Текст книги "Изобретение (СИ)"

Автор книги: Линн Ико

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Как Л ни старался сосредоточиться и взять себя в руки, у него не выходило успокоиться и выровнять учащенное дыхание.

Осознание того, что он не мог понять даже как обезвредить бомбу, не говоря уже о том, чтобы пытаться уменьшить мощность взрыва, отдавалось во всем его теле физической болью.

Он вернулся в комнату и дрожащей рукой вытер пот, каплями стекающий по его лицу. Не в силах выдержать напряжения, он поднялся и переместился из города на поверхность.

Предрассветный воздух был чистым и прозрачным.

Легкий теплый ветер прояснил сознание Л, и вернул ему прежнюю рассудительность.

Перед его глазами снова высилась пятиэтажка – такая же отчужденная, как и он сам. Ее оконные и дверной проемы все также зияли черной пустотой, приносящей отдаленный шепот и неясные мысли.

Подчинившись мгновенному порыву, Л направился ко входу и, переступив через обломки, зашел внутрь дома.

В заброшенном здании царила опустошенность и разруха. Пол был усеян обломками кирпичей, дерева и стекла, покоящимися под слоями пыли. Голые серые стены разрезались дверными проемами, через которые проходил тусклый утренний свет; лестница была наполовину разрушена, и в ней не хватало ступеней.

Л сделал несколько шагов вперед, наступая на хрустящие под ногами осколки, и в какой-то момент пространство вокруг поменялось. Теперь он находился на площадке между первым и вторым этажом, а вход, через который виднелись серые песчаные дюны, остался внизу.

Л шагнул назад и вновь оказался на прежнем месте.

Он перемещался вперед-назад еще несколько раз, наблюдая за изменением окружения. Затем, остановившись, он закрыл глаза и, вздохнув, позволил еле различимому шепоту стать громче и наполнить его сознание…

Он зашел в аудиторию, полную людей, среди которых были известные ученые и профессора. Он начинал сильно нервничать. Он дошел до стола, собравшись с духом, оглядел обращенные к нему лица и, набрав в легкие воздуха, начал последовательно излагать все то, над чем работал несколько лет.

Когда он завершил свою речь, зал наполнился аплодисментами. На неизменно хмуром лице его научного руководителя царило ликование.

Теперь мир изменится…

Он стоял в бескрайнем поле со странной иссиня-зеленой травой. Он должен был найти здесь Люси. Вдалеке он заметил нескольких людей в черных одеждах. Они двигались к нему навстречу…

Он шел вместе с ней по набережной. Он был в этом месте в первый раз, но оно казалось ему смутно знакомым. На другом берегу реки располагалось здание парламента и башня с часами…

Отец вел машину слишком быстро, и Л боялся, что их жизнь может завершиться в этом электромобиле. Отец забыл пристегнуться, но Л не смел говорить ему ни слова.

Когда они добрались до поселка, от него уже не осталось и следа. Вместо их дома были лишь обломки, и матери нигде не было видно.

Они найдут ее лишь через два дня…

Сияла полная луна, и все пространство было освещено ее яркими лучами.

Была видна каждая деталь корпуса корабля и каждая травинка на земле, а очертания верхушек черных деревьев отчетливо обозначались на фоне темно-синего неба.

«Там кто-то есть», – услышал он голос.

Луч фонаря был направлен в сторону расположенной вдалеке рощи.

«Это Люси», – ответил он.

«Кто? Тот призрак?»

Он кивнул.

«Я пойду туда».

«Подожди… Как это возможно? Откуда она может знать, где мы приземлимся?»

«Я оставил ей письмо».

«Что?..»

Он зашел в свой дом, в котором не был уже почти десять лет. Морщин на лице отца стало больше, однако его ум был по-прежнему ясным, а походка твердой.

«Выходит, что город не пострадал?» – задал вопрос Л.

Отец улыбнулся.

«Нет, и мы продолжаем развиваться. Ты был прав, Л, хоть я тебе и не верил. Когда я зашел в тот раз в тоннель, бомбы там уже не было. Никто и не думал разрушать Сод…»

Л распахнул глаза.

