Текст книги "Персональные демоны"
Автор книги: Лиза Дероше
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Глава 22. Искупление
Фрэнни
В больнице слишком холодно, слишком светло, слишком воняет… я ненавижу это место. Но я не могу уйти, особенно после того, как поняла, что Люк не вернется. Я не могу оставить его здесь.
Единственный, кто помогает мне пройти через весь этот ужас, – это Гейб.
Он обнимает меня, словно обернув в защитный кокон… Он не отпускал меня, даже когда они зашивали мое плечо.
– Не понимаю, – говорю я сквозь слезы. – Он был человеком… Почему то, что сделал Бехерит, сработало? Он больше не был Люком!
Боль в глазах Гейба отражается сочувствием на лице.
– Ты изменила его физически, но его жизненная сила по-прежнему зависела от Ада. Это то, кем он был на протяжении семи тысячелетий. Он не мог по-настоящему отделиться. И к тому же, он воспользовался той стороной себя. Он призвал Адскую силу, чтобы спасти тебя.
Я думаю о Люке… о его тепле, о его свете… о том, как он потратил свои последние силы, чтобы накрыть меня защитным полем… и мое сердце разрывается. Он должен был выжить… не я.
Люди проходят мимо меня по коридору больницы, как и в любой другой день… Как будто ничего не случилось. Как будто не наступил конец света. Как такое возможно? Мир должен рушиться вокруг нас.
Мое плечо начинает болеть, когда лекарство перестает действовать, я чувствую, как давят на швы бинты. Но должно было быть хуже! Лучше бы Бехерит убил меня!
Тогда, возможно, мы с Люком были бы вместе. Я прячу лицо в ладонях и чувствую, как Гейб крепче обнимает меня за плечи.
– Этого не должно было случиться. Это все моя вина.
– Мне так жаль, Фрэнни.
– Это несправедливо. Он был хорошим… я знаю это. Он не принадлежит Аду!
– Он не был отмечен Адом. Нет гарантии, что он попал туда.
– Но ты же сказал, Бехерит забрал его обратно в Ад.
– Нет, Фрэнни. Я этого не знаю.
– Ты хочешь сказать, что он может быть в Раю?
Он гладит мои волосы.
– Это возможно. Его смертная душа была чиста.
Люк
Все такое тихое, белое… и пустое. Ненастоящее. Как и мой разум. Я знаю, что где-то должно быть тело… мое тело… но я не могу ни увидеть, ни почувствовать его. Я вообще ничего не вижу. Я ощущаю умиротворение и позволяю себе дрейфовать.
Но затем я лечу сквозь время и пространство, чувствуя головокружительное падение.
Король Люцифер.
Когда я останавливаюсь, а головокружение исчезает, я открываю глаза, уверенный, что нахожусь в Пандемонии. Но вместо этого я стою в начале длинного белого коридора. Передо мной две деревянные двери с надписью «Лимб».
Лимб…
Место, куда попадают неотмеченные души… для сортировки.
Полагаю, это значит, что я мертв.
Внезапно понимание того, что я больше не увижу Фрэнни, не прикоснусь к ней, не поцелую, бьет меня с такой силой, что я опускаюсь на колени. Я изо всех сил пытаюсь вдохнуть, пока не вспоминаю, что мне это больше не нужно. Я мертв.
Но Фрэнни-то нет. И она в безопасности.
Эта мысль помогает очистить голову.
Фрэнни в безопасности. Теперь, когда я ушел с ее пути, она позволит Габриэлю отметить ее и будет в порядке. Он будет защищать ее. Это хорошо. Так я смогу покинуть ее. Ей будет лучше.
Я собираюсь с силами, встаю и распахиваю двери, заходя в непомерно огромную комнату. Потолок со светильниками низок, но стены уходят в непроглядную даль. Передо мной старый деревянный стол с разбросанными по его темной ровной поверхности журналами. Сбоку прикреплена написанная от руки записка. Небрежными каракулями черным маркером на ней выведено: «Возьми номер и сядь». Рядом стоит красный пластиковый числовой счетчик.
Я делаю шаг к нему и вижу… Пластиковые черные стулья расставлены в два ряда, большинство из них занимают бесчисленные души, ждущие дальнейшего решения их участи. Многие мечутся, плачут и кричат, страдая о том, что мертвы. Все они переливаются оттенками серого, бежевого, немного черного и охры… Золотая середина. Это души, которые не были отмечены перед смертью, потому что не попадали ни в одну, ни в другую команду.
