Текст книги "Капкан для лисички (СИ)"

Автор книги: Лисавета Синеокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Красноярцев старший побагровел и расцепил пальцы только для того, чтобы сунуть ладони в карманы и там сжать их в кулаки.

Парни чутко просекли момент и покинули наблюдательный пост, чтобы поддержать нас не только морально, но и физически. Ар встал рядом со мной, а Володя плавным движением, потеснив нас, отжал себе место рядом с троюродной, утяжеляя наш авторитет и весомость заявлений еще сотней килограммов сверху. А вишенкой на торте стал рысенок, решивший на всякий случай прикрывать наши тылы.

– Держите себя в руках, девушка. Не особенно разумно вам с такой родственницей кричать на главу общины, – вклинился в беседу незаметно подошедший Ярослав с крайне неодобрительным выражением лица.

Я вцепилась сестре в руку, хвостом чуя, что еще немного – и теперь уже она вцепится этому шовинисту во что-нибудь наиболее болезненное, поэтому надо ее держать и крепко.

– Какой 'такой', уважаемый? – уточнил филин обманчиво добрым голосом, угрожающе разворачиваясь к рыси всем корпусом.

Я аж мурашками покрылась и почувствовала непреодолимое желание вырыть нору глубиной с ядерный бункер и спрятаться там.

Ар взял меня за руку. Рука дрожала.

– Давайте обойдемся без взаимных оскорблений, – нарушил паузу Геннадий Захарович, опустив ладонь на плечо Ростиславу Алексеевичу и одаривая Третьяка крайне хмурым и предостерегающим взглядом. – Ситуация и так непростая. Думаю, нам стоит перенести ее обсуждение в кабинет.

– И, естественно, присутствовать могут все представители заинтересованной стороны, – добавил он, кивая Ару.

Змей кивнул отцу в ответ, подтверждая, что никто из присутствующих и не думал расходиться.

– Естественно, – крайне нехотя согласился с ним Ростислав Алексеевич.

Мне показалось, что он скрипнул зубами.

– Вот и замечательно, дорогие, вот и прекрасно, – подытожил ворон с настороженной улыбкой.

Как вдруг стекло одного из дальней стены взорвалось осколками, а на пол упал предмет, весь перемотанный изолентой. Время изогнулось дугой и взбрыкнуло.

Оглушительный хлопок, усиленный акустикой зала с высокими потолками, ударил по ушам так, что на десяток секунд я потеряла возможность слышать. Снаряд разорвался. Что-то обожгло мне скулу, а в следующую секунду Ар дернул меня к себе, загораживая своей спиной, прикрывая руками мою голову от летящих твердых предметов, и заставляя пригнуться.

Едкий дым оставлял кисло-горький привкус на языке. Со стороны старушек раздавались вскрики, причитания, кашель и, кажется, проклятия.

Внезапно все звуки перекрыл зычный голос Ростислава Алексеевича:

– Гада нужно поймать!

Надежная змеева грудь внезапно отодвинулась от меня. Вернее, попыталась. Потому что я вцепилась в свой щит со всей силой, стискивая полы расстегнутой куртки. Ар оглядел меня снизу до верху. Провел пальцем по скуле. В серо-зеленых глазах зрачок вытянулся в полоску, а на скулах проступила змеиная чешуя.

Его ухо кровило, и на куртке появились царапины.

– Нормально? – очень тихо и как-то страшно спросил он.

Я кивнула.

Змей кивнул в ответ, отцепил мои пальцы от своей куртки и рванул к выходу. Филин поспешил за ним.

– Я его вижу! – крикнул рысенок, подбежавший к разбитому окну. – Удирает, гад!

Я подбежала к окну. Субтильный субъект среднего роста в черной куртке с капюшоном стремительно набирал скорость, направляясь в сторону ворот. Наши ребята могли успеть поймать его. А могли и нет.

– Скотина! – послала ругательство вдогонку хулигану подбежавшая совушка.

