Текст книги "Плохой Ромео (ЛП)"

Автор книги: Лиса Рэйвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Я – сексуальная богиня.

В конце Холт испускает протяжный громкий стон, и я целую его, пока он неподвижно лежит, пытаясь восстановить дыхание. Потом я приношу мокрое полотенце, чтобы помочь ему привести себя в порядок.

Когда мы заканчиваем, он натягивает на себя рубашку и застегивает джинсы, и в этот миг меня накрывает такой мощный всплеск эмоций, что я не знаю, что с этим делать. Должно быть, он замечает это на моем лице, потому что тут же притягивает к себе.

– Кэсси? Эй… – Он берет мое лицо в ладони, беспокойство окрашивает его голос. – Ты жалеешь, что сделала это? Я шутил, когда говорил о давлении на девушек. Я бы никогда не стал принуждать тебя делать то, чего ты не хочешь. Я не до такой степени мудак.

Я смеюсь и качаю головой.

– Нет, мне очень понравилось, просто… – Я глубоко вздыхаю и смотрю на него. – Я просто так рада, что заставила моего не-парня кончить. Это ненормально, что я горжусь собой?

Он смеется и поглаживает меня по щеке.

– Нет. Твой не-парень тоже гордится тобой. И это был твой первый раз? Черт, женщина. Страшно подумать, на что ты будешь способна после небольшой практики.

– Для тебя перестанут существовать другие женщины, – говорю я серьезно.

Он кивает.

– Уже перестали.

Он тяжело вздыхает, потом берет свою книгу и открывает на месте, где мы остановились.

– Не хочется это говорить, но нам действительно надо вернуться к учебе. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я… хм… ну знаешь, вернул должок.

Я улыбаюсь и качаю головой.

– Нет, я в порядке. Впрочем, у меня есть одна просьба, пока мы снова не углубились в учебный процесс.

– Просьба? – усмехается он. – Ладно. И какая?

– Поцелуй меня.

15

ЧУДОВИЩЕ С ЗЕЛЕНЫМИ ГЛАЗАМИ ³¹

Две недели спустя

Вестчестер, Нью-Йорк

Гроув

Я смотрю на свои руки, чересчур нервная, чтобы посмотреть ему в глаза, но зная по ощущению жара на своей спине, что он в комнате.

– Тебе не следует быть здесь, – говорит он. – Я – убийца, если верить слухам. Животное, не достойное ни любви, ни человеческой доброты.

– Я знаю. До меня дошли сплетни. Они скорее вздернут тебя на виселице и станцуют на твоих похоронах, нежели хоть на секунду откроют разум и впустят чуточку здравого смысла. Они счастливы лишь тогда, когда их собственная ничтожность затмевается ошибками других, помогая им тем самым забыть то, что они ненавидят в себе самих.

– Но ты не такая?

– Нет. – Делаю глубокий вдох, чтобы унять свой бешеный пульс, и смотрю ему прямо в глаза. – Может, я и не самая умная девушка в этом городке, не самая красивая, и не самая богатая, но в людях я разбираюсь, как никто другой. И хоть о тебе болтают гнусности, я никогда этого не видела. Я видела лишь человека, который хочет получить второй шанс, но слишком горд, чтобы потребовать его.

Он сглатывает и нежно проводит тыльной стороной пальцев по моей щеке.

– Тебе нельзя говорить мне такие вещи, девочка. После этого невозможно не поцеловать тебя.

– Этого-то я и добиваюсь.

Затем он целует меня, медленно, прикосновение теплых губ и мягких рук. На мгновение я прихожу в замешательство, потому что его губы ощущаются иначе, и вкус странный, но я знаю, что это мысли Кэсси, а не Элли.

Когда мы отстраняемся друг от друга, раздается шквал аплодисментов и сцена заканчивается. Я моргаю и беру Коннора за руку, и мы поворачиваемся к зрителям.

Сегодня наша группа исполняет отрывки из сценариев, отобранные и поставленные третьекурсниками, и хоть мне было непривычно играть в паре с Коннором, а не с Итаном, я сделала все, что в моих силах, чтобы все прошло хорошо. Наш режиссер, Софи, сидит в первом ряду, хлопая и подпрыгивая, так что похоже она довольна нашим результатом.

Мы с Коннором отвешиваем поклоны и уходим со сцены. Он отрывисто обнимает меня, пока представляют следующую пару.

