Текст книги "Изобретение (СИ)"

Автор книги: Линн Ико

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Часы пути пролетели незаметно для Л, который почти весь путь изучал данные полета. На экране стало периодически демонстрироваться изображение вида из иллюминаторов.

Вскоре стала виднеться испещренная бороздами бело-коричневая каменная поверхность спутника, и меньше чем через час пассажиры и несколько членов экипажа совершили посадку на поверхности Комрады.

Хотя костюмы приближали вес человека к привычному, в условиях низкой гравитации Комрады двигаться все равно было чуть легче, чем на Мете. По крайней мере для Л, который, наблюдая за своими ощущениями и на время забыв об усталости от перелета, двигался вместе со всеми по длинному пустому проходу, лишенному дверей и окон.

Казалось, что путники просто прибыли в некий метанианский аэропорт, и лишь странная легкость движений и непривычный металлический запах напоминали о том, что они находились на другом небесном теле.

Лишь когда они зашли в помещение комрадской базы, их взору открылся вид из панорамных окон. На серой, отдающей желтизной каменистой поверхности располагалось несколько построек и локационных вышек; вдалеке виднелся стартовый комплекс. Местность была равнинная, и возвышенностей не было видно вплоть до самого горизонта.

Хотя сейчас эта часть Комрады была повернута к солнцу, серо-синее небо было темнее, чем в это же время дня на Метаморфозе, а само солнце сквозь пыль выглядело размытым.

По прибытии каждый из сотрудников должен был пройти обследование на состояние здоровья после полета и совершить несколько простых упражнений для привыкания к гравитации. Л с изумлением брал в руки обычные предметы: карандаш, бутылку с водой, телефон, которые весили почти в два раза меньше, чем обычно.

Так как Л прибыл на Комраду в первый раз, ему нужно было пройти еще несколько дней адаптации, прежде чем работать непосредственно с какими-либо устройствами или объектами. До этого времени Л мог только вести наблюдения за рабочим процессом.

Для адаптации после полета вновь прибывшим также необходимо было привыкнуть к гравитации и без утяжеленного костюма. Это было довольно сложно для Л, ведь любое привычное движение здесь совершалось с меньшим усилием, чем дома. Его коллегам, которые были здесь уже не один раз, привыкание давалось легче.

– Что ж, завтра выходной, – сказал Уильямс, обратившись к Л, когда проверка закончилась. – С послезавтрашнего дня начнем работу.

– Я думал, мы не будем терять времени… – нахмурился Л.

– Мы потеряем еще больше времени, если наделаем ошибок из-за отсутствия отдыха, – перебил его Уильямс. – Привыкание к этой обстановке дается не так легко, как ты думаешь, Л.

Тому пришлось согласиться, однако, не считая небольшой усталости, Л чувствовал себя хорошо. Вслед за коллегами он дошел до своей комнаты, расположенной недалеко от комнат других сотрудников.

– Хоть места здесь и не очень много, – промолвил на прощание Уильямс, – тут есть, куда сходить и что посмотреть. Постарайся не сидеть на одном месте. Здесь необходимо двигаться.

Комната была не очень просторной, но обладала всем необходимым для жизни.

Л сел на кровать и потер лицо ладонями. Лишь сейчас он почувствовал легкое головокружение, которое не проходило, а лишь усиливалось.

Он лег на спину и вдохнул выработанный искусственным путем воздух. В голове мелькали мысли не о величии человека – завоевателя космоса, а о беспомощности крохотного скопления людей в неумолимом и безжизненном пространстве.

Головокружение чуть унялось, и Л, приподнявшись, попытался создать мысленного двойника. К его удивлению, у него это получилось с трудом: потребовалось время, чтобы увидеть и почувствовать окружающее пространство с другого ракурса. Л попробовал поднять в воздух свой рюкзак, полагая, что здесь преодолеть силу тяжести будет легче.

