Текст книги "Литературная Газета 6258 ( № 54 2010)"
Автор книги: Литературка Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Зерцало и витрина
Дискуссия
Зерцало и витрина
SMS-КАЛЕНДАРЬ
109 лет назад (1901) в Москве на Тверской улице состоялось открытие «Магазина Г.Г. Елисеева и погреба русских и иностранных вин». А началось всё с того, что однажды зимой Пётр Елисеев, крепостной садовник графа Шереметева, вырастил клубнику, которой угостил графа и его гостей. Граф от избытка чувств дал Петру вольную и способствовал организации небольшой лавки по торговле вином. И уже сыновья бывшего садовника Елисеева стали богачами. А уж внук Григорий Григорьевич Елисеев придал делу особый размах. Среди многочисленных торговых заведений им был открыт и магазин в Москве на Тверской улице. Дом, в котором обосновался магазин, был куплен у Зинаиды Волконской. Три года здание реконструировали.
До революции в «Елисеевский» приезжали в экипажах. Встречал и провожал покупателей швейцар в ливрее – он выносил за дамами и кавалерами пакеты с покупками. Магазин и в советское время считался лучшим, там отоваривалась советская элита, правда, через чёрный ход. Даже грандиозный скандал с расстрелом директора не изменил его планиду. Сегодня «Елисеевский» является акционерным обществом. И достопримечательностью столицы. Есть бренды, против которых не попрёшь.
215 лет назад (1795) порт Хаджибей по велению императрицы Екатерины II был переименован в Одессу. Во время Русско-турецкой войны в сентябре 1789 года крепость Хаджибей была взята русским отрядом под командованием генерала Осипа Михайловича Дерибаса. Началась новая жизнь, и скоро город превратился в крупнейший внешнеторговый центр юга России. Население города быстро выросло, и скоро он превратился в четвёртый по величине город Российской империи. «Жемчужина у моря» славилась своим своеобразием, особым языком, особым отношением к жизни. Одесса подарила русской литературе блестящие имена, которые способствовали её развитию.
Историческим промыслом и глупостью политиков Одессу занесло ныне в иностранное государство, которое пытается превратить кипучий и ни на что не похожий город в подобие галицийского захолустья. А это две большие разницы.
293 года назад (1717) по указанию Петра I вышло пособие по воспитанию и обучению светского юношества – «Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению. Собранное от разных авторов». Оно состояло из двух частей. Одна включала азбуку, таблицы слогов, цифр и чисел и духовные наставления. Содержание второй составляли правила поведения, отражающие основные принципы русского дворянского общества.
Дворянину прежде всего вменялось учиться иностранным языкам, фехтованию, танцам и верховой езде, послушанию родителям и старшим. Девицам должно было учиться смирению, трудолюбию, молчаливости, также с почтением относиться к родителям. «Юности честное зерцало» призывало не кичиться роскошью и знатностью, а гордиться делами.
Там же приводились правила поведения на государственной службе, за столом, при общении с другими людьми. Весьма разумные.
Популярность издания у современников была так велика, что в том же 1717 году книга была выпущена ещё дважды. А через два года вышла уже четвёртым изданием и неоднократно переиздавалась вновь вплоть до конца XIX века. Вряд ли такое случилось бы в наше время. Сию ношу взяли на себя гламурные издания и телепередачи. С соответствующими последствиями.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Хочу быть Воландом
Общество
Хочу быть Воландом
ОБАЯНИЕ ЗЛА? ИЛИ – БЕССИЛИЕ ДОБРА?
Кто рвётся на бал Сатаны
Впечатление первое, дорожное. Поезд «Москва – Новороссийск». Дверь нашего купе открыта. Вижу: под перестук колёс мотается по коридору человек с мечом и пистолетом. Человеку года четыре. Он, судя по всему, очень общителен, ему хочется поговорить. Останавливается в дверях. Лицо простодушно-открытое, белобрысый чубчик торчком. Забавно картавит, выкладывая о себе всю подноготную. Кем хочет стать? Человеком-пауком. Зачем пистолет? Убивать. А меч? Отрубать головы. Кому? Всем. Зачем? Чтоб боялись.
Спрашиваю, озадаченный, кем работает его папа. Ответ так же лаконичен.
– Бандитом.
