Текст книги "Я вижу тебя"
Автор книги: Линн Ван Дорн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Глава 23
Олдридж выходит за рамки обычного секса
Суббота, 14 декабря.
Постель Олдриджа.
Эванстон, штат Иллинойс.
– Пожалуйста, Профессор. Поцелуй меня, и я обещаю вести себя хорошо.
Откровенно искренние слова Мигеля тяжело отозвались в душе Олдриджа. Если кто и заслуживал наказания, то точно не Мигель. Скорее именно Олдридж, потому что в очередной раз все испортил. Но Мигель, как оказалось, очень легко его простил. Но парень не сможет вечно прощать Олдриджа. Ни у кого нет столько терпения.
Олдридж глубоко вдохнул и, медленно выпуская воздух, постарался сосредоточиться, учитывая, что находился абсолютно голым в постели с красивым мальчиком, который вопреки здравому смыслу хотел его, и более того хотел ему угодить.
Олдридж мечтал доставить Мигелю удовольствие, но то, чего просил парень, было не просто сексом и даже не какой-то конкретной его разновидностью. Мигель просил, чтобы Олдридж занялся с ним любовью. Вот к чему все сводилось. Нечто большее, чем простой контакт тел ради физического удовольствия. Одна только эта мысль пугала, но намного меньше, чем очень реальная возможность, что Мигель исчерпает запас своего терпения и просто уйдет. И Олдридж останется один. Снова.
Олдридж первым укажет на себя пальцем, когда зайдет вопрос о трудностях в коммуникации с людьми. Они, по мнению Олдриджа, по большей части раздражали и выматывали. Но Мигель отличался, и, несмотря на ощущение, что ему было бы намного лучше без присутствия Олдриджа в жизни, обратное даже отдаленно правду не напоминало.
Профессор оседлал бедра Мигеля и обхватил его лицо.
– Я хочу, чтобы ты стал моим хорошим мальчиком.
– Твоим, да, – Мигель говорил медленно и с хрипотцой.
– Можно я тебя поцелую? – Олдридж больше не хотел ошибиться в желаниях Мигеля.
– Боже, да.
Олдридж практически коснулся губ парня.
– Да, кто?
Мигель вздохнул, дыханием касаясь губ мужчины.
– Да, Профессор.
Олдридж низко зарычал и смял губы Мигеля.
Это был не отчаянный, не страстный поцелуй. Нет, это был тот первый поцелуй, которого у них так и не было: самое нежное, исследующее, вкусное, медленное скольжение языков и абсолютная уязвимость действия, заставившая Олдриджа задрожать одновременно от удовольствия и волнения.
Целовать Мигеля было самым будоражащим, но и опасным занятием, которое мужчина ни разу в жизни не испытывал, и все это перетекало из одного конкретного рта.
Олдридж планировал подарить только один поцелуй, а потом перейти к несправедливо прекрасному телу Мигеля и закончить его узкой задницей. Затрахать Мигеля так, чтобы своими криками он разбудил соседей. Но в итоге мужчина проваливался в один поцелуй за другим, дурманя собственную нервную систему, пока оттуда не исчезли все рациональные мысли.
И Олдридж почувствовал, как под ним прилично затвердел член Мигеля. Движения перешли от томных покачиваний к отчаянным толчкам в попытке добиться хоть какого-то облегчения.
– Думаю, настроение вернулось, – прошептал Олдридж, отстранившись ровно настолько, чтобы можно было говорить.
– Боже, и что тебя навело на эту мысль?
Олдридж тихо рассмеялся, медленно покачиваясь на эрекции парня.
– Чего ты хочешь, Мигель?
– Ты сейчас пошутил, док?
– Док? – Олдридж перехватил член Мигеля, практически не сжимая в ладони. – Попробуешь еще раз?
– Да, Профессор, – протянул Мигель. – И если тебе серьезно интересно мое мнение, то я бы очень хотел, чтобы ты смазал свой член, мою задницу и меня отымел. Очень бы хотелось. Очень.
– Я еще не наигрался с твоим телом. Не часто удается прикоснуться к такому изысканному экземпляру. Ничего, если я прикушу твои соски?
Мигель застонал.
– Ублюдок.
– Это нет?
– Нет! В смысле, да. В смысле, кусай, сколько хочешь, садист чертов.
Олдридж, склонив голову, внимательно посмотрел на Мигеля.
– Кажется, ты выбрал неподходящее ко мне обращение.
