Текст книги "Старшая жена. Любовь после измены (СИ)"

Автор книги: Лия Султан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Анель закончила ходить к психологу и теперь всерьез думает поступать на медицинский. Выбор теперь за университетом, а может и за страной. Когда мы с ней говорили о ее решении, она призналась, что очень испугалась за отца. Но потом вышел врач и сказал, что он будет жить, и Анель не только обрадовалась, но и поняла, какой это важный, тяжелый и благородный труд. У них с Арсеном появились общие темы для разговора, и меня это, конечно, радует.

Лаура еще продолжает свои сеансы со специалистом. Все-таки наш с Рустамом развод она переживает тяжелее. Младшенькая решила, что будет жить первую половину недели со мной, вторую – в доме бабушки и дедушки, куда после больницы переехал Рустам. Ее привязанность к отцу слишком сильная, и он сказала, что будет ему помогать восстанавливаться. В том же особняке живет и сын Рустама – Тамерлан. Лаура как-то призналась мне, что он очень милый. Анель же к свободному брату относится нейтрально.

Рустама выписали из больницы и родители забрали его к себе, потому что ему нужен должный уход и диета. Он особо не сопротивлялся, так как очень устал от всего. И месяца не прошло, как Рустам вернулся на работу и, как сказала Самира, он заваливает себя делами, чтобы не думать ни о чем другом. Его будни это теперь работа – дом – работа. Со слов золовки, с Томирис Рустам не видится, все ее звонки сбрасывает. У них произошел огромный скандал, связанный с ее содержанием после операции. Любовница внезапно показала коготки и клыки, заявив, что за свои увечья хочет собственную квартиру. Платите, говорит, за моральный ущерб. Рустам наорал на нее, после чего у него поднялось давление. А ведь раньше его тело совсем по-другому реагировало на эту женщину, а теперь организм выставляет своеобразный щит. И смешно, и грустно. Сейчас бывшие любовники общаются только через адвоката. В декабре Рустам инициировал процесс по передаче ему родительских прав на Тамердана. И как я поняла, он не собирается отдавать ребенка бывшей токалке.

Мы с Арсеном продолжаем спорить на тему совместного проживания, и он периодически обижается, что я не могу принять решения. Я уже получила по мозгам от Сони и Дианы, которые пытались наставить меня на путь истинный и сказали, что я дура, если думаю, что мужик будет долго терпеть эту неразбериху. Да, я трусливая дурочка. И мне правда страшно принимать это решение, потому что оно затронет трех разных, но близких людей.

Новый год мы встречали втроем: я, Анель и Лаура. Мой доктор остался на дежурстве, потому что отпустил одного своего врача в отпуск аккурат перед 31 декабря. Арсен говорит, что новогодняя ночь – самая жаркая и непредсказуемая, ведь это не только время праздника, радости и чудес, но и жутких травм от петард, порезов, поножовщин и семейных разборок.

Днем первого января дочки уезжают к отцу, а я с нетерпением жду звонка от Арсена, который отсыпается после дежурства. Сегодня мы идем на ужин к его родителям, где меня официально представят семьи Сеитовых. Безумно волнуюсь, потому что там помимо мамы и папы, будут брат, сестра, племянники, тети, дяди, двоюродные. В общем, самые близкие. Нет, у меня, конечно, есть родственники по маминой и папиной линии, но мы не общаемся так близко. Кроме, того мои родители были единственными детьми в своих семьях, что нетипично для казахов. И я тоже выросла одна. Хотя сёстры у меня все-таки есть – это мои подружки.

Арсен заезжает за мной ближе к пяти. Я надеваю нарядное платье ниже колен с длинными рукавами, волосы распускаю и чуть подкручиваю, на веки наношу немного теней и туши. Чем естественней, тем лучше. Всю дорогу чувствую, как мой доктор то и дело поглядывает на меня и улыбается, а затем кладет ладонь на мое колено и легонько сжимает. Меня мгновенно прошибает электрический разряд – именно так тело каждвый раз реагирует на все его прикосновения.