Однако рюкзак не сдвинулся с места.

Л нахмурился, поднялся с кровати и пошатнулся. Снова начинала кружиться голова. Медики предупреждали об ухудшении самочувствия, но чтобы и вовсе разучиться совершать уже привычные действия…

Он понимал, что условия жизни на Комраде значительно отличались от жизни на Мете. На Комраде никогда не видели ни призраков, ни бутафорий. Это объяснялось тем, что Мысленный туннель имеет влияние только на Метаморфозу и находится дальше от ее спутника. К тому же, орбита Комрады не пересекалась с Туннелем, иначе вышло бы так, что спутник и вовсе перестал бы существовать при контакте с ним.

Но если бы его способности были как-то связаны с Туннелем, расстояние между Туннелем и Комрадой не настолько сильно отличалось от расстояния между ним и Метой в масштабах космоса, чтобы быть однозначно уверенным, что именно это является причиной невозможности использования его умений.

Поэтому Л был уверен, что смена обстановки никак не повлияет на его способности, и надеялся, что сможет демонстрировать их и здесь. Но, как он ни старался, он не мог заставить даже пошевелиться ни один объект.

Он снова сел на кровать, пытаясь успокоить головокружение. Его сознание будто сжало тисками, не позволяя преодолеть какую-то невидимую преграду.

Быть может, он не мог ничего сделать, потому что здесь не было условий для проживания человека?

Но ведь человек мог существовать на этой базе…

Возможно, наконец решил Л, ему просто нужно было отдохнуть, чтобы вновь воскресить свои умения.

Однако наутро, после неспокойного сна, у Л по-прежнему ничего не получалось, и это нервировало его все больше. К тому же, непривычная легкость всех движений начинала сильно раздражать.

Одев костюм, Л почувствовал некоторое облегчение, ощущая реальный вес своего тела. Он вышел из комнаты, постаравшись на время забыть о неуспехе, и отправился на изучение базы.

Научный центр на Комраде представлял собой главное здание для работы и отдыха, соединенное с производственными цехами для сборки летательных аппаратов, центр управления полетами, испытательные полигоны, располагающиеся снаружи, и, собственно, космодром, откуда производился запуск космических кораблей.

Изначально база служила для изучения структуры и свойств самого спутника. Однако, в связи с быстрым развитием ракетостроения, Комрада стала прекрасным местом для запусков и сборки космических кораблей. Запуски со спутника позволяли существенно сократить затраты на топливо, какие-либо аварии не могли затронуть основное население, а низкая гравитация облегчала процесс конструирования. К тому же, несмотря на невозможность жизни на планете, спутник, все же, был безопаснее неспокойной Меты.

Отсюда совершались запуски летательных аппаратов для изучения планет солнечной системы, их спутников, для исследования Туннеля, производились испытания новых космических кораблей. В данный момент основная работа на базе велась над фотонной ракетой.

В центре постоянно находилось несколько тысяч человек. Помимо производственных отделов здесь также размещались места для досуга: библиотека, спортзал, помещения для прогулок. В некоторых частях главного здания располагались панорамные окна, через которые можно было наблюдать открывающийся снаружи вид.

Л несколько минут стоял у окон, рассматривая окружающий пейзаж. На Комраде царствовала ночь, но через пару часов холодное голубое солнце должно было показаться из-за горизонта. Как и обычно, звезд здесь было видно очень немного из-за присутствия пыли в атмосфере. Бело-коричневая земля с уходящими вдаль дорогами, ведущими к космодрому, сияла в свете прожекторов.

Вдалеке виднелись здания вертикальной сборки и стартовый комплекс: технологические фермы, башни обслуживания, кабель-мачты.

Все это было окружено холодной безжизненной тьмой, которая будто сдавливала собой все эти объекты, созданные руками человека.