Обидно, но не особенно действенно. Я огляделась. Подхватила с подоконника небольшую, но тяжелую вазочку, в одно движение открыла пострадавшее окно и, замахнувшись, швырнула импровизированный снаряд в убегающую фигуру.

Ваза угодила гаденышу прямо промеж лопаток, вызвав победный возглас Егора. Не ожидавший толчка злоумышленник дернулся и упал, сводя собственную фору на нет. Змей настиг беглеца, когда он уже встал и хотел было взять резкий старт, но умелая подсечка снова отправила его в негостеприимные объятия тротуарной плитки.

Володя помог фиксировать незадачливого подрывника. Вместе они подхватили парня под руки и повели в дом.

Когда отчаянно брыкавшегося злоумышленника заводили в зал, с его головы упал капюшон, и со стороны Полины раздался удивленный возглас:

– Глеб?!

Парень прекратил вырываться и повернул голову на голос.

– Порождение бездны! – воскликнул он, переменившись в лице.

Лицо Полины вытянулось.

– Я видел твою истинную суть! Ты не человек! Кто ты? Я видел твои уши!!! Звериные! Где они?! Ты обманываешь мои глаза с помощью черной магии? Я знаю все! Ты порождение преисподней! Вы все!

Голос парня срывался на визг, в глазах горел страх и фанатичный огонь, он с удвоенной силой стал пытаться вырваться, извиваясь ужом. С хрустом выдернув руку из захвата, он с размахом заехал ей по пострадавшему уху змея. Ар зашипел и ударил разбушевавшегося парня в живот. Тот согнулся, подавившись криками.

– Спокойней, парень. Мы во всем разберемся. Сейчас пойдем и поговорим подальше от порождений бездны, – удивительно ровным голосом произнес Володя.

Ар снова перехватил руку молодого человека, кашляющего и давящегося слюной и проклятиями напополам с пророчествами скорой кончины всем присутствующим, в особенности зайке.

– Так! – снова привлек к себе внимание глава. – Этого – ко мне в кабинет. Полина, Антонина, Леонид Лаврентьевич, осмотрите присутствующих и при необходимости окажите помощь. Я вызываю сотрудника комитета безопасности. Никому не расходиться!

Змей и филин повели подрывника, куда велено, когда им вдогонку донеслось:

– И держите его подальше от стола! Это мореный дуб!

Все присутствующие недоуменно посмотрели на главу. Лис нервно передернул плечами и добавил как само собой разумеющееся:

– Очень дорогая и статусная вещь, к тому же – собственность общины. Жалко будет, если испортит.

Ростислав Алексеевич отошел в сторону, чтобы сделать звонок. Дверь кабинета закрылась, скрывая спину змея, и только теперь я смогла осмотреться.

Огромное черное пятно у меня под ногами недвусмысленно намекало на то, что половое покрытие придется перестилать. По всему полу валялись камни разного размера, вплоть до песка, которыми подрывник начинил взрывпакет. Задело практически всех присутствующих, кроме бабушек, отгороженных в момент взрыва отрытой дверью, за которой они стояли. Кто-то отделался синяками и испорченной одеждой. Кому-то достались ссадины и царапины.

К тому моменту, как в дом общины зашел незнакомый дуал-рысь, медработники осмотрели и обработали повреждения присутствующих, включая мою царапину на скуле. Лис ожидал его у входа и проводил к своему кабинету, попутно что-то объясняя.

Рысь вышел из кабинета главы через каких-то пятнадцать минут и подошел к членам совета общины. Предчувствуя новости, мы с девочками и рысенком тоже подошли поближе.

– В общем, этот парень видел одну из дуалов без охрана, – произнес мужчина, глядя при этом на Полину.

Зайка побледнела.

Рассказ подрывника, переданный рысью, казался бредом сумасшедшего.

Он следил из подворотни.

– Девушка, а, девушка! – В противно не по-мужски высоком голосе слышался кураж.

Ему тоже весело.