– Арсен Ильясович, – включаю недотрогу, – следите за дорогой. Гололед.

– Айлин Талгатовна, не переживайте так. У вас, кажется, тахикардия.

– Вы хотите поиграть в доктора? – намеренно делаю голос ниже.

– Зачем мне играть? – не отвожу от него взора и замечаю, как дернулся его кадык. Завелся. – Я и есть доктор. Могу прямо сейчас послушать ваше сердце.

В салоне становится невыносимо жарко вовсе не от печки, а от нашей неожиданной игры и реакции на моего мужчину. Такого мы никогда не делали. Да что говорить, я никогда в своей жизни не играла в ролевые игры. Может, стоит попробовать?

– Нет уж, – набрала в легкие воздуха, – дотянем до дома.

– До дома? – Арсен приподнимает бровь. – Куда сегодня? К тебе или ко мне?

– Разберемся, – отвечаю односложно, потому что снова подняли больную тему.

Когда Арсен говорил, что у него большая семья, я даже не ожидала, насколько большая. Родители Арса живут в частном доме. Здесь, как он рассказывал, прошло его детство и юность. Он открывает передо мной дверь, и я попадаю в теплый тамбур.

– Разувайся, раздевайся, – командует доктор и помогает мне снять пуховик.

– Что-то я волнуюсь, – хватаю его за руку перед тем, как пройти дальше.

– Не бойся. Они не едят красивых стройных женщин. Они предпочитают много мяса. Желательно, баранину или конину.

– Арс, – бью кулачком по плечу. – Не смеши меня, мне и так тяжело.

– Расслабься и получай удовольствие.

Он открывает дверь, и мы попадаем в холл, по которому бежит смешной двухлетний пупс со спущенными штанами, а за ним гонится девочка лет 15.

– Я сказала, пока не сделаешь ка-ка не встанешь. Ой, – остановилась она, увидев нас. – Арсен-ага.

– Привет, Инжу!

Девочка бросилась Арсену на шею и поцеловала в щеку.

– Арсен-ага, с Новым годом! Мама, Арсен-ага пришел.

Сначала шум смолк и пару секунд люди переваривали информацию, которую на весь дом прокричала племянница Арсена. По комнатам волной пронесся шепот: «Арсен пришел. Арсен пришел». Ну просто явление Арсена народу. В холл тут же выбежали женщины и мужчины, которые, увидев меня, даже бровью не повели, а сразу же принялись обнимать, целовать и поздравлять с новым годом.

– Здравствуйте! – приветствую по-казахски.

– Айлин, проходите! Я – мама Асия. А это моя сестра Карлыгаш, – женщина начала представлять собравшихся, – моя дочка Зарина, это – вторая сестра Бота, ее дочки Галия и Дария – близняшки, а там у нас мужчины. – Ильяс! Где мой Ильяс?!

Отец Арсена вышел из зала, на ходу надевая очки.

– Что ты кричишь? Здесь я, здесь.

– Арсен пришел.

– Я вижу, – отозвался он, обнажая зубы в добродушной улыбке. – С красавицей, – он подает мне руку, и я ее пожимаю. – Давайте, дети, проходите.

Мама Арсена полненькая женщина со смеющимися глазами. Она невысокого роста, белокожая и черноволосая. Отец, напротив, высокий, худощавый и седой. Арс рассказывал, что мама – повар, а папа – сантехник, но на пенсии. У старшего брата – Даурена – трое детей-школьников, у младшей сестры Зарины – четверо. И только у моего доктора их нет.

Арсен видит мое смущение и приобнимает за плечи. Его семья похожа на семью Дианы и Сони – со стороны отчима. А у меня все было не так. Мне кажется, я насчитала в доме человек тридцать, и это еще некоторые близкие не смогли прийти. Они и вправду очень дружные и веселые. Старшие дети развлекают младших в одной комнате, мужчины говорят о политике в другой, часть женщин накрывает на стол, часть – лепит на кухне манты.