Отвернувшись от окна, Л медленным шагом направился вдоль по коридору. Наступило обеденное время, и пространство немного оживилось людьми. Внимание Л привлекла пара в противоположном конце коридора. Мужчина и женщина оживленно переговаривались, поглядывая в окно. Оба были одеты в утяжеляющие костюмы, однако женщина не была похожа на сотрудницу научного центра.

– Изучаешь местность?

Обернувшись, Л увидел Уильямса и пожал ему руку в знак приветствия.

– Не знал, что сюда разрешено приезжать семьям, – сказал он так, чтобы его слышал только Уильямс.

– В редких случаях, – ответил тот, посмотрев на пару. – Пока. Когда-нибудь, когда мы освоим с десяток планет, здесь будет целый город для ученых и их семей. Но пока это очень отдаленные планы, – усмехнулся он. – Как самочувствие?

– В целом, неплохо, – соврал Л. – Было небольшое головокружение, но сейчас все в порядке.

– Тебе повезло, – хмыкнул Уильямс. – Другим привыкание дается труднее.

День тянулся невообразимо медленно. Л несколько раз обошел всю базу целиком, и в конце концов удалился в комнату и окунулся в чтение. Остаток дня прошел в бесплодных попытках заставить двигаться хоть самый малый предмет. Л казалось, что ему все лучше удается удерживать концентрацию, однако его умения по-прежнему не работали.

«В чем же все-таки причина?» – думал он, но не находил ответа.

На следующий день группа новоприбывших сотрудников отправилась на рабочее место.

Испытательная фотонная ракета представляла собой упрощенную конструкцию будущего корабля, подготовку которого предстояло контролировать Л и его коллегам. День за днем инженеры совершали тщательный контроль над сборкой ракеты, проверяли ее точность во избежание ошибок при запуске и полете.

Через четыре недели Л вынужден был покинуть базу. По правилам, продолжительность первого посещения спутника не должна была превышать месяца для предупреждения ухудшения здоровья. И хотя Л чувствовал себя прекрасно, ему не удалось настоять на продлении своего пребывания на Комраде.

Следующая его поездка должна была состояться только через месяц, когда будет производиться уже запуск макета. Л был раздосадован тем, что он не мог участвовать в финальной подготовке аппарата. И хотя он должен был продолжать работать с коллегами удаленно, ему казалось, что он что-то упустит, если не будет контролировать самые мельчайшие детали.

По возвращении на Мету Л в первую же очередь проверил, не пропали ли его способности.

Кусок скалы, припорошенный свежевыпавшим снегом, взмыл в небо так молниеносно, что Л поначалу растерялся. Оказывается, он тратил намного меньше сил на перемещение здесь, чем на тщетные попытки проделать то же самое на Комраде. Значит, существовало что-то более сильное, чем его собственные мысли.

Но что?

Что мешало Л сконцентрироваться на другой планете?

Что если его способности возможны лишь здесь, на Мете, и больше нигде во вселенной?

Тогда Люси никогда не сможет понять, что была здесь.

И обо всем этом ему никогда не суждено узнать…

* * *

Вскоре последние приготовления к испытательному полету были завершены. И хотя все было выполнено по расчетам и чертежам, Л все чаще думал о провале этого эксперимента.

Однако ошибок быть не могло, и успех испытания означал бы, что совсем скоро может состояться и экспедиция на Землю.

Макет был готов к запуску, и в Центре управления полетами на Комраде – помещении с более модернизированной и усовершенствованной техникой, чем в Илере, – собралось немало людей.

Присутствовал и Норрингтон.

Заметив его издалека, Л впервые увидел, как сильно тот отличался от окружающих его людей. И дело было даже не в его внешнем виде, – хотя белые волосы смотрелись очень странно, учитывая, что он не выглядел старше сорока лет, – а в выражении его лица. Застывшая на губах усмешка, взгляд, которым он смотрел на собеседника с любопытством и интересом, будто изучая его…

Как вообще этот человек, обладая такой неестественной внешностью и отталкивающим поведением, мог стать одним из руководителей? Хотя, возможно, Л чего-то не понимал, а его сознание сильно преувеличивало образ заместителя директора.

