Текст книги "Битва свадеб"

Автор книги: Лиз Тэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Лиз Тэлли
Битва свадеб

Посвящаю друзьям, которых повстречала в разные периоды моей жизни.

Поддерживаем мы контакт или нет, все вы отдали мне частичку себя, сделав мою жизнь лучше.

Дружба прекрасна, и я невероятно благодарна вам.

Liz Talley

The Wedding War

* * *

This edition is made possible under a license arrangement originating with Amazon Publishing, www.apub.com, in collaboration with Synopsis Literary Agency Include credit for the cover designer, David Drummond.

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Copyright © 2020 by Amy R. Talley

© Пузанов А., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2022

Пролог
Давным-давно… летом 1985-го

– Код ярко-розовый! – произнес голос на том конце телефонной линии. И связь тут же прервалась.

Теннисон О’Рурк внимательно посмотрела на золотистую трубку, прежде чем повесить ее. Учитывая, что в доме было пятеро детей, получить сообщение оказалось настоящим везением. Бронте, старшая, занимает телефон часами, болтая со своим парнем и перемывая косточки всем девчонкам в школе – кто клевая, кто шлюшка и так далее. Еще раз Теннисон услышит «буэ, тошнотики!» – и, кажется, ее саму вырвет.

«Код ярко-розовый» – значит, нужно срочно встретиться. Она сунула ноги в пластиковые сандалии и попыталась собрать в хвост непослушные волосы песочного цвета. Хорошо еще успела заранее почистить зубы и переделать всю работу по дому.

– Эй, малявка, это моя резинка! – завизжала появившаяся из гостиной Бронте.

Грозно сжав кулаки, она двинулась к сестре. Теннисон, испуганно вскрикнув, распахнула дверь и припустила через двор. Преследовательница остановилась в проеме с искаженным от злости лицом.

– И не смей трогать мой лак для ногтей, кретинка!

– Пока, Бронте! – пропела в ответ Теннисон.

Теперь домой дорога заказана до прихода матери. Та подготавливает классную комнату к новому учебному году, и до обеда младшее поколение О’Рурков предоставлено само себе.

Теннисон обежала дом и выскользнула через дыру в сетчатом заборе на поросший травой пустырь, пересекаемый дренажным каналом с бетонными стенками. Детям запрещалось играть здесь после дождя – один мальчик как-то решил поплавать, и его унесло потоком воды. Теннисон тогда была еще маленькая, и у нее остались только смутные воспоминания, как плакала мама и что она относила на поминки фруктовый салат с кусочками персиков в зеленом желе.

Канал отделял очень-очень средненький район Бродмура от более престижного, где жила лучшая подруга Теннисон, Мелани Бревард. Обычно они встречались в своем излюбленном месте, под раскидистой ивой, где было попрохладней. Теперь беззаботным летним играм конец – на следующий день начинаются занятия в пятом классе.

Однако сегодня еще нужно разобраться, что за «код ярко-розовый».

Когда Теннисон добралась, Мелани уже сидела на сломанном садовом стуле, который они нашли у дороги. На коленях подруга держала какую-то коробку.

– Привет! – Теннисон пододвинула второй стул, у которого они загнули ножки, и плюхнулась на низкое, почти у земли, сиденье. – Что за срочность?

Мелани выглядела странно, словно чем-то была напугана. Она нерешительно протянула коробку – так, будто там бомба.

– Я думала, пришли наклейки, которые мы заказывали, хотела взять их завтра с собой…

– Ой, не напоминай! – принимая коробку в руки, откликнулась Теннисон. – И почему ты должна идти в эту частную школу?! Как же я буду без тебя?! Кто меня успокоит, если я увижу пчелу?

У нее была жуткая аллергия на пчелиные укусы.

Завтра, во вторник, они обе пойдут в пятый класс… но в разные школы. Родители Мелани решили отправить ее в другую после того, как в их прежней в туалете для мальчиков нашли презерватив. Теннисон не очень представляла, что это такое, но, судя по тому, как мама понизила голос, пересказывая новость соседке, что-то связанное с «сексом».

