Текст книги "Надушенный рукав"

Автор книги: Лора Джо Роулэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

–     Как пожелаете, – бросил он и выскользнул из комнаты.

Сано выдохнул. Расследование едва началось, а трудности уже накапливались. Он поманил двух оставшихся сыщиков, Марумэ с Фукидой, и прошептал им:

–     Отнесите главного старейшину Макино в эдоский морг.

Молодой худощавый сыщик с серьезным лицом и его веселый смуглый приятель кивнули. Они по опыту знали, что на уме у Сано. Как и то, что это опасно, а значит, надо соблюдать осторожность.

Тамура вернулся с двумя слугами, которые тащили длинный деревянный ящик. Марумэ и Фукида сняли с Макино одеяло, подняли твердое тело, уложили его в яшик и унесли. Сано беззвучно помолился, чтобы труп доехал в эдоский морг успешно и без огласки. Затем повернулся к Тамуре:

– Подождите снаружи, я буду обыскивать покои главного старейшины.

Как только Тамура вышел, начался поиск улик.

–Следов борьбы нет, – заметил Хирата, обходя комнату. – Вообще комната выглядит слишком аккуратно. Прямо как само тело Макино.

Сано, меряя шагами помост, кивнул.

– Чайник, миска и лампа стоят аккуратным треугольником на столике подле кровати, – показал он, затем обвел пальцем комнату. – Подушки, лакированные сундуки и кимоно у стен. Все точно на своих местах.

Хирата чувствовал напряженность в их с Сано отношениях, словно под гладким потоком слов и действий бурлил водоворот. С тех пор как Сано выговорил ему за непослушание, Хирата казался себе ущербным калекой.

Он сказал:

–  И ни единого четкого следа на татами. Если кто-то переложил тело Макино после его смерти, он же мог и подчистить свидетельства того, что произошло здесь ночью на самом деле.

– Но возможно, что-то осталось, – возразил Сано.

Он заглянул под кровать, на которой лежал Макино. Хирата принялся открывать ящики шкафов вдоль стены. Мысли его вернулись к обстоятельствам, которые стали причиной его краха. Преследуя человека, похитившего их женщин и мать сёгуна, Хирата поставил безопасность своей беременной жены Мидори превыше долга перед Сано. Так он нарушил бусидо – самурайский кодекс чести. Хирата не только потерял доверие, которое когда-то оказывал ему Сано. Пострадала и его репутация. Коллеги, узнавшие о позорном проступке, изгнали Хирату из своих рядов. Половина сыщиков Сано сочувствовали Хирате, остальные считали, что Сано следовало выкинуть его вон. Разногласия подорвали авторитет Хираты и гармонию внутри корпуса. Теперь, вытаскивая сложенные одежды из ящиков, Хирата исподтишка наблюдал за Сано, который разглядывал толстое серебряно-зеленое атласное одеяло. Хотя Хирата глубоко сожалел об их разрыве и своей потерянной чести, отчасти он верил, что его непослушание было оправданно.

Наверняка ведь на каждое правило бусидо есть исключение. И единственный промах не перечеркивает годы преданной службы. Хирата верил, что Мидори и малютка Таэко умерли бы на том острове, не ослушайся он приказа. Более того, все обернулось к лучшему. Но Хирата не мог ни винить Сано за выговор, ни ответить своим очернителям с чистой совестью.

Господин вправе ожидать абсолютной преданности от вассала, а Хирата обязан Сано даже более, чем устанавливал бусидо. Сделав его своим первым вассалом, Сано поднял Хирату на неизмеримую высоту по сравнению с его прошлым скромного стражника, унаследовавшего работу от отца. Если бы не Сано, у него не было бы Мидори, Таэко, должности в бакуфу, дома в эдоском замке или щедрого жалованья, которое поддержипало весь его клан. Сано должен знать, что если когда-нибудь его жизнь окажется в руках Хираты, тот не подведет его вновь. Теперь Хирата жил с неотвязной потребностью вернуть доверие и высокую оценку Сано, проявив преданность и верность долгу.

