Текст книги "Любовь в прямом эфире (СИ)"
Автор книги: Лия Султан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Глава 32
– Скажи мне, Эсми, почему нам всегда достается самая грязная работа? – спрашиваю сестру, которая сидит напротив и быстро чистит морковь. В сто раз быстрее, чем я. Но она повар, а мои руки предназначены для другого.
Эсми смеется, сдувает выбившуюся из-под платка прядь и говорит:
– Потому что мы всегда опаздывает и приходим, когда все хлебные места заняты. Никто не хочет чистить морковку.
– Ладно ты – повар. А я…у меня же руки из одного места.
– Не наговаривай на себя. Нормальные руки.
Перед нами стоит мешок моркови, пакет для мусора, куда мы скидываем очистки и большой таз с водой, куда мы бросаем овощи уже без кожуры. Все женщины в доме сегодня в платках. Обычно мы их надеваем в день самих поминок, но сегодня к нам пожаловала одна очень древняя, но уважаемая старушка-родственница, поэтому все дамы быстро подсуетились и покрыли головы.
Подготовка к завтрашнему большому мероприятию идет полным ходом. Мужчины – в основном наши братья – собираются резать барана. Раньше это делали старшие, но теперь вчерашние дети, которые затаив дыхания следили за действиями взрослых, сам дошли до того возраста, когда им можно самим принести в жертву животное. Тети на летней кухне готовят самсу, а наши младшие сестры занимаются созданием “пятмисов” – подносов со сладостями для женщин. Поднос визуально делится на две части. На каждую сторону кладут по свернутому в квадрат пакету и маленькой лепешке, добавляют орехи, сахар рафинад, печенье и конфеты. Чем больше шоколадных, тем лучше. Все должно быть поровну, чтобы никого не обидеть. В день поминок эти подносы кладут на столы перед женщинами, которые сами ничего оттуда не едят, а достают пакеты и складывают все, в том числе и выпечку, для домочадцев, обычно для детей и внуков. Помню, в детстве мы очень ждали бабушку и теть с назиров и потом объедались сладостями, потому что пакетов было много.
– Ну как там твой сосед? Не буянит? – спрашиваю сестру, которая недавно жаловалась на владельца лор-клиники, которая открылась рядом с ее магазином. Тот просверлил дыру в ее стене.
– Наглый, заносчивый медведь! – рявкает она. – Но вылечил мой тонзиллит.
– Что? – переспрашиваю я.
– Горло у меня болело. А он пришел извиниться. Говорит: “Приходите ко мне. Я вас вылечу бесплатно”. Ну я пошла, раз бесплатно. Села в кресло, а он достает какой-то шланг и машет им у меня перед глазами. Открывайте, говорит, рот. А я ему: “а это нам вообще как поможет?” А это оказывается камера. Он ее засунул и показал, что у меня там все в пробках. Короче, за три сеанса меня вылечил.
– Как хоть зовут твоего спасителя?
– Муслим.
– Магомаев? – издаю легкий смешок, который подхватывает Эсми.
– Это его кличка, – тихо хохочет она, чтобы не обратить на себя внимание.
– Соня, Соня! – к нам подбегает запыхавшаяся Жанна. Та самая врач, к которой я отправила в Льва в день нашего знакомства.
– Что? Что такое? – вытаращив глаза смотрю на нее.
– Через весь двор к тебе бежала, – она делает пару глубоких вдохов. – К тебе там мужчина пришел. Я подъехала, а он стоит у ворот, боится зайти. Я еще смотрю на него – лицо знакомое. Знаешь же сколько пациентов в день проходит. А он мне: “Жанна, я вас помню. Вы мне когда-то помогли”. И тут дошло до меня! Короче, к тебе пришел Лев.
– Лев? – из рук выпадают овощечистка и морковка.
Сердце бешено застучало и я приложила к нему ладонь, чтобы успокоить его. Сердце – предатель, сердце – слабак, сердце – магнит, который так и тянет ко Льву. Хоть я и сопротивляюсь. Встаю со стула, стряхиваю с себя пылинки и иду к калитке.
– Соня, стой! – кричит Эсми, хватая меня за руку. Я оборачиваюсь, а она улыбается. – Платок-то сними.
