Текст книги "Любовь в прямом эфире (СИ)"

Автор книги: Лия Султан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 28

Лев

Соня встала из-за стола и прошла за Львом в комнату. Говорить пришлось шепотом, чтобы Матвей не услышал их разборок.

– Это как понимать? Зачем ты меня к себе привез? – зашипела злая Софья.

– Ты заснула, я пытался тебя разбудить, но ты вообще никак не реагировала, – еле слышно “кричал” Лев.

– Надо было будить до конца! – сощурившись, пробубнила она.

– Серьезно? И как? Ты уже бредила!

– Что значит “бредила”?

–”Ребята, где тексты?”, “Кеша, стыдно за твое блядство”, – передразнил ее Лев.

Соня чертыхнулась и сложила руки на груди.

– Допустим. Но мог бы и в моей квартире меня оставить. Ты же знаешь, где ключи!

– Да? Чтобы ты потом орала, что я рылся в твоих вещах?

– А ничего, что ты меня раздел?

– Я не смотрел, если ты этого боишься. Сначала надел футболку, потом..

– Избавь меня от подробностей, – девушка подняла вверх ладонь, остановив мужчину.

– Не обижайся, – прошептал он. – Мне стало жаль тебя, ты вымоталась, стрессанула.

– И что? Это не повод.

В комнату постучался Матвей и, приоткрыв дверь, просунул голову в щель.

– Прости, пап. Я забыл, что нам сегодня надо к одиннадцати. У нас сегодня урок на природе.

Лев посмотрел на наручные часы.

– Так, сейчас десять. У тебя полчаса на сборы. Довезу вас с Ваней до школы.

– А Соня? – улыбаясь, спросил Матвей.

– Соня поедет с нами, а потом мы заберем ее кота.

– Круто! – обрадовался мальчик. – А может, я лучше с вами за котом? А ты скажешь, что я болею.

Лев хотел возразить, но Соня опередила:

– Матвей, я обязательно вас познакомлю с Кешей, но он пока очень слабый. И школу нельзя прогуливать.

– Правда познакомишь? – с надеждой переспросил школьник, став в этот момент обычным ребенком.

– Конечно. Он любит детей. Окрепнет, и мы пригласим тебя в гости.

– Честно? – глаза мальчишки загорелись.

– Честно, – мягко ответила Софья. – Я никогда не вру.

– Так не бывает! – рассмеялся мальчик.

– Еще как бывает. Я всегда все говорю в лицо, да, Лев Николаич?

Лев на несколько секунд завис, наблюдая за ними. Мот видел ее впервые, но быстро нашел с ней общий язык. И это казалось ему удивительным, потому что обычно он не любил контактировать с незнакомцами.

Но Соня…она просто такая, что в нее невозможно не влюбиться.

– Па-ап? – услышал он голос сына. – Ты что нас не слышишь?

– Слышу-слышу. Ты давай, собирайся.

За пять минут до выхода в квартире Льва и Матвея раздался звонок. Соня в этот момент разговаривала по телефону, а когда вышла то наткнулась на Ивана. А вот сестра Льва – Юлия, державшая за руку маленькую девочку, при виде Софьи расплылась в улыбке.

– Ой, здравствуйте! Вы, наверное, Софья? Я вас сразу узнала! Лев о вас так много рассказывал, – она выпустила ладошку дочки и подала ее Соне. – Вы еще красивее в жизни. А я Юля, сестра.

– Очень приятно. Та самая сестра, которую он искал? – спросила Соня, улыбнувшись. Лев стоял рядом и сиял, как гирлянда несмотря на тихий скандал, который они устроили.

– Да, – засмеялась она. – Это же вы ему помогли? Он рассказывал. Спасибо вам большое! А я тогда была беременна Ванечкой. А теперь вот опять в декрете с Настей.

Софья опустила глаза и посмотрела на девочку в джинсах, розовой кофточке и легкой ветровки. Она прижимала к груди куклу.

– Пливет! – помахала она.

– Мы решили Ваню проводить в школу, а потом пойдем гулять.

– Здорово, – Соня села на корточки прямо напротив Насти и протянула ей руку. – Приятно познакомится! Какая красивая у тебя куколка!

– Это Балби!

– Ух ты! Барби! У меня в детстве тоже такая была. Я назвала ее Роксаной.

– Странное имя для игрушки, – хмыкнул Лев, а Соня стрельнула в него многозначительным взглядом.