– Не хотелось бы хвастаться, – говорит он. – Но мы только что зажгли там.

Я киваю и улыбаюсь.

– Эти кричащие аплодисменты были отзвуками нашего великолепия.

Он смеется, и мы заходим в проем, ведущий за кулисы.

– Я только футболку возьму, а потом посмотрим на выступления остальных, хорошо?

– Конечно.

– Увидимся через пару минут.

Я только рада его отлучке, потому что есть кое-кто, кого мне очень хочется увидеть. Когда мои глаза привыкают к темноте, я различаю Холта недалеко от осветительной будки, расхаживающего из стороны в сторону и бормочущего себе под нос.

Этим вечером ему предстоит исполнить отрывок из «Гленгарри Глен Росс»³² вместе с Тройем и Лукасом, и поскольку всю неделю мы репетировали в отдельных группах, мне редко доводилось видеть его.

Я подхожу к нему и улыбаюсь. Он же едва ли удостаивает меня взглядом.

– Привет. – У меня получается весьма неплохо играть безразличие, учитывая, что мне только и хочется того, что затащить его в тень осветительной будки и всего зацеловать. – Как дела?

– Привет. – Он продолжает расхаживать и попутно делать глубокие вдохи.

– Ты в порядке?

– Да. Супер. А ты?

Он резок со мной. Избегает зрительного контакта. Я ждала более теплого приема, учитывая сколько времени мы провели врозь. Думаю, я знаю, в чем дело, но если я права, то он просто смешон.

– Холт…

– Слушай, Тейлор, мне надо разогреться, так что если ты не против…

Он отворачивается и разминает шею. Раздается громкий хруст.

Я решаю не настаивать. Ему скоро выходить на сцену и нужно сосредоточиться.

– Ты хочешь… – Я наклоняюсь так, чтобы нас никто не слышал, – ну знаешь, обнимашек? А еще я могу сделать тебе массаж стоп, если еще есть время.

Он вздыхает, но не поворачивается.

– Нет. Я в порядке. Увидимся позже, ладно?

Я осматриваюсь вокруг. Помимо Миранды, которая наблюдает за выступлением Айи и Джека, больше нет никого, кто мог бы нас увидеть, поэтому я обхватываю его тело руками и обнимаю со спины. Потом прислоняюсь щекой к его плечу и вдыхаю.

Он пахнет так чертовски хорошо, что из меня едва не вырывается стон.

Его тело напрягается, и он шепчет:

– Брось. Люди могут увидеть.

Я сжимаю его сильнее.

– Мне все равно. Я обнималась со всеми сегодня. Почему я не могу обнять единственного человека, которого мне действительно хочется? Я скучала по тебе.

Секунду он ничего не говорит, но потом его плечи опускаются, и он кладет свою руку поверх моей, переплетая наши пальцы.

– Черт, Тейлор… Я… – Он вздыхает. – Я тоже.

Он отступает назад, но взгляд, которым он смотрит на меня, ясно говорит, что истосковался он по мне ничуть не меньше моего.

Может даже больше.

Раздаются чьи-то шаги, и Коннор появляется рядом со мной. Фигура Холта тут же напрягается.

– Привет, Итан. Кэсси, готова идти?

– Да, конечно, – отвечаю я, хоть мне хотелось бы побыть с Холтом еще немного. – Ну, Итан, хм-м… ты… хорошо сыграй.

Я закатываю глаза над своей грандиозной ущербностью.

Холт одаривает меня вялой улыбкой, и мне ненавистно, что у него такой болезненный вид. Надеюсь причина в нервах, а не в нас с Коннором, но уверена, тут немного и того и другого.

– Удачи, приятель, – говорит Коннор и похлопывает Холта по плечу. – Увидимся после шоу.

Когда мы удаляемся, мне отчетливо слышно, как Холт бормочет:

– Нет, если ты попадешься мне раньше, мудак.

Несколько минут спустя объявляют выход его группы и стоит ему только ступить на сцену, как меня завораживает. Лукас и Трой вносят в сцену необходимое соперничество, подпитываемое мужественностью, но очевидно по энергетике, исходящей от Холта, что альфа-самец здесь он. Кроме того, он выглядит очень аппетитно в этом костюме и галстуке.

