Текст книги "Нам не по пути (СИ)"

Автор книги: Лия Толина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Этим же вечером, Максим предлагает нам сделать небольшой праздник. Устроить барбекю, ужин на свежем воздухе, немного выпивки и расслабиться. Я соглашаюсь – почему бы и нет? Во-первых, у нас не осталось никаких недомолвок, во-вторых, будет неплохо узнать своих родственников в располагающей к беседе обстановке, в-третьих, мне точно не помешало бы расслабиться.

Пока парни жарят на гриле сосиски и куриные окорочка, я режу салат из свежих овощей, и накрываю на стол позади дома. Оказывается, двор гораздо больше, чем мне казался: за бассейном есть еще качели, стоящие в приятном удалении между двух деревьев; беседка со столиком на шесть персон, а в углу имеется даже небольшое мягкое кресло. Вот там-то я и уселась, ожидая вкусного ужина, переписываясь с Лизой.

Я: «Мама звонила! У нее был такой голос, будто она вот-вот сознается. Мне было страшно. Думаешь, это нормально?»

Лиз: «Наверно. Ведь, если она признается, то должна будешь признаться и ты. Думаю, ты не признания боишься, а последствий.»

Я: «Ты права.»

Лиз: «Знаю. Все будет хорошо. Как там вери-секси-хот мальчики?»

Я: «Кажется, мы пришли к консенсусу.»

Лиз: «Надеюсь, это взаимовыгодные отношения с обнимашками голышом?»

«P.S. Я нашла твоих секси-братиков в «вк», они горячее, чем я думала! Пожар!!!!»

Кажется, зря я рассказываю Лиз все. Очень зря. Ее нездоровый интерес к личностям этих парней может пагубно сказаться на мне. Допустим, она насквозь прожужжит мне уши или ей удастся убедить меня, что они реально, цитирую: «вери-секси-хот-мальчики». Я в целом не отрицаю факт их физической привлекательности, но не больше. О большем и думать нельзя – они же бесчувственные твердолобы!

Лиз: «Ау? Твои секси-братишки пришли? Можно позвонить и услышать их голоса? Ставлю сотку на то, что они не менее сексуальные, чем их тела.»

Словно в подтверждение слов Лизы, парни громко рассмеялись, толкая друг друга, а потом и вовсе шуточно сцепились, упали на траву и стали кататься.

Я улыбнулась, отложила телефон и встала с кресла, что бы лучше рассмотреть творящееся на газоне. Не так уж и часто вижу их проявления чувств. А это – самое настоящее проявление!

Ник сидит сверху, поливая Максима бутылкой пива, тот ртом пытаетсясловить струю, но один черт, пиво стекает по его лицу и футболке.

– Ты чертов засранец, Ник! Это не честно – сам знаешь, после бурных ночей я не в лучшей форме! Попробуй забороть меня, когда я буду свеж! – Максим одним махом выбивает бутылку из рук Никиты и скидывает его.

Ник смеется, встает и протягивает руку Максу.

– Я не видел тебя «свежим» уже пару лет. А побороть ты не можешь меня вот уже лет десять. Ну, как? Напился пива? – Усмехается, смачно хлопнув его ладонью по мокрой груди.

– Зря только пиво перевел. Но я знаю, как все исправить.

– Как же? – Ник хмурится.

– Братские обнимашки! – Максим бросается на Никиту, крепко прижав его к себе, и они снова падают.

Я уже вышла из беседки, абсолютно не беспокоясь о том, что могу быть замечена и улыбаюсь во весь рот. Эти двое, как малые дети, честное слово. Невооруженным взглядом видно, что отношения у них очень близкие и трепетные. Хоть они и часто не скупятся в смачных ругательствах, нельзя не заметить, как Никита переживает за Макса, и как тот смотрит на него с любовью и даже уважением. Как на старшего брата.

Они хохочут во весь голос, кубарем катаясь, а я замечаю, что над грилем начинается клубиться черный дым. Вот же черт! Ужин гибнет!

Я бегу к бедному брошенному мяску, крича на ходу:

– Недоделанные шашлычники! Без ужина нас захотели оставить? – Хватаю шипцы и судорожно начинаю кидать чуть подгоревшие сосиски в кастрюлю. – Вам ничего доверить нельзя!

