Текст книги "Персональные демоны"

Автор книги: Лиза Дероше

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Но я не могу вернуться.

Теперь, когда она знает, я никогда не смогу вернуться. Я потерял ее.

Отвращение к самому себе переполняет меня, и я начинаю надеяться, что невидимый кулак, сжимающий мое сердце, надавит сильнее и убьет меня.

Но вместо того, чтобы направить свой гнев на себя, я повышаю голос, набрасываясь на нее.

– Что, Черт возьми, с тобой такое? Ты должна быть в ужасе! Беги!

На мгновение мне кажется, что она так и сделает. И я действительно этого хочу. Я хочу, чтобы она бежала… быстро… и никогда не оглядывалась назад.

Но, Сатана помоги, в то же время, я хочу, чтобы она осталась со мной…

Хорошо, что мне не обязательно дышать, потому что я совершенно уверен, что сейчас не смог бы. Я прислоняюсь к стене, съезжая на пол, и смотрю в потолок, касаясь своих рожек, и целую вечность жду, когда она сделает хоть что-то.

Наконец, неспособный справиться с собой, я бросаю на нее пристальный взгляд.

Ее лицо задумчиво, на лбу залегла складка. Голос еле слышен. Она крепче обнимает подушку.

– Это не может быть реальностью. – Она трет глаза и смотрит на меня.

Я отдал бы все на свете, чтобы так и было.

– Это реальность.

Минуту она молчит, и я почти могу слышать ее мысли.

– Я всегда знала, что в тебе есть нечто темное и опасное, – говорит она, наконец.

Я встаю.

– Фрэнни, ты вообще меня слушаешь? Во мне гораздо больше, чем просто «нечто опасное».

Она вздрагивает, но не двигается. Я смотрю, ожидая, что ужас, наконец, полностью овладеет ей, но вместо этого на ее лице появляется ярость, и запах черного перца наводняет комнату.

– Почему ты не сказал мне?

– Я говорю тебе сейчас.

– Я имею в виду, раньше. Ты заставил меня… – Она спрыгивает с кровати, сжимая подушку еще крепче, уверен, еще чуть-чуть и та лопнет. – Я люблю тебя, – выплевывает она обвиняюще.

Она сказала это.

И вот он, теплый шоколад, пробивающийся сквозь черный перец. В этот момент все мои внутренности наполняются энергией, и я чувствую, как мое серное сердце вот-вот взорвется.

Но все это не имеет значения, если она сейчас сбежит.

Ее глаза распахиваются от осознания того, что она только что сказала.

Она оседает на кровать. Целая мучительная минута проходит в гробовом молчании.

– Я… Я не… – Ее глаза смотрят на листки бумаги на полу.

Я ничего не могу сказать. Не могу протянуть руку, коснуться ее и ответить, что тоже люблю ее.

Поэтому я опускаю голову и жду хлопка двери, означающего ее уход.

Но дверь не хлопает. Вместо этого Фрэнни говорит:

– Итак, в чем дело? Тебе нужно вернуться?

Я поднимаю голову и почти смеюсь. Из всех вещей, о которых она могла спросить…

– В конце концов.

Она поднимает с пола рубашку и натягивает ее, потом смотрит на меня.

– Я знала, что ты уйдешь.

Я пораженно качаю головой.

– Это все, что тебя волнует? О, грех Сатаны, я демон, Фрэнни. Ты должна мечтать о том, чтобы я ушел.

– Отлично, – говорит она, заталкивая книгу в сумку. Я вижу, как дрожат ее руки. – Я избавлю тебя от неприятностей, – огрызается она.

Фрэнни закидывает сумку на плечо и осматривает пол, заставляя мои внутренности переворачиваться.

– Черт побери! – кричит она в отчаянии. – Где мои вьетнамки?

Я наклоняюсь и протягиваю их ей.

Фрэнни выхватывает их из моей руки. И тут она колеблется, глядя на мои рога. Она начинает поднимать руку.

– Могу я?.. – Но потом она роняет ее и трясет головой, словно пытаясь очистить ее.

– Что? – Я слышу надежду в своем голосе и призираю себя за это еще больше.

– Ничего. – Фрэнни направляется к двери. Но прежде чем доходит до нее, оборачивается и смотрит мне в глаза, глубоко вдыхая. – Итак, теперь, когда я знаю, кто ты… Я попаду в Ад за то, что влюбилась в тебя? – Неуверенная улыбка появляется на ее губах, пока она вытирает слезы с щек тыльной стороной ладони.