– А, точно!
– И волосы пригладь. Нет, давай лучше я.
Сестра убирает платок и поправляет мой хвост.
– Вот теперь иди, – благословляет она.
Открываю высокую металлическую калитку, выхожу на дорогу и гляжу по сторонам. Замечаю джип Льва, припаркованный у соседнего дома. Он тоже меня видит и выходит из машины. Я подхожу к нему и встаю на безопасном расстоянии. Господи, как же он хорош в темных джинсах, пуловере и кожаной куртке нараспашку.
– Привет, красавица! – его довольное, даже счастливое лицо ослепляет.
Но Соня – птица гордая. Скрещиваю руки на груди и вскидываю подбородок.
– Во-первых, как ты меня нашел? Во-вторых, зачем приехал?
– Я тоже рад тебя видеть, – усмехнувшись, он упирается бедрами о капот и зеркалит мою позу. – Как нашел? После того, как я облажался в прошлый раз, я сделал работу над ошибками и теперь знаю о тебе все, – многозначительная пауза будоражит, но я все еще держу себя в руках. – Второй вопрос. Ты трубку не берешь. Я звоню тебе уже второй час.
– Трубка? – задумываюсь я. – Блин, телефон в сумке, а сумка дома. Ну хорошо. Я бы перезвонила. В чем срочность?
– Соскучился, – пожимает плечами. – А ты?
– Нет, – вру и не краснею. Ничего, ему полезно будет.
– Врешь, – одаривает меня своей фирменной ухмылкой.
– И вообще, у нас так не принято. К незамужней девушке не должен приезжать мужчина, если он не представлен семье. Это, знаешь ли, уят (позор).
– Серьезно? – его густые брови взлетают вверх.
– Ага.
– Хорошо. Когда ты будешь дома? Поговорить надо.
– О чем?
– Ты подумала над моим предложением?
– Ох, Лева, – тяжело вздыхаю. – Это не место для переговоров. И нет, я еще ничего не решила.
Он отталкивается от капота, подходит вплотную и берет меня за руку. Не могу не смотреть на него, хоть и стараюсь. Но все во мне так и тянется к нему. Сопротивляется, все равно сдается.
– Значит, надежда еще есть, – второй рукой Лев заправляет за ухо прядь и я вздрагиваю от этого невинного жеста.
– Эй, Сонь. Помощь нужна, – голос старшего брата Анвара вмиг приводит в чувство.
Оба поворачиваем головы и видим, как у калитки собралось четверо воинственно настроенных восточных мужиков. На Анваре клеенчатый фартук, запачканный кровью барана. В мощной ладони – нож, с которого стекают багровые капли. Он проводит рукой по лицу, оставляя на нем красные следы. Остальные стоят с таким грозным видом, будто после бедного барашка возьмутся за Льва.
– Нет, я справлюсь, – метнув в братьев гневный взгляд, поворачиваю голову ко Льву.
– Вот видишь, – шиплю я.
– Ты думаешь я испугался? Я рос на районе в 90-е, Соня. – шепчет он и вдруг резко оставляет меня одну и идет к моим родственничкам. – Салам алейкум, мужики.
– Уалейкум ассалам, – отвечают слегка обескураженные братаны, когда Лев протягивает две руки в знак уважения, и здоровается поочередно с каждым. Даже с Анваром, которому приходится передать нож Равилю.
– Это Лев, мой…друг, – объясняю я, указывая на бывшего.
– А что ты его за воротами держишь? Проходи, Лев, – говорит Равиль.
– Мужики, рахмет, – благодарит Лева, – но я только с самолета. Надо было Софье кое-что передать.
– Да заходите, – машет рукой младшенький Рауль, – мы правда только барана зарезали. Посидим, познакомимся.
Ага, специально упомянул про барашка. Мол, читай между строк. Ну я им сейчас устрою!
– Ему правда надо ехать, – спасаю положение, хотя сама не хочу, чтобы он заходил. Тогда бы вся родня на него глазела. – Его дома ждет сын. Да, Лева?
– Все верно, Соня. Главное, я все тебе передал, – он пытается скрыть довольную улыбку, предназначенную только мне, а затем поворачивается к братьям. – Не буду мешать. Рад был познакомиться. Соня много о вас рассказывала.