– Да, Профессор. Господи. Это возбуждает и бесит одновременно.
Мужчина проигнорировал ворчание Мигеля и начал поцелуями спускаться вниз по его телу. Маленькие темные соски парня торчали и просто умоляли Олдриджа уделить им внимание. Профессор втянул один в рот, приласкал языком и сильно прикусил, чтобы наверняка остался след от зубов.
Мигель выгнулся в спине.
– Боже мой. Господи. Твою мать, блять.
– Прекратить? – обеспокоенно спросил Олдридж.
– Только ради того, чтобы переключиться на второй. Чтобы тому, например, было... не обидно.
– Для симметрии?
– Для равенства. Чертова равенства, док. То есть, Профессор.
– Ну, только ради равенства... – Олдридж проделал те же действия с левым соском. Что к великому удовольствию мужчины вызвало еще больше ругани от Мигеля.
Ободренный его реакцией, профессор спустился укусами вниз по телу мальчика, оставляя красные и фиолетовые отметины.
– Papi, это очень возбуждает, но прошу, будь поласковей с моим членом. Он очень чувствительный.
Олдридж закатил глаза.
– Могу я взять его в рот?
– Не знаю. Можешь? – Мигель расхохотался от взгляда Олдриджа. – Прости-прости. Да, блин, Профессор, вы определенно можете взять в рот мой член. Пожалуйста. Боже. Спасибо.
Олдридж влажно прошелся языком по головке и целиком вобрал член в рот, пропуская в горло. Профессор всегда чувствовал себя уверенней, занимаясь оральным сексом. Одна из немногих вещей, с которой, по мнению Тима, Олдридж успешно справлялся. Профессор знал, сколько усилий стоит прилагать, чтобы удерживать мужчину на грани оргазма, но, фактически, не пересекая черту. Олдридж мог поддерживать это состояние продолжительное время.
– Хочу тебя, – простонал Мигель. – Пожалуйста, ты смерти моей хочешь? Я больше не могу. Пожалуйста, Профессор. Я тебя, мать твою, умоляю.
Олдридж потянулся к прикроватной тумбочке. Он отыскал в глубине ящика смазку и презерватив. Сначала выдавил немного геля на Мигеля, а потом – на свои пальцы.
– Могу я начать с пальцев?
– Ты все знаешь, – ответил Мигель, услужливо раздвигая и подтягивая ближе к себе ноги. – Сволочь ты последняя.
Олдридж замер.
– Неверный ответ.
Мигель громко вздохнул. Он придвинул свой зад чуть ближе к Олдриджу.
– Да, Профессор. Трахни меня пальцами, пожалуйста. А потом можно и членом. Заранее даю разрешение. Не нужно спрашивать.
– Паршивец. Чувствую, как с каждым словом снижается твой средний балл, – он обвел влажными пальцами анус Мигеля, выкрутил запястье и погрузил пальцы внутрь.
Мигель подавился воздухом.
– Блять!
– С хорошими мальчиками нежнее обходятся, – заметил Олдридж. Он нащупал простату.
Парень тяжело задышал.
– А с плохими что делают?
Олдридж вынул пальцы.
– Эй! – запротестовал Мигель.
Но на этот раз Олдридж резче вошел уже двумя пальцами и надавил вверх. Мигеля буквально подкинуло над кроватью. Лучшее вознаграждение.
– Плохие мальчики получают то, чего заслуживают.
– Хочу быть тем, кому ты наконец-то вставишь!
Олдридж потянулся к нему за поцелуем, сильнее надавливая на простату.
Мигель закричал прямо в рот мужчине.
Олдридж очень медленно и аккуратно освободил Мигеля от своих пальцев.
– Вежливо попроси того, чего хочешь.
Мигель набрал полную грудь воздуха.
– Трахните меня, пожалуйста, своим членом, Профессор.
– Очень вежливо. И очень мило, – Олдридж натянул презерватив и поднял ногу Мигеля выше, пристраиваясь к его анусу. – Ты заслужил награду, – он толкнулся в узкое, горячее и идеальное тело Мигеля. – Боже.
– Я в курсе. Трахни меня, Профессор. Умоляю.
Олдридж удовлетворил просьбы Мигеля. И это было очень интимно, что так пугало мужчину в начале, но сейчас этот страх испарился под натиском гормонов и желания. Он непременно вернется, но пока профессор хотел только одного и желательно до конца жизни оставаться в теле Мигеля, двигаться в нем членом и ласкать языком. В поцелуе их губы, казалось, стали совершенно новой формой жизни.