Их выступление заканчивается под бурные аплодисменты и после еще нескольких групповых выступлений, шоу подходит к концу. Эрика появляется на сцене и произносит речь, в которой поздравляет нас всех с великолепно проделанной совместной работой, и желает нам как следует отдохнуть за выходные.

Когда мы с Коннором идем за кулисы, чтобы переодеться, он по обыкновению обнимает меня. Я не должна находить это странным, потому что он всегда ласков со мной на физическом уровне, но принимая во внимание происходящее между мной и Холтом, я испытываю чувство вины. И без того плохо, что я всю неделю целовалась с Коннором в угоду сценке.

Не то чтобы мои чувства к Коннору выходили за рамки дружеских, но какой-то части меня интересно, каково это побывать на свидании с парнем, который не боится проявлять своих чувств на людях. Черт, мне интересно, каково это вообще ходить на свидания с парнем. То, чем мы занимаемся с Холтом, вряд ли можно назвать свиданиями. Мы в основном тусуемся у меня на квартире. А в редкие случаи, когда выбираемся на вечеринки с остальными одногруппниками, мы проводим весь вечер, избегая друг друга. Потом, когда он отвозит меня домой, мы лихорадочно лапаем друг друга, пока один из нас не кончает.

Он ни разу не пригласил меня на свидание. Он даже не приглашал меня в свою квартиру.

– Ну, увидимся на вечеринке, – говорит Коннор, когда мы расходимся в разные стороны. Я киваю и машу на прощанье рукой. Хотелось бы мне думать, что Холт возьмет меня с собой. Но если в нем и есть какое-то неизменное качество, так это непредсказуемость.

Когда я заканчиваю переодеваться, я беру свой рюкзак и иду к нему в гримерку. Я захожу внутрь и обнаруживаю его сидящим на диване и расшнуровывающим свою обувь. На нем все также надеты брюки, но рубашка, галстук и пиджак перекинуты через спинку стула, и выше пояса на нем нет ничего, кроме белой майки.

О, боже.

Я стою на месте в состоянии изнурительной похоти, наблюдая, как перекатываются его мышцы, когда он дергает за шнурки. Он поднимает взгляд и ловит меня.

Он хмурится, стягивая с себя туфли и носки.

– Ты в порядке?

– Нет. – Уверена, у меня отвисла челюсть, и я пускаю слюнки.

Он перестает возиться с обувью.

– В чем дело?

– В чем дело? – Я жестом указываю на его плечи и руки. – Вот в чем дело, мистер. Во всем этом! Я не видела тебя пять дней, и потом ты показываешься в такой одежде?!

Он упирается локтями в колени, и разглядывает себя.

– Тейлор, ты уже видела мои руки.

– Не в последнее время. И дело не только в твоих руках. Еще в плечах. В шее. И в тех редких волосах на твоей груди. И все это вместе, завернутое в этот… этот нелепый предмет одежды, который на тебе надет.

– Мою майку?

– Да! Это как завернуть само определение слова «сексуальный» в слой непреодолимой похоти. – Я досадно выдыхаю и шепчу: – Это странно влияет на меня, Итан. Это вызывает у меня желание делать с тобой странные вещи.

Мгновение он просто смотрит на меня, после чего скользит взглядом по моему телу сверху вниз, и потом снова вверх.

– Какие такие вещи?

– Ты не хочешь знать.

– Могу с уверенностью сказать, что мне очень, очень хочется знать. Вперед.

– Это слишком неловко. Ты осудишь меня.

– Тейлор, ты не прикасалась ко мне пять дней. Ты серьезно хочешь продолжать обсуждать это, или предпочтешь что-то сделать.

А он дело говорит.

– Агх. Ладно.

Я подхожу к нему и встаю на колени между его ног. Он с опаской следит за мной, когда я кладу руки на его бедра.

– Напряги бицепс, – тихо приказываю я. У него растерянный вид. – Просто сделай это.

Он качает головой, потом сжимает пальцы в кулак и выгибает свою руку, заставляя мышцы сокращаться и группироваться таким образом, что мне приходится прикусить язык, чтобы не издать неуместный и неподобающий звук.

Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь губами к сгруппированным мышцам. Холт кажется смущенным.