– Это в честь Роксаны Бабаян. Ничего ты не понимаешь, – цокнула она.

– Это дядя Лева подалил, – Настя показала пальчиком на мужчину и ее сладкий лепет на минуту примирил Соню и Льва.

От него не укрылось то, как Софья смотрела на племянницу, с каким восторгом с ней разговаривала и в конце, уже на выходе из дома, даже погладила по голове. Он видел в ней свет, освещающий все вокруг.

***

– И долго ты будешь молчать? – спросил Лев, когда они с Софьей подъезжали к ветеринарной клинике. Мужчина перенес все дела на вторую половину дня, чтобы отвезти детей в школу и подольше побыть рядом с Соней.

– Долго. Ты поставил меня в неловкое положение перед сыном.

– Почему?

– Ты знаешь, очень странно, что он так спокойно отреагировал на чужую тетку в квартире. Или я не первая, кто у тебя остается ночевать?

– Первая, – усмехнулся он. – Я никого не водил и не вожу домой. И у меня никого нет. Кроме тебя, конечно.

– Да? Тогда почему он так легко это воспринял?

– Просто он очень своеобразный. С ним очень легко, он рассудительный и спокойный. Иногда мне кажется, что он старик в детском теле.

– У тебя правда замечательный мальчик, – смягчилась Соня.

Они подъехали к клинике, и оба вышли из машины. И хотя Софья заверила, что справится сама, Лев все равно пошел с ней.

Соня сияла от радости, когда взяла своего питомца на руки и неустанно благодарила врача. Доктор передала Льву назначение и попросила прийти через неделю на повторный осмотр.

Соня вместе с Кешей устроились на заднем сидении. Лев планировал отвезти их домой, а затем поехать на работу.

По дороге у Сони начал пищать смартфон и она одной рукой придерживала своего британца, а другой набирала сообщения.

– Потеряли тебя? – поинтересовался Лев.

– Можно и так сказать, – отозвалась она, положив телефон рядом с собой.

Вести диалог с ним она не хотела.

На подъезде к дому кот начал нервничать и его мяуканье было похоже на плач. Врач объяснила, что такое тоже может быть. Соня и гладила его, и успокаивала, а когда Лев остановился у ее подъезда, она быстро выскочила из машины со словами:

– Спасибо за помощь.

Лев недоуменно смотрел, как она заходит в подъезд. И что это было? Ни “пока, ни “до встречи”. Даже как-то обидно стало.

В салоне запищал телефон, сигнализируя о нескольких сообщениях. У Льва стоял другой звук на входящих, поэтому он понял, что Соня не заметила, как ее телефон упал под сидение.

Мужчина нащупал мобильный, включил дисплей и увидел поток сообщений от некой “Жазиры “Мать и дитя”. Пароля на телефон не было и Лев провел по экрану пальцем. Он тут же попал в переписку с женщиной.

“Соня, вот еще наши новенькие. Очень хорошие образцы, а главное– свеженькие”.

И пошли файлы в PDF под странными названиями. Лев открыл один из них и его глаза полезли на лоб.

“Код донора. Детская фотография из 90-х, далее пункты: национальность, год рождения, группа крови, цвет глаз, цвет волос, размер обуви”.

Далее снова писала Жазира.

“Анастасия Николаевна сказала, что у вас есть месяц, поэтому вы пока посмотрите эти анкеты. Может, в ближайшее время еще кого-нибудь вам подыщем”.

Он сорвался с места как ошпаренный, и через несколько минут уже звонил в ее дверь.

Глава 29

Софья

Устроив Кешу на его любимом мягком лежаке, сажусь на диван перевести дух. И чего я сбежала от Льва как трусливая мышь? Разозлилась, конечно, что он привез меня не туда, но ведь человек все два дня для нее старался, возился с ней и котом, которого не особо жалует, даже закрыл все счета в больнице.

А еще из головы не выходил его сын – своеобразный, добрый, искренний. Смотря на Матвея, я видела в нем только Льва и не находила ничего общего с сестрой и матерью. Последнюю я встречала только раз и постепенно ее образ выветрился из головы. К счастью.

Настойчивый и долгий звонок в дверь взбудоражил даже притихшего Иннокентия, который после больницы спокойно возлежал на коронном месте и был просто счастлив, что не помер, а вернулся в родные стены.

