355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лия Толина » Нам не по пути (СИ) » Текст книги (страница 4)
Нам не по пути (СИ)
  • Текст добавлен: 3 декабря 2019, 22:00

Текст книги "Нам не по пути (СИ)"


Автор книги: Лия Толина



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

«Проверьте пульс на сонной артерии, чтоб проверить характеристики работы сердца.»

Пальцы на автомате находят на шее пульс – немного понизился, но не критично.

– Он жив? – Ревет мать. На заднем фоне слышу, что скорую уже вызвали. – Мой Костик!

– Жив, принесите воды и полотенце. Кажется у него вазодепрессорный обморок. – Тут же поправляюсь: – Просто от переутомления. Или же тепловой удар, что не удивительно.

«Наклоните голову пострадавшего вбок, чтоб он не захлебнулся рвотными массами. Откройте рот, проследите, чтоб не впал язык.»

Наклоняю голову бессознательного парня, а затем раскрываю ему рот.

«Ну, давай парень. Только не откуси мне пальцы, а иначе заставлю жениться.» – Думаю про себя, пока шарю во рту в поисках его языка. Быстро нахожу и кладу его в безопасном положении.

Я все это делаю рефлекторно. Я знаю все об обмороках, я с первого взгляда могу определить по какой причине он был и как оказать первую помощь. Жизни этого парня ничего не угрожает, пульс прощупывается, цвет кожи почти нормальный. Если учесть его синяки под глазами, важное эмоциональное событие сегодня, а еще едва уловимые алкогольные пары, то с уверенностью могу заявить, что парню просто не помешало бы выспаться и отдохнуть. И уж точно не следовало давать своему изможденному организму нагрузку алкоголем.

Со всех ног к нам бежит мать парня, держа в руках вазу с цветами. Подбегает, изымает цветы и начинает лихорадочно тыкать на вазу.

– Вода! Тут!

Я окунаю руку в вазу и немного брызгаю на лицо. Он дергается – скоро придет в себя. Такие обмороки не длятся долго – сознание возвращается очень быстро. Слегка похлопываю его по щекам, глаза приоткрываются. Взгляд немного туманный, но жить будет. Остается надеяться, что головой не очень сильно приложился при падении.

– Подложите под ноги что-нибудь, нужно нормализовать кровоток и доступ кислорода в мозг.

Женщине повторять дважды не надо, она выливает всю воду на асфальт и подкладывает вазу.

Парень дергается, чтоб встать, но я удерживаю его за плечи.

«После прихода пострадавшего в сознание, не позволяйте ему делать резкие движения и вставать в течение минимум десяти минут.»

– Не так быстро, ковбой. – Нервно усмехаюсь. – Немного полежим, пока твой мозг не перезагрузится.

– Что? – Он хмурится.

– Костичка! – Мать наваливается на него и содрогается в рыданиях. – Что с тобой, сынок?

– Женщина, не нужно так. Ему нужно много кислорода, а вы его душите. – Я слегка похлопываю ее по плечу.

– Какая же я тебе женщина? – Она встает с него и хлюпает красным носом. – Тетя Катя я. Твоя начальница новая. И это тоже тебе, – она поднимает с земли охапку цветов, которые вынесла только что – шикарные желтые розы, и протягивает мне.

– Не стоит, – отмахиваюсь, а потом до меня в полной мере доходит, что она сказала. – Что? Моя кто? Вы…Вы что…

– Приходи завтра с утра, придумаю я, куда устроить тебя. – Она вытирает ладонью нос, а я не сдерживаю своего порыва, поддаюсь вперед и обнимаю ее. От всей души, со всем теплом! Она нервно хохочет и тоже обнимает меня в ответ.

– Эй, это очень мило. Но я вообще-то все еще тут. – Парень тыкает мне в ребра пальцем, я отскакиваю.

– Простите… – смущенно бормочу. Совсем забыла про пострадавшего. Кинулась обнимать его маму, через него, растянувшегося на асфальте. Ох, очень не профессионально.

Я сажусь на асфальт, чувствуя полное удовлетворение собой. Работу получила, парня спасла, знания об оказании первой помощи освежила. Столько времени прошло, а будто вчера сдавала курсовую на тему обмороков. Мама бы гордилась мной, если бы не…

– Так, кто тут упал в обморок? – Поредевшую толпу разрезает дерганный медик в синей форме. Выглядит он комично: огромные проплешины по бокам и на затылке, зато шикарные густейшие усы. Бояре бы позавидовали ему. – Никому не двигаться, всем лежать на своих местах! Девочка, ты упала? – Он подлетает ко мне. – Какого лешего встала? А ну-ка на пол! – Давит мне на плечи и укладывает. – Сколько тебе лет? Как зовут? Документы с собой есть?