Подумал: оговорился парнишка. Уточняю:
– А что он делает?
– Людей убивает.
– Как? – допытываюсь, понимая: мальчишка – фантазёр. – Чем именно?
– У него пистолет. Он стреляет.
– В кого?
– В плохих людей.
Так, приехали. Если верить, что устами ребёнка глаголет истина, то из сказанного им следует: профессия «бандит» у нас не только легализовалась, но и приобрела благородную функцию – освобождать хороших людей от плохих. Отстреливая последних без суда и следствия.
Разговариваем дальше. Выясняется: мой вооружённый до зубов собеседник едет на юг без своего папы, у того много работы. Зато с мамой. И – с маленькой сестрёнкой. Их я тоже увидел в гремящем коридоре: молодая белокурая женщина, склонившись, осторожно вела за руку полуторагодовалую девочку – учила ходить. У мамы лицо уставшее, но такое же простодушно-открытое, как у сына. Разговорился и с ней.
– Это отец с ним так играет, – объясняет она. – В бандитов. А на самом деле мой муж коммерсант. Пистолет у него, конечно, есть, но – газовый.
Такие вот теперь у нас игры с детьми.
Впечатление второе, виртуальное. После очередного заказного убийства на улицах Москвы, на этот раз – известного предпринимателя Колмановича, включаю Интернет. Поисковая система «Яндекс» на вопрос «Смог бы ты убить человека?» выдаёт мне такие (как водится в Интернете – анонимные) ответы. Первый:
«…Есть несколько человек, которых я бы с радостью убил. К сожалению, законодательство не позволяет. Может, в будущем сделают некий день, типа Дня независимости, когда на сутки отменят Уголовный кодекс РФ, и тогда прольётся кровь всех тех, кто портит жизнь хорошим людям. Главное при этом, чтобы нас самих не укокошили…»
И – второй:
«…Я думаю, что смог бы убить, особенно если учесть, что я не знаю, что такое жалость. Кстати, кто-нибудь может объяснить, что это такое?..»
И тут же – объявление: «…Ищу работу киллера, возраст 20 лет, есть опыт рукопашного боя, стрельба из ПМ, АК-47, ближний бой без оружия (с оружием). Владею техникой бесконтактного боя…»
Объявление, скорее всего, шуточное, это тоже – игра, но уже не совсем детская. А признания в своей способности убить человека и мечта об отмене Уголовного кодекса на сутки, чтобы «пролить кровь» нехороших людей – совсем в духе впечатляющего кровавого бала у сатаны Воланда из сериала «Мастер и Маргарита», повторенного по ТВ в конце минувшего года.
Так вот, по поводу Воланда. Знакомая учительница рассказала: провела после этого сериала опрос в 5–7-х классах, кто из героев им понравился, и большинство дружно ответило: «Воланд!!!». А один пятиклассник с пугающей пылкостью заявил, что очень хочет быть Воландом. Зачем? «Чтоб навести порядок во дворе», – ответил он. Оказывается, ему нужно как-то справиться с хулиганьём, которое держит в страхе ребят его двора, и он готов каждому хулигану «оторвать башку и зафутболить в мусорку». Учительница была в шоке: неужели уроки литературы не научили её воспитанников видеть тонкую грань между добром и злом? Отличать силовые действия, основанные на законе, от разнузданных бандитских расправ?
Впечатление третье, жутковатое. Читаю криминальную хронику. В Мурманской области, в городе Апатиты, в ночь на 30 сентября минувшего года подростки (по просьбе соседки) избили бомжа, ночевавшего в подвале их дома по улице Ферсмана. Его, сонного, долго били ногами, а затем, глумясь, помочились на него. Избитый, очнувшись, смог выползти на улицу, доползти до стоявшего неподалёку памятника академику Ферсману. Там прохожие, заметив его, вызвали «скорую», но он скончался, не дождавшись медиков.
Подростков «вычислили». На допросах они ссылались на просьбу соседки, но не смогли толком объяснить, почему вдруг так жестоко расправились с бездомным человеком. Валили вину друг на друга. Из их сбивчивых показаний было понятно лишь, что соседка просила «навести порядок», потому что бомж в подвале – это нарушение. Ну да, увлеклись, вошли в раж, трудно было остановиться.
Читаю дальше. Оказывается, издевательства над бездомными – самое распространённое «развлечение» скучающих подростков, где бы они ни жили – в хронике пестрят адреса: Архангельск, Бердск Новосибирской области, Уфа.
Такие вот недетские игры. Переходящие в промысел. Просьбы «навести порядок» оплачиваются. Ревнивая жена, решив проучить неверного мужа, нанимает за бутылку водки парня – «попугать разлучницу», а тот, не рассчитав силу удара, убивает её. Подобных эпизодов в криминальной хронике тьма.
Из этой тьмы вылезло чудовище, называемое киллерством. Известны расценки. Устранение коммерсантов средней руки стоит нанимателям от 5 до 15 тысяч долларов, а убрать известного «випа» дешевле, чем за 200 тысяч, не получится. Исследователи этого явления меланхолично констатируют: таким (кровавым!) способом из-за неэффективности (или – продажности?) арбитражных судов у нас разрешаются экономические споры. И не только экономические, если вспомнить почти демонстративный расстрел корреспондентки «Новой газеты» Анастасии Бабуровой и юриста Станислава Маркелова, случившийся в январе минувшего года.
Убийства по найму, несмотря на весьма зримое укрепление вертикали власти, всё-таки стали нашей обыденностью. Нашими буднями. И – не вызывают уже общественного ажиотажа, как это бывало в «лихих 90-х».
Привыкли. Притерпелись. Смирились с тем, что свой особый «порядок» наводят в нашей жизни неведомые нам подручные Воланда, перешедшие от заказных убийств отдельных предпринимателей к рейдерским захватам крупных промышленных предприятий и – с помощью оборотней-чиновников – к присвоению дорогостоящих подмосковных земель.
Что ж тут удивляться мальчишке с пистолетом и мечом, собирающимся отрубать головы всем неугодным?!
Впечатление четвёртое, итоговое. Удивляться же есть чему. В массовом сознании вызревает культ силы, не ведающий милосердия, не знающий ни правовых, ни нравственных ограничений, развращающий души беспощадной вседозволенностью, а мы знай себе похохатываем у телевизора над гламурно-салонными шуточками юмористов «Кривого зеркала». Иногда, правда, вздрагиваем, увидев в теленовостях какой-нибудь страшненький сюжет из российской глубинки. Напомню один из них.
В Ярославле группа студентов увлеклась культом сатанистов. И в соответствии с его ритуалами принесла в жертву четверых своих приятелей.
Каждый из дьяволопоклонников (все – из благополучных семей!) втыкал в жертву нож ровно 666 раз – роковое «число зверя». Позже рядом с местом убийства криминалисты обнаружили перевёрнутый крест с распятой на нём кошкой.
О чём думали в момент преступления эти молодые, зомбированные своим увлечением люди? Что они – «часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо»? Ведь ритуал лишения жизни другого человека в их понимании – несомненное благо.
И не таким же ли благом кажутся рейдерские захваты и кровопролитные устранения соперников по бизнесу самим исполнителям и организаторам этих акций, свято верящим в правоту всесокрушающей силы?
Культ силы, не ограниченной правом, для неокрепших душ – соблазн величайший! Не поэтому ли часто зло выглядит привлекательным, и так называемые отрицательные герои в лит– и кинопроизведениях оказываются достовернее и ярче положительных? Ведь вот, например, Воланд в «Мастере и Маргарите» – мощный образец ничем, кроме своей усталости, не ограниченного своеволия, – затмевает же исповедующего безбрежную любовь и всепрощение Ешуа, погибающего на кресте. И неужели, думаю я, рискуя показаться прекраснодушным, лучшие наши умы, авторитетнейшие современники, мастера культуры, наконец, не способны обеспокоиться этой тревожной ситуацией?
Да, конечно, однажды наступит критический момент, когда здоровые силы общества вынуждены будут сделать всё, чтобы наше государство стало подлинно правовым. Иного пути для сохранения нравственного здоровья нации просто нет, я твёрдо верю в это. Только ведь для такого оздоровления необходимы позитивные ориентиры, воплощённые в достоверно-ярких образах. Особенно для тех молодых людей, чьё воспалённое воображение смертельно ранено обаянием зла.
Но может быть, этот критический момент уже наступил, а мы его не заметили?
Игорь ГАМАЮНОВ
P.S. Секты сатанистов, по мнению исследователей этого культа, действуют в разных городах. В том числе и в Москве. Они активно проникают в студенческую среду, снимают ночами для своих сходок элитные рестораны, клубы (в первую очередь секс-клубы) и кафе. Свою деятельность они маскируют под невинное увлечение, продиктованное исследовательским интересом.
Отдел «Общество» ждёт мнения читателей на тему «Обаяние зла? Или – бессилие добра?» по электронному адресу [email protected] 2828
mailto:[email protected]
[Закрыть]
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 7 чел. 12345
Комментарии: 04.02.2010 13:47:41 – Евгений Яковлевич Голоднов пишет:
КОМУ ЭТО НЕ СТРАШНО?
Думаю, что равнодушие родителей к детям, неверие детей и молодых в добрых волшебников и вообще в добрые силы, а взрослых людей – в справедливость властей, неверие во Всевышнего , Творца Неба и Земли, вопиющие бескультурие и дикость во многих вопросах и отношениях ... порождают симпатии к Воланду, как «санитару жизни нашей убогой и помойно-отстойной». И только ЛЮДИ с крепкой Духовной Силой, Верующие на деле, а не на словах, выстоят и не соблазнятся «дешевыми» трюками всякого пошиба воландов...
Преодоление страха
Общество
Преодоление страха
ОБАЯНИЕ ЗЛА? ИЛИ – БЕССИЛИЕ ДОБРА?
Главная драма современной культуры заключается не в засилье жестокости и разврата, а в засилье пошлости
Александр МЕЛИХОВ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Сегодня только ленивый не возмущается засильем зла в литературе и особенно на телеэкране – предполагается, что изображение порока в искусстве провоцирует порок в реальной жизни. И наоборот – изображение добродетели на бумаге и на экране будет формировать добродетель в реальности. А потому от Москвы до самых до окраин если даже не произносится, то всё равно слышится приказ по армии искусств: создайте положительного героя!
Задача не новая – на ней потерпел сокрушительное поражение гениальный Гоголь, и любой режиссёр согласится, что циничное негодяйство почти всегда получается завлекательнее, чем пресная добродетель. Естественно, что каждый художник, желающий успеха, предпочтёт пресному солёное или даже горькое, ибо публика на деле стремится видеть то, что сама же осуждает на словах. Фрейд объяснял это просто: мы все переполнены подавленной агрессией и похотью и завидуем насильникам, которые явно делают то, о чём мы мечтаем тайно. Вот и школьники сегодня в «Мастере и Маргарите» в качестве наиболее симпатичного и созвучного себе героя выбирают инфернального Воланда, а не кроткого Иешуа – прямо-таки сам дьявол оказывается обаятельнее святого…
Но если такова норма, надо ли удивляться запредельной жестокости юных сатанистов, распинающих кошек на кресте и приносящих в жертву своих сверстников? Надо ли удивляться немотивированным убийствам первого встречного? Надо ли удивляться распространённости некоего «стокгольмского синдрома», когда на утопающего в бороде террориста с тайным восхищением взирают его потенциальные жертвы?
Среди моих знакомых, слава богу, нет ни скинхедов, забивающих насмерть невинного торговца, ни глупых юнцов, завидующих пышным похоронам уголовного авторитета, ни бескорыстных сокрушителей подвернувшихся под всегда горячую руку чужих голов, но обаяние зла мне приходится наблюдать среди вполне респектабельных господ и особенно дам: патриотка России с восторгом взирает на камуфляжных сепаратистов, интеллигентнейшая женщина, презирающая стяжательство, подпадает под обаяние расчётливого мошенника, домохозяйка разрушает семью из-за прохвоста, который годами вытирает об неё ноги…
Впрочем, и наш брат нередко бывает очарован женщиной-вамп, которая его то приближает, то унижает, и я лично знаю один случай, когда это кончилось попыткой самоубийства. Но если мы и в самом деле любим зло бескорыстно, а любовь к добру лишь имитируем, то все призывы к мастерам искусства напрасны и нам остаётся рассчитывать лишь на силу закона?