– Постель такая чистая, свежая и опрятная. Сомневаюсь, что Макино в ней спал, – сказал Сано. – Но если так, где постельное белье, которым он воспользовался?

Хирата открыл шкафчик и увидел большой, второпях запиханный ком.

– Здесь.

Они с Сано вытащили белье. Вытряхнули из смятого цветастого одеяла завернутый в него футон. От материи веяло потом, маслом для волос и кисловатым запахом старости. Сано развернул футон, открывая желтоватые пятна посредине.

–Почему его спрятали? – спросил Хирата. – Тут нет крови. Никаких признаков, что Макино умер не своей смертью.

Сано встряхнул одеяло. На пол выпал длинный прямоугольник мерцающего шелка цвета слоновой кости. Хирата подобрал его. Он был сложен пополам и сшит, с одного конца подрублен, с другого разорван. Ткань покрывала роскошная вышивка золотой и серебряной нитью – осенние травы и дикие цветы.

– Рукав.

Хирата сунул руку в отверстие и вытянул ее перед собой, позволив длинному, широкому крылу повиснуть.

Вырван из кимоно незамужней женщины. – Сано потрогал неровный край. Длина рукава и рисунок на ткани обозначали пол и семейное положение владелицы. Одинокие женщины в отличие от замужних носили более яркие кимоно с длинными рукавами. Хирата и Сано задумались над рукавом – символом женских половых органов и мягкой, податливой натуры, часто воспеваемой в стихах.

–Интересно, как рукав очутился в постели Макино? Возможно, прошлой ночью он был не один.

Хирата вынул руку из рукава и понюхал ткань.

– Пахнет сладким дымом.

Сано поднес к носу другой конец рукава.

– Благовония. Женщина, которая носила кимоно, надушила рукава.

Так поступали модницы. Они жгли благовония и держали над ними рукава, чтобы ткань пропиталась дымом.

Запах пробудил у Хираты воспоминание.

–Моя жена пользуется такими. Они называются «От рассвета до заката». Очень редкие и дорогие.

Рассматривая рукав, Сано указал на неровное пятно, темнеющее на светлой ткани.

–Если я не ошибаюсь, вот и доказательство, что женщина была с Макино.

Хирата потрогал пятно пальцем. Мокрое. Поднес рукав к лицу и вдохнул, узнавая рыбный, животный запах спермы, перемешанной с выделениями женского тела, и кивнул, подтверждая догадку Сано.

– Пятно свежее, – добавил Хирата. – Прошедшей ночью Макино был с женщиной.

Сано с Хиратой оглянулись на кровать, думая о сексе и насилии, которые могли здесь иметь место. Хирата заметил:

– Возможно, Тамура не так виновен, как кажется.

–И возможно, дело в романтическом свидании, которое плохо закончилось, а не в заказном убийстве, как боялся Макино, – согласился Сано.

Хотя преступление на почве страсти расследовать менее опасно, чем политическое убийство, Хирата не обрадовался перспективе раскрыть дело быстро и легко – слишком мало шансов вновь завоевать доверие Сано. Однако ему тут же стало стыдно из-за собственных эгоистичных мыслей.

Может, прошлой ночью с Макино была наложница? – задумался он, вспоминая хорошенькую плачущую девушку. – Или в смерти главного старейшины замешана другая женщина?

–Придется проверить оба варианта, – сказал Сано. – А пока давай продолжим поиски.

Они отложили рукав, потом Сано сдвинул в сторону панель, которая разделяла спальню и прилегающую комнату. Там был кабинет со столом и полками, на которых стояли книги и коллекция керамических ваз. Свитки и кисти для письма валялись повсюду. Грязные отпечатки виднелись на бумагах и на полу. Кувшин с водой, тронутой чернилами, лежал перевернутый на столе. Разноцветные осколки ваз усыпали книги, свалившиеся с полок.

