Текст книги "Второй шанс (ЛП)"

Автор книги: Линн Пайнтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Признание № 10

Когда мне было три года, я гонялась за Билли Таббсом по кварталу, и если ловила его, то валила на землю и кусала по всей спине. Мой папа говорит, что он плакал всякий раз, когда видел меня.

Ещё один Богом забытый День Святого Валентина

Зазвонил будильник, и я швырнула телефон через всю комнату.

– Нееееееееееееееееееееееееееееееет!

«Walking on Sunshine» продолжала играть после того, как телефон ударился о стену и приземлился где-то в темноте, но вместо того, чтобы достать его, я просто зарылась лицом в подушку и кричала, пока не выдохлась.

Я была в аду.

Как мог тот день не изменить ход событий?

Я схватила халат и пошла в ванную, чтобы принять душ. Снова. Я включила воду и вошла под душ, зная, что будет дальше. Я сосчитала до пяти, а затем…

– Эм, ты там почти закончила?

Бинго. Лиза собиралась прижаться ртом к дверному косяку и сказать мне, что моему младшему брату нужно в туалет. Как и в любой другой день, я крикнула:

– Я только зашла.

– Джоэлу надо на горшок.

– Есть ванная наверху, – я налила себе в руку шампунь и натёрла им голову. Я знала, каков будет её ответ, но мне казалось важным сыграть в эту игру.

– Твой папа там.

На этот раз я крикнула: – Окати его ледяной водой, и он сразу выпрыгнет.

Последовала пауза, прежде чем она пробормотала сквозь двери: – Ты серьёзно не собираешься выходить?

Я подумала об этом секунду и ответила: – Да. Извини.

Ого. Я потёрла волосы сильнее, когда одна мысль внезапно опередила все остальные в моей голове.

У. Меня. Был. Иммунитет.

Да, застрять в вечном чистилище Дня Святого Валентина было худшим из возможного, но чего я не учитывала до этого момента, так это того, что я могу делать всё, что захочу и не сталкиваться с последствиями.

Я абсолютно точно могла использовать слова Ника Старка в качестве своей мантры на этот день.

Пошли они.

Я приняла очень долгий душ в честь этого факта, и к тому времени, как я вышла и вытерлась, на меня снизошло озарение.

Я могла говорить всё, что хотела, кому угодно и на следующий день это было бы стёрто.

Меня не могли наказать, отстранить или даже арестовать, потому что на следующее утро я снова окажусь в своей постели в доме моего отца, буду гулять под чёртовым солнцем, и никто не вспомнит о моих проступках.

Да начнутся игры!

Я вышла из душа и направилась прямиком к своему ежедневнику.

Список дел на 14 февраля:

ДЕНЬ БЕЗ ПОСЛЕДСТВИЙ: ВСЁ, ЧЕГО МНЕ, БЛЯТЬ, ЗАХОЧЕТСЯ

Вместо того чтобы спешить освободить ванну, как обычно делала, я подтащила табуретку к туалетному столику. Увеличила громкость на телефоне и включила новый альбом Volbeat, пока я слишком долго рисовала стрелки подводкой. Мне удалось сделать хороший макияж и выпрямить волосы, чтобы собрать их в идеальный высокий хвост.

– Не так уж плохо, Эм, – я посмотрела на своё отражение. Интересно. Как оказалось, если потратить целый час на свой внешний вид, то можно выглядеть довольно неплохо. Я наклонилась вперёд и чмокнула зеркало, оставив идеальный красный отпечаток губ.

Затем я полезла в свой шкаф и порылась в нём, точно зная, что надену в школу. У меня были крутейшие черные кожаные брюки, но мне никогда не хватало смелости надеть их в школу, потому что они были обтягивающими с большой буквы «О».

Совсем не в моём стиле. Или, по крайней мере, не в стиле той версии меня, какой все меня считали. Но в брюках моя задница выглядела просто шикарно, поэтому я собиралась выгулять этих негодников.

Я сочетала их с самым мягким кашемировым свитером и замшевыми ботинками, которые надевала только раз, и спустилась по лестнице с рюкзаком, напевая в предвкушении того дня, который войдёт в десятку лучших.