Надеюсь, не всё настолько безнадёжно. Но в реальности всегда имеется так много скрытых факторов, что никогда не знаешь точно, какой из них сработал – чистое обаяние зла или что-то более рациональное. Когда женщина отдаёт жизнь негодяю, который её использует и попутно спит со всеми её подругами, всегда есть возможность объяснить это его сексуальной уникальностью. Когда пацаны на танцплощадке или чиновники на приёме лебезят перед богатым уголовником, это можно истолковать страхом или желанием выслужиться. Обаяние какого-нибудь богача можно объяснить либеральной сказкой, утверждающей, что не учёные и не пророки, а бизнесмены суть главный двигатель прогресса, – всегда можно выискать какую-то рациональную причину.
В чистом виде обаяние зла проявляется только в искусстве, и прежде всего в литературе. Ведь там мы никого не боимся и ничего не зарабатываем. А влюбляемся в жестоких манипуляторов вроде Сильвера или Печорина совершенно бескорыстно.
Так вот я полагаю, что симпатия к злодеям выражает не любовь к злу, а любовь к силе. Ибо у нас у всех есть общие враги, неизмеримо более страшные, чем все социальные конкуренты. Это враги экзистенциальные – болезни, старость, смерть, и каждый, кто ослабляет наше чувство бессилия перед этими чудовищами, ощущается соратником. В мире искусства, где материально нам не за что бороться, любой персонаж, демонстрирующий силу и несгибаемость, укрепляет в нас веру в человеческое могущество и тем ослабляет экзистенциальный ужас. Поэтому в искусстве мы предпочитаем видеть человека лучше безнравственным, но сильным, чем нравственным, но слабым. Хотя в реальности предпочли бы наоборот.
В искусстве сила важнее, чем мораль. Потому что оно борется не столько с социальными, сколько с экзистенциальными врагами. И оттого в искусстве нам симпатичен всякий, кто не страшится нашего главного врага – смерти. Даже если это браток. Но и здесь это не симпатия к злу, а симпатия к силе. А когда сильным оказывается добро, когда добро является с кулаками или с револьвером, как в голливудских фильмах, все мальчишки в него влюбляются по уши. Я помню, как все сходили с ума от «Великолепной семёрки», от «Трёх мушкетёров»… Ну а в Жеглова–Высоцкого влюбилась вся страна. А теперь влюбляется в Гоцмана–Машкова из «Ликвидации».
В любом состязании на пьедестале почёта могут разместиться лишь немногие, и проигравшие непременно постараются взять реванш в воображении, то есть в искусстве. В классической стране капитализма – Америке – киногерой почти не бывает сверхбогачом. А при случае ставит богачей – как бы поделикатнее? – в позицию подчинения. Да и у нас уже были и два «Брата», и «Ворошиловский стрелок»…
Социальный заказ на рядового человека, который торжествует над неправедным богачом или насильником, есть всегда – только у наших воротил от культуры не хватает ума пойти ему навстречу. А может, они боятся разжигания социальной розни. Но разжигают её тем, что рядовой человек оказывается униженным не только в жизни, но и на экране.
Это в частной жизни. Но и в жизни международной Россия тоже чувствует себя униженной и тоже нуждается в психологической компенсации – в том числе средствами искусства. А ей читают нотации о её мистической приверженности к злодеям – она-де идеализирует Сталина и не питает, мягко говоря, симпатии к либеральным политикам. Однако я объясняю это тем, что в современной России масса людей осталась без экзистенциальной защиты.
Люди ищут защиты от ужаса собственного бессилия, идентифицируясь с чем-то могущественным и долговечным. Но после полураспада религии для большинства сегодняшних россиян главным хранителем наследственных ценностей оказалось государство, которое с точки зрения рационалистического либерализма есть неизбежное зло. Или даже «избежное». Кого же люди должны любить – того, кто укреплял их экзистенциальную защиту, или того, кто, по их мнению, её разрушал?
С коллективистскими моделями модели индивидуалистические соперничать не могут, ибо они ставят на первое место то самое, мимолётное, от чего человек и стремится спрятаться. Какую-то конкуренцию мог бы составить либерализм романтический, воспевающий свободу как средство для осуществления «бессмертных» дел, но таковым пока что и не пахнет. Хотя поиск иллюзорного бессмертия – один из главных двигателей человеческой деятельности.
