Текст книги "Космическая опера (сборник)"

Автор книги: Лоис Буджолд

Соавторы: Дэн Симмонс,Роберт Шекли,Дэвид Марк Вебер,Иэн М. Бэнкс,Дэвид Брин,Питер Ф. Гамильтон,Дэвид Аллен Дрейк,Корин Гринлэнд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 60 страниц)

Они стояли вчетвером в дальнем конце шлюзовой камеры. Капсульные оболочки остались лежать на полу. Марк передал Вай и остальному экипажу, что первая вылазка займет час.

– Вы предлагаете проникнуть внутрь корабля без оружия? – удивленно спросил Йорг.

Марк перевел взгляд на человека, выдававшего себя за техника.

– Надеюсь, среди нас нет параноиков. При первом контакте оружие не используется, даже не. демонстрируется. Таков закон. Ассамблея бдительно следит за его соблюдением. Да и вообще, вам не кажется, что если на этом корабле остались выжившие, то они будут рады компании? Тем более компании существ, умеющих перемещаться в космическом пространстве.

– Боюсь, ваши рассуждения наивны, капитан. Вы твердите, что этот корабль свидетельствует о высочайшем уровне технологического развития его создателей, тем не менее он потерпел катастрофу. Повреждения так велики, что трудно предположить простую случайность. Разве не логичнее объяснить их боевыми действиями?

Марку с самого начала не давала покоя та же мысль. Трудно представить, что подобный корабль оказался выведен из строя в результате тривиальной аварии. Однако закон Мерфи действовал во всей Вселенной, как и законы физики. Капитан так отважно проник в шлюз потому, что интуиция подсказывала, что лично ему здесь ничего не угрожает. Но такого человека, как Йорг, подобная аргументация не могла убедить.

– Если перед нами боевой корабль, то он оснащен системами предупреждения. Пожелай команда или бортовой компьютер нас уничтожить, мы уже были бы покойниками. «Леди Макбет», конечно, великолепное судно, но относится к другому классу. Так что если они притаились за шлюзовой камерой и собираются на нас наброситься, то каким бы оружием мы с вами ни увешались, оно бы нас не спасло.

– Что ж, действуйте, как считаете нужным.

Марк дотронулся до одной из лунок у дальнего люка. Лунка посинела.

Нельзя сказать, что инопланетный корабль сильно разочаровал Марка, однако в нем росло чувство неудовлетворенности. Искусственная гравитация вызывала восхищение, атмосфера была чуждой человеческому организму, план помещений и обстановка поражали своей экзотичностью. Однако во всем остальном это был корабль как корабль, построенный с соблюдением универсальных правил инженерной логики. Было бы куда интереснее повстречаться с самими инопланетянами – неизвестными существами с собственной историей и культурой. Однако они исчезли, и Марк ощущал себя не исследователем, а археологом.

Сначала они осмотрели первую палубу, состоявшую из крупных помещений и широких переходов. Внутренние перегородки были бледно-нефритового цвета, чуть шероховатые на ощупь, как змеиная кожа. Все поверхности изгибались, углы отсутствовали. С потолков струился яркий белый свет. Все арочные проходы оказались открытыми, хотя при нажатии на неизменные лунки они заплывали. Непонятным оставалось разве что предназначение линзообразных пузырей диаметром полметра, которыми были покрыты без всякой системы и пол и потолок.

Четверка отчаянно спорила о том, что представляют собой сами инопланетяне. Не вызывали разногласий только их рост (ниже среднего человеческого) и наличие нижних конечностей, поскольку на корабле были винтовые лестницы, правда с очень широкими ступенями, по которым было трудно подниматься двуногим. В салонах стояли длинные столы с широкими круглыми табуретами на четырех опорах.

Первых пятнадцати минут хватило, чтобы убедиться: с корабля забрали все, что можно было забрать. Шкафы со стандартными оплывающими дверцами оказались пусты. Повсюду остались только предметы обстановки, ничего более.