Когда я провожу зубами поверх мягкой кожи и припадаю к внутренней твердости мускула, он хмурится. Я закрываю глаза и присасываюсь к тугой мышце. Он издает сдавленный стон, и когда я смотрю на него, то замечаю, что он тяжело дышит и зрачки его расширены.

Я еще раз присасываюсь к его бицепсу, прежде чем чувство унижения одерживает верх, побуждая меня отстраниться.

– Вот такого рода вещи мне хочется делать, – говорю я, садясь на корточки. – А теперь, ты не смущен тем, что тебе нравится кто-то с такими явными отклонениями?

Он опускает руку и моргает.

– Ты понятия не имеешь, да? Даже не догадываешься

– О чем?

– О том, как ты безумно сексуальна.

Он обнимает меня одной рукой и притягивает к себе, лаская пальцами мою щеку и целуя меня, резко и страстно. Его рот теплый и настойчивый. Я откликаюсь, издавая такие громкие стоны, какие вероятно было бы неразумно издавать, учитывая, что мне слышны передвижения наших одногруппников по другую сторону двери гримерной.

– Ш-ш-ш, – шепчет он, прижимая меня к себе.

Я чувствую головокружение и хватаюсь за его плечи, пока он спускается поцелуями вдоль моей челюсти вниз к шее.

– Ого, – говорю я, задыхаясь. – Если ты так реагируешь, когда я присасываюсь к твоему бицепсу, представь, как нам будет весело, когда я доберусь до остальных частей твоей анатомии.

Он тотчас же замирает.

Ну вот, опять. Он всегда так реагирует, стоит мне намекнуть, что я хотела бы сделать ему минет.

– Знаешь, – говорю я, пытаясь ослабить хватку его рук, чтобы отстраниться и посмотреть на него, – большинство мужчин реагируют совершенно иначе, когда девушки предлагают удовлетворить их орально. Ты боишься, что я не смогу сделать это правильно, потому что у меня нет опыта? Могу заверить тебя, я посмотрела достаточно порно и знаю, как правильно управляться с пенисом. Правда, я не знаю, смогу ли вобрать его целиком, как это делаю девушки в порно, но, уверена, немного практики, и я смогу…

– Чтоб мне провалиться, Тейлор… – Он выпускает меня из рук и откидывается на спинку дивана. – Ты просто… нельзя просто ходить и говорить такие вещи.

– Почему нет?

– Потому что… – Он потирает глаза, потом смотрит на меня со смесью боли и волнения. – Я стараюсь не дать этой ситуации с тобой выйти из-под контроля, а если ты продолжишь говорить подобную чушь, это станет, черт побери, невозможным.

– Ладно. Я не буду говорить.

Задираю вверх его майку и целую в живот, потом спускаюсь к поясу его брюк. Долгий, мучительный стон исходит от него.

– Нам нельзя, – говорит он дрожащим голосом. – Сюда могут войти в любую секунду.

– И? – Расстегиваю пряжку его ремня. – Уверена, им будет не впервой застукать студентов театрального факультета, ублажающих друг друга за кулисами. А у нас вся группа сексуально озабоченная, или ты не заметил?

Я поглаживаю его сквозь брюки, и хоть сопровождающий это стон звучит, как протест, он не останавливает меня.

– Ты убиваешь меня, Тейлор. Но ты же и так знаешь, да? Каждое твое прикосновение все более и более убийственно.

Слышится топот ног по другую сторону двери, и Холт вскакивает с дивана, успевая застегнуть брюки прямо перед тем, как дверь широко распахивается и голый Джек Эйвери вбегает в комнату.

– Предпраздничный парад наготы! – Он делает быстрый круг по гримерной и выходит.

– Господи. Мне ни к чему было это видеть. – Холт направляется к открытой двери. – Почему у этих чертовых дверей нет замков? Прикрой свой срам, Эйвери.

Он захлопывает дверь и плюхается обратно на диван.

– Вообще-то, – говорю я, – голому Джеку нечего стыдиться. Кто бы мог подумать, что этот чудак упаковывает световой меч больше среднего размера в свои трусы со Звездными войнами.

Холт закатывает глаза, и я посмеиваясь сажусь рядом с ним и глажу его по затылку.

– Ты был на высоте сегодня, – говорю я, водя пальцами вдоль его уха.

Он вскидывает брови.

– Правда?