– Я не…Это не…

– Помолчи и набирайся сил, сейчас станет лучше. – Он тянет руки ко мне, чтоб прощупать пульс, но тут замечает рядом лежащего парня.

– Приветики, – машет ему уже более оживший парень. – Не торопитесь, я пожду.

– Вас двое что ли? Меня не предупреждали об массовом обмороке… – Он чешет затылок.

– Не предупреждали его, – активируется тетя Катя: встает, упирает руки в боки и презрительно глядит на медбрата. – Вас пока дождешься, весь город в обморок упасть может! Да, если бы не эта золотая девочка, мой сын трагически погиб бы на этой плитке! – Она яростно стукает ногой. Я помалкиваю, не поправляю ее, что обморок не угрожал жизни ее сына. Должна сказать, что даже наслаждаюсь тем, что обо мне так говорят.

– Мам, да брось! – Усмехается мой «пострадавший».

– А я сейчас брошу, Кость! Сейчас возьму и брошу чем-нибудь в этого медика скоростного!

Я, пользуясь моментом, пытаюсь встать, но сбитый с толку работник скорой снова силой укладывает меня. Это еще что за новости? Ему сказали же, что не я пострадала. Не верит? Или что?

– Женщина, а вы что мне хамите? Нам позвонили, сказали, что человек в обморок упал, мы сразу и выехали. А пробки в расчет вы не берете? А то, что в сквер на машине не проехать? Нет? Да, я бежал к вам со всех ног! А тут оказывается еще и двое пострадавших! Нет, мне что, разорваться?! Нам не платят столько, сколько мы работаем!

Я закрываю глаза, медленно втягиваю воздух через нос, абстрагируясь от едких словечек тети Кати в адрес бедного мужчины, а когда открываю, вижу перед собой лицо удивленного Ника!

Я на секунду даже решаю, что у меня галлюцинации начались. Но мне не может так вести, и из многотысячного населения этого города надо мной нависал именно он.

– Какого черта тут происходит? – сдержанно спрашивает он, сложив руки на груди. А взгляд-то тревожный!

– А тебе что еще надо? Поглазеть решил, юноша? Шоу закончилось, иди дальше по делам, не мешай работать. – Мужчина, в конец осмелевший, отмахивается от Ника, как от надоедливой мухи.

Я мысленно ухмыляюсь и ликую, что хаму оплатили его же монетой. Но это только внутри, снаружи корчу такое болезненное лицо, что самой себя жалко становится. Благо, тетя Катя занята Костиком и вправлению мозгов медбрату, и не может вставить свои пять копеек, про меня – чудесную спасительницу ее сына. А стало быть, мне и жертвой побыть можно.

– Вообще-то, она моя… – Замолкает. – Знакомая.

– Тогда забирай свою знакомую, не угрожает ей ничего больше. Вези домой, пусть отдыхает! – Грубовато отвечает работник, а потом добавляет в пустоту: – Нет, мы им жизни спасаем, а они еще потом хамят нам. От уссурийских тигров быстрее дождешься «спасибо», чем от вас.

– Кому ты там жизнь спас, гринписовец хренов?! Тебе только собак кастрировать и глистов у кошек выводить. – Тетя Катя не на шутку разошлась.

Я продолжаю лежать. Даже спина затекла валяться на твердой земле. Но играть, так до конца. Ник хмурится и пытается уловить суть перепалки, потом бросает это дело, обходит и протягивает мне руку. Я, так и быть, хвала моему великодушию, позволяю ему помочь мне подняться.

Краем глаза вижу, что тетя Катя уводит Костика в магазин, все еще бубня ругательства, а моя сумка продолжает валяться на асфальте.

– Твоя? – Ник проследил за моим взглядом, теперь тоже смотрит на нее.

Я киваю, он наклоняется и поднимает ее. Затем подходит ко мне и заглядывает в лицо.