Выбравшись из пятиэтажки, он бросил на нее последний взгляд и переместился в комнату. Все еще не веря в то, что увидел, он вновь мысленно добрался до взрывного устройства и проверил его функционирование в течение нескольких недель.

И бомба не сработала.

Л изумленно вгляделся в устройство. Из-за паники, из-за веры в грядущий взрыв Л даже и предположить не мог, что он может не произойти.

Несмотря на то, что бомба содержала в себе взрывчатое вещество в большом количестве, оно было абсолютно изолировано от того лабиринта, который его окружал. В устройстве не было ни таймера, ни детонатора – ничего, что могло бы привести его в действие.

Л вернулся в себя.

Как же он сразу не мог об этом догадаться?

Если Норрингтону не нужен был город, ему не нужен и подрыв. Он не стал бы тратить и капли своих сил на то, что не представляло для него ни малейшего интереса.

Ему хотелось лишь играть с Л и проверить, сможет ли тот разгадать его замысел.

– Чертов псих, – проговорил Л и беззвучно засмеялся.

Теперь у него не осталось сомнений в том, что он мог видеть будущее, – но сейчас он уже перестал этого бояться. Отныне он понимал, что это становилось неотъемлемой частью его жизни, как и все остальные умения. Его ощущение времени, как и пространства, перестало быть для него линейным, и он становился независимым от времени. И хотя, конечно, его тело продолжало стареть, его разум начинал жить во всем отведенном ему времени разом.

Однако сейчас все эти видения будущего и прошлого были разрозненными. Они приходили к нему спонтанно и по каким-то причинам наполнялись подробностями, лишь когда он спал или находился в бутафории.

Он не мог видеть время всегда, когда он этого хотел.

Но он чувствовал, что будет способен на это, когда найдет человека, который был таким же, как и он сам.

Люси.

Лишь с ней вместе он мог в полной мере реализовать свои возможности.

И сейчас он знал, что у него получится претворить свой план в жизнь и улететь на фотонной ракете, что никто не развернет его обратно, и он доберется до Земли, где его будет ждать Люси.

И чтобы она узнала, где его найти, он оставит ей письмо.

Он не мог повлиять на ход времени, поэтому его у Л оставалось мало – меньше чем через час он должен был лететь обратно в Аврог.

Широким движением он отодвинул со стола все лишние предметы в сторону, вытащил пачку бумажных листов и ручку и начал писать:

Дорогая Люси! Если ты читаешь это письмо, значит, ты здесь, и ты, скорее всего, вспомнила те события, которые произошли с тобой в Кодоре…

Он посмотрел на написанное и поморщился, но времени что-то менять уже не было.

...После твоего исчезновения прошло уже шесть лет. За это время произошло очень многое. Не буду перечислять всех событий. Самое главное то, что через несколько дней – 14.04в.м. – я лечу на Землю. Мне удалось достичь своей цели и создать, с помощью сотен тысяч других людей, фотонную ракету для полета человека – «Эофос».

Экспедиция займет 1382 дня, т.е. почти 4 года (по корабельному времени). При этом на Земле, по расчетам, должно пройти 1569 дней. Эта небольшая разница связана с тем, что, с одной стороны, мы будем двигаться со скоростью, близкой к скорости света, поэтому времени на корабле должно пройти меньше, чем на планете; а с другой стороны, время на Земле течет медленнее, что и обуславливает такое малое различие. Таким образом, мы прибудем четвертого числа восьмого месяца (августа) 2004 года по земному летоисчислению.

Честно говоря, участие в этой миссии мне далось нелегко. Мне пришлось связаться с человеком (или группой людей), которые оказывают на меня влияние. Я искренне надеюсь, что полет на Землю разъяснит многие мои вопросы.

Я понимаю, что ты, скорее всего, не поверишь этому сну или забудешь его, но, все же, я предполагаю, что ты все вспомнишь, если я встречу тебя на Земле.

На всякий случай сообщаю примерные координаты нашего приземления: 65°57’24’’ с.ш. 96°08’39’’ в.д.

Буду очень рад увидеть тебя вновь.