Народ очень редко или даже никогда не воспевает просто злодеев. Кто увековечит Чикатило? Народ идеализирует победителей. Другое дело, что его гораздо больше волнует подвиг, чем его цена. Но так смотрят на подвиги все романтики: мы за ценой не постоим. Здесь и пролегает раздел между интеллигентом и аристократом: аристократ склонен помнить о достижениях, интеллигент – об их цене. Аристократ – двигатель, интеллигент – тормоз. Обществу нужно и то и другое, но когда не хватает двигателей, люди начинают их искать в самых опасных зонах. Однако когда добродетель является несгибаемой, мы влюбляемся в неё гораздо сильнее, чем в порок. Какой разбойник сравнится с Прометеем, Хаджи-Муратом, с хемингуэевским стариком Сантьяго?.. Вовсе не добро, а слабость, бессилие – вот, пожалуй, единственное, что искусство не может воспеть.
Массовое искусство никогда не воспевало зло. Эпатажное смакование извращений в духе Дориана Грея присуще, скорее, элитарному искусству. Сам маркиз де Сад был, безусловно, образованным человеком и при этом практикующим садистом, но его современные певцы и продолжатели, включая Пазолини с его 120 днями Содома, скорее, экспериментируют над нами, чем выражают собственную любовь к злу. В масскульте же герой всегда благороден, всегда мстит за любимую или за друга, спасает ребёнка или поезд, а то и целый мир… Таковы герои и Стивена Сигала, и Брюса Уиллиса, и все версии Джеймса Бонда. И в нашей массовой литературе, даже протофашистской, благородные герои «мочат» извращенцев и прочих врагов народа – часто даже извращёнными способами. Фашизм вообще в огромной степени реакция на свинства либерализма. Лекарство, которое хуже болезни. Потому что реальная жизнь всё же провоцирует жестокость и разврат гораздо сильнее, чем даже самое гадкое искусство.
Социологи десятилетиями пытаются найти достоверную связь между насилием в искусстве и насилием в реальности, но голоса «за» и «против» делятся примерно пополам: есть мнение даже, что насилие на экране позволяет разрядить агрессию без практического криминала.
А вот что до того, что трагедия становится развлечением… Пособие для сценаристов Р. Уолтера предлагает учиться у классиков: история Эдипа – отцеубийство и кровосмешение, история Гамлета – братоубийство и убийство отчима… Так обезьяна учится у человека причёсываться или пилить дрова, имитируя движения и не понимая цели.
Классическая трагедия, эстетизируя страдания, давала людям возможность хоть как-то с ними примириться. Мир ужасен, говорила она, но мы-то до чего прекрасны! Но страдания без красоты могут развлекать только самых тупых, кто готов любоваться раздавленными жертвами аварии, не испытывая ужаса за хрупкость собственного благополучия.
Так что главная драма современной культуры заключается не в засилье жестокости и разврата, а в засилье пошлости, в засилье обезьян, умеющих видеть лишь сюжетные схемы и не способных замечать, а тем более создавать красоту. Пошляк не видит и не верит, что человек, который никого не грабит, не унижает и не убивает, может быть красивым и сильным, – в этой массовой слепоглухоте наших «творцов» и заключается трагедия российской массовой культуры. Да и, пожалуй, не только массовой…
А между тем в нашей жизни как никогда строго выполняется «закон Хемингуэя»: на фронте чем ближе к передовой, тем лучше люди. В любом городе, в любом учреждении, где что-то делают, а не что-то делят – в лаборатории, в школе, в больнице, в библиотеке, – ты непременно встречаешь сильных, уверенных и ОБАЯТЕЛЬНЕЙШИХ людей, в которых влюбится полстраны, – вы только их покажите.
Положительного и обаятельного героя не нужно выдумывать – они живут рядом с нами и встречаются на каждом шагу. Дайте им только пробиться сквозь цензуру победившего лакейства, для которого не существует красоты труда и душевной щедрости. И допустите к работе для масс побольше людей вместо обезьян.
Отдел «Общество» ждёт мнения читателей на тему «Обаяние зла? Или – бессилие добра?» по электронному адресу [email protected] 2828
mailto:[email protected]
[Закрыть]
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 5 чел. 12345
Комментарии:
