Текст книги "Космическая опера (сборник)"

Автор книги: Лоис Буджолд

Соавторы: Дэн Симмонс,Роберт Шекли,Дэвид Марк Вебер,Иэн М. Бэнкс,Дэвид Брин,Питер Ф. Гамильтон,Дэвид Аллен Дрейк,Корин Гринлэнд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 60 страниц)

5

Несколько секунд я висел без движения, а затем, когда орудие, зажатое в щупальце чудовища, снова с резким стуком опустилось на цепь, звук этот побудил меня к действию.

– Двигайтесь вниз! – крикнул я своим товарищам.

Но они не послушались меня и поползли вверх, ко мне, прямо в лапы ужасного существа. Я изо всех сил ухватился за цепь, подтягиваясь к окну и конусу, выглядывавшему из него в двадцати футах от меня.

Трижды его орудие опускалось на цепь, пока я полз, и каждый раз я ожидал, что звенья треснут и мы рухнем вниз, навстречу верной смерти, но прочный металл выдержал удары, и, прежде чем существо успело снова рубануть по цепи, я оказался на уровне окна и попытался схватить врага.

Проворные черные щупальца немедленно вытянулись вперед и вцепились в меня и Дал Нару, еще одна змееподобная конечность взмахнула зажатым в ней орудием, целясь мне в голову. Но оно не успело нанести удар – я вытянул правую руку, левой держась за цепь, схватил врага за туловище и вытащил его наружу, прежде чем он смог оказать сопротивление. При этом хватка моя немного ослабла, и мы повисли в нескольких футах под окном, цепляясь за тонкую цепь и нанося отчаянные удары друг другу: он – металлическим орудием, а я – кулаком.

Какое-то время мы раскачивались в нескольких сотнях футов над светящейся улицей, затем щупальце стремительно обвилось вокруг моей шеи, сжимаясь, пытаясь задушить меня. Отчаянно ухватившись за тонкую цепь одной рукой, я вслепую нанес удар другой, но безжалостное щупальце продолжало сжимать меня, и я почувствовал, что теряю сознание. Затем последним усилием я крепко ухватился за цепь обеими руками, подогнул ноги и ударил врага изо всех сил. Удар пришелся прямо в туловище противника, и он выпустил цепь, шея моя резко дернулась, и я оказался свободен. Мы с Дал Нарой увидели, как темное тело полетело вниз, вдоль стены пирамиды, переворачиваясь на лету, и наконец рухнуло на гладкую светящуюся мостовую, превратившись в бесформенную черную кучу.

Задыхаясь, я взглянул вниз и увидел, что Хурус Хол добрался до конца цепи и стоит на пустой улице, ожидая нас. Посмотрев вверх, я обнаружил, что существо, с которым я боролся, наполовину перерубило одно из звеньев, но у меня не было времени исправлять повреждение; молясь, чтобы цепь выдержала еще несколько минут, мы с Дал Нарой начали спускаться, скользя вдоль стены.

Острые края звеньев больно царапали нам руки, и один раз мне показалось, что она немного подалась под нашим весом. Я испуганно взглянул вверх, затем вниз, туда, где Хурус Хол ободряюще махал нам рукой. Мы продолжали ползти вниз, не осмеливаясь поднять глаза, не зная, сколько еще осталось до земли. Затем мы почувствовали, что цепь подается, послышался скрежет, слабое звено внезапно разжалось, мы рухнули вниз и, пролетев десять футов, упали прямо в объятия Хуруса Хола.

Мы повалились друг на друга на светящуюся мостовую, затем, шатаясь, поднялись иа ноги.

– Бежим прочь из города! – воскликнул Хурус Хол. – Самим нам никогда не добраться до выключателя конденсатора, но на корабле у нас есть шанс. А до конца «ночи» осталось всего несколько минут!

Мы бросились бежать по улице, мимо площадей и аллей, мимо огромных светящихся пирамид, прячась каждый раз, когда наверху пролетали конусы, затем снова бежали прочь. Я знал, что в любую минуту над городом может раздаться рев гигантских горнов и на улицы хлынут толпы обитателей, и наш единственный шанс выжить – это выбраться из города до наступления «дня». И вот мы уже спешили по улице, по которой вошли в город, вдали показался ее конец, а за ним раскинулись светящаяся равнина и черный лес, из которого мы пришли. Мы изо всех сил бежали по этой равнине, преодолели четверть мили, полмили, милю…

Внезапно позади нас послышались резкие нарастающие звуки мощных труб, отмечавших конец «ночи», вызывавших существа-конусы обратно на улицы. Мы понимали, что через несколько минут наш побег будет обнаружен, и, задыхаясь от быстрого бега, прислушивались, ожидая сигнала тревоги.