– Да. Мне нравится наблюдать за тобой на сцене. Ты такой… сексуальный. И талантливый. На самом деле, я думаю, ты сексуальный, потому что талантливый. В смысле, ты еще и невероятно красивый, и это нормально для актеров мыльных опер, но они не вызывают во мне никаких чувств, потому что как актеры они ужасны. Так что да, твой талант возбуждает. Это странно? Может, мне перестать говорить?

Он улыбается и подается вперед.

– Да.

Он берет мое лицо в свои руки и нежно целует. Я хватаюсь за него руками, чтобы унять лихорадочное биение сердца.

Он отстраняется и вздыхает.

– Ты тоже талантлива. Слишком талантлива и слишком во многом.

– Значит, – говорю я, беря его за руку и поглаживая пальцы. – Ты видел мою сцену с Коннором?

Он напрягается.

– Хм... да. Я смотрел из-за кулис.

Тень волнения расползается по его лицу, и мне почти слышно, как его мозг нашептывает вещи, которые не являются правдой.

– И что ты думаешь?

– Ты хорошо сыграла.

– Хм-м-м. А Коннор?

Он пожимает плечами и встает.

– Он был неплох. Он использовал несколько банальных приемов, но, думаю, они сработали.

Он снимает штаны, предоставляя мне прекрасный вид на его задницу в темно-серых боксерах, и потом натягивает на себя джинсы.

– Значит… ты не хочешь говорить ни о чем, что имеет отношение к этой сцене?

Он хватает свитер с V-образным вырезом и натягивает его через голову.

– Нет. – Подворачивает рукава и пропускает руку сквозь волосы.

– Тебя не волнует, что я целовалась с ним?

Он садится на стул напротив меня и достает обувь с носками из-под скамьи.

– Волнует. Я просто не хочу говорить об этом.

– Почему нет?

– Потому что, – отвечает он, надевая носок, – разговоры об этом… да просто мысли об этом вызывают во мне беспричинную злость.

Ого. Он что-то да признает. Это грандиозно.

– Холт, ты ведь знаешь, что у тебя нет причин для ревности?

Он вставляет ногу в ботинок и грубо тянет за шнурки.

– Нет причин? Казалось, ты наслаждалась поцелуем. И с самого первого дня понятно, что Коннор хочет залезть в твои трусики.

Я подхожу и останавливаюсь напротив него, пока он завязывает другой ботинок.

– Не думаю, что это так. Еще на той первой вечеринке, когда я прервала наш поцелуй, мне кажется, он уже знал, что… ну…

Он заканчивает со шнурками и поднимает взгляд на меня.

– Что он знал?

Я сосредотачиваюсь на крошечной морщинке между его бровями.

– Уже тогда ему стало ясно, что мне… нравишься ты.

Он откидывается на спинку стула и вздыхает.

– Да, но это не значит, что ты перестала нравиться ему. Он просто начал это лучше скрывать.

– Тогда у него здорово получается. За всю неделю репетиций, он не подал ни единого намека.

– Не считая того, что он обжимался с тобой, конечно же.

Я моргаю.

– Хм… да. Не считая этого.

Он поднимается на ноги и делает шаг ко мне.

– Он использовал язык?

– Немного.

– Насколько немного?

Беру его за затылок и наклоняю ближе к себе.

– Примерно так.

Я целую его медленно, потом зажимаю его верхнюю губу между своими губами и нежно посасываю, а затем то же самое проделываю с нижней.

Он издает стон и отстраняется, меряя меня гневным взглядом.

– Господи, Кэсси, он целовал тебя так?!

– Хм… вроде того.

– Вроде того?!

– Да, но… все было совсем по-другому, ведь это были наши герои… а не мы с тобой. Потому все казалось неправильным.

Он опускает голову. Моих объяснений недостаточно, но я не знаю, что еще сказать.

– Между ним и мной нет той химии, что есть у нас с тобой.

– По мне так, химии у вас в избытке.

– Это была просто игра. Ты видел любовную сцену между Мирандой и Джеком? Было очень горячо, но это не значит, что Миранда сменила ориентацию и хочет запрыгнуть на Джека. Это просто так выглядело.

Он обходит меня и снимает вешалку со стойки, потом вешает на нее костюм и укладывает в чехол для одежды.

– Итан, да ладно.

– Я верю тебе, – говорит он, вешая костюм на стойку. – По логике, я понимаю, что ты сделала все необходимое для роли. Но…

– Но что?

Он засовывает руки в карманы и тяжело вздыхает.

– Мне стало не по себе при виде того, как ты целуешь его. – Он смотрит на меня, и даже сейчас он выглядит неважно. – Это свело меня с ума, и я не преувеличиваю. Я был буквально ослеплен яростью. Мне хотелось выбить из него всю дурь за то, что он прикасался к тебе.

– Как ты сделал с Мэттом, когда узнал о нем и Ванессе? – спрашиваю я.

Он горько усмехается и качает головой.

– Господи, есть хоть что-то, что моя чертова сестра не рассказала тебе?

Я подхожу к нему и кладу руки на его грудь, потом глажу его сквозь свитер.

– Итан, я бы не стала изменять тебе с Коннором.

Он опускает взгляд выглядя таким ранимым, каким я не видела его уже долгое время.

– Я знаю.

– Я бы ни с кем тебе не изменила.

– Да, но формально, ты не можешь мне изменить, потому что я не твой парень.

Поначалу его слова подобны удару кулака, но мне не стоит забывать, с кем я разговариваю.

– Самое забавное, что ведешь ты себя точно, как мой парень. – Провожу рукой вверх по его шее. – Как мой очень сексуальный и ревнивый парень.

Я вынимаю его руки из карманов и обвиваю их вокруг своей талии. Характерная ему вспышка страха загорается в его глазах перед тем, как он качает головой и гладит меня по пояснице.

– Тейлор, у тебя отстойный вкус. Есть столько парней, которые подошли бы тебе больше. Бьюсь об заклад, Коннор был бы отличным ухажером. Он был бы одним из тех отвратительных идиотов, которые дарят цветы посреди кафетерия и нанимают струнный квартет на день рождения.

– Ты хочешь сказать, что мне следует встречаться с Коннором?

– Он тебе больше подходит.

– Ах, в таком случае, мне лучше пойти и найти его. – Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но не успеваю сделать и трех шагов, как он разворачивает меня к себе и, прижимая к двери, целует, приоткрывая мой рот и проникая мягким языком внутрь.

Мысли рассеиваются, и я уже не помню, о чем мы говорили всего каких-то тридцать секунд назад.

Когда он отстраняется, мы оба еле дышим.

– Не уверен, уловила ли ты мой тонкий подтекст, – говорит он, – но мне бы очень хотелось, чтобы ты держалась от Коннора подальше, ясно?

Мое сердце бьется как одержимое.

– Будь Коннор в курсе, что ты мой парень, он бы знал, что я несвободна. Не понимаю, почему мы просто не можем открыться людям.

Он прислоняется ко мне лбом.

– Кэсси, мои предыдущие отношения были довольно-таки открытыми. Когда что-то идет не так, становится гораздо сложнее справиться с ситуацией.

– Я понимаю, но ты исходишь из того, что между нами может пойти что-то не так. Может ничего и не произойдет. Может мы будем просто счастливы вместе без всяких ссор.

Он смеется.

– Ты это про нас? Мы ссоримся все время. – Он обхватывает меня крепче руками и теснее прижимает к себе. – Пусть это побудет только между нами еще какое-то время, ладно?

Я киваю.

– Просто… мне иногда кажется, будто ты стыдишься того, что люди узнают, что я нравлюсь тебе, или типа того.

– Я не стыжусь. – Он заключает мое лицо в ладони. – Ну, вообще-то, стыжусь своей постоянной эрекции, но это к делу не относится. Я просто не хочу, чтобы люди осуждали нас и сплетничали за глаза. Уж лучше держать это в тайне.

Вздыхаю и провожу пальцами по легкой щетине на его подбородке.

– Ладно. Будем хранить это в секрете еще какое-то время, но что мне ответить, если кто-то напрямую спросит меня о нас?

Раздается шум голосов в коридоре, и он незамедлительно отступает назад и засовывает руки в карманы.

– Ври.

– А если спросит Коннор?

Его веко подергивается.

– Скажи этому мудаку, что мы помолвлены.

Наши дни

Нью-Йорк

Фоей театра «Маджестик» битком набито актерами, режиссерами, спонсорами и заядлыми театралами, которые пришли сюда по случаю одной из крупнейших благотворительных акций, организованных Бродвеем. Каждый член аудитории вложил несколько сотен долларов, чтобы увидеть отрывки из лучших спектаклей, которые в настоящее время проходят на сценах Бродвея. Все вырученные средства будут переданы в «Благотворительный Фонд Эстрадных Исполнителей Америки».

Мы с Холтом исполнили короткий отрывок из нашего спектакля в качестве превью перед премьерой и, судя по реакции публики, наш спектакль ждет оглушительный успех. Даже сейчас, когда мы проталкиваемся через переполненное фойе, люди на каждом шагу останавливают нас, чтобы сказать с каким нетерпением ждут премьеры. Я замечаю сияющего Марко на другом конце зала. Приятно знать, что весь этот ажиотаж положительный. Так мне куда легче справляться с беспокойством относительно премьеры.

Придерживая рукой за талию, Холт ведет меня к нише в боковой части фойе, где размещается чрезвычайно безвкусная статуя человека из фальшивого мрамора с неестественно маленьким пенисом, но этот уголок хотя бы находится вдали от шума и давки остальной части зала.

– Извини, что я терся об тебя, – говорит он. – Это было неизбежно в такой толпе.

– Да, в первые три раза я так и подумала. Потом же на это не было причин.

Он выглядит потрясенным.

– Тейлор, ты намекаешь, что я терся об тебя нарочно? – Он подается вперед, и я прислоняюсь спиной к постаменту статуи. – Это просто оскорбительно. Я бы никогда не опустился так низко. Реши я сексуально домогаться тебя, то сделал бы это незаметнее. Вот так.

Он одаривает меня до нелепости сексуальным выражением лица и прижимает к стене, и хоть его выходки вызывают во мне смех, правда в том, что когда его тело прижато ко мне, я едва ли могу дышать.

Громкий смех неподалеку резко возвращает меня к реальности, и колючая нервозность пробегает по моей спине при осознании того, что нас могут увидеть.

– Ладно, сэр Совратитель, хорош. – Я толкаю его в грудь, и он отступает назад. – Тут вокруг снуют репортеры. А нам не нужно, чтобы у них сложилось ложное впечатление.

– О чем? О том, что мне нравится тереться об тебя? Так это не ложное впечатление. Это неоспоримый факт. Как ты этого еще не поняла?

– Я веду к тому, что они могут подумать, что мы… ну… ты знаешь…

Его улыбка немного меркнет.

– Нет. Почему бы тебе не сказать мне?

Я вздыхаю и пристально смотрю на него.

– Они могут подумать, что мы… вместе. А мы не вместе.

Отблеск разочарования мелькает на его лице, но он быстро скрывает это. Кладет руку на постамент позади меня и наклоняется.

– Знаешь, будь мы вместе – это было бы неплохой рекламой для нашего спектакля. Только представь себе: «Реальная пара играет влюбленных на сцене». Пресса проглотит это.

– Итан…

– Конечно же, мы должны будем поддерживать слухи. Мне придется водить тебя по первоклассным ресторанам и целовать на виду у папарацци… целовать в шею… просовывать руку между твоих ног под столом.

Я вся горю при мысли об этом.

Плотнее прислоняюсь к постаменту.

– Если ты правда хочешь, чтобы спектакль стал успешным, то дашь мне поцеловать себя, – говорит он, метая взгляд между моими глазами и губами. – Прямо сейчас. Перед всеми этими людьми.

Он внимательно смотрит на меня, а я могу только смотреть на его губы, пока внутри меня идет борьба между желанием и страхом.

– Просто скажи «да», Кэсси. Не обдумывая.

Его губы близко. Слишком уж близко, чтобы суметь отказать ему.

– Итан…

– Нет, не «Итан». «Да». Или еще лучше «Да, прошу, Боже, поцелуй меня пока мы оба не сошли с ума». Еще сойдет: «Да, черт побери!» в сопровождении вскинутого кулака в воздух.

Я не могу сдержать улыбки.

Боже, я люблю его.

Мое дыхание замирает.

Ого.

Я совсем не готова встретиться с такой реальностью.

Он распознает выражение паники на моем лице и опускает голову в знак поражения.

– Ладно, никаких поцелуев, но знай: это упущенная возможность. Принести выпить?

– Да, пожалуйста.