И вдруг теплый шоколад побеждает черный перец. На секунду мое сердце замирает… Не могу поверить, она знает, кто я на самом деле, и все равно любит меня.

Но затем действительность накрывает меня с головой.

– Фрэнни, нет… Это неправильно, – стону я. Я вновь позволяю коленям подкоситься и сползаю по стене, пряча лицо в ладонях. Она не должна по-прежнему любить меня. Это все закончится очень плохо.

Она идет обратно, кидая свою сумку на пол, и садится на краешек кровати.

– Ты вообще когда-нибудь заботился обо мне?

Я поднимаю голову и сморю на нее. Я знаю, что должен ответить, и мой рот открывается, готовясь произнести «нет». Но вместо этого я слышу очень мягкое «да», срывающееся с моих губ. И это выводит меня из ступора. Я вскакиваю на ноги и вкладываю весь оставшийся в моем серном сердце лед в свои слова:

– Я имею в виду, нет. Я просто делал свою работу.

– Я тебе не верю, – говорит она, и по ее лицу видно, что это действительно так.

Она должна кричать. Бежать. Все, что угодно, только не это. Я оборачиваюсь, исторгая рык… и замечаю свое отражение в зеркале ванной.

Что за Черт?!

Я подхожу к зеркалу и смотрю на себя, усерднее пытаясь отодвинуть человеческую форму. Когда ничего не меняется, я возвращаюсь к ней.

– Фрэнни, посмотри на меня и скажи мне точно, что ты видишь. Что изменилось?

– Ну… рожки – это что-то новенькое, и твои глаза полыхают немного больше обычного. И я совсем не хочу этого говорить, но ты воняешь. – Она кривится и зажимает нос. – Ты можешь отключить эти тухлые яйца? Корица мне нравится больше.

– И все?

– А что, должно быть еще что-то?

Хвост… копыта… клыки…

– Ну… да.

– И что?

– Ничего. – Я хватаю свою футболку с пола и одеваю ее. – Нам надо ехать.

Глава 17. Ради всего святого!

Фрэнни

Мы бежим под дождем, моя ладонь в его руке, он ведет меня к своей машине. Спрашивать страшно, но я все же решаюсь:

– Куда мы едем?

– Есть только один человек… и я просто использую этот термин… который может знать, что, Черт возьми, происходит, – говорит он, заводя машину.

Поскольку Люк едет с сумасшедшей скоростью, когда мы добираемся до дома Гейба, все лобовое стекло заляпано, а дождь все сильнее стучит, словно куча маленьких молоточков, по крыше машины.

И все это время, единственное, о чем я размышляю, – как я призналась ему в любви.

О чем я думала?

Он демон. Я все еще не до конца понимаю, что это значит. Но у него были рожки.

И я сказала ему, что люблю его.

О Боже! Зачем я вообще это сделала?

Я же не люблю его, правильно?

Нет.

Любви не существует.

Как и демонов…

Я смотрю на Люка, когда он выключает двигатель и поворачивается ко мне. Я боюсь его, но самое смешное, что мой страх не имеет ничего общего с тем, что он не человек.

О Боже. Я люблю его?

Он вытаскивает меня из автомобиля и ведет на крыльцо, чтобы нажать на звонок. Все окна темные.

– Может, его нет дома? – с надеждой говорю я, потому что не готова встретиться с ними обоими.

– Он здесь, – отвечает Люк за секунду до того, как дверь открывается, и образ Гейба заставляет меня задохнуться.

Я не могу быть здесь с ними… С ними обоими. Не со всеми моими мыслями. Потому что три дня назад мне было плохо здесь от того, что я думала, что люблю Гейба.

Я обращаюсь к Люку.

– Ты уверен, что это хорошая идея?

– Он может знать, что происходит.

– Происходит с кем? – спрашивает Гейб, беря меня за руку и втягивая в дом.

– Со мной, – говорит Люк, заходя следом.

Гейб включает свет и смотрит на Люка.

– Ну?.. – спрашивает он, закрывая за нами дверь.

– Я не могу измениться, – отвечает Люк, его голос тяжелый и низкий.

Гейб не выглядит шокированным, как будто на самом деле понимает, о чем говорит Люк.

– Покажи.

Люк отходит от меня и делает глубокий вдох, выращивая маленькие черные рожки. Я смотрю очарованно, стараясь не поддаться искушению прикоснуться к ним.