Я слышала, как папа ушёл, пока я выпрямляла волосы, так что дома остались только Лиза и близнецы. Вошла на кухню и сразу набросилась на последний кусок французского шёлкового пирога.

Близнецы сидели в своих маленьких детских стульчиках за столом, запихивая кусочки блинов в свои пухлые ротики и выглядели отвратительно очаровательно. Я рассмеялась, когда Логан столкнул свою чашку-непроливайку со стола и увидел, как она упала на пол.

Маленький негодяй.

Лиза подняла её и поставила рядом с ним. Её лицо было напряженным, поэтому я знала, что она была взбешена из-за моего отказа выйти из душа ради Джоэла.

Но меня это не волновало – не сегодня.

Обычно я старалась быть идеальной гостьей. Я прилагала огромные усилия – всё время – чтобы заставить моего папу и Лизу забыть, насколько чище была бы их новая жизнь, если бы их было всего четверо.

Однако сегодня – забудьте об этом. К чёрту чувство вины и необходимость прогибаться. Я схватила вилку и съела шоколадный пирог прямо из формы, а когда закончила, то бросила его в раковину, даже не сполоснув.

– Эй, Лиза, – я обернулась и одарила её своей самой широкой улыбкой. – Мой папа всё ещё хранит ключи от «Порше» в своём верстаке в прихожей?

– А что? – она скрестила руки на груди и посмотрела на форму для пирога в раковине. Что, честно говоря, меня тоже беспокоило. Посудомоечная машина стояла рядом с раковиной, зачем кому-то оставлять посуду в раковине?

Я заставила себя игнорировать форму.

– Я опаздываю, и мне нужно что-то более мощное, чем моя машина. – В День без последствий – который теперь я буду называть ДБП – «Порше» послужит мне лучше, чем фургон.

Не дожидаясь ответа, я побежала в прихожую и выдвинула ящик.

– Клёво, именно там он их и хранит.

– Минуточку. Твой отец разрешил тебе взять его машину?

Он бы никогда не разрешил. Он любил эту машину. Обожал её. Вымыл бы её языком, если бы это гарантировало вечную защиту блестящего черного покрытия. Мой отец купил старый «Порше» на свалке, когда я была ребёнком, и провёл бесчисленное количество часов ремонтируя его с моим дядей Миком. Выглядел он не слишком круто, но был быстрым и глянцевым.

И к тому же не фургон.

– Не волнуйся об этом. Хорошего вам дня ребята, хорошо?

– Эмили, ты не возьмёшь эту машину, слышишь меня?

Я наклонила голову и опустила уголки губ. – Я слышу тебя, дорогая, но боюсь, что я возьму машину. Пока-пока.

Я вышла и закрыла за собой дверь, наполовину ожидая, что она погонится за мной на подъездную дорожку. Пока-пока? Я хихикнула, осознав, что я только что сделала и сказала.

Напевая, зашла в не присоединённый гараж и взяла «Порше», прежде чем Лиза успела меня остановить. Малышка заурчала, и я надвинула свои авиаторы на переносицу и с визгом выехала из подъездной дорожки быстрее, чем вы бы успели сказать: «Сучка набирает обороты».

Вау. Я нажала на газ и понеслась по Харрисон-стрит, прижимаясь к дороге и вытягивая ноги, делая все те удивительные вещи, которые, как говорят, делают удивительные машины в рекламных роликах на телевидении.

Перевод: Я мчалась как угорелая.

Прошли те Дни Святого Валентина, которые начинались с дрянных машин и аварий.

Прошли те Дни Святого Валентина, когда я плакала в школьной уборной. Прошли те бесконечные дни, когда я одалживала старую куртку Ника Старка, и прошли те дни, которые казались важными, но, очевидно, такими не были. Этот новый, улучшенный День Святого Валентина начался с быстрых машин и группы «Metallica» на полной громкости, и я бросила вызов Вселенной помешать моему празднованию.

Но не в этот раз.

Я посмотрела в зеркало заднего вида как раз в тот момент, когда полицейский повернул за мной и включил мигалки. На секунду мой желудок сжался, пока я не вспомнила – никаких последствий. Технически, я могла бы устроить с ним погоню на высокой скорости, которая попала бы на все национальные новостные каналы, если бы захотела, но это создаст больше хлопот, чем меня интересовало.

Особенно, если учесть, что я хотела попасть в школу. В тот день у меня было много дела. Я съехала на обочину, достала права и техпаспорт и опустила окно.

Когда появился полицейский, он выглядел сердитым.

– Права и техпаспорт, пожалуйста.

Я протянула ему документы и сказала. – Я знаю, что превышала скорость, и я извиняюсь.

– Вы ехали со скоростью 154 км в час в зоне с ограничением 75 км.

Уппс. – Я правда извиняюсь.

– Вам понадобится гораздо больше, чем извинения, юная леди. Я сейчас вернусь.

Он вернулся к своей машине, а я немного прибавила громкость радио. Я начала подпевать под «Blackened», мой совсем не случайный музыкальный выбор для ДБП, а потом я развлекала себя тем, что махала рукой каждому, кто таращился на меня, проезжая мимо.

Вот какого быть бунтарём? Потому что мне нравится это чувство. Я всё время смеялась, бесконтрольно хихикала, когда думала о диком факте, что меня остановили на машине, которую я угнала у отца без разрешения, за превышение скорости на 80 км.

Кто я вообще такая?

Я начала нервничать, когда оформление документов заняло так много времени, а особенно когда появился эвакуатор, но потом мне пришлось напомнить себе, что это не имеет значения. Всё неважно. Что бы ни случилось, завтра я проснусь свободной и чистой.

Офицер наконец-то вернулся к моему окну. Он отдал мне техпаспорт и страховой полис, но права оставил себе.

– Вы получаете штраф за неосторожное вождение. Вам придётся предстать перед судом по этому делу. Поскольку вы превысили установленный лимит, это не тот штраф, который вы можете оплатить без встречи с судьёй. Вы понимаете?

Я кивнула и прищурилась на светящееся за его большой головой солнце.

– Ваша машина конфискована за превышение скорости. Вот брошюра, где указана вся информация о том, на какой срок она будет изъята на штрафплощадку и как вы можете её забрать.

– Моя машина попадёт в тюрьму?

– Лучше, чем вы, вам так не кажется?

– Конечно. – Тюрьма полностью испортила бы мои планы на день.

– Ваши права также изымаются до даты суда. В то время судья может принять решение о том, сможете ли вы вернуть их обратно.

– Ого, ребята, вы же не разыгрываете здесь сегодня, не правда ли?

Он снял очки и посмотрел на меня, нахмурив брови, словно не мог поверить моей наглости.

– Юная леди, это очень серьёзно.

– Я знаю. Я просто пошутила, чтобы разрядить обстановку.

– У вас есть кто-нибудь, кто мог бы вас забрать?

Поскольку родители не отвечали на мои звонки, а я не была в настроении слушать их лекции, я сказала:

– Мои родители оба находятся на встречах сегодня утром, поэтому я знаю, что они не смогут ответить на звонки. У меня очень важный тест на первом уроке, который я тоже не хочу пропустить. Не могли бы вы как-нибудь подбросить меня в Хейзелвуд, когда закончите здесь?

Признание № 11

Я годами мечтала подраться с Хлоей Кардашян. Уверена, что смогу её победить.

Офицер высадил меня с выражение лицо, на котором было написано столько же восхищения, сколько и отвращения. Как только я попала в школу, я прямиком направилась к шкафчику Джоша. Если я не могла найти способа остановить повторяющиеся дни, то по крайней мере я могла бросить его за поцелуй с Мэйси и почувствовать, что имею какой-то контроль над любовной частью своей жизни. Я пропустила весь первый урок, но мне посчастливилось успеть на перемену, а это означало, что шансы на то, что он будет там, были неплохие.

Мой телефон завибрировал.

Папа: Позвони мне НЕМЕДЛЕННО.

Итак, Лиза рассказала ему о машине.

Или копы.

Я свернула в северный коридор и, ого. Вот и он.

Джош стоял у своего шкафчика, смеясь с Ноем, и у меня перехватило дыхание. Он был просто таким Джошем в тот момент. Симпатичный и весёлый парень, который должен был идеально подойти мне. Он читал мне Сильвию Плат на одеяле в траве, ради Бога. Как он мог не быть тем самым?

– Эмми! – Его взгляд остановился на мне, и моё лицо запылало, как всегда. Он улыбнулся той самой улыбкой, которая говорила мне, что он знает, что делал со мной, и сказал: – Иди сюда!

Я подошла к его шкафчику, и прежде чем у меня был шанс публично попрощаться с ним, как я планировала, как он обхватил меня своими длинными пальцами за талию и притянул к себе. Его друзья ушли, те друзья, которых я планировала впечатлить своими эпическими способностями к расставанию.

– Вот ты где, – прошептал он, прислонив лоб к моему, затягивая меня в водоворот своим глубоким голосом. – Самая красивая девушка в школе.

– Я, эм…

– Хочешь получить свой подарок на День Святого Валентина сейчас? – Он немного отстранился и заправил мои волосы за ухо. – Кстати, сегодня ты выглядишь просто невероятно.

Вместо того, чтобы открыть рот и произнести слова о расставании, я сказала:

– Спасибо.

– Мисс Хорнби. Мистер Саттон. Пожалуйста, пройдите в класс, – мисс Радке, учительница литературы, скрестила руки и смерила нас испепеляющим взглядом из-за своих очков в металлической оправе.

Джош улыбнулся мне. – Упустила свой шанс. В обед?

Я кивнула, и он чмокнул меня в губы, прежде чем развернуться и уйти в другую сторону.

– Шевелитесь, мисс Хорнби.

***

– Эмили, мне передали записку, в которой говорится, что тебе нужно зайти в офис.

– Хорошо. – Я встала со своего места и подошла к мистеру Смиту, моему учителю по математике. Мужчина был похож на таракана с торчащими из носа волосками, поэтому я посмотрела на интерактивную доску за ним, когда сказала: «Спасибо».

Ощущение ДБП немного поблекло, после встречи с Джошем, главным образом потому, что он вёл себя так же, как и всегда – идеально.

Уф. Так, так идеально. Например, то, как он улыбнулся, когда увидел меня у своего шкафчика, это не походило на улыбку того, кто закончил со мной и перешёл к Мэйси. Может, я не во всём ошибалась.

Верно?

Я уже взялась за ручку двери офиса, когда услышала смех в направлении автомата с закусками. Я оглянулась через плечо и, конечно же, мелодичное звонкое хихиканье исходило от Мэйси. Она смеялась в коридоре, откидывая волосы, как супермодель, и глядя вниз на…

Ох.

Даже после многократных дней наблюдения за тем, как они целуются, моё сердце всё ещё сжалось, когда я увидела Джоша, сидевшего на полу с Ноем и улыбающегося Мэйси. И смотрел на неё с тем же влюблённым взглядом, с каким смотрел на меня.

Впервые с тех пор, как я увидела их поцелуй, мне не было больно или грустно – я была зла. Даже в ярости. Настолько разгневана, что хотелось опрокинуть что-нибудь, или ударить. Я стиснула зубы и зашла в офис. Даже не удосужилась побеспокоить миссис Свободу, а вместо этого сразу прошла в кабинет мистера Кесслера.

– А вот и она.

Я вошла в его кабинет, но не села. Я даже не посмотрела на него. Просто скрестила руки и кипела от злости, глядя на женщину, которая собралась лишить меня лета, как будто она была ответственной за всё, что пошло не так в моей жизни. Это было не так, но ей посчастливилось оказаться там, когда всё пошло прахом.

– Если вы здесь, чтобы сказать мне, что произошла ошибка, и я не получила место в летней программе, не беспокойтесь. Мне это нужно для получения стипендии и подачи заявления в колледж. И я не злоупотребляю словом «нужно», и вы не отнимете это у меня, – я стиснула зубы, и женщина смотрела на меня так, будто была немного напугана. – Только потому, что у вас в штате есть кто-то, кто не умеет считать, не означает, что я должна потерять свой единственный шанс на Пулитцеровскую премию.

– Эмили, – мистер Кесслер наклонил голову. – Почему бы тебе не присесть?

– Не могу, – я подняла руку. – Мне нужно быть в одном месте, но вам придётся начать всё сначала и найти способ всё исправить.

Женщина откашлялась и выглядела смущённой. – Откуда ты узнала, что я собиралась сказать?

Я пожала плечами. – Интуитивно, я полагаю. Вероятно, именно это сделает меня такой выдающейся журналисткой, как вы думаете?

На этой ноте я удалилась. Что ещё можно было сказать?

И это было здорово, что-то делать. Вместо того, чтобы плыть по течению, я наконец взяла жизнь в свои руки. Во что бы то ни стало, этот день был посвящён тому, чтобы я сделала что-то стоящее.

Потому что всё было без толку.

Миссис Свободы больше не было за её столом. Он пустовал, как и её стул, а микрофон для интеркома был полностью без присмотра.

Хм.

Я огляделась. Ник Старк сидел на стуле в офисе, уткнувшись в свой телефон. Какая ирония судьбы. Я посмотрела на его красивое лицо и меня пронзила меланхолическая грусть. Потому что вчера у нас был невероятный день, и мы говорили по телефону всего несколько часов назад, его голос был последним, что я услышала, прежде чем заснуть, но он ничего об этом не знал. Мы снова были практически незнакомцами, но я знала, что он купил бы своей девушке на День Святого Валентина, будь она у него.

И я знала, что он пахнет как самый чистый кусок мыла.

Сосредоточься, Эм.

Дверь кабинетов директоров была закрыта, а медсестра разговаривала по телефону.

Я не могла.

Или могла?

Я обошла стол, села на стул миссис Свободы и наклонилась вперёд. Моё сердце бешено колотилось когда я нажимала на кнопку.

– Внимание, ученики школы Хейзелвуда. Я хотела бы объявить, что Джош Саттон – полный придурок. – Я хихикнула. Серьёзно. Хихиканье вырвалось из моего рта, а губы изогнулись в огромной улыбке, когда я слегка откинулась на стуле. – Это Эмили Хорнби, и я официально бросаю тебя, Джош, потому что ты отстой.

Ник поднял голову и посмотрел на меня так, будто не мог поверить в то, что услышал, и я пожала плечами, потому что тоже не могла в это поверить.

– Ты такой отстойный, напыщенный болван с дурацкой машиной, и я не хочу, чтобы ты был моим Валентином. – Я отпустила кнопку, но потом нажала её снова и сказала: – О, и да, это так жалко, что ты называешь свою группу друзей «Барды», будто вы персонажи из «Общества мёртвых поэтов» или чего-то подобного – в твоих мечтах. Конец.

Я услышала глубокий смех Ника, когда вскочила и обошла стол так быстро, как только могла. Вышла из офиса как раз тогда, когда прозвенел звонок, так что мне посчастливилось быть поглощённой толпой учеников, заполнившими коридор. Я была уверена, что мне пришлют пропуск позже, но я надеялась, что к тому времени я смогу покинуть здание.

Мэйси, Ноа и Джоша больше не было у автомата с закусками.

Я шла в класс с высоко поднятой головой и улыбкой на лице, которую не могла сдержать. Я знала, что большинство людей, мимо которых я проходила, даже не знали, кто я такая, но всё равно приветствовала своих одноклассников суперкрутым кивком головы, словно снималась в своём собственном фильме.

У меня в голове играла песня «Sabotage» группы Beastie Boys, пока я с важным видом направлялась на химию.

Я уже почти дошла до своего класса, когда прошла мимо Лалли, Лорен и Николь.

Они стояли у шкафчика, громко комментируя, что было не так с нарядом Айлы Келлер, а Айла об этом даже не догадывалась. Она доставала книгу из своего шкафчика, не делая ничего, чтобы заслужить их стервозность.

– Серьёзно, зачем кому-то носить такую ужасную обувь? – спросила Лалли.

– О. Мой. Бог, – Лорен Дрейер вынула леденец изо рта и указала прямо на туфли Айлы, прежде чем запихнуть его обратно в рот. – Такие уродливые.

– Что с вами не так ли? – спросила я, напугав их – и себя – своим громким голосом.

Все трое повернулись в мою сторону. Лалли спросила: – Что?

– Почему вы такие мелочные? – спросила я, моё сердцебиение участилось, когда я увидела, что несколько человек остановились и посмотрели в нашу сторону.

– Это не я вела себя как полная дура по интеркому, – сказала Николь, сузив на меня глаза и став похожей на злую королеву.

– Да, Эмили, – ухмыльнулась Лалли. – Серьёзно?

Обычно я бы впала в панику и тут же почувствовала боль в животе, если бы эти девушки пристали ко мне в коридоре. Но Эм версии ДБП было всё равно.

– Ты же понимаешь, что на самом деле не задала вопрос, да, Лалз? Или в тебе слишком много стервозности, чтобы связать воедино больше трёх слов?

От этих слов Николь ахнула.

– И даже не начинай, Николь, – сказала я, указывая на неё. – Я видела, как ты ведёшь себя со всеми, как с мусором, начиная со второго класса. Так что давай просто предположим, что ты собираешься накинуться на меня с оскорблениями, чтобы сэкономить твои слова и моё время.

Лалли и Лорен пыхтели, планируя отыграться – это было написано на их загорелых лицах, – но мне было не до этого.

– Вы понимаете, что каждый, абсолютно к-а-ж-д-ы-й в этой школе, кто не тусуется с вами, ненавидит вас? Задумайтесь над этим. Вы – объект для миллиона шуток, вы знали об этом? Это в тайне, потому что мы все боимся вас, но для восьмидесяти процентов этой школы вы посмешище.

Потом я схватила палочку от леденца Лорен и вытащила её у неё изо рта. И чуть не рассмеялась, увидев шокированное выражение её лица, но мне удалось сохранить серьёзное лицо, когда я выбросила её леденец и ушла. «Sabotage» снова заиграла у меня в голове, пока я плыла по коридору.

Добравшись до класса химии, я прямиком направилась к своей парте. Ник зашёл через минуту, но не сказал ни слова. Он просто поднял бровь и сел на свой стул.

– Какая у него машина?

– Что? – я расстегнула рюкзак. – У кого?

– У Джоша. Ты говорила, что у него дурацкая машина, помнишь?

– Ах. – Это заставило меня улыбнуться, потому что Джош считал её лучшим транспортным средством, когда-либо грохотавшим по планете. – MG 1959 года выпуска.

Он наградил меня за осведомлённость одной из своих ухмылок и сказал: – Ауч.

Я наблюдала, как двигается его кадык, когда он глотает и была поражена тем, насколько он красив. Тёмные волосы, невероятно голубые глаза, красивые скулы и густые ресницы. И его тело выглядело крепким. Я была почти уверена, что если побегу на него на полной скорости, то отскочу от него вместо того, чтобы сбить его с ног.

Пришёл мистер Бонг и сразу же начал читать лекцию. У меня не было конспекта, но он мне, пожалуй, и не понадобится. Поэтому вместо того, чтобы достать блокнот, я вытащила телефон.

Папа: Очевидно, ты не собираешься мне перезванивать, поэтому когда вернёшься домой, будешь лишена телефона. Где моя машина?

Я знала, что мне должно быть немного стыдно за то, что я взяла его крошку, особенно после того приятного, но не настоящего момента, который мы разделили вчера вечером, но что-то в его реакции разозлило меня. В большинстве дней он и моя мама часами отвечали на самые мелкие вопросы. В тот раз, когда в летнем лагере у меня была аллергическая реакция на кешью и мне нужно было знать, в какое отделение неотложной помощи обратиться, им понадобилось больше часа, чтобы это определить, а они не жили вместе.

Однако, когда я прождала час, прежде чем ответить отцу по поводу его машины, он был вне себя.

Мой телефон завибрировал.

Вонючее дыхание: Можешь прийти сегодня? Бек заболел, и поскольку я дал тебе отгул в субботу, то ты мне должна.

Блин. Работа.

Я посмотрела на профиль Ника, вспомнила правила ДБП и ответила соответственно:

Я: Сегодня я вообще не приду, потому что мне не хочется. Спасибо, Полли.

Я отложила телефон. Вместо того, чтобы делать заметки или обращать внимание на учителя, я уставилась на Ника. Но когда он посмотрел на меня, вместо того чтобы отвернуться, я просто положила подбородок на ладонь и улыбнулась. Никаких последствий. Он нахмурился, словно не понял, что заставило меня широко улыбнуться.

Он снова посмотрел на Бонга, а я продолжала разглядывать его. Приблизительно через пять секунд он пробормотал, не глядя на меня: – Что ты делаешь?

– Просто смотрю.

– Да, я вижу, – он что-то записал в своём блокноте и добавил: – Но почему?

Я прикусила нижнюю губу и подумала, какого чёрта, прежде чем сказать: – Ты просто очень, очень привлекательный.

Он по-прежнему не смотрел на меня: – Ты так думаешь?

Бонг прекратил читать лекцию и посмотрел на нас. – Мистер Старк, не хотите просветить нас относительно того, что так важно, что не может подождать?

– Я могу, – я подняла руку и сказала: – Я тут говорила Нику, что считаю его привлекательным, и я надеялась, что он, возможно, не против погулять, раз я сейчас свободна.

Я знала, что Ник может быть неприветливым, поэтому было вполне возможно, что отчитает меня перед всеми. Но это не имело значения, потому что это был ДБП. Он повернул голову и посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.

Бонг заикался: – Сейчас не время и… не…

– Конечно, я не против, – сказал Ник.

Я услышала несколько смешков позади нас, когда Ник одарил меня ухмылкой, которая стала мне очень знакома.

– Мистер Стар…

– Может, уйдём прямо сейчас? – я говорила сквозь смех, потому что было невозможно не смеяться.

– Ну, хватит. – Лицо мистера Бонга сильно покраснело, когда он уставился на нас. – Я не знаю, что на тебя сегодня нашло, Эмили, но я не потерплю…

– Пошли, – сказал Ник, хватая свой рюкзак и вставая, закидывая его на плечо.

– Сядьте, мистер Старк, – сказал Бонг.

– Отлично. – Я лучезарно улыбалась Нику, когда схватила свой рюкзак, и мы оба развернулись чтобы уйти. Весь класс с изумлением уставился на нас, и клянусь, я почувствовала как по мне пробежал электрический ток, начиная с кончиков пальцев, когда почувствовала как его рука схватила мою и он вывел меня из класса.

– Загляните в кабинет директора по дороге, – крикнул Бонг.

Как только за нами закрылась дверь, Ник посмотрел на меня и сказал: – Хочешь, я поведу?

Знаете, будто прогуливать школу таким публичным образом было нормальным, обычным делом, и самой большой проблемой было то, кто будет за рулём.

Я кивнула. – Да, пожалуйста.

Это заставило его улыбнуться. – Пошли.

Он потянул меня за руку, сжав её в своей, и быстро направился к боковой двери. – Давай убираться отсюда, пока Бонг не натравит на нас охранников.

Мы начали бежать по коридору и я не могла сдержать смех. Какой абсурдный, дикий поступок в десять тридцать утра. Я вдохнула свежий воздух, когда мы выбежали через двери и холодный солнечный ветерок ударил в лицо. Ник продолжал тащить меня за собой в направлении своей машины.

И когда мы бежали по заснеженному тротуару, я волшебным образом почувствовала себя удивительно непохожей на себя. Я была маниакальной девушкой-пикси из фильма, персонажем созданным исключительно для того, чтобы быть незамысловатой, неожиданной и совершенно непредсказуемой.

– Вот, – он остановился возле Бетти и отпёр пассажирскую дверь. Он распахнул её, а потом посмотрел на меня. – Ты всё ещё хочешь это сделать?

Я встретилась с ним взглядом и захотела сделать всё, что он пожелает, когда он смотрел на меня так. Это было так банально, но в его глазах был огонёк, озорной блеск, когда ему было весело, и я пристрастилась к этому взгляду. Я улыбнулась и ответила:

– Пока у тебя на полу грузовика лежит куртка, которую я могу одолжить, я в деле.

Его глаза сморщились в уголках, когда он сказал: – Так получилось, что тебе повезло.

Пока Ник обходил машину со стороны водителя, я забралась внутрь и потянулась через спинку сиденья, чтобы взять куртку. Когда я просунула руки в плотный материал, он был настолько знаком, что казалось, будто куртка принадлежала мне.

Ник забрался в машину и дважды окинул меня взглядом. Расплылся в улыбке и указал за спину. – Да, куртка за сиденьем. Бери.

Это рассмешило меня ещё больше, и когда он завёл машину, я распустила волосы и встряхнула ими, убирая их с лица. Я схватила Ray-Ban с его приборной панели и надвинула их на нос, закинув ноги на приборную панель.

– Удобно? – Он выглядел довольным и удивлённым моими действиями, поэтому я скрестила свои лодыжки и руки.

Я откинулась на спинку сидения и сказала: – Удобнее, чем когда-либо за последние годы.

Он лишь секунду смотрел на меня с загадочной улыбкой на губах, прежде чем покачать головой и спросить: – Так, куда едем?

– Давай поедем в центр.

– Значит в центр, – он включил передачу и отъехал от школы. – Пристегнись.

Мне хотелось визжать, когда дикая энергия захлестнула меня, охватывая трепетом от того, что я просто живу настоящим моментом, моим моментом. Любым моментом, в который я хотела бы погрузиться, если в этом был какой-то смысл. Я завладела его стереосистемой и переключила на FM-радио, пролистывая треки, пока не услышала ноты нелепой песни.

«Песня о стрингах».

– О боже, помнишь эту песню? – я взглянула на Ника, и он бросил на меня взгляд, который сказал мне, что он тоже помнит её и сожалеет об этом. – Подпевай, давай. У неё огромный бампер, как у грузовика.

– Боже, помоги мне, – пробормотал он.

– Бёдра что надо, – пропела я.

Он сказал: «Убейте меня сейчас же», но улыбался против своей воли, пока я выкрикивала всю оставшуюся часть песни, не заботясь ни о чём, кроме того, что мне было хорошо.

Когда она закончилась, он убавил громкость и спокойно спросил: – Ты хочешь в какое-то конкретное место в центре?

– Ну, я точно хочу сделать татуировку. В остальном я согласна практически на всё.

Его глаза сузились, и он посмотрел на меня так, будто я только что объявила себя инопланетянкой.

– Что?

Это не изменило того, как он смотрел на меня, поэтому я спросила: – Что? Ты знаешь хорошее место, где можно сделать тату?

Очевидно, я знала, что он знает, потому что вчера вечером он рассказал мне он своей работе по телефону. Но он этого не знал, а я не хотела показаться сталкером.

– Почему ты думаешь, что я знаю?

– Я видела твою татуировку.

Он не сводил глаз с дороги, когда сказал: – Может, я набил её сам.

– Не-а. Она на правой руке, а ты правша. Это было бы нереально. Попробуй ещё раз.

– Ладно, сталкер, – его глаза перебежали на меня. – Может, я сделал это в колонии для несовершеннолетних.

– Это более правдоподобно.

– Мило.

– Но всё равно не правда. В центре города, у «Муши»?

Он покачал головой. – Нет.

– Что, слишком круто для тебя?

– Слишком модно, скорее.

– Так…? Где делал ты?

– 402 Ink.

– Хорошо, – я улыбнулась, потому что уже знала это. – Так ты отвезёшь меня туда?

– Ты же знаешь, что они принимают по предварительной записи, да? – Его правая рука была расслабленной и как бы нависала над рулём, а левое предплечье опиралось на оконную раму, в то время как только несколько его пальцев фактически управляли рулём. Это была спокойная уверенность, как и он сам. – Все тату-салоны. Шансы не в твою пользу, что кто-нибудь сможет принять тебя сегодня.

– Что, правда? У тебя нет никаких связей? – Коллег? – Кого-то, кого ты можешь попросить об услуге?

– То, что у меня есть татуировка не означает, что у меня есть контингент тату-мастеров, которые могут оказать мне услугу.

– Контингент тату-мастеров. Как название группы. Так и назови.

Это заставило его улыбнуться. – Мне нравится. Полагаю, ты будешь солисткой?

– Ты шутишь? У меня ужасный голос. Да и играть я смогу разве что на бубне.

– Слабачка.

– Нет, «слабость» – это не помочь своей подруге записаться на татуировку.

– О, так ты теперь моя подруга.

Я опустила козырёк, достала помаду из рюкзака и накрасила губы снова. – Да. Мы друзья, Ник Старк. Смирись с этим.

Ник включил поворотник и выехал на автостраду. – Если ты моя подруга, назови три факта, которые ты знаешь обо мне.