– А ты всегда так много ворчишь?

И когда только Ник успел подойти так близко? Почему он вообще всегда нарушает мое личное пространство? Вторгается в него, будто так и надо! Надо будет поговорить об этом с ним! А пока я стараюсь дышать ровнее, спиной ощущая его присутствие.

– Нет. Только когда голодная.

– Сестричка, хватит нудить! – Макс хватает меня сзади на руки и начинает кружить.

– Я не сестричка тебе, баран! И поставь меня на место! – Шипцы выпадают из рук и летят на траву.

– Ты такая маленькая и весишь не больше мешка с картошкой! – Он продолжает меня кружить. Я чувствую, как моя футболка сзади начинает пропитываться пивом от его мокрого пятна.

– Я сейчас блевану! Буэ… – Блефую, но это срабатывает! Макс останавливается, и мало того, что опускает меня на ноги, так еще и отскакивает. – Спасибо. – Хохочу. Он понимает, что его обманули, и закатывает глаза.

– Ладно, я пойду, сменю футболку. Так невозможно ходить. – Макс двумя пальчиками берет майку, оттягивает ее и отпускает.

– Отлично, захвати и мне что-нибудь. А это… – Ник стягивает с себя майку одним движением и кидает точно Максу в лицо. – забери.

– Окей! Сестричка – твой выход! Делаем топлес вечеринку! – Макс радостно стягивает с себя свою мокрую майку и побрасывает ее в воздух.

– Ты мерзок. – Я качаю головой и отворачиваюсь от него, показывая всем видом, что разговор окончен.

Он что-то бурчит, потом поднимает брошенную вещицу и уходит.

Никита стоит у стола, стягивая с шампура окорочка в кастрюлю. Он напряжен, сосредоточен и, кажется, не здесь, а где-то очень далеко. Мысленно. Я в который раз отмечаю его красивое тело, но тут же осекаюсь. Нельзя думать о таком! Это неправильно! Эти мысли мне привила Лиза – вот пусть сама о них и думает! И пока я плаваю в мыслях о Никите, рассматривая его скулы, губы, нахмуренный лоб, у него что-то идет не так: он резко бросает нож и начинается громко ругаться.

– Ай! Вот же гадство! – Зажимает левой рукой правую ладонь. – Кажется, мясо у нас сегодня будет с кровью. – Он говорит через сцепленную челюсть, что означает, что ему больно.

Но я не могу думать об этом. Я не могу думать ни о чем, потому что у меня начинает бешено колотится сердце. В ушах шумит, лоб покрывается испариной. «Нет-нет! Не надо, пожалуйста!»: – упрашиваю свой организм успокоится. Отвожу глаза. Пробую считать до десяти. Сбиваюсь на пяти, начинаю заново. Мысли в голове лихорадочно скачут. Не могу поймать ни одну, чтоб ухватиться за нее.

Ник стоит спиной, что-то делая с полотенцем и говорит. Не знаю, что он говорит – не разбираю.

Он поворачивается, я на автомате смотрю на него.

– Не поможешь мне завязать? Кажется, вышло немного глубоко. – Он делает шаг ко мне.

– Нет! – Выкрикиваю, выставляя перед собой руки. – Не подходи ко мне!

Я понимаю, что веду себя странно и вызываю дикие подозрения, но мне сейчас главное – успокоиться и продолжать силой воли заставлять себя смотреть в лицо Нику, в его глаза – не спускаться вниз. А еще лучше: – уйти и позвать на помощь Максима! Точно!

– Ты боишься крови? – усмехается и снова делает шаг. – Представь, что это кетчуп! Пожалуйста, я реально не справлюсь без тебя.

Он убирает полотенце. И я вижу тонкую струйку алой крови стекающей от его ладони к локтю. И все происходит так, как уже было сотни раз: шумит в ушах, будто мой слух перенесся куда-то на морской берег. Глаза перестают фокусироваться, и картинка превращается в одно размытое пятно, а потом – темнота. И я падаю. Не скажу, что лечу куда-то – просто падаю в обморок.

«Представь, что это кетчуп» – звучит в голове эхо Никиты, но уже поздно. Я слишком хорошо знаю, как выглядит кровь, что бы представлять на ее месте что-то другое.