Я впервые смотрю на самого себя, ожидая увидеть черный, как смоль, цвет, но вместо этого обнаруживаю белый с оттенками сапфирового и светло-розового. Белый? Еще несколько минут я испуганно смотрю на себя, а потом направляюсь к счетчику. Оторвав бумажку, я вижу большую единицу, напечатанную на зеленом листе. Я опускаю взгляд на монитор, встроенный в стол.
– Сейчас обслуживается номер 64893394563172289516, – объявляет он.
Я смотрю на свое число.
Один.
– Первый номер, пожалуйста, пройдите в первый офис, – слышу я монотонный голос. Но монитор не меняется. Я стою в удивлении: где я должен искать этот офис? И тогда я вижу резную деревянную дверь с большой золотой цифрой «один», нарисованной на ней. Я поворачиваю ручку, толкая дверь, и медленно открываю ее.
Собравшись с духом, я делаю шаг внутрь и оказываюсь в ярко освещенной комнате с огромным столом из красного дерева и стулом с высокой спинкой посередине. Комната выглядит обманчиво привлекательной. Успокаивающий запах гикори веет от пляшущего в большом камине в конце комнаты огня. Бежевые кожаные диваны и кресла беспорядочно расставлены между многочисленными книжными полками. Среди разбросанных на красном столике рядом со мной книжек я вижу «Божественную комедию» Данте и не могу удержаться от улыбки. Михаил знает свое дело.
Он парит над землей спиной ко мне около камина, белые одежды раздувает несуществующий ветерок.
Очень постановочно.
Он медленно поворачивается и улыбается, но в его улыбке нет тепла.
Он потирает свою черную бородку и изучает меня. Его темные волосы и кожа контрастируют со светящимися бледно-голубыми глазами, придавая ему зловещий вид, который, без сомнения, призван запугивать души. Михаил как раз известен именно этим.
– Добро пожаловать, Люцифер. Видимо, Всевышний решил по-быстрому с тобой разобраться. Я бы заставил тебя ждать. – Он показывает на удобное на вид кожаное кресло рядом со столом. – Присаживайся.
– Нет, спасибо. Я предпочитаю стоять. – Я слишком хорошо знаю все эти божественные штучки, чтобы потерять бдительность в присутствии архангела. Особенно этого. За всю эпоху своего служения он приобрел комплекс Бога.
Лимб под контролем Небес. Под контролем Михаила непосредственно. Может показаться, что это работает на Рай, но Михаил верит в строгий контроль качества, поэтому отсюда души чаще отправляются в Ад.
Я делаю шаг вперед.
– Ну, так в чем дело? Почему я не в Аду?
– Если ты так стремишься вечность гореть в Аду, да будет так. Я по ошибке решил, что мы могли бы обсудить варианты. – Он небрежно взмахивает рукой, направляясь к столу.
Я проглатываю свою гордость вместе с комком, застрявшим у меня в горле.
– Подожди. – Я иду к столу и сажусь в кожаное кресло. – Какие варианты?
Его глаза смягчаются, а по лицу ясно видно, что это его забавляет.
– Похоже, есть некий смертный, желающий вас вернуть. Весьма настойчиво, на самом деле. И это действительно очень трогательно. К тому же, так случилось, что этот смертный обладает Влиянием, и, похоже, таким сильным, что даже сам Габриэль с трудом говорит «нет».
Моя голова начинает кружиться. Это возможно? Может Влияние Фрэнни вернуть меня к жизни? Никогда не слышал ни о чем подобном. Хотя я также никогда не слышал, чтобы демон становился человеком.
– Как я вижу по твоему лицу, этот вариант для тебя весьма интересен?
Я отвлекаюсь от своих размышлений, обнаруживая расплывшуюся на губах улыбку и слезы, струящиеся по щекам. Я стираю и то, и другое, пристально глядя на Михаила.
– Это возможно?
– О да. Но есть условия. Это не бесплатная поездка.
Мое сердце замирает. Ловушка. Как всегда… ловушка.
– И какие условия?
– Мы знаем, что Фрэнни изменила тебя. Ее Влияние очень сильно. – Он не говорит этого, но я вижу по его глазам: под силой он подразумевает опасность. Смертный, влияющий на смертных, – это одно. Смертный, влияющий на Ад и Рай, – совсем другое. Они ее боятся.
