Текст книги "Выстрел из прошлого"

Автор книги: Лора Липпман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Судя по выражению его лица, Бил получал истинное наслаждение от своей маленькой лекции. В отличие от Тесс. На языке у нее давно уже вертелся достойный ответ, которым бы она живо сбила с него спесь. Но когда-то тетка, а потом и ее бывший босс после долгих споров убедили ее, что если хочешь иметь собственное дело, то изволь кушать то, чем тебя угощают, даже если это дерьмо, и боже тебя упаси хотя бы поморщиться!

– Ладно, я вас поняла. Так о ком речь? Кому вы желаете воздать по заслугам?

Бил задумчиво сдвинул набок свою панаму и потер лоб. Длинные и пухлые пальцы его почему-то напомнили ей сосиски. И не просто сосиски, а именно «Искейские» – в честь их ее борзая и получила свою кличку. «Пальцы как сосиски, ручищи как окорока», – подумала Тесс. Интересно, с чего это ее вдруг потянуло на свинину? В животе у нее забурчало. Остается надеяться, что этому олуху не придет в голову торчать тут до обеда.

– Как я вам уже сказал, в те годы я работал на Проктера и Гембла в ихнем отделении, что в Локуст-Пойнт. Хорошее место, скажу я вам, – и платили вполне прилично, а порой и премии перепадали. Естественно, потом меня вышвырнули на улицу, ну, когда я был…

«Ты был в тюрьме. За то, что убил маленького мальчика».

– Конечно, после мне туго пришлось, да только денежки свои я не потерял. Я имею в виду пенсионный фонд. Правда, почти пять лет я и пальцем не мог прикоснуться к этим деньгам, да только проценты-то все росли, вот какое дело. Так что теперь я богатый человек – по моим меркам, конечно. Богаче, чем я был, кабы еще работал. Забавно, верно? Мне этих денег ввек не прожить, даже если очень постараться. Жены у меня нет, детей тоже, родни никакой не осталось, так что и оставить-то их некому.

Тесс молча кивнула. Хотя и не была уверена, что догадывается, к чему он клонит.

– Ну вот, было, значит, по телевизору такое шоу, «Миллионер» называлось, кажется. Парень, который его ведет, Майкл Энтони, отыскивает тех, кто нуждается в деньгах, потом приглашает их в студию и – бац! Вы, говорит, получили наследство! Мы с женой, помню, всегда любили смотреть это шоу. Так вот, я и подумал: может, и мне подрядить такого вот Майкла Энтони, который бы разыскивал детишек, чтобы подкинуть им деньжонок. Нет-нет, не миллион, конечно, – таких деньжищ у меня отродясь не бывало, – ну, а тысчонку-другую тоже неплохо.

– Детишек? – окончательно растерялась Тесс.

– Ну да… тех, что были там той самой ночью. Ну, вы понимаете – тех, которые видели… что произошло.

Тесс лихорадочно принялась рыться в памяти, перебирая все, что писалось когда-то о Мяснике из Батчерз-Хиллз. Больше всего тогда газеты кричали о жертве, маленьком Донни Муре. В голове крутились только какие-то отрывочные факты, из которых никак не складывалась полная картинка. Газетчики носом землю рыли, чтобы отыскать что-нибудь интересное об одиннадцатилетнем подростке, да так почти ничего и не нашли – ни дурной, ни хороший, он, по общему мнению, не заслуживал такой смерти, хотя хорошая порка ему бы не помешала. В конце концов они остановились на том, что Донни со временем мог бы чего-то добиться. Остальные же дети, свидетели убийства, остались на заднем плане. Ни для следствия, ни для закона они не представляли ни малейшего интереса. Если ей не изменяет память, ни один из них даже не был вызван в суд для дачи показаний.

– Но для чего вам это? – изумилась Тесс. – Когда-то ведь они изводили вас… или я ошибаюсь?

– Угу. И кончилось все тем, что один из них был убит. Это не по-божески, мисс. Несправедливо это. Перед обществом-то я теперь чист, а вот перед своей совестью… перед Богом – нет. Конечно, ему, бедняге, нынче уж ничем не помочь, разве что молиться за его душу, да и за свою тоже. А вот для остальных я бы мог что-то сделать. Учебу, скажем, оплатить – вдруг кто из них решит поступить в колледж. Подержанную машину купить, коли подрабатывать захочет. Ну, для дома там кое-что… короче, не знаю. Неужто никто из них не нуждается в деньгах?