В какой-то момент Мигель обхватил Олдриджа всеми конечностями. У мужчины от вынужденного заключения должен был случиться приступ сумасшествия, но этого не произошло. Все было правильным. Не хватало только одного.
– Потрогай себя, – приказал Олдридж. – Доведи себя до оргазма.
– Господи, да, Профессор, – Мигель, одной рукой хватаясь за шею профессора, другой протиснулся между телами и приласкал свой член.
Много времени не потребовалось. Спустя всего несколько минут Мигель с громким криком кончил.
– Да, мальчик мой, мой хороший, мой... – Олдриджа накрыло вторым и последним оргазмом за ночь. Он спустил в презерватив и очень пожалел, что их разделял барьер. Мужчина хотел заполнить Мигеля своим семенем. Он хотел видеть, как сперма вытекает из задницы парня, а затем вылизать ее дочиста. Ему хотелось совершить много безрассудных поступков.
Олдридж с таким же шумным дыханием, как у Мигеля, рухнул сверху.
– Довожу до твоего сведения, что домой я сегодня не пойду, – объявил Мигель. – Даже угрозы провалить все экзамены не заставят меня выйти в такую дерьмовую погоду, после оглушительного оргазма. Без вариантов.
Олдридж старался восстановить дыхание и сердцебиение до нормального состояния. Но складывалось ощущение, что остаток ночи ему будет очень не хватать и того и другого.
Глава 24
Олдридж устанавливает «Линию Мажино»
Суббота, 14 декабря.
Постель Олдриджа.
Эванстон, штат Иллинойс.
Мигель с наслаждением потянулся.
– Я пипец какой липкий. Можно в душ?
– Э, да. Конечно. Ванная комната там, – Олдридж сполз с кровати и пошел за висевшим на вешалке халатом. Накинув его на плечи, мужчина почувствовал себя на несколько отметок лучше. Он ненавидел находиться на всеобщем обозрении – ирония от Олдриджа не ускользнула.
– Смежная ванная? Охренеть, – Мигель чертовски бодро сел на задницу.
Олдридж пристально на него уставился, что, наверное, было ошибкой. Тот выглядел чудесно помятым и замечательно затраханным. И если бы член Олдриджа был еще на это способен, он бы с радостью по такому случаю поднялся. Но, как бы там ни было, единственным, что поднялось в данный момент – уровень профессорской нервозности.
– Что? – спросил Мигель. Он поскреб подсыхающую на животе сперму.
– Я просто не ожидал, что ты придешь в такой восторг.
Мигель нахмурился.
– К твоему сведению, я не совсем в деревне вырос.
– Нет. Я только подумал, что ты, как ребенок. Смежная ванная не приводит в такой сильный восторг людей старше двадцати лет.
– Поживи с тремя сестрами, а потом уже говори, что отдельная ванная не является целью жизни. Короче, мой отец работал подрядчиком в строительной фирме. С детства я знал все о смежных ванных комнатах, затирке швов и подогреве полов. Я могу заметить разницу между мраморной, гранитной и кварцевой поверхностями. Я знаю, что такое обшивка стен. И у тебя, между прочим, очень даже ничего. Mi papá офигел бы.
Слова Мигеля стали совершенно неожиданными и мгновенно отвлекли Олдриджа от надвигающейся катастрофы.
– Вы не перестаете меня удивлять, мистер Кордеро-Руис.
Мигель ухмыльнулся.
– Это божий дар. Ну так что? Могу я помыться или как?
– Прости. Пойдем, – Олдридж направился в ванную, гадая по пути, что о ней подумает Мигель.
– Вау, – единственные его слова.
Олдридж попытался увидеть все глазами Мигеля. Помещение представляло собой еще и гардеробную. В одной стене было большое арочное окно с витражным стеклом. Самые крупные стекла заматировали для большей приватности. Тим выложил пол белым мрамором, а стены – белой плиткой под кирпич. В отличие от спальни, ванная комната выглядела исключительно элегантной и современной. Здесь был застекленный душ, массивная ванна в одном углу, и туалетный столик с двойной раковиной.
– Рад, что ты одобряешь.
Мигель включил душ и подождал, пока нагреется вода.
– Присоединишься ко мне? Так мы оба успеем помыться, прежде чем кончится горячая вода.
