрела на нее:

– Достаточно?..

– Да, я увидела все, что хотела. Не волнуйтесь, я не отниму ее у вас. Она хорошая девочка, и она тут счастлива. Вы дали ей то, чего бы никогда не смогла дать я. Спасибо вам.

Слезы ручьем хлынули по щекам Молли. Она тут же постаралась взять себя в руки – видимо, испугалась, что игравшие совсем рядом дети могут что-то заметить.

– Может быть, со временем мы сможем что-нибудь придумать. Я уверена, она будет счастлива познакомиться с вами… вы могли бы стать частью ее жизни. Конечно, мы сначала посоветуемся с психологом, но, думаю, это неплохая идея. И она может сработать.

– Не думаю. Я, знаете ли, не умею ничего делать наполовину, – призналась Джекки. – Конечно, может быть, с моей стороны это эгоизм, но вряд ли я смогу удовлетвориться этим. По мне – или все, или ничего. В конце концов, я ведь сама отказалась от нее тринадцать лет назад. Так что теперь мне придется смириться с этим. И как-то жить дальше.

– Ну, мы могли бы, по крайней мере, сказать ей, что вы живы. Она-то ведь до сих пор считает, что ее мать умерла.

Джекки покачала головой:

– Не сейчас. Может быть, потом, когда она станет старше. Но я бы очень хотела что-нибудь для нее сделать, понимаете… оплатить учебу в колледже… или в школе. Ведь обучение в частной школе стоит дорого.

Молли вытаращила глаза:

– О боже, да не слушайте вы Сэм! Дэвид великолепно зарабатывает. Мы ни в чем не нуждаемся.

«Вы – может быть, – подумала Тесс, украдкой глянув на потемневшее лицо Джекки. – Но я-то знаю, что есть человек, который точно нуждается… вот только деньги тут ни при чем».

В этот день Джекки в первый раз за все время попросила Тесс сесть за руль своего обожаемого «лексуса». Сама она скорчилась рядом, остановившимся взглядом уставившись куда-то вдаль. Лицо ее походило на застывшую маску.

– Знаете, я думаю, вы поступили совершенно правильно, – осторожно сказала Тесс. – Для одинокой женщины взвалить на себя заботу о ребенке – все равно что сунуть голову в петлю.

– У меня есть деньги, – безжизненным голосом проговорила Джекки. – С деньгами, знаете ли, многое становится проще. Я могла бы воспитать ее сама, если бы захотела. Но что я могла бы ей дать? Если бы вы только знали, до чего скучна моя жизнь! Ни близких людей, ни друзей, ничего. Можно сказать, я вообще не живу. Все, что я умею, – это делать деньги.

– Ну, я бы так не сказала, – забеспокоилась Тесс. – Вы такая уверенная в себе, независимая, самодостаточная женщина! О какой бесцветной, скучной жизни может идти речь?!

– Я – то, что я есть. Жизнь сделала меня такой. А я приспособилась к ней и выжила. Вопрос только в том, чего я лишилась из-за этого. А ответ может быть только один – я потеряла дочь. И потеряла себя.

Тесс внезапно вспомнилась книжка со сказками Киплинга, та самая, которую всюду таскал с собой Сэл, – героям их тоже приходилось меняться, чтобы уцелеть в этой жизни. Верблюду пришлось обзавестись горбом, леопарду – пятнами, даже слон получил длинный хобот, правда, ему он служил напоминанием о том, что излишнее любопытство может быть наказано. Несколько миль женщины ехали в молчании.

– Вы уверены, что с вами все в порядке? – спросила Тесс, когда они свернули на Батчерз-Хиллз. – Я имею в виду, сегодня мы с матерью приглашены на семейный обед, но это не так уж важно. Так что если я вам нужна, то я могу пойти попозже… или, наоборот, уйти пораньше.