И он раздался! Когда до черного леса, где скрывался наш корабль, осталось полмили, над светящимся городом разнесся рев трубы, высокий, дрожащий, полный ярости. Оглянувшись, мы увидели, что с верхушек пирамид поднимаются тучи черных конусов, они кружили над городом, ища нас, устремлялись к равнинам, окружавшим город, и плотная масса их неслась прямо на нас.

– Вперед! – крикнул Хурус Хол. – Это наш последний шанс – вперед, к кораблю!

Спотыкаясь, шатаясь, мы из последних сил спешили по светящемуся песку и камням к опушке черного леса, до которого оставалось каких-то четверть мили. Внезапно Хурус Хол зацепился за что-то, споткнулся и упал. Я остановился, обернулся к нему, но в этот момент Дал Нара с глухим криком указала вверх. Нас заметили летающие конусы, и два из них летели прямо к нам.

Мгновение мы, оцепенев, стояли на месте, ожидая неминуемой смерти, а огромные вражеские корабли неслись на нас. Внезапно откуда-то сзади в небе показалась огромная черная тень, из нее возникли яркие зеленые лучи, ослепительные лучи, несущие разрушение, и ударили по двум снижавшимся конусам; те рухнули на землю, превратившись в кучи мелких обломков. Могучая тень быстро опустилась рядом с нами, и мы увидели, что это наш корабль.

Мы с трудом подошли к нему, забрались в открытый люк, ожидавший нас. Шатаясь, я добрался до мостика, и третий помощник крикнул мне в ухо:

– Мы заметили вас из леса и вылетели, чтобы помочь.

Оказавшись на мостике, я отшвырнул пилота от панели управления и резко направил корабль вверх. Хурус Хол уже стоял рядом, указывая на телекарту и крича мне что-то. Я оглянулся, и сердце мое замерло. Большой черный диск на карте находился всего в одном дюйме от светлой линии, окружавшей Солнечную систему, от последней черты.

– Конденсатор! – крикнул я. – Мы должны добраться до этого переключателя – разрушить его! Это наш единственный шанс!

Мы уже неслись к светящемуся городу. Огромная стая конусов слеталась и образовывала строй, чтобы встретить нас спереди, в то время как сзади и с боков прямо на нас летели другие стаи. Но хлопнула дверь, и на мостик ворвалась Дал Нара.

– Лучевые трубки корабля отказали! – крикнула она. – Последние заряды израсходованы!

При этих словах мои руки, лежавшие на рычагах, дрогнули, корабль замедлил движение и остановился. На мостике, на всем корабле воцарилась тишина, полная смертельного отчаяния. Мы потерпели поражение. Наш корабль, безоружный, неподвижно висел в воздухе, а со всех сторон к нему устремлялись тучи быстроходных конусов. Десятки, сотни их летели к нам – длинные черные вестники смерти, а на огромной телекарте могучая темная звезда подползала все ближе к сверкающему кружку, обозначавшему наше Солнце, к окружавшей его роковой линии. Мы потерпели поражение, и всех ожидала неминуемая гибель.

Черные орды конусов были уже совсем близко, они немного замедлили ход, словно боясь какого-то подвоха с нашей стороны, двигались медленнее, но все же приближались, а мы ждали их, впав в тупое отчаяние. Они подбирались все ближе, ближе…

Внезапно сзади, откуда-то из недр корабля, донесся громкий торжествующий крик, подхваченный множеством нестройных голосов, и затем Дал Нара с хриплым возгласом указала вверх, на наблюдательные отверстия, и я увидел стройный блестящий силуэт, который устремлялся к нам с неба, а за ним следовал огромный флот других кораблей, длинных, черных, мощных крейсеров.

– Это же наш корабль! – как безумная, кричала Дал Нара. – Это корабль шестнадцать! Они спаслись, вернулись в Галактику… и смотрите… там, за ними… это флот, флот Федерации!

В ушах у меня зашумело; я поднял голову, увидел множество могучих черных кораблей, спешащих к нам на помощь вслед за сверкающим крейсером, – пять тысяч боевых кораблей Федерации.