– Идти сможешь? – Спрашивает, схватив меня за руку. Оу, черт. А парень-то, не на шутку взволнован. И это же просто прекрасно! Прекрасно для моей мести! – Тут недалеко до моей машины. Если совсем плохо, пойдем ко мне на работу, я вызову врача. – Он косится на медика. – Нормального врача.

– Нет, – всплескивает руками оскорбленный, – и этот туда же! Это что же за поколение у нас подрастает! Права была моя мама: нет надежды у этой страны! Развалили СССР, демократы чертовы, теперь сеете хаос! – Медик уходит.

– О, не надо врача. – Отвечаю на вопрос Ника. – Уже лучше, хоть еще и чувствую слабость во всем теле. Голова еще, конечно, кружится и перед глазами точки черные скачут, но я дойду. – И совсем «случайно» меня качает. Он подскакивает и уже держит меня за плечи. Ох-хо-хо, 1:1, дорогой мой друг. Ты еще узнаешь, каково это – затевать со мной войну. Я тихонько охаю.

– Нет, так не пойдет, давай я отнесу тебя.

– Ага. И цветочки захвати, тоже мои.

Я могла бы еще попытаться отговорить его, чтоб окончательно отвести от себя все подозрения, но зачем? Он итак купился на мой дешевый театр! А значит, пусть тащит меня до машины. Посмотрим на его поведение, может еще и до комнаты тащить будет!

Ник подхватывает меня, я обхватываю его шею и так мы идем по скверу. Мы собираем кучи взглядов: восхищенных, завистливых, недоумевающих. А я просто наслаждаюсь своей минутой триумфа. Этот бой я выиграла, осталась малость – война!

Домой едем молча. У него, кажется, нет желания разговаривать, а я что? Я работу нашла, Нику отомстила, до дома с комфортом доеду – мне молчать надо, чтоб случайно не заулыбаться во весь рот. Настроение-то какое чудесное, хоть песни пой!

Доезжаем быстро, Ник выходит из машины, чтоб помочь мне – подать руку, как галантный кавалер, затем спрашивает:

– Ты точно не свалишься? – Чуть хмурится.

– Нет, мне уже гораздо лучше!

Как вы поняли, заходить дальше я не решаюсь. В общем-то, я удовлетворена своей местью более чем. Человек я не кровожадный, не злопамятный, и процесс отмщения для меня больше условность, на которую иду, чтоб показать, что никакие выпады в мою стороны не остаются безнаказанными.

– Тогда давай просто иди, а я буду поддерживать тебя на всякий случай. – Я вопросительно поднимаю бровь. – Просто не хочу потом оттирать твои мозги и тормозную жидкость из них с лестницы. – Пожимает плечами, скорчив гримасу.

– О-о-очень мило с твоей стороны. – Язвлю, но помощь его принимаю: позволяю поддерживать меня под руку, нести мою сумку и сопровождать меня до самой комнаты. Ник уходит сразу же, как только моя пятая точка касается кровати. Молча, быстро, кинув мою сумку на пол. Не очень-то и вежливо, но мне плевать.

Я жду еще пару минут, чтоб убедиться, что он ничего не забыл и больше не вернется, потом встаю, закрываю дверь на замок и подхожу к окну. Ник стоит около своей машины и с кем-то разговаривает по телефону, нахмурившись. Честное слово, молодой парень, а лицо вечно-недовольное, как у старичка-ворчуна. Взглядом скольжу от его светлых волос вниз по крепкой шее, потом бесстыдно пялюсь на рельефные мышцы рук, закусив губу. Жаль, шикарный пресс разглядеть не удается, так как стоит он ко мне спиной. А потом и вовсе кладет телефон в карман, садится в машину и уезжает.

Я спокойно выдыхаю, беру телефон и иду на кухню, набрав номер Лизы.

– Алло! Анька, ты в гроб меня уложишь! Разве можно говорить мне «Я приехала к маме, но живу теперь с двумя красавчиками» и больше не говорить ничего?

– Я не говорила, что они красавчики. – Да, я имела неосторожность упомянуть, что мне придется некоторое время пожить с двумя пасынками маминого неожиданно появившегося избранника, но точно не говорила о них, как о нормальных людях, а уж тем более – парнях!

– Уроды? – Лиза выдохнула с таким свистом, будто шарик воздушный сдулся.

– Да я ведь не об этом, Лиз! Ты прослушала важную информацию, повторяю: мама уже больше полугода живет с мужчиной, а мне даже не сказала ничего. Ничего, понимаешь?