– Заходи, если что, – басит Равиль.
– Обязательно, – обещает он, а потом обращается ко мне. – Соня.
Смотрю, как Лев садится в машину, захлопывает дверь, кивает мне и через минуту уезжает. Делаю глубокий вдох, резко разворачиваюсь и смотрю на пацанов с вызовом. Потом выхватываю нож у Равиля и тычу им в них.
– Вы-ы-ы! Что за шоу вы здесь устроили?
– Сонь, опусти нож, – нервно засмеялся Рауль, растопырив ладони.
– Какого фига, я вас спрашиваю? Еще бы голову барана притащили! – цежу сквозь зубы, чтобы старшие не услышали.
– Блин, это идея, – чешет затылок Анвар. – Надо было вытащить.
– Сонь, ну ты что, обиделась что ли? Ладно тебе, мы просто пошутили! Девчонки так переполошились, что к тебе мужик приехал, – оправдывался Равиль.
– Прости, Сонь, мы случайно проговорились, – слышу голос Жанки.
Вижу торчащие над забором головы Жанны, Эсми и Альфии. Скамейку они что ли притащили, чтобы встать?
– Мужик приехал, – повторяю взволнованно. – И что? Не вы ли говорили, что мне замуж пора? Продолжайте в том же духе, всех кандидатов распугаете!
– Так этот Лев – жених что ли? – хмурится главный герой перфоманса Анвар.
– А не скажу теперь, – сощурившись заявляю я. – Просто мужик.
Сжимая в кулаке нож, захожу во двор и иду в сад. Девочки виновато семенят за мной. Я хоть и выпустила пар, но продолжаю злится на всех, в том числе на себя.
Лев…кто ты мне сейчас?
Глава 33
Домой попадаю ближе к девяти уставшая и выжатая, как лимон. И вовсе не от того, что пришлось пахать. С момента приезда Льва я снова зациклилась на вопросе: “А может ли он подойти?” Даже мама с папой, которые подвозили меня домой заметили, что я какая-то тихая.
– Слышал, знакомый твой приходил. Тот, что машину тебе сделал, – как бы между прочим отец, говорит когда мы встали на светофоре.
Он повернулся ко мне полубоком и подмигнул. В тот момент, когда приехал Лев, родители были на рынке, докупали фрукты.
– Тогда ты слышал, какое шоу устроили все ваши дети, – развожу руками я. – Надо было еще голову барана на кол и походить с ней по улице.
Отец засмеялся и вернулся на исходную.
– Если это Лев, то он, наверное, не сильно испугался. А что нестандартные смотрины, да, Наташ? – обращается он к маме.
– Мальчики у меня еще получат, – отвечает она ему.
– Ой, мальчики! – передразниваю я ее. – Там двухметровые мужики, а детство все еще играет в одном месте.
Мама хихикнула, папа нажимает на газ, едва загорается зеленый.
– Так и что там за Лев такой? – не унимается батя.
– Да так, – пожимаю руками, – старый знакомый. Очень старый, я бы сказала.
Припадаю лбом к окну и смотрю на пролетающие огни ночного города. Папа понимает меня и включает любимое радио Ретро, где Шатунов поет про седую ночь…и только ей доверяю я.
Дома меня встречает похорошевший Кеша. Все эти дни он вел себя очень хорошо и ни разу не сбежал. Наверное, котик перенес сильнейший стресс и теперь будет тише воды ниже травы. Не хочется ему откинуть лапы в самом расцвете.
Переодеваюсь в домашнее, иду на кухню и глотаю таблетки, коих у меня несколько штук. Подношу к губам стакан с водой и вздрагиваю от звонка в дверь. Жидкость расплескивается и попадает на футболку. Но и это мелочи. Сердце вздрагивает от того, что я понимаю, кто ко мне пришел. Конечно, он. Кто же еще?
Еще один нетерпеливый звонок. Коленки дрожат, но я иду открывать. Все чувства вновь обостряются до предела. Слышу щелчок замка, нажимаю на ручку, толкаю тяжелую дверь и выхватываю в полутьме два голубых огонька.