Открываю дверь и сталкиваюсь со странным, почти безумным взором Льва. Тяжело дышит, будто стометровку пробежал.

– Что, Лева, старость – не радость? – не могу удержаться от сарказма.

– Я принес твой телефон, – он заходит без приглашения и кладет мой мобильный на консоль в прихожей. – Ты уронила. И дыхалка у меня в норме.

– Блин, правда уронила. Маша-растеряша. Спасибо.

Лев все еще буравит меня изучающим взглядом, будто хочет что-то предъявить.

– Я так понимаю, это еще не все, – сощурившись, спрашиваю я.

– Не все. Тебе все время пишет Жазира. Мать и дитя, – на этих словах брови ползут сначала вверх, а потом на полпути останавливаются и решают сойтись к переносице.

– ТЫ. ЧИТАЛ. МОЮ. ПЕРЕПИСКУ? – шиплю я, как змея и иду прямиком на него.

– У тебя не стоит пароль, – он пятится назад и выглядит это так, словно Мышь терроризирует Льва.

– ЧТО.ТЫ. ВИДЕЛ? – припираю бывшего к стене и тычу указательным пальцем в грудь.

– Все, – выдохнул он и покраснел.

– Блядь, – ругаюсь я и разворачиваюсь на носочках. Стою спиной к мужчине, пытаясь потушить злость и унять дрожь. Он видел то, чего не должен был увидеть. Жазира должна была прислать анкеты доноров спермы. Это значит, он теперь знает мою тайну.

– Сонь, – Лев обнимает меня за плечи, но я сопротивляюсь.

– Нет, не надо. Прошу тебя.

– Сонечка, – повторяет Лев настойчиво.

Он настырный, не сдается и все-таки делает по-своему и прижимает меня спиной к своей груди. Проклятые гормоны опять сбивают всем мои заводские настройки и я не могу сдержать слез. Врач предупреждала и о перепадах настроения, и об утомляемости, и даже о влечении. Но я не думала, что меня накроет разом. И вот я стою в объятиях Льва. Его сильные руки оплетают, держат, запускают в теле необратимые процессы. А потом он одним махом разворачивает меня к себе и прислоняется лбом к моему лбу.

– Зачем тебе донор? – спрашивает на надрыве.

– Разве не понятно? – с вызовом бросаю я. – Ты же умный. Сложи два плюс два.

Не дожидаясь ответа, продолжаю. – Я собираюсь стать мамой. Я хочу ребенка.

– От чужого незнакомого мужчины?

– И что? Это просто биоматериал. Добрый человек, который за определенное вознаграждение осчастливит меня и других женщин.

– Зачатие без души и любви? Ты в этом уверена?

– А тебе какое дело? – отталкиваю его. – У меня уже было зачатие и с душой, и по любви! И что? Получилось у меня? Ты видишь здесь девочку или мальчика возраста твоего сына?

– Нет, – говорит сдавленно, понимая, к чему я клоню.

А у меня уже снесены к чертям все стоп-краны и теперь я буду делать больно, даже если не хочу этого.

– Ты помнишь, что мне сказала твоя жена в ресторане? Помнишь? Ну что ты молчишь?

У меня эти слова потом эхом звучали в голове! – прикладываю ладонь к виску. – “Желаю тебе и твоему выродку сдохнуть”! Она-то родила и у тебя замечательный, добрый, светлый ребенок, которого, к счастью, не коснулась вся эта грязь. А у меня нет никого кроме кота! И это черт возьми так несправедливо. Потому что я тоже хотела малыша от любимого мужчины. Но я не смогла его сохранить!

Я уже кричу дурниной, а Лев молча меня слушает, дает выговориться. На нем лица нет, потому что горькая правда ранит больнее всего.

– Ты спрашиваешь, зачем мне донор? Да потому что, Лева, я не могу сама, – развожу руки в стороны и рублю дальше. – Да, представляешь, я практически бесплодна. И мне поможет только медицина. И я уже смирилась со всем, научилась справляться сама с этой болью. Если это единственный вариант, то я сделаю это. И мне не нужно ничье одобрение, чтобы взять донорскую сперму. Тем более твое!

Лев не ждет конца моей тирады, а через силу обнимает и держит крепко-крепко, блокируя все пути к отступлению. Я колочу его кулаками по спине, а ему хоть бы хны.

– Отпусти меня, Лева. Отпусти, – задыхаюсь я.

– Тише, тише, Сонечка.