– Нет, ваше расследование закончено, – помотала головой Джекки. – Я просила вас отыскать мою дочь, и вы это сделали. Кстати, сколько я вам должна?

– Ничего. Даже за бензин. Мы ведь почти все время ездили на вашей машине.

В прихожей офиса Тесс Джекки внезапно прислонилась к стене и с гримасой потерла лоб.

– Извините, у вас случайно нет аспирина? Голова что-то разболелась. Боюсь, не доеду до дома.

Тесс принесла ей упаковку ибупрофена и стакан воды. По пятам за ней бежала Искей, видимо, считавшая своим долгом поздороваться. Джекки с благодарностью выпила воду, погладила собаку и скользнула на водительское сиденье, оставив Тесс так и стоять с рюкзаком и пустым стаканом в руках.

– Спасибо, – коротко сказала Джекки, протянув ей на прощанье руку. – За последние две недели мы почти подружились, правда?

– Согласна. Как это поется в той песне? «Может, у тебя болит голова, но с тобой никогда не скучно». Кроме того, мы ведь почти родственницы. Мы – семья. Вам никогда не приходило такое в голову?

– Это вы с Сэм родственницы. А я – посторонняя.

– Ох, – протянула Тесс, чувствуя себя так, словно получила щелчок по носу. Ей-то казалось, это не так. И вдруг Джекки улыбнулась.

– Что тут смешного?

– Ничего… просто вдруг вспомнила наши приключения. Как мы познакомились с мистером Моулом. Как оказались в баре лесбиянок. Потом ту дурацкую историю, которую вы заставили меня придумать о спектакле «Свежая речная форель». Кстати, все забываю спросить – вам все-таки удалось отыскать мальчика?

– Угу. – Только совершенно поглощенная своими собственными делами Джекки, единственная, пожалуй, на весь Балтимор, не знала о том, что Тесс удалось-таки отыскать Сэла Хоукинса. – Правда, это не привело меня к разгадке. Но мальчика я все-таки нашла.

– А эта паршивка Уилла Мотт! Как вспомню, как ловко она водила нас за нос! Послушайте, как вы думаете, а они были на самом деле, эти самые мистер и миссис Джонстон, которые, по ее словам, хотели назвать мою девочку Кэйтлин?

– Мне кажется, мы этого никогда не узнаем.

– Думаю, вы правы, – кивнула Джекки. Помахав на прощанье рукой, она рванула с места так, словно хотела как можно скорее исчезнуть из ее, Тесс, жизни.

Тесс и Искей вернулись назад в контору. Усевшись за стол, где стоял компьютер, Тесс взглянула на лежавший перед ней настольный календарь. Некогда листки его поражали своей девственной белизной. Теперь они были сплошь испещрены нацарапанными впопыхах фамилиями и адресами, заляпаны пятнами от пролитой кока-колы, жира, ну и, конечно, шоколада. Одним словом, не календарь, а сплошная грязь. Впрочем, как и их жизнь. Надо бы не забыть сказать об этом Джекки, подумала Тесс. Жизнь – это всегда грязь.

И вдруг она вспомнила, что вряд ли уже когда увидит Джекки.

Глава 25

Тесс ненавидела любые морепродукты. От одного вида краба у нее мурашки ползли по спине. Кроме того, у нее на них была страшная аллергия. Достаточно было крохотного кусочка этой скользкой розовой плоти, чтобы с ней случился приступ анафилактического шока – горло сжималось так, что она едва могла дышать. Единственным плюсом всего этого было то, что в свое время, будучи приглашена на день рождения Ноама Фишера, которому стукнуло восемь лет, она (хоть и против собственной воли) сделала все, чтобы этот день стал для них незабываемым. Даже сейчас, случайно столкнувшись с ней нос к носу, а обычно это происходило на книжной распродаже, Фишер тут же принимался хохотать. Можно было не сомневаться, что тот день рождения стал самым ярким впечатлением его детства: «Как ты тогда посинела! Господи, ты тогда едва не окочурилась!»