Но, глядя на Норрингтона, Л не мог отделаться от ощущения, что тот намного сильнее него в физическом и умственном плане. Л не удивился бы, если бы Норрингтон обладал теми же сверхспособностями, что и он. Но весомых аргументов для таких предположений у него пока не было – только догадки.

– Добрый день, мистер Форстер, – поздоровался замдиректора, приподняв уголки губ. Л передернуло внутри от его голоса, однако он не подал виду. – Поздравляю вас с успешной перевозкой отражателя. Это, без сомнений, огромный прогресс за такой небольшой промежуток времени.

– До завершения еще далеко, мистер Норрингтон, – ответил Л, стараясь придать выражению лица благожелательный вид. – Пока остается колоссальное количество вопросов, которые могут решиться в процессе этого запуска.

– Согласен с вами. Но я не сомневаюсь, что вы сделали все, чтобы на этот раз запуск прошел успешно.

– Мы это увидим вскоре, так или иначе.

Когда Норрингтон удалился, все мысли Л вновь стали заняты грядущим экспериментом.

Сработает ли проект, зачинателем которого являлся он сам?

Будут ли стабильно работать датчики антивещества и бортовой компьютер для безопасного полета? Будет ли антивещество поступать в двигатель, не прорываясь в корпус ракеты? Будет ли корабль стабильно набирать скорость, и достигнет ли она нужных значений?

Хотя многочисленные эксперименты с ключевыми частями космического корабля проходили успешно в лабораториях нескольких десятков институтов, те же испытания в космосе представлялись совсем иными – космос позволял открыть совершенно новые ошибки, которые невозможно было выявить в лабораторных условиях.

Предстоял тяжелый и один из самых долгих испытательных запусков за все время, который, при успешном его течении, должен был продлиться около полутора лет. Работники Центра управления должны были сменять друг друга в течение всего этого времени.

Чем больше макет будет удаляться от планеты, тем дольше будет проходить обмен информацией между ним и диспетчерами. А чем ближе корабль будет становиться к околосветовой скорости – конечной скорости, которую он должен был достигнуть в экспедиции, – тем менее возможным станет его удаленный контроль. По этим причинам конечной скорости ракета могла достигнуть только в полете с экипажем, способным принимать решения и совершать непрекращающееся наблюдение.

Все было готово к старту. Не было слышно практически ни одного звука – весь зал замер в ожидании объявления пуска.

– Пять, четыре, три… зажигание… два, один… Подъем, – с этими словами диспетчера поддерживающие фермы разошлись в стороны, и космический корабль с фотонным двигателем в первый раз взмыл в воздух.

Под действием реактивной тяги ракета покинула орбиту Комрады и направилась к запланированной точке у Туннеля, где должен был начать работу основной двигатель. Точка была рассчитана таким образом, чтобы не причинить никакого ущерба окружающим планетам.

Через неделю, в решающий момент включения фотонного двигателя, зал снова был заполнен до предела. Датчики фиксировали антивещество на расстоянии нескольких километров от корпуса ракеты.

– Включение прямоточного термоядерного двигателя, – объявил диспетчер.

Вот и настал час, когда решится вопрос о межзвездных путешествиях и о том, возможно ли передвижение с использованием лишь внешних ресурсов – Туннеля и межзвездного вещества – для достижения околосветовой скорости.

– Включение массозаборников антивещества.

Л поочередно смотрел во все экраны, отображающие показатели корабля. На данном этапе все происходило в пределах расчетов.

– Зафиксировано поступление антивещества в реактор. Запуск инжекторов. Начинается аннигиляция. Показатели стабильны. Скорость 728 тысяч километров в час. Идет увеличение скорости, отклонений не выявлено.

Раздались аплодисменты, и помещение наполнилось разговорами. Однако Л стоял неподвижно, пристально наблюдая за идеальными показателями на экранах в поисках возможных ошибок.

– Это грандиозное достижение, мистер Форстер, – раздался голос Уотсона рядом с ним.

– Эксперимент еще не завершен, мистер Уотсон, – откликнулся Л. – Невозможно предполагать, что все пройдет успешно с первого раза.

– Однако сейчас все параметры в пределах нормы. То, что корабль стартовал с помощью Туннеля – это огромный результат. Идите отдыхать, мистер Форстер. Вы совершили потрясающую работу.

Л глянул ему вслед и снова повернулся к экранам.

Зал понемногу пустел, и вскоре остались лишь те сотрудники, которые контролировали полет ракеты.

Скорость корабля постепенно возрастала. На экранах, демонстрирующих изображение с камер, установленных в корпусе звездолета, было видно фиолетовое свечение реактивной струи. Время от времени картинка прерывалась на короткое время из-за периодического блокирования сигнала Туннелем.

Л не понимал, как можно было отдыхать, когда на глазах происходили такие великие вещи. Неужели этот проект действительно сработает? Однако вскоре он почувствовал, что его тоже начало клонить в сон – сказывалась накопленная усталость.

Вдруг от одного из компьютеров послышался сигнал. Одномоментно погасли все экраны, и связь с кораблем окончательно оборвалась.

– Антивещество проникло к корпусу, – проговорил Л, вскочив с места. – Это конец.

– Что вы сказали?

Л проморгался. Он все еще сидел за столом, а корабль, по-прежнему набирая скорость, летел в пространстве.

– Нет-нет, – пробормотал он, пытаясь согнать остатки сна. – Все в порядке.

Л посмотрел на часы. Прошло почти восемь часов с начала запуска фотонного двигателя. Полет все еще проходил стабильно, и для беспокойства не было никаких оснований.

«Неужели я все эти полтора года просижу у экранов?» – подумал Л, пытаясь забыть дурной сон.

Однако чувство грядущей катастрофы прочно засело у него в голове, и когда вновь прозвучал сигнал, Л сначала решил, что это снова снится ему. Однако на этот раз все происходило в реальности.

– Нестабильное магнитное поле.

– В чем причина?

– Неизвестно. Ошибка в плате управления.

– Антивещество в критической близости от корпуса…

Весь этот диалог прозвучал за несколько секунд, но Л уже знал, что произойдет сейчас. Корабль по команде программы стал отклоняться от Туннеля, однако было слишком поздно.

Как и во сне Л, все экраны погасли и связь с ракетой оборвалась.

Воцарилась тишина.

Поймав на себе взгляды присутствующих, Л быстрым шагом удалился из помещения.

11. Пора убираться отсюда

– Итак, испытание ME-1 завершилось, – начал Уотсон на совещании в одной из переговорных спустя несколько часов. – К сожалению, неуспешно. Мы потеряли всякую связь с кораблем, и почти со стопроцентной вероятностью ракеты больше не существует.

– Мы отправим несколько ракет к месту крушения, – хладнокровно произнес Норрингтон. – Они достигнут точки через десять дней.

– Но, скорее всего, вы ничего там не найдете, – заметил Барлоу.

– Мистер Барлоу, прокомментируйте пожалуйста, что конкретно произошло, и в чем предполагаемая причина ошибки.

Главный инженер откашлялся и после небольшой паузы начал:

– В 3:45 по аврогскому времени была зафиксирована нестабильная работа основного двигателя. Это случилось через восемь часов тринадцать минут после его запуска. Корабль находился на расстоянии 38,7 миллионов километров от Комрады. – Он вздохнул. – Из-за ослабления магнитного поля антивещество оказалось в критической близости от корпуса корабля, что привело к его мгновенному исчезновению. Причин, я полагаю, может быть масса: неверные расчеты электромагнитного поля, нестабильность платы управления, ошибка в программе… В любом случае, это должно досконально проверяться перед следующим запуском… Когда он состоится.

Уотсон сжал губы.

– В данном случае невозможно точно назвать дату возобновления работ, – сказал он. – Мы потеряли достаточно много важных элементов, и воспроизвести их снова будет нелегкой и дорогостоящей задачей.

– Самое неприятное в этой ситуации то, – подал голос Уильямс, – что из-за полного исчезновения макета – и нет сомнений в том, что мы не найдем ни одного обломка от этой катастрофы, – мы не сможем точно проанализировать ее причину. А это сильно удлиняет и усложняет рабочий процесс. Нам придется вновь проверять все до мельчайших деталей, и у нас есть только догадки об ошибке, которая могла случиться сегодня.

– У вас есть какие-нибудь предположения о случившемся, мистер Форстер? – спросил Уотсон.

До того момента, как прозвучала его фамилия, голоса заседающих казались Л гулкими и отдаленными. Он очнулся от размышлений и произнес:

– Я соглашусь с мистером Уильямсом. – Он облокотился на спинку стула. – Мы не можем указать конкретную причину такого исхода событий. Это могла быть банальная ошибка в сборке, которую мы не заметили. Тут нужна доскональная проверка всего аппарата.

– До меня дошли сведения о том, что за несколько минут до сигнала об ошибке вы сообщили о попадании антивещества в корпус ракеты, хотя оснований для этого к тому моменту не было. Как вы узнали об этом заранее?

Л почувствовал на себе пронзительный взгляд Норрингтона.

– Я… не мог знать этого заранее. Я мог лишь предполагать такой результат, – Л старался говорить спокойным голосом, чтобы его ответ не звучал как оправдание. – Последние приготовления к запуску были довольно напряженными. Поэтому то, что я мог сказать в Центре управления… не более чем сон, так странно совпавший с реальностью.

Л понял, что его попытки провалились.

– Сон? – Уотсон приподнял бровь. – Что ж, нам всем сейчас не хватает должного отдыха. Поэтому, при возможности, не стоит попусту перетруждать себя, мистер Форстер.

Л кивнул и покосился на Норрингтона. Тот по-прежнему не отводил взгляд от Л, и в его глазах, как ни странно, уже не было прежней иронии. Казалось, Л в первый раз заметил на его лице неподдельное удивление.

Последовали долгие обсуждения дальнейшего порядка действий. Л снова ушел в свои размышления, и без того зная, что их ждет дальше.

Из-за полного уничтожения корабля постройка нового испытательного макета отложится на неопределенное время. Какое – никому не известно. Ожидание может длиться год, два, десять лет… Уже не было речи о том, что сам Л сможет когда-либо отправиться на Землю. Макет не выдержал и дня испытания, что уж говорить о четырех годах полета!

Л уже не испытывал никакого сожаления. Бесконечная усталость – вот все, что он сейчас ощущал. Он снова был бессилен перед непреклонностью обстоятельств. Л чувствовал, что сделал абсолютно все, чтобы фотонная ракета воплотилась в жизнь, и не имел ни малейшего представления, что теперь делать.

Что же могло произойти перед крушением? Это могла быть любая деталь, которая не была удостоена должного внимания. Такая же поломка могла произойти и во время реальной экспедиции, а это означало гибель для всего экипажа. Фотонная ракета слишком трудоемка и опасна, чтобы использовать ее для полетов. А если работа над ней и продолжится, то может затянуться на десятки лет.

Он понял, что Колин был прав. О чем он только думал, будучи уверенным в том, что полетит на Землю через несколько лет? Только самонадеянный псих, который верит в чудеса, может мечтать об этом.

Зачем ему вообще теперь продолжать работу над ракетой?..

Но крушение корабля было не самым необъяснимым для Л вопросом. Его разум снова играл с ним, и он не мог понять, как остановить это, как препятствовать этим вещим снам.

В который раз в своей жизни он боялся. Боялся, что снова узнает то, что обычному человеку знать не суждено.

Но больше всего его пугала абсурдность и необъяснимость этих явлений.

Выход был только один.

Он должен был бросить эти занятия. Забыть обо всех этих вопросах: кто он, кто его родители, почему он не такой как все.

Не думать о Люси.

С этим всем должно быть покончено. Теперь ему нужно пытаться стать обычным человеком, и тогда, возможно, его перестанут преследовать многочисленные видения.

На следующий день Л, терзаемый мучительными мыслями, прибыл на Метаморфозу. Вместе с ним с базы вернулось еще несколько сотрудников, включая и Норрингтона.

За все время полета заместитель не пытался заговорить с Л, однако последний все равно чувствовал его пристальное внимание на себе. Лишь когда ракета приземлилась, а пассажиры, покинув корабль, ожидали отправки в город, Л услышал за своей спиной голос:

– Что ж, мистер Форстер, думаю, вы найдете путь, как начать строительство нового макета в ближайшее время.

– Прошу прощения? – обернулся Л.

Норрингтон усмехнулся.

– Вы показали прекрасные результаты. Благодаря вам трудозатраты и время на постройку значительно сократились. Я полагаю, вы можете применять свои дарования и дальше.

– Я изо всех сил пытаюсь быть нормальным, мистер Норрингтон, – ответил Л, стараясь скрыть нарастающий гнев. – К тому же мои… дарования не смогут принести компании средств на сборку нового аппарата.

– Я все же считаю, что помогут, мистер Форстер. Подумайте об этом.

Л недоуменно уставился на него.

– До встречи, – произнес Норрингтон с непроницаемым лицом и удалился.

Несколько секунд Л стоял, глядя в одну точку, пока его не пронзила мысль.

Что этот тип сказал в их первую встречу?

«Скоро вы откроете в себе такие способности, о которых вы и не ведали…»

Л бросило в жар от этого воспоминания. Откуда Норрингтон знал про его умения, когда сам Л еще не ведал об этом?

Он посмотрел в ту сторону, куда ушел замдиректора, но тот будто испарился. Л сделал несколько шагов по залу в его поисках, однако Норрингтона нигде не было видно. Куда ему понадобилось уйти на космодроме?

Он должен был разорвать соглашение с ним – это будет еще одним шагом на пути к нормальному человеку. А лучше всего было вообще уйти из космической отрасли, что он хотел сделать еще в начале лета. Тогда он сможет полностью освободиться от своих несбыточных иллюзий.

* * *

Дни были похожи один на другой.

Л приходил на работу, заново проверял все расчеты и параметры и возвращался домой. Каждый раз он приезжал в офис с твердым намерением уволиться, но каждый день его что-то удерживало на месте. День ото дня он доставал телефон, собираясь сообщить беловолосому о выходе из сделки, но всякий раз, так ничего и не сделав, убирал телефон обратно.

Его коробило от собственной трусости и нежелания начинать нормальную жизнь.

Зима давно вступила в свои права, и Л не помнил более трудной, грязной и мрачной зимы за все время.

На дорогах, размокших за осеннее время от бесконечных потоков воды и грязи, выросли слои снега и льда. Редкие деревья с голыми черными ветвями стояли застывшими изваяниями. Бесконечные бетонные многоэтажки стали будто еще серее и темнее; тяжелыми отвесными скалами они нависали над головой, будто намереваясь раздавить своим весом, и молча смотрели на прохожих своими многочисленными желтыми глазами.

Температура воздуха резко менялась каждые несколько дней, то поднимаясь на пару градусов выше нуля, то опускаясь до нескольких десятков градусов ниже. Толщи снега таяли, становясь грязной слякотью, и вновь замерзали, превращаясь в наслоения бугристого льда.

Неутихающий ветер пронизывал до костей, независимо от количества одежды, а промокшая насквозь обувь стала привычным явлением каждого дня.

Никто не знал, когда закончатся потоки снега и ледяного дождя, падающие с небес. Они то стихали, то возвращались с новой силой, и с ними уже не справлялась ни одна городская служба. Движение транспорта замедлялось или вовсе останавливалось, все чаще стали происходить аварии.

Люди смиренно встречали нелегкий сезон уже в который раз. Но в этом году непогода не на шутку разыгралась, побивая многолетние рекорды по количеству причиненных неприятностей.

Несмотря на тяжелые условия, работа не прекращалась. Но для Л все труднее становилось заставить себя найти весомую причину для того, чтобы день за днем, невзирая на непогоду, механически искать возможную поломку бывшего макета.

Запущенные к месту крушения аппараты, как и предполагалось, не нашли ни единого следа от фотонной ракеты. Это говорило о предстоящем огромном объеме работы, который, казалось, мог длиться бесконечно.

День за днем Л смотрел на толпу горожан, которые, не глядя по сторонам, совершали один и тот же маршрут, не понимая должным образом, зачем они вообще это делают. Измученные тяжелым существованием, они видели только узкую протоптанную тропинку перед собой. Не было сомнений, что большая часть людей не ведала о неуспешном запуске корабля, который мог бы изменить их жизнь к лучшему.

Л смотрел на них и понимал, что они никогда не являлись причиной его желания отправиться на Землю. Он никогда не хотел помогать им. Он всегда преследовал только личные цели.

Единственной отрадой в этом нескончаемом мраке было то, что состояние отца улучшалось с каждым днем, и это позволило ему вновь выйти на работу.

Л все еще не мог осознать, что тот, кто воспитывал его, и с кем он жил все это время, на самом деле не был его родным отцом. Хотя в глубине души он все больше и больше понимал, что по повадкам, манере поведения и внешности это был совершенно другой человек. Но невзирая на это, Л не хотел говорить отцу, что знает об усыновлении. Отсутствие кровного родства вовсе не означало, что Форстер-старший перестал быть его отцом.

В один из выходных Л удалось добраться до Сода, чтобы навестить его. Л давно следовало снова переехать сюда, однако он до сих пор почему-то медлил.

Он решил поделиться с отцом своими намерениями по окончанию работы в Eternal, и Форстер-старший, после паузы, произнес:

– Л, все решения должны оставаться за тобой, но я хочу, все же, дать тебе совет. Ты должен понять – что бы тебя ни заставляло остаться здесь, ты не должен этого делать. Ты ни в коем случае не должен бросать свои истинные желания и стремления. Я уверен, что ты знаешь, как продолжить постройку ракеты и успеть в срок. – он вздохнул и продолжил: – Основная цель моей жизни всегда заключалась в том, чтобы ты добивался своего. И благодаря своему упорству, своему трудолюбию ты стал таким, какой есть. Прошу тебя, не убивай в себе того, кем ты являешься, Л. Я знаю, что ты сможешь сделать так, чтобы наши с тобой жизни не были прожиты зря.

Л не знал, что ему ответить.

Неужели он сможет последовать словам отца?

Сидя в самолете на пути в столицу, Л бросил мимолетный взгляд в иллюминатор. К его удивлению, слой облаков немного рассеялся, открывая поверхность земли. Воздушное судно проходило над Срединными горами, как раз над теми местами, где год назад их застало землетрясение, и с высоты он увидел колоссальные масштабы разлома.

Удивительно, как они сумели выжить тогда, в этих адских условиях. Холодок пробежал по его спине, когда он представил, как Люси ползла по этим скалам одна, навстречу неизвестности, когда ее пытался поймать целый мир.

Почему она не сдалась тогда, не вернулась за решетку? Что двигало ею?