– Я сама туда не хочу. Мне их форма уже в кошмарах снится.

Теннисон перевернула коробку.

– Так что в ней, если не наклейки? Здесь не написано, кому посылка.

– Сама не понимаю. То есть догадываюсь, но… – В голосе Мелани чувствовались подступающие слезы. Что там может быть такого ужасного?

Теннисон еще раз прочитала адрес, ведя по буквам ноготком, накрашенным красновато-розовым лаком, который «одолжила» у Бронте. Старшая сестра терпеть не могла младшую – постоянно орала: «Убери свои сраные руки от моих вещей!» Можно было бы, конечно, пожаловаться маме на то, что та выражается, но ябед никто не любит. Мелани повезло куда больше: ее сестра, Хиллари, не такая злюка. Иногда она даже играла с девочками в салон красоты, делая им прически и маникюр. А вот Бронте – стерва.

Открыв коробку, Теннисон вытряхнула содержимое себе на ладонь. Увидев, что там, она несколько раз моргнула от неожиданности. Повертела в руке, разглядывая округлившимися глазами, потом быстро сунула обратно и захлопнула крышку.

– Кому такое могли прислать?!

У Мелани задрожали губы.

– Не знаю. Что это вообще? Что-то, ну… совсем плохое?

– Что-то, от чего нам полагается держаться подальше…

Теннисон-то сразу поняла, что к чему, – не зря у нее два старших брата. Обычно ей нравилось чувствовать превосходство над лучшей подругой – та, как выражалась мама, росла «в тепличных условиях». Например, Мелани не разрешали слушать рок-н-ролл; родители пичкали ее Бахом и Бетховеном и заставляли играть на скрипке, которую она терпеть не могла. А вот Теннисон была бы не прочь освоить какой-нибудь музыкальный инструмент – в жизни пригодится. Бабушка хотела купить им с Бронте пианино, но мама сказала, что в доме нет для него места.

– И что с этим делать? – Мелани посмотрела на коробку так, будто там лежала змея, а потом перевела умоляющий взгляд на подругу.

Та сама не знала, что предложить. Забирать это домой она точно не собиралась, там вмиг кто-нибудь найдет. Проще всего вернуть посылку на место и постараться обо всем забыть. Или бросить ее в канал, но так она может попасть еще кому-нибудь в руки, а на ней адрес Бревардов…

– Не знаю пока. Дай-ка еще подумать.

Мелани послушно отложила коробку подальше.

Обычно «код ярко-розовый» не был настолько… серьезным. Однажды Мелани сожгла себе челку завивочными щипцами Хиллари. Другой раз Теннисон наступила на гвоздь, и ей пришлось делать укол от столбняка. А еще как-то Шон Анджело перехватил записку, которую они передавали друг другу на математике. Однако сейчас все было прям серьезно-пресерьезно.

– Знаешь, давай пока полежим на солнце – я хочу еще немножко загореть перед школой. И заодно подумаем, что делать с… – Теннисон кинула взгляд на коробку, – …этим.

– Ладно, – кивнула Мелани.

Они задрали футболки, подоткнув нижнюю часть через вырез, как героиня популярного сериала, – правда, в отличие от нее, подчеркивать таким образом им было еще нечего. Мелани аккуратно закатала шорты. Обе вытащили стулья из тени и минут десять молча жарились на солнце. Наконец Теннисон решила, что хватит, и села.

– Я хоть немного загорела?

Мелани сощурилась.

– Э-э… вроде бы.

Теннисон хмуро опустила взгляд на свой покрасневший живот над джинсовыми шортами. Теперь, скорее всего, дурацкие веснушки еще сильнее выступят. Она их терпеть не могла и всеми силами старалась избавиться от, как говорил папа, «милых крапинок», но ничего не помогало. Оставалось надеяться на чудо, о котором Теннисон молилась каждую ночь, повторив десять раз «Аве Мария». Мама как-то рассказала, что делала так, когда просила у Бога детей, – и сработало, родилось целых пятеро.