– Поздно уже, – шепчу я, впуская его к себе.
– Прости. Не мог дождаться утра, – переступив порог, еще не разувается, а сканирует меня, мое настроение.
– Где сын? – сжимаю край консоли, ища в ней опору.
– Они с племянником у бабушки.
– Ясно.
Наблюдаю за тем, как он быстро снимает обувь и скидывает куртку. Один широкий шаг и вот уже заглядывает в мои глаза и поглаживает большим пальцем щеку, другой рукой обнимает за талию. Знаю, я слишком многое ему позволяю. Как там пела бабушкина любимая Валюша? “Сердце мое – не камень” и “Я не могу иначе”.
– Скажи, что скучала, – просит он тихо.
– Нет, – слежу за тем, как светлые брови сдвигаются к переносице.
– Врешь опять, – усмехается и палец с щеки перемещается на губы. Чуть раскрываю их и закрываю глаза.
А дальше все по новой…
Куда-то летит моя футболка, под которой нет бюстгальтера, и его пуловер. Осмелела настолько, что сама потянулась к ремню на его джинсах и сама же его расстегнула. Целуясь, как сумасшедшие, двигаемся в спальню и забываем включить свет.
– Ну скажи! – требует он, оказавшись надо мной.
– Нет! – стою на своем, за что получаю наказание, как провинившийся ребенок.
– Не признаешься? – выпытывает он, подняв мои руки и зафиксировав их над головой.
– НИ. ЗА. ЧТО, – смеюсь ему в лицо.
– Хорошо, тогда пеняй на себя, девочка.
И снова я слышу от него признания в любви, но сама молчу и прикусываю язык каждый раз, когда хочу кричать, что я тоже его люблю. Но меня все еще держит страх…будто все это не по настоящему и снова останется лишь миражом в пустыне. Вместо этого, я кусаю его плечи, царапаю его спину, целую его губы, выкрикиваю его имя, обнимаю за шею, притягиваю к себе, забываюсь в его крепких объятиях.
– Нет, не уходи, – возвращает меня в кровать, когда я собираюсь встать.
Лев заботливо укладывает меня рядом и кончиками пальцев проводит по позвоночнику. Сердце трепещет от того, что он помнит, как мне нравилась эта ласка. Я еще говорила, что если бы была кошечкой, то замурлыкала бы. Кошечка? Черт!
– А где мой кот? – чуть приподнявшись и посмотрев на Льва, интересуюсь я.
– Мя-я-яу, – бурчит он и мы вдвоем ищем его глазами.
Находим быстро, потому что горящие желтые очи в темноте способны довести до инфаркта.
– Господи! – выдыхает Лева.
Иннокентий царственно восседает на комоде и отчитывает нас как малолеток.
– Мяу! – говоря человеческим языком: “Срамота”.
– Если срамота, можешь не смотреть. Брысь отсюда! – сажусь на кровати и снова прикрываюсь одеялом.
– Мяу-у-у-у-у! – “Я говорил, что от этого двуногого одни неприятности. Ты мне не мать больше. Ты падшая женщина”.
– Чья бы корова мычала, Кеша. Каков сын, такая и мать. Все, давай шуруй на место!
Лев не выдерживает и прикрыв лицо широкими ладонями, трясется от смеха.
– Что ты ржешь? – ударяю его кулачком по груди.
– Прости, но ты просто так серьезно с ним всегда разговариваешь. Как будто он тебя понимает.
– Понимает. Коты самые умные животные. И по его интонациям я могу определить, в каком он настроении.
– По одному “Мяу”? – лыбится Лев.
– А знаешь, сколько оттенков может быть у одного “Мяу”. Есть протяжное “Мя-я-я-яу”, – начинаю жалобно тянуть букву “я”, пародируя Кешу. – Значит ему грустно или больно. Есть вот такое короткое и едкое “Мяу”. Это выражение недовольства, – с серьезным видом объясняю ему свою теорию.
– Ты сумасшедшая, – Лев тоже садится и начинает водить кончика носом по виску, вызывая во мне новое желание.
– Сонь, ты что-то решила? – низкий тихий голос ласкает слух, а теплое дыхание – кожу.