Олдридж подавил дрожь, но не до конца. Он еще не был готов обнажать свое тело под таким ярким светом и в окружении большого количества отражающих поверхностей.
– Нет, давай ты первый. Я принесу тебе полотенце, и, по-моему, у меня где-то была новая зубная щетка.
– Но...
– Не волнуйся насчет воды. Тим установил проточный водонагреватель. Горячая вода никогда не кончается.
Расстроенное лицо Мигеля растянулось в солнечной улыбке.
– Вызов принят.
– Постарайся все-таки не осушить озеро Мичиган, – сухо бросил Олдридж.
Мигель засмеялся, шагнув под водные струи.
Несколько секунд Олдридж жадно наблюдал, как тело Мигеля покрылось сотнями водных капель, а потом и густой мыльной пеной. Но особенно усердно тот намывал свой пах. Это напомнило Олдриджу его фантазию о том, как сперма вытекала из Мигеля, размазываясь по бедрам и заднице. Как Олдридж бы встал на колени перед своим мальчиком и вылизал бы его дочиста. Нужно купить смазку максимально приятную на вкус. Где ее вообще можно найти? Она существует?
– Papi, ты в порядке?
Олдридж вынырнул из оцепенения.
– Да-да
Стенки душа запотели от горячей воды, и виден было только размытый бежевый силуэт. Ощущения совершенно отличались от тех, когда он смотрел на Мигеля из укрытия своей башни. Сейчас Мигель был настоящим и находился на расстоянии вытянутой руки. Чудовищность этого факта заставила сердце Олдриджа заколотиться быстрее от страха и волнения одновременно. Приложив огромные усилия, мужчина оторвался от созерцания и стал копаться в ящиках в поисках новой щетки, затем открыл бельевой шкаф и достал большое пушистое полотенце. Олдридж оставил полотенце рядом с душевой кабинкой, а щетку – у раковины.
– Я тебя оставлю.
– Конечно. Спасибо, док.
Олдридж вышел в спальню и стал расхаживать по ней кругами. Он знал, что будет дальше. Мигель захочет спать вместе. В одной постели. Одного только этого хватало, чтобы Олдридж пропотел насквозь, но еще хуже становилось от мыслей положить Мигеля спать в старую комнату Тима. Кроме того, постель там давным-давно была разобрана и так и не перестелена заново. В сложившихся обстоятельствах самым правильным – точнее нормальным – будет лечь с Мигелем в одну кровать. Олдридж просто сомневался, что сможет. Не говоря уже о самом сне.
Когда обмотанный полотенцем Мигель вышел из душа, Олдридж показал ему на одежду, сложенную стопкой в одном из каминных кресел.
– Это одежда для сна. Для тебя, – сказал он и испарился в ванной. Мужчина запер за собой дверь и мгновенно почувствовал себя лучше, просто за гранью нормального. Тем не менее, Олдриджа устраивал по большей степени символический барьер.
Профессор включил воду и долго стоял под горячими струями. Может, ему сильно повезет, и Мигель будет уже спать к тому времени, как Олдридж наберется смелости переступить порог спальни, чтобы лечь в кровать с другим человеком.
От и этих мыслей в жилах стыла кровь, пришлось даже воду погорячее сделать.
Когда профессор, натянув на себя футболку и пижамные штаны, наконец покинул ванную, он обнаружил также полностью одетого Мигеля у камина. Парень даже разобрался, как включить газовую горелку. Мигель что-то печатал в своем телефоне. Услышав Олдриджа, парень поднял на него взгляд.
И видимо что-то в глазах профессора разглядел, потому что, практически поднявшись, он опустился обратно в кресло. Но ничего не спросил о состоянии Олдриджа.
– Я так понимаю, раз ты мне дал пижаму и новую зубную щетку, значит не хочешь отпускать меня домой?
Олдридж почувствовал, как сдавило сердце. Мигель очень прямолинеен. Как и Тим был в конце их отношений. Словно после быстрой перемотки от вежливого «знакомства-друг-с-другом» они сразу же перешли к финалу отношений. «Мигель, – мрачно подумал Олдридж, – очень оперативный».
Олдридж лишь кивнул, не в состоянии произнести ни слова. Но затем сглотнул и прохрипел:
– Можешь остаться, – спустя несколько секунд он добавил: – Пожалуйста.
Мигель внимательно рассматривал его своими бездонными глазами.
– Где мне лечь, Олдридж?