– Понимаю, но если быть честной, ты тоже много чего ей не говоришь, так что не думай даже винить ее. Может, стоит просто говорить? Когда она там возвращается из своего путешествия?

– Не знаю…Но еще очень не скоро. А говорить так, по телефону…Я не могу. Да и не хочу мешать ее отдыху. Ведь если она узнает, что я приехала сюда и узнала все таким образом, она голубей запряжет, но ко мне в течении суток прилетит. Думаю, она заслужила того, что с ней сейчас происходит.

Пока мы болтаем с Лизой, я варю немного гречки. Да, к ней больше не нахожу ничего, поэтому снова придется есть с сахаром. Но хоть с голода не умру. А эти двое, сами пусть разбираются, что им есть и с чем. Лизавета рассказывает мне про своего брата, с которым ужиться ну совершенно невозможно, рассказывает про его грязные носки и вечные сопливые треки, которые он ставит на весь дом. Я не остаюсь в долге и рассказываю о том, в каком состоянии был дом до моей уборки, о том, как приняла Ника за гостя и чуть не выгнала. Вот только о том, что было ночью, умалчиваю. Не знаю почему, но язык даже не поворачивается проговорить все вслух. Пусть останется нашей нелепой тайной.

Потом я рассказываю о сегодняшних поисках работы, о том парне, который свалился в обморок на моих глазах. И рассказываю о том, что было после. Все, еще добавляя ехидных шуточек и высказываний. Лиз смеется, одобряя мои актерские замашки, а потом спрашивает:

– Ну, скажи честно…Они ведь не уроды?

– Нет. – Отвечаю уже более честно. – Они не уроды.

– Красавчики? – Я молчу. Она взвизгивает. – Красавчики! Давай, озвучь это. Первый шаг к решению проблемы – ее признание. Давай, – подначивает она, – это не так сложно. Повторяй за мной: «Они красавчики…

– Они красавчики, – хохоча, повторяю я. – Они реально красавчики.

– и у меня серьезные проблемы…

– у меня серьезные проблемы?

– Да! Повторяй!

– И у меня серьезные проблемы…

– Потому что брить ноги придется теперь каждый день…

– Лиз! – Я уже вовсю смеюсь. – Хватит!

– Если не повторишь, я сброшу звонок и поменяю номер.

– Ладно, не горячись. Потому что ноги придется брить каждый день, – повторяю я.

– И…

Я поворачиваюсь, чтоб поставить тарелку с гречкой на стол и вижу в дверях Макса, который ехидно ржет себе в ладошку.

– Я перезвоню! – Почти кричу в трубку и скидываю. – Какого черта? – С грохотом ставлю тарелку и подлетаю к нему. – Ты почему не выдал своего появления? Любишь подслушивать чужие разговоры?

– Нет! – Он снова ржет. – Значит, ты считаешь, что мы красавчики?

– Что? – Возмущаюсь. – Нет, конечно! – Нервно почесываю свою шею. – Это просто психологический трюк такой…Самовнушение называется. Просто хотела внушить себе, что вы мне хоть немного приятны. А… как давно ты тут стоишь?

– Достаточно, чтоб понять, что ты крепкий орешек, сестричка. И кто же тот несчастный, которого ты обманом заставила подвезти тебя до дома и проводить до комнаты?

Черт! Он и это слышал! Кошмар, какой кошмар! И как можно быть такой легкомысленной и рассказывать такие вещи дома? И что значит «Кто он»?

Я мысленно прокручиваю в голове разговор с Лиз. Ну, конечно, я просто не называла имя Ника. Я говорила «он», «он», но «им» может быть кто угодно! А это уже отлично, значит, немного мозгов у меня осталось. Сейчас главное не придавать этому событию много значения, и тогда есть шанс, что эта информация быстро вылетит из головы Макса.

– Так, никто. Забудь! Я все придумала. – Разворачиваюсь и иду к столу. С самым бесстрастным видом сажусь и начинаю жевать гречку. Я – стена! Я – камень! Я – крепкий орешек! Я в полной жопе!!!

Максим смотрит на мое блюдо с неприкрытым отвращением, а потом выдает:

– Тебе точно надо познакомиться с моими друзьями. Буэ… – И он уходит.

Я медленно выдыхаю, а руки предательски дрожат. Это ж надо, чуть не попалась!

Глава 4

Мой первый рабочий день!