–В спальне никаких следов борьбы, а здесь предостаточно, – задумчиво проговорил Сано.

Хирата прошел мимо потоптанных свитков на свободное место. Там на татами темнели большие красно-коричневые разводы.

– Кровь, – сказал Хирата.

–    А пустое место на полу примерно соответствует размерам человеческого тела, – присовокупил Сано.

–Макино могли прикончить здесь, а потом перенести на кровать, – с жаром предположил Хирата. – Если так, тогда убила его не любовница!

Сано невозмутимо ответил:

– Не будем делать преждевременных выводов.

Но надежда пробудила в Хирате инстинкты сыщика. Он подошел к окну рядом со столом и отодвинул в сторону деревянную решетку бумажной панели. За ней были дощатые ставни. Железная задвижка болталась свободно.

–Окно взломали.

Хирата коснулся расколотого дерева ставен, где лезвием или другим твердым, плоским предметом вырвали задвижку.

Сано присоединился к Хирате и тоже осмотрел окно.

– Верно.

– Он раскрыл ставни и обнаружил маленький садик. Клочок травы, ограниченный разрыхленным белым песком, мощеная тропинка, пруд и каменный фонарь. Хирата и Сано вгляделись в вечнозеленый куст под окном.

– Помятые ветки, – заметил Хирата.

– И следы в песке, – указал Сано.

–  Похоже, незваный гость проник в кабинет и напал на Макино, – предположил Хирата. – Они сцепились. Незнакомец убил Макино, затем уложил его в кровать, будто он умер там. Потом преступник сбежал. – Хирата предвкушал охоту за убийцей, во время которой он с триумфом вернет расположение Сано. – Доказательства налицо.

– Но есть и улики в пользу преступления на почве страсти, – парировал Сано. – Оба варианта правдоподобны.

Хирата мог найти аргументы в свою пользу, однако время, когда он свободно спорил с Сано, прошло. Теперь недавняя размолвка грозила превратить любое обсуждение в ссору.

–Ты прав, – признал он. – Улики слишком противоречивы, чтобы утверждать наверняка.

– Посмотрим, что поведает нам о своей смерти сам Макино, – сказал Сано, и Хирата понял, что он имеет в виду осмотр тела в эдоском морге. – Пока меня не будет, опроси всех в поместье. Узнай, где они были прошлой ночью. Поищи другие следы, которые мог оставить убийца.

–Да, сёсакан-сама.

Хирата много раз успешно справлялся с такими заданиями. Неужели теперь Сано сомневается, что он выполнит приказ?

Сано продолжил:

– А пока будем предполагать, что Макино убили. Каждый обитатель поместья под подозрением. Как и все внешние враги Макино.

Хирата внезапно осознал чудовищный размах этого дела, но с готовностью принял вызов.

– Надо известить сёгуна о смерти Макино и расследовании, – сказал Сано. – Я попрошу у него аудиенции сегодня вечером.

Когда они с Сано расстались, Хирата поклялся себе перед докладом сегуну узнать как можно больше. К концу расследования он вновь обретет доброе имя преданного вассала Сано и уважаемого самурая.

3

Тусклый пасмурный вечер укрыл пеленой Кодэм– матё – трущобы в северном секторе торгового района Нихомбаси. Жалкие лачуги выстроились в ряд у извилистых дорог, вдоль которых грелись у костров грязные попрошайки. Бездомные собаки и оборванные шумные дети рылись в мусорных кучах. Унылые рабочие, коробейники и домохозяйки брели вдоль открытых сточных канав, наполненных гнилой водой. Никто не обращал внимания на самурая в заштопанном потертом кимоно на дряхлой лошади.