– Если я скажу тебе, что согласна, ты сделаешь все на моих условиях? – прикрыв веки шепчу я.
– Каких? – хмурится, вглядывается в лицо.
– Сдай сначала спермограмму, – твердо заявляю я. – Если твои товарищи – боевые – хорошо. Начнем работать. Если пороха в пороховницах нет, то не обижайся, я возьму молодого. Я сейчас не могу так рисковать, когда почти у цели.
Демонстративно отстраняется, кладет руки на согнутые колени. Губы становятся узкими, как нитка, кадык дергается, мускулы напряжены.
– Хорошо, – настроение меняется и сам Лев внезапно становится мягче. – Я сделаю, как ты хочешь. Все на твоих условиях. Для меня главное, чтобы ты была счастлива. Потому что я уже и так много чего сделал не так. Виновен по всем статьям.
– Снова потянуло философствовать, Лев Николаич?
– Нет. Просто…первое слово дороже второго, да, Соня?
– На что ты намекаешь? – склоняю голову на бок.
– Ты сказала, если все хорошо, возьмешь меня в доноры. А я уверен, что там, – быстро опускает и поднимает глаза, – все отлично.
– Допустим. Но даже если это случится и ты мне подойдешь, это ничего между нами не изменит, – кладу ладонь на грудь. – Ребенок будет моим. От тебя ничего не потребуется.
– Давай не будем забегать вперед.
– Ты сказал, что согласишься на мои условия.
– Поживем – увидим, – коротко бросает он.
Затем он молча встает и выходит из комнаты. Я сначала смотрю ему вслед, а потом плюхаюсь лицом в подушку и кричу не то от радости, не то от безумия.
Глава 34
По легенде для врача у меня появился мужчина, который может помочь мне стать матерью. Правда, лет ему уже много, но ведь попытка – не пытка. Анастасия Николаевна смеется и говорит, что бывают и старше. Главное, чтобы все хорошо работало. Выйдя из кабинета с направлением на анализы, ищу глазами Льва. Впервые вижу царя зверей таким растерянным. Сидит в уголочке, уткнувшись в телефон, а сам напряжен до предела. Я это чувствую.
– Вперед, мой друг, к подвигам! Можешь идти сдаваться, – намеренно говорю так, чтобы женщины в очереди нас слышали. Ничего не могу с собой поделать, но мне нравится его доводить и выводить на эмоции. Детский сад, но даже такая маленькая пакость приносит удовольствие.
– Еще громче скажи. Не все слышали, – грозно поднимается с кресла под хихиканье пациенток и идет за мной по коридору. – Ты специально это делаешь, да?
– Конечно, – отвечаю на ходу и смеюсь. – Мышка приручила Льва, чтобы лев не расслаблялся.
Поворачиваем направо и попадаем в темный закуток. Мужчина тут же хватает меня за локоть и одним резким движением прижимает к стене. Тело мгновенно реагирует на его жесткость и руки, что обнимают талию.
– Лев Николаич, я понимаю, четыре дня воздержания. Но не здесь же, – усмехаюсь ему в лицо.
– Какая же ты язва. Еще круче, чем была.
– Если что, здесь камера, – поднимаю глаза к потолку.
– Без проблем. Сегодня вечером. У тебя, – вздыхает нетерпеливо.
– Сегодня не могу. У меня эфир. И прочие дела.
– Какие? – спрашивает, прищурившись.
Поддаюсь вперед и шепчу на ухо:
– Тебе скажи, тоже захочешь.
Снова прилипаю к стене. Взор Левы сосредоточен на моих губах, он собирается еще что-то сказать, но тут открывается дверь, и в коридор выходит пожилая медсестра в светло-лиловой форме.
– Вы ко мне? – интересуется она, поправляя очки.
– Да-да, – уворачиваюсь и подхожу к ней с направлением. – Он на сдачу.
– Хорошо, – женщина забирает у меня бумагу и обращается ко Льву. – Проходите, мужчина.
Сначала она вносит его данные в журнал, потом встает, берет из ящика стерильную прозрачную баночку с белой наклейкой и пишет на ней код.
– Идемте, – строго велит она, и Лев, как послушный мальчик следует за ней.