Я прихожу к цветочному, как и было сказано, утром, но оказывается, что «утро» – понятие глубоко субъективное в нашем мире. Магазин открывается только с восьми, а я как дурочка уже восседаю на лавочке в семь.

Просто, решила подстраховаться, чтоб не опоздать и вышла пораньше. Денег на автобус все так же нет, на завтрак все те же макароны, а жизнь все та же – в «шоколадную» крошку. Еще и настрой панический. Вот, возьмет меня тетя Катя на работу, а дальше что? Я ведь не флорист, я едва ли смогу розы от пионов отличить. А про то, чтоб собрать из них композицию – и речи нет. Безусловно, хорошо, что мне дадут хоть шанс, но было бы обидно вылететь с работы в первый день. Поэтому я решаю, не ждать напрасно, и пока поизучать законы композиции, названия цветов и кого с кем совмещать, а что с чем разделять, в интернете.

Час проходит увлекательно-быстро, и вот уже передо мной возвышается тетя Катя, все в том же зеленом платье и с немного раскосыми глазами. Похоже, вчера все-таки состоялось семейное торжество. И, кажется, прошло оно более, чем бурно.

– Здравствуйте! – Я подскакиваю, едва не уронив телефон. – Вы вчера говорили, чтоб я пришла утром – я пришла! Я согласна на любую работу! Мне очень нужны деньги и срочно!

В подтверждении моих слов желудок болезненно сжимается, силясь переварить тяжелый завтрак. Перед глазами всплывают макароны, меня передергивает. Кажется, я еще долго не буду любить этих гастрономических насильников. Только бы скорее все наладилось, чтоб вновь вернуться к хлопьям с молоком или шоколадным шарикам. Я даже на овсянку согласна, если честно! Мир бы сейчас продала за овсяное блинчик и чай с лимоном.

– Привет, милая! Да-да, помню, конечно. Извини за мой вид, – она натягивает очки на глаза, – сама понимаешь. – Я киваю с умным видом: «Конечно, понимаю. Сама только недавно была на вашем месте». – Давно сидишь?

– Да, нет. Только пришла. – Конечно, лгу. А вы сказали бы, что как последняя дурочка вставали в шесть, и топали сюда не свет ни заря, хотя ведь можно догадаться, что все нормальные магазины в восемь открываются? Вот и я не сказала.

– Отлично, тогда не будем терять время. Пойдем.

Тетя Катя обходит свой магазинчик, отпирает дверь, подперев ее бедром, затем входит и приглашает меня.

Внутри не особо много места, зато очень уютно и прохладно. В воздухе витают заманчиво-вкусные цветочные ароматы, и если закрыть глаза, можно легко представить себя на каком-нибудь цветочном поле и почувствовать росу на босых ногах. А открыв, можно понять, что это вовсе не роса, а тетя Катя, которая брызгает себе в лицо из небольшого пульверизатора мятного цвета.

– Ты когда-нибудь работала в цветочном? – Спрашивает она, продолжая посылать себе на лицо миллион маленьких брызг.

– Никогда. – Тут решаю не врать, ибо попасться очень легко. Достаточно указать на любой цветок, который не роза, и спросить его название.

– Я так и думала. – Она ставит обратно пульверизатор на полочку, кладет сумочку на пол, а сама падает на стул. – Ну, ничего, это вовсе не сложно. Если будешь внимательно слушать, то через пару дней сможешь сама составлять букеты, не хуже меня.

– Здорово, обещаю сильно стараться. А что мне сегодня делать?

– Сегодня будешь лицом магазина, потому что, как ты видишь, – она обводит указательным пальцем в воздухе свое лицо, – официальный лик сегодня совсем не форме. Будешь встречать клиентов, расспрашивать, принимать заказы и передавать их мне. Я буду сидеть в подсобке, в холодильнике и составлять букеты. С деньгами работала? – Я киваю. – Замечательно. Тогда проблем не будет. – Она встает, берет сумку и открывает прозрачную дверь «холодильника», внутри которого множество пестрых цветов. – Сейчас бери в подсобке вазы с готовыми букетами и выставляй на витрину – их надо всучить первыми.

Я послушно иду и начинаю выполнять все указания. Переношу вазы с водой, расставляю перед витринным стеклом, пока тетя Катя выходит и поднимает «шторки», чтоб цветочный наконец-то официально открылся. Затем она уходит в подсобку, и больше не возвращается.