От собственного имени мужчина дернулся. Мигель редко так обращался. Олдридж попытался ответить, но не смог. Он раздосадовано покачал головой.
– Здесь?
Олдридж вздрогнул и начал:
– Здесь...
– Я могу лечь в другой спальне.
Олдридж покачал головой. Нет. Это было бы еще хуже. Больше напоминало бы Тима.
– Хорошо. Тогда на диван? Диван внизу и большой круглый пуфик... выглядели довольно удобными.
– Нет, – выдавил Олдридж. – Здесь.
– В твоей постели, – видимо Олдридж выглядел ужасно, потому что Мигель поправился: – Если так будет проще, я могу и на пол лечь. Ковер очень мягкий. Дай только подушку и одеяло, мне хватит.
– Нет, господи, – из Олдриджа вырвались эти слова.
– Тогда, где?
Олдридж вымотался во всех смыслах: физическом, моральном и эмоциональном. Мужчина знал ответ на их дилемму, но оцепенел настолько, что не мог даже думать.
Мигель снова что-то напечатал в телефоне и поднял на профессора глаза.
– Подушки. Есть еще?
Олдридж закивал, радуясь, что у него появилось отвлеченное занятие.
– Сколько?
– Трех хватит, я думаю. Давай попробуем так и посмотрим, что из этого получится.
Олдридж вернулся с подушками и заметил, что одеяло на его кровати откинуто.
– Складывай подушки в линию посередине. Таким образом, мы разграничим половины кровати. И ты посреди ночи не проснешься от ужаса, что я сложу на тебя ноги и руки. Так лучше?
Олдриджу казалось это волшебным. «Линия Мажино»[29]29
«Линия Мажино» была одним из самых известных оборонительных комплексов Второй мировой, наряду с линией Маннергейма и линией Сталина. Названа по имени ответственного за строительство министра обороны Франции Андрэ Мажино. Ее протяженность от Бельфора до Лонгийона составила около 400 км. Чудо инженерной мысли конца 20-х годов оказалось бесполезным, когда враг ступил на земли Франции.
[Закрыть] из подушек.
– Хорошо, – ответил он. – Давай попробуем.
Впервые в жизни Олдридж ложился с другим человеком в одну постель с явным намерением поспать. Несколько предыдущих попыток закончились катастрофой. Именно поэтому Тим занял отдельную комнату после переезда, по крайней мере, это была одна из причин. Этот раз, наверняка, ничего не изменит, но Олдриджу хотелось попробовать.
Мигель забрался на кровать и натянул одеяло на себя и линию из подушек. Олдридж присел на противоположный край, выключил свет, оставив включенным только камин.
– Может его выключить? – спросил Мигель, показывая на огонь.
Лежать в одной постели и обсуждать такие обыденные вещи создавало одновременно удивительную и пугающую комбинацию. Такие будничные вещи не должны наводить ужас. Но все же было страшно. Как и всегда.
Олдридж откашлялся.
– Нет. Все в порядке. Через пару часов пламя автоматически погаснет. Мы можем его оставить.
«Мы». Замечательное слово. Короткое, счастливое и безобидное. «Мы». Олдридж слегка поежился.
– Все хорошо, док?
– Ага? – ответил Олдридж больше с вопросительной интонацией.
– Уверен?
«Нет. Совершенно не уверен».
– Все нормально. Просто устал.
Стопроцентная ложь.
– Окей. Спокойной ночи, – Мигель повернулся на бок и поглубже зарылся в одеяло.
– Приятных снов, – Олдридж тоже развернулся и откинулся на подушки. Мигель – другой человек – лежал за «Линией Мажино» из подушек. Несмотря на свои сомнения, что быстро не заснет, мужчина не паниковали из-за договоренностей с Мигелем.
«Интересно, в чем разница», – подумал Олдридж, сердце в груди колотилось так сильно, пугая сердечным приступом.
«Интересно, может он и есть та разница».
«Интересно...» Мысли Олдриджа затуманились стали расплывчатыми, а потом совсем исчезли, и вопреки собственным предсказаниям, мужчина заснул.
Глава 25
На Мигеля напали, ограбили и захватили
Воскресенье, 15 декабря.
Постель Олдриджа.
Эванстон, штат Иллинойс.
Мигель очнулся в темноте, в незнакомой кровати и с совершенно странным шумом в ушах. Он чувствовал себя абсолютно дезориентированным, и пока пытался разобраться со своим состоянием, в комнате ярко сверкнуло, а следом раздался оглушающий раскат грома.