Казалось бы, за двадцать девять лет родители ее могли бы запомнить этот прискорбный факт. Но поскольку знаменательный обед для всего семейства, который давала бабуля Вайнштейн в доме дочери, был объявлен «крабовым», стало ясно, что Джудит напрочь об этом забыла. Тесс готова была руку дать на отсечение, что мать наверняка не позаботилась приготовить для нее что-то еще. Так что если она права, то придется удовольствоваться салатом из капусты с морковью и луком, консервированной кукурузой из банки да еще собственноручно приготовленным фруктовым салатом, который, признаться, она терпеть не могла.

– Послушай, а арахисового масла у тебя, случайно, нет? – поинтересовалась она у Джудит, перерыв в шкафу все коробки и консервные банки. Джудит ничего и никогда не выбрасывала, и вот результат – все кухонные шкафы и полки, содержавшиеся в образцовом порядке, были забиты банками с весьма экзотической, но при этом какой-то совершенно неподходящей едой, которую приятели привозили ей из разных частей света в качестве подарка. Бутылочки с чатни, фруктовые пирожные, желе с каким-то специфическим запахом – все это почему-то не внушало Тесс доверия. – Я бы, по крайней мере, сделала себе пару бутербродов.

– Могу сбегать к Эрби, если хочешь. Куплю тебе ростбиф, – тут же охотно вызвался отец. Похоже, он только что вернулся с работы и еще даже не успел переодеться, потому что до сих пор был в белой рубашке с коротким рукавом и в своем любимом синем галстуке, всего на полтона светлее его глаз. Лицо его было уже по-летнему загорелым – тоже всего на полтона светлее его волос.

Тесс сердито подумала, что, если уж кто-то и имеет право воспользоваться этим предлогом, чтобы удрать, то в первую очередь она сама.

– Может, мне лучше сгонять в тот китайский ресторанчик на углу Инглсайд, с танцующей коровой? У них можно взять клецки или ребрышки.

– Нет! – истерически взвизгнула Джудит. Это вышло у нее настолько громко и пронзительно, что Тесс с отцом застыли, словно ноги у них разом приросли к земле. Но больше всех, казалось, удивилась сама Джудит. – Я хочу сказать… э-э-э… не уходите. Вы мне нужны здесь – оба. Пат, честное слово, клянусь, что в августе поеду с твоей семьей на побережье, буду жить в этом их ужасном бунгало и словечка не скажу, только не уходи, ради бога!

Тесс с отцом обменялись озадаченными взглядами.

Это было уже серьезно. Каждый раз, когда семейство Монаган в августе традиционно воссоединялось, чтобы вместе провести отпуск, Джудит наотрез отказывалась жить с ними под одной крышей и снимала номер в отеле, да еще постоянно находила предлог уехать дня на два пораньше.

– Ладно, милая, – кивнул отец. – Я остаюсь с тобой, и Тесс тоже. Только ей все равно надо бы отыскать тут хоть что-нибудь поесть. – Отец протянул к ней руки, и Джудит, как ребенок, прижалась к его груди, позволив мужу заключить себя в объятия.

Пока они прижимались друг к другу, Тесс невольно подумала, что эту удивительную нежность они умудрились пронести через всю свою жизнь. Это была любовь с первого взгляда – прошло всего две недели, как Дональд Вайнштейн познакомил подающего большие надежды парня по фамилии Монаган со своей младшей сестренкой, и между ними уже все было решено. Оба их семейства пророчили, надеялись, молили бога, чтобы этот брак долго не просуществовал. Однако прошло вот уже почти тридцать лет, а их, похоже, тянет друг к другу, как в первый год их семейной жизни. Тесс порой ловила себя на том, что их отношения не вызывали бы в ней ничего, кроме благоговений, если бы результатом их не было ее появление на свет. А она?.. Тесс молча вздохнула. Достаточно только вспомнить, как она выставила за дверь своего последнего приятеля просто потому, что он был до отвращения мил – так мил, что от скуки сводило скулы.