Как будто прочитав мои мысли… а вообще, я уверен, что он прочитал мои мысли… Михаил начинает злиться:
– Она хочет тебя сейчас, и она получит тебя смертным, – он выплевывает последнее слово, как будто оно неприятно на вкус. – Но никто из нас не знает, что будет с тобой, когда она перестанет тебя хотеть. Люди, в конце концов, весьма непостоянные существа. – Самодовольная ухмылка расползается по его лицу, пока он слушает мои мысли.
Я знаю, это Влияние Фрэнни… ее любовь… изменили меня. Но я никогда не задумывался, что со мной станет, если ее чувства изменятся. Если она больше не будет нуждаться во мне, останусь я человеком? Умру? Превращусь обратно в демона?
– Какие условия? – спрашиваю я снова… с тяжелым сердцем. Нет смысла пытаться скрыть что-то, когда он копается в моей голове.
– Убеди ее простить себя, чтобы Габриэль смог отметить ее для Рая.
Это звучит достаточно просто. И именно этого я сам хотел все это время. Но я не упустил его взгляд, когда он произносил эти слова. Нечто среднее между жадностью и похотью.
– Что с ней будет, когда ее отметят?
– Это уже не твое дело, – говорит он, небрежно взмахивая рукой. Я вскакиваю с кресла.
– Черт! Вот уж нет! – Я опираюсь руками на стол, приближаясь к нему. – Она хочет жить. Если она будет привязана к Аду, у нее это не получится. Она станет марионеткой Короля Люцифера. Скажи мне, что отметка Небес не сделает с ней того же.
– Я не могу сказать, как все будет. Это не в моей компетенции.
Мой голос дрожит, и я беспокоюсь, что не смогу удержать свой гнев.
– Я тебе не верю.
Он смотрит на меня и качает головой.
– Бедный, жалкий мальчишка. Ты ведешь себя так, словно можешь диктовать тут свои условия. А на самом деле, ты либо делаешь то, что я тебе говорю, либо отправляешься гореть в Аду.
Я оглядываю себя. Белый. Я не знаю, как такое возможно, но я чист. Ни капли черного. Даже серого. Красного… Белый.
– За какой грех посылать меня в Ад?
Его улыбка весела, но за ней прячется настороженность.
– Да ты шутишь.
Я не могу читать его мысли, но я вижу все по глазам. Он блефует.
Мой голос мягок и спокоен, пока я объясняю ему ситуацию.
– Я не обязан возвращаться к Фрэнни, а ты не можешь отправить меня в Ад.
Его глаза вспыхивают красным… на секунду. А затем он ударяет кулаком по столу. В ушах его голос звучит неясно, словно раскаты грома, зато в своей голове я слышу его совершенно отчетливо.
– Может и нет, но я могу заставить тебя пожалеть о том, что ты не отправился в Бездну!
Может в Раю быть настоящий Ад? Если кто-то и способен это устроить, то это Михаил. Но лучше пусть это будет мой Ад, чем Ад Фрэнни. До встречи с Михаилом я считал, что отметка Рая – самый лучший вариант для Фрэнни. Обычно они не используют смертных так жестоко, как Ад… а уж с Габриэлем, способным защитить ее…
Но теперь я уже не уверен. Единственный шанс на нормальную жизнь Фрэнни получит, если так и останется неотмеченной. Габриэль не предаст ее… правильно?
– Отлично. Тогда Бездна.
Шок отчетливо виден в глазах Михаила. Похоже, не такого ответа он ждал. В своей самоуверенности он забыл о необходимости подслушивать мои мысли.
– По-моему, ты не понял. Я даю тебе еще один шанс. Ты должен быть мне благодарен.
– Я не верю во вторые шансы. – Я поворачиваюсь и выхожу за дверь. Когда я хлопаю ей, рычание Михаила умолкает, и все вокруг вновь становится белым и беззвучным. Я вновь дрейфую. Если это Ничто и есть Рай, я, вероятно, сделал неверный выбор. Не уверен, что смогу вот так провести целую вечность.
Но когда я представляю сапфировые глаза Фрэнни, я больше не дрейфую. Я парю. Я слышу смех Фрэнни, запах гвоздики и смородины ее души, чувствую ее прикосновения… так отчетливо, как будто она здесь, со мной. И тогда моя сущность смешивается с ее.
Вот это Рай.