«Так вот зачем ему понадобилась! Господи, теперь все понятно!»

– Ну, и кто же эти дети? Где они сейчас? Вам что-нибудь известно о них?

– Ну… был там один толстяк, его я хорошо запомнил. Потом двойняшки – мальчик и девочка. Помню даже их имена – мальчика, кажется, звали Трумэн, а девочку – Дестини. И еще один парень, тощий, как скелет, он обычно говорил от лица всех.

– Полных имен вы, естественно, не знаете? – Тесс с трудом подавила вздох.

– He-а. Не помню, мисс. Это были все приемные ребятишки, жили они у Фостеров – приятные такие люди, они их всех опекали. Дело, конечно, хорошее, да вот только справиться они с ними никак не могли. То ли денег у них не хватало, то ли попросту руки не доходили, да только вся эта орава вечно ходила оборванная да грязная. После всего, что случилось, Фостеры эти куда-то съехали, а детишек раздали по другим семьям. Но ведь сколько лет прошло. Сейчас-то они все уж совершеннолетние, верно?

– Ну, если в то время им было хотя бы тринадцать, тогда да. Но если меньше, да если их еще кто-то усыновил официально, тогда, боюсь, разыскать их будет довольно сложно. Это было бы нелегко, даже если бы вы знали, как их зовут. Судите сами – убитому, Донни, только-только стукнуло одиннадцать. Так что вряд ли остальные были намного старше. Остается лишь надеяться, что кто-то из них успел получить водительские права, но это маловероятно. Вы же сами понимаете, городские мальчишки… – Она едва не добавила «чернокожие мальчишки», но успела вовремя прикусить язык. – Городские мальчишки часто обходятся без прав.

– Ох. – Бил немного подумал. – Сдается мне, того толстяка звали Эрл. Или Эррол.

– Эррол?

– Может, и Элмер… Словом, что-то на «э» и с «л» в середине. В этом я уверен. Это вам поможет?

Тесс загнала поглубже еще один рвущийся наружу унылый вздох.

– Послушайте, мистер Бил, должна честно предупредить вас с самого начала: шансы, что нам удастся их найти, очень невелики. И хотя много я с вас не возьму, но все же это будет стоить денег… возможно, больше, чем вы себе представляете. Я беру почасовую оплату, и кроме этого, все расходы также будут за ваш счет. Не забудьте про бензин и оплату Интернета.

– Ничего. Я могу себе это позволить, – стоял на своем Бил.

– Прежде чем я начну работать над этим делом официально, вам придется сделать еще одну вещь. Зайдите в адвокатскую контору Тайнера Грея и предупредите, что обратились к услугам частного детектива. – Выдвинув ящик стола, она протянула Билу одну из визитных карточек Тайнера. – Он подготовит для вас контракт. Таким образом, наши отношения получат официальное подтверждение. Может быть, для вас это не очень важно, по крайней мере сейчас, зато для меня это имеет огромное значение.

– Это значит, что у вас есть право ничего не говорить обо мне и моих делах, верно?

– Да. – «Возможно». Даже Тайнер не может гарантировать, что в один прекрасный день ее не притащат в полицейский участок и не заставят выложить там все как на духу. Стало быть, ее задача – держаться подальше от всего, что может представлять для копов хоть какой-то интерес. К счастью, ее это как раз устраивает как нельзя больше. – Тайнер выпишет вам счет за сегодняшний визит и ознакомит вас с расценками. Не пугайтесь – все это не так уж сложно, как кажется, и много времени у вас не займет. К несчастью, если берешься за дело, то без этих формальностей не обойтись.

– Я же сказал вам – деньги не проблема.

– Ну, как подсказывает мне опыт, деньги все-таки становятся проблемой – время от времени. Вы должны заранее уяснить себе, что сейчас я даже приблизительно не могу сказать, во что вам это обойдется. Конечно, в наше время искать людей куда легче, чем раньше. Но только не в том случае, если вы о них ничего не знаете, кроме разве что имен. Держу пари, вы не поверите, сколько девочек в одном только Балтиморе зовут Дестини!