Я же, закончив с цветами, решаю немного облагородить сам магазинчик. Протираю пол, затем нахожу тряпку и средства для мытья окон и тоже нахожу правильное применение ему. Уж что-что, а убираться я умею. Опыт не пропьешь, как говорится.

Когда работы больше не остается, я сажусь на стул за прилавок, достаю телефон и просто пролистываю новости. Пишу Лизе сообщение с добрым утром, отправлю маме, где говорится, что у меня все хорошо, и что я жду ее звонка.

Первый клиент заходит в магазин со звоном колокольчиков ровно через полтора часа после открытия. Я тут же подскакиваю и лечу к нему, натянув свою самую широкую улыбку из своего арсенала. Против нее ему не устоять, я вам точно говорю!

– Доброе утро! Чем я могу вам помочь? Букет по какому случаю смотрите?

Дядечка средних лет, с седыми сальными волосами и очками «а-ля 80-е» отрешенно улыбается мне в ответ, окидывает взглядом магазин, прижав к себе потрепанный портфельчик и наконец-то произносит:

– Доброе утро. Да, мне бы букетик простенький. У коллеги день рождение, от всего коллектива подарить хотим. Но не дорогой, пожалуйста.

Я быстро соображаю, подвожу его к букетам на витрине и начинаю презентовать каждый, как новую модель автомобиля. Привожу ему миллион аргументов «за», тактично умалчиваю о «против», а в конце кидаю финальную фразу:

– … Любая была бы счастлива, получить этот букет! Я и сама бы от такого не отказалась! – И мило хихикаю. Дядечка кивает в ответ и кидает на выдохе: «Беру!»

Как только в мои руки ложатся купюры, а колокольчик звенит снова, оповещая об уходе, из «холодильника» показывается тетя Катя.

– Ты молодец! – Она радостно кивает. – Думаю, с тобой проблем не будет! Деньги за этот букет можешь забрать себе. Я его все равно списывать хотела.

– Не стоит…

– Бери-бери! А заодно, возьми из кассы еще немного и сбегай в магазин. Кажется, у меня началась вторая стадия похмелья «неконтролируемый жор».

Я улыбаюсь. Есть что-то такое в этой женщине, что не позволяет назвать ее «незнакомкой». Она просто тетя Катя – милейшая женщина и добрейшей души человек. И я безмерно благодарна ей за то, что не отказала мне в работе. Хотя у нее и выбора то не было. Судьба и слабый организм ее сына решили все за нас.

Мой первый день проходит даже слишком хорошо. Я не ждала такого. Откуда у меня этот напор, дар убеждения? Нет, я и раньше работала с людьми, но никогда мне не приходилось склонять их к чему-то. Я прямо-таки открыла в себе новую сторону! И она очень даже ничего! Самоуверенная, знающая свое дело Аня, мне весьма нравится! Вот если и дальше продолжать в таком духе, то тетя Катя не пожалеет, что взяла меня к себе. За сегодня мы продали девятнадцать букетов и еще три забронировали. Были и те, кто заходили, смотрели, но ничего не покупали, но все та же тетя Катя сказала, что это нормально. А продажи за сегодня просто чудо, как хороши.

А еще она сказала, что расчёт по неделям. И, в общем-то, меня это устраивает. Осталось как-то протянуть еще шесть дней на гречке и макаронах, и начнется нормальная жизнь. Кстати, что касается вырученных денег за первый проданный букет – я положила их в кассу. Не хотелось бы мне испортить впечатление о себе. Перетерплю, что тут осталось – то?

Домой иду вдохновленная, готовая на новые подвиги и даже горы свернуть, если потребуется. По пути разговариваю с Лизкой, чтобы не было скучно. Она, как всегда, ноет о том, какой у нее несносный брат и как-бы она хотела, что бы он вновь свалил, а я вернулась. Лиз знает, что я хочу этого не меньше, но сейчас не могу этого сделать. Возможно, позже…

Когда дохожу до дома, вдохновения заметно поубавилось. Накатила усталость после тяжелого дня, и я уже мысленно стояла под теплым душем.

БИП-БИП! БИП!

Автомобильный сигнал разрывает мои нежные грезы, я разворачиваюсь и вижу машину Ника и его за рулем. Нет, он не предлагает меня подвезти, ведь мы уже во дворе. Просто я стою у него на дороге, вот какая незадача. Мешаю тут добропорядочным людям ездить.