Флот! Тысячи военных кораблей со всей Галактики, крейсеры с Антареса и Сириуса, с Регула и Спики, патрульные корабли Млечного Пути, избранные воины Вселенной! Корабли, с которыми я летал от Арктура до Денеба, рядом с которыми я сражался в стольких боях! Флот! Они развернулись, зависли высоко над нами, перестроились, затем одним титаническим броском атаковали тучу конусов, окружавшую нас.

Вокруг засверкали ярко-зеленые лучи и огненные вспышки; смертоносные лучи и эфирные бомбы крушили корабль за кораблем. Наш крейсер беспомощно висел в воздухе, в центре этой невиданной битвы, а вокруг нас могучие корабли Галактики и длинные черные конусы с темной звезды сталкивались, вращались, вспыхивали огнем, взлетая в небо, ныряя вниз, устремляясь друг на друга, обрушивались на светящуюся землю сотнями обломков, исчезали в ослепительных беззвучных вспышках. Издалека, из городов светящейся планеты, с верхушек башен, в воздух поднимались тысячи новых конусов, летели к месту битвы, бесстрашно бросались в атаку, падали, рассыпались на кусочки под ужасными разрушительными лучами, шли на таран и падали на землю в самоубийственных атаках. Но теперь число их быстро убывало, они исчезали под сверкающими лучами.

Хурус Хол подбежал ко мне, крича и указывая вниз, на светящийся город.

– Конденсатор! – воскликнул он, указывая туда, где по-прежнему виднелось голубое сияние. – Темная звезда – смотрите!

Он махнул рукой в сторону телекарты: крошечное расстояние от светлой линии до звезды быстро сокращалось. Я окинул взглядом кипевшую вокруг нас битву; крейсера Федерации сотнями сбивали конусы, о конденсаторе все забыли. Этот конденсатор находился в какой-то полумиле от нас, там был переключатель, клетка на шесте, которую могло разрушить одно лишь прикосновение зеленого луча. А наши лучевые трубки были бесполезны!

В мозгу у меня мелькнула безумная мысль; я рванул на себя рычаги. И наш корабль, словно огромное металлическое ядро, устремился вниз, к конденсатору и его выключателю.

– Держитесь крепче! – крикнул я, когда мы начали падать. – Я хочу протаранить выключатель!

Навстречу нам неслись сверкающие голубые полушария в яме, высокий столб и клетка на нем; мы летели на них со скоростью молнии. Послышался грохот, и страшный удар сотряс корабль от носа до кормы; его нос сломал металлический цилиндр, оторвал его от столба и швырнул на землю. Крейсер завертелся, на мгновение повис, словно перед тем, как рухнуть наземь, затем выправился, а мы, стоя у окон, радостно кричали.

Там, внизу, ослепительное сияние, исходившее от множества полусфер, внезапно погасло! Бой, кипевший вокруг нас и в небе над нами, прекратился – последние конусы рухнули на землю под огнем смертоносных лучей могучего флота, и мы быстро обернулись к телекарте, впившись в нее пристальными взглядами. Мы увидели, что огромная темная звезда продолжает ползти к линии, окружающей Солнце; она двигалась все медленнее и медленнее – и все же двигалась… Неужели мы проиграли в последний миг? Черный диск, двигаясь с трудом, почти касался роковой границы, его отделял от нее зазор не толще волоса. Мгновение мы смотрели, как он застыл на месте, – это мгновение решило судьбу Солнечной системы. А затем с наших уст сорвались нестройные крики. Зазор начал расширяться!

Черный диск удалялся прочь, снова летел в космос, прочь от Галактики и нашего Солнца, углубляясь по кривой в черные глубины Вселенной, откуда он пришел, без звезды, которую собирался похитить. Прочь, прочь, прочь – и мы поняли, что все-таки победили.

И экипажи кораблей нашего флота тоже поняли это, глядя на свои карты. Они сгруппировались вокруг нас и замерли на месте, а светящийся темный гигант внизу понесся прочь в неведомые глубины космоса; вскоре он уже казался нам тусклой огромной луной. Он отступал все дальше от сверкающих звезд Галактики, унося с собой светящиеся города и орды существ-конусов, чтобы никогда больше не возвращаться. Стоя на мостике, окруженные могучим флотом, мы трое смотрели, как он удаляется, затем обернулись к своей желтой звезде, далекой, безмятежной и ласковой, желтой звезде, вокруг которой вращались наши восемь маленьких планет. И тогда Дал Нара протянула к ней руки, чуть не плача.

– Солнце! – воскликнула она. – Солнце! Старое доброе Солнце, мы боролись и спасли тебя! Наше Солнце, наше навеки!

6

Вечером, неделю спустя, мы с Дал Нарой простились с Хурусом Холом, стоя на крыше того огромного здания на Нептуне, с которого мы вместе с пятьюдесятью другими кораблями отправились в путь несколько недель назад. За это время мы узнали, что единственному уцелевшему из этих кораблей, кораблю шестнадцать, удалось избавиться от преследования конусов после первой яростной атаки и он направился обратно в Галактику, чтобы поднять тревогу. Могучий флот Федерации поспешил через всю Галактику с Антареса навстречу приближавшейся темной звезде, чтобы помочь нам, и достиг ее как раз вовремя, чтобы спасти наш корабль и наше Солнце.

Я не буду описывать все события этой недели и почести, которыми нас осыпали. Мы могли бы получить от соотечественников все, что пожелаем, но Хурус Хол ценил только занятия наукой, которая была делом его жизни; Дал Нара ограничилась тем, что по обыкновению представительниц своего пола отправилась в косметический кабинет, а я попросил лишь чести продолжать на своем крейсере службу во флоте Федерации. Солнечная система была нашим домом, всегда останется им, но я знал, что мы не сможем отказаться от увлекательной службы в могучем галактическом флоте, перелетов от звезды до звезды, долгих безмолвных часов космической ночи и сияния звезд. Мы, Дал Нара и я, останемся космическими бродягами на всю жизнь.

И сейчас, готовый присоединиться к своему флоту, я стоял на крыше могучего здания, позади возвышалась черная громада нашего крейсера, над нами раскинулся потрясающий воображение звездный ковер Галактики. Внизу, на улицах, тоже сверкали ослепительные огни, там толпы народа продолжали праздновать спасение мира. Хурус Хол заговорил; я никогда не видел его таким взволнованным.

– Если бы Нал Джак был здесь… – начал он, и мы на минуту замолчали.

Затем он протянул нам руку, мы молча пожали ее, а затем направились к люку своего корабля.

Дверь за нами захлопнулась, мы поднялись на мостик и оттуда наблюдали, как широкая крыша удаляется прочь, – мы снова взлетали с нее, и на миг на фоне огней города мелькнула темная фигура Хуруса Хола, затем скрылась. И планета под нами продолжала уменьшаться, пока наконец Солнечная система не осталась позади и мы могли различить только одинокую желтую искру – наше Солнце.

Наш крейсер, спешивший прочь, окружила вечная ночь бесконечного космического пространства – ночь и неизменные мерцающие россыпи пылающих звезд.

Джек Уильямсон
Принц Космоса [4]4
  Amazing Stories. 1931, январь.


[Закрыть]

Об авторе

Джек Уилъямсон (1908–2006) – один из основоположников научной фантастики и один из лучших мастеров жанра.

Уилъямсон жил в городе Порталес, штат Нью-Мексико. В университете Восточного Нью-Мексико, где писатель в течение двадцати лет преподавал английский язык, создана библиотека научной фантастики, носящая ею имя. Критик Джон Клют отмечает ( www.mfinitemat7ix.net/columm/clute1.html): «Личное достижение Джека Уилъямсона заключается в том, что он сумел преодолеть застой, в котором пребывала научная фантастика, когда он начинал; с 1940 года в течение нескольких десятилетий его творческая мысль оставалась на переднем рубеже. Уилъямсон прошел долгий путь наверх, прежде чем стать тем, кем он стал».

Клют имеет в виду факты биографии Уилъямсона: писатель родился в 1908 году в Бисби, штат Аризона, жил в Мексике и Техасе, в семь лет переехал с семьей в Нью-Мексико в крытом фургоне и вырос на уединенном ранчо, где мог дать полную волю своему воображению.

«В 1926 году, когда я только что окончил сельскую школу и у меня не было ни денег, ни работы, Хьюго Гернсбек начал издавать журнал „Amazing Stories". Я сразу же увлекся и стал писать „scientifiction". Он купил мой первый рассказ в 1928 году, за год до того, как придумал термин science fiction"».

В девяносто четыре года Уилъямсон получил премии «Хьюго» и «Небъюла» за повесть «Перевоплощенная планета» («The Ultimate Earth»). Его последнее произведение – роман «Врата Стонхенджа» («The Stonehenge Gate», 2005).

В Оксфордском словаре английского языка Джек Уильямсон отмечен как изобретатель слова «терраформирование». «Когда-то, – рассказывал писатель в одном из интервью ( www.scifi.com/swf/issue284/interview.html), – я претендовал на то, что первым употребил выражение „генная инженерия" в своем романе „Остров дракона" („Dragon's Island"), опубликованном в 1951 году, но сейчас я знаю, что некий ученый опередил меня на пару лет. Заявлять о своем первенстве рискованно, но искусственное оплодотворение, например, описано мной в Левушке с Марса" („The Girl from Mars"), изданной в 1929 году. Космический город, в котором искусственная гравитация создается с помощью вращения, появляется в „Принце Космоса' (1931). Банки органов и пересадка органов описаны в „Рифax космоса" („The Reefs of Space"), романе, который я создал совместно с Фредом Полом за несколько лет до первой операции по пересадке сердца. В моих рассказах о Сити, позднее преобразованных в „Корабль Сити" („Seetee Ship"), впервые в художественной литературе фигурирует антивещество».

В предисловии к роману «Жаворонок-три» («Skylark Three») Эдварда «Дока» Смита (переиздание 2003 года) Уилъямсон называет Смита основателем жанра космической оперы и вспоминает, как Смит и молодой Джон Кэмпбелл в 1930-е годы старались перещеголять друг друга масштабами космических сражений и супероружия. Эти характерные черты космической оперы привыкли с уверенностью выделять все, в том числе специалисты, которым должно быть виднее. Однако Уилъямсон, разумеется, понимал жанр по-своему: «Что такое космическая опера? Существуют различные определения этого литературного направления. Мэрион Циммер Брэдли обиделась, когда однажды я намекнул, что она работает в этом жанре. Я не хотел оскорбить ее. Я употребляю выражение „космическая опера", подразумевая литературу, описывающую человека в космосе, великий эпос открытий и галактической экспансии. Термин происходит от словосочетания „конская опера", которым пренебрежительно называли вестерны, полвека являвшиеся основным продуктом Голливуда. Разумеется, большинство сюжетов вестернов были дешевыми и избитыми; видимо, здесь действует закон Старджона. [5]5
  Закон Старджона —утверждение писателя-фантаста Теодора Старджона о том, что среди произведений того или иного жанра внимания заслуживает лишь небольшая часть («Девяносто процентов чего бы то ни было – дерьмо»).


[Закрыть] Тем не менее я считаю, что и вестерны, и космическая опера так популярны благодаря тому, что они взывают к общечеловеческим ценностям. И те и другие воплощают традиции классического эпоса.

Герой настоящего эпоса – это сказочный герой. У него есть великая цель. Он покоряет новые территории. Он сражается с могущественными врагами. Он создает новое общество».

Сам Уилъямсон как коммерческий писатель, посвятивший себя научной фантастике, упорно исследовал взаимоотношения между наукой и художественной литературой. В его космической опере всегда присутствуют научные идеи, так что Уилъямсона часто относят к представителям твердой НФ. Неудивительно, что Мэрион Циммер Брэдли, писавшая преимущественно сайнс-фэнтези в стиле Брэкетт, была недовольна: ее назвал автором космической оперы человек, сумевший подняться над общим уровнем этой литературной поденщины. Брэдли также увлекалась данным жанром в 1940-е годы и знала потребности аудитории. Уилъямсон совершенствовал свое мастерство в течение восьми десятилетий, но по-прежнему оставался честным ремесленником, который помнил, что ему приходилось работать ради денег. Он писал для комиксов, он писал для телевидения, для «Капитана Видео» («Captain Video») – воплощения дешевой космической оперы (см. определение из «Fancyclopedia» в предисловии). Он не гнушался писать научную фантастику для любой аудитории и никогда не ожидал большого уважения к своему литературному труду, хотя, разумеется, ему было приятно, когда уважение пришло. Словом, даже используя такой уничижительный по своему происхождению термин, как космическая опера, он не имел в виду ничего дурного.

«Принц Космоса» прекрасно укладывается в современное понятие космической оперы, но в 1930-е годы это был просто достойный научно-фантастический рассказ о космическом пирате и инопланетянах. Использованная в этом произведении идея, относящаяся, бесспорно, к твердой НФ, вошла в привычный арсенал жанра и встречается в «Космической одиссее 2001 года» («2001: A Space Odysey») Кубрика и Кларка. Это идея космической станции, на которой вращением создается искусственная гравитация.