– Бог с ней, с Дестини! Меня больше интересуют мальчишки.

«Вот дерьмо! Ну, ничего. Проглотишь и это! Как миленькая, проглотишь!» – повторяла она про себя как заклинание.

– Девочка, выходит, вас не интересует?

Видимо, Бил все-таки почувствовал в ее голосе нотку раздражения.

– Ну, я вовсе не это имел в виду… просто я ведь сам мужчина… вот у меня сердце-то и болит за мальчишек, да еще чернокожих. Девчонке-то легче – так или иначе как-нибудь устроится. А вот мальчикам тяжелее. Взрослому-то чернокожему нелегко, а уж мальчишке совсем солоно. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать, мисс.

Тесс знала – но все это было так же далеко от нее, как проблемы местного населения где-нибудь, например, в Боснии… или в Сингапуре… или, скажем, в секторе Газа. Некоторые районы Балтимора были для нее до сих пор все равно что заграницей – страной, куда бы ей и в голову не пришло отправиться, даже имея на руках визу и паспорт. Она не задумывалась над этим – так было всегда, так есть и так будет и дальше.

– Ладно. Попробую отыскать тех мальчишек. И девочку тоже. Но для начала хорошо бы выяснить хотя бы, как их зовут. Давайте предположим, что чудо случится, и мне удастся их найти – что тогда? Устроить так, чтобы вы встретились?

– Ну… я бы, конечно, не возражал повидать их… Да вот только, боюсь, им такая идея вряд ли придется по душе.

Нет, просто отыщите их да разузнайте о них побольше. Ну, там, может, им нужно что? И сколько это может стоить? Не упоминайте моего имени, ладно? А то кто-то из них из глупой гордости еще возьмет да и откажется от моих денег.

Тесс сделала соответствующую пометку в своем «склерознике», хотя сильно сомневалась, что страхи Била имеют под собой основание. Чтобы кто-то из местных отказался взять деньги?! Чушь! Такие истории случаются только в романах. Жизнь куда проще…

– Понятно. Только учтите – если вы решите выделить кому-то из них больше десяти тысяч долларов, вам вряд ли удастся сохранить инкогнито из-за налоговой службы. Крупный дар также облагается налогом, знаете ли. Возможно, вы захотите как-то это обойти – может быть, учредить фонд или что-то еще. Тайнер сможет дать вам хороший совет, как быть в этом случае. Ну, как максимально и при этом совершенно легально снизить налог.

– Меня не волнуют налоги. Все, чего я добиваюсь, это…

– Помню, помню – возмездия. От латинского «возмещать». Или «воздавать по заслугам». И относится это не только к наказанию, но и к возмещению ущерба.

Поднявшись на ноги, Бил с высоты своего роста посмотрел на нее. Судя по насупленным бровям, он сейчас гадал, смеется она над ним или просто желает подчеркнуть, что слушала его очень внимательно.

– А вы умная девочка, мисс Монаган. Не так ли?

Подумав, Тесс решила сделать вид, что обращения «девочка» она просто не расслышала. На этот раз не расслышала.

– Мне всегда было приятно считать себя неглупой.

– Да, только вот настоящей мудрости у вас еще маловато. Библию читаете? Помните, как там: «Мудрость важнее всего, поэтому обретите мудрость; и, обретя ее, обретете вы понимание». Книга притчей Соломоновых, глава 4, стих 7.

Сияющая улыбка на лице Тесс стала еще шире. Что-что, а это дерьмом не назовешь!

– Прежде чем мы попрощаемся, мистер Бил, должна вам сказать, что вовсе не прочь обрести мудрость. Особенно подкрепленную солидным денежным чеком.

Глава 2

Когда Бил, крепко сжимая в кулаке карточку с адресом конторы Тайнера и тяжело ступая, удалился, до следующей встречи оставалось полчаса. Поразмыслив, Тесс решила прогулять Искей, купить что-нибудь на ленч, а заодно немного осмотреться на новом месте. Не успела она вытащить поводок, лежавший на полочке возле двери, как спавшая без задних ног Искей моментально встрепенулась, одним пружинистым прыжком сорвалась с дивана и застучала когтями по паркету, кружа возле Тесс и радуясь, как Джин Келли в дождливый день.