Сано, замаскировавшись под ронина и пряча лицо под низко надвинутой шляпой, направлялся в эдоскую тюрьму, стены и остроконечные крыши которой высились в отдалении. Миновав расшатанный мост через ров, он остановился, проверяя, не увязался ли за ним шпион. Чем выше Сано продвигался в бакуфу, тем больше заботился о секретности. Никто не должен знать, что сёсакан-сама сёгуна зачастил в обитель смерти и скверны. И никому не должно прийти в голову связать сегодняшний визит с расследованием убийства главного старейшины Макино.

Двое стражников, стоявших на посту перед тюрьмой, открыли тяжелые, окованные железом ворота. Они знали, кто такой Сано, но он платил им, чтобы они не совали нос в его дела и не распространяли слухов. Оказавшись внутри, Сано проехал мимо укрепленного застенка, откуда доносился вой заключенных, и спешился у эдоского морга – низкого здания с грубыми оштукатуренными стенами, лохматой соломенной крышей и решетчатыми окнами.

Из дверей появился доктор Ито Гэнбоку, смотритель морга, а за ним сыщики Марумэ и Фукида. Доктор носил синий плащ – традиционное одеяние медиков. Ветер ерошил его белые волосы. Сано познакомился с доктором Ито пять лет назад, когда служил полицейским старшиной и впервые расследовал убийство. Тогда и подружились.

–Добрый вечер, Ито-сан, – поклонился Сано. – Вижу, мои сыщики доставили тело, как я просил.

Доктор вернул поклон и приветствие.

–Я очень удивился, когда они сказали, кто это. Мне еще не приходилось обследовать тело такого важного человека. – Тревога углубила морщины на аскетическом лице доктора Ито. – Вы сильно рисковали, отправляя его сюда.

– Знаю.

Если об этом проведают коллеги Сано по бакуфу, разразится скандал, Сано обвинят в оскорблении Макино и нарушении закона против иноземной науки. Перед ним стоял живой пример того, что может случиться.

Доктор Ито, в прошлом известный врач, проводил медицинские эксперименты и перенимал знания голландских торговцев. Обычно за такое ссылали, но бакуфу приговорил доктора Ито к пожизненной службе в эдоском морге. Здесь он мог продолжить свои научные изыскания в тишине и покое, но при этом потерял семью, статус и свободу.

–  Мы не понесли Макино прямиком в тюрьму, – вмешался Фукида. – Вначале мы доставили его домой, вынули из ящика и положили в паланкин, в пространство под половицами.

– Потом в этом паланкине выехали из эдоского замка, – закончил Марумэ. – Стражники так и не заподозрили, что внутри есть еще кто-то, кроме нас.

– За мной тоже не было слежки, – сказал Сано.

Доктор Ито криво улыбнулся:

– На какие только ухищрения вы не идете. Помню, в прошлый раз спрятали тело в ящике с овощами. Что ж, пока удача на вашей стороне.

–    Ну, тогда не будем ждать, когда она от нас отвернется, и побыстрее осмотрим Макино, – заметил Сано. – Тело надо вернуть, пока не возникли вопросы.

–Я готов. – Доктор Ито жестом пригласил Сано и сыщиков в морг.

В единственной просторной комнате стояли каменные лохани для обмывания мертвецов, шкафчики с инструментами, подиум, заваленный бумагами, и три высоких стола. На одном из столов лежало ничком тело, покрытое белой простыней. Подле него стоял ассистент доктора Ито, Мура. Муре было за пятьдесят, его волосы постепенно переходили от серого цвета к серебряному, квадратное умное лицо хранило серьезное выражение.

– Начинай, Мура-сан, – скомандовал доктор Ито.