Л Форстер, 06.04в.м.996.

Отбросив ручку, он достал скотч, приклеил два листа к столу и, нахмурившись, взглянул на бумаги.

Шанс, что Люси сможет появиться здесь, прочитать это и запомнить, был крайне мал. Но, все-таки, он не сомневался, что за теми деревьями будет именно она…

Наскоро собрав вещи, Л спустился вниз.

Отец уже сидел за столом: по его лицу было видно, что он также не мог сомкнуть глаз.

– Ты сделал это? – прохрипел он, взглянув на Л. – То, что от тебя требовал Норрингтон?

Л кивнул в ответ.

– Где?

– Отец…

– Где? – повторил Форстер-старший.

Л вытащил из кармана схему с отмеченным местом и протянул ему.

– Я не слышал, как ты выходил из дома, – бросил тот, вглядываясь в лист.

– Отец, бомба не сработает.

– Что?

– Взрыва не будет.

– Откуда ты знаешь?

– Я… – Л вздохнул. – Я хочу, чтобы ты мне поверил. Я уверен в том, что город не пострадает. Норрингтону по какой-то причине нужен лишь я.

Отец покачал головой.

– Я доверяю тебе, Л, – произнес он. – Но, пойми меня… Я не смогу поехать с тобой на Комраду.

– Я понимаю, – скривил губы Л. – Сейчас в тоннеле двое агентов, но когда я улечу на Комраду, их и бомбы уже быть не должно.

Форстер-старший кивнул и поднялся из-за стола.

– Я оставил письма на столе… – продолжал Л, стараясь не смотреть ему в глаза. – На случай, если придет Люси.

– Понял тебя. – Форстер-старший обратил тяжелый взгляд на сына и, вздохнув, произнес: – Л, береги себя.

Л не ответил, и отец добавил:

– Буду ждать вестей.

Л наконец взглянул в черные глаза отца. Он до сих пор не сказал ему о том, что знал…

Но это и не было необходимостью.

* * *

– Я рада, что тебе удалось добиться своего, – молвила Энн, когда Л сообщил ей последние события.

– Еще рано об этом говорить, – возразил Л. – Столько этапов должны пройти успешно, чтобы наш план реализовался…

– Я верю, что все пройдет благополучно. – Энн натянула улыбку и добавила: – Завтра я полечу в Сод, свяжусь с твоим отцом, чтобы проконтролировать ситуацию… На всякий случай.

Она подошла к нему и, заключив его в объятия, прошептала:

– Удачи вам, Л. Я всей душой надеюсь, что все будет хорошо.

– Спасибо, Энн, – ответил он. – Спасибо за все.

– Не говори глупостей, – усмехнулась она, смахнув набежавшие слезы, и, взглянув на него, добавила: – И возвращайся, Л. Здесь был и остается твой дом.

Несмотря на то, что Энн несколько лет обманывала его, Л был искренне ей благодарен – без нее он бы не смог уцелеть.

* * *

Меньше чем через сутки Л в последний раз оторвался от поверхности Метаморфозы. На следующий день после прибытия на Комраду он получил сообщения от отца и Энн о том, что бомбы в технологическом тоннеле нет.

* * *

Вот он – Эофос.

Чистая, отражающая лучи света, металлическая поверхность.

Прямой, как стрела.

Мощный, как ни одно из изобретенных устройств.

Стоя за стеклом базы, Л молча смотрел на корабль, который уже через несколько часов станет его новым домом.

Четыре года...

Четыре года он не увидит солнечного света, не ощутит дуновения ветра, не почувствует под ногами земную твердь...

Четыре года он будет взаперти с четырьмя другими астронавтами без возможности поговорить с кем-то еще...

Четыре года...

Но как же он хотел покинуть этот ставший таким тяжелым для его жизни мир...

Вся планета наблюдала за ними.

Даже сам Л уже не видел ничего перед глазами: он, так же, как и все, будто смотрел на себя со стороны. Он видел, как подъезжает на вездеходе к лифту, долго поднимается наверх, заходит в корабль...