Фрэнни
В моем сне мы с Люком танцуем под звездами и смеемся, словно одно целое… с одним телом на двоих Я чувствую его повсюду, внутри и снаружи, его прикосновения похожи на Рай, и я слышу свои стоны. Я хочу быть с ним так близко навсегда, умереть прямо здесь, в его руках.
– Фрэнни, – шепчет мне в ухо мягкий голос Гейба. Когда я открываю глаза, я с трудом привыкаю к яркому освещению, мне требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя. Мы все еще в комнате ожидания в больнице, а я уснула на груди Гейба. – Эй, Фрэнни, проснись, – говорит он, гладя меня по опаленным волосам. Боль в моем плече и ужасный запах от волос подтверждают, что все, что было, было на самом деле, это не просто плохой сон. – Фрэнни? – повторяет он.
– Да. Я проснулась. Можем мы просто поехать домой? Пожалуйста? – говорю я ему в грудь, чувствуя, как слезы вновь обжигают мои опухшие глаза.
– Эй, – шепчет Гейб, и я чувствую, как он пальцем поднимает мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Когда я смотрю на него, я вижу, что он улыбается, и в его голубых глазах больше нет боли.
– Что? – спрашиваю я. – Что сучилось?
Я смотрю на улыбающегося врача в зеленой больничной форме.
– Я делал операцию вашему другу, – говорит доктор. – Я действительно не могу это объяснить, можете считать это чудом. Когда его привезли сюда, он был в ужасном состоянии. Мы потеряли его на достаточно длительное время на операционном столе, но смогли вернуть. Он на самом деле не должен был выжить…
– Так… что вы имеете в виду? – Отчаяние в моем голосе слышно совершенно ясно.
– Похоже, с ним все будет в порядке. Мы не сможем сказать точнее в ближайшие несколько часов, так что, просто продолжайте молиться.
Мое сердце разлетается на миллионы кусков. Слезы струятся по щекам, а я боюсь даже вздохнуть, роняя лицо в ладони.
– О, Боже мой! Люк…
Глава 23. На честном слове и на одном крыле
Фрэнни
Мне наконец-то разрешили посетить Люка сегодня утром. Но я даже не могу взглянуть на него. Эти два дня, после всего, что случилось, я провела в страшных мучениях.
Я смотрю в окно, где туман покрыл улицу своей дымкой, сделав все серым и призрачным.
Знаю, что должна сказать хоть что-то, но я не доверяю своему голосу.
Я глубоко вдыхаю и стараюсь сосредоточиться на том, что должна сделать.
Я прикасаюсь лбом к стеклу.
– Врач не сказал, он не нашел что-нибудь… необычное, когда проводил операцию?
– Нет.
– Я полагаю, это означает, что теперь ты человек?
– Похоже на то.
Я не могу дышать. Мне нужно выбраться отсюда. Я двигаюсь в сторону двери, не оборачиваясь.
– Мне, вероятно, лучше уйти.
– Фрэнни, поговори со мной. – В его голосе звучит отчаяние, и это останавливает меня.
Я поднимаю руку к лицу, стараясь стереть с него следы слез. Я медленно поворачиваюсь к нему, и выражение его лица практически убивает меня. Как мне это сделать? Я не достаточно сильна. Я опускаю глаза в пол.
Он протягивает ко мне руку, и я ничего не могу с собой поделать. Подходя к кровати, я присаживаюсь на ее краешек. От его прикосновения мое сердце подскакивает, но я все еще не смотрю на него.
– Скажи мне, о чем ты думаешь, – говорит он, и я чувствую, как слезы вновь наворачиваются на глаза.
– Я думаю, мы не должны быть вместе. Я губительна для тебя.
Люк громко выдыхает. Когда он начинает говорить, он даже не пытается скрыть смех в своем голосе.
– Ты? Губительна для меня?
Поверить не могу, что он смеется надо мной… над всей этой ситуацией. Гнев вспыхивает внутри меня, и я слышу его в своем голосе. Я поднимаю глаза от одеяла и смотрю на него.
– Я чуть не убила тебя. Ты был бы бессмертным, если бы не я. Ты бы жил вечно, если бы не я!
– Жить вечно – не самое главное. Того времени, что у меня было, вполне достаточно.
– Это просто слова, – говорю я, отворачиваясь. Я стараюсь взять себя в руки.
Он дотягивается до моей щеки и разворачивает мое лицо обратно.