Она обернулась. Порыв ветра сорвал капюшон, растрепал волосы. Увидев тех, кто был за спиной, прибавила шагу. Промозглый ветер подгонял девушку рваными толчками в спину, хлеща запахом прелой листвы, мокрого асфальта и гарантированных неприятностей.

– Да не бегите так, девушка, – раздалось уже за самым плечом.

– Все равно убежать не получится, – припечатал другой голос, пугающий отсутствием эмоций.

Высокий худощавый мужчина обогнал добычу и заступил дорогу, вынуждая остановиться. Лица видно не было. Тень от капюшона скрывала все его черты, кроме носа. Обыкновенного мужского носа картошкой.

До подъезда оставалось всего двадцать метров.

Не успела.

Он затаил дыхание в предвкушении.

– Попалась! – хохотнул другой, оставшийся позади, чтобы отрезать путь к отступлению.

Девушка вздрогнула и попыталась поглубже спрятаться в капюшон пуховика.

– Телефон, кошелек, блестяшки, – приказал первый.

Девушка судорожно прижала сумку к груди.

– Серый, займись.

Из-за ее спины показался еще один. Подошел ближе, схватил сумку и дернул, вырывая из рук. Девушку электрическим разрядом прошил страх. От неожиданности она резко и шумно вдохнула.

– Без глупостей, цыпа! – предупредил нос.

Тихий щелчок. В руке грабителя тускло блеснул нож. Девушка задержала дыхание.

Третий расстегнул сумку и вывалил все вещи на асфальт. Поднял смартфон, кошелек, покопался в остальном и подал знак главному, что больше ничего интересного нет. Сумку бросил. Недорогая, не брэндовая – не продать.

– Блестяшки, – повторил первый. – Не заставляй драть серьги из ушей.

Сказал – и она сазу поверила: не отдаст сама – вырвет, не погнушается

– Я не ношу серег, – едва слышно произнесла девушка и сняла капюшон, в подтверждение.

В аккуратных ушках, и правда, не было ни дырочки.

– Кольца. Быстро!

Девушка стала снимать, стараясь не отвлекаться на дрожь. Очередной порыв ветра набросил капюшон обратно на голову.

Вот это родители подарили на окончание колледжа. Это на новый год. Пять лет назад. А это сама купила. С первой зарплаты. Любимое. Протянула в горсти.

Грубая рука смела с ладони, будто и не было никогда.

– Скорей. Пора ноги делать. – Уже не так весело поторопил второй, нервно топчась на месте и громко сплевывая.

– Расстегивай куртку, – приказал первый.

Девушка застыла. Горло сжал спазм – ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Первый выругался, придвинулся и рванул собачку молнии вниз. Холод облепил тело противным киселем. Грабитель наклонился, дохнул на шею. Крик никак не мог прорваться сквозь спазм. Первый провел ладонью по шее, подцепил пальцем цепочку и дернул.

Боль короткой вспышкой мелькнула на ее лице. В следующий миг она уже была одна. Звук убегающих ног исчез за углом дома.

Всхлипнув, девушка обхватила себя руками за плечи, потерла лицо ладонями, размазывая немые слезы по щекам. Затем присела и стала запихивать в сумку рассыпанное барахло. Порыв ветра снова ударил. Скоро пойдет дождь. Капюшон слетел.

Он потерял возможность дышать. Вытаращился, не веря собственным глазам. На голове у девушки были уши. Серые. Заячьи. Звериные. Уши! Которых всего несколько минут назад не было!

Спохватившись, она развернулась и снова нацепила капюшон, поднялась, прижала сумку к груди и поспешила к подъезду. Домофон пропищал что-то приветственное. Дверь закрылась с железным лязгом.

Он закашлялся. Уши! Что за хрень? Знал, конечно, что женщины – исчадия ада, но не до такой же натуральной степени!

– Безответная любовь, – подытожил рысь. – В отместку заказал девушку грабителям. Те забрали все ценное, включая охран. Когда они ушли, с ее головы упал капюшон, и он увидел ее уши. Следил за ней какое-то время, а когда понял, что девушка принимает знаки внимания другого мужчины перешел к активным действиям, Инциденты в ювелирной мастерской и больнице – его рук дело, его крестовый поход против порождения бездны. Леонид Лаврентьевич, нужно вызвать бригаду.

Дуал-медведь согласно кивнул.

Получив согласный кивок от дуала-медведя, он снова скрылся в соседней комнате.

– Том, я одного понять не могу, – обратился ко мне Егор, норовящий сковырнуть пластырь с руки. – Как он вообще подошел к дому общины. Как же то самое поле, которое должно отпугивать людей от мест скопления дуалов?

Я легонько шлепнула его по здоровой руке, чтоб не теребил пластырь, но ответить не успела. Вместо меня это сделал подошедший и со вздохом опустившийся на скамью рядом с нам Борис Игнатьевич.

– Все дело в том, молодой человек, что практически все дуалы уже разошлись, а десяток охранов действуют, конечно же, менее интенсивно, чем сотня. К тому же, поле как бы смазывает углы, так чтобы внимание проходящих и живущих по соседству в своем роде соскальзывало с предмета. Им попросту не интересен этот дом и люди, которые сюда ходят. А тот негодный молодой человек, ответственный за эти ужасающие акты вандализма и хулиганства, он пришел сюда с конкретной целью, за конкретным дуалом. Когда у человека есть цель, его гораздо сложнее сбить со следа, и десяти-пятнадцати охранам тут не справиться. Но что за времена пошли! – скрипучий голос преобразился из скрипучего в каркающий. – Никакой культуры ухаживания за дамами! Сплошные истерики! Поверьте мне, дорогой Егор, дамы не любят, когда истерики и показательные выступления закатывают мужчины. В паре это простительно исключительно прекрасному полу.

Я улыбнулась и кивнула, подтверждая слова старого ворона.

Когда приехала бригада из специализированной лечебницы, неудачливого горе-подрывника вывели через задний ход. Парень не кричал и не вырывался, а только скользил рассеянным безразличным взглядом по окружающему пространству.

– Пришлось успокоить его медикаментозно, – объяснил подошедший Володя.

– Ну, вот и все, – произнес Ар, обнимая меня за плечи.

И я наконец-то почувствовала, что напряжение, держащее организм натянутым, словно струна, начинает ослабевать.

– Куда его? – тихо поинтересовался Егор.

– В психбольницу, – вместо змея ответила Тоня. – Парень стал угрозой диаспоре. Так что теперь он проведет там всю оставшуюся жизнь.

Повисла напряженная пауза. Рысенок переводил хмурый взгляд с нас на разбитое окно, с окна на испорченный черным пятном пол, с пола – на собственную руку, заклеенную потрепанным пластырем, и молчал. Я выбралась из рук змея, подошла к нему и обняла

– Все нормально, Том. Я понимаю.

Я кивнула и проводила взглядом уходящих. Парня было немного жаль, но закон дуалов не оставил ему и шанса. Тайна должна быть в сохранности. И если для этого молодому человеку придется провести остаток жизни в четырех стенах, значит, придется.

Когда машина бригады отъехала, кажется, даже дышать стало легче.

– Думаю, теперь, все, кто хотят, могут идти, – произнес Ростислав Александрович. – А с остальными мы продолжим беседу в кабинете. Там чище и не такой резкий запах.

Полина с Тоней еще раз проверили состояние бабушек, все же не каждый день у тех под ногами взрывпакеты взрываются. С ними, к счастью, все было замечательно: закусив острые впечатления успокоительными спиртовыми настойками, они покинули дом собраний общины, оживленно обсуждая произошедшее. Воспоминаний о сегодняшнем им хватит надолго.

– Думаю, мне тоже стоит уйти, – произнес Ярослав. Все же будут обсуждаться внутренние дела вашей общины.

Ростислав Алексеевич согласно кивнул и протянул ладонь приятелю для рукопожатия.

– Боюсь, мне придется вас задержать. Вы Ярослав Третьяк? – обратился к нему рысь, стоявший рядом с главой общины.

– Да. Я вас знаю? – уточнил Третьяк.

– Нет. Комитет безопасности диаспоры, – представился тот, демонстрируя охран с инкрустированными камнями красного цвета, подтверждающими слова рыси. – Вам придется поехать со мной.

Ярослав изменился в лице.

– Куда и в связи с чем?

– В клинику для сдачи биоматериала и сличения его с биоматериалом оставленного без попечительства старшего дуала потомства на предмет ближайшего родства.

Третьяк замер.

– Вот тебе и борьба за чистоту крови. Двойные стандарты такие двойные, – приглушенно произнесла Тоня, но в полной тишине эти слова услышали все, включая Егора.

– С моим материалом? – уточнил рысенок. Голос парнишки дрогнул.

– Да, – без уверток подтвердил безопасник.

Ярослав Третьяк медленно повернулся и посмотрел на Егора. Тот ответил ему не по-детски тяжелым взглядом.

Не сказав ни слова, Ярослав отвернулся и направился к дверям. Безопасник последовал за ним.

Егор проводил их глазами, пока рыси не скрылись за дверью, а затем посмотрел на главу общины. Ростислав Алексеевич растерял только-только восстановленную невозмутимость и, кажется, даже побледнел. Он с видимым усилием оторвал взгляд от двери и наткнулся на глаза Егора.

– Теперь-то вы не станете меня убеждать остаться? – глухо спросил рысенок.

Лис прочистил горло, покачал головой, кивнул.

– Нет. Теперь, когда все… разрешилось… ты можешь…

Егор не стал слушать его заиканий:

– И не забудьте успокоить мою мать.

– Не беспокойся, Егор, я лично поговорю с ней, – вмешался Леонид Лаврентьевич.

Рысенок кивнул доктору и направился к выходу.

Я высвободила пальцы из Аровой ладони и поспешила за парнишкой.

– Егор. Егор, погоди.

Он остановился на крыльце. Я подошла. Рысенок смотрел на дорогу за оградой, по которой проезжали машины.

– Егор…

– Все нормально, Том, – оборвал он меня и мгновенно переменил тему. – Я уеду, но мы же сможем общаться в сети, да?

– Конечно, – улыбнулась я. – Скажу откровенно: я даже буду ждать твоих звонков.

В глазах Егора появились хитринки.

– Тебе повезло, что этого не слышит Ар. Он наверняка ревнивый.

– Тогда это будет наш с тобой секрет.

Я подмигнула и улыбнулась.

Мы стояли вместе с рысенком на крыльце и вместе провожали взглядом единицы общественного транспорта, а нам в лица дул по-весеннему теплый ветер. Кажется, зима все-таки сдала свои позиции, и теперь день ото дня будет только теплей. По крайне мере, я на это очень надеялась.

Ар подкрался неслышно. Встал позади, обнял меня за плечи, щекотно дунул в ушко и спросил:

– Как ты, Лисён?

– Теперь – замечательно, – искренне ответила я и прижалась своей щекой к его, немного колючей от щетины.

– А хвостик как? – уточнил он.

Хвост вильнул и обвился вокруг змеевой ноги.

– И хвост замечательно, – улыбнулась я.

– Это хорошо. Ты же знаешь, что я люблю этот хвостик и все, что к нему прилагается? – спросил Ар и прижался губами к моей щеке.

Порыв теплого ветра дунул в лицо. Змей прижал меня крепче.

– Конечно, знаю. Хвостик и все, что к нему прилагается, полностью разделяют твои чувства.

– Тоже любят себя? – ехидно усмехнулся этот… змей.

– Ага, – легко согласилась я. – Ну, и тебя тоже.

Последующая пара недель выдалась такой насыщенной у всех, что встретиться мы смогли только поздно вечером и в сети по видеоконференции. Тоня переехала к Володе и Грозному, так что теперь я ее видела немного реже, чем обычно, но филин оказался чудо-зятем и всегда сдавал пароли, если планировались сырники. А затеивались они часто, потому что он был большим их любителем. И, конечно, меня на этот праздник жизни прямо не приглашали, но и не выпроваживали, а значит, сами виноваты!

Полина пропадала на сменах, заменяя заболевшую сотрудницу, а белочка в принципе была вся взмыленная, разрываясь между работой и приютом, и неуловима, как человек-летучая мышь.

Так что теперь мы все сидели перед камерами и с любованием смотрели на изображения друг друга в собственных мониторах.

Я очень скучала по девчонкам и нашим девчоночьим посиделкам и вылазкам в город. Но в таком общении тоже было свое очарование: можно было сидеть в пижамке, а еще лопать вкусности и не делиться. Хотя я бы с радостью пожертвовала вкусностями, чтобы пообщаться с девчонками вживую, как раньше. Чтоб всем вместе. Книгоед.нет

– Ой, а вы видели, какой Борис Игнатьевич ходит недовольный? – спросила я.

– Ну, еще бы! Вторую неделю отстаивает честь отечественного ювелирного дела с пеной у рта, – хихикнула совушка.

– Роман, когда заходит речь о Борисе Игнатьевиче, только головой качает: старый ворон торгуется так, будто от этого зависит его жизнь, – улыбнулась зайка.

– Так они все-таки пошли на сотрудничество? – удивилась я.

– А то! – фыркнула Полина. – Сразу как перестали подозревать его в терроризме, так и пошли. Но видели бы вы глаза Ростислава Алексеевича, когда Роман ему сказал, как бы между прочим: 'Надеюсь… никто больше не подозревает, что инциденты были спланированными диверсиями иностранных конкурентов, чтобы искусственно уменьшить рыночную стоимость дела?'. Я и не подозревала в лисах совиной анатомической возможности так округлять глаза. Но, честное слово, не думал же он, что я не расскажу Роману о его подозрениях?

Мы довольно заулыбались. Севшего в лужу бывшего главу общины никому жаль не было.

Поделившись новостями, мы уже желали друг другу спокойной ночи, когда в белочкином окошке на заднем плане вдруг появился полуголый силуэт. Рельеф силуэта не уступал французским ландшафтам.

– Риммуль, я в душ, – произнес рельеф, залюбовавшись которым, я даже не сразу подняла глаза на лицо мужчины, которое оказалось знакомым.

– Подружкам привет! – сказал он и вышел из комнаты, вильнув коротким рысьим хвостом.

Римма угукнула и стала краснеть.

– Удивительно знакомая голова сверху всего остального незнакомого, – преувеличенно задумчиво произнесла Тоня

– Радость моя, а это не Игнат ли? – ласково пропела Полина.

– Белочка, а белочка, и давно безопасник у тебя душ пользует? – поинтересовалась я.

– Пару лет, – буркнула Римма и сделала абсолютно невинные глаза.

– А чего молчала? Чего не хвасталась? Как можно не похвастаться таким… набором полезных качеств подругам? – возмутилась совушка.

– Да как-то к слову не пришлось, – повинилась белочка.

Посмеявшись еще минут пять и уверившись, что безопасник точно-точно в ближайшее время не продефилирует обратно с полотенцем на бедрах и вообще, надо совесть иметь, мы пожелали друг другу спокойной ночи и вышли из видео-чата.

Я вздохнула и откинулась на спинку стула. Когда чужие ладони легли мне на плечи, улыбнулась и запрокинула голову. Змей наклонился, переместил ладони на мои щеки и поцеловал так, что голова закружилась.

– Чего улыбаешься? – поинтересовался он.

– Думаю, – ответила я.

– О чем думаешь?

– О том, что иногда не вовремя появиться в кадре бывает даже лучше, чем вовремя не появиться, – загадочно произнесла я и потянула его к себе. Потому что иногда поцелуи слаще разговоров.

***

Комната с выцветшими, отклеивающимися по краям несуразного цвета обоями пахла затхлостью, старой мебелью и жареным луком. Старым жареным луком. Игорь бросил сумку на пол, подошел к окну и распахнул его настежь. Пусть и холодно, зато свежо.

Диван почтенного возраста ворчливо скрипнул пружинами, принимая тяжесть чужого тела. Неудобный. Комната была немаленькой, вполне было, где развернуться. Два окна. Шторки, не стиранные или очень давно, или никогда. Двустворчатый шкаф с покосившейся дверцей. Стол с одним выдвижным ящиком. Табурет. Небогатый скарб. Пол, застеленный деревянными досками с облупившейся краской.

Не хоромы. Но начинать с чего-то надо.

Игорь достал из кармана смартфон. Мать просила известить, как доберется и устроится. Звонить не стал, отправил смс. Мысли с матери плавно утекли в воспоминания последних дней в отчем доме.

– Чем ты думал, идиот?! Как?! Скажи мне, как тебе такое только в голову пришло?! – орал отец. – Ты хоть примерно способен просчитывать последствия своих действий?!

– Дорогой… – мать пыталась успокоить отца, но в этот раз не вышло.

Чернобурый лис зыркнул на жену так, что она осеклась, больше голоса не подавала и вообще ушла в кухню.

– Из-за твоей тупости я потеряю место главы общины и репутацию!

Игорь слушал отца отстраненно. Ему было все равно. Он смотрел на этого человека с раздувающимися от гнева ноздрями, побагровевшим лицом и сжатыми добела кулаками и не понимал, зачем ему нужно было его одобрение. Силился вспомнить, но не мог.

Совет общины после непродолжительного разбирательства – Игорь и не думал отпираться или выдумывать оправдания – вынес наказание: год социально-полезных работ на благо общины. Чтоб в следующий раз сначала думал, а потом не делал.

Отец держал лицо ровно до того момента, как они перешагнули порог родного дома. И вот уже полчаса Игорь выслушивал одно и то же по десятому кругу и молчал. Кажется, именно это отца выводило из себя больше всего.

– Ты пустое место, Игорь! Ты ничего не добился сам! И вместо того, чтобы отплатить за все мои усилия, за то, какую почву я тебе дал под ногами, ты взял и перерыл все нахрен экскаватором!

Лис мысленно усмехнулся особенно 'удачной' отцовской метафоре.

Ростислав Алексеевич будто почувствовал, что все его старания пропадают втуне, выдохнул и гораздо тише произнес:

– Не могу даже смотреть на тебя. Думаю, тебе лучше какое-то время пожить в той квартире, которую мы с матерью тебе подарили и за которую ты нам так щедро отплатил своим идиотизмом.

Игорь кивнул, поднялся с кресла и ушел в свою комнату. Покидав нужные вещи в сумку, накинул куртку, натянул ботинки и хотел уже открыть входную дверь, но обернулся. Отец сидел в кресле спиной к нему и демонстративно не замечал отпрыска, подчеркнуто внимательно читая газету. Мать на кухне что-то резала.

Опустив сумку на пол, Игорь зашел в кухню и со спины обнял мать, прижавшись к ее щеке, почему-то мокрой, своей. Мать вздохнула, погладила его по щеке и попросила:

– Позвони мне, как устроишься.

Он ничего не ответил. Поцеловал ее в щеку и ушел. Машину, подаренную отцом на двадцатилетие, брать не стал. А через четыре часа уже стоял на вокзале другого города и изучал на сайте предложения по недвижимости на долгий срок.

Из второй сумки-переноски послышалось возмущенное мяуканье. Диван снова скрипнул, когда Игорь встал.

– Сейчас, красавица, сейчас выпущу, – проворковал лис и достал из сумки маленькую белую кошечку, которую прихватил в свое последнее посещение приюта. Без спросу, правда, но она же не дуал и даже не человек. К тому же он оставил записку в ее клетке.