Он будто прыгал в океан с высокой скалы, не зная, что таится под поверхностью воды…

– Три… Два… Один… Взлет!

И снова наступила тишина.

Тишина, нарушаемая лишь дыханием и биением сердца.

– Пусть удача сопутствует вам, ребята.

Часть вторая. Люси. Глава 1. День, который изменил жизнь

Дождь превратился в такое обыденное явление, что без него теперь сложно было представить жизнь. Этот год уже побил все рекорды по количеству осадков, хотя его конец был еще не близок.

Вода, летевшая с небес, уже не мешала, а будто слилась с жизнью, стала неотъемлемой ее частью. Словно куполом пелена облаков накрыла страну, по-видимому, намереваясь отделить ее от остального мира.

Вода разлеталась во все стороны, когда нога ударяла о землю. Капли дождя стекали по лицу, а мокрая одежда прилипала к телу.

Дыхание было ровным и глубоким.

Почему человек ценит дыхание лишь тогда, когда не хватает воздуха? Почему когда нет воды или пищи, он начинает сильнее дорожить их наличием?

Почему он начинает ценить жизнь лишь тогда, когда стоит на пороге смерти?

«Только когда я бегу, я ощущаю себя живым человеком…»

Но сейчас бег, так же, как и все остальное, стал обыденностью, частью ежедневной рутины, для него существовало строго отведенное время. Все мысли были посвящены только нескончаемой работе, горящим срокам и тому, какой адский труд надо совершить, чтобы все успеть.

«Как все успеть?..»

Вечная спешка.

Общие мысли где-то в стороне, на уме только частности. Не опоздать на встречу… Черт, автобус ушел…

Снова бежать…

Снова миллионы требований и исправлений к проекту. Вновь множество каких-то проблем.

Опять сидеть до позднего вечера… А утром снова сюда… И так до бесконечности.

– Срок сдачи этапа четвертого августа следующего года…

«Четвертое августа… Какая ирония...»

Каждый день повторялось одно и то же.

Разговоры с одними и теми же людьми. Тот же путь до рабочего места. Всегда одинаковый маршрут, день ото дня.

Те же лица, те же осточертелые лица…

Возможно, только отпуск мог бы помочь выйти из этого замкнутого круга. Но никто не даст в ближайшее время отпуск.

Лишь там, в горах, можно будет вздохнуть спокойно…

Но до них отсюда было слишком далеко. Отсюда, от царства дождей и бесконечной сырости.

За окном уже наступила ночь, но количество работы не уменьшилось. Осталось только бросить все, как есть, и забыть до утра…

На секунду показалось, что на небе наконец стали видны звезды, но это была лишь пыль на стекле...

Снова под ногами темная мокрая лондонская мостовая. Рука скользила по грязным перилам, а глаза судорожно искали хоть что-нибудь интересное в этом каждодневном городском пейзаже.

Наверное, человек не гулял бы по улице в такую промозглую погоду, если бы у него не было возможности вернуться в теплый дом. Не отправлялся бы в холодные горы, не жил бы без крыши над головой, если потом не вернулся бы домой.

Но как же злила эта привязанность к пустому дому и пустой работе, отсутствие возможности делать что-то большее!

– Четвертое августа!

Стакан со всего размаху полетел на пол.

Осколки разлетелись во все стороны. Злость и раздражение сразу прошли, и осталась только тоска.

Теперь нужно было ходить чуть ли не по всей квартире, собирая стекло.

Острая боль в пальце снова напомнила о том, как хрупко и недолговечно тело.

Красная кровь на белой руке…

Ведь это уже было перед глазами.

Когда это случилось?

Или это только случится?

Лишь тогда, когда она отмыла пальцы и умыла лицо холодной водой, Люси наконец впервые за день будто прозрела.

Резко выпрямившись, она посмотрела на себя в зеркало. Мешки под покрасневшими глазами выдавали усталость, накопленную за бесчисленное количество дней работы без должного сна.

Только глядя на себя в зеркало и чувствуя пульсирующую боль в голове и пальце, она наконец задала себе те вопросы, которые, на самом деле, волновали ее уже несколько лет.

Зачем? Зачем все это успевать?