– Что за херня?
– Гроза, – голосом Олдриджа. Прошлая ночь мигом всплыла перед глазами Мигеля.
– На улице, мать твою, декабрь. Это что, снежная гроза?
– Видимо, да – ответил Олдридж.
Еще одна вспышка молнии и раскат грома. Их разделяла секунда, может две, а значит молния ударяла совсем близко. Мигель подскочил с кровати и подлетел к окну, поджимая пальцы на холодном полу. Парень приоткрыл штору и выглянул в окно. Снег валил крупными хлопьями, а еще был слышен стук, скорее всего от града. Периодически вспыхивала молния, а следом как будто слегка приглушенный гром. Может, из-за снегопада.
– Офигеть. Да тут настоящая буря.
Олдридж появился за спиной Мигеля. Он особо не обращал внимания на рост профессора, но сейчас, когда тот спокойно смотрел в окно поверх головы Мигеля, становилось очевидно, насколько мужчина выше.
– Захватывающе зрелище, – пробормотал Олдридж.
– И до чертиков страшное. Но мне нравится. Особенно отсюда. Не хотел бы я оказаться сейчас на улице. Мир превратился в белый вихрь, словно кто-то встряхнул снежный шар.
– Нет. Я бы не хотел сейчас сидеть за рулем.
Это разожгло интерес Мигеля.
– У тебя есть права? Я и машины-то у тебя не видел, а гараж выглядит так, словно его несколько лет не открывали.
Олдридж тихо рассмеялся.
– В гараже стоит велосипед. И нет, у меня нет машины. Была пару лет назад, но я очень редко на ней ездил, потому что припарковаться здесь проблематично, и спустя некоторое время я ее продал. И это очередная причина наших с Тимом ссор.
Мигель хотел узнать больше, но побоялся слишком настырно совать нос в прошлое Олдриджа, поэтому просто ободряюще промычал.
– Тиму нравилось ездить за рулем. А я чаще выбирал пешие прогулки или общественный транспорт. Ну, или велосипед, если позволяла погода. Но Тим настаивал на машине, а потом психовал, что нет свободных мест на парковке, и я... – Олдридж замолчал.
– Что? – тихо спросил Мигель.
Олдридж глубоко вдохнул.
– Я озвучивал какую-нибудь колкость, мы неизбежно ссорились, а потом ели в том ресторане, ради которого приехали, но при этом не разговаривали. Тим сидел в своем телефоне, а я – в своем. Такими были наши свидания, большая их часть, – док снова вздохнул.
– Довольно... э-э... стремно, честно говоря. А когда он злился, вы потом целовались и примирительно, как кролики, трахались? – Мигель знал несколько таких пар. Казалось, они прекрасно жили в вечных конфликтах, к чему бонусом шел эпичный примирительный секс. Может и Олдриджу такое нравилось, хотя Мигель очень надеялся, что нет. Парень считал такие отношения настоящей головной болью и пустой тратой времени. Он встречался с одной девчонкой, которой нравился грубый секс, и она постоянно для этого провоцировала ссоры. Конечно, надолго Мигеля не хватило.
– Иногда. Но чаще всего мы просто расходились по разным углам. Я – в свой кабинет, а он – в свою спальню, поиграть на компьютере или посмотреть телевизор.
– А-а? У Тима была собственная комната? Очень необычно.
Олдридж отошел в сторону, и по спине Мигеля прошелся холодок. Парень отвернулся от окна и стал наблюдать за доком, снова разжигавшим камин.
– Кстати, сколько времени? Я оставил свой телефон внизу.
Олдридж поднял взгляд.
– Около пяти.
Мигель зевнул.
– Еще слишком рано вставать. Особенно в воскресенье. Даже несмотря на то, что нужно готовиться к экзаменам, – он плюхнулся обратно в кровать и закопался под одеяло.
– Какие у тебя на этой неделе экзамены?
– Иди ко мне. Твой, межличностная коммуникация, философия, химия и математика.
Олдридж вернулся к кровати, но остановился рядом и посмотрел на Мигеля.
– Ложись, старый ворчун. Еще рано, и в комнате слишком холодно. Я даже могу представить, что мы обнимаемся.
– Тебе это нравится? – Олдридж уступил и улегся под одеяло.