– Фрэнни, посмотри на меня. – Я неохотно поднимаю глаза. – Ради этого чувства… – Он кладет свободную руку на свою грудь. – Я бы отказался от всего на свете. Мое бессмертие – небольшая цена, которую я заплатил за него, можно сказать, я вообще ничего не заплатил, потому что я получил самую ценную вещь, о которой только мог мечтать. – Слеза скользит по моей щеке, и он вытирает ее. – Ты любишь меня. О чем еще я могу просить?
Я ощущаю горячие слезы на своем лице, когда наклоняюсь, чтобы поцеловать его.
– Не обращайте на меня внимания, – раздается голос Гейба… как гром среди ясного неба… в буквальном смысле. Он сидит в кресле под окном, выглядя очень «по-ангельски». Люк смотрит на него через плечо.
– Тебе действительно пора прекращать так делать. Мама не учила тебя, что невежливо входить без стука?
И тут до меня доходит. Я знаю, как поступить. Я спрыгиваю с кровати, ощущая себя почти невесомой, и подхожу к Гейбу. Хватаю его за руку и вытаскиваю из кресла.
– Нам надо поговорить.
Я тащу его за дверь, сопровождаемая заинтересованным взглядом Люка, и веду к скамейке в коридоре. Я сажусь и опираюсь локтями на колени, опуская лицо в ладони.
Гул больницы превращается в белый шум, и я сосредотачиваюсь на своих мыслях, так, что у меня начинает кружиться голова. Я запускаю пальцы в свои волосы и смотрю на пол.
– Ты хочешь отметить меня для Рая.
– Да, – говорит Гейб.
– И они перестанут приходить, если ты это сделаешь.
– В конце концов.
– Но я должна простить себя.
– Да.
Я поднимаю голову, удивляясь, как легко себя чувствую.
– Я предлагаю тебе сделку, – говорю я под стук своего сердца.
* * *
Гейб откидывается на скамейке и улыбается мне, а я иду обратно в палату Люка. Я сажусь на край кровати, и его глаза сужаются, когда он переплетает свои пальцы с моими.
– Что такое? – Он не может скрыть ревности в голосе.
– Ничего, – говорю я.
Он берет меня за руку и ищет глазами мои.
Я провожу пальцем по его щеке, рядом с повязкой, и он вздрагивает. Люк вздыхает и тянется к моему лицу.
– Знаешь, когда я сказал тебе использовать свое Влияние на Бехерите, я имел в виду, что ты должна спасти себя, а не меня.
Я прижимаюсь щекой к его руке.
– Я не могла думать… Я просто… Знала, чего хотела.
Он притягивает меня в поцелуе, но как только наши губы касаются, раздается стук в дверь. Люк удерживает меня, хотя я пытаюсь отстраниться, и мы заканчиваем поцелуй. Затем он улыбается и кричит:
– Иди домой!
Дверь распахивается. Гейб улыбается, явно гордясь собой за то, что постучал.
– Лови! – говорит он и кидает Люку какую-то блестящую вещь на цепочке.
Люк хватает предмет в воздухе, прежде чем тот угодит ему в лицо.
– Спасибо, – говорит он Гейбу.
Гейб опирается о дверной косяк.
– Я тебе не мальчик на побегушках. В следующий раз, если что-то нужно, доставай это сам.
Я смотрю на вещь в руках Люка. Это распятие. Оно крупнее, чем прошлое, и заострено на конце.
– У меня было это для тебя… тем вечером, – слабо улыбается он. – Но меня немного отвлекли, и я не успел отдать его тебе. – Он кладет распятие мне в руку.
Гейб входит в комнату.
– Завтра ты домой.
Я отрываюсь от Люка и смотрю на Габриэля.
– Откуда ты знаешь?
Он посылает мне хитрую улыбку и снова садится в кресло под окно.
– Габриэль… – Выражение лица Люка меняется от расстроенного к гневному и останавливается, кажется, на запутавшемся. – Как?.. – спрашивает он.
– Решение уже было принято. Михаил ничего, на самом деле, не менял. – Его взгляд перемещается на меня. – Она хотела этого… и получила. – Затем он снова смотрит на Люка с уже серьезным выражением лица. – Кроме того, нам нужна твоя помощь.
Люк кивает ему.
– Спасибо.
Он посылает ему намек на улыбку.
– Это было и не мое решение. Ты произвел впечатление на Него. – Он показывает глазами на потолок.
Я перевожу взгляд с Люка на Гейба и обратно.