Какой в этом смысл?

Для чего она живет в этом мире? Неужели для того, чтобы проектировать здания? Есть ли в этом хоть какой-то толк?..

Прошли бессмысленные полчаса уборки разбитого стакана.

Сколько еще посуды она разобьет, прежде чем приведет свою психику в порядок? Почему она не могла жить нормальной жизнью?

Однако, как она ни старалась привыкнуть, такая жизнь совершенно ей не подходила. Она не понимала, зачем существует здесь.

Где, здесь? В этой стране, в мире? Вдруг сама жизнь не для нее?

Такие странные и отвратительные рассуждения…

Как же остальные справлялись с этой рутиной? Неужели она настолько слаба, что не может так жить?

Люси без сил опустилась на незаправленную кровать, и как только она закрыла глаза, перед ее взором стали вновь проноситься все те же воспоминания.

Прошло уже два года, с тех пор как она прочитала письмо.

Два года…

Какой же наивной она была…

Здесь, в Лондоне, лежа на старой обветшалой кровати, она отчетливо слышала голос матери, звучавший тогда:

«Что ты делаешь, Люси?»

«Мама… – проговорила она, откладывая исписанные бумаги. – Я все вспомнила… Вспомнила, что произошло с папой и со мной тогда, три года назад!»

И что мать ответила, когда услышала ее рассказ?

«Люси, что за чушь? Ты не могла быть на другой планете! Ты все это время была дома!»

«Я не понимаю, почему ты так считаешь, но до этого момента я действительно не помнила, что делала в те две недели!»

Мать посмотрела на нее так, что Люси пришлось пробормотать:

«Ладно, может быть, это действительно был сон…»

И после этой краткой беседы она наивно полагала, что отец точно вспомнит все, когда она ему это расскажет…

«Очень интересно, Люси. – Мистер Бакстер не мог скрыть улыбки. – Я… Подожди, ты серьезно веришь в это?»

Люси кивнула.

Отец молчал какое-то время, а затем произнес:

«Люси, твой рассказ слишком разнится с реальностью. Во-первых, мама подтверждает, что ты была в это время дома. Как ты могла присутствовать где-то еще? Тем более, – он усмехнулся, – на другой планете? А во-вторых, представляется невозможным, чтобы ты оказалась там за доли секунды».

Люси поморщилась. Ей не нравилось, когда отец включал лектора.

«Мы… Отец, там были мы с тобой…»

«Люси, я не помню абсолютно ничего из того, что со мной случилось тогда. Пойми, я не хочу, чтобы ты потеряла веру в эту увлекательную историю. Я хочу, чтобы ты осознала, почему она не может существовать в реальности…»

«Но почему ты уверен, что это не может быть реально? – перебила Люси. – Мы же так многого не знаем…»

«Сейчас мы знаем достаточно из того, что может опровергнуть факты из твоего рассказа».

«Например?» – Люси выжидательно уставилась на отца.

«Ты сказала, что прочитала письмо о том, что к нашей планете летят жители другой солнечной системы… Напомни, какое расстояние до той планеты?»

«Два с половиной световых года».

«Хорошо, какой срок инопланетяне потратят на то, чтобы добраться до Земли?»

«1382 дня».

«То есть… Около четырех лет. Выходит, они должны лететь с околосветовой скоростью. Мы пока не располагаем возможностью двигаться подобным образом».

«Но у них есть эта возможность».

«И когда же они должны прибыть на Землю?»

«Четвертого августа 2004 года».

«То есть, здесь должно пройти также четыре года? – засмеялся мистер Бакстер. – Люси, если они тратят на путь четыре года, на планете должно пройти в полтора раза больше времени, чем на корабле!»

«Л говорил мне, что на Земле время идет в два раза медленнее…»

«Допустим. А он говорил тебе, что за космический корабль способен разогнаться до такой скорости?»

«Фотонная ракета. Он создал ее. Она работает на антивеществе».

«Антивещество! И откуда же они добывают его?»

«Из того самого Туннеля».

Отец выпрямился на кресле.