День и в самом деле выдался чудесный. В этом году весна особо не баловала горожан – первые дни холод стоял зверский, а учитывая не прекращающийся ни на минуту дождь, можно представить себе, как все радовались такой весне. К счастью, погода наконец установилась. Прекратились дожди, выглянуло солнце, и хотя жара еще не чувствовалась, крохотные городские парки уже украсились цветущими азалиями, а вслед за ними пришел черед лилий, – впрочем, эти-то, похоже, вообще никогда не сбрасывали свои бутоны, – однако венцом всему этому стало появление иволг. Само собой разумеется, такая идиллия заставила аборигенов забеспокоиться. Местная мудрость гласила, что, если что-то слишком уж хорошо, это неспроста – к примеру, когда тебя уговаривают взять в рассрочку трехсотдолларовый телевизор, а в результате приходится выложить за него не меньше тысячи. «Рано или поздно за все приходится платить» – местные хорошо усвоили этот урок.

Искей вдруг остановилась как вкопанная – настолько резко, что не ожидавшая этого Тесс больно стукнулась коленкой об ее вытянутый в струну хвост.

– Что за… – Она осеклась. Сама виновата. У собаки за неделю уже вошло в привычку останавливаться на этом самом месте. Случилось это после того, как как-то раз она наткнулась на кошку, безмятежно принимавшую солнечные ванны на подоконнике как раз этого дома. Искей, возможно, уже успела забыть, что именно она тогда увидела, зато явно не забыла пьянящего волнения, пережитого в тот день. Ее вытянутое в струнку тело, казалось, пело от восторга. Позволив собаке насладиться этим ощущением, Тесс терпеливо подождала пару минут, потом потянула за поводок:

– Гулять – это все-таки не стоять столбом, Искей. Давай, пошли.

Перейдя через дорогу, они свернули в Паттерсон-парк, миновав изукрашенный орнаментом каменный портик. «Городской бриллиант чистейшей воды» – так окрестил его когда-то один из репортеров «Бикон лайт». Вообще-то он скорее казался похожим на драгоценный камень, вывалившийся из старой оправы и теперь валявшийся в ящике туалетного стола, слишком дорогой, чтобы его носить. Впрочем, в Балтиморе было немало таких вот всеми позабытых сокровищ. Городские власти либо начисто забыли о них, либо просто махнули на них рукой в ожидании, когда те сами разрушатся от времени. Правда, в городе, кажется, было общество «Спасения-чего-то-там», которое грудью вставало на защиту таких вот осколков прошлого. Но среди того, что следовало спасать в первую очередь, была очаровательная древняя пагода, стоявшая тут же, в Паттерсон-парке, в северо-восточном его углу, давным-давно забытая всеми до такой степени, что служители парка даже не удосужились постричь тут траву. Дальше уж ехать некуда – только неделю назад один из любителей бега трусцой наткнулся на тело женщины, валявшееся в траве у самого подножия пагоды. Горло у нее было перерезано, лицо изуродовано настолько, что его невозможно было узнать. «Блайт» уделила этому случаю место на третьей странице. «Убийство городской жительницы». Тесс великолепно знала, как следует читать подобные статьи, для нее не составляло особого труда расшифровывать намеки, крывшиеся среди скупых газетных строк. «Наркотики и проституция – очередная жертва». Статья вызвала немало волнений в окрестностях, но лишь по одной причине – газетчики упомянули о том, что тело убитой было обнаружено в Батчерз-Хиллз, не уточнив конкретно, что речь идет о Паттерсон-парке. Домовладельцы были искренне возмущены – ну, как же, теперь станут думать, что у них тут на каждом шагу валяются трупы!