На второй палубе крупных отсеков не оказалось, одни длинные коридоры с рядами серых кругов по центру стен. Антонио дотронулся до лунки рядом с таким кругом, и тот превратился в дверь, ведущую в сферическую каюту диаметром примерно три метра. За полупрозрачными стенами каюты было заметно мельтешение цветов.

– Спальные места? – предположил Шуц. – Не многовато ли?

– Возможно, – сказал Марк, пожимая плечами.

Ему не терпелось спуститься на следующую палубу. Но вскоре он замедлил шаг – их преследовали три полусферических пузыря: два скользили по стене, один – по полу. Когда капитан остановился, замерли и они. Он подошел к ближнему и поводил перед ним сенсорным блоком.

– Высокое напряжение, сложная электронная схема. Остальные трое встали с ним рядом.

– Их «производят» стены или это автономные устройства? – спросил Шуц.

– Не знаю, – ответил Марк, изучая показания датчиков на блоке. – Не нахожу ни малейшей границы между этим пузырем и стеной. Впрочем, при их владении материалами это не удивляет.

– А вот еще пять, – сказал Йорг.

Теперь по стене ползли три пузыря, по полу – два. Не приближаясь к людям, они замерли.

– Кто-то или что-то знает о нашем присутствии, – заметил Антонио.

Марк нашел в своей нейронной памяти универсальную систему общения с инопланетянами. Он загрузил ее много лет назад: все профессиональные космоплаватели были обязаны обладать этими файлами, как и миллионами других, столь же мало применимых. Раз пузыри реагируют на их присутствие, значит, они оснащены какими-то устройствами для приема электромагнитных колебаний. Блок связи переключился на лазерный, потом на магнитный режим.

– Бесполезно, – резюмировал Марк.

– Может быть, их центральному компьютеру надо больше времени, чтобы расшифровать наш код? – предположил Шуц.

– С этим справился бы любой компьютер, а не только центральный.

– В таком случае их компьютеру не о чем с нами разговаривать.

– Тогда зачем высылать за нами соглядатаев?

– Вдруг они действуют самостоятельно?

Марк снова проверил пузырь, но показания приборов остались прежними. Он выпрямился, поморщившись от боли в спине, вызванной перегрузкой.

– Скоро час, как мы здесь находимся. Давайте вернемся на «Леди Макбет». Там и решим, что делать дальше.

Пузыри проводили их до лестницы, по которой гости спускались на вторую палубу. В широком центральном переходе верхней палубы пузырей прибавилось: они выползали из других коридоров и соседних отсеков и следовали за пришельцами по пятам.

Внутренний люк шлюзовой камеры был по-прежнему открыт, зато капсульные оболочки исчезли.

– Черт! – передал Антонио. – Держу пари, эти проклятые инопланетяне притаились где-то поблизости.

Марк прикоснулся к лунке и облегченно перевел дух, когда люк заплыл, оставив их внутри камеры. После герметизации открылся внешний люк.

– Вай! – позвал Марк. – Забирай нас, и побыстрее.

– Сейчас, Марк.

– Что за странный способ общения? – удивился Шуц. – Зачем было забирать оболочки? Если они хотели оставить нас на своем корабле, то могли бы просто отключить управление люками.

Из-за края фюзеляжа появился летательный аппарат. Пламя из его сопел отразилось в обшивке.

– Действительно глупо, – согласился Марк. – Но ничего, разберемся.

Мнения разделились: команда хотела продолжить изучение инопланетного аппарата, Антонио и его спутники не желали лезть на рожон. Марк стал подозревать, что Карл был прав в отношении Йорга.

– Итак, «тарелка» – это просто скала с алюминиевым покрытием, – начала Кэтрин. – Алюминия, впрочем, осталось совсем мало, почти весь он изъеден вакуумом. Башня-антенна – это боркремниевое напыление на титановом стержне. Образцы, взятые Вай, оказались очень хрупкими.

– Как насчет радиоуглеродного анализа? – спросила Виктория.

– А вот это уже любопытнее. – Кэтрин обвела слушателей многозначительным взглядом. – Нашей находке примерно тринадцать тысяч лет.

Марк присвистнул:

– Боже Всемогущий!