– Попробуй еще.

– Это все. Все, что я могу.

– И он не такой горячий, как раньше, – добавляю я. Люк смотрит на меня, и в глазах у него что-то… может быть, надежда?

Понимание озаряет лицо Гейба.

– А мне все было интересно…

Рога Люка исчезают.

– Интересно что?

– Помнишь, ты говорил мне, что не хочешь причинять Фрэнни боль?

Глаза Люка смотрят в мои.

– Да.

– И я сказал тебе, что верю.

– Да.

– Тогда все и началось. Любой опытный ангел мог услышать твои мысли. Но обычно я не могу читать мысли демона.

Люк сужает глаза.

– Ты лазил в моей голове? – рычит он.

Гейб фыркает.

– Да. Очень хотелось тебе сообщить, что твой план – отстой. Ты влюбился, и это основная причина, почему он полетел ко всем чертям.

Я встречаюсь с Люком глазами.

Он тоже меня любит?

Люк впивается взглядом в Гейба, а затем поворачивается к окну.

В голове у меня все перемешалось. Мысли, эмоции, образы, – все летает в случайном порядке.

Я понимаю, что все это невозможно, но тут же вижу – это правда.

И маленькая часть меня испытывает облегчение, словно я знала, что так и будет.

Люк-Люцифер-Жар-Рога-Демон.

Как-то это все кажется более реально здесь, в доме Гейба, чем в квартире Люка.

Гейб.

Я слышу свой вздох, когда кусочки мозаики складываются в моей голове.

Гейб-Габриэль-Светящаяся-улыбка-Его-предупреждения. И то, что он только что сказал… Любой опытный ангел мог услышать…

Нет.

Я смотрю на Гейба, не в силах скрыть ошеломление на своем лице.

Ангел?

Он смотрит на меня настороженными глазами, и отвечает на мой непроизнесенный вслух вопрос:

– Да.

– Нет!

Почему это гораздо труднее принять, чем то, что Люк – демон?

Потому что ангелов не существует… как и Рая… как и Бога.

Комната начинает вращаться, и я наклоняюсь, кладя руки на колени, пытаясь втянуть воздух в опустевшие легкие. Но мое горло перехватывает, полностью перекрывая поток воздуха, когда я думаю о Мэтте.

Если Бог существует, почему он забрал моего брата?

Мои колени подкашиваются, и последнее, что я чувствую, прежде чем потерять сознание, – руки Гейба, ловящие меня.

* * *

Когда я открываю глаза, взволнованное лицо Люка – первое, что я вижу. Он сидит на краю дивана и держит меня за руку. За его спиной маячит Гейб.

Я глубоко вдыхаю и пытаюсь сесть, но Люк мягко опускает меня обратно на диван, поправляя мою подушку.

– Я ничего не понимаю. – Мой голос еле слышен.

Люк пристально глядит на меня своими неповторимыми глазами.

– Спрашивай меня, что хочешь.

В моих мыслях абсолютный бардак.

– Вы здесь… вы оба… что… почему? – Я, наконец, справляюсь с сухим ртом и дрожащим голосом.

Его голос мягок, будто он говорит с испуганным ребенком.

– Потому что ты здесь.

– Я… вы здесь из-за меня?.. – Я чувствую, как кровь отливает от головы, и я вновь вижу танец звезд перед глазами.

– Да.

– Зачем? – шепчу я.

Губы Гейба расплываются в ироничной улыбке.

– Ну, я должен защитить тебя от него. – Он кивает на Люка.

Все мое тело трясет, и мне кажется, что меня сейчас стошнит.

– Защитить меня от… Люка?

Гейб поворачивается к Люку, презрение ясно написано на его лице.

– Так ты ей не сказал? Ты настоящий козел, знаешь об этом?

Люк выглядит измученным, когда резко встает и идет к окну. Он хватается за подоконник так крепко, что я поражаюсь, как дерево еще не разлетелось в щепки. Его взгляд прикован к полу.

Гейб садится рядом со мной на диван. Он обнимает меня, и я прижимаюсь к нему.

– Он здесь, чтобы отметить твою душу для Ада.

– Отметить мою душу… – Я чувствую, как снова плывет голова, яркие вспышки звезд возникают перед глазами. Затем мое дыхание перехватывает, когда я начинаю размышлять, почему принадлежу Аду.

– Из-за… того, что случилось?

Гейб крепче прижимает меня к себе.