– Пойду постелю газеты, – предложила Тесс. – Приклеить их скотчем или просто придавить тарелками, чтобы не унесло ветром?

– Придави нижний слой, – посоветовала ей Джудит, по-прежнему уткнувшись носом в широкое плечо мужа. – А сверху положи еще несколько слоев, чтобы потом, когда поедим, мы могли бы просто свернуть их и вместе со всем мусором сунуть в контейнер.

Не прошло и часа, как столики для пикника, устланные газетами, покрылись обломками крабовых панцирей, словно снежный вихрь взлетавших в воздух с каждым ударом специальных молотков. Почти профессиональная ловкость, с которой ее семейство уничтожало все эту отнюдь не кошерную снедь, произвела ошеломляющее впечатление даже на Тесс, которая терпеть не могла крабов. У дяди Джулса и тетушки Сильвии молотки для разбивания панцирей были свои, деревянные колотушки их были насажены на серебряные рукоятки, вдоль которых вилась изящная гравировка с их монограммой. Оба они ели жадно, торопливо засовывая в рот большие куски нежного крабового мяса. Кузина Дебора, в отличие от них, ела аккуратно, выбирая аппетитные кусочки кончиками наманикюренных пальчиков, и только болезненно морщилась, когда над ухом раздавался громкий треск. Крошка Сэмюэл, сидя между дедушкой и бабушкой, азартно колотил по столу собственным маленьким молотком, как будто заранее предвкушая тот день, когда ему позволят набить рот чем-нибудь повкуснее молочной кашки.

Дядюшка Дональд разделывал панцири ножом – он считался настоящим специалистом по части добывания особо аппетитных кусков мяса из задних лап краба. Но по части скорости победительницей в этом состязании неизменно выходила бабуля, ко всему прочему она и есть умудрялась аккуратнее всех остальных. Как-то раз, лет тридцать тому назад, она даже выиграла конкурс едоков, проводившийся исключительно для местных «шишек», – это было в те годы, когда семейство Вайнштейн еще могло числиться среди таковых. С тех пор на каждом подобном семейном сборище она рассказывала эту историю. Вот и сейчас она решила поведать ее еще раз.

– А второе место заняла та женщина… не помню, как ее звали, мы мало общались… словом, из магазинчика, в котором торговали мороженым. Кулаки у нее были сильные – ну еще бы, столько лет орудовать черпаком! А вот кожа, как на грех, оказалась нежная, да еще брезглива она, оказывается, была – ну, просто до тошноты! – Бабуля выразительно покрутила кулаком, будто собирая со стола черпаком невидимое мороженое. – В прошлом году магазинчик ее купили, и он стал частью «Беатрис Фудс». Вот уж она довольна была, наверное. Ее муженек неплохо умел делать дела. Да, эта дамочка могла позволить себе иметь нежные пальчики.

Тесс, без большого энтузиазма жевавшая в это время кусок хлеба с джемом из гуавы, исподтишка разглядывала бабушку. Теперь ей стала понятна и всегдашняя горечь в голосе бабули, и ее бесконечные язвительные замечания в адрес папочки и преследовавших его неудач. Должно быть, бабуля каким-то образом пронюхала о его измене… или просто почувствовала неладное. Впрочем, насколько помнила Тесс, бабуля всегда была такой. Кислое выражение и тогда не сходило с ее лица. В конце концов, когда она волоком стаскивала маленькую Тесс с механического кролика, Джекки еще и в помине не было. Или все-таки уже была? А может, не Джекки, а кто-то еще? Оказалась ли Джекки единственной шалостью папочки или просто одной из многих? Сандвич вдруг приобрел вкус картона, и Тесс отложила его на тарелку, внезапно потеряв аппетит.