За длинным столом в зале очень шумно. Звучат тосты, слышен звон хрусталя, детский лепет и хохот. Мне постоянно накладывают еду, а я стыжусь признаться, что не ем так много. Но обижать хозяев нельзя – это дурной тон, поэтому я наедаюсь до отвала, почти до потери сознания.

– Айлин тате (тате-уважительное обращение к женщине, старшей по возрасту. Дословно – тетя), а как вы познакомились с нашим дядей? – спрашивает девушка, сидящая напротив. Это одна из племянниц Арсена.

– Мы познакомились на Терренкуре. Арсен занял мою скамейку, – посмотрела на своего доктора и поймала его скромную улыбку. Люди за столом рассмеялись. – И в тот же день я попала к нему на операцию.

– Да вы что?! Это, наверное, судьба! – восторженно проговорила романтичная девушка.

– Может быть. Но Арсен Ильясович сразу же определил, что у меня перитонит и забрал на операцию. Можно сказать, он меня спас и подарил вторую жизнь.

Стоит мне это сказать, как все вокруг замолкают и смотрят на нас с Арсеном. Я прекрасно знаю и осознаю, как в этой семье любили его первую жену – Веру, несмотря на то, что она не была казашкой. Но я также понимаю, что его родные хотят, чтобы он был счастлив и жил дальше. И я тоже хочу жить дальше. В этом мы похожи.

– А вы знаете, Айлин, – улыбается Асия-тате. – Арсенчик с детства играл в доктора.

Все начинают хохотать и кивать, а мой мужчина внезапно смущается, точно дитя. Я-то знаю, как он умеет играть в доктора.

– Да-да! Когда дети были маленькими, я работала поваром в ведомственном детском саду и носила белый халат. Однажды принесла его домой постирать, а потом смотрю – Арсен его надел и начал бегать за всеми с маленькой ложкой. Он кричал: «Отклой лот! Покажи го-ло!» Арсенчик картавил тогда.

– Да-да, я помню, – взмахивает руками двоюродная сестра Арсена, – он всех замучил. То горло покажи, то глаза, то зубы. А помните, на Новый год ему подарили набор доктора? Еще советский. Арс надевал маленькие кругленькие очки на нос. Такой смешной!

Родные Арсена наперебой делятся смешными воспоминаниями о маленьком докторе, а мне так тепло на душе. Как здорово, что столько людей помнят тебя ребенком, школьником, студентов. Они были свидетелями твоих успехов и радовались вместе с тобой каждой новой победе. Хорошо, что у моих детей тоже есть бабушка, дедушка, тети, дяди, двоюродные брать и сестры. Я-то росла одна. У меня было все, но, жаль, что не было этого. И я сейчас поняла: как это прекрасно, когда ребенка любят так много людей.

– Айлин, Арсен говорили у вас языковой центр, – оборачиваюсь на голос Ильяса-ага.

– Да, недавно открыла курсы. Английский, испанский, французский. Сама я занимаюсь с малышами от трех лет.

– Как здорово! Какая вы молодец! – прокатывается по столу.

– А вы сами только английским владеете, или другими языками? – серьезно спрашивает меня мальчик, на вид ровесник Лауры. Двумя пальцами он поправляет очки и сидит так, будто пришел на лекцию.

– Это наш юный гений-математик Азат. Мой сын, – говорит старший брат Арсена – Даурен, – он хочет поступить в «Назарбаев Университет» (международный англоязычный исследовательский университет в Астане).

– Здорово! Молодец!

– Спасибо, – отвечает Азат. – Так, сколько языков вы знаете?

– Если не считать русского и казахского, то английский, французский, испанский. Я окончила иняз.

– Круто, – коротко кивнул он головой. – Полиглот. Одобряю.

Комната вновь наполняется звонким смехом. Кажется, мне удастся влиться в эту большую, дружную и шумную семью.

Уезжаем от родителей Арсена после одиннадцати. По традиции нам дают с собой просто огромный пакет с едой и выпечкой. Так положено, а то хозяйка обидеться. Диана тоже так делает, как и мама Софьи, которая уже много лет уйгурская келин, перенявшая их традиции. По дороге хохочем и вспоминаем прекрасный вечер.