Мелани была смуглее: мама у нее – японка, а у отца индейская кровь (не индийская, а индейская, от тех племен, которые жили когда-то в Луизиане). Еще подруга могла похвастаться прямыми каштановыми волосами, гладкой кожей цвета темного меда и родимым пятном на бедре в форме штата Калифорния. Папа Мелани – доктор, хирург, – и у нее имелась собственная спальня с кроватью под балдахином, отдельная ванная и экономка Марта, которая делала девочкам на кухне бутерброды с арахисовым маслом и бананами, не отрываясь от сериала. Да, у Бревардов на кухне стоял телевизор!

В общем, Мелани в плане денег повезло куда больше – только она, кажется, и не замечала, что у нее есть бум-бокс, две пары модных кроссовок и членство в загородном клубе. И уроки тенниса. Господи, Теннисон ради них жизни бы не пожалела – лишь бы щеголять в такой же миленькой белой юбочке!

– Ну что, придумала? – спросила Мелани, покосившись на коробку.

– У тебя сейчас дома кто-нибудь есть?

– Мама пригласила новых одноклассниц Хиллари, чтобы они могли познакомиться поближе. Даже пиццу разрешила заказать. Хочет, чтобы Хилли была популярной и все такое.

Мелани опустила футболку. Последние несколько недель обе изо всех сил пытались как следует загореть, чтобы круто выглядеть в школе. Теннисон в пятом классе предстояло учиться в новом крыле, вместе с шестиклассниками, и она не собиралась выглядеть перед ними какой-то малявкой. При упоминании пиццы в животе у нее заурчало. Хорошо бы стащить пару кусочков, но сперва нужно что-то решить с посылкой.

– Отлично, значит, Марта будет занята.

– И что?

– Я думаю, надо как следует разобраться, прежде чем решить, что делать. Может, конечно, ничего такого тут и нет, но… – Теннисон бросила взгляд на коробку. Уж лучше бы Мелани ее не приносила.

– Нам нужно волшебство, – прошептала та, посмотрев туда же, и вытащила из выреза дешевую серебряную цепочку – подарок подруги.

Прошлым летом папа с бабушкой возили всех пятерых младших О’Рурков в парк развлечений под Брэнсоном, где как будто переносишься на сто лет назад. Это были лучшие пять дней в жизни Теннисон. Они ели гамбургеры за стойкой закусочной, ходили на экскурсию в пещеру со сталагмитами и наблюдали за работой стеклодува. Еще был салун, где танцовщицы трясли огромными юбками с оборками и стянули у отца с головы бейсболку. Теннисон не терпелось опробовать американские горки, которые изгибались огромными зигзагами, но после первой же дух захватывающей поездки ее стошнило прямо на новенькие бабулины кеды, и та запретила внучке кататься. Тогда она принялась бродить по сувенирным лавкам, придирчиво отыскивая, что бы привезти Мелани. В местном универмаге нашлись цепочки для лучших друзей – с расколотыми пополам сердечками, – и теперь обе носили их, не снимая.

– Дружба навеки, – проговорила Теннисон, доставая собственный кулон и приставляя к первому.

Мелани с облегчением вздохнула, как будто это должно было решить все проблемы. Она, чудачка, верила, что между ними и правда какое-то волшебство – наверное, потому, что однажды Теннисон удалось склеить дорогую коллекционную куклу, которую они случайно сломали. Их собирала мама Мелани, и девочкам вообще не разрешалось в них играть. На самом деле, конечно, Теннисон уже давным-давно не играла в куклы – еще чего!

У нее самой ничего коллекционного не было. В их тесной кухоньке на стене висели сувенирные тарелочки, привезенные мамой из разных штатов, но и только. Зато в доме Мелани повсюду красовались дорогие картины и скульптуры, а в столовой лежал огромный ковер и сверкала хрустальная люстра. Не говоря уже об отдельной игровой комнате с интеркомом и приставкой «Атари», которую папа подруги купил им, несмотря на возражения жены. У Теннисон же имелись только надувной бассейн и «Скрэббл»…

Поднявшись на ноги, Мелани уставилась на кусты у пересохшего канала с валяющимся на дне большим пластиковым стаканом.