– Я сейчас ударю тебя, – тихо угрожаю.

– Ударь. Я заслужил. От первого слова до последнего, – его теплое дыхание щекочет и успокаивает.

Я перестаю драться и цепляюсь пальцами за рубашку, чувствую, как напряжены его спина и руки. Поняв, что я почти успокоилась, Лев ослабляет хватку, смотрит в мокрые глаза, приглаживает растрепанные волосы и пальцами касается щеки. Я же все также стою, вцепившись голубую ткань до хруста.

– Ты во всем права, – мое лицо теперь в его ладонях. – А я идиот, что допустил такой исход, а потом просрал шесть лет. Но я тебе скажу сейчас и повторю столько, сколько нужно. Я любил тебя тогда, и я люблю тебя до сих пор.

И в следующую секунду Лев целует меня сначала страстно и безумно, а затем мучительно нежно. Этот поцелуй не похож на тот, первый, после нашей случайной встречи в коридоре телецентра. Сейчас я разделяю с ним одну боль на двоих, горечь нашей общей утраты и потерянное время, которое уже не вернешь.

Он признался, что любит меня. И я его люблю. Но не признаюсь в этом.

Сейчас я хочу того же, что и он. Забыться и утонуть в бешеных эмоциях и страсти. Она больше не поддается контролю, как и я…

Ладони Льва проскальзывают под блузку, гладят, ласкают, мнут, сводят с ума. Я послушно поднимаю руки, он быстро снимает ее с меня и отбрасывает в сторону. Дрожащими от желания пальцами расстегиваю пуговицы на его рубашке. И когда она тоже оказывается на полу, Лев рычит, а я постанываю от предвкушения. Хочу снова обнимать и целовать его, сплетать наши пальцы, таять от прикосновений и горячих поцелуев, прожить эту запоздалую близость.

Об остальном я подумаю после.

Глава 30

Почему я не могла быть близка ни с кем, кроме Льва? Восемь лет – большой срок. За это время я бы вышла замуж, родила. Может, даже двоих. Психолог сказал, что я эмоционально привязана к первому мужчине, которого не просто любила, но и которой запустил в моем теле естественные процессы. До Льва меня трогал лишь насильник. После Льва – никто. Я просто не представляла ни рядом с собой, ни в себе другого. Говорят, такое бывает со вдовами, которые до самой своей смерти хранят верность мужьям. Но чтобы девушка после двух месяцев отношений так влюбилась, что никого к себе больше подпускала, – случай нестандартный. Но и такое бывает. Как объяснил психолог, я интересный, многогранный человек, в котором занимательно ковыряться. Главное – не сумасшедшая, уже легче.

Хотя, как на это посмотреть, ведь минуту назад в объятиях Льва я была близка к помешательству. Кричала, молила, стонала, подгоняла, извивалась и таяла под его очень чутким руководством одного хищника.

Но это уже была не тридцатилетняя Софья, а циничная Сонька, которая хотела взять от этого мужчины все, что он может дать. И он, конечно, дал. Лев вновь то рычал, как царь зверей, то шептал на ухо о любви, прощении и искуплении. А я смотрела на него затуманенным взором и боролась с собой, чтобы только не сказать ему три главных слова. Не сейчас.

Когда мы оба получили то, чего хотели, – взлетели и упали вместе – я собиралась отстраниться, но Лев перехватил инициативу и своей огромной лапой пригвоздил меня к себе. И вот теперь моя голова лежит на его плече. Он гладит мои волосы, пропуская их через длинные пальцы. Мне и самой очень хочется положить ладонь на его грудь, но я держусь и выгляжу нелепо, потому что не знаю, куда деть руки. Не придумав ничего получше, натягиваю на себя одеяло, прикрывая грудь. Лев смеется:

– Что я там не видел?

– Лучше тебе не знать, – глухо отзываюсь я.

– По-моему там все прекрасно, – не унимается Лев, и я бросаю на него гневный взгляд.

– Это была разовая акция, Лев Николаич. Спасибо, конечно, но тебе пора на работу, – сажусь на кровати, прикрывшись плотной тканью.

– Я уже сказал, что меня сегодня не будет, – Лев поворачивается на бок и подпирает голову ладонью.

– Только я не предлагаю тебе остаться на чай.

– Зачем чай? Есть другие способы провести время, – нагло подмигивает мне.

– У меня в зале больной кот, – показываю рукой на дверь.