Первое, что я вижу, когда прихожу в себя – необыкновенной голубизны небо. Сознание возвращается быстро и почти безболезненно. Немного болит голова. Надеюсь, я не сильно приложилась о землю. Подношу руку к своей голове и ощущаю что-то влажное на своем лбу. Кажется, это полотенце.

Поворачиваю голову, и Ник, который стоял в паре шагов от меня, замечает движение, тут же присаживается рядом и заглядывает мне в глаза.

– Ну, Слава Богу! – Шумно и облегченно выдыхает. Садится, аккуратно поправляя тряпку на моем лбу. – Что с тобой, блин, такое? Ты почему в обморок грохнулась? Мы жутко труханули!

– А где Макс? – «Мы» – это ведь означает, что и он тоже «труханул».

– Думаю, грабит ближайшую аптеку.

– Это лишнее. – Приподнимаюсь на локтях.

– Тебе помочь встать? – Ник хмурится.

– Звони Максу, пусть едет домой. Не нужны никакие лекарства. – Сажусь. Голова чуть кружится. Стараюсь не смотреть на раненную руку Ника. – Скажи, ты обработал рану?

– Да. Я перевязал ее тряпкой. – Он присаживается поудобнее, что бы смотреть прямо на меня. – Ты боишься крови? – Я киваю. Он смотрит долго и пристально, точно читает ответы на свои вопросы в моих глазах. А вопросов у него очень много, я вижу это. И еще я вижу, что он близок к тому, чтобы сложить один к одному и прийти к отгадке. – Это имеет отношение к тому, что тебя отчислили?

– Относительно. – Убираю со лба тряпку. Она вряд ли поможет мне.

– Ладно, пойдем, присядешь и расскажешь, если захочешь. – Ник встает и протягивает мне руку.

Я охотно принимаю ее, так мы и доходим до беседки, где я плюхаюсь в кресло. Никита садится на стул напротив меня, сжав руки в замок. Меня передергивает, как только я вижу его ладонь наспех перевязанную тряпкой. Ник замечает это и убирает руку с моего поля зрения. Я смотрю на него, благодаря глазами, он едва кивает – понимает мой посыл.

Вообще-то, я ни с кем не разговаривала об этом, кроме Лизы и своего куратора в институте, но сейчас мне реально хочется этим поделиться с человеком, которого я едва знаю. Хочется рассказать все, выжать из себя и остаться пустой: без страха и сожалений. Хотя я и понимаю, что разговорами тут не помочь.

Я поднимаю глаза и вижу, как к нам несется на всех парах Макс с огромным пакетом и бешеными глазами.

Пакет летит на стол, а сам Макс бросается ко мне с объятиями.

– Слава Богу Карибскому! Ты жива! – Он орет это мне на ухо, я морщусь и пытаюсь оттолкнуть его. Но хватка-то, у моего «братца» медвежья.

– Ты надеялся на обратное? – Хриплю я, сдавленным голосом. – Отпусти, потому что сейчас я уже менее живая, чем была минуту назад.

Он отступает, но руки от меня не убирает. Держит меня за плечи и внимательно исследует меня глазами.

– Скажи, ты беременна?

Я громко вздыхаю, Ник с улыбкой хмыкает себе в ладошку.

– Нет, я не беременна, Макс. – Отрицательно качаю головой, отцепляя его руки.

– Тогда какого черта ты в обмороки падаешь? Я, конечно, понимаю, что наш Никитка сногсшибательный, но не настолько, чтоб девушек в нокаут отправлять. – Макс поворачивает голову и говорит Нику: – Достань из пакета витамины для беременных и выброси их.

– Боже, ты просто псих! – Стону я, улыбаясь.

– Да! И псих хочет знать, почему его сестричка ни с того, ни с сего валится на землю. Если хочешь знать, я почти позвонил папе и Жене, и все рассказал. Если бы не Ник, я бы сделал это. – Макс отходит и плюхается на стул рядом с Никитой. Теперь они оба выжидающе смотрят на меня.

– Во-первых, не называй меня сестричкой. Во-вторых, расскажу, если эта тема больше не будет подниматься и информация не уйдет дальше ваших ушей. По крайней мере, пока я не поговорю с мамой.