– Нет. Это никак не связано…

Люк отрывается от окна и вопросительно смотрит на нас с Гейбом. Я отвожу глаза и крепче прижимаюсь к Гейбу.

– Тогда почему я?

Гейб пронзает Люка острым взглядом, и внезапно Люк выглядит растерянным.

– Я никогда не знал наверняка, – говорит он, наконец. – Единственное, что было мне известно, – мне необходимо срочно тебя отметить.

– Хм, похоже, Бехерит очень тебе доверяет, – говорит Гейб с сарказмом.

– Закрой рот, я не обязан был это знать.

Но затем он смотрит на меня в объятиях Гейба и опускает взгляд на руки.

– Успокойся, – говорит Гейб примирительно. – В любом случае, ты не плохо осведомлен.

Люк кивает, но ничего не говорит.

Гейб притягивает меня ближе.

– Ты особенная, Фрэнни. У тебя есть особенные… способности. Некий дар, за который обе стороны, в буквальном смысле, убили бы.

– Обе стороны? Типа Рай и Ад?

Он кивает.

– У меня нет никакого дара.

– Нет, есть. – Он смотрит на Люка. – Так ведь?

Глаза Люка отрываются от пола и смотрят в мои.

– Ты видишь определенные вещи, Фрэнни.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Ты обладаешь Видением… Видения… Галиб, папа Тейлор. Ты знала.

Горло сжимается, когда я думаю о тех ужасных кошмарах, которые я вижу, прежде чем они произойдут в реальности. Лица, вспышками появившиеся в моей голове: Мэтт, бабушка, Галиб, мистер Стивенс, многие другие.

Гейб тянет меня назад и смотрит в глаза.

– Но это еще не все. Есть нечто гораздо большее.

Я оглядываюсь на Люка, его лицо становится абсолютно белым. Он медленно качает головой. Гейб смотрит на него и кивает.

– Внушение… – шепчет Люк, он морщится, как будто его атаковала внезапная мигрень… Он опускает голову и трет переносицу. – Нечестивый Ад…

– Что? – спрашиваю я. Все тело у меня дрожит, и Гейб вновь обнимает меня.

– Гитлер, Моисей… Что у них общего?

Я не в настроении разгадывать его загадки.

– Просто скажи мне, что происходит. – Ненавижу себя за то, что мой голос так тих и слаб.

– Ты знаешь историю Моисея? Он умел заставлять людей слушать, чтобы они изменили свое мнение, свои мысли. Когда Люцифер увидел, что может делать Моисей, через него уже действовал Бог, и он понял, что облажался. В следующий раз, когда появился некто с такими способностями, Люцифер боролся, грязно боролся, и, в итоге, победил. Все мы знаем, что происходило в нацистской Германии, никогда не было ничего подобного ни до, ни после войны. До сих пор… – Он обменивается многозначительными взглядами с Люком, а затем смотрит на меня. – До тебя. – Я смотрю на Люка, стоящего с широко раскрытыми глазами и ртом, он явно в ужасе. – Слушай. В этом все и дело. Если они доберутся до тебя… – Гейб указывает подбородком в сторону Люка. – Ты станешь новым Гитлером, только еще хуже. Если останешься с нами, будешь Моисеем, и силы твои увеличатся. – Он сжимает челюсть и качает головой. – И ты не наивна в том, что думаешь, что люди изначально рождаются хорошими, Фрэнни.

Я чувствую себя совсем крошечной, пока все, во что я верила, рушится прямо на глазах.

Сотни вопросов роятся у меня в голове, но я не могу в них разобраться, поэтому вижу четко только один.

– Почему сейчас? – спрашиваю я шепотом.

– Ты взрослеешь и становишься самостоятельной. Когда ты была младше, мы моли скрывать тебя от их радаров. – Он стреляет в Люка быстрым взглядом. – Но больше не можем.

Мой голос все еще тих, как никогда. Все, что я могу сказать:

– Чего вы хотите от меня?

Он проводит пальцем по воротнику моей рубашки, останавливаясь напротив сердца.

– Только того, чтобы ты следовала зову своего сердца. Делай, что считаешь правильным.

Я невесело смеюсь, и даже эти звуки не похожи на меня.

– Я не святая.

– Я никогда и не говорил, что ты святая. Нравится нам это, или нет, ты такая, какая есть. Моя работа быть тут для тебя… как бы ты во мне ни нуждалась.