– О чем вы, ребята, говорите?
Люк улыбается мне.
– Ты заставляешь архангелов дрожать от страха.
Такой ответ мне мало о чем говорит.
Гейб встает со стула и подходит к кровати, кладя руку мне на плечо.
– Скажем так, в наших рядах были некоторые разногласия, но теперь мы пришли к общему решению. – Он оглядывается на Люка. – Как ты себя чувствуешь?
Люк улыбается и сжимает мою руку.
– Непобедимым.
– Хорошо, только помни, что ты не всесилен, если действительно хочешь быть рядом с Фрэнни и заботиться о ней, неосторожные поступки – не лучшая стратегия. – Люк закатывает глаза. Гейб улыбается мне ослепительной улыбкой. – Да, я был уверен, что ты отреагируешь именно так. Поэтому я привел тебе некоторую помощь. Он новичок в этом деле, буквально вчера поступил на «работу». Но никто с ней лучше него справится.
– Привет, Фрэнни, – говорит кто-то музыкальным голосом, таким же, как у Гейба, но все же немного другим. Я поворачиваюсь и вижу, что на меня смотрит семнадцатилетний мальчик: среднего роста, со светло-песчаными кудряшками, лазурными глазами и лицом… как у ангела. Он опирается на стену, засунув руки в карманы джинсов, и улыбается мне.
Весь воздух словно исчезает у меня из легких, а ноги слабеют.
– Мэтт? – Единственное, что я могу сказать. Он выглядит именно так, как и в моей голове… таким, как мне казалось, он должен был бы быть, если бы все еще был жив.
Он улыбается, и его яркий свет слепит меня.
– Во плоти.
Я поворачиваюсь к Гейбу.
– Я не… – Но я не могу сформулировать оставшуюся часть мысли.
Мэтт смеется… и это похоже на перезвон ветра.
– Я твой ангел-хранитель, – весело сообщает он мне. – Смогла бы ты в это поверить, когда я засовывал жвачку тебе в волосы и воровал твой велосипед?
Мои дрожащие ноги начинают двигаться, неся меня в другой конец комнаты. Я чувствую слезы, скользящие по моим щекам, но ничего не могу с этим поделать. Я не могу контролировать свои эмоции. Но когда я добираюсь до него, чувство вины подает голос. Я не могу смотреть ему в глаза.
– О, мой Бог… Мэтт, прости меня.
Он обнимает меня и притягивает к своему плечу.
– Тебе не за что извиняться, Фрэнни. Ты должна отпустить это.
– Я не могу. – Я смотрю на Гейба, прожигающего меня взглядом. Я почти чувствую, как он роется в моей голове в поиске ответов.
– Ты должна, иначе мое присутствие здесь не имеет смысла. – Он бросает взгляд на Люка.
Все мои внутренности превращаются в желе, голова словно ватная. Я не могу думать. Но затем мысли пробиваются сквозь туман.
– Мама и папа. О Боже мой! Они умрут от счастья, когда увидят тебя! – Мое дыхание прерывается, когда я понимаю, что только что сказала. – Я имею в виду…
Мэтт снова притягивает меня к себе.
– Нет, Фрэнни. Они не должны знать. Никто не должен.
– Почему?
– Потому что так заведено. Нам запрещено показываться тем, кто нас знал, особенно семье.
Я отрываюсь от его плеча.
– Я тебя знала.
Он смотрит на Гейба.
– Для тебя было сделано исключение… из-за смягчающих обстоятельств, – говорит он серьезным, официально звучащим голосом.
Я поднимаю взгляд на Гейба, тот кивает.
Я улыбаюсь, но затем снова начинаю плакать.
– Я убила тебя, и я же единственная, кому ты можешь показаться? Разве это честно?
– Понятия не имею, что еще сказать, чтобы доказать тебе, что это не было твоей виной.
– Но это было моей виной. – Я рыдаю, уткнувшись в его футболку. – Я была там, помнишь? Именно я дернула тебя за ногу, после чего ты упал с дерева.
– Ты знаешь, что я не могу лгать сейчас? Это была не твоя вина. Ты должна поверить в это!
У меня начинается настоящее головокружение, когда мое горло перехватывает. Я отступаю и падаю на колени, пытаясь сделать хоть глоток воздуха.
– Позовите медсестру! – кричит Люк, и я слышу, как он пытается встать. Но затем я чувствую запах летнего снега и руки Гейба, обнимающие меня.