– Значит, одно из двух: либо их спасли, либо они давно истлели, – сказал Роман. – Неудивительно, что внутри пусто.

– Куда же тогда подевались наши капсульные оболочки? – угрюмо осведомился Антонио.

– Не знаю. Но согласитесь: существа, построившие такой грандиозный корабль, не стали бы заниматься мелким воровством. Нет, здесь что-то другое…

– Кое-кто пожелал нас задержать.

– Зачем? Какой в этом смысл?

– Это боевой корабль, он побывал в сражении. Выжившие не знают, кто мы, не принадлежим ли к числу их старых врагов. Если бы они сумели нас задержать, то, изучив, получили бы ответы на свои вопросы.

– По прошествии тринадцати тысяч лет война могла бы завершиться; и потом, с чего вы взяли, что это боевой корабль?

– Логика подсказывает, – тихо вставил Йорг.

– А если оболочки подобрал какой-нибудь самодвижущийся механизм? – обратился Роман к Марку. – Загляни вы в их шкафчики, наверняка нашли бы оболочки в каком-нибудь из них аккуратно сложенными.

– Автоматы, видимо, по-прежнему функционируют, – поддержал Романа Шуц. – С пузырями мы уже познакомились. Возможно, есть и другие устройства.

– Но ведь это-то и удивительно! – подхватил Марк. – Мы знаем возраст антенны. Зато внутренности корабля выглядят совершенно новенькими: ни пыли, ни каких-либо признаков износа. Освещение работает безупречно, гравитация тоже, влажность не оставила никаких следов. Разве не поразительно? Как будто все пребывает в «нулевом тау».

А ведь генераторы молекулярного связывания защищают только оболочку. Внутри, во всяком случае на тех палубах, где мы побывали, они не работают.

– И тем не менее факт налицо: корабль выглядит как новенький. Представляете, сколько для этого нужно энергии? Не говоря уж о гравитации, поддержании состава атмосферы и так далее… И притом – перед нами конструкция, простоявшая тринадцать тысяч лет?

– Прямой переход массы в энергию, – предположила Кэтрин. – Или прямое использование энергии звезды. А мы-то воображали, что монополия на это чудо принадлежит эденитам!

– В общем, нам придется туда вернуться, – подытожил Марк.

– Нет! – крикнул Антонио. – Сперва надо найти золото. Потом можете возвращаться на корабль сами. А я не позволю менять задачи экспедиции.

– Очень жаль, что на обломке корабля вам довелось пережить неприятные минуты, – сказала Кэтрин спокойно. – Но источник энергии, проработавший бесперебойно тринадцать тысяч лет, – это гораздо более ценная добыча, чем груз золота, которое к тому же придется сбывать из-под полы.

– Корабль зафрахтовал я! Вы обязаны мне подчиняться. Наша цель – золото.

– У нас партнерские отношения. Мне будет уплачено за полет только в том случае, если мы наткнемся на жилу. Вот мы на нее и наткнулись. Только это не золото, а инопланетный корабль. Есть ли разница, каким способом разбогатеть? Мне казалось, что цель экспедиции – прибыль.

Антонио негодующе фыркнул и, оттолкнувшись, провалился в люк, по пути громко ударившись локтем о край.

– Виктория! – произнес Марк, нарушив неловкое молчание. – Ваши зонды уже обнаружили в диске вкрапления тяжелых металлов?

– Следы золота и платины имеются, но не такие значительные, чтобы заниматься разработкой.

– В таком случае мы приступим к подробному изучению инопланетного корабля. – Марк перевел взгляд на Йорга. – Ваше мнение?

– Разумное решение. Вы уверены, что одновременно мы сможем продолжать зондирование диска?

– Уверен.

– Отлично! Можете на меня рассчитывать.

– Спасибо. Вы, Виктория?

Ее смутил, даже испугал ответ Йорга, однако и она кивнула.

– Вы, Карл, лучше остальных разбираетесь в компьютерных сетях. Вам тоже придется там побывать, чтобы установить контакт с действующей системой.

– Установлю, не сомневайтесь.