– Да, точно. Кот, – обреченно вздыхает бывший.

Я хочу встать с кровати, но Лев ловит Мышку за запястье, и за какую-то ничтожную долю секунды я снова оказываюсь под ним.

– Попалась! – улыбается он.

– Тебе правда пора. Кеша хоть и слабый, но ботинки твои найдет с закрытыми глазами, – предупреждаю я.

– Кеша – мужик. Он помнит добрые дела. И потом я держал его на руках. Мы считай породнились.

Лев заскользил по мне взглядом, отчего лицо вмиг вспыхнуло слабым румянцем, а глаза сощурились в ожидании подвоха.

– Что ты хочешь? – спрашиваю серьезно и мужчина сокращает расстояние между нами.

– Тебя, – шепчет в губы и снова целует.

А дальше все снова как в тумане. Надо всерьез задуматься о смене гормональных, которые вызывают во мне очень сильное желание. Еще пара таких фокусов от моего организма, и Лев у меня пропишется, потому как мы уже переступили черту, разделяющую наши разборки и постель. И в постели у нас получается ладить намного лучше.

– Я в душ, – сбегаю прежде, чем он снова заграбастает меня своими львиными лапами.

Забегаю в ванную, поворачиваю замок на двери и смотрю на себя в зеркале. Опухшие губы, взлохмаченные волосы, довольный блеск в глазах, а внутри бабочки не просто порхают, а истерично взмахивают крылышками, требуя продолжения банкета. Ага, разбежались. У меня с возвращением Льва такие эмоциональные качели, что уже страшно. В одну минуту я ору и плачу, в другую отдаюсь ему без боя. Наверное, в психологии и этому найдется объяснение.

Привожу себя в порядок и выйдя в коридор сталкиваюсь с бывшим…как он есть, то есть как мать родила. Я вмиг становлюсь пунцовой и еще раз убеждаюсь в расхожем мнении, насколько все-таки некоторых мужчин украшает возраст. Лев – живое тому подтверждение. Считав мою реакцию, он довольно хмыкает и скрывается за дверью.

Я захожу в зал и проверяю Иннокентия. Котик, почуяв хозяйку, открывает глаза и смотрит с осуждением:

– Му-у-ур, – жалуется он, что в переводе на человеческий значит “Нифига себе ты орешь, мать! Меня не стесняешься, хоть соседей пожалей”.

– Прости, Кеша, мать твоя сегодня согрешила, – признаюсь я и опускаюсь на пол, прислонившись спиной к дивану и вытянув ноги.

Питомец взирает на падшую женщину снисходительно. Вроде не осуждает, но недовольство выражает.

– М-я-я-яу-у, – распевается Кешка, обвиняя в том, что у меня ни стыда ни совести. “Гони двуного” – читаю в его фырканье.

– Он если что жизнь тебе спас! – защищаю я Льва. – А ты у меня еще получишь за то, что жрешь всякую каку.

Кеша встает на лапы и переходит с лежака на мои колени. Мурлычет, требует ласки, подставляет чувствительные зоны для того, чтобы я их погладила и почесала.

– Я хотел спросить, – поворачиваю голову на голос и вижу Льва в дверях. Чистенький, свеженький и даже издалека вкусно пахнущий.

– Спрашивай, – киваю я.

– А у тебя есть какой-то другой вариант? – он делает глубокий вдох. – Или возможность обойтись без постороннего мужика?

– Только непорочное зачатие, – с серьезным видом заявляю ему.

– А если порочное? – привалившись к косяку, он прячет руки в карманах брюк.

– О-о-о нет, – усмехаюсь. – Если бы можно было, я бы уже давно нашла себе мужика для здоровья и для зачатия, и не парилась.

Смотрю, как темнеет его взгляд от этих слов.

– Но увы, – добавляю чуть тише.

– А если я буду донором?

Молчу несколько секунд, а потом взрываюсь хохотом. Кот вздрагивает от демонического смеха хозяйки и спрыгивает на пол.

– Тебя не возьмут. Ты старый. Донорами теперь могут быть только дети 90-х. А твое семя, прости за правду-матку, может и не выстрелить.

– А чисто гипотетически? Как твой…мужчина?

Встаю с пола и прожигаю его насквозь. Идем навстречу друг другу и встречаемся посередине зала.

– Зачем это тебе? У тебя же есть дети, – не прерывая зрительный контакт, спрашиваю.