– Я могила. – Макс разыгрывает маленькую пьесу, где он отрывает себе язык, выкидывает, потом закрывает рот на замок, а ключ кидает через плечо. Ник сдержано кивает.

– Короче, я не всегда была такой. То есть, в детстве я была нормальным ребенком, который не боится крови. Ну, или боится, не больше других детей, и уж точно не падает в обмороки при виде нее. Мама рассказывала вам, как именно умер мой отец?

– Женя только сказала, что его убили. – Отвечает Ник.

– Да, – киваю, – так и было. Его зарезала шпана у подъезда. Ограбление. Всего несколько тысяч – цена жизни моего папы. И, так получилось, именно я его нашла. Возвращалась вечером от репетитора и увидела его. Он лежал в огромной луже крови, всего в нескольких шагах от подъезда. – Я замолчала на пару секунд, чтоб сглотнуть ком в горле. – В общем-то, что происходило далее – стерлось из моей памяти. Я помню только, как мама отмывала меня от его крови в душе. Я собиралась и раньше поступать в медицинский, а после смерти папы твердо решила, что буду спасать жизни. Я хотела стать детским нейрохирургом. И стала бы, наверное, если бы в начале первого курсе не выяснилось, что у меня развилась гемофобия, после… После того, что я увидела, я не могу больше смотреть на кровь. Я сразу же падаю в обморок. Меня даже мысли о крови пугают.

– Как ты поняла, что у тебя гомофобия? – Макс заинтересованно почесывает подбородок.

– Гемофобия, – поправляю я его. – Я не геев боюсь, а крови. Просто познакомилась с девочкой, которая проходила практику в больнице. Однажды я просто забежала к ней в гости. И мимо меня на каталке провозили мальчика. У него что-то было с ногой. Крови было не очень много. Я упала прям в коридоре. Сначала решила, что это совпадение. Стала заявляться к подруге чаще, и каждый раз, – я обвожу глазами парней – сидят и не дышат, – каждый раз, при виде хоть капли крови, я падала.

– Это фигиво… – Вздыхает Макс.

– Очень. Я прочла об этом в интернете, решила, что смогу привыкнуть и побороть страх. Но он оказался сильнее. А потом я начала пропускать универ. Если можно так сказать, я впала в депрессию. Я перестала заниматься, завалила все экзамены. И меня отчислили. Маме сказать не смогла. Она хотела, чтоб я стала врачом не меньше, чем я. Даже больше. – Вздыхаю. – Теперь вы знаете все. Прошу держать свою прекрасную кровушку подальше от меня.

– А что насчет твоей крови? – Ник выглядит менее заинтересованным во всей этой теме, но слушал он меня внимательно, не перебивая.

– Да! – Макс тут же подхватил. – Что насчет твоей крови? Ну, просто у девочек, там….Ну, нюансы разные раз в месяц. Ты как? Каждый день в обмороки падаешь?

– Боже. – Хлопаю себя ладонью по лбу. – О чем ты только думаешь? В твоей голове плохо проваренная тыквенная каша, вместо мозгов. – Поднимаю на них глаза, чуть покачивая головой. – Моя меня не пугает, в обмороки я не падаю. Есть разные виды гемофобии. И такой вариант тоже есть.

– Но, это ведь лечится, да? С помощью психологов. – Ник, оказывает, совсем не глупым. Он задает точные вопросы, словно разбирается в этой теме. Хотя, может это всего лишь он таковым кажется на фоне Макса, который интересует период моих месячных.

– Да. Я читала, что многим удается побороть эту фобию. Тем более, если она приобретенная, как у меня. Но, организм мой может повести себя совершенно спонтанно в кризисные моменты. Я, может, и перестану терять сознание со временем, но фобия может проявляться и в других симптомах, которые отнюдь не полезны для нейрохирурга. У меня может дрогнуть рука, закружиться голова. Я не то, что не полезна для этой работы, я опасна для нее.

– Ты пыталась избавиться от фобии? – Ник в упор смотрит на меня. Его открытый взгляд немного пугает. Он всегда смотрит так, как будто собирается в следующую минуту расстрелять тебя. Слишком откровенно, слишком вызывающе. Я такого себе позволить не могу и просто отвожу взгляд. Молчу.

И нет, я не пыталась. Мне было стыдно.