– Не хочу, чтобы лето заканчивалось! И в эту дурацкую частную школу не хочу! Мне страшно, Тини!

– Все будет нормально. Мы все равно сможем видеться после уроков.

Мелани помотала головой.

– Мама говорит, мне придется ходить к репетитору, чтобы нагнать. Времени не останется.

– Будем созваниваться. Что-нибудь придумаем. – Теннисон приобняла подругу за плечи.

– Обещаешь? – Голос у той слегка дрожал, будто она была готова расплакаться.

– Обещаю. – Девочки зацепились мизинцами в знак клятвы – когда они давали друг другу такие, то всегда исполняли.

Мелани, все еще озабоченная, взяла в руки коробку, и обе плечом к плечу зашагали по утоптанной дорожке к трехэтажному дому Бревардов. Поднимаясь по склону, Теннисон оглянулась назад. Сама она не жалела, что лето заканчивается, и была готова к наступлению осени – не терпелось надеть в школу новую тенниску с рифленым пояском, купленным мамой взамен ремешка. Вот бы еще опять ходить туда вместе с Мелани…

Ничего страшного – они все равно останутся лучшими подругами. Ничто и никогда их не разлучит.

Глава 1
Весна 2020-го

– Если Теннисон Как-там-ее-теперь думает, что я стану помогать ей с организацией празднования выпускного, то она просто свихнулась, – раздраженно сказала Мелани, складывая спортивные носки сына аккуратными стопками на большой кровати, застеленной жаккардовым покрывалом. Рядом валялся отброшенный «айпад» с сообщением от дочери о «суперской» вечеринке.

Муж высунул голову из шкафа.

– Она вернула девичью фамилию, О’Рурк. И, кстати, мы ничего не организуем. Нас просто пригласили.

Мелани закатила глаза.

– Да ладно тебе, Мел. Ты же понимаешь, что придется подыграть. Ради детей. Ради Эммы.

– Оно того не стоит, – буркнула Мелани, отыскивая пару к носку с дырой на пятке. Опять Поппи постаралась. Чертова псина обожает утаскивать их и грызть. Сколько раз просила Ноа не бросать грязные вещи на полу в игровой комнате, да только тот разве слушает! Последнее время вообще у всех как будто в одно ухо влетает, в другое вылетает. – Они именно что «дети»! А Эмма тут недавно заявила, что им стоит съехаться с Эндрю, пока она учится в медицинском. Чтобы сэкономить деньги, видите ли!

Кит вынырнул наружу, держа в руках темно-синий галстук, который всегда надевал на важные встречи.

– Она не так уж не права. Не вижу тут никакой проблемы.

– В том, чтобы они жили вместе? – Мелани посмотрела на мужа так, будто тот подписал ее на секс втроем с их сексуально озабоченной семидесятидвухлетней соседкой Коко Фестерван. Та наверняка не прочь, про нее и не такие слухи ходят.

– Ну, в финансовом отношении это имеет смысл, – заметил Кит, повязывая галстук.

У Мелани выпала из рук футболка.

– Ты правда не против, чтобы наша дочь жила с мужчиной до брака?!

Конечно, это прозвучало излишне пуритански – времена изменились, и все уже давно так делают, – но как, во имя всего святого, сообщить матери, что ее внучка намерена съехаться со своим парнем?! Все равно что преподнести собачье дерьмо в хрустальной вазе. Энн Фумийо Бревард была президентом книжного клуба, секретарем библейского общества и председателем клуба садоводов-любителей Южного Шривпорта – и ни за что не одобрила бы подобного морального падения, даже если это сэкономит деньги. Она всегда знала, что правильно, а что нет, и не собиралась отклоняться от пути истинного.

– Милая, Эмме уже двадцать два, почти двадцать три. Она взрослая.

Отбросив корзину, Мелани уперла руки в боки.

– Ничего подобного! Пока еще мы оплачиваем ее счета!

Ее охватило раздражение. Кит всегда потакал детям, оставляя ей роль строгой родительницы, вечно ворчащей, отставшей от жизни мамаши. Он давал им слишком много свободы, разрешая делать все, что захотят. Конечно, ведь так намного проще, и любить тебя будут больше, только это не воспитание!