«Люси, послушай. Если в этом пресловутом Туннеле, расположенном в космосе, есть запасы антивещества, которых хватит для того, чтобы совершить межзвездный перелет, то мы должны сейчас наблюдать излучение от аннигиляции. Этот процесс должен происходить постоянно, и никакие небесные тела не смогли бы существовать рядом с антивеществом. Тем более, если, как ты говоришь, Туннель располагается вблизи от Земли. Ты хочешь сказать, что мы не можем увидеть то, что находится у нас перед носом?»

Люси, не мигая, смотрела в одну точку.

«Антивещество может никак не взаимодействовать с нашим миром…» – возразила она, понимая, что все ее доводы рушатся в пух и прах.

«Я не хочу сейчас ломать твои представления об этом. Я просто пытаюсь объяснить тебе сейчас, почему вероятность существования этой планеты – с другой цивилизацией, с призраками, бутафориями и Туннелем – крайне мала».

Она не могла спорить с ним. Его равнодушный взгляд совершенно отличался от того, что был, когда она спасла его…

И стал еще более холодным после того, как он попал в ту историю.

«Лишь одно подтверждение тому, что это правда, Люси, – твоя собственная вера».

Как бы она не отрицала, у нее не было ни одного весомого доказательства существования Меты.

Если бы только она смогла повторить здесь то, что делала на Мете, это стало бы неоспоримым подтверждением ее пребывания там. И в течение года после прочтения письма она пыталась переместить хоть какой-либо предмет, но у нее не получалось это сделать. Потом она уже бросила все попытки.

Быть может, только на Мете ей были доступны сверхспособности?

Но скорее всего, она сама в глубине души не верила, что другая планета существовала в реальности…

Послышалось тихое жужжание.

Люси вслушивалась в него некоторое время, пока не поняла, что это был мобильный телефон, к наличию которого она еще не привыкла.

Поморщившись от осознания того, кто мог звонить ей в этот поздний час, она медленно приподнялась с кровати и дотянулась до трубки.

– Привет, дорогая, – послышался низкий противный голос.

– Не называй меня так, – с отвращением проговорила Люси. – Что ты хотел?

– Узнать, как у тебя дела! Почему ты думаешь, что я что-то хочу?

– Ты никогда не звонишь просто так, Сэм…

– Так как ты?

– Все хорошо, Сэм. У тебя появились деньги общаться со мной на отвлеченные темы?

– Но ты же не хочешь встретиться… Кстати говоря, я недавно попал в такую историю…

– Я же говорила, что ты не можешь звонить просто так…

– Но сейчас действительно серьезная ситуация, Люси… – его голос стал нарочито грустным. – Моей матери вновь нехорошо.

«От осознания того, во что превратился ее сын», – подумала про себя Люси.

– А с деньгами, как ты знаешь, у нас туго… – продолжал изливать душу Сэм.

– Потому что ты все потратил на выпивку?

– Ты плохо обо мне думаешь, милая, – пропел он. – Я исправился, Люси. Но мне очень нужна твоя помощь.

– Ты не вернул мне прошлый долг, – холодно произнесла Люси.

– Я верну после первой же зарплаты!

– И позапрошлый…

– Люси, пойми, мне задерживают выплату… Ты знаешь, как у нас плохо с этим. Люси, дорогая…

– Не называй…

– Ты ведь помнишь, как я тебе помог?

– И теперь я должна расплачиваться с тобой за это всю оставшуюся жизнь?

– Нет-нет, как ты могла подумать…

Люси будто воочию видела его мерзкую ухмылку.

– Но ты знаешь, – продолжал голос, – что может случиться, если я случайно обнаружу, что улики против того несчастного были ложными.

Люси скрипнула зубами.

– Ты каждый раз угрожаешь мне этим, – произнесла она. – Может хватит?

– Мне нужно проводить очень много манипуляций, чтобы держать это в тайне. А для этого мне необходимо много сил. Но я не могу жить, когда моим родным нездоровится, Люси. Ты должна понимать.

Люси молчала, пытаясь проглотить противный ком в горле.

– Прошу тебя, Люси. – Голос Сэма, однако, звучал отнюдь не умоляюще. – В последний раз. Этого больше не повторится, уверяю тебя.