«Батчерз-Хиллз. Холм Мясника». Навязчивая жутковатая ассоциация с прозвищем Лютера Била напрашивалась сама собой, правда, ее происхождение, как ни странно, имело вполне литературные корни. В самом начале века большинство зажиточных городских мясников предпочитали селиться по соседству с Паттерсон-парком, и очень скоро к западу от него вырос целый жилой район, застроенный великолепными домами, – убедительное свидетельство процветания королей фарша и мясной тушенки. Строились они на холме, откуда открывался великолепный вид на побережье. Батчерз-Хиллз… холм Мясника. Конец истории… если бы не одно «но» – дом, в котором раньше жил Бил, находился вовсе не здесь. Мясник с Фэйрмаунт-авеню просто не имел ко всему этому никакого отношения.

Если уж говорить об этом районе, то мясников здесь давным-давно не осталось. Теперь жители его представляли собой довольно-таки странную и пеструю смесь: существовавшие на пенсию ветераны, безработные да впавшие в нищету осколки некогда богатых семейств. Расположенная по соседству больница Джона Хопкинса давно уже на манер этакой Лорелеи заманивала все новых и новых городских гомстедеров осесть здесь, среди выложенных из кирпича каминов и освинцованных окон. Тесс преследовало смутное подозрение, что район, где она решила поселиться, проверяет ее «на зуб», стараясь понять, что же она такое… приживется ли она здесь, белоснежная, породистая, с причудливой кличкой собака в этих местах обычно давала понять, что хозяин ее принадлежит к племени яппи. Но тогда как объяснить наличие двенадцатилетней «тойоты», вечно отваливающийся бампер которой был примотан куском «скотча»?

Тесс мимоходом бросила взгляд на швейцарские солдатские часы – прощальный подарок Тайнера.

– Прощальный подарок, – пробормотала она. На часах было уже почти четверть десятого. Тесс потянула Искей за поводок. Собака, с элегическим видом нюхавшая розы, чудом уцелевшие в чьем-то давным-давно брошенном саду, недовольно покосилась на хозяйку.

– Если мы хотим еще успеть выпить чашечку кофе до следующей деловой встречи, то нам с тобой, девочка, пора уже бежать. Пошли, Искей. Будешь умницей, угощу тебя печеньем. Слышишь меня? Давай же, шевели лапами. Ты же ведь любишь сладкое.

Искей, привыкшая, что этой весной хозяйка находится в полном ее распоряжении, и невероятно избалованная избытком внимания, и ухом не повела. Жаркое солнце, согревая промерзшую землю, заставляло ее каждый день пахнуть по-разному, налетавший с моря ветерок волнующе шевелил траву, и, если зажмуриться, можно было представить, что где-то в глубине ее бегают вкусные кролики и резвятся жирные полевые мыши. Но если Искей не очень-то представляла себе, что такое печенье, то слово «сладкое» было ей отлично знакомо – именно им обычно завершалась каждая их прогулка. «О радость, о счастье!»

Назначенный на десять тридцать клиент уже ждал возле конторы. Тесс на мгновение показалось, что между домов из тусклого кирпича полыхнуло ослепительно-желтое пламя. Впрочем, ей тут же стало ясно и другое – что женщина вот-вот потеряет терпение. Все это бросилось Тесс в глаза сразу же в тот самый момент, когда она вынырнула из-за угла – в одной руке поводок, в другой – стаканчик с кофе и распечатанный пакет с печеньем в руках. Еще одно печенье Тесс держала в зубах.

– Терпеть не могу ждать, – возмущенно объявила Мэри Броуни, пока Тесс, гремя ключами, сражалась с замком.

Побагровевшая от смущения Тесс молча проглотила полуразжеванное печенье вместе с обидой, отперла, наконец, дверь и пригласила женщину в кабинет.

– Обычно я всегда пунктуальна, но сегодня решила выйти ненадолго прогулять собаку и…

– Отлично! Но раз вы уже тут, может, приступим к делу?! – Женщина плюхнулась на стул, вызывающе закинула ногу на ногу и тут же поспешно одернула юбку, словно подозревая, что Тесс попытается запустить взгляд повыше.

Тесс сунула собаке обещанное печенье, украдкой бросив тоскливый взгляд на то, что еще оставалось в пакете. То единственное, что она успела проглотить по дороге домой, только раздразнило ее голод. Может, выложить их в вазочку и угостить эту самую Мэри Броуни, а то вон как злится, промелькнуло у нее в голове. Авось подобреет! Кстати, тогда ей тоже наверняка что-нибудь перепадет.