– Я же говорил, что от них можно устать, – Арс поворачивает голову и подмигивает мне.

– Да что ты! Они классные. Теперь надо тебя с папой познакомить, – сажусь в пол-оборота и слежу за тем, как он ведет машину. – О! Смотри! Фейрверк!

Вижу, как в небе над Старой площадью, что в самом центре Алматы, один за другим вспыхивает яркими красками салют. Золотистые, красные, розовые, зеленые кольца освещают улицы и дороги. Первого января народ снова вышел «пострелять». Арсен перестраивается и паркуется вдоль обочины.

– Ты чего? – хлопаю ресницами.

– Пойдем, посмотрим фейерверк. Красиво же.

Он выходит из машины, обходит ее и открывает мою дверь. На улице морозно и свежо, а еще, как по заказу, падает пушистый снег. В свете фонарей танец снежинок кажется волшебным. И вообще все, что сейчас происходит со мной – одно сплошное волшебство. То ли годы берут свое, то ли я просто перестала «держать лицо», как завещала моя бабушка, но мне вновь хочется плакать от переполняющих меня эмоций. Прямо сейчас я чувствую себя счастливой. Кладу голову на плечо Арсена, а он обнимает меня за плечи. Мы смотрим на небо, в котором взрываются огненные шары и, кажется, думаем об одном и том же. Наша история – одновременно простая и удивительная. Пять месяцев назад, когда я встала со скамейки и пошла домой, я и не думала, что когда-нибудь увижу странного незнакомца. А встретила его в тот же вечер. Тогда моя привычная жизнь рушилась. Теперь я собрала ее по кирпичикам и строю заново.

– Я хотел спросить, – Арсен переводит взгляд на меня.

– Спрашивай, – расплываюсь в улыбке я.

– Будешь моей женой? – Арсен спокоен и уверен в себе, а вот мое сердце пускается в дикий пляс.

– Буду, – выдыхаю я. – Да!

– Ну все! Переезжаем!

Арсен обнимает меня, отрывает от земли и кружит, кружит, кружит. Мой платок слетает с головы, на волосы и ресницы ложатся пушистые снежинки. Мы оба румяные от холода, но сердца наши горят от любви.

Эпилог

– Ма-ма, ням-ням! – лопочет мой маленький Эмир и пытается отобрать ложечку с пюре. Ему скоро год, и он уже говорит несколько слов по слогам: мама, папа, дай, на, ням, бика – это машинка, от звука бип-бип.

В субботу мы вырвались погулять в центре и сели на летнике моего любимого итальянского ресторанчика напротив оперного театра. Пока что мы только с сыном, но наш папа обещал подъехать сразу после больницы, где у него в законный выходной срочное дело. Арсен теперь заместитель главного врача, и я им очень горжусь. Сейчас мы думаем над переездом, потому что Арсу неудобно жить в квартире, которую мне оставил бывший муж. Мой доктор собирается продать свою трёшку и вложить накопления в новую квартиру. Я не возражаю, потому что понимаю, как это для него важно.

С того памятного вечера, когда Арсен сделал мне предложение прошел год и девять месяцев. Все мои слезы и неожиданные перепады настроения были связаны не со стрессом, а с тем, что во мне зародилась новая жизнь. Я поняла это, когда меня внезапно вывернуло утром на голодный желудок. На ватных ногах доковыляла до аптеки, купила тест и пришла домой. Еще минут десять решалась его сделать, а потом...

Потом я поехала к Арсену на работу, потому что в тот день у меня не было уроков с утра. В отделении я с гордо поднятой головой, на правах будущей жены прошла мимо его девочек, которые все-таки меня ненавидели. Оказалось, мой доктор был на собрании и мне пришлось ждать его полчаса. А когда он пришел и завел меня в кабинет, то я сразу же положила на стол тест и спросила:

–Что будем делать? – вот так, без сюрпризов, коробочек и футболочек «Будущий отец». Все-таки возраст дает о себе знать.

Арсен посмотрел на две яркие полоски и, как Чеширский кот, расплылся в улыбке.

– Как что? Рожать и жениться. То есть жениться и рожать.

Арсен крепко меня обнял и прошептал на ухо: «Спасибо!»

– Я боюсь, – честно призналась я. – Ты же знаешь мою историю с третьей беременностью.

– Не надо бояться. Тебя будет вести моя однокурсница. Она первоклассный акушер-гинеколог. Прямо сегодня ей позвоню. Можно сразу на УЗИ сходить. И витамины! Надо спросить, какие витамины пить. У меня есть человек, который ими занимается, по выгодной цене можно взять. Так, а что еще?

– Есть еще что-то? – он так мило суетился, что я просто не могла не улыбаться.

– Есть. Сегодня вечером подадим заявление и через месяц распишемся.

А еще нам пришлось срочно решать вопрос с переездом, потому что дальше тянуть кота за неизбежное было нельзя. В итоге Арсен переехал к нам. Я боялась, что дочерей это смутит, но они спокойно все восприняли. К тому же, они проводили время со мной и отцом поровну. В пятницу уезжали в дом бабушки и дедушки, в воскресенье вечером возвращались. Что меня очень обрадовало и успокоило, так это реакция девочек на мою неожиданную беременность. Я была благодарна Анель и Лауре за то, что они поняли: мамина любовь и сердце делится поровну на всех.

Так как я сильно переживала из-за своего предыдущего выкидыша, мой врач и по совместительству однокурсница Арсена, сказала, что нужно каждые две недели проверить шейку на УЗИ. К счастью, на этот раз пронесло, и я спокойно родила в срок. Маленький Эмир Арсенович появился на свет в конце июля. Его отец, хоть и сам врач, чуть не навлек на себя гнев своей подруги. Он оказался таким дотошным, что даже мне самой хотелось выть от его вечных вопросов врачу.

К моему удивлению, Эмирчик – совершенно спокойный ребенок, для которого пока было три радости: поесть, поспать и сделать свое грязное дело. Я помню, что мои дочки часто просыпались по ночам и громко плакали. А вот сыночек нам попался покладистый и тихий.

Моя языковая школа успешно работает и приносит хорошую прибыль. Вплоть до родов я вела занятия в младших группах, а потом поставила вместо себя девушку, которую прежде всему обучила. Теперь у меня работали три преподавательницы и администратор. Я же первый месяц после родов контролировала все удаленно, а потом стала ездить в центр. В ближайшие месяцы начну вести уроки.

– Мама, дай! – Эмир протягивает свою маленькую ладошку и несколько раз сжимает ее.

– Что? Ложечку или машинку? – трясу перед ним ложкой и резиновым синим трактором, который он обожает грызть.

– Бику! Бику! – хохочет он, обнажая свои шесть зубов.

– Айлин, – этот голос из прошлого отрывает меня от приятных забот. Поднимаю глаза и вижу своего бывшего мужа Рустама. Он стоит передо мной в черных джинска и синей футболке-поло. Слегка поседел и похудел, но в целом такой же красивый, как раньше. Видно, что пришел в себя после инфаркта. В последний раз мы виделись на празднике в честь поступления Анель в медицинскую школу Оксфорда. А в этом году наша младшая дочь уезжает Лаура учиться в Академию изящных искусств Брера в Милане. Она поступила на отделение изобразительного искусства.

– Рустам. Привет! – по-дружески здороваюсь.

– Привет! Твой? – показывает он на Эмира, и я киваю. – На тебя похож больше.

– Спасибо. А все говорят, что на папу.

– Можно присесть? Не помешаю.

– Конечно.

Рустам садится за стол и складывает руки в замок. Маленький Эмир перестает жевать машинку и рассматривает незнакомого дядю. Потом он неожиданно ему улыбается и возвращается к любимому занятию. К Рустаму подходит официантка, но он жестом показывает, что ничего не будет.

– Как твой сынок? Большой уже?

– Да, три года. Уже разговаривает.

– Молодец. А сам ты как?

– Хорошо. Жив, и слава Богу.

На самом деле Рустам не говорит мне всей правды, которую я и так знаю благодаря Самире. Томирис выжала из него все соки и чуть не довела до второго инфаркта. Она все-таки поставила условие: собственная квартира в обмен на сына. Рустаму было проще договориться, чем постоянно выслушивать ее стенания и проклятия. В итоге, Тамерлан остался с отцом. Матери же определили часы посещения, которые она часто нарушала.

Томирис сделала пластическую операцию, но окончательно избавиться от шрама не получилось, несмотря на все шлифовки. Потеря красоты стала для нее настоящим ударом, но и это еще не все. Одна из проблем, с которыми сталкиваются женщины после удаления матки, – это лишний вес. Томирис сильно поправилась из-за гормонального сбоя, и это тоже выбило ее из колеи.

Однажды я видела ее в супермаркете и не сразу узнала в полноватой женщине с жирными волосами, завязанными в пучок, и светлой полоской на щеке Томирис. Былая красотка, что пришла ко мне заявить права на моего мужа, стояла в отделе алкогольных напитков в спортивных штанах и свободном худи. Самира рассказала, что у Томирис началась депрессия из-за потери матки и красоты. Рустаму пришлось отправить ее к психотерапевту, который прописал ей антидепрессанты. В итоге, Томи подсела на препараты, а позже даже подключила к ним алкоголь. Я стояла в магазине и пыталась найти в незнакомой женщине прежнюю роковую брюнетку, по которой сходил с ума Рустам. Но той Томирис уже нет. Теперь у нее такая жизнь: в своей квартире, без любимого мужчины, ребенка, статуса официальной жены и прочих благ, о которых она мечтала. Эту женщину предало даже ее тело. Рустам с ней никак не общается и поставил условие: к Тамерлану подпустит только после того, как она избавиться от зависимости. В этой ситуации больше всего жаль ребенка, который растет без мамы. Да, у него есть все, но нет главного: материнской ласки и любви.

– Ну что ты так пессимистично! Жизнь – прекрасна! – пытаюсь подбодрить его, заменяя машинку на бело-желтый прорезыватель-бананчик. – Ты здесь с кем-то встречаешься?

– Нет. Шел мимо, к машине, и услышал твой голос. Ты все такая же, не меняешься.

– А ты похудел. С сердцем все хорошо?

– Да, я теперь чертов ЗОЖник. Прогулки на свежем воздухе, диета, никакого алкоголя, минимум физических нагрузок. Скучно и пресно. Мне теперь раз в год, как сердечнику, полагается санаторий…бесплатно. Ну а что делать? Жить хочется.

– Я рада, что ты серьезно к этому подходишь.

Между нами возникла неловкая пауза. Надо же! Столько лет прожили вместе, а встретились – и сказать друг другу нечего.

– Айлин, – прерывает молчание он и пристально смотрит. – Помнишь, я говорил, что буду спрашивать тебя, простила ли ты, пока не скажешь «да»?

– Рустам, – качаю головой. – Тебе это так важно?

– Очень.

– Я простила, – отвечаю совершенно спокойно. – Не хочу копить в себе обиды. Они, знаешь ли, отравляют и плохо сказываются на здоровье.

– Спасибо. Мне нужно было это услышать, потому что я много думал и анализировал. Я во всем виноват. И теперь расплачиваюсь за это. Своим здоровьем и одиночеством.

– Так ты один? – заламываю бровь от удивления.

– Один. Мне всех этих страстей на сто лет вперед хватило. Сейчас хочется спокойствия. Тем более, сын у меня очень активный. Мне его выкрутасов с лихвой хватает.

– Ты говоришь с любовью. И знаешь, он ведь очень на тебя похож. Я заметила это тогда, когда приезжала в ваш таунхауз.

– Айлин, – протягивает он.

– Все нормально. Знаешь, именно в тот момент я поняла, что потеряла тебя. Окончательно и бесповоротно. До этого у меня еще были какие-то иллюзии, а после той картины счастливой семьи, как отрезало. Ножом по сердцу, но так и было. А потом я попала в больницу, чуть не умерла и родилась заново. И там я снова поняла, что как бы сильно я тебя раньше не любила, но мне придется тебя отпустить. Как и любовь к тебе.

– Понимаю, что сделал тебе очень больно, – опускает глаза.

– Сделал. Но именно ты сделал меня сильнее. И ты подарил мне двоих дочерей и хорошую жизнь, и воспоминания. Просто мы, наверное, изменились, как и наши чувства. Ведь будучи со мной ты полюбил другую. Но теперь и я люблю другого.

– Он хороший человек?

– Он замечательный. Я желаю тебе встретить своего человека. Искренне. Без шуток. Какие твои годы? Ты как Карлсон, мужчина в самом расцвете сил.

Рустам неожиданно смеется и вслед за ним хохочет и размахивает ручками Эмирчик.

– Ма-ма! Ма-ма! – сынок требует взять его на руки, что я и делаю.

– Не буду вам мешать, – Рустам встает и смотрит на меня. – Тебе очень идет быть мамой. Будь счастлива, Айлин!

– Спасибо, Рустам, – киваю я. – Ты тоже.

– Мам, мам, – Эмир кладет своим маленькие сладкие ладошки на мои щеки, стараясь привлечь к себе внимания. Когда он понял, что я вся в его власти, то расплылся в довольной улыбке, чем еще больше напомнил своего отца.

– А вот и я, – слышу я любимый голос. Даже не заметила, как муж подошел к столику.

Арсен садится напротив, и внимание сына быстро переключается на него.

– Па-па! – Эмир вырывается из моих рук и тянется к нему.

Арсен сажает малыша на колени лицом к себе и начинает строить ему рожицы. Сынок заливисто смеется, а я не могу на них наглядеться. И в памяти всплывают картинки из прошлого: как Арсен впервые берет на руки новорожденного Эмира, как восторженно и со слезами на глазах шепчет ему на ушко, что он так долго его ждал.

Не забуду, как мы вернулись домой из роддома, а дочки вместе с моими подружками надули шары и накрыли праздничный стол. Тогда же к нам приехали родители, брат и сестра Арсена.

Через пару дней мы поставили сыночку имя по мусульманскому обычаю. С этим обрядом лучше не затягивать, потому как, чем раньше ребенок обретет имя и услышит священные слова, тем быстрее он будет под защитой Всевышнего. Поэтому на седьмой день мой свекор привел своего друга, который читает Коран, и тот провел для нас и Эмирчика эту важную и волнительную процедуру. Мужчина прочитал над спящим малышом азан – особый призыв к молитве, и дуа, а затем взял мальчика на руки, наклонился над правым ухом, трижды слегка подул в него и троекратно произнес его имя и отчество:

– Ты стал Эмиром, сыном Арсена.

Это было и просто, и красиво. Прослезились даже мои девочки, что уж говорить о взрослых.

Когда-то очень давно, в мои 19, а может 20 лет учительница испанского поставила нам одну красивую песню. Затем она дала нам текст для перевода и сказала, что позже мы его обсудим. Тогда для меня это были просто слова, но сейчас каждая строчка отзывается в душе, потому что эта песня обо мне и каждой женщине, которая однажды умерла и переродилась:

Когда придет время, я не хочу сожалеть о том, чего не смогла сделать. И чувствовать, что не прожила так, как хотела. Я не хочу сожалеть об отложенных мечтах и дороге, с которой свернула, не оглянувшись. Я не хочу сожалеть, что не позволила себе воплотить с жизнь свои мечты, когда по сути мне нечего было терять. Но теперь я буду уважать свои желания. Наслаждаться каждым утром, как будто оно мое последнее. Буду счастливой по-своему, без оглядки на других. Каждую минуту, которая мне отведена. Как в тот прекрасный день, когда я узнала, что такое любовь.*

*Песня Julia Zenko – No quiero arrepentirme

Конец