– Ладно, раз мы все решили, может, уже перейдем к нашей вечеринке? – Макс встает, потирая руки, как муха и облизывает губы. – Сестричка, пора веселиться. Никакой крови, только алкоголь и мы. Твой братик сделает все в лучшем виде.

– Я тебе не сестричка, болван. Когда ты уже запомнишь, что меня зовут Аня? – Швыряю в него полотенце, которое я все это время держала в руках.

– Нет, это ты когда поймешь, Аня, – он произносит мое имя, растягивая, – что теперь ты – член нашей семьи. А значит – моя сестричка. И согласись, тебе достался не самый худший вариант. Посмотри, какой я красавчик? – Он поднимает руку и поигрывает мускулами. Потом придает своему лицу крайне брутальный вид и дергает головой, перекидывая отросшую челку с одной стороны на другую.

Сдаюсь. У меня просто больше нет сил, спорить. Я показываю ему большой палец и хохочу. Кажется, ему удалось довести меня до истерики.

– Сестричка! Ты дома? – Крик Макса разлетается по всему дому, как гром средь ясного неба. Что-что, а кричать он умеет, как никто другой.

Я откладываю книгу, которую решила прочесть в кои-то веки, вернувшись домой пораньше. Предчувствую, что так просто от меня не отстанут. Слишком уже вдохновленный голос у моего «братца». За то время, которое мы прожили вместе, я успела изучить кое-какие стороны Макса. И первая – его невыносимое упорство. Чего он захочет, того добьется любым путем.

– Сестренка! Спустись, я должен тебе кое-что показать!

Встаю с кровати, обуваю свои мягкие тапочки и иду вниз.

На диване сидят двое незнакомых молодых парня и с интересом смотрят на меня, не скрывая этого. И оба они на одно лицо! Одеты они практически одинаково, за исключением цвета футболки. Я даже сначала решила, что у меня в глаза двоится, но потом вспомнила слова Ника про однояйцевых и поняла, с кем имею честь встретиться.

– Здрасте, – ошарашенно киваю. – Где Максим?

– Привет. – Отвечают в унисон. Голоса у них немного писклявые, для парней, и разнятся с их внешностью.

– А я тут! – Максим налетает на меня сзади, навалившись так, что я едва не падаю. – Парни, знакомьтесь – моя сестра – Анна – Мария! – Надо же, даже имя мое полное запомнил. – Сестренка, это Тима и Дима. Различать их необязательно, окликаются на оба имя одинаково.

– Во-первых…. – начинаю я, скидывая с себя его руку.

– Ты не сестренка, да помню. Давай сразу опустим этот пункт и перейдем ко второму.

– Во-вторых, приятно познакомиться. – Киваю парням. Они подскакивают и протягивают мне руки.

– Дима, – говорит тот, что пришел в желтой футболке.

– Тима, – на этом сегодня красная.

Я пожимаю руки им поочередно, и совершенно не понимаю, к чему это? Ну, то есть, зачем Максим вдруг решил представить меня им. За все недели они не раз заезжали за ним, но ни братья, ни Макс не проявляли желания познакомить нас друг с другом, так с чего бы сейчас все изменилось?

– Макс, ты выиграл. – Говорит Дима.

– Не люблю с ним соглашаться, но сейчас он прав. Держи. – И оба они протягивают Максиму внушительные купюры.

Максим ехидно улыбается, отвешивая друзьями приветливый жест средним пальцем. Они раздосадовано качают головой, все еще рассматривая меня, как экспонат. Что происходит-то? Тень недосказанности повисла в воздухе. Я прям нутром ощущаю, что меня втянули во что-то.

– А что тут происходит? – Смотрю на всех поочерёдно. – В чем выиграл? Вы поспорили?

– Абсолютно так, милая нимфа. – Тима.

– Нам твой братишка сказал, что у него появилась чрезвычайно прекрасная сестра. А мы просто очень долго знаем его, чтобы верить во все, что говорит этот болван. И поспорили, что если ты хоть на половину красива так, как он рассказывает, то мы отдаем ему скромную сумму.

– Мне, наверное, должно быть приятно, но … это не так. – Я зло смотрю на Макса, который абсолютно не понимает, в чем дело. – Ты спорил на меня?

– Нет, я лишь сказал то, в чем был уверен. А это, – он машет двумя купюрами, – приятный бонус. Кстати, это тебе.