– Хотите печенья? Или просто стакан воды? – Искей, как на грех, выбрала именно этот момент, чтобы пробраться в ванную, и принялась шумно лакать воду из туалета. Тесс скорбно вздохнула – можно было не сомневаться, что клиентка в полном восторге. Достаточно только посмотреть, как она скривилась – словно лимон проглотила! Да уж, нам палец в рот не клади – в «Кейес Инвестигейшнс» работают настоящие профессионалы! – В холодильнике есть еще апельсиновый сок. И шесть банок кока-ко…

– Я предпочла бы сразу перейти к делу, – ледяным тоном отрезала женщина, вытащив из сумочки небольшой коричневый конверт.

В отличие от Лютера Била, которому, похоже, ни до чего не было дела, этой даме оказалось достаточно одного быстрого, оценивающего взгляда, чтобы понять, куда она попала. Свежая штукатурка цвета яичного желтка под этим взглядом разом уныло полиняла. Каждая трещина под ней кричала о долгих десятках лет бесславной истории дома. Второе рождение обернулось фикцией, а шикарный кабинет снова стал всего лишь дешевенькой обшарпанной конторой, обычной съемной квартиркой из тех, где кухня стыдливо прячется в самом дальнем конце коридора, не очень ловко притворившись столовой, а в воздухе висит аромат мастики, которой много лет подряд драили полы и от которого уже невозможно избавиться.

Пока будущая клиентка разглядывала кабинет, Тесс в свою очередь разглядывала ее. Да уж, ничего не скажешь, промелькнуло у нее в голове, если какому-нибудь афроамериканскому научному обществу, стремящемуся доказать, что Древний Египет некогда был их родиной, вздумалось бы устроить конкурс красоты, то Мэри Броуни без труда пробилась бы в финалистки. А может быть, даже стала его королевой. При первом же взгляде на нее на ум невольно приходила Нефертити с ее утонченной красотой. Бархатная кожа цвета молочного шоколада, казавшаяся темнее на фоне ярко-желтого платья и соломенной шляпки в тон, выглядела удивительно нежной. Волосы женщины были острижены очень коротко, но все же не настолько, чтобы стрижка смахивала на военный «ежик». Длинную, грациозную шею подчеркивал глубокий V-образный вырез платья. Со своими темными бархатными глазами, казавшимися еще темнее на фоне обрамлявших лицо пронзительно-желтых полей шляпки, женщина казалась прекрасным экзотическим цветком, одним из тех, что распускаются только в самом конце лета.

– Мисс Монаган? – Тон, которым это было сказано, напоминал утренний ледок, такой же холодный и коварный.

– Пожалуйста, зовите меня просто Тесс. В конце концов, я намного моложе вас.

– Мне всего тридцать два! – взвилась Мэри Броуни.

– А мне двадцать девять. – Наверное, дать понять клиентке, что она кажется старше своих лет, было не самым удачным ходом, мрачно подумала Тесс. – Но это вовсе не потому, что вы выглядите старше, просто… более изысканной… элегантной. Более искушенной, что ли. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать.

– Прошу прощения, но я пришла сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать свою манеру одеваться, – отчеканила Мэри Броуни. Она настолько четко выговаривала слова, что это казалось даже забавным. – Я хочу отыскать сестру. Она исчезла из дома еще подростком.

– Исчезла? Что вы хотите этим сказать? Сбежала? Или была похищена? Возможно, тут замешан кто-то из родителей, недовольный тем, что опеку поручили не ему?

Похоже, Мэри Броуни почему-то усмотрела в последних словах какую-то обиду, потому что выразительно поджала губы.

– Она сбежала из дома сама, когда ей только-только исполнилось восемнадцать. Учитывая, что она была совершеннолетней, она имела на это полное право, но вряд ли в ее намерения входило… То есть я хочу сказать…

Тесс решила, что клиентку стоит немного подбодрить.