Все собрались вокруг стола, и Мура откинул простыню. Он был эта– представитель японского сословия изгоев, которые вели происхождение от людей, чей род деятельности – забой скота, дубление кож и прочее, – имел отношение к смерти, а значит, подразумевал нечистоту духа. Другие горожане сторонились их. Этаслужили в эдоской тюрьме надсмотрщиками, носильщиками трупов, мастерами пыток и палачами. Мура, которого доктор Ито, невзирая на традиции, пригрел и обучил, выполнял всю физическую работу, необходимую для научных занятий его господина. Мура пристально уставился на главного старейшину Макино. Тот лежал в ночном колпаке и бежевом халате, руки мирно сложены на груди, тонкие лодыжки выдаются. Шишковатые ноги в белых носках указывали пальцами в потолок. Вечный сон окутал спокойствием костлявое лицо.

– Смерть никого не щадит, даже самых богатых и влиятельных, – пробормотал доктор Ито.

Даже самых хитрых и злобных, подумал Сано. Он представлял себе, как бы разгневался Макино, узнай он, что закончит свои дни в таком презренном месте. Впрочем, Макино лишь просил расследовать его смерть, оставив выбор методов за Сано.

Где он умер? – поинтересовался доктор Ито.

Сано описал комнату Макино в особняке, потом добавил:

– Мне придется вернуть его в исходном виде. Ты можешь определить причину смерти без вскрытия и других процедур, которые отразятся на теле?

–    Сделаю все, что в моих силах, – пообещал доктор Ито. – Мура-сан, пожалуйста, раздень труп.

Сано нахмурился:

–  Как мы снимем с него одежду, если тело затвердело в одном положении? Разрезать нельзя.

– Он не совсем затвердел, – сказал сыщик Марумэ. – Мы с Фукидой-саном обнаружили это, когда вынимали его из паланкина.

Мура вытянул руки Макино и сложил их по бокам. Запястья и пальцы не сгибались, но локти двигались свободно.

– Локтевые суставы сломали после того, как наступило трупное окоченение, – объяснил доктор Ито.

Сано осенило.

–    Точно! Чтобы аккуратно уложить тело на кровати. Пусть это не указывает на убийство, зато подтверждает мои подозрения, что до нашего прихода кто-то прибрал в комнате Макино.

Мура развязал пояс главного старейшины и откинул Полы халата, открывая худое тело с выступающими ребрами и сморщенными гениталиями. Мура осторожно закатал рукава Макино.

–  Вот и новые доказательства. – Доктор Ито указал на фиолетово-красное пятно на левом боку трупа. – Кровь приливает к коже той части мертвого тела, которая ближе всего к земле. То есть в какой-то момент после кончины Макино лежал на этом боку.

–А потом его уложили в кровать, – добавил Сано.

Доктор Ито приказал Муре перевернуть тело. Когда тот

опрокинул труп на живот, внимание Сано приковала спина Макино. Красные и фиолетовые синяки покрывали плечи и ребра.

– Выглядит так, словно его били, – заметил Сано.

– И очень сильно, – согласился доктор Ито. – Посмотрите, кое-где кожа повреждена и видна плоть.

Доктор Ито обернул руку чистой тряпкой и прощупал ребра Макино.

Несколько ребер сломано.

–Значит, Макино забили насмерть? – спросил Сано.

Удары могли стать причиной смертельных внутренних

повреждений, – ответил доктор Ито. – Я видел, как и не такие жестокие побои становились фатальными для людей гораздо крепче Макино. – Он повернулся к Муре: – Пожалуйста, сними с него колпак.

Мура обнажил костлявую, покрытую старческими пятнами кожу головы и тонкий серый пучок волос. Сано заметил еще одну рану – вмятину в черепе за правым ухом.

Рискну предположить, что именно этот удар убил Маки HO.– Доктор Ито задумчиво вгляделся в поврежденный череп, потом добавил: – Наверное, она сильно кровоточила, как обычно при ранениях в голову. Но на Макино нет крови. Очевидно, его вымыли и переодели в чистое.