Люк

Когда Габриэль говорит об этом, я отчетливо понимаю, он прав. Это то, что я почувствовал в ее душе. Именно поэтому Бехерит послал меня искать ее. Вот, почему Люцифер так сильно хочет ее, настолько, что готов нарушать правила.

Она выглядит ошеломленной: глаза, как у оленя в свете фар.

– Вы, ребят, ошиблись сестрой. Вам надо было связаться с Грейс.

Габриэль зарывается лицом в ее волосы.

– Ты уже нарушаешь баланс. Ты, Фрэнни. Ни Мэри, ни Кейт, ни Грэйс, ни Мэгги. Ты. У тебя есть сила, ты даже смогла изменить его совершенно извращенное мышление. – Он с негодованием смотрит на меня. – Только представь, что ты можешь сделать со смертными. Что уже сделала, не понимая этого.

Я опираюсь на стену, как будто кто-то толкнул меня, ноги больше не держат, и я соскальзываю на пол.

Влияние.

Фрэнни обладает Влиянием. И если то, что говорит Габриэль, правда, она вне конкуренции за все время существования мира.

Он говорит, что она изменила меня… существо из Ада. И не только мое мышление, мою физическую форму.

Как такое возможно? Даже Моисей не мог воздействовать на ангелов и демонов. И если это правда, насколько велики ее силы? Она может изменить Короля Люцифера? Форму Рая и Ада?

Слова Короля эхом отдаются в моей голове. Теперь моя очередь. Мой шанс. Я выйду из-под Его гнета… в конце концов. Король Люцифер считает, что сможет управлять Небесами, возможно, даже Всемогущим… через Фрэнни.

– Будь осторожна со своими желаниями, – она шепчет, столь же потерянная в собственных мыслях, как и я.

В глазах Гейба видно страдание, когда он внимательно смотрит на Фрэнни.

– С каждым днем твоя сила увеличивается. Ты не можешь не замечать, как влияешь на мысли и эмоции людей, на их поступки. – Он смотрит на меня, а затем опускает взгляд на ее руку, с которой тут же переплетает пальцы. – И это не только люди. Ты всегда сможешь получить то, что захочешь.

Фрэнни отодвигается от него и внезапно черный перец гнева наполняет комнату.

– Я хочу своего брата назад. Но не получаю этого! – выплевывает она.

Он смотрит на нее грустными глазами.

– Только одному под силу влиять на это – Богу.

Все, что я могу, – это наблюдать, как ее гнев сменяется шоком и паникой.

– Это неправильно. Я не святая, не ангел. Я даже не хороший человек. Я отправлюсь в Ад. Я уже знаю это.

Почему она так думает? Я смотрю на Габриэля. На его лице отражается боль и сочувствие. Он притягивает ее к своему плечу, и она жмется к нему. Когда аромат теплого шоколада просачивается через его Небесное зловоние, я чувствую, как что-то холодное и темное оборачивается вокруг моего сердца и сжимает его.

Я убил бы его, если бы не считал, что Фрэнни нуждается в нем.

– То, что произошло, почему ты собираешься в Ад… Это не твоя вина, – говорит он ей в волосы.

– Да пошел ты! – выплевывает она, отталкивая его. – Я убила своего брата!

Внутри меня все вздрагивает. Мальчик на фото… теперь понятен ужас в ее глазах, когда я спросил о нем. Столько боли… та же самая боль, похороненная так глубоко, которую я увидел у нее в первый день нашего знакомства, когда спросил, что бы она хотела исправить.

Габриэль по-прежнему смотрит на нее, качая головой.

– Ты не убивала его, Фрэнни. Пришло его время. Вот и все.

Ощущение, что мы попали в жерло вулкана, слова, вылетающие из ее рта, подобны огненной лаве.

– Да! Продолжай убеждать себя в этом, оправдывая кражу детей из их семей!

Габриэль немного придвигается к ней на диване, та отстраняется.

– Он со своей семьей, Бог призвал его домой.

– Твой Бог – отстой!

Я иду через комнату и сажусь рядом с ней. Беру ее за руку, желая… нет, нуждаясь в том, чтобы облегчить ее боль.

– Думаю, Габриэль прав, Фрэнни. Если бы ты убила своего брата, ты бы уже была отмечена для Ада, а это не так.

– Но я должна, – говорит она, отшатываясь от моего прикосновения.

Я приподнимаю ее подбородок, глядя в сапфировые глаза.