Обустроив угол для урчащей питомицы, он почесал кошечку за ушком, ласково потрепал загривок и снова покинул комнату. Рассиживаться времени не было. У него сегодня еще встреча главой местной общины. Потому что смена локации не отменяет наложенного наказания.

Пожилой абсолютно седой дуал-волк выслушал лиса удивительно спокойно. После того, как Игорь изложил ему суть дела, окинул его задумчивым взглядом и поинтересовался:

– А девушка, которую вы похитили, на вас заявления в полицию не писала? – у волка оказался удивительно молодой и сильный голос.

– Нет, – покачал головой Игорь.

– Зря. Очень зря. Что с того года общественно-полезных работ?

Взгляд главы общины стал таким остро-неодобрительным, что им можно было хлеб нарезать.

– Но, думаю, мы можем что-нибудь придумать, – он потер ладонью подбородок. – К примеру, вы, возможно, не знаете, но у нашей общины есть свиноферма. Поставляем в супермаркет свинину. Очень хорошего качества.

К Игорю закралось нехорошее подозрение.

– И, конечно, на ферме всегда пригодится пара работящих рук. Свинарники, как вы понимаете, нужно чистить регулярно.

Лис застыл изваянием самому себе. Чистить свинарники. Просто прекрасно!

– Вы же ничего не имеете против? – поинтересовался волк. – Потому что если имеете – это исключительно ваши проблемы.

Подумав мгновенье, он добавил:

– И еще: чтоб я даже близко не видел ваш хвост рядом с девушками моей общины.

Широкая улыбка и издевательское 'добро пожаловать' стали последним гвоздем в крышку гроба сына бывшего главы общины.

Поздно вечером, вернувшись из дома общины и попутно заскочив в магазин, лис сидел в своей комнате и закусывал объявления о найме с разных сайтов странно слипшимися макаронами и нормальным магазинным черным хлебом. Вкус свободы и независимости был несколько постным, но что-то в нем определенно было, и Игорь надеялся, что что-то гипотетическое, и мальчонка из соседней комнаты не успел кинуть в его кастрюлю ничего из того, что было у него в руках.

Сеть мигала уведомлениями о непрочитанных сообщениях, но желания отвечать знакомым и объясняться не было совершенно. Лис несколько раз пытался написать сообщение Томе, но каждый раз стирал написанное. Вдруг ноут сообщил о новом сообщении. Увидев отправителя, Игорь удивленно приподнял брови. С этим контактом они не общались в сети с момента добавления в друзья.

'Привет, киднэпер. Слышала, ты перенял традиции горячих южных мужчин. Как дела?'

'Жениться не удалось, так что решил переехать.'

'Подальше от разочарованного отца?'

'Ага. А у тебя как дела?'

'А моего отца сослали на рудник. Мать выяснила, что он назвал меня в честь любовницы, и теперь требует, чтобы я шла в паспортный стол и меняла имя.'

'Тебе явно веселей. Надо как-нибудь пересечься.'

'Можно и пересечься, если ты не станешь меня красть))'

'Я бы с радостью, но мне еще предыдущую невесту отрабатывать. Так что следующую украсть попытаюсь не раньше чем через год.'

От Милы пришли смеющиеся смайлики. Игорь улыбнулся и снова стал просматривать вакансии, поглаживая белую кошечку, свернувшуюся клубочком у него на коленях. Кошечка исправно урчала и следила полуоткрытым глазом, не упадет ли чего с хозяйской тарелки. И пусь запах явно свидетельствовал, что ее корм явно вкуснее странной субстанции, что поглощал дуал, но порядок есть порядок, и кошечка относилась к своей работе крайне ответственно. Ради ласковых почесываний и поглаживаний можно и переваренными макаронами закусить, а если уж совсем не зайдут – всегда есть место под старым шкафом с покосившейся дверцей.