– Хочу помочь любимой женщине, – пожимает он плечами.

– Давай без этого. За секс спасибо, с остальным я сама разберусь.

– Все-таки подумай. У меня хорошие гены, – уголок рта ползет вверх.

– Давай не будем усложнять. У меня есть план, и твой биоматериал туда не входит.

Лев берет меня за руку и теперь смотрит серьезно.

– Я уезжаю в командировку до конца следующей недели. Атырау, Астана. Отдохнешь от меня и подумаешь. Если что я готов.

– Ты-то может и готов. А вот твои мальчики – не уверена.

И вновь он запрокидывает голову и смеется, а я понимаю, что до невозможности усложнила себе жизнь.

Глава 31

Даже в его отсутствие я чувствую, что он рядом. И хотя он пишет только по утрам и вечерам: “Доброе утро, Хорошего дня”, “Спокойной ночи” и “Сладких снов”, мне кажется, за мной наблюдают. Или это мания преследования разыгралась. Я же сама не пишу. Во-первых, гордость. Во – вторых, понимаю, что очень занят. И вообще, он просил подумать. И я думаю. Все, что я делаю – это работаю, ухаживаю за Кешей и думаю, думаю, думаю. Кажется, у меня скоро взорвется мозг. Поэтому в выходной я собираю экстренный Женсовет, чтобы обсудить сложившуюся нестандартную ситуацию и возможные пути выхода из нее.

Встречаемся в кафе на завтрак, так как потом у каждой мамочки день расписан по минутам. Кризисы случались у каждой и доходило до полной пятой точки, но девочки умудрились все преодолеть и выйти из нее с наименьшими потерями. Теперь же я зажата как пятак между булками и ищу поддержки или совета.

– Давай немного отмотаем назад, – просит Айлин с серьезным видом. – Ты сказала, что у вас было. Один раз?

– Ну-у-у, – тяну я последнюю букву, как моя коллега Динка. – Не совсем.

– Ах ты ж шалунья, – подруга бьет по столу ладонью.

– И все-таки она сдалась, – мечтательно вздыхает Диана.

– Я на гормонах! – оправдываюсь я. – Это они виноваты!

– Ага, на гормонах она. Ты уже год на них и что-то я не слышала от тебя вот такого.

Я так и думала, что Ай будет настроена скептически, а Ди все же мягче.

– Значит, что мы имеем, – Диана показывает пятерню и начинает загибать пальцы. – Машину починил. Раз. От наркоманов спас. Два. Хотел поменять тебе пробки. Три.

– С пробками все было нормально, – вставляю я.

– Не важно. Продолжим. Засыпал тебя цветами. Четыре. И спас кота. Пять, – Ди размахивает нами растопыренной ладонью. – Пять! Он набирает очки в моих глазах.

– Но брать его материал слишком рискованно, – считает Айлин. – Это опасное дежа-вю, те же грабли и что там еще говорят в таких случаях?

– Вообще не факт, что он еще подойдет. Донорами могут быть мужчины до 34. Старше – только если это муж, друг, знакомый, с которым ты договорилась. И то, все зависит от его здоровья и качества его живчиков, – объясняю я.

– Как все-таки интересно устроен человек, – философствует Диана. – А если ваша встреча не случайна?

– В каком смысле? – хмурится другая подруга.

– Если Вселенная вас соединила для какой-то цели? Может, чтобы все исправить? Чтобы привести в этот мир нового человека? Или двух? – рассуждает наша нежная, милая, бесхитростная маленькая женщина. – Ну вот смотри, мы с Айлин вышли замуж очень рано и по большой любви. В этих браках родились дети, и мы были счастливы до определенного момента. А потом в системе произошел сбой. И в самые ужасные моменты она, – Диана показывает на Айлин, – встречает своего замечательного врача, а я – своего Великого и ужасного. Судьба!

Это правда. Я еще сокрушалась, как у них получилось отпустить и забыть, и почему не получается у меня? Теперь они дружат семьями, а бывшие мужья давно отправлены в отставку.

– Хорошо, – киваю я. – По твоей логике я тоже должна была кого-то встретить в момент лютейшего звездеца. Где мой доктор?

– Видимо, у тебя другая судьба. У вас со Львом изначально был сбой в системе. А теперь пришло время ее чинить и перезапускать. Я не говорю, что надо соглашаться на его предложение. Это только тебе решать, потому что тело твое и матка твоя. Но ребенок у тебя обязательно будет.