Сотрудница открывает небольшой кабинет, где стоит диван и низкий журнальный столик, а на стене висит телевизор. На окнах плотные жалюзи.
– Так, журналы, если надо, – показывает медсестра рукой. – Пульт. В телевизор уже все встроено. Как закончите, занесете в кабинет.
Я стою в дверях и еле сдерживаю смех, глядя на пунцового Льва. У него лбу даже выступили капельки пота от волнения.
– Левушка, ты не теряйся. Если все хорошо будет, потом повторишь на бис, – добиваю его, держась из последних сил.
– Смейся, Сонечка, – угрожающе произносит он. – Только знай, что я буду о тебе думать в этот момент.
Пока я придумываю ответ, он скрывается за дверью. Злюсь, что последнее слово было все-таки за ним.
Через полчаса выходим из клиники и каждый идем к своим автомобилям. Их мы по “счастливой" случайности припарковали рядом. Открываю дверь своего “рафика” и на прощание оборачиваюсь ко Льву.
– Результаты узнаем завтра. Я позвоню, – деловито сообщаю бывшему.
Сильный порыв октябрьского ветра растрепал мои волосы и они упали на лицо. Лев вскидывает руку в воздух и убирает локоны. Замираю на несколько секунд, разучившись дышать. А он смотрит на меня так, словно заглядывает в душу, взрывает там все и вытаскивает на поверхность тайные желания.
– Так ты занята сегодня? – переспрашивает осторожно.
– Очень, – заверяю его, пытаясь унять дрожь.
– Мот про тебя спрашивал. Как дела, как кот?
Нас разделяет черная дверь машины, в которую я вцепилась до боли в суставах.
– Да. Передай ему “привет”. Я помню, что обещала пригласить его в гости.
– И когда? – хрипло спрашивает, опаляя дыханием.
– Как только, так сразу. Устроит ответ, – нервно сглатываю.
– Вполне.
После этих слов Лев касается губами моих губ, а я от неожиданности округляю глаза и еще сильнее сжимаю пресловутую дверь. Он считывает мое состояние, знает, за какие веревочки тянуть куклу. И черт возьми, я не хочу ему поддаваться, но это сильнее меня.
– Может все-таки сегодня?
– Нет, – нахожу в себе сил настоять на своем.
– Жаль, – вздыхает наигранно и идет к своему джипу.
Я быстро запрыгиваю в машину, бросаю сумку на пассажирское кресло и опускаю зеркало. И смотрит на меня прежняя Соня, но в ее глазах пылает нечто новое. Говорю себе, что надо остановиться, но наступаю на те же грабли. Каждый раз, когда Лев целует меня, я погружаюсь в море, которое хочет меня утопить. Каждый раз, когда говорит любви, я чувствую себя живой. А когда ласкает – схожу с ума.
Но он еще ни разу не услышал от меня признания в любви. Потому что если я скажу ему об этом, это снова причинит мне боль.
На работе получается абстрагироваться от проблем и сфокусироваться на важном. Все стоят на ушах из-за новости о смерти жены бывшего министра. По предварительной информации, он забил ее до смерти в ВИП-зале ресторана своей семьи. Журналистов в столице ориентирую на прямой эфир. В нашем городе записываем подруг погибшей, которые, оказывается знали о том, что богатый муж не раз поднимал руку на супругу. Со всеми этими делами забываю даже пообедать. А в районе двух часов звонит внутренний телефон. Булочка, то есть охранник дядя Булат говорит:
– Сонечка, привет. Тут девушка пришла, тебя спрашивает. Говорит, срочно.
– Кто такая, Булат-ага?
– Сейчас, – отвечает он и обращается к посетительнице, – Спрашивает, как зовут? Ага, хорошо. Сонь, ее зовут Алиса Захарова.
Сердце падает со скалы и ударяется об острые камни. Алиса Захарова. Старшая дочь Льва.
***
В этой главе речь идет о реальном преступлении, произошедшем в Астане в ноябре этого года. Жертвой своего мужа стала очень красивая женщина Салтанат Нукенова. Если вы хотите узнать об этом деле поподробнее посмотрите в Ютьюбе сюжет под названием «Для нас он изверг, для нас он убийца» на телеканале КТК.