– Разобьемся на смены по четыре человека. Давайте установим сенсоры для непрерывного наблюдения за люками и подумаем о способе связи со сменой, работающей внутри инопланетного корабля. Вай, наша с тобой задача – опуститься в «Леди Макбет» прямо на обшивку корабля. За дело!

Как и следовало ожидать, на обшивке не действовало ни одно из обычно применяемых в космосе вакуумных связующих веществ. Пришлось пришвартоваться, обмотав весь инопланетный обломок прочными фалами.

Пробыв внутри три часа, Карл вызвал Марка.

Из корпуса «Леди Макбет» выдвинулся герметический рукав. Пристыковать его к люку на обшивке инопланетного корабля не удалось, но так, по крайней мере, можно было обойтись без многоцелевого аппарата и капсул. В люк опустили оптический кабель. Материал «крышки» не перерезал его, а плотно обхватил.

Марк нашел Карла в шлюзе: он сидел на полу, обложившись процессорами, в окружении восьми медленно перемещающихся пузырей; на стенке красовались еще два неподвижных пузыря.

– Роман оказался почти прав, – передал Карл по нейронной связи, как только перед ним предстал Марк. – Ваши оболочки действительно прибрали. Только механический дворецкий здесь ни при чем. Смотрите!

Он бросил на пол пустую коробочку из-под кассеты. Один из пузырей двинулся к ней. Зеленый пол под коробочкой стал мягким, потом жидким. Пузырь втянул в себя коробочку вместе с жидкостью.

– Я назвал их кибермышами, – передал Карл. – Они всюду ползают, наводят чистоту. Своих капсульных оболочек вы больше не увидите: они их сожрали, как пожирают все, что не является элементом корабля. На нас они не покушаются только потому, что мы слишком большие и активные; возможно, они принимают нас за гостей. По сути, они правы. Но ночевать здесь мне бы не хотелось.

– Значит, мы не сможем оставить здесь свои приборы?

– Пока нет. Я насилу отбил у них блок связи с оптическим кабелем.

– Как вам это удалось?

Карл указал на два неподвижных пузыря на стене:

– Я их отключил.

– Значит, вы подсоединились к системе управления?

– Нет. Мы с Шуцем просветили одну из мышек и выявили ее электросхему. Осталось только запустить стандартные программы дешифровки. Как эти штуковины действуют, я пока объяснить не могу, но некоторые базовые команды управления нашел. Существует код отключения, который можно передавать по нейронной связи. Есть также код повторного включения и некоторые другие. Могу вас обрадовать: у инопланетян простой язык программирования. Вот, например, код отключения. – Потолок вокруг блока связи мигом потемнел. – Пока я овладел только локальным доступом. Надо будет прощупать всю сеть, чтобы найти порты.

– А снова включить можно?

– Пожалуйста! – Темный участок потолка опять засветился. – С помощью кодов можно управлять и дверями. Поднесите свой приборный блок к лункам – и дверь откроется.

– Ускоренная процедура пользования лунками…

– Да, пока все.

– Это не упрек, Карл, начало блестящее! Каков будет следующий шаг?

– Хочу пробраться на другой уровень программной архитектуры кибермыши. Тогда можно будет научить их узнавать и не трогать приборы. Но это займет гораздо больше времени: на «Леди Макбет» нет аппаратуры, предназначенной для решения подобной задачи. Зато когда мы с ней совладаем, получим более полное представление обо всех их системах. Я уже сейчас могу заключить, что главное в конструкции кибермыши – молекулярный синтезатор.

Карл включил резак. Появилось бледно-желтое лезвие, потом – оплавленный надрез в полу. Одна из кибермышей немедленно поползла к надрезу. Пол размяк, обугленные гранулы исчезли в пузыре. Непорядок был полностью устранен.

– Никаких изменений в молекулярной структуре, – передал Карл. – Вот вам и ответ, почему корабль выглядит изнутри как новенький и почему все работает как часы уже тринадцать тысяч лет. Кибермыши все регенерируют. При наличии энергии и массы этот корабль попросту вечен.

– Почти как аппараты фон Неймана!

– Почти. Все-таки у такого маленького синтезатора должны быть ограничения. Если бы можно было воспроизвести что угодно, они построили бы себе новый корабль. Но принцип ясен, капитан. Вы только представьте, какой толчок это даст нашей промышленности!

Марк был рад, что силиконовый скафандр не передает мимику. Технология репликации вызвала бы в человеческом обществе подлинную революцию – и у адамитов, и у эденитов.

Увы, старикам революции противопоказаны. Он прилетел за деньгами, а не для того, чтобы взорвать устоявшийся образ жизни на восьмистах звездных системах.

– Отлично, Карл! Где остальные?

– На третьей палубе. После того как раскрылась тайна исчезнувших оболочек, они решили, что могут спокойно продолжить обход корабля.

– Разумно. Я их разыщу.

– Не могу поверить, что ты согласился им помогать! – бушевал Антонио. – Кому, как не тебе, знать, что успех нашего дела зависит от преданности!

Улыбку Йорга невозможно было расшифровать. Они теснились вдвоем в его спальной ячейке – единственном месте на корабле, где их не могли подслушать приборы: Йорг специально захватил в экспедицию блок глушения.

– Вспомни, – заметил Йорг, – каждый из зондов обошелся нам в полтора миллиона. Большая часть этих денег происходит из источников, которые потребуют компенсации независимо от исхода нашей борьбы.

– Зонды несравнимо дешевле антиматерии.

– Согласен. Но в них есть смысл только в том случае, если удастся отыскать уран.

– Обязательно отыщем! Виктория докладывает о многочисленных следах. Надо только набраться терпения – и успех обеспечен.

– Возможно. Не спорю, Антонио, замысел хорош. Новоиспеченной политической организации с ограниченным финансированием трудно раздобыть компоненты водородной бомбы. Одна-единственная ошибка – и контрразведка нас разгромила бы. Нет, старая добрая атомная бомба – разумная альтернатива. Даже если бы мы не сумели произвести обогащение урана, необходимое для создания оружия, можно было бы угрожать смертельным радиоактивным заражением. Ты правильно говоришь, что мы обречены на победу. Сонора добьется независимости, и мы образуем первое правительство с полным доступом к казне. Все внесшие вклад в освобождение будут щедро вознаграждены.

– Вот видишь! Зачем же нам отвлекаться на какую-то груду инопланетного лома? Йорг, ты обязан поддержать меня! Калверт послушается, если мы надавим на него вдвоем.

– Понимаешь, Антонио, появление этой груды инопланетного лома привело к полному изменению правил игры. Точнее, мы с тобой теперь играем в разные игры. Искусственная гравитация, неисчерпаемый источник энергии, молекулярный синтез… Если Карл полностью овладеет системой, то мы сумеем разобраться даже в их принципах передвижения и создать нечто подобное! Ты только представь, какие радикальные перемены благодаря этому произойдут в Конфедерации. Крах целых отраслей! Экономический спад, какого не бывало с момента изобретения современных способов передвижения в глубоком космосе! Человечеству потребуются десятилетия, чтобы вернуться к сегодняшней стабильности. Мы, конечно, станем богаче и сильнее, но когда? Не хотелось бы мне жить на астероиде, шантажом добившемся преждевременного предоставления независимости. Кто в таких условиях станет финансировать переоборудование наших промышленных станций?

– Об этом я как-то не подумал…

– Этим ты не отличаешься от экипажа «Леди Макбет». Исключение – один Калверт. Понаблюдай за ним, Антонио. Он все предвидит, все знает наперед: его капитанскому статусу и свободе придет конец. У остальных же просто кружится голова от предвкушения безумного богатства.

– Что же нам делать?

Йорг положил руку Антонио на плечо:

– Нам улыбнулась удача. Наша экспедиция зарегистрирована как совместный полет. Не важно, что именно мы ищем. По закону определенная часть инопланетных технологий принадлежит нам. Так что, дружище, мы, считай, уже миллиардеры. Вернувшись, мы сможем КУПИТЬ Сонору. Да что там Сонору – весь архипелаг Лагранжа!

Антонио выдавил улыбку, хотя по его лбу стекал пот.

– Ладно, Йорг, ты меня убедил. Нам действительно больше ни о чем не придется беспокоиться. Вот только…

– Что еще?

– Я понимаю, что за зонды мы сможем расплатиться. Но как быть с Советом? Вдруг он…

– Здесь тоже не о чем тревожиться. Совет будет ходить перед нами на цыпочках. Инопланетный корабль погубила не авария. Это был боевой корабль, Антонио. Сам знаешь, что это означает. Где-то на борту должно оставаться оружие. Их оружие!

Вай уже в третий раз приближалась в многоцелевом летательном аппарате к инопланетному кораблю. Максимальное время, которое каждый мог провести на его борту, не превышало двух часов. От гравитационного поля ломило мышцы, а два часа были равны по нагрузке суточному марш-броску.

Шуц и Карл никуда не ушли от шлюзовой камеры: они по-прежнему прозванивали кибермышей и расшифровывали их программы. Это было самое многообещающее направление работы: овладев языком программирования инопланетян, они смогли бы получить ответ на любой вопрос, касающийся корабля. В том случае, конечно, если существовала общая сеть управления… Но Вай не сомневалась в этом. Слишком много систем было задействовано: атмосфера, энергия, гравитация.

Тем временем остальные обходили корабль. Его схема уже была записана в мозгу Вай и дополнялась всякий раз, когда кто-либо из спутников возвращался. В узкой части клиновидного обломка могло насчитываться до сорока палуб, поэтому до дна было еще очень далеко. В некоторые зоны невозможно было проникнуть: там, видимо, располагалось оборудование. Марк руководил поиском генератора, исследуя главные силовые линии корабля магнитными сенсорами.

Вай брела за Романом, двигавшимся вдоль трассы кабеля в коридоре восьмой палубы.

– Тут столько ответвлений! Прямо рыбья кость какая-то! – пожаловался Роман, остановившись в том месте, где от главного кабеля ответвлялись пять второстепенных. Он провел по стене сенсорным блоком. – Сюда!

Роман свернул в другой коридор.

– Впереди лестница номер пять, – предупредила Вай, мысленно сверившись со схемой.

На восьмой палубе кибермышей оказалось больше, чем на других: за Романом и Вай следовало больше тридцати штук, создавая сильную рябь на полу и стенах. Вай заметила, что чем глубже они опускаются во чрево корабля, тем больше становится мышей. Впрочем, уже после второго посещения она перестала обращать на них внимание. Секции по бокам коридоров ее тоже не интересовали – все они были пусты.

Роман остановился на первой ступеньке винтовой лестницы.

– Лестница ведет вниз, – передал он.

Спускаться тоже было тяжело. Гравитационный спуск облегчил бы задачу, но ничего подобного на корабле не оказалось.

– По-моему, Марк прав: «тарелка» – это действительно аварийный маяк, – передала Вай. – Сколько ни размышляю, не могу найти другой причины, чтобы затевать такую грандиозную стройку.

– Марк всегда прав. Это, конечно, тяжело выносить. С другой стороны, поэтому я с ним и летаю.

– Я не могла с ним согласиться, потому что меня поразила степень их веры.

– Объясни.

– То, как свято эти инопланетяне верили в себя. Прямо дрожь пробирает. Люди совсем не такие. Ты только представь: даже если до их родной звезды всего две тысячи световых лет, то как раз столько времени и будет добираться туда сигнал маяка. И тем не менее они послали его, убежденные, что найдется кому принять сигнал и прийти на помощь. А как поступили бы мы, если бы «Леди Макбет» потерпела аварию на расстоянии тысячи световых лет? Как ты думаешь, был бы смысл посылать Конфедерации сигнал бедствия и уходить в «нулевое время», чтобы дождаться помощи?

– Если их технология настолько долговечная, то и цивилизация может протянуть столько же.

– В нашей технике я не сомневаюсь, но цивилизация крайне неустойчива. По-моему, Конфедерация не проживет тысячи лет.

– Эдениты, например, никуда не денутся, все планеты тоже, по крайней мере в физическом смысле. Некоторые общества достигнут, вероятно, уровня развития кинтов, другие, наоборот, вернутся к варварству. Но принять сигнал и прийти на выручку кто-нибудь да сможет.

– Ты неисправимый оптимист!

Спустившись на девятую палубу, они наткнулись на глухую стену.

– Что за чепуха? – возмутился Роман. – Если дальше ничего нет, зачем здесь лестничная площадка?

– Это изменение, появившееся после аварии.

– Возможно. Но зачем изолировать целый отсек?

– Понятия не имею. Хочешь продолжать спуск?

– Обязательно. Ты сама назвала меня оптимистом. Меня не пугают призраки, населяющие подвал. Тем более что они обычно живут на чердаках.

– Лучше бы ты не упоминал призраков. Десятая палуба тоже оказалась изолирована.

– Еще одна палуба – и у меня отвалятся ноги, – передала Вай. – Ладно, последняя – и назад.

На одиннадцатой палубе обнаружилась дверь – единственная закрытая на весь корабль. Вай дотронулась до лунки, и дверь исчезла. Вай сделала шаг вперед, сфокусировала окуляры.

– Вот это да!.. – задохнулась она.

Девятая и десятая палубы были разобраны, чтобы получить свободное пространство, по размерам подобное громадному собору. В центре помещался «алтарь» – непонятная конструкция из матового материала диаметром восемь метров и с отверстием диаметром пять метров. Больше всего это походило на гигантский пончик. Воздух вокруг был полон непонятного сиреневого сияния. «Пончик» возлежал на пяти изогнутых подпорках высотой четыре метра.

– Думаю, ключевую роль здесь играет расположение, – передала Вай. – Недаром они построили все это в самом центре уцелевшего обломка. Скорее всего, из соображений максимальной безопасности.

– Наверное, – согласилась Кэтрин. – Это определенно что-то очень для них важное. После такой серьезной аварии можно расходовать ресурсы только на то, что помогает выжить.

– Что бы это ни было, оно потребляет огромное количество энергии, – передал Шуц. Он обходил сооружение на почтительном расстоянии, работая сенсорным блоком. – К каждой опоре подведен силовой кабель.

– Каков спектр излучения? – спросил Марк.

– Только видимый плюс ультрафиолет. Это все. Но энергия должна куда-то уходить.

– Должна-то она должна…

Марк подошел к одной из опор и сфокусировал окуляры на отверстии в «пончике». Оно было затянуто серым туманом. Попытался сделать еще один шаг – и с его вестибулярным аппаратом произошло что-то странное: ноги поехали вперед, оторвались от пола. Он откинулся и чуть не упал. Йорг и Карл успели его подхватить.

– Под этой штукой отсутствует искусственная гравитация, – передал Марк по нейронной связи. – Зато вокруг сильное гравитационное поле. – Он помолчал. – Правильнее сказать, я испытал толчок…

– Толчок? – тревожно переспросила Кэтрин.

– Да.

– Господи!

– Ты понимаешь, что это такое?

– Может быть. Держи меня за руку, Шуц.

Шуц крепко стиснул руку Кэтрин. Та попробовала поднести сенсорный блок к самому «пончику», но ей помешала могучая отталкивающая сила, словно она пыталась сблизить два однополюсных магнита. Сантиметров двадцать – максимальная дистанция, на которую «пончик» подпускал к себе. Но и на этом расстоянии была возможность определить его молекулярную структуру.

Взглянув на дисплей, Кэтрин попятилась.

– Ну? – не выдержал Марк, когда молчание затянулось.

– Не знаю, можно ли назвать этот предмет твердым в общепринятом смысле. Видимость поверхности способна создаваться граничным эффектом. Спектроскопия нулевая, прибор не обнаруживает ни атомной структуры, ни химической валентности.

– То есть перед нами энергетическое кольцо?

– Я этого не говорила. Вдруг это какая-то экзотическая материя?

– В каком смысле «экзотическая»? – спросил Йорг.

– У нее отрицательная плотность энергии. Сразу упреждаю ваш вопрос: это не антигравитация. Экзотическая материя – буду называть ее так – имеет единственное применение: держать открытой червоточину.

– Так это ворота червоточины? – вскричал Марк.

– Скорее всего.

– Куда же она может вести?

– Точных космических координат назвать не могу, но догадываюсь, где открывается противоположный конец. Инопланетяне не вызывали спасательный корабль. Они создали червоточину с экзотической материей, чтобы придать ей прочность, и таким образом спаслись. Это вход в туннель, ведущий прямиком к ним домой.

Шуц нашел Марка в пассажирском отсеке: капитан парил над креслами, не включая свет. Шуц зацепился носками ботинок за скобу, чтобы удержаться на месте.

– Ты не очень-то любишь ошибаться.

– Не люблю, но дело не в этом. – Марк включил освещение и изобразил улыбку. – Я все еще считаю, что не ошибся насчет «тарелки», вот только никак не могу сообразить, как это доказать.

– Разве ворота червоточины не исчерпывающее доказательство?

– Это вообще не доказательство. Если они могли протянуть червоточину прямо до своей родной звезды, зачем было строить «тарелку»? Кэтрин права в другом: при аварии такого масштаба надо посвятить все силы выживанию. Одно из двух: либо взывать о помощи, либо возвращаться через червоточину. Делать то и другое совершенно бессмысленно.

– А если антенна не их, если они прилетели, чтобы ее обследовать?

– Сразу две неведомые инопланетные расы с высочайшим технологическим развитием? Маловероятно. Нет, нам никуда не уйти от первого вопроса: если антенна с «тарелкой» не аварийный маяк, тогда что это, черт побери?

– Уверен, рано или поздно ответ появится.

– Знаю, мы всего лишь экипаж коммерческого рейса с ограниченными исследовательскими возможностями. Однако ничто не мешает нам ставить фундаментальные вопросы. Например, зачем держать открытой червоточину на протяжении стольких тысяч лет?

– Это в русле их технологии. Им подобное не кажется странным.

– Меня удивляет не то, что она столько проработала, а то, что им понадобилось оставлять действующим канал доступа к никчемному обломку.

– С позиций нормальной логики такой «ход» действительно выглядит нелепо. Ответ, наверное, кроется в сфере их психологии.

– Отговорки! Нельзя записывать в чуждое все, чего не понимаешь. Но у меня припасен последний, самый сногсшибательный вопрос: если они умеют с такой ювелирной точностью открывать червоточины на расстоянии бог знает какого количества световых лет, то зачем им вообще космический корабль? По-твоему, опять психология?

– Хорошо, Марк, ты уложил меня на лопатки. Так зачем же им это?

– Не могу себе представить! Я просмотрел все файлы, связанные с червоточинами, пытаясь уловить в происходящем смысл, но все без толку. Неразрешимый парадокс!

– Значит, остается один-единственный выход… Марк уставился на огромного космоника:

– Какой?

– Пройти сквозь червоточину и спросить их самих.

– Возможно, я так и сделаю. Кто-то все равно должен на это решиться. А что говорит на сей счет Кэтрин? В каком виде мы должны туда сунуться? Облитыми силиконом?

– Она все еще полагается на приборы. Серый туман в отверстии не преграда. Кэтрин уже просунула туда трубку с проводкой. Это что-то вроде мембраны, не пропускающей внутрь атмосферу корабля.

– Еще одна игрушка ценой в миллиард! – вздохнул Марк. – Господи, что делать с таким богатством? Придется выработать шкалу приоритетов.

Очередной приказ, отданный по нейронной связи, предписывал всем собраться в командном отсеке.

Последним появился Карл. Молодой инженер выглядел утомленным. При виде Марка он нахмурился:

– Я думал, вы все еще в инопланетном обломке.

– Уже нет.

– Но ведь вы… – Он потер пальцами виски. – Ладно, не важно.

– Как успехи? – спросил его Марк.

– Относительные. Молекулярный синтезатор и вся его сеть заключены в одной кристаллической решетке. Это как если бы мышца работала по совместительству мозгом.