– Давай не сейчас, ладно? Знаешь же, у меня сегодня важный день. Встреча с Хэлом – каждый раз нервотрепка. Старый черт всегда нелегко расстается с деньгами, а мне нужна эта сделка, иначе так и придется вкалывать до самой смерти.

– Не говори ерунды. Ты мог бы бросить работу прямо сейчас.

Кит ощерил зубы в крокодильей ухмылке.

– В моем представлении заслуженный отдых требует куда больше денег.

Опустившись на кровать, Мелани постаралась успокоиться. Эмма на следующей неделе заканчивала Арканзасский университет. Добившись успехов в учебе (а так же, судя по фото и видео в соцсетях, в умении пить пиво из бочонка, стоя на руках), она возвращалась домой в Шривпорт, чтобы поступить в аспирантуру на медицинский факультет Университета штата Луизиана. Однако до этого дочь угораздило влюбиться в самого неподходящего, по мнению матери, парня.

Мелани потеряла след бывшей подруги много лет назад и понятия не имела, что ее сын, Эндрю Абернати, тоже поступил в Арканзасский. Да, когда-то там учился отец Теннисон, но сама она, по слухам, давно перебралась на Восточное побережье. Просто удивительно, что мальчишка предпочел огромному числу местных престижных колледжей университет на Юге. Еще более невероятное совпадение, что на втором курсе они с Эммой сели рядом на микробиологии. Через две недели они встретились за пиццей, еще через две девушка пригласила Эндрю на вечеринку в своем общежитии. И скоро оба стали неразлучны, как когда-то Мелли и Тини.

Если уж говорить о маловероятных событиях, Мелани скорее предпочла бы лишиться ноги в результате нападения акулы, чем чтобы ее дочь встречалась с сыном заклятого врага. Однако у Бога, очевидно, есть чувство юмора…

Они с Теннисон не виделись уже пятнадцать лет, с тех пор, как случайно столкнулись на свадьбе Бронте. Да и тогда всего лишь обменялись злобными взглядами и разошлись по разным концам загородного клуба. В прошлом году, когда Кит и Мелани навещали дочь вместе с другими родителями студентов, Теннисон уехала отдыхать на Виргинские острова. Игру университетских команд, арканзасских «Кабанов» против луизианских «Тигров», на которую пришлось мотаться в Фейетвилл, та тоже не соизволила посетить – каталась на лыжах в Юте. Сразу после Рождества бывшая лучшая подруга возила Эмму с Эндрю в национальный парк в Вайоминге – Мелани видела фотографии, но лицом к лицу встретиться опять не довелось.

И вот на следующей неделе все должно было наконец измениться. Дети решили устроить после выпускного большую вечеринку, и Теннисон тоже там будет.

– Пожелай мне удачи, – проговорил муж, появляясь из ванной в своем лучшем костюме.

Все такой же красавец, несмотря на легкое косоглазие и немного поредевшие волосы. Время обошлось с Китом Лейтоном милосердно, ничего не скажешь. Он по-прежнему притягивал к себе взоры, когда входил в комнату, – подтянутый, представительный, с голубыми глазами на загорелом грубоватом лице и яркой улыбкой.

– Она тебе не нужна, – ответила Мелани, окидывая взглядом мужа и чувствуя, как уголки губ слегка поднимаются. Как же хорош!

– Ты всегда так говоришь, – усмехнулся тот.

– Потому что это правда. Ты лучший в своем деле.

Подаренные ее покойным отцом деньги и земельный участок на Ред-Ривер вместе с природным талантом Кита извлекать прибыль из имеющихся активов принесли компании, которую они с Мелани основали сразу как поженились, процветание. Оба работали плечом к плечу; с ее бухгалтерским образованием и деловым чутьем мужа им удалось создать одну из самых успешных местных девелоперских фирм. Сейчас Кит занимался проектом, связанным с их любимым местом пляжного отдыха – где, как в старые добрые времена, соседи встречались на общей территории и благодаря этому сближались между собой. Взамен стандартного решения в пастельных тонах Кит выбрал более традиционные для северо-запада Луизианы мотивы местной флоры и фауны с легким намеком на сельскую простоту, «сплав атмосферы фермерского рынка и высококлассного парка отдыха».

Кит повернулся было что-то сказать, но у него зазвонил телефон. По губам скользнула довольная улыбка, и палец нажал на кнопку.

– Привет, Шэр, я уже выхожу. Забрала материалы из типографии? На этот раз все в порядке?

Мелани не услышала ответ, но на лице мужа отразилось одобрение. Шарлотта Маллинс была его правой рукой в административных вопросах. Он нанял ее в прошлом году, после того как прежняя помощница, проработавшая с ним много лет, вышла на пенсию и перебралась в Нью-Мексико, поближе к внукам. Кузина одной из подруг Мелани по благотворительному обществу, Шарлотта, приехала в Шривпорт, чтобы начать все заново после тяжелого развода. Имея диплом школы бизнеса при Пенсильванском университете, она не намеревалась становиться винтиком американской корпоративной машины с ее непомерными требованиями по самоотдаче и согласилась на подработку у Кита. В итоге это вылилось в полную занятость, почти партнерство с выплатой щедрой премии в случае, если сегодняшняя сделка состоится.

Мелани Шарлотта нравилась. Во всяком случае, поначалу. Тридцать два года, длинные темные волосы, стройные, сильные благодаря ежедневным теннисным тренировкам ноги… Плюс энергия и сексуальность, которыми более молодая женщина буквально искрилась, заставляя чувствовать себя рядом с ней двухнедельным сыром в холодильнике – когда-то он был хорош, а теперь на него и смотреть не хотят. Делу отнюдь не помогало то, что временами Кит, казалось, больше стремился к ее обществу, чем к обществу жены. Мелани уже устала слышать, какая Шэр умная, как за ланчем все мужчины только на нее и оглядываются, как она лазила на какую-то гору в Колорадо, и так далее, и тому подобное. Молодая, спортивная и хорошенькая? Ну надо же, какая редкость!

– Да, от этого проекта у них всех крышу снесет! Не представляю, чтобы Хэл мог от такого отказаться. Отличная работа, Шэр. Как ударим с ним по рукам, обязательно отпразднуем с тобой, выпьем за твой талант!

Отвернувшись, Мелани так закатила глаза, что голова закружилась. Кит убрал телефон в карман.

– Шэр звонила. Пора ехать.

– Ее зовут Шарлотта вообще-то, – проговорила Мелани, пытаясь не выдать свое раздражение, но без особого успеха. Что за фамильярность, в конце концов!

Муж состроил гримасу.

– А то я не знаю. В общем, мне пора. Позвоню, как что-то прояснится. Не хочешь присоединиться к нам с Шарлоттой после презентации? Я готов разориться на дорогое шампанское.

– Если ты забыл, у Ноа сегодня игра. У тебя в ежедневнике отмечено.

Кит сунул в карман ключи и бумажник.

– А, ну да, конечно. Я постараюсь успеть до окончания.

– Он будет очень рад увидеть тебя на стадионе, я знаю.

Ноа в старшей школе сразу же оказался в бейсбольной команде, показав себя великолепным питчером. Его крученые подачи и отвлекающие маневры частенько оказывались отбивающим не по зубам. Однако на следующий год он повредил плечо на футболе и прошлой весной не смог играть. Этот сезон тоже выдался трудным, в основном приходилось сидеть на скамейке запасных, и никаких приглашений на выезды. Кит, который сперва показал себя горячим болельщиком, теперь едва помнил вид спорта, в котором когда-то ждал от сына больших успехов. Ноа просился выйти из команды, но Мелани вместо этого наняла ему персонального тренера и подобрала более действенную физиотерапию. Перед трудностями пасовать нельзя, пусть даже теперь каждая игра превращалась в пытку, начинаясь с надежды и заканчиваясь мрачным возвращением домой.