– Мне? – Смотрю недоверчиво на протянутые деньги. Что это еще может значить? Сначала, он решил сделать меня объектом спора, а потом еще и откупиться вздумал?

– Ну, сегодня же началась моя неделя. Вот, на продукты. Этого хватит?

– Эм…Да, наверное…Просто, я думаю, ты не совсем правильно понял Ника, когда он сказал, что тебе пора становиться более ответственным.

– Я вообще его ничерта не понял, так что бери, пока я не пропил все. Сама знаешь, у меня к этому определенная предрасположенность есть. – Он силой впихивает мне бумажки в ладонь и хлопает по плечу. – Это ведь деньги, так? Какая разница, как я их заработал?

– Прерву ваш пылкий диалог, – между нами возникает Дима и нагло берет меня под руку, уводя в сторону кухни, – Аня, я думаю, тебе он успел надоесть. Как насчет, познакомиться поближе?

Глаза у него горят и искрятся самым лукавым блеском, какой только можно придумать. На губах играет хитрая улыбка, как у чеширского кота. И хоть он и вполне симпатичный, мне не хочется слишком долго оставаться с ним наедине. Есть что-то слишком хищное и колючее в его взгляде.

Я аккуратно изымаю руку из его хватки, а он тем временем продолжает:

– Расскажи, как тебя занесло сюда? Ты надолго? – Сейчас голос у него много приятнее. Старается?

– Надеюсь, что нет. Вообще-то, я очень устала после работы…и хотела бы…

– Работы? – Удивляется. – А кем работаешь, если не секрет?

– Помощница флориста в магазине цветочном. Знаешь, я бы хотела…

– О! Какая ирония! К ногам такой шикарной девушки должны нести все цветы, а не заставлять делать букеты для других. А сколько тебе лет? – Он усаживает меня на стул, а сам садится напротив. Гипнотизирует взглядом. На секунду мне кажется, что я сама придумала его хитрый блеск в глазах, и его намерения вполне прозрачны и чисты. Он – приятный парень, которому приглянулась девушка и он просто пытается познакомиться с ней, то есть со мной, ближе. Я ведь тоже могу кому-то понравится, верно? Но все-таки что-то в этом парне отталкивает меня.

Хорошо, что в кухню залетает Макс, который отметает нужду продолжать диалог с Димой.

– Так, хитрый гавнюк, отвали от моей сестры. Она слишком прекрасна, для такого плебея, как ты. Пошел прочь с моей кухни, грязный засранец. – Макс шутит, но слова в целом звучат серьезно. И не сказать, что эти двое – лучшие друзья.

– Ой, Максик, я всегда рад твоим презентациям, но я и сам могу себя подать. Уйди, не мешай.

– А давайте, уйду я? – Я поднимаюсь, и взгляды обращаются на меня. – Нет-нет, – я поднимаю руки, – ничего такого. Я просто устала и хочу пойти немного отдохнуть.

– Ах, конечно-конечно! – Дима подскакивает тоже. – Могу я попросить твой номер?

– Эм..

– Нет, не можешь. – Макс встает передо мной.

– Я не у тебя спрашиваю.

Мне порядком надоело все это, а еще я действительно устала и хочу просто отдохнуть. Поэтому я прерываю их обоих, просто диктуя свой номер. Дима тут же достает телефон и записывает, потом улыбается, и убирает его. В целом, ничего плохого ведь не случилось? Дала номер, и дала. Думаю, этот Дима и не вспомнит обо мне завтра. А все сегодняшнее – неудачная попытка разозлить Максима. Или удачная?

– Мне действительно уже пора, Тим наверно заждался. – Дима смотрит на меня. – Я напишу тебе.

Киваю и механически машу рукой на прощание. Он уходит. Ко мне поворачивается Макс и хмуро смотрит на меня, будто я только что наступила ему на ногу. Потом складка на лбу разглаживается, он едва качает головой и уходит, так ничего и не сказав. И что это, блин, было? Сам же захотел познакомить меня с друзьями, и сам остался еще чем-то недоволен. Я была не слишком приветлива с ними? Или наоборот?

Ох, Боже! Я точно сойду с ними с ума!

На следующий день, когда мы сидим за ужином, мне приходит смс с неизвестного номера. Нахмурившись, я открываю ее и быстро пробегаю глазами по тексту.

«Привет, Аня. Как твои дела?

Дима.»

Надо же, не забыл и даже написал. Вот только, я еще не до конца верю, в то, что я ему понравилась. Мне ближе мысль, что он чего-то хочет от меня. Чего-то упорно добивается. Вот только, как я могу знать чего, если не буду ему отвечать?

Поэтому, я пишу ответ:

«Привет, все хорошо. Как твои?»

Ответ приходит незамедлительно, я даже не успеваю заблокировать экран:

«О-о-о-о, ес! Я боялся, что ты мне ответишь.»

«Почему?»

«Максим мог многое про меня напеть. Я знаю его! Но тебе не стоит верить всему, что будет нести этот олух!»

«А во что мне стоит верить?»

«Тому, что сама обо мне думаешь. Кстати, что скажешь, если мы прогуляемся сегодня?»

– Аня! – Макс громко окликает меня, я, смутившись, блокирую экран и кладу телефон на стол. – Что там такого интересного, из-за ты абсолютно не слушаешь, что я тебе говорю?

– А ты говоришь что-то важное? Просто, обычно, я ничего не пропускаю, когда пропускаю твою речь мимо ушей. Ты иногда бываешь очень…. Малоинформотивен. – Я закидываю кусочек помидора в рот и усердно жую.

– Ох, ну конечно! Макс – глупый ребенок, которого не стоит слушать.

Ник улыбается на другой стороне стола, и Максим посылает ему грозные взгляд полный ненависти. И теперь уже улыбаюсь я.

– Вообще-то, я говорил о том, что сегодня мне звонил любимый папочка.

Улыбка сползает с моего лица, вилка зависает на полпути к тарелке. Я подвисаю всего на пару секунд, потом приказываю своему сердцу успокоиться и выслушать весь рассказ полностью, прежде чем предпринимать попытки пробить мне в грудной клетке дыру. И, в конце концов, если бы были какие-то плохие новости, Макс вряд ли бы сидел так спокойно. Он же совсем не может долго хранить в себе какую-то информацию.

– И… – прочищаю горло. Ник тоже с интересом смотрит на Макса. Кажется, он знает не больше меня. – Что он сказал?

– О, он сказал одну интересную вещь. Женя хочет нас познакомить со своей милашкой-дочкой в начале осени. Представляете, как мило? – Макс расплывается в милейшей фальшивой улыбке. Меня тянет кинуть в его чем-нибудь.

– Надеюсь, ты не рассказал ничего про меня? – Вопрос получается в тоне мольбы. За это мне тут же становится стыдно. Кто он такой, чтобы я робела перед ним? Поэтому я мигом исправляюсь: – Потому что, если рассказал, я тоже могу рассказать ему много всего интересного. И мои рассказы вполне потянут на год в армии.

– Расслабься, сестричка. Разве братик способен тебя выдать?

Я не успеваю ответить, мобильный снова издает три писка подряд, оповещая о новых смс.

«Ау?»

«Ты где?»

«Это вежливый отказ?»

– Кто тебе написывает? – Макс пытается заглянуть в телефон, но я успеваю закрыть его рукой.

– Помнишь наше право на личную жизнь? Оно в силе. – Угрожающе качаю пальцем.

– Ой, да и ладно! Наверно, реклама какая-нибудь, что там интересного может быть у тебя?

Я хмыкаю. Макс продолжает жевать куриную отбивную, кажется забыв об этом, но в самый неподходящий для меня момент резко дергается и хватает мой телефон со стола.

– Так-так, что тут у нас?

Я подскакиваю и пытаюсь забрать свой девайс, но Максим ловко уворачивается, одной рукой держа меня на безопасном расстояние, а второй щелкая что-то в моем телефоне.

– Он? – Макс останавливается, как вкопанный. – Ты серьезно?

Пользуюсь его замешательством и забираю телефон. Быстро кладу его в карман и сажусь обратно на свое место. Еще не хватало мне распинаться тут перед ни в оправданиях. Он не имеет право не предъявлять мне что-то, не требовать ответа. Вообще, заглянув в мой телефон, он итак переступил черту дозволенного.