– Видите ли, – дружелюбно проговорила она, – лучше, когда твой клиент рассказывает все, как есть. Я ведь тут не для того, чтобы судить вас, вовсе нет! Все, что вы расскажете, навсегда останется между нами. Даю вам слово.

– Ладно. Моя сестра забеременела, когда ей не исполнилось и восемнадцати. А когда она объявила, что собирается родить, а потом откажется от ребенка, моя мать вышвырнула ее за дверь. У нас такое не принято. Ну, как – вы довольны? Надеюсь, я была достаточно откровенна?

– У нас? – переспросила Тесс. Она просто повторила эти слова, постаравшись произнести их в точности так же, как Мэри Броуни. И тем не менее в ее устах они прозвучали как-то недоброжелательно.

– Чернокожие всегда сами воспитывают своих детей – даже если живут на пособие. Чтобы девчонка, даже родив без мужа, отдала ребенка! Там, где я росла, о таком и не слыхивали! Ну, подбросить своей матери… или там бабке – другое дело. Наша мать всегда мечтала нянчить внуков, но у Сьюзан были другие планы. Итак, она вышвырнула Сьюзан на улицу, а я была вынуждена молчать. Вообще говоря, мне казалось, сестра права, но я боялась матери, поэтому промолчала. Она была суровая женщина, моя мать. Наша мать. Спорить с ней было все равно что плевать против ветра. Бессмысленное занятие, потому что ты заранее был обречен на поражение. И вот Сьюзан оказалась среди проигравших. А я – нет.

– И вы больше не виделись с вашей сестрой… сколько лет? – Вытащив «склерозник» из ящика стола, Тесс принялась делать пометки. Манера Мэри Броуни держаться строго официально безумно раздражала ее. Что ж, сейчас она покажет этой гордячке, что перед ней настоящая деловая женщина!

– Тринадцать. В этом месяце будет как раз тринадцать лет.

– Вы совсем не виделись? А как насчет вашей матери?

– Моя мать в прошлом году умерла. Наверное, поэтому я и решила попытаться отыскать сестру. Кроме нее у меня никого нет.

– Ладно, тогда займемся формальностями. – Тесс повернулась к компьютеру, стоявшему на столике рядом с ее письменным столом. – По телефону я уже сказала вам свои расценки. Насчет накладных расходов тоже предупредила. Насколько мне известно, вы уже успели побывать в адвокатской конторе Тайнера, так что единственное, что осталось – это внести вас в мою картотеку. Так, сейчас отыщу ваш файл… ага, имя, фамилия, адрес – все это уже есть. Мне нужно задать вам еще несколько вопросов. Могу я спросить вас, на какие средства вы живете?

– Я работаю на себя. Устраиваю ссуды под некоммерческие проекты. На договорной основе, разумеется.

Работаю на себя! Тесс встрепенулась. В голове зазвенел сигнал тревоги. Надо бы проверить банковский счет этой Мэри Броуни – удостовериться, что она платежеспособна.

– Откуда вы узнали обо мне, мисс Броуни? – Тетя Китти на правах личного агента посоветовала ей на первых порах непременно задавать возможному клиенту этот вопрос, важно заявив, что это, дескать, основное правило маркетинга.

– Мне хотелось нанять для этого независимую деловую женщину – такую же, как я сама. Потом я случайно вспомнила, что видела объявление… кажется, в «Дейли рекорд», где говорилось, что вы стали партнером в детективном агентстве Кейеса. Когда я прочитала ваше имя, меня будто обухом по голове стукнуло. Ведь только этой зимой оно мелькало во всех новостях, правда? Это ведь были вы? Конечно, детали я не помню… то ли кто-то пытался вас убить, то ли вы сами кого-то пристрелили в Ликинг-парк. На вас ведь напали, верно?

– Ну, примерно так, – грустно кивнула Тесс. Ее ребра, хотя уже давно и благополучно сросшиеся, болезненно заныли, снова напомнив ей, каких бед может наделать человеческая нога, если ударить как следует. – Полное имя вашей сестры, пожалуйста.

– Сьюзан Эвелин Кинг.

– Кинг?

– У нас разные отцы, – коротко бросила Мэри Броуни. В ее глазах мелькнуло какое-то странное выражение… и Тесс насторожилась, разом почуяв, что ее клиентка лукавит.