– Обниматься? – Мигель задумался. – Иногда. Особенно, когда холодно. Или был плохой день. Это не так плохо, – Олдридж, как труп, неподвижно и тихо лежал рядом, видимо не разделяя любовь Мигеля к объятиям. – Похоже, тебе это не нравится. Ничего страшного.
Олдридж хмыкнул.
– И видимо Тиму тоже, да? – интересно, когда Олдридж попросит Мигеля не лезть не в свое дело.
– Тиму нравилось личное пространство. Как и мне. Он переехал сюда, когда закончилась аренда в его прежней квартире, а он итак проводил практически все время здесь, занимаясь ремонтом. Тим словно был соседом. А потом, чуть позже, мы сохранили эту договоренность, потому что, думаю, так было всем проще. Мы пробовали спать вместе. Но я плохо сплю. Беспокойно и, если меня трогают, часто просыпаюсь. Тим постоянно ворочался во сне. Он всегла пинал и толкал меня ногами и руками. Поэтому спать раздельно – самое удачное для нас решение.
– Я спал, как убитый, пока не разбудил гром. Я мешал тебе? Толкал, пинал? Хотя, наверное, подушки помогли в этом случае. Надеюсь.
Олдридж слегка улыбнулся.
– Нет, ты не мешал, и, думаю, это связано с нашей «Линией Мажино».
– С нашим чем? А, ты про подушки! – Мигель расхохотался. – Я хочу быть Германией. А ты очень смахиваешь на Францию.
– Почему?
– Потому что Германия захватила Францию, чувак. «Линия Мажино» оказалась бесполезной.
Олдридж фыркнул.
– Надеешься пробить брешь в моей обороне?
«Боже, да. Во всех смыслах».
– Хм. Я передумал. Ты – Германия. Захвати мои границы, детка.
– Не понял? – Олдридж произнес это оскорбленно, но в голосе был слышен смех, поэтому Мигель продолжил.
Он с улыбкой повернулся на бок и уставился через барьер из подушек на Олдриджа.
– Разграбь мои города. Проникни в меня. Поглоти мою инфраструктуру. Бери меня грубо.
Брови Олдриджа сошлись на переносице.
– Дурак.
Мигель откинулся на спину.
– Un poquito. Estoy un poco cachondo.
– Что это значит?
– Я согласился, что немного дурак и немного возбужден.
– Кто бы сомневался, – фыркнул Олдридж, но, похоже, эта новость его не расстроила.
Еще одна вспышка молнии осветила комнату, а следом бахнул гром. В ярком свете Олдридж казался еще красивее, кожа бледнее, а сам он весь хрупкий, как одна из фарфоровых статуэток abuela.
– Тебе не нравится утренний секс, док?
Олдридж закрыл глаза.
– У меня никогда его не было.
– Но... – Мигель постарался представить, как можно, дожив почти до сорока лет, ни разу не воспользоваться своим утренним стояком. Ужас. – Вообще никогда? Черт, – парень вспомнил каждый утренний минет, всех девушек, скакавших на его члене, о сержанте, который тайком пробирался в его постель для взаимного утреннего минета, и о том удовольствии, когда просыпался от чужой руки на ноющем стояке. – Хочешь это исправить?
– Что?
Мигель слегка сдвинул подушку, которая в свою очередь уперлась в Олдриджа.
– Ты, я и неэффективная линия обороны. Я могу пасть под твоим могучим немецким натиском.
– Угу, – это должно было прозвучать снисходительно – на что видимо и рассчитывал Олдридж – но в итоге вышло заинтересованно.
«Попался».
– Ага, – Мигель сорвал с себя футболку и вылез из пижамных штанов. Он приласкал свой твердый член, гадая, возбудился ли док тоже. Мигель очень на это рассчитывал. – Я весь твой. Обнаженный и беззащитный. Жду, когда меня завоюют. Но сначала нужно избавиться от этого досадного барьера.
Олдридж фыркнул.
– Озабоченный паршивец.
– Молодой человек со здоровым сексуальным аппетитом.
– М-х-м, – неясно промычал док.
Мигель попробовал еще раз.
– И еще я молодой человек, обманом пробравшийся в постель своего преподавателя. Профессор, кажется, мне нужно преподать урок.
Олдридж повернулся на бок.
– В каком смысле?
Мигель пошире распахнул глаза.
– Я плохой. Очень плохой студент. И только вы можете наставить меня на путь истинный, – Мигель еще пару раз провел кулаком по члену и выгнул спину от удовольствия.
– Руки убрал, – низким голосом потребовал Олдридж.