–    Тогда ясно, откуда кровь на полу в кабинете Макино, – сказал Сано. – Следы ударов подтверждают, что он умер там, от рук взломщика. – Сано мысленно осмотрел кабинет. – Но я не нашел орудия убийства. И непонятно, почему тело отмыли и уложили в постель, в то время как улики остались на месте.

Такой сценарий не нравился Сано еще по одной причине. После доклада о политическом убийстве Макино в бакуфу начнется даже большая неразбериха, чем сейчас.

– Может, убийце было некогда наводить порядок в кабинете, – предположил доктор Ито. – Может, ему пришлось убегать, чтобы не попасться, и он унес орудие убийства с собой.

Сано кивнул, не в состоянии ни сбросить эти мысли со счетов, ни доказать их.

– Но у нас еще остается рукав. Мне все кажется, что это важная деталь. Такое чувство, что убийство связано с плотскими утехами, а не с политикой.

Доктор Ито обошел стол своей медленной деревянной походкой, разглядывая тело Макино. Внезапно он встал как вкопанный и проговорил:

– Может, ты и прав.

– Что там? – спросил Сано.

– Рана другого рода. Мура-сан, пожалуйста, раздвинь его ягодицы.

Этавыполнил просьбу. Обнажилась трещина. Задний проход Макино был сплошной раной.

– В свою бытность врачом я видел такое у мужчин, в которых проникали другие мужчины, – объяснил доктор Ито. – Обычно у мальчиков и молодых людей. – Приятная внешность и относительно низкий статус делали их легкой добычей более взрослых, богатых и влиятельных мужчин, которые предпочитали мужскую любовь. – Но встречается и у мужчин постарше.

По общепринятой традиции проникали всегда в младшего партнера. В идеале он еще и обладал более низким статусом. Достигнув девятнадцати лет, мужчина переходил к роли старшего и больше никогда от нее не отступал. Однако некоторым мужчинам так нравилось, когда в них проникают, что они продолжали играть роль младшего партнера до самой смерти. Таков был предыдущий сёгун, которого часто критиковали за непристойное нарушение традиций.

– Но всем известно, что Макино предпочитал женшин, – задумался Сано. – К тому же он никому не позволил бы себя унижать.

– Случается, люди скрывают свои забавы, чтобы сохранить репутацию, – намекнул доктор Ито. – Но есть и другое объяснение.

– Макино заставили?

–    Да – взломщик, который оказался сильнее.

Качая головой, Сано выдохнул.

–    С каждой новой уликой дело становится все более странным. Рукав подразумевает, что Макино убила женщина в спальне. Но беспорядок и кровь в кабинете говорят, что главного старейшину забили там. Судя по сломанной задвижке на окне, Макино прикончил наемный убийца, который забрался в особняк. Где-то в промежутке в главного старейшину входил любовник или взломщик. Мотив сексуальный или политический.

Сано загибал пальцы, перечисляя возможности, затем покачал пустую ладонь.

–  Но улики обманчивы. Может, самые важные уничтожил тот, кто обставил смерть Макино как естественную, несмотря на все признаки обратного. Может, правды нет ни в одном из предположений.

–     Или во всех из них часть правды, – добавил доктор Ито.

Сано кивнул, про себя разбирая и складывая улики в еще

более загадочный рисунок.

–     Ты можешь найти на теле еще какие-то ключи к разгадке?

Но даже потратив час на обследование трупа с увеличительным стеклом, доктор Ито ничего не отыскал.

–Прости, больше я ничем тебе не помогу, – сказал он. – Что будешь делать?

– Продолжу расследование.

У Сано возникло неприятное чувство, что он отправился в никуда и возврата нет.

Сёсакану нравились трудные задачки, и при первом намеке на убийство он только укрепился в своем намерении отыскать правду. Но теперь, когда Сано точно знал, что Макино насильно лишили жизни, речь шла не только об услуге мертвецу или личной погоне за справедливостью. Следующим его шагом будет вывод расследования в публичную реальность, на арену, полную опасностей.