Никита смотрит на нас обоих, отложив вилку. Кажется, он немного напрягся. Обычно светлые глаза заволокло тенью.

– Ответь, ты серьезно?! – Макс подскакивает и уже вообще ни капли не шутит. – И что ты собираешься ему ответить?

– Это не твое дело. – Спокойно отвечаю, потому что так и есть.

– Что ты собираешься ему ответить?! – Он вскрикивает, и в его голосе я узнаю суровые нотки его отца. Макс хватает меня за руку и больно дергает.

Я ойкаю, и рядом, как по волшебству, оказывается Ник. Он одним махом отталкивает Макса и закрывает меня своей спиной.

– Приди в себя! – Говорит он не менее грозно. – И объясните, что тут происходит? – Никита мельком смотрит на меня, через плечо, а потом вновь смотрит на Максима, чьи ноздри от злости раздуваются, как парашюты.

– Ох, позволь это сделаю я! – Делаю шаг вперед, но из-за спины Никита не высовываюсь особо. Макс кажется реально злым. Мало ли, на что он способен. И мне очень интересно, чем вызвана его такая реакция. – Максим недавно представил меня своим друзьям. В прямом смысле представил, как вещь! Поспорив на мою красоту. Если бы я оказалась менее симпатичной, наверное, нам пришлось бы туго. А так, все прошло гладко. Не так ли? Друзья в восторге, деньги ты получил. Так какого черта происходит? Объясни! – Я тоже кричу. Ему можно, а мне нет что ли? Нет, так не пойдет.

– Макс… – Никита напрягся.

– Да, что? Ну, подумаешь, поспорил? Это херня! Я не заставлял давать ей свой номер Диме, а уже тем более, соглашаться на прогулки! – Он машет руками, а глазами метает молнии. И ему удалось меня напугать, если честно.

– Я не узнаю тебя! В кого ты превратился?! Что ты творишь вообще? Где твой мозг?

– Да, какого хрена вы пристали к моему мозгу, блин? На месте он! Лучше вон с ее мозгами разберись. – Он кивает головой в мою сторону и уходит.

Никита поворачивается ко мне, лицо у него напряжено. Он поднимает на минуту голову смотрит в потолок, потом пальцами массирует переносицу и опускает взгляд на меня. И в этом взгляде столько вины и стыда. Господи, кажется, будто он сам все это сделал. Но я уверена, что Ник не стыл бы участвовать в этом цирке. Кто угодно, но только не он. Пусть я не знаю их достаточно долго, но в этом я твердо уверена.

– Он…

– Нет! – Я слишком резко прерываю его. – Я не хочу, что бы ты говорил за него и про него. Потому что знаешь, у тебя сейчас такой взгляд, будто ты собираешься передо мной извиниться за то, чего ты не делал. Не делал ведь?

– Нет, конечно, нет. Ладно, хорошо. – Он кивает. – Я не буду за него извиняться. И не собирался.

– Отлично.

– Ань, пожалуйста. Будь внимательна с Димой. Мне не особо нравятся все друзья Макса, но этот нравится мне меньше всего. – Я долго смотрю на Ника, пытаясь разобраться, что же сейчас говорит в нем: тревога за меня? Или это нечто другое? – Просто послушайся. А Макс, я думаю, он просто переживает за тебя.

– Мне не нужны ничьи переживания.

– Ань…

– Просто оставьте меня в покое, ладно?

Я ухожу. Быстро добираюсь до своей комнаты и закрываюсь на замок. С чего только они взяли, что имеют право вмешиваться в мою жизнь? Нет, кем только возомнили себя?

Хорошо, может Ник и не виноват, но если бы я не остановила его, уверена, он стал бы оправдывать своего братика. И что-то мне подсказывает, что так было и будет всегда. Каким бы козлом не оказался Макс, всегда рядом появится Ник, который только и рад отбелить его честь. Но ведь это неправильно! Может, из-за такой чрезмерной опеки он и стал таким безрассудным, таким безответственным и легкомысленным. И разве может это продолжаться вечно?

Я в самом деле не понимаю, что я сделала, чтобы так разозлить его? Да, ответила на смс Димы, но что такого? Я даже согласие не дала на прогулку!

Я упала на кровать, продолжая медленно закипать внутри. Внутри роилось много вопросов

Смс Димы осталось без ответа.