Ник взмахивает рукой в жесте: «Какого черта?». Я улыбаюсь, делаю шаг назад и складываюсь пополам в шуточном поклоне, взмахивая рукой. Не знаю, как реагирует он, потому что выпрямляюсь я только тогда, когда машина уже заезжает в гараж. Последние пару метров до дома оказываются непосильно тяжёлыми. Ноги набиваются ватой, да и руки не слушаются. Мозги работают едва-едва, и вся я уже почти сплю. На улице около девяти вечера, только смеркается, но даже это не остановит меня. Я. ХОЧУ.СПАТЬ.

Я захожу в дом и прямиком направляюсь к лестнице, как прямо передо мной вырастает Макс.

– Привет сестренка, снималась в фильме про зомби-апокалипсис? Хороший грим – круги под глазами очень реально выглядят.

– Добрый вечер, спокойной ночи, не называй меня сестренкой, пока. – Пытаюсь обойти его, но он явно резвее, чем я сейчас. Поднимаю глаза. – Какого черта?

– Ты нужна нам! – Его глаза ловят отражение света и поблескивают, а мои же закрываются.

– Как жаль, что это не взаимно. Разреши пройти?

– Не разрешаю. Да не будь же ты такой желейкой, пойдем! – Он хватает меня за руку и тащит через зал на кухню. А на кухне за барной стойкой сидит Ник, попивая сок. На столе лежат три огромных пакета с продуктами. На них и указывает Макс, едва не припевая: – Вот продукты – готовь!

– Что?! – От такой наглости у меня включился резерв моих жизненных сил. Усталость усталостью, но если кого-то чересчур дерзкого надо осадить, я всегда могу. – Это ты во мне кухарку увидел или что?

– Нет, но ты же девочка! Вас рожают для этого! Не готовить же нам с Ником, в конце концов.

– Почему нет? – Складываю руки на груди и вскидываю гордо подбородок.

– Не мужское это. Если я однажды начну готовить, то первым мои блюдом будут – «собственные яички в кляре». Ибо, зачем они мне нужны будут вообще после такого?

– Чертов сексист! – Восклицаю, не сумев сдержаться. – Приятного поедания собственных яичек.

Я разворачиваюсь, чтоб уйти, но Максим хватает меня за руку и останавливает.

– Ну, пожалуйста, систер! Ну, сил нет, как кушать хочу! Я уже столько дней еды нормальной не ел, мой желудок высох! Неужели тебе не жалко меня? – Он смешно выпячивает губу, прижимая мою руку к своей груди. Вот же жалкий актеришка!

– Нет. – Отрезаю я.

Ник за всем происходящим смотрит молча. С неприкрытым интересом, словно на петушиных боях сидит. Странный он вообще-то.

– Сестричка! – Максим лезет ко мне обниматься! Ну, это уже слишком!

– Ладно-ладно! – Я отпихиваю его. Направляю указательный палец на его подборок и выставляю условие: – Всего одного слово…

– Какое? – Недоумевает он.

– Волшебное, блин!

– Не понял.

– «Пожалуйста», идиот!

– А-а-а, – прозревает он с опозданием. – Пожалуйста!

Киваю одобрительно. Я быстренько научу их хорошим манерам.

– И этот пусть просит. – Указываю на Ника. А что? Должен же хоть кто-то перестать играть в игру «Не вижу. Не слышу. Не говорю». К тому же, есть у меня странное необоснованное желание задеть его. Любыми способами.

– Что? – Ник едва не поперхнулся соком. – Я тут при чем? Я даже кушать не буду!

– Да, скажи ты это слово, сложно что ли? – Макс решил поддержать меня. Или свой голодный желудок. Склоняюсь ко второму.

– Не буду я ничего говорить. Я в вашу песочницу не полезу, сами разбирайтесь.

– Да, карибский дух! Какие вы все упрямые! Я тут с голоду умираю, а вам лишь бы поупрямиться!

– Господи Боже… – Ник вздыхает. – Пожалуйста.

– Принято! – Я хлопаю в ладошки. – А продукты откуда? – Смотрю на Макса. – Украл?

– За кого ты меня принимаешь? – Строит весьма оскорбленное лицо.

– Купил? – Молчит. – А деньги откуда? Неужели работу нашел?

– Да, за кого ты меня принимаешь? Ник купил, чтоб мы с голоду не сдохли.