«Ох, блять, наконец-то».
– Да, Профессор, – Мигель закинул руки за голову. – Я очень виноват. Как я могу искупить свою вину?
– Лежи неподвижно, – произнес Олдридж. – и прими все, что заслужил.
– Принять что?
– Все.
Мигель лежал на спине, сцепив руки за головой и слушая грохот пульса в ушах, и ждал. Олдридж практически сразу разрушил укрепление из подушек. Он без разбора раскидывал их во все стороны. А потом восхитительно обнаженный оказался на Мигеле, как немецкие войска, наступавшие на территорию Франции. Олдридж словно всерьез воспринял слова Мигеля и принялся по-настоящему завоевывать его тело.
Мужчина прикусывал и вылизывал Мигеля повсюду, безжалостно оставляя метки на его теле и вынуждая того, сначала всхлипывать, затем вскрикивать и в конечном итоге закричать. Одновременно с этим Олдридж гладил тело парня, избегая единственную часть, которая больше всего нуждалась в ласке: член Мигеля.
Док быстро натянул презерватив, но много времени на подготовку Мигеля не тратил, лишь смазал обоих и подхватил одну ногу парня, отводя ее в сторону. Все тело Мигеля болело, но он все равно хотел и был готов к горячему проникновению профессорского члена.
– Блять, – процедил Мигель, чувствуя себя до предела заполненным.
– Все еще плохой мальчик? – Олдридж бесконечно медленно подавался назад, и с той же черепашьей скоростью двинулся обратно.
– Боже. Да. Да, Профессор, – Мигель в отчаянии вцепился в собственные волосы. Ему до боли хотелось коснуться Олдриджа, но он обещал.
– Тебе нужно преподать урок? Твоя задница хочет наказания?
– Да!
– Да, кто? – Олдридж прикусил тугой сосок и согнул ногу Мигеля под немыслимым углом. Болезненно, но при этом волшебно.
– Да, Профессор!
– Отлично, – док наконец коснулся изнывающей плоти Мигеля, но только для того чтобы крепко сжать.
Агония и блаженство одновременно уничтожили остатки самообладания Мигеля. Он закричал.
– Будешь вести себя хорошо? – Олдридж ускорился, но кулак на члене Мигеля едва расслабил.
«Если наказание будет таким же, то вряд ли».
– Да, Профессор.
– Чувствуешь вину за свое поведение?
«Даже близко нет».
– Да, Профессор.
Олдридж еще немного ослабил хватку на члене и начал его медленно поглаживать.
– Кончишь для меня?
«Постараюсь». Мигель был уже на грани. Он чувствовал, как пытался прорваться наружу оргазм и разорвать Мигеля на части. Олдридж накрыл поцелуем его рот, жадно прикусывая губы и язык. Совершенно, безупречно, прекрасно.
– Кончай. Хорошие мальчики кончают по первому требованию.
– Да, Профессор, – Мигель кончал жестко, сердце словно взорвалось от радости, разливаясь по руке Олдриджа и животу Мигеля. Несколько минут спустя мужчина присоединился.
– Больно? Слишком грубо? – Олдридж невесомо смахнул волосы Мигеля. – Я не хотел причинить тебе боль.
– Я знаю. Да и нет. В заднице словно Битва при Вердене развернулась. Но я сам этого хотел. Мне понравилось.
Олдридж вышел из Мигеля.
– Серьезно?
– Да. Я хотел тебя чувствовать. Как можно дольше. Я хочу сдавать экзамены и вспоминать тебя. Преподавателя, отымевшего меня до боли в заднице, но об этом знаю только я. И ты. Это наш секрет. Наша общая тайна.
Олдридж выглядел слегка встревоженным.
– Опасный секрет. Ты же помнишь?
Мигель фыркнул.
– Угу. Ну правда. Дай мне насладиться послевкусием. Учитывая, что объятия не для тебя.
Поднявшись и избавившись от презерватива, Олдридж вернулся в постель и лег рядом с Мигелем.
– Мне жаль, – проговорил док, накрыв грудь Мигеля ладонью. Прямо поверх сердца.
Возможно, это максимальная близость, на которую Олдридж был способен, но уже прогресс. Настроение улучшилось настолько, что даже ноющая задница стоила каждой болезненной вспышки. Мигель накрыл пальцы Олдриджа своими, надеясь, что тот не отпрянет, и ужасно обрадовался, когда этого не произошло.