– Нет, не должна, – отвечаю я, склоняясь к ней, чтобы поцеловать. Третий раз я пробую на ней свою силу, лишь для того, чтобы забрать ее боль и гнев. Этого совсем недостаточно, но это все, что я могу.

Фрэнни

На мгновение я колеблюсь, но затем смотрю в эти черные глаза, которые способны видеть мою душу. И когда его губы касаются моих, я ощущаю, как тает внутри меня гнев. Его глаза освобождают меня, и я чувствую себя спокойно, обжигающей боли в моем сердце больше нет.

Гейб резко и глубоко вдыхает и смотрит на меня глазами, в которых плещется боль, и чувство вины накрывает меня с головой. Я нуждаюсь в них, ничего не могу с этим поделать. Гейб пересекает комнату и садится в кресло под окном.

Я опускаю голову и смотрю на свои колени.

Люк крепче обнимает меня.

– Итак, вернемся к изначальному вопросу. Что, Черт возьми, происходит со мной? Во что я превращаюсь? – Он негодующе смотрит на Гейба. – Я же не стану одним из вас? Пожалуйста, ради всех нечестивых, скажи, что я не стану подобием долбанного ангела. Я это не переживу.

Гейб отвечает ему столь же недовольным взглядом.

– Не знаю. Все может быть. Дай знать, если начнут расти крылья.

Я поднимаю глаза на Гейба.

– А может он стать, как я… человеком?

Люк смотрит на меня с надеждой. Гейб покорно отвечает:

– Возможно. Насколько я знаю, это беспрецедентный случай. Поэтому я тоже понятия не имею, что происходит, за исключением того, что оно происходит, и, очевидно, является чем-то очень важным. И ты ключ ко всему этому. Ты собираешься изменить мир. Это грандиозно.

– Грандиозно? – спрашиваю я, пытаясь понять, что это значит. – Насколько грандиозно? Типа как привести его к Иисусу? – Я взмахиваю рукой в сторону Люка. – Или типа как «непорочное зачатие»?

Люк хмурится, а улыбка Гейба лишь слегка касается уголков его губ.

– Если говорить о твоих способностях, полагаю, это ближе по масштабам к непорочному зачатию. Хотя если бы ты привела его к Иисусу, это тоже было бы немало.

Люк подскакивает с дивана и начинает ходить по комнате.

– Ты это несерьезно.

– Не будь таким придурком. Если бы все не было так серьезно, разве Он послал бы меня? Между прочим, ее имя Мария. Думаешь, смог бы кто-то без Внушения убедить массы в непорочном зачатии? Во втором пришествии Христа? – Усмешка, слишком вредная, чтобы сойти за ангельскую, появляется на его лице. – Что, Люцифер, не хочешь быть Иосифом?

Люк опирается руками о стену и издает такое рычание, что волосы у меня встают дыбом.

– Безобразный Ад! Не может этого случиться!

Затем он возвращается к дивану и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

Я встаю, пытаясь разобраться в своих чувствах. Я думаю о поцелуе Гейба, если это был Рай, хочу еще. Я бы могла жить там… в том мире и любви. Но ведь он предлагает мне не это… у меня есть сила, которая может спасти людей, и я должна ей воспользоваться. Пока я думаю об этом, паника охватывает меня, затрудняя дыхание. Гейб подходит ко мне и обнимает. На это раз я ему позволяю, потому что нуждаюсь в нем. Я таю в его запахе летнего снега, расслабляясь.

Когда у меня получается вдохнуть достаточно воздуха, я спрашиваю его:

– Что со мной будет?

Его глаза потрясающе глубокие. Я хочу нырнуть прямо в них.

– Ну, прежде всего, это… – Он наклоняется ко мне и целует меня в щеку, слишком близко к губам, и сердце мое ускоряется, несмотря на покой, царящий внутри. – Знай, что я всегда буду здесь для тебя. В чем бы ты ни нуждалась. – Он впивается взглядом в Люка. – Ты знаешь, где меня найти. – Страдание мелькает в его глазах. – Но потом… я не уверен.

Я плотнее прижимаюсь к Гейбу, пока Люк смотрит на нас.

– Ух, какой ты шустрый, перышки не растеряешь?

В ответ Гейб притягивает меня еще ближе и ухмыляется Люку, но я вижу неуверенность в его глазах.

Я погружаюсь в него и позволяю летнему снегу схоронить меня, лишь бы ни о чем не думать.