Кит вышел из спальни и скрылся за дверью. Взяв с кровати стопки чистого белья, Мелани прошла к комнате дочери, опустевшей после того, как та забрала любимые вещи с собой в колледж. Во время ее периодических визитов на каникулы здесь снова воцарялся прежний кавардак, но это было как летняя гроза – налетела, прогремела, и не успеешь моргнуть глазом, как закончилась. Убрав забытый на полке свитер в шкаф, Мелани направилась к Ноа положить на место порядком изношенные носки.

Когда она вошла, выяснилось две вещи – тот все еще был дома и, очевидно, думал, что дверь заперта.

– Господи, мама! – пронзительно вскрикнул Ноа, сгибаясь пополам и прикрываясь полотенцем. – Стучаться надо!

Мелани поспешно перевела взгляд с сына на бейсбольный постер, который сама подарила в прошлом году и вставила в рамку.

– Я… я не знала, что ты здесь. Я думала, ты ушел. Почему?..

– Выйди, мам!

– Ноа, в этом нет ничего такого…

– Пожалуйста, мам, прошу тебя!

Уронив стопку белья на заваленный стол, Мелани почти бегом выскочила в коридор. Излишне громко хлопнув дверью, она прислонилась к ней. Она услышала, как сын вполголоса выругался – ну, застав его во время мастурбации, глупо делать какие-то замечания.

Почему он вообще до сих пор дома?! На часах восемь тридцать, уроки начались полчаса назад! Мелани вдруг вспомнила – он ведь сегодня едет подбирать новые контактные линзы, а потом уже на занятия. Совсем забыла, как они об этом договаривались.

– Ради всего святого, запирайся в следующий раз! – крикнула она в закрытую дверь.

Еще слегка на взводе от увиденного, Мелани спустилась вниз, где ее встретила Поппи, игриво виляя хвостом и держа в зубах новенький итальянский замшевый ботинок. Чрезвычайно довольная собой, она уронила изуродованную обувь к ногам хозяйки.

– Поппи, нет! – простонала Мелани, наклоняясь.

Ведь только на прошлой неделе их распаковала! Всю зиму на них облизывалась, но не платить же полную цену. Схватила, едва выставили со скидкой в 33 %, предвкушая, как будет щеголять в них осенью… Не тут-то было.

Взгляд, поднявшись от обслюнявленного ботинка с пожеванным каблуком, наткнулся на второй посреди комнаты, от которого Поппи отгрызла немалый кусок.

– Т-твою… – пробормотала Мелани вполголоса.

Ее так и подмывало как следует отшлепать лучащегося добродушием ретривера. Поппи до сих пор вела себя как щенок-переросток. Она была подарком Мелани детям на Рождество пять лет назад – ничего другого не придумалось. Ноа с Эммой были в полном восторге, радовались до слез – видеоролик тогда разошелся по соцсетям – и обещали гулять с собакой, купать ее, любить… Хватило их где-то на неделю, после чего это стало еще одной обязанностью Мелани. Очаровательной, конечно, но все равно забот прибавилось.

– Плохая собака, – проговорила она, поднимая ботинок и делая строгое лицо. – Плохая Поппи!

Счастливое выражение мгновенно ушло с пристыженно потупившейся щенячьей мордочки. Мелани тут же пожалела о своих словах. Поппи ведь не знала, что ее новая игрушка – пара дорогих, ни разу не надеванных ботинок. И в шкаф не сама залезла – это Кит оставил приоткрытой дверцу в таинственную запретную пещеру с тысячью соблазнительных запахов. Собака раньше уже погрызла его мокасины, в которых он водил машину, и шарф, подаренный Мелани его матерью. Ну, тут горевать не о чем – у свекрови всегда был кошмарный вкус.

– Пойдем-ка на улицу, Поппи, – позвала хозяйка, направляясь в прихожую, к выходу на огороженный задний двор.

Воспрянувший духом ретривер вприпрыжку рванул на затененную веранду, выскользнув через дверцу туда, где белки сами так и просились погоняться за ними, а соседские псы всегда готовы были поддержать беседу… и весьма громко.