Однако она тут же обрела его снова, когда увидела, как тетя Сильвия с торжественным видом ставит на стол приготовленный собственноручно шоколадный бисквит. Странная вещь: вообще говоря, кулинарка из тети Сильвии была аховая, а вот пекла она изумительно. Бабуля уже стояла во главе стола, нетерпеливо постукивая вилкой по своему стакану, а малыш Сэмюэл вторил ей, оглушительно колотя молотком по столу. Бабуля бросила в его сторону недовольный взгляд – она терпеть не могла, когда ее прерывали, и это касалось всех, даже Сэмюэла, который всегда был светом ее очей. Правда, об обоих тут же забыли, потому что в этот момент перед их домом остановилась полицейская машина.

– Наверняка кто-то из соседей успел нажаловаться, что перед домом стоит куча машин, – буркнул Патрик, выбравшись из-за стола и направляясь к воротам.

Но как ни странно, это была машина окружной полиции, а вовсе не городской. На лицах полицейских офицеров было написано смущение и даже некоторая озабоченность.

– Простите, можно узнать, тут ли мисс Монаган?

Головы всех мгновенно повернулись в сторону Тесс. Почувствовав на себе подозрительные взгляды многочисленных родственников, готовых, казалось, поверить самому худшему, Тесс почувствовала себя оскорбленной.

– Это я, – созналась она, отставив в сторону пакет с мусором, куда она сметала пустые крабовые панцири, и вытерев мгновенно вспотевшие руки о джинсы.

– Ты не должна ничего им говорить, – прошипел ей на ухо подоспевший отец. – Я сейчас позвоню своему адвокату.

– Хочешь, я свяжусь с начальником полиции штата? Или даже с самим Арнольдом Вайнером? – тут же влез дядя Дональд. – Никак не могу взять в толк, что тут делает полиция округа?

Школа Пенфилд находится в ведении полиции округа Балтимор, промелькнуло в голове у Тесс, пока она торопливо шагала к воротам. В горле у нее мгновенно пересохло, рот наполнился противной горечью. Если что-то случилось с Сэлом Хоукинсом, то это дело будет расследовать полиция округа. Именно они явятся сюда, чтобы допросить ее. Именно им захочется задать ей несколько вопросов насчет алиби Лютера Била на время убийства.

– Чем могу помочь вам, офицеры?

– Мы тут нашли кое-кого, – начал тот, что повыше. Точнее, это был настоящий гигант, бейджик с его именем приходился Тесс где-то на уровне глаз. Она пробежала его глазами – офицер Буске. Своими широченными плечами и черными как вороново крыло волосами он вдруг напомнил Тесс улыбающегося мужчину на рекламе бургеров.

– Он мертв? – быстро спросила она.

Гигант полицейский бросил на нее какой-то странный взгляд:

– Мертв? Он? Вообще-то это не он, а она, мэм. И потом, почему мертва? Живехонька! Но она клянется, что не двинется с места, пока не поговорит с вами. Мы обнаружили ее, когда она, босая, брела по Ганновер-Пайк, направляясь прямиком к границе штата. Она объяснила нам, что ее похитили, но она, мол, не хочет выдвигать никаких обвинений, и попросила отвезти ее к вам, потому как, дескать, вы о ней позаботитесь. У нее в кармане оказалась ваша визитка. Сначала мы поехали к вам в офис, но вас там не было, и тогда мы отправились к вам домой, но ваша тетушка объяснила, что мы сможем найти вас здесь. – Буске внезапно залился краской. – Ваша тетушка – просто красавица, – хриплым шепотом объявил он.

Тесс мгновенно представила себе этого гиганта у Китти – он восседает за столом в ожидании завтрака, а купальный халат, который легкомысленная Китти держала для своих приятелей-мужчин, трещит по швам на его широченных плечах. Ай да Буске, хмыкнула она про себя.