Текст книги "Второй шанс (ЛП)"
Автор книги: Линн Пайнтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Признание № 17
В шестом классе у меня был период, когда я шестнадцать дней подряд ходила в одной и той же футболке, проверяя, заметит ли кто-нибудь. Но никто не обратил внимания, и я сдалась.
– Вставай, Эмили!
Громовой голос отца вырвал меня из сна. Сердце бешено колотилось, я прищурилась от яркого света и попыталась разглядеть его. Он стоял рядом с кроватью, руки в боки, лицо пылало гневом. Я пробормотала: – Который час?
– Отличный вопрос, Эм, – его голос прогремел. – Пятнадцать минут второго ночи.
– Что? – я села, откинула волосы с лица и взяла очки с тумбочки. – Что случилось?
– Что случилось? – его лицо покраснело ещё больше, а голос стал ещё громче. – А то, что моя дочь вчера не вернулась домой! А то, что ты игнорировала мои сообщения и гуляла неизвестно где. Мы обзвонили всех твоих друзей и уже собирались звонить в полицию, потому что думали, что ты, возможно, мертва!
Минутку. Пятнадцать минут второго?
– Сегодня уже не День Святого Валентина?
Он фыркнул. – Ты не слышала, что я сказал? Пятнадцать минут второго ночи! Собирайся и пошли. Немедленно!
– Томас, тебе нужно успокоиться… – попыталась вмешаться бабушка.
– Нет, не нужно, мама. Она не пришла домой прошлой ночью, и я с ума сходил от беспокойства. – Папа буквально выплюнул эти слова в адрес бабушки, его голос был громче, чем я когда-либо слышала. – Я должен был знать, что она будет здесь.
Или в шкафу подвала – под ногами в твоём доме – с Ником Старком.
– Уж спасибо за разъяснение, – проворчала бабушка, скрестив руки на груди. – Я полагала, ты знал, что она здесь. Бедняжка постоянно приходит сюда, потому что ты и Бет попросту не замечаете её.
– Избавь меня от нравоучений. – Папа снова повернулся ко мне. – Собирайся и одевайся, немедленно.
Я выскочила из кровати, схватила вещи и пулей метнулась в ванную. Закрыв дверь, я осторожно достала телефон из сумки.
– Где моя машина? – донеслось через дверь из коридора. – На улице, где её могут поцарапать, я так понимаю?
– Н-не совсем, – промямлила я, положив телефон. Выйдя из ванной, я с тоской оглядела комнату, желая хоть как-то смягчить ситуацию. Нервно закусив губу, я посмотрела на бабушку и сказала: – Меня остановили за превышение скорости, и машину конфисковали. У меня есть информация о том, как её вернуть…
– Машину конфисковали? – ладно, вот теперь его голос достиг небывалой громкости. Он схватился за голову и уставился на меня так, будто я только что призналась в убийстве. – На сколько ты превысила скорость?
Я сглотнула. – Эм…
– Иди переоденься, Эмили. – Бабушка встала между мной и отцом, смотря на меня широко распахнутыми глазами. – Сейчас же.
Я закрыла дверь и выдохнула, слушая, как бабушка спорит с моим отцом и уводит его вниз по лестнице. Я трясущимися руками включила телефон и ждала подтверждения даты в календаре. Сегодня… эм… точно пятнадцатое? Сердце колотилось в горле, когда экран загорелся, и я увидела домашнюю страницу.
Чёрт подери. Сегодня было 15 февраля.
Я быстро переоделась из пижамных штанов, которые всегда оставляла у бабушки, и натянула кожаные штаны со вчерашнего дня. Реальность обрушилась на меня, вызвав тотальную панику. Вспышки событий вчерашнего дня стремительно заполнили мой разум:
– угнала «Порше»;
– высказалась Лалли, Лорен и Николь;
– рассталась с Джошем по интеркому;
– уволилась с работы;
– отметила вышеупомянутых людей в посте со своей татуировкой в соцсетях…
Меня сейчас стошнит.
Затем я посмотрела на свою руку. О нет. Нет, нет, нет. Я сорвала повязку и ахнула.
На ней красовалась надпись: «Я отлично провела время, разрушая все вокруг».
Боже мой, у меня была татуировка. И в ней говорилось это.
– О боже. – Я посмотрела в зеркало и уставилась на своё собственное лицо.
Что я натворила?
Признание № 18
За последний год у меня три раза спускали шины, и всё по одной и той же причине: зазевалась и влетела на бордюр.
– Твоя мать здесь. Потрясающе.
Мы заехали на подъездную дорожку к дому отца, и меня замутило, когда я увидела машину мамы. Она стояла припаркованная наискосок у обочины, словно мама резко свернула на улицу и выскочила из машины, несясь к дому.
Внутри она стояла на кухне, скрестив руки. Как только мы вошли, её длинный указательный палец указал прямо на меня. Стиснув зубы, она произнесла: – Эмили Элизабет, собирай свои вещи из комнаты. Ты едешь со мной домой. Сейчас же!
– Ради бога, Бет, ты можешь успокоиться на минутку? – Мой отец бросил ключи на стойку и выглядел измученным. Мне стало стыдно за то, что я заставила его волноваться, особенно учитывая, что он всю дорогу в машине отказывался разговаривать со мной.
Едва мы вышли из дома бабушки, я только и успела произнести «Я», как он рявкнул: «Не разговаривай со мной сейчас, Эм».
Оставшуюся часть трёхминутной поездки я размышляла обо всём, что натворила во время ДБП. После череды Дней Святого Валентина всё казалось расплывчатым, и я не была уверена, что всё это действительно произошло.
Ведь такого не могло произойти, правда? Повторяющихся дней не бывает. Должно быть какое-то другое объяснение. Может, это был сон во сне, вроде сновидения о повторяющихся днях.
– Ты издеваешься? Успокоиться? – глаза мамы сузились, она была готова к бою. На ней была пижама в клетку от «Ральфа Лорена», а волосы собраны в тугой хвост. Слабый запах её увлажняющего крема разнёсся по кухне, вызывая у меня нервную дрожь и тоску по дому. – Мне трудно «успокоиться», когда твоё нерадивое воспитание привело к тому, что наша дочь плохо вела себя в школе и не вернулась домой вчера вечером.
– Ш-ш-ш, – Лиза, сидевшая на стуле за столом, пошевелила руками, словно похлопывая по воздуху, чтобы напомнить всем, что мальчики спят.
– Да ладно, ты же знаешь, я не из нерадивых родителей. – Папа понизил голос и провёл рукой по растрёпанным волосам. – Эмили – подросток. Подростки иногда совершают глупости. То, что она это сделала, не означает…
– Нет, означает!
– Ребята, ш-ш-ш! – Лиза указала наверх, где спали близнецы.
– Нет, чёрт возьми, не значит! – прошипел он. – Я знаю, ты идеальна, Бет, но остальные из нас, включая нашу дочь, нет. Не можешь ли ты просто быть разумной…
– Не смей называть меня неразумной, когда ты не мог её найти!
– Ш-ш-ш!
– Это ты «ш-ш-ш», Лиза! Боже. – Мама бросила попытки говорить тихо и рявкнула на меня: – Иди собирай свои вещи, сейчас же! Завтра – то есть сегодня – мой день, несмотря на всю эту чушь.
Я застыла у двери, парализованная их спором. Взглянув на отца, я увидела его резкий кивок и бросилась вниз в свою комнату. Моргая, я пыталась сдержать слезы, запихивая одежду в рюкзак. Ведь я уже совсем взрослая, чтобы плакать из-за ссор родителей, так ведь?
Просто давно у них не было таких разборок. И мне было противно, что я стала причиной ссоры, а они обсуждали меня, словно меня не было рядом. Будто я предмет их спора, а не ребёнок, которого они должны любить.
К счастью, я рано поняла, что могу пресечь многие из их разногласий, связанных со мной. Выполняя все их прихоти и желания, когда кто-то из них сильно недоволен, я часто могла остановить скандал.
Моя суперсила, так сказать.
К сожалению, на этот раз моя суперсила была бессильна.
Я поднялась по лестнице и едва ступила на кухню, как мама уже заявила:
– Только офис адвоката откроется, я буду у него, Том. Подаю на изменение соглашения опеки, потому что после этого ни за что на свете не позволю ей навещать тебя в Техасе.
– У меня даже не было возможности сказать ей…
– Отлично.
– Бет, – процедил он сквозь зубы. – Ты не в своём уме, если думаешь, что из-за того, что Эмили забыла мне написать, ты сможешь добиться пересмотра соглашения.
Со второго этажа, через радио няню на кухонном столе, раздался сонный плач Логана. Лиза на мгновение сверкнула гневным взглядом на обоих моих родителей, потом перевела его на меня, намекая, что я снова всё испортила. Затем она встала и решительно поднялась по лестнице.
Плач Логана усилился через радио няню, и мы втроём просто уставились на неё на секунду, слушая.
– Пошли, Эмили, – мама держала ключи в руке. – Мы уходим.
– Эм, – я прочистила горло. – Я сейчас выйду. Мне просто нужно взять ещё кое-что.
– У тебя одна минута.
Она вышла за дверь, а я повернулась к отцу. – Я поговорю с ней. Я заставлю её…
– Иди уже, пока она не вернулась, – отмахнулся он.
Я тяжело сглотнула. – Прости, папа.
Он встретил мой взгляд, и в его глазах застыло такое глубокое разочарование, что сквозь пелену слёз я едва видела его лицо. Он снова сглотнул, и его голос дрогнул:
– Ты даже не представляешь, что натворила, доченька.
***
Как только мы оказались у дома мамы, она разразилась сорокапятиминутной тирадой о моей безответственности. Судя по всему, её не волновал ни спящий муж, ни мопс – она орала так, что стены дрожали.
Она забрала мой телефон и объявила, что я наказана так, как никто и никогда не был наказан. Ни друзей, ни телефона, ни библиотеки, ни машины – я по сути оказалась под домашним арестом. Могла только ходить в школу и обратно, и всё.
Она запретила мне читать.
Да-да, именно.
– Я вынесла все книги из твоей комнаты, и даже не думай брать что-нибудь в библиотеке. – Она скрестила руки и смотрела на меня с таким отвращением, словно я какое-то отвратительное существо. – Это, конечно, абсурд, но мне кажется, с книгой в руках ты найдёшь счастье даже в одиночном заключении.
Она сменила пароль Wi-Fi, полностью лишив меня доступа к интернету, и сообщила, что звонила в спецучреждение для трудных подростков, чтобы узнать о возможности «временной реабилитации» для «проблемного» ребёнка. Я понимала, что она просто пугает меня, но когда мама в бешенстве, никогда не знаешь, на что она способна.
Я не могла её винить за злость. В конце концов, я заявилась к бабушке, никого не предупредив, заставив их волноваться, паниковать и часами обзванивать всех моих знакомых.
Я легла спать, но сон не шёл ко мне. В голове кружилось столько мыслей, не давая заснуть.
В первую очередь, меня преследовало навязчивое «почему». Почему со мной произошла эта космическая аномалия, этот невероятный, словно из кино, повтор дней? Хотя мне и хотелось стереть это из памяти, как незначительный эпизод, реальность была такова, что это произошло.
Да, произошло.
Неважно, было ли это изменённое состояние сознания – например, из-за взаимодействия лекарств или невероятно длинного сна – или же реальным явлением, но я пережила несколько Дней Святого Валентина.
Я не была сумасшедшей.
Так… почему?
Некоторое время я ворочалась в постели, но беспокойство о причине моих странных переживаний в итоге уступило место огромному чувству надвигающейся беды. С каждой проходящей минутой ко мне возвращались воспоминания – неприятные воспоминания о том, что я сделала во время ДБП. Поступки, слова, люди, которых я, несомненно, разозлила.
Как я завтра пойду в школу?
Может, сменить внешность, чтобы никто не узнал меня?
Перевестись до завтра?
Я зарылась лицом в подушку и застонала, потому что, кроме как попасть в аварию, не было шансов, что мама разрешит мне не идти в школу.
И это не было преувеличением.
Даже если бы меня утром рвало так, что фонтаны били бы, мама просто посоветовала бы брать с собой на уроки пакетик на всякий случай. «С каждой рвотой, Эмили, думай, как можно было избежать этой ситуации. Это будет хорошим уроком».
От школы было не отвертеться. Мне предстояло пойти туда и быть растерзанной всем ученическим составом школы Хейзелвуд. Лорен, Лалли и Николь устроят из меня публичное посмешище, и ни у кого в школе даже мысли не возникнет вступиться за меня, рискуя своим социальным статусом.
Все остальные накинутся сверху, чтобы спасти свои шкуры. И кто их осудит?
А что ожидать от Ника, я вообще не представляла.
От одной только мысли о нём, затаившемся сбоку дома, у меня кружилась голова. Это был идеальный день, завершившийся идеальным семиминутным поцелуем, но на всём этом висела тень скорого окончания ДБП.
Что будет после? Он сделает вид, что ничего не было, или его отношение ко мне останется таким же, как на крыше старой квартиры его брата?
Не знаю, во сколько я наконец уснула, но в 3:15 я всё ещё ворочалась, чередуя сладостные воспоминания о Нике с кошмарными представлениями о том, что меня ждёт в школе.
***
Проснувшись в шесть, я встала и пулей ринулась вниз, даже не заглянув в ежедневник. К чёрту его.
В этом пустом, безмолвном доме я принялась репетировать свой монолог, потому что мне нужно было быть храброй. После школы мне нужно было заставить маму выслушать меня. Конечно, хотелось, чтобы папа оказался прав и у неё не было оснований для пересмотра соглашения, но живот сводило судорогой от страха перед тем, что они ещё не знали.
Узнав о моём штрафе за безрассудное вождение, сможет ли она использовать это против меня?
Я не могла вынести мысли о том, что не смогу ездить к отцу: его дом ощущался более родным, чем мамин. Даже если бы он переехал и оставил меня, я знала, что он будет присылать авиабилеты, чтобы я могла часто его навещать. Но если мама убедить судью, что он плохо на меня влияет, кто знает, как часто – если вообще когда-нибудь – я смогу видеться с ним до восемнадцатилетия.
Разгрузив посудомойку, закинув белье в стиральную машину и приведя себя в порядок, я отправилась в школу.
Сказать, что не уделила волосам и макияжу больше времени, чем обычно, значит соврать. Я хотела, чтобы Ник одарил меня тем взглядом, когда я войду в кабинет химии. А если тушь и блеск для губ могли мне в этом помочь, я с радостью ими воспользовалась.
Но перед самым выходом до меня наконец дошло – без телефона не попросишь ни Роксану, ни Криса подвезти. Пешком? Звучит как пытка.
Термометр за кухонным окном показывал минус десять.
Потрясающе.
Признание № 19
Прошлым летом я чуть не утонула в реке Платт в тот день, когда мои родители даже не заметили моего отсутствия. Слава Богу, что Рокс умеет хорошо плавать.
Едва я переступила порог школы, как последняя надежда на то, что никто не вспомнит вчерашнего, улетучилась.
Сбросив с себя куртку, шапку и перчатки, я тряслась, как осиновый лист, и тосковала по своему старому-доброму фургону. Краем глаза я заметила двух незнакомых девчонок, стоявших у офиса, которые, шепчась, проводили меня взглядом.
Передо мной стояла группа из четырёх парней, одетых будто на фестиваль «Burning Man»10, но лично я их не знала. Они обернулись, и все как один ухмыльнулись и тихо рассмеялись, но как-то по-доброму. Словно я сделала что-то смешное, что они одобряют.
Моё лицо моментально покраснело, и я чётко осознала, что все на меня смотрят. Буквально все. Девушка у автомата с закусками, парни у стенда с наградами, спортсмены рядом с офисом школьного советника – все глаза в этой чёртовой школе были устремлены на меня!
Я сделала вид, что не замечаю, и пошла к своему шкафчику, в поисках хоть какого-то укрытия.
– Офигеть, Эм, ты моя героиня! – Крис появился сзади, и никогда в жизни я не была так рада его видеть. – Я просто в шоке! Конечно, сама татуировка немного перебор, но то, что у тебя хватило смелости её сделать, да ещё и отметить Джоша в посте об этом – это просто уму непостижимо!
– Мне самой не верится, – ответила я, оглядываясь по сторонам. Слава богу, никто, похоже, не обращал на нас внимания. Крис сиял от счастья, и это побудило меня спросить: – Ну, что там с Алексом?
– Эм, слушай… У нас был идеальный вечер. Он пришёл, было такое чувство, будто мы тусовались сотню раз. Так спокойно, просто болтали и смотрели фильмы. А потом, – он понизил голос и осторожно заглянул через моё плечо, его глаза сияли диким счастьем, – когда я провожал его к машине, он прижал меня к серебристой «хонде» и поцеловал… Как… Как…
– Как будто он умирал с голоду, а ты был единственной едой?
Его рот открылся от удивления, и он тихо вскрикнул. – Звучит как из «Сумерек», но ты попала в точку! Именно так!
– Заткнись!
– Да не могу я! – Он радостно подпрыгивал, и я присоединилась к его празднованию, потому что нет ничего лучше, чем то, что Крис нашёл свою любовь. Он заслуживал все эти волшебные моменты, словно из кино. – И он уже написал, что не может перестать думать обо мне.
– Разумеется, не может – ты целуешься как в сказке.
– Хотела бы знать!
– Да зачем мне хотеть, если ты повторяешь это мне уже в сотый раз?
– Ну вот, а я-то думал, – он приблизился и прошептал: – что это мой редкий талант.
– Редких талантов хватает у всех.
Он закатил глаза. – Не цитируй мне «Красотку», когда у меня приступ паники из-за офигенного свидания!
– Ладно-ладно, продолжай.
– А я говорил тебе, что он пойдёт со мной в «Village Pointe» после школы за джинсами?
Я фыркнула. – Серьёзно? То есть, выбирать джинсы – это же сущий кошмар, да?
– Сосредоточься, Эм. Он хочет пойти. – Он лучезарно улыбался и выглядел совершенно опьянённым любовью, когда спросил: – Не рановато для слов на букву «л»?
Я люблю тебя сегодня, Ник.
Я покачала головой и сказала: – Вовсе нет.
Он посмотрел на телефон и сказал: – Мне пора бежать.
– Подожди, подкинешь меня домой?
– Конечно, – он начал уходить и бросил через плечо: – Встретимся у моего шкафчика после школы.
Первые несколько уроков я провела, игнорируя направленные на меня взгляды. Я абстрагировалась от всего и заново прокручивала в голове вчерашние моменты с Ником, предпочитая концентрироваться на приятных мелочах, и игнорируя реальное фиаско того дня. На переменах я слышала в коридорах своё имя, но делала вид, что не замечаю, отсчитывая минуты до урока мистера Бонга.
Направляясь на третий урок, я заметила тех девчонок, идущих мне навстречу. Лалли что-то щебетала, а две её подружки, развесив уши, слушали её, несомненно, захватывающий рассказ. В коридорах было полно учеников, поскольку это было время перемены, и мне показалось, что время замедлилось, когда Лорен повернула голову и посмотрела прямо на меня.
О нет, они же меня уничтожат.
Я сделала то, что сделал бы любой на моём месте: я повернула направо и толкнула дверь актового зала. Внутри было довольно темно, горело только несколько прожекторов на сцене, и я тихонько прокралась вправо, пока дверь не закрылась за мной.
Пойдут ли они за мной? Я услышала звонок, пробираясь по последнему ряду театральных кресел и нырнула за огромный ящик с реквизитом. Сердце колотилось, пока я сидела на корточках и ждала, размышляя, не достигла ли я своего абсолютного дна.
За ящиком послышались голоса – похоже, сейчас начнётся урок музыки. Сердце стучало так, что готово было выпрыгнуть, а у меня не было ни малейшего понятия, что делать. Блин, блин, блин. Это же ненормальное поведение, правда? Люди не прячутся посреди учебного дня просто так.
– Ладно, хорошо, успокойтесь, – громко раздался женский голос, по-учительски гулко пронёсшийся по актовому залу. – Знаю, вы все на взводе, но если все готовы, то давайте-ка начнём заново и посмотрим, что у нас выйдет.
Мои трясущиеся ноги ощущались ватными, когда из аудиосистемы заиграла музыка. Звуки вроде бы намекали, что можно вылезти и незаметно прокрасться к двери, но как только я выглянула из-за угла, то поняла, что попалась.
Потому что именно в этот момент пятнадцать или около того студентов эстрадного хора на сцене запели «Summer Nights», начав репетицию. Буквально каждый из этих звёзд увидит меня, выйди я сейчас.
Проклятье.
Мало того, что мне влетит за прогул урока, на котором я обязана была присутствовать, так теперь ещё у меня весь день в голове будет крутиться «Summer Nights» – песня встречи Дэнни и Сэнди.
Я села за ящик и устроилась поудобнее.
Как оказалось, они были не так уж плохи. Песни из «Бриолина», исполняемые во весь голос, на какое-то время позволили мне забыть о разваливающейся жизни. Я даже подпевала. «Hopelessly Devoted to You» всё ещё оставалась довольно запоминающейся – кто бы мог подумать?
Когда наконец прозвенел звонок и людей в актовом зале стало достаточно, чтобы незаметно покинуть убежище, я размяла затёкшие ноги и пулей вылетела оттуда.
К сожалению, в ту же секунду, как я открыла дверь актового зала, то наткнулась на… Джоша.
– Ой! – я резко отпрыгнула, чувствуя удар всем телом, хотя столкновение было всего на мгновение.
– Эмили, – ноздри Джоша раздулись, и его взгляд скользнул по моему лицу, прежде чем он спросил: – Что ты делала в актовом зале?
– Я, эм…
– А знаешь что? Мне всё равно, – он коснулся моего плеча и сказал: «Пойдём сюда», уводя меня в нишу с трофейными витринами, подальше от проходивших мимо учеников. Он приблизился и тихим, но сердитым голосом спросил: – Что, чёрт возьми, это вчера было, Эмили?
Я прочистила горло. Что сказать? «Эм, я не думала, что пятнадцатое действительно наступит?», «Видела, как ты кого-то целуешь, но я даже больше не знаю, было ли это на самом деле или нет?». Да, бред же полный.
– Я думала…
– Утром у моего шкафчика всё было хорошо, а потом ты просто пошла и унизила меня перед всей школой по интеркому? Так ещё и эта татуировка? Кто так делает?
Лицо Джоша немного покраснело, в его глазах читалась обида. На самом деле, мне показалось, он с грустью вглядывается в моё лицо, словно ему действительно нужен ответ. Я глубоко вздохнула и сказала:
– Послушай, Джош, я знаю, это выглядит…
– Как будто ты стерва?
Ого. Впервые парень, которого я когда-либо любила, обозвал меня и это было неприятное, отталкивающее чувство.
– Может, я бы не вела себя так, если бы ты не был до сих пор связан со своей бывшей.
Его глаза округлились от удивления. Но я видела не только удивление – там было что-то ещё, когда его голова чуть-чуть наклонилась набок. Почти ликование от того, что я ревновала…?
– Мэйси и я просто…
– Просто что? Друзья, которые целуются?
Он медленно моргнул, отчего выглядел ещё красивее, его и без того длинные ресницы стали ещё заметнее. – Мы не целовались.
Я склонила голову набок. – Не ври мне.
– Понятия не имею, о чём ты говоришь, – он нахмурил брови. – Ты думаешь, я целовал Мэйси?
Чёрт, он действительно выглядел так, будто говорил правду. – Разве ты не брал её с собой за кофе вчера?
Его брови разгладились. – Ну да…
– Разве вы не разделили с ней момент на парковке, в твоей машине?
Он прищурился и открыл рот, чтобы заговорить, но снова закрыл его.
Сглотнул, прежде чем сказать: – Ладно, признаю, с Мэйси всё немного… э-э-э, сложно. Но клянусь богом, я её не целовал.
– Правда? – я посмотрела на него, по-настоящему посмотрела, прищурившись, пытаясь найти свою боль. Первые пару раз, когда я видела их поцелуй, было ощущение, словно мне выкручивают внутренности. Но сейчас я смотрела на него и видела просто… парня. Парня, который был относительно привлекательным, но не имел абсолютно никакой эмоциональной власти надо мной.
– Ну, думаю, я всё упростила для тебя. Увидимся, Саттон.
Уходя от него, я чуть не побежала на урок химии, опустив голову и отчаянно желая избежать дальнейшего разговора. Не хотелось быть растерзанной «дрянными девчонками» школы или превратиться в местную легенду о том какая я стерва.
Сделав глубокий вдох, я вошла в класс. Ника, похоже, ещё не было, и я радовалась возможности собраться с мыслями до его появления. Села, достала учебник, нервничая сильнее, чем весь день.
Ведь я понятия не имела, что меня ждёт.
Будет ли Ник таким же весёлым и приветливым, как накануне вечером? Станет угрюмым напарником, каким был весь год? Он собирается пригласить меня на свидание – и, возможно, снова поцеловать – или жалеет обо всех своих вчерашних решениях?
Сердце колотилось, пока я ждала его появления.
Но даже когда прозвенел звонок, он всё ещё не появился. Мистер Бонг отметил его отсутствие и начал рассказывать о предстоящих проектах, а мой мозг тем временем переключился на параноидальную гиперпередачу.
Где он был? Заболел? Отсутствует по уважительной причине? Прогуливает урок?
И всё из-за меня? Разумом я понимала, что это вряд ли, но моё неуверенное сердце предчувствовало что-то неладное из-за отсутствия Ника Старка.
Мистер Бонг говорил добрых пять минут, прежде чем обратить своё внимание непосредственно на меня.
– Вы оправились от вчерашнего плохого поведения, мисс Хорнби? – проговорил мистер Бонг, глядя мне в лицо поверх очков. – Предполагаю, с вами говорили в офисе по поводу наказания?
– Эм, да, – пробормотала я, умирая от стыда.
– Хорошо, – он снова посмотрел на класс. – Нам нужно многое обсудить, так что давайте сразу перейдём к работе, ребята.
Он начал читать лекцию, а я начала конспектировать, с горящим лицом, но клубок в моём желудке никуда не девался. С каждой минутой становилось только хуже.
Неужели Ник меня избегает?
Двенадцать часов назад он целовал меня, а теперь его нигде не найти.
Остаток дня пролетел как в тумане. Из-за недосыпа, отсутствия Ника и того, что на меня постоянно глазели, я практически ничего не соображала. Я механически выполняла свои обязанности, переходя из класса в класс и стараясь быть незаметной. Вернувшись домой, я сразу же отправилась в свою комнату и закрыла дверь.
Надеюсь, мне удастся избежать очередного конфликта с родителями. Я знала, что мама, вероятно, рвалась устроить мне ещё один разбор полётов, но у меня не было сил.
Видимо, мой план запереться сработал невероятно удачно, потому что я ела чипсы, заедая стресс, и смотрела повторы «Девочек Гилмор», пока не уснула прямо в одежде.
Ни с мамой, ни с Тоддом я так и не поговорила.
Даже не проснулась до следующего утра.
Для человека, который всегда гордился своей самодисциплиной, проснуться во вчерашней одежде и с крошками чипсов на пальцах было не самым приятным знаком. И всё же, почему-то, мне не было противно от этого ощущения.
***
Глубоко вздохнув, я вошла в класс. Увидела затылок Ника, склонившегося над книгой на столе перед ним, и тут же почувствовала, как бабочки запорхали в моём животе. Добравшись до нашей парты, я заметила, что он пишет сообщение и не поднимает головы. Я села и достала свой учебник.
Ник поднял взгляд, наши взгляды встретились, и все воспоминания о ДБП нахлынули на меня.
Он улыбнулся, не размыкая губ, словно не узнал меня, а затем снова уткнулся в телефон.
Щеки пылали, и на мгновение, клянусь, пропал слух.
Я посмотрела на него, но Ник всё ещё не отрывался от телефона.
Почему он не смотрит на меня?
Я уже открыла рот, чтобы сказать Нику, что его куртка у меня в шкафчике, когда вошёл Бонг и произнёс: – Убираем учебники, детишки, время теста.
Чёрт, я совсем забыла о тесте. И о том, что нужно было готовиться. Убрав учебник, я переместилась за другую парту, но узел страха в животе затягивался всё сильнее.
И это было никак не связано с моей неподготовленностью. Впервые в жизни мне было плевать на оценки.
Единственное, о чём я думала, это то, что Ник игнорирует меня.
Избегает меня.
Два дня назад он целовался со мной в темноте возле дома бабушки, а теперь он даже не может улыбнуться, поздороваться или просто признать моё существование?
Весь урок я мучилась над тестом, пытаясь игнорировать мысли, которые кружились в голове, и одновременно отчаянно искала ответы. Когда наконец прозвенел звонок, я собрала свои вещи, и когда схватила рюкзак, Ник уже уходил. Я не собиралась упрашивать его или бежать за ним, но шла немного быстрее, чем обычно, отчаянно надеясь увидеть, что он ждёт меня.
Но он не ждал.
Следующий час я пребывала в печали, чувствуя себя полностью уничтоженной его игнорированием.
И тут я осознала: прежняя Эм могла бы просто смириться с его отчуждением, но ДБП изменил меня. Да, это было безумное время и совершенно абсурдный день, но жить для себя оказалось приятно. Я всегда старалась угодить всем остальным, но кто, кроме меня, сделает то, чего на самом деле хочу я?
Словно судьба вмешалась, когда я подошла к библиотеке на обеде, и Ник вышел из той же двери. Он выглядел серьёзным, погруженным в свои мысли и даже не заметил меня, пока я не сказала: – Ну привет.
Я развернулась и пошла рядом с ним. – Тебе тоже оставили после уроков?
Его брови слегка нахмурились, словно он обрабатывал мои слова и неожиданное появление, но он не улыбнулся. – Пока нет.
– Повезло. – Я легонько толкнула его плечом. – А мне нужно будет оставаться после уроков в течение двух недель, но значительная часть этого срока из-за моего трюка с интеркомом. Оказывается, я использовала аудиовизуальное оборудование, чтобы «издеваться над другим учеником». Ты можешь в это поверить?
– Да, э… дико, – он остановился. – Слушай, мне нужно в ту сторону, – он указал на коридор слева от нас. – Так что, увидимся позже?
– Конечно, до встречи, – сказала я, но когда он пошёл дальше, я протиснулась через толпу, чтобы снова его догнать. – Ник!
Он обернулся ко мне, но продолжил идти. – Да?
– У нас всё в порядке?
– Эм… конечно? – Он нахмурился и посмотрел на меня, словно я сошла с ума. – Я немного спешу, так что увидимся завтра на химии.
Люди обходили меня, толкаясь и пихая, пока я просто стояла, не шелохнувшись.
Я наблюдала, как его голова исчезает в толпе, а моё сердце разбивается на тысячи крошечных осколков.
***
Выходя из школы после уроков через боковой выход, мы с Рокс говорили о моей татуировке.
– И тебе не было больно? – спросила она. – Чёрт возьми, моя мама убила бы меня, если бы я сделала то же, что и ты.
– Ну, да, было, но не так уж сильно, – сказала я, представляя Ника на стуле слева от меня, который составил мне компанию, пока Данте делал мне татуировку.
– Ник Старк держал тебя за руку? – поддразнила она, шевеля бровями.
– Заткнись, – отшутилась я, но по какой-то причине я не рассказала своим двум лучшим друзьям обо всём, что произошло. Никто, кроме Ника и меня, никогда не сможет понять, как один день мог быть таким насыщенным. Я бы сама не поверила, пока это не произошло, и я не была готова обсуждать это.
– Она вообще ничего не рассказывает, – Крис надел солнцезащитные очки и добавил: – Часть меня думает, что произошло что-то серьёзное.
Я закатила глаза, но не смогла выдавить улыбку. – Не всем удаётся провести идеальный День Святого Валентина с красавчиком, Крис.
– Ты можешь поверить, что он целовался с Алексом? – спросила меня Рокс.
Крис добавил: – Это было как в кино.
Завидуя влюблённому состоянию Криса, я сказала: – Так романтично.
– Занято! – Рокс открыла переднюю дверь машины Криса и села внутрь, а я уже собиралась забраться на заднее сиденье, как услышала слова Криса: – Похоже, у тату-приятеля Эм проблемы с машиной.
Я остановилась и обернулась. Капот грузовика Ника был поднят, а он сам склонился над ним с баллончиком жидкости для стартера в руке.
– Да пошло оно всё.
– Что? – Крис посмотрел на меня поверх своих солнцезащитных очков.
– О, я не хотела говорить это вслух, – я моргнула. – Но я заслуживаю хотя бы разговора.