– Очень гуманно с его стороны. А теперь, свалите с кухни. Я хочу творить в одиночестве. Только на шикарные блюда не рассчитывайте, я не собираюсь тут вам прислуживать. Что приготовлю, то есть и будете. Поняли?

Максим кивает, Ник закатывает глаза. Они уходят. Я принимаюсь разбирать покупки и отмечаю, что ассортимент весьма не плох для того, что мог купить наглый парень избалованный блюдами в ресторанах. Никаких там лобстеров или оленины: куриное филе, колбаса, сыр (без плесени!), крупы, овсянка, чай, лимоны, молоко, масло и еще много-много продуктов, которые запросто обеспечат нам пару недель сытой жизни. Одобряю!

На вечер я решаю приготовить обыкновенную куриную лапшу. Быстро отвариваю мясо, делаю бульон, потом крошу морковь и лук и бросаю к мясу. Последним бросаю лапшу и немного зелени. Все в целом занимает у меня минут сорок, может немного больше. Зато когда суп готов, мой желудок скручивается в такой узел, что кажется мне камнем. На запах приходят парни.

Максим тут же плюхается на стол, брызгая слюной во все стороны, а Ник держится отстраненно: стоит прислонившись к дверному косяку.

– Мне можно не насыпать в тарелку, просто ставь сюда кастрюлю! – Макс ладошкой стучит по стулу, я осуждающей покачиваю головой и достаю три тарелки.

– Я же сказал, что не буду кушать. – Подает голос Макс, рассматривая тарелки.

– Да? – Я подхожу к кастрюле и зачерпываю половником парующий бульон. – Ну, сейчас вы говорите одно, через час – другое. Разве не в этом смысл ваших, парней, жизней? – Усмехаюсь. Просто шутка, правда.

Я ставлю тарелку перед Максом, и он без лишних прелюдий начинай хлебать так, что только за ушами и хрустит только. Похоже, реально голодным был. А ведь лапша еще кипяток! Всего минуту, как огонь выключила.

– Значит, нашей принцессе, какой-то парнишка знатно нервы потрепал. – Ник говорит с издевкой. Вполне в его стиле. – И кто же этот негодяй? Что он сделал?

На минуту я лечу в прошлое, в ту самую минуту, когда губы, которые я так любила целовать произносили очень унизительную для меня фразу:

– Ну, мы ведь ничего не обещали друг другу. Да, я говорил, что ты мне нравишься, но сегодня все изменилось. – Он пожимает плечами с глупой улыбкой на лице, потом уходит. Под руку с моей подругой. Той самой, о которой он говорил самые неприятные вещи, которые только довелось мне услышать.

Не то, что бы я любила его без памяти, но любила определенно. И какая разница, с какой степенью влюбленности разбивается твое сердце? Если оно разбивается, то никакие условности значения не имеют. Тебе просто больно и все.

Обида, давно похрапывавшая у меня на душе, просыпается и медленно вальяжной походкой пробирается к горлу, где оборачивается комом. Сглатываю.

– А можно мне еще? – Макс вручает мне пустую тарелку. – Божественно!

Я стою, не двигаясь. Либо еще не совсем вернулась по крупицам в свое настоящее, либо настолько устала, что даже мыслительные процессы затормозились. Я чувствую, как глаза заволакивает влагой, и начинаю быстро моргать. Еще не хватало расплакаться перед этими.

Но Ник замечает мою смену настроения и холодно ухмыляется.

– Я так и думал. Это так банально – после одного разочарования, грести всех под одни грабли.

– Да пошел ты! – Я с таким грохотом ставлю тарелку перед Максом, что он прикрывает лицо руками и подскакивает, опасаясь, что в случае если тарелка не выдержит, осколки могут ранить его.

– ОХ-РЕ-НЕ-ТЬ! – Выпаливает Макс, шумно выдохнув. – Вы чего это?

Я смотрю на него, потом на Ника. Да пошли они оба!

Быстрым шагом направляюсь прочь из кухни, намеренно задев плечом этого заносчивого типа, который даже не потрудился уйти с проема. Вот ведь засранец! Самый бестактный и бесчувственный человек, которого мне только довелось встретить! И как я смогла ему позволить вывести себя из равновесия? Да и история эта давно в прошлом! Вот у кого не было такой истории – то? Кому на пути не попадались козлы? Вот уж чертов Мерлин, блин!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю