Текст книги "Униженная невеста. Как выжить в замке Дракона (СИ)"

Автор книги: Лиза Форти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 22

Ролдэну конюх выводит его жеребца. Тот берет из его рук уздечку и нежно похлопывает коня по мощной шее, приветствуя. Конь в ответ ржет, радуясь встрече с хозяином. Чувствуется между ними особая связь. Во дворе все слуги и стражники смотрят на них. Даже я залюбовалась ими. Ролдэн легко взлетает на спину коня и тот даже фыркает от удовольствия, почуяв на спине любимого хозяина.

Марике достается рыжая лошадь, такая же рыжая, как она сама. Я еле сдерживаю улыбку, глядя на её недовольное лицо.

Я подозреваю, что вряд ли мы поедем втроем на охоту, поэтому жду, поглаживая лошадь по гриве, чтобы она ко мне привыкла.

Из замка постепенно выходят еще семнадцать человек. Им выводят коней, и мы, наконец, готовы ехать. Я вижу среди них Элиона. Мне это не нравится, но он, к счастью, даже не смотрит в мою сторону. Какая-то девушка старается удержать свою лошадь возле него и игриво ему улыбается. Я же наоборот стараюсь отъехать от него подальше, благо, что на этот раз Ролдэн явно не планирует держать меня на привязи возле себя.

Мы выезжаем из ворот замка шумной веселой компанией. Мне заметно, что вокруг меня друзья Ролдэна. Они перебрасываются шутками с ним и между собой, а потом заливисто смеются. Молодые люди все красивые, словно на подбор, некоторые с девушками. Девушки тоже принимают участие в разговоре на равных, как и Марика, но меня никто не замечает.

– Эзикель, мы дадим тебе возможность сегодня выстрелить первым, а то опять будешь говорить, что не успел, – смеется Ролдэн, обращаясь к юноше в вязанном берете с пером.

– Да, да. Мы все подождем пока твоя стрела долетит до оленя, – вторят Дракону со смехом другие молодые люди.

– Даже я подожду, – выкрикивает Марика.

– Не смешно! – обиженно произносит юноша. – Вы специально не даете мне всегда выстрелить! А Элион еще и толкается! Я так с лошади могу упасть!

Это опять вызывает всеобщий смех.

– Как ты можешь, Элион, обижать нашего малыша, – театрально грозит пальцем Ролдэн Элиону.

И тот демонстративно виновато склоняет голову:

– Простите меня, мой господин!

Остальные просто заливаются смехом. А Эзикиль обиженно надувает пухлые губы. Он сейчас похож на обиженную маленькую девочку, и я тоже невольно улыбаюсь, глядя на него. Но присоединиться к всеобщему веселию не решаюсь.

Я чувствую себя чужой в этой компании. Мне нравится эта компания, и я хотела бы быть среди них своей, но кто мне позволит?

Марика кидает на меня злорадные взгляды. Естественно, она всё понимает и как же не порадоваться, что хоть в чем-то обошла соперницу? Вот она здесь точно своя. Мне и так понятно, что место возле Ролдэна всегда принадлежало ей, пока не явилась Истинная, то есть я.

Через несколько часов езды открытое поле заканчивается и начинается лес. Прямо перед ним нас встречает Хранитель леса.

Статный молодой человек со светлыми волосами в короткой кожаной куртке сидит на лошади как влитой. Мне даже странно, что он такой молодой. Обычно на этой должности люди постарше, с опытом. У нас в замке наши лесные владения охранял совсем уж дряхлый дедушка. У отца рука не поднималась его уволить. Тот уже и сам был словно часть старого леса.

– Вам туда, господин Ролдэн. Сегодня олени там.

Хранитель леса взмахивает рукой влево. Ролдэн кивает и разворачивает коня в указанном направлении, за ним разворачиваются и остальные.

Мне всегда жалко животных, и я в глубине души надеюсь, что олени убегут и сегодня никого не убьют.

Хранитель леса едет впереди и периодически оборачивается, чтобы проверить, что никто не отстал. Мы едем быстро, и мое платье красиво развевается на ветру. Я замечаю, что каждый раз при осмотре группы Хранитель леса задерживает свой взгляд на мне дольше, чем на остальных. Лучше было бы ему это не делать. Я еще живо помню, что стало с мальчишкой-слугой за такие взгляды. Я стараюсь совсем не смотреть в его сторону, чтобы не давать повода.

Я еду почти в конце, а не рядом с Ролдэном, так что то, что я Истинная и жена Дракона, он и подумать не может. А на лбу у меня это не написано. Но если так дело и дальше пойдет, то Ролдэн может и ошейник с биркой на меня надеть.

Я на всякий случай ещё и стараюсь спрятаться за широкой спиной молодого человека, который едет впереди.

И тут я вижу, что один из таких взглядов перехватывает Элион и его глаза темнеют, но Ролдэну он, хвала небесам, ничего не говорит. А тот, к счастью, ничего не замечает, увлеченный разговором с Марикой.

Трубят горны где-то в лесу, и охота начинается. Всадники несутся по лесу, а я же заметно отстаю: не потому, что не умею ездить, а потому что не хочу видеть смерть бедного животного. Это такая дикость гонятся с луком за беззащитным оленем.

Но со смертью я все равно встречаюсь, хотя и делаю всё, чтобы не смотреть на кровь. Охотники замирают, чтобы не спугнуть оленя, и я невольно их догоняю.

Звенят тетивы на луках, инкрустированных золотом и стрелы устремляются в сторону животного. Конечно же шею ему пробивает стрела Ролдэна: он сильнее всех присутствующих.

Меня мутит, и тошнота подступает к горлу. Я закрываю глаза рукой, чтобы не видеть агонию животного, но тут рядом оказывается Ролдэн:

– Твой муж только что удачно подстрелил оленя, а ты и смотреть не хочешь? Не хочешь разделить со мной победу? – в его голосе звучит злая ирония. Он явно хочет поиздеваться надо мной. Я не собираюсь с ним ничего делить! Да и какая это победа? Убить беззащитное животное!

Он протягивает руку ко мне и, преодолевая сопротивление, убирает мою ладонь от лица. Но я по-прежнему не собираюсь открывать глаза.

– Я сказал смотри! Или я не буду с тобой так добр, как в прошлый раз! – его злит мое нежелание подчиняться.

Я понимаю, на что он намекает. Тот узник-сосед сказал, что в этих камерах нет крыс, значит в других они есть, и Ролдэн намекает именно на это. На то, что его «доброта» не безгранична.

К крысам совсем не хочется, и я открываю глаза.

Я вижу, как бедное животное лежит на земле и истекает кровью. Маленький пушистый хвостик дергается в агонии, а тоненькие ножки дрожат.

Съеденный завтрак тут же рвется наружу, подступая к горлу, и я стараюсь остановить его, дыша глубже. И это даже не взрослый олень, а молодая олениха, так что возможно оленята прямо сейчас потеряли мать.

От этого мне становится еще хуже.

И словно в подтверждение моих мыслей из кустов выбегает хрупкий маленький олененок на дрожащих ножках. Мои глаза щиплют слезы и хочу крикнуть: «Беги», но спазм схватывает горло.

И тут же стрела небольшого размера вонзается в малыша, и он валится на землю рядом с мамой. Я вскрикиваю и зажимаю рот ладошкой.

Марика спрыгивает со своего коня, бросает свой лук на землю и бежит к олененку.

В его огромных глазах, обрамленных изогнутыми черными ресницами, плещется непонимание и боль.

Она вытаскивает из чехла на поясе нож и добивает бедного малютку. У меня слезы уже текут рекой по щекам, я их даже не вытираю. Смотреть на это я больше не в состоянии, поэтому отворачиваюсь.

– Теперь и у меня есть добыча, – радостно провозглашает она.

В этот миг я понимаю, что даже за один стол не готова сесть с этой женщиной.

Компания довольно холодно реагирует на её выходку. Никто особого восторга явно не испытывает. Некоторые девушки тоже отвернулись в сторону, как и я. Но Марика этого словно не замечает. Ролдэн просто ничего не говорит. Он дает знак, что пора возвращаться, и я счастлива, что охота закончилась.

Я успеваю заметить, как лесничие куда-то потащили труп оленихи и олененка. За ними тянется кровавый след. Я поспешно разворачиваю лошадь, чтобы оказаться подальше от этого места.

Все тоже разворачиваются по направлению к замку.

Обратно мы едем довольно быстро, потому что сильно углубились в лес, и путь назад предстоял неблизкий.

Ветер в лицо освежает, и я потихоньку прихожу в себя. И хотя я еду последней, я не замечаю, как Марика немного отстаёт от группы.

И вдруг она проносится мимо меня и что-то шепчет на ухо моей лошади, та шарахается от неё в сторону. Я вцепляюсь в гриву лошади, чтобы удержаться, но тут же ощущаю настолько резкий и сильный рывок назад, что её шелковистые волосы выскальзывают из рук. Лошадь продолжает бежать вперед уже без меня.

Я же чувствую, как беспомощно падаю на землю.

Глава 23

И тут меня подхватывает Хранитель леса. Я даже и не замечала до этого момента, что он все ещё с нами. Я просто отключилась от реальности: передо мной все еще стояла картина убитой матери и ребенка.

Я так и повисаю в воздухе, поддерживаемая его рукой. От шока я не чувствую ничего, хотя умом и понимаю, что я легко могла секунды назад свернуть себе шею при падении.

Ролдэн устремляется за моей лошадью, которая ускакала далеко вперед и останавливает её. На мне скрещиваются два злобных взгляда: его и Марики. Остальные переглядываются в недоумении: что же произошло? Вот и мне хотелось бы знать.

Ролдэн недоволен моей неуклюжестью, а Марика тем, что я не покалечилась.

Хранитель леса опускает меня на землю, и мне даже жаль. В его руках было так спокойно и надежно.

Ролдэн подводит мою лошадь ко мне. Я всё еще в шоковом состоянии, поэтому даже боюсь к ней подходить.

Ролдэн спешивается и решительно идёт ко мне. Ничего хорошего это не предвещает.

– Давай уже! – грозно требует он и подталкивает меня к лошади. Я бы может и не села на неё сейчас, хотя она и стоит спокойно, но не пешком же мне в замок идти.

Я осторожно подхожу к Клеопатре. Она косится на меня, будто тоже обвиняет в том, что случилось. Только этого мне не хватало: чтобы и лошадь была против меня.

Хвала небесам, Ролдэн всё же помогает мне сесть на лошадь, а то бы я долго прыгала, чтобы забраться на неё в платье и служила бы потехой для всех. Но при этом муж успевает высказаться:

– Для кого ты так вырядилась? – зло шипит мне на ухо Ролдэн. – И жизни не жалко лишь бы на тебя мужики пялились.

Я не сразу понимаю, о чем он, и лишь заметив порванный край юбки, до меня доходит, что, когда лошадь шарахнулась в сторону, юбка зацепилась за ветку. Поэтому я и полетела с лошади. Так как я ехала последней, то никто и не заметил, что это все подстроила Марика.

– Но Марика… – пытаюсь всё объяснить я.

– Прекрати сваливать все на неё! – раздраженно обрывает он меня. Я понимаю, что Ролдэн и слова не даст мне сказать и замолкаю.

Остальные равнодушно смотрят на эту сцену. Друзей у меня в замке точно нет.

Хранитель леса мне улыбается, пытаясь поддержать, но по нему проходится предостерегающий взгляд Ролдэна, и он тут же отворачивается, осознав кому я принадлежу.

Дальше мы едем уже помедленнее и явно из-за меня. Если ехать в таком темпе, то домой мы доберемся только к вечеру, и я ловлю на себе недовольные взгляды друзей Ролдэна.

Я чувствую себя виноватой, хотя, по сути, не виновна ни в чем. Это Марика все подстроила, и ей это снова сошло с рук. А может она просто хотела меня убить? Я вздрагиваю от такой догадки. Ведь если меня не станет, то Дракон может женится, уже выбрав себе жену сам. Логика в этом такая, что раз его единственная настоящая любовь умерла, то не жить же ему холостяком всю жизнь, и он может взять в жену приглянувшуюся девушку. Марика надеется, что это будет она.

До меня доходит, что в замке мне оставаться опасно. Меня никто от неё не защитит.

Но я не вижу выхода из этого положения, так что пока я решаюсь только на месть. Не спускать же ей с рук такое! И у меня созревает план.

Я пришпориваю Клеопатру, и она несется вперед под удивленные взгляды компании и Ролдэна.

– Я поранилась, и мне надо срочно в замок, – быстро говорю я, когда пролетаю мимо него. А еще машу в воздухе якобы пораненной рукой для убедительности, на такой скорости он все равно не успеет ничего толком разглядеть.

На самом деле благодаря Хранителю леса на мне нет ни царапины и еще радует то, что ему мое спасение не стоило жизни. Кто знает, как далеко способен зайти в гневе Ролдэн.

И вот уже передо мной ворота замка, в которые я влетаю на полном ходу. Я спешиваюсь, и тащу Клеопатру в конюшню. Усталая лошадь сопротивляется, но мне все же удается довести её до конюха.

Я отдаю Клеопатру конюху, не забыв благодарно потрепать ее по гриве и сказать:

– Теперь ты будешь моей.

Лошадь же не виновата, что её прежняя хозяйка оказалась неадекватной. Потом я бегу в замок, пока все не вернулись. Мне надо успеть к себе, а потом найти комнату Марики.

Я забегаю в свою комнату и оглядываюсь вокруг: мне нужно что-то что может склеивать. В голову лезут разные глупости, такие как смола или пчелиные соты. Но где их взять, если я стою в обычной комнате, а не посредине леса?

И тут мне приходит в голову более простой вариант. У меня же на поясе висит в чехле небольшой охотничий нож, который прилагается к наряду для охоты.

Времени остается все меньше. Они уже должны быть в паре километров от замка.

И тут я понимаю, что сейчас мой план растает, как свечной воск. Как я найду за десять минут комнату Марики? В замке три этажа. Этот этаж точно для меня, Ролдэна и его родителей. Больше дверей я не видела. Значит её комната где-то ниже этажом.

Мне приходит в голову идея. Помнится отец Ролдэна позвал слугу, и он появился. Может и у меня есть такой же, просто я его никогда не звала. Вряд ли это Рикардо, но кто же тогда?

Может тот мальчишка – Педро? Может его не убрали от меня после той выходки Ролдэна? Я приоткрываю дверь и кричу так, что кажется слышно на первом этаже:

– Педро! – но никто не отзывается. Мое разочарование в этот момент не передать словами.

И тут из-за угла выходит другой мальчишка в зеленой ливрее. Выходит, развязно и неспеша. Рикардо для отца Ролдэна, словно из воздуха материализовался, а этот вышагивает словно принц.

– Хуан, госпожа, к вашим услугам, – он пафосно склоняет голову, и это выглядит так, словно слуга издевается надо мной. Мне явно дали, того кто провинился перед всеми, и поэтому не знали, куда его деть. Но мне некогда перебирать сейчас слуг.

– Хуан, отведи меня в комнату Марики, – я стараюсь говорить как можно строже и строить из себя госпожу. И еще старательно хмурю брови, чтобы придать себе суровости. А то если присмотреться мы почти ровесники, и он вряд ли воспримет меня всерьез. Но видимо роль госпожи мне удается плохо, поэтому он начинает задавать вопросы вместо того, чтобы отвести меня к её комнате.

– Во-первых, – начинает он перечислять с важным видом. – Её сейчас нет в замке, а во-вторых, к Марике никто в гости не ходит. А вам зачем?

Только его болтовни мне сейчас и не хватало! Во-первых, я знаю, что её нет в замке, а во-вторых, я усмехаюсь про себя, еще бы к ней ходили в гости, после того, что я сегодня видела.

Но тут его взгляд падает на нож в моей руке.

– Вы что-то задумали, – хитро улыбаясь понимает он.

Мне совсем не хочется раскрываться перед мальчишкой, и я молчу, а он продолжает:

– Не бойтесь, я никому не скажу. Марика очень противная. Как-то ударила меня по голове, когда я случайно ее пудру рассыпал. Всего лишь какую-то пудру! А она мне как дала, что я еще и об дверь стукнулся. Пойдемте, я её комнату покажу и даже постою покараулю.

Он быстро идет к лестнице, я спешу за ним. И тут нам, как назло, попадается навстречу отец Ролдэна. Я напрягаюсь, но, к счастью, Дайого не спрашивает, куда мы идем, только качает головой, увидев рваную дыру на моем платье, о которой я благополучно забыла.

И опять я выгляжу в его глазах несерьёзной особой, а объяснять, что произошло у меня нет времени. Уже слышно, как всадники въезжают во двор.

Хуан тоже понимает в чем дело и бежит вниз по лестнице, а я за ним. Комната Марики оказывается в самом конце коридора.

– Я буду ждать у лестницы и свистну, как увижу её. Как услышите свист, то бегите со всех ног вот до этой комнаты, – скороговоркой выпаливает он инструкцию.

Хуан открывает дверь в какую-то темную каморку.

– Это кладовка. Здесь держат тряпки и швабры. Сидите здесь, пока я вас не позову, а то прямо навстречу Марике и выйдите, – продолжает наставлять меня Хуан. Я едва успеваю заглянуть внутрь своего тесного убежища, как он закрывает дверь. Мы бежим дальше по коридору.

У меня остается всё меньше времени. И вот, наконец, Хуан толкает нужную дверь.

– Здесь, – шепчет он. Я быстро вхожу.

Комната Марики разительно отличается от моей. Сразу бросилось в глаза, что она просторнее. Здесь стоит и белый столик из мрамора с инкрустацией золотом, и стоят стулья с мягкими атласными сидениями. Вдоль одной из стен идут белые шкафы. Их целых пять штук!

Кровать тоже большая, занавешенная тонким ажурным тюлем.

Мне становится обидно: почему ко мне такая немилость? А потом доходит, что мою комнату скорее всего обставляла свекровь и выразила в обстановке всё свое отношение ко мне.

Мне надо найти место, где Марика хранит украшения. Я видела, что она часто любовно касается своего колье, которое ей, наверняка, подарил Ролдэн. Мне надо его найти.

Я подхожу к шкафу с выдвижными ящичками и начинаю дергать все ручки. Ящики легко выезжают один за другим. На бархатных черных подушечках сверкают самые разнообразные украшения, но того, что мне нужно я не вижу. Марика точно его сегодня не надевала на охоту: я бы это заметила.

И тут мой взгляд падает на неприметную синюю атласную коробочку, которая лежит на столике у ее кровати. Я кидаюсь к ней. Торопливо срываю крышку и внутри, конечно же, оно! Ожерелье лежит на бархатной чёрной подушке внутри неё: тяжёлое, из чернёного золота.

Обычно оно оплетает шею своей хозяйки чешуйчатыми щупальцами, спускаясь к ложбинке между ключицами. В центре ожерелья мирно покоится Дракон, держащий в пасти насыщенного зелёного цвета изумруд. Два изумруда, чуть другого оттенка зелёного, заменяют Дракону глаза. Ожерелье выглядит одновременно и устрашающим, и прекрасным в изящности своего исполнения. Я даже на секунду замираю от такой красоты, но тут же вспоминаю зачем пришла.

Глава 24

Я уже давно подметила, что сзади оно держится на плотной витой нити, и вот сейчас я планирую ее подрезать так, чтобы она только чуть-чуть держалась на одном последнем волокне, в надежде, что вся эта конструкция разорвется при всех на каком-нибудь приеме. Не всё же мне выглядеть дурочкой.

А так я убью двух зайцев: и её любимое колье испорчу и при всех выставлю ее неудачницей. Может даже Ролдэн разозлится, что она его подарок испортила. Но на такое удовольствие я и не рассчитываю.

Я с трудом подрезаю крученую нить ножом: она оказывается довольно прочной и не хочет поддаваться. Мне нужно быть аккуратной, чтобы лишь подрезать несколько волосков, а не перерезать её полностью. Это просто ювелирная работа, потому что острый нож так и норовит разделить нить надвое.

А ведь сначала у меня была мысль полностью разрезать нить и склеить чем-нибудь недолговечным. Хорошо, что не стала этого делать, а то провозилась бы ещё дольше.

И тут раздается сигнальный свист. Я пытаюсь быстро уложить колье на место. Но оно словно назло мне никак не хочет ложиться так же, как лежало изначально. Я поправляю один конец, а другой тут же куда-то сползает. Уже нет времени, чтобы продолжать битву с украшением, и я оставляю его на бархатной подушке как есть. Я быстро накрываю коробочку крышкой и бегу к дверям. Кладовка всё же находится не близко, а у меня остаются считанные секунды.

Я едва успеваю захлопнуть дверь и перевести дыхание, как слышу игривый голос Марики:

– Иди к себе, дорогой, я сейчас прийду.

– Буду ждать, – так же игриво отвечает ей Ролдэн. Как жаль, что не мне. Брюки сегодня на нём смотрелись просто невероятно. Я вздыхаю: печально, что всё пошло не так, и теперь я сижу в кладовке со швабрами вместо того, чтобы игриво переговариваться с любимым мужем.

В платье в маленьком помещении очень неудобно, и я пытаюсь прижать юбку руками к себе, чтобы ничего не задеть. Падающие швабры точно привлекут чье-нибудь ненужное внимание. Не хватало еще, чтобы меня нашли в этой кладовке.

Я вспоминаю, как сидела весь день в такой же каморке, пока меня искала разъярённая Алисия, чтобы наказать. Я взяла её заколку, пристроила в свои волосы и пошла хвастаться дочери кухарки. Та тоже захотела её померить, но я не отдавала. В итоге мы подрались и стали тянуть украшение каждый на себя. У заколки сломался зажим от наших усилий. Я тогда сильно испугалась. Схватила с земли части украшения и побежала в комнату Алисии, пока та не обнаружила пропажу. Я аккуратно положила её в коробочку, так чтобы было незаметно, что она сломана и на цыпочках вышла из комнаты. Уже через час крик Алисии слышан был на весь замок. Я спряталась в такую же коморку и сидела там весь день, пока сестра не отошла. Мне все же досталось, но не так уж сильно.

Я напряженно прислушиваюсь к тому, что происходит за дверями коморки. Я очень боюсь услышать шаги в свою сторону.

И тут Ролдэн, видимо, замечает Хуана.

– Слуга! – безлико обращается Ролдэн к Хуану, видимо, не всю прислугу знает по имени. – Скажи моей жене, чтобы была через два часа в комнате отдыха. Там все соберутся обсудить сегодняшнюю охоту.

– Хорошо, господин, – раздается подобострастный голос Хуана. Ну понятно! Ролдэн значит хозяин, а я так. Со мной можно и перепираться, и вести себя нахально. Возмущаюсь я про себя. Хотя, о чем я? Кто будет уважать госпожу, которая сидит в каморке, опираясь на швабру и старается юбкой не снести всё с полок?

Что там Ролдэн сказал? Должна явиться на обсуждение охоты? Да, что там обсуждать? Как дергалась в предсмертных судорогах мать, а рядом умирал олененок? Меня переполняет ненависть и гнев к этим жестоким людям.

Но идти придется, так я может сегодня избегу камеры с крысами, а то я, наверняка, снова близка к тому, чтобы в ней оказаться. Хотя это Марика напугала лошадь, а я всего лишь жертва, но кому какое дело до этого.

Стук в дверь раздается через минуту после того, как стихают шаги Ролдэна.

– Выходите, – шепчет мне Хуан и тихо скребется в дверь.

Я осторожно приоткрываю дверь и выглядываю в коридор.

– Все разошлись по комнатам, – сообщает он.

Я выхожу, поправляя платье, а за мной на пол все-таки падает швабра с глухим стуком, но хвала небесам, это уже не важно.

– Спасибо тебе, – киваю я ему.

Хуан улыбается, сверкая белыми зубами:

– Обращайтесь, сделать Марике гадость всегда рад. Я вам еще нужен?

– Нет, иди.

Но тут он вспоминает:

– Господин сказал, что…

– Я слышала, – прерываю его я.

– Я приду проводить вас через два часа.

Я снова киваю. Мы идем к лестнице. Он спускается вниз, а я поднимаюсь вверх.

Мне надо переодеться. Не в рваном же платье мне идти в комнату отдыха.

Я вхожу в комнату и первым делом бросаю взгляд на стул возле двери. Платья, которое пропиталось зловонным запахом тюрьмы на нем нет: забрали постирать. Что ж без работы я здешних прачек и швей точно не оставлю.

Первым делом я отстегиваю шляпку и кладу её в круглую коробку.

Потом снимаю амазонку. Я кладу порванное платье на стул. На подоле зияет огромная дыра, обрамленная рваными нитками. Выглядит она довольно страшно. Не знаю даже смогут ли здешние швеи такое исправить. В этой войне с Марикой никаких платьев не напасешься.

Я стягиваю ненавистные панталоны и запихиваю их комком на полку в шкафу. Видеть их больше не хочу! Такие носили в нашем замке только старые кухарки.

Я вынимаю из шкафа нежно-голубое платье, которое подходит к моим глазам. Надеваю его и смотрюсь в зеркало. Мои золотистые волосы подсвечивают лучи заходящего солнца, запутываясь в них. И у меня над головой, словно парят тысячи искорок. Я напоминаю себе маленькую фею. Только Ролдэн и другие этого не замечают.

Пока я подбираю украшение на шею, примеряя разные колье, незаметно пролетают два часа.

– Госпожа, пора, – раздается голос Хуана за дверями.

Я набираю в грудь воздуха и резко выдыхаю, словно собираюсь идти в бой, да в принципе так оно и есть.

Я выхожу и закрываю за собой дверь. Хуан улыбается мне хитрой мальчишеской улыбкой. Мы теперь заговорщики и повязаны тайной.

– При Ролдэне лучше мне не улыбайся… – предупреждаю его я.

Мне не хочется, чтобы и этот слуга пострадал.

– Знаю. Тут к Марике один залез, так сидит до сих пор. Господин очень нетерпимый к вольностям, – перебивает меня Хуан.

Эту историю я знаю.

Хуан разворачивается и идет вперед. Я иду за ним. У меня накопилось множество вопросов, которые некому задать, а мальчишка похоже не против поболтать, так что я спрашиваю:

– А Марика, кто она? Дочь какого-то близкого родственника Дайого или Адоры? – мне хочется больше узнать о сопернице.