– Фрэнни, дыши, – говорит он мне в ухо. – Я вздрагиваю и прижимаюсь к нему. – Медленно и легко, – шепчет он.
Я понимаю, что он прав. Если я буду дышать медленно, то смогу избавиться от звезд, танцующих перед глазами. Я выпрямляюсь, и Гейб отпускает меня. Я смотрю на Мэтта, вытирая нос рукавом. Не могу в это поверить. Я хотела его обратно так сильно… И вот он здесь. Я снова кидаюсь к нему и обнимаю, решая никогда больше не отпускать.
– Боже мой.
Он улыбается.
– Все будет хорошо, Фрэнни. Правда.
Его улыбка заразительна. Я шмыгаю носом и улыбаюсь сквозь слезы.
– Почему ты выглядишь на семнадцать… то есть, как я могла тебя так точно представить? Почему ты не выглядишь, будто тебе все еще семь?
Его улыбка становится шире.
– Маскировка. Раз уж я должен быть видимым… семилетний мальчик, следующий за тобой повсюду, будет выглядеть немного глупо, не находишь?
– Да, полагаю.
Люк громко прочищает горло. Глупая улыбка расплывается у меня на лице, когда я тяну Мэтта к его кровати.
– Итак… Мэтт, это Люк. Люк, это Мэтт.
Люк хмурится, а затем его глаза расширяются в понимании.
– Это был ты… на вечеринке после выпускного… с Белиасом.
Мэтт смотрит на Люка без улыбки.
– Это были мои полевые испытания.
– Полагаю, ты их прошел.
Мэтт прожигает его взглядом.
– Конечно. – Он поворачивается ко мне. – Итак, я не буду с тобой все время. – Он сужает глаза и на секунду переводит взгляд на Люка. – Потому что есть вещи, которые я действительно не хотел бы увидеть. Но как только я тебе потребуюсь, я буду рядом.
Люк протягивает руку Мэтту.
– Мы рады, что у нас будут прикрыты тылы.
Мэтт смотрит на Люка взглядом, граничащим с отвращением.
Вдруг я чувствую, как моя радость испаряется. Я смотрю на них и пытаюсь разобраться, что только что произошло, когда Люк опускает руку.
– Не геройствуй, Люцифер, – нарушает Гейб неловкое молчание. Он строго смотрит на Люка. – Будет нужна помощь, проси о ней.
Люк кривится.
– Да, мамочка.
Гейб улыбается.
– Кстати, о матери… У тебя тут посетители.
И в этот момент раздается стук. Мэтт исчезает, когда дверь распахивается, и это хорошо, потому что в проеме стоят мои мама и папа с пакетом из Макдональдс в руках.
– Аллилуйя, – бормочет Люк, морщась. – Больничная еда несъедобна.
* * *
Мне удалось отмазаться от церкви перед семьей по той причине, что я все еще не отошла от «нападения собаки».
Вместо этого я просматриваю свой шкаф, решая, что может мне понадобиться в Лос-Анджелесе, и поглядываю на Люка, стоящего около комода.
Его выписали из больницы неделю назад, и большинство бинтов уже снято. Красный шрам тянется по его лицу от внешнего угла правого глаза до середины щеки. «Темный и опасный» теперь «обладающий шрамом и сексуальный». Ммм…
– Берешь с собой это? – спрашивает он, приподняв бровь и держа в руках мой черный кружевной бюстгальтер.
– Может быть. Мне необходимо нечто, что сделает всех этих УКЛАвских парней горячими и беспокойными. – Его лицо темнеет, пока он засовывает белье обратно в ящик. – Конечно, если бы ты поехал со мной, у меня бы не было времени ни на одного из этих идиотов. – Я стараюсь сделать вид, что говорю это между делом, подходя и обнимая его… но, на самом деле, я напряжена до предела.
Его лицо светлеет, и он собирает мои волосы в узел.
– А где мне еще быть?
Я нервно выдыхаю.
– То есть… ты едешь в ЛА?
– Хотел бы я посмотреть на твои попытки остановить меня, – говорит он со своей хитрой усмешкой.
Я оглядываюсь на свои стены… и меня ударяет пониманием того, насколько сильно я буду скучать по дому. Но также я понимаю, что любое место на земле рядом с Люком станет для меня этим самым домом.
– Что ты будешь делать, когда мы доберемся туда?
– Может, поучусь… Устроюсь на работу. – Он пожимает плечами. – Это не так уж важно.
– После семи тысячелетий опыта, ты легко найдешь что-нибудь интересное.
Он улыбается.
– Сомневаюсь, что там множество вакансий, где необходимо отводить души в Ад.
Я улыбаюсь в ответ.
– Это же Лос-Анджелес. Ты будешь удивлен.
Он смеется, но затем вдруг становится совершенно серьезным и крепче обнимает меня.
– Я, правда, не уверен, что это хорошая идея. Еще ничего не кончено, ты же знаешь. Если Король Люцифер оставил его в живых, Бехерит пошлет кого-нибудь еще за тобой… теперь, когда это стало для него личным. – Он потирает подбородок большим пальцем. – Ты действительно, возможно, убила его, Фрэнни. По его реакции было понятно, что золото – его слабость. Кинжал в сердце… сложно сказать.
Не уверена, что я ощущаю по этому поводу. Я отстраняюсь и смотрю на Люка, стараясь избавиться от внезапно нахлынувшего чувства вины.
– Так что, если это правда, теперь я точно буду призвана в Ад?
Его глаза вспыхивают, и он резко бледнеет.
– О чем ты?
– Если я его убила, я такая же, как Том. Ты сказал, что не бывает смягчающих обстоятельств. Значит, мне теперь прямая дорога в Ад. Раз – и через все поле в тюрьму.
Сомнение отражается в его глазах.
– Это была самооборона… И убийство демона… оно другое, – говорит он, словно сам старается поверить в свои слова.
– Ага, значит, теперь ты делаешь исключения? Ты такой лицемер.
Люк хмурится. Как будто это ему решать, он говорит:
– Ты не привязана к Аду. – Я ничего не отвечаю, и он отворачивается к окну. Люк выглядим мрачным и задумчивым. Затем он продолжает: – Это моя вина. Мне вообще никогда не стоило сюда приходить.
– Они бы послали кого-нибудь другого… вроде Белиаса.
Он медленно качает головой и снова смотрит мне в глаза.
– Он бы никогда не нашел тебя.
А Люк нашел. Мы были связаны с самого начала. Я придвигаюсь к нему, и он сжимает меня в объятиях.
– Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности, – шепчет он мне в волосы. – У Габриэля и Мэтта это получится лучше, чем у меня.
– Я чувствую себя в безопасности именно здесь, – говорю я, все еще прижимаясь к его груди.
– Мы не сможем сделать это сами, Фрэнни. Мы попросим помощи у Габриэля и Мэтта. Особенно, если ты настаиваешь на переезде в ЛА.
Я отстраняюсь и смотрю на него.
– Так, хорошо. Если поездка в ЛА не самая лучшая идея, что ты предлагаешь делать?
– Мы можем просто сбежать. Найти, где спрятаться. – Хитрая улыбка возвращается на его лицо. – Может, купим где-нибудь необитаемый остров… в тропиках… Только для нас. И одежда необязательна.
Я смеюсь, в каком-то смысле даже мечтая о чем-то подобном.
– Я бы смогла так жить. Но ты сам сказал, что они могут найти нас где угодно.
Он выглядит полным надежды.
– Это было раньше. Ты заметила? Бехерит не понял, что я был в доме Габриэля в ту ночь. Я рассчитывал удивить его… и привел Адских Гончих, а мой Щит скрыл и их. С небольшой помощью Мэтта это должно сработать. – Он размышляет несколько секунд, а затем улыбается. – Хотя, полагаю, и ЛА достаточно хорош, чтобы там затеряться.
Я надеюсь, что он прав. Но в данный момент все, что я хочу, – затеряться в нем. Я плотнее прижимаюсь к нему и прячу лицо на его груди.
– Я люблю тебя.
– Я знаю. И это единственное, что могло спасти меня. Ты мой спаситель. – Он наклоняется и целует меня.
Я смотрю ему в лицо и провожу пальцами по шраму на щеке. Он закрывает глаза и вздрагивает, вздыхая. Я обнимаю его, понимая, чего хочу.
– Сделай это снова.
Он улыбается, открывая глаза, но на лбу у него морщинки.
– Сомневаюсь, что смогу.
Я встаю на цыпочки, обвивая руками его шею, и притягиваю для поцелуя.
– Попробуй, – шепчу я ему в губы, желая почувствовать его снова.
Он закрывает глаза, делает глубокий вдох и снова меня целует. Через минуту он отстраняется.