– О, как только дело касается выпивки, так сразу: «Да, пожалуйста», но не когда это относится ко мне? Отлично. Тейлор, если наше шоу не соберет кассу, знай, это потому что ты не согласилась на мою рекламную кампанию под названием «Целоваться с Итаном как можно чаще». Надеюсь, ты сможешь жить с этим решением.

Я смеюсь и ударяю его по руке.

– Коктейль с водкой, пожалуйста.

– Да все, что угодно. – Деланно дуясь, он пробирается через толпу к бару, и стоит ему только отойти, как мне тут же его недостает.

Я выхожу из ниши и делаю глубокий вдох.

Каким бы красивым, терпеливым и забавным он ни был, внутри меня все еще есть осколок чего-то, что извивается и пылает без каких-либо причин или предупреждений, и это пугает меня, ибо такое чувство словно призрак нашего прошлого всегда будет висеть над нами, заставляя меня отталкивать его, даже когда меня будет тянуть к нему.

Я чувствую скольжение руки по своей талии и вздрагиваю от неожиданности, когда поворачиваюсь и вижу знакомое лицо.

– Коннор!

О, боже, Коннор.

– Привет, Кэсси, – говорит он и наклоняется, чтобы поцеловать меня. – Ну как ты?

– Очень хорошо. А ты?

Что он здесь делает? Уйди. Пожалуйста, уйди сейчас же.

– Отлично. Со дня на день состоится премьера новой постановки «Аркадии» в театре имени Этель Бэрримор³³.

– Я слышала! Это круто. Мне не терпится сходить на него.

– Тогда дай знать, когда захочешь прийти, и я забронирую тебе места в первом ряду.

– Было бы здорово.

Я никогда не пойду на этот спектакль. И он знает это. Я разрушила нашу дружбу.

Я – ужасный человек.

Мы погружаемся в тишину и несколько секунд просто смотрим друг на друга, пока неловкость селится между нами.

– Ты красивая, – говорит он, и я тут же опускаю взгляд, потому что больше не могу смотреть ему в глаза. – Как всегда.

– Коннор…

– Как дела с пьесой? – спрашивает он, меняя тему разговора. – Должно быть, странно снова работать с Итаном?

Я перевожу взгляд и вижу Итана рядом с барной стойкой, стоящего в ожидании своего заказа.

– Да уж. – Я заправляю прядь волос за ухо и подавляю подступающую панику. – Странно – не то слово. Он знает, что ты здесь?

Он качает головой.

– Нет. Я хотел сначала увидеться с тобой. Поздороваться. Я… я не был уверен насчет того, как много ты рассказала ему о нас. Не хотел причинять неудобства.

Вздыхаю. Неудобство, именно там я и живу последние дни. Прямо за углом Проспекта Паники.

– Я ему ничего не рассказывала, – говорю я, желая, чтобы Коннор ушел до возвращения Холта, – и буду очень благодарна, если ты не станешь поднимать эту тему. У нас премьера через неделю, и мне не хочется провоцировать драму.

– Только не говори, что вы снова вместе? – спрашивает он, и его лицо мрачнеет.

– Нет. Мы не вместе. Мы просто… мы пытаемся быть друзьями.

Когда я перевожу взгляд, вижу, что Холт уже идет к нам, и у меня возникает ощущение, что в любой момент меня может хватить удар, так быстро бьется мое сердце.

Коннор следует за моим взглядом, и ироничная улыбка появляется на его лице.

– Смотрю, некоторые вещи никогда не меняются. Не могу поверить, что после того, как он поступил с тобой, ты все также по уши влюблена в него.

Я резко вскидываю голову.

– Это неправда.

– О, да ладно, Кэсси. Даже когда ты утверждала, что ненавидишь его, ты была так зациклена на нем, что не видела других вариантов, которые были прямо у тебя перед носом.

– Коннор…

– Я бы никогда не сделал тебе больно так, как он. Но полагаю, теперь это уже просто история.

Он безразлично подергивает плечами, но я-то знаю, сколько вреда причинила и от этого осознания чувствую себя полной дрянью

– Я лишь надеюсь, что ты знаешь, какого черта делаешь, потому что если он снова причинит тебе боль… – Он качает головой. – Ты заслуживаешь счастья, Кэсси. Это все, что я пытаюсь сказать.

Я киваю. Все могло бы быть совсем иначе, сложись у меня отношения с Коннором. Но я не смогла. Пыталась. Мы оба знаем, что я правда пыталась.