– Кто-то в декрете пересмотрел блогерш инстаграма, – посмеивается Айлин.

– Ты погляди на нее, – Диана указывает на меня рукой. – Она же все еще его любит. Любишь?

Девочки пристально смотрят на меня и ждут ответа. Все эти дни я искала ответы в себе, находила, перечеркивала, пыталась отменить, закопать, утопить. И вроде бы я должна ненавидеть за прошлое, но не могу. Я скучаю по Льву. Я жду его смс утром и вечером, хоть и сухо на них отвечаю. И чего греха таить, Диана права.

– Да, я все еще его люблю, – отвечаю тихо.

– Ой. Соня. Не знаю даже что тебе сказать, – Айлин прикусывает губу и серьезно смотрит на меня. – Здесь палка о двух концах. С одной стороны, и человек знакомый и гены вправду хорошие. А с другой…не будет ли тебе самой сложно проходить через все это снова? С тем же человеком, в тех же декорациях? Правда, без жены.

Хороший вопрос. Но у меня пока нет на него ответа. Встреча безусловно прошла плодотворно, раз я призналась не только себе, но и подругам, что Лев мне небезразличен. Бросаться в омут с головой как в прошлый раз я не собираюсь. Да, у меня сердце замирает, когда он рядом, а тело мгновенно откликается на его прикосновения. Но я уже не та, что раньше. И он уже не тот.

После обеда приезжаю к родителям. Вечером приедет мой брат Рауль с семьей. Вот уж у кого все хорошо и без проблем: 30 лет, а уже при хорошей должности, красавице-жене и детях. Он, как и все метисы, красавчик: высокий, поджарый, волосы черные, глаза узкие и зеленые. Пока папа ковыряется во дворе в машине мы с мамой лепим его любимые манты с тыквой и мясом. Между делом болтаем о том о сём. О Льве она уже в курсе, ведь папа уже доложил ей, кто починил мою машин. Но пока я не спешу ей говорить о его предложении, потому то сначала надо определиться самой.

– Не забудь, что в следующую субботу мы готовимся к “назиру” в большом доме, – предупреждает мама.

Назир – это поминки и мы их делаем по ушедшему год назад папиному брату. Большим домом семья называет родовое гнездо, где мы все росли. После смерти дедушки его по всем традициям унаследовал младший дядя. Он и его жена ухаживали за дедом до самой смерти. На поминки приглашают очень много народу – до двухсот человек. За день до мероприятия мы будем усиленно готовится: мужчины зарежут барана, женщины подготовят сладости, выпечку, приготовят все для плова, который традиционно подают гостям.

– Да, конечно, я помню, – успокаиваю маму, раскатывая тесто.

– Я, кстати, хотела тебе кое-что сказать, – загадочно начинает мама. – Пока папы нет..

– Так-так, что у нас за секретики? – хмыкаю я.

– Твой биологический отец меня нашел, – тихо говорит мама.

Я несколько секунд гляжу на нее, потом молча беру маленький кружок для раскатки и начинаю работать скалкой.

– Сонь, – зовет мамуля.

– Что? – поднимаю глаза и мой голос звучит слишком странно. – Мне зачем эта информация? И давай будем называть его просто донором.

– Он мне названивает, раздобыл где-то мой номер. Сама не знаю, у кого взял.

– И чё ему надо? – включаю ершистую Соньку.

– С тобой хочет встретиться. Неожиданно, конечно. Я ему сказала, что не надо. Но он меня достал. Папу не хочу вмешивать, он такой вспыльчивый.

– Мам, ну зачем мне это? – мучаю бедное тесто и сыплю на него слишком много муки. Она попадает на черную футболку, а я еще больше завожусь. – Хочет встретиться, чтобы что?

– Я ответила, что это очень плохая идея. Но он прилип как банный лист.

– Может, ему что-то нужно? – прищуриваюсь я, а потом распахиваю глаза и тычу в маму скалкой, – А-а-а, я поняла. Он болен и ему нужна моя почка!

– Соня, – мама хихикает и бросает в лицо муку. Теперь у меня лицо белое. – Ты в своем репертуаре. Какая почка?

– Я другого объяснения не вижу. Еще раз позвонит, отшей его, скажи, что он мне не нужен. И почку я свою не отдам. Мне она самой нужна. 38 лет – это знаешь ли не 8.