– Номер карточки социального страхования?

– Что?.. Боюсь, страховки у меня нет. А что – это обязательно?

– Нет, просто с ней проще. Дата ее рождения?

– Семнадцатого января ей исполнилось тридцать два.

Тесс резко вскинула голову:

– Позвольте! Но… ведь вы только что сказали, что это вам тридцать два года! Вы же не можете быть одного возраста!

Темная кожа скрыла предательский румянец, так что трудно было с уверенностью утверждать, что Мэри Броуни покраснела. Но что-то в ее голосе подсказывало Тесс, что ее собеседница смутилась.

– Я хотела сказать, что мне будет тридцать два… в декабре, – отчеканила она. – Мы с сестрой родились в один и тот же год, с разницей в одиннадцать месяцев.

О, женщины, тщеславие вам имя! Впрочем, даже если Мэри Броуни решила сбросить себе пару годков, какое ей дело? Возможно, ей уже стукнуло тридцать четыре или тридцать пять… а может, и того больше. Когда самой Тесс перевалит за тридцать, не исключено, что и она станет делать то же самое.

– Мои двоюродные братья с отцовской стороны тоже родились в один год, – бросила она, напечатав дату рождения Сьюзан Кинг. – Он зовет их ирландскими близнецами. Когда тетя Вивиан родила второго мальчика в том же календарном году, врачи в больнице даже сделали ей скидку.

Мэри Броуни в ответ вежливо улыбнулась одними губами, после чего протянула Тесс маленький коричневый конверт, который вытащила из сумочки в самом начале их беседы. Внутри была фотография и чек на предъявителя.

– Это она? – осведомилась Тесс. Девушка на снимке казалась плотной и ширококостной. В очках с толстыми линзами отразилась вспышка, так что лицо выглядело просто мутным пятном. На ней был фартук, а в руке она держала какую-то палку – то ли веник, то ли швабру. Снимок был настолько плохим, что девушка могла оказаться кем угодно – с таким же успехом ее можно было принять за Джимми Хоффа или Маделин Мюррей О’Хэйр, еще одну пропавшую девушку, которая тоже была родом из Балтимора. Толку от такой фотографии чуть, но вот чек… впрочем, одернула себя Тесс, нельзя таращиться на него таким голодным взглядом – это может произвести невыгодное впечатление.

– Это она в семнадцать лет.

– Тут она не очень похожа на вас, вы не находите? Впрочем, кажется, вы сказали, что вы сводные сестры?

– На самом деле сестра была очень хорошенькой, просто не очень фотогеничной.

– Конечно, – с сомнением пробормотала Тесс.

– В любом случае другой у меня нет, – сделав над собой явное усилие, с извиняющимся видом выдавила из себя Мэри Броуни. – Впрочем, пользы от этого снимка, по-моему, ничуть не меньше, чем от того, что висит у вас на стене. Я имею в виду, если бы кому-то вздумалось искать вас с его помощью.

Вот это удар! Все замечающий взгляд Мэри Броуни был прикован к тому самому снимку с пушистым кроликом. И Тесс уже в который раз дала себе слово подыскать что-нибудь более подходящее, чтобы прикрыть дверцу сейфа.

– Это снимали возле аптеки-закусочной старика Вайнштейна на Эдмондсон-авеню. Может, помните – она была в том же торговом центре, что и обувной магазин старой Хесс, у нее еще на витрине были такие забавные обезьянки?

– Мы не покупали обувь у Хесс, но… да, конечно, я помню эту лавку, о которой вы говорите. – «Я помню ту лавку, о которой вы говорите», – закройте глаза, и вам покажется, что вы слушаете Джейн Остин по Би-би-си! – Мама иногда водила меня туда посмотреть на обезьянок.

– Только вас одну? – В душе Тесс снова вспыхнуло подозрение, что Мэри Броуни рассказала ей далеко не все. Впрочем, люди вообще редко бывают откровенны. Возможно, было еще кое-что, о чем ей не хотелось рассказывать… какая-то тайная причина, почему Сьюзан Кинг оказалась на улице – гадкий утенок, росший в тени этого прелестного лебедя.