Вернувшись в кухню, Мелани нахмурилась на оставленный Китом беспорядок – вокруг кофемашины все было закапано заменителем сливок, тут и там сверкали кристаллики сахара. Никогда не уберет за собой! А уж эта дверца шкафа, которую муж вечно оставлял приоткрытой, хотя Мелани чуть не каждый день ему говорила!.. Ей вообще постоянно приходилось кому-то о чем-то напоминать: «Забери ботинки», «Не забывай оплачивать счета», «Смой зубную пасту с раковины», «У папы скоро день рождения, ты помнишь?». А когда она этого не делала, дети с мужем ее же и винили – почему не сказала. Как будто она одна в ответе за всех и вся.

Как же надоела такая жизнь! В каждый общественный комитет зовут со словами «Ты такая организованная, Мелани, так много можешь сделать!» Вот и скачет с одной встречи на другую, то там председательствует, то здесь. И хоть бы раз кто-нибудь пригласил просто пообедать, или провести выходные в женской компании, или пройтись по магазинам – чтобы это не касалось закупки принадлежностей для какого-нибудь приюта.

Может, следовало почаще отказываться – тогда бы, глядишь, и ходила с подругами в клуб пить коктейли и развлекаться. Поменьше ответственности, побольше непосредственности – и с другими такими же в огонь и в воду. Мелани не совсем, правда, представляла себе, что это значит, но наверняка интереснее, чем сводить бюджет родительского комитета. Задолбало! Ужасно хочется влиться в какую-нибудь веселую компанию.

Вытерев столешницу, Мелани составила стакан из-под сока и кофейную кружку в раковину – Луиза потом вымоет. Экономка, работавшая у них уже пятнадцать лет, должна была подойти позже. Наверняка принесет банановый хлеб для Ноа – тот жаловался, что давно его не ел. Луиза вечно баловала парня.

Мелани обернулась – сын как раз проскочил мимо кухни, подцепил двумя пальцами рюкзак и, не оглядываясь, направился прямо к гаражу, как наведенная на цель ракета.

– Эй, завтракать не будешь?

– Перехвачу протеиновый коктейль, – отозвался Ноа, по-прежнему избегая смотреть на мать.

– А ланч?

Шея у него стала розовой, как ее любимая губная помада.

– Мам, я не голоден.

Пока гаражная дверь поднималась, он так и стоял спиной, не оборачиваясь – мол, я все сказал.

– Давай сделаю тебе сэндвич, – робко предложила Мелани.

Помотав головой, он нырнул под раздвижное алюминиевое полотно.

– Пока.

– Здесь нет ничего такого, ты же знаешь, Ноа. Рано или поздно тебе придется на меня посмотреть.

Ноа забрался в свой пикап и бросил рюкзак на пассажирское сиденье.

– Только не сегодня.

Захлопнув дверцу, сын завел двигатель и дал задний ход. Рев двойной выхлопной трубы, поставленной на подаренные к Рождеству деньги, каждый раз заставлял Мелани вздрогнуть. Как будто целая банда байкеров в гараже. Оставалось только робко махнуть вслед резко вылетевшей из ворот машине.

– Только ее не хватало, – пробормотала Мелани себе под нос, краем глаза заметив Коко, которая возилась в саду в коротеньких шортиках, чересчур открытой маечке и туфлях на каблуках. Боже правый…

– Привет, Мелани, – окликнула соседка, помахав рукой.

– Доброе утро, Коко, – отозвалась та, подобрала залетевший в гараж лист магнолии величиной с блюдце и бросила в мусорный бак. – Хорошего дня.

Не дожидаясь ответа, Мелани закрыла дверь. Поппи тем временем подняла тревогу, зайдясь в пронзительном истерическом лае. Наверняка всего лишь птичка красный кардинал принесла завтрак своим деткам на кусте бирючины в углу заднего двора. Собака одинаково реагировала на любых незваных гостей, от мала до велика.

Проходя мимо столика для всяких мелочей в прихожей, Мелани услышала мелодичное «дзинь». Кит забыл свой «айпад», который всегда предпочитал ноутбуку в деловых поездках. Будет теперь злиться…