Люси уже сбилась со счета, сколько раз он говорил это.

Она вздохнула.

– Хорошо, Сэм. Но я думала, мы будем вести себя по-взрослому.

– Жду тебя в субботу в кафе на Джонсон-стрит, как обычно, – ответил Сэм, пропустив реплику Люси мимо ушей.

– Я поняла тебя.

Послышались короткие гудки.

Люси отложила телефон и, проведя рукой по спутанным от ветра волосам, снова легла на кровать.

Когда она уже выберется из этой трясины? Сколько еще она будет ходить на поводу у Сэма?

Капли дождя стучали по жестяному подоконнику. Комната медленно наполнялась запахом сигаретного дыма, идущего с нижнего этажа.

Думала ли она, что ей выпадут эти мучения, когда первый раз встретила Сэма? Но, с другой стороны, если бы не он, кто знает, что сейчас было бы с отцом…

Она познакомилась с ним еще до того, как вспомнила о Мете. Поначалу ей нравилось общаться с ним, но после прочтения письма это знакомство стало приносить ей отвращение.

«Ты стала такой странной», – говорил он.

Однако она лишь пыталась найти повод, чтобы избавиться от его компании.

Но так и не смогла.

Ее злила собственная глупость, что она так легко смогла забыть абсолютно все, что было связано с Метой, и вспомнила об этом лишь через три года.

И эти три года она потратила лишь на учебу и общение с Сэмом.

Между тем, на Мете прошло уже шесть лет, и все эти шесть лет Л помнил ее, изобретал корабль, чтобы прибыть на Землю…

Или все это было игрой ее сознания?

«Ты скоро обо всем этом забудешь, – звучал в голове голос мистера Бакстера. – Это ведь просто сон…»

Она честно попыталась поверить ему. День ото дня она жила своей жизнью. И после того раза ей никогда больше не снилась Мета.

Однако она до сих пор помнила все: каждую деталь, каждое событие, каждое лицо. Все, что происходило тогда, четко и намертво врезалось ей в память.

Куда бы она ни взглянула, везде находила что-то, что напоминало ей о событиях на другой планете.

Капли дождя безостановочно падали с платформы на черную землю… Люси неотрывно смотрела на колеса приближающегося поезда в Бирмингем.

Ей так повезло, что Л спас ей жизнь в тот вечер…

Хотя что могло бы случиться с ней во сне…

После окончания института Люси уехала в Лондон в поисках более перспективной должности, и теперь она трудилась в архитектурном бюро. Поначалу ей была интересна эта работа, однако месяц за месяцем она становилась все более в тягость. Единственной радостью в первое время стали поездки в Бирмингем к матери и отцу, которых она навещала раз в месяц. Ей нравилось не столько навещать родителей, сколько пребывать в собственной старой комнате. Ей казалось, что именно в этой комнате ей может прийти в голову какая-то разгадка, или к ней, наконец, возвратятся сверхспособности.

Вскоре каждый день становился похож на предыдущий. Она начинала думать, что вот-вот сойдет с ума, но тут пришло открытие, которое помогало ей до сих пор.

Она стала путешествовать.

Поначалу она ходила с группами, однако вскоре это стало мешать Люси. Все меньше и меньше она разговаривала с другими. Ей казались пустыми и бессмысленными те темы, которые обсуждались в компаниях…

Люси перевернулась на бок. Обычно она не размышляла так много перед тем, как заснуть, однако сегодня воспоминания нахлынули бурным потоком. До смерти хотелось спать, однако она не могла сомкнуть глаз.

Свист ветра становился все громче и громче… Ветер всегда сулил перемены в погоде.

Но ждут ли хоть какие-то перемены в ее жизни?

Она закрыла глаза, и перед ней вновь предстал тот день.

День, когда отец убил человека.

Он пришел тогда домой в состоянии полной растерянности. В его руках был зажат пистолет.

По его словам, за ним долгое время следил какой-то старик. Отцу казалось, что он насмехался над ним, будто провоцируя его на действие.

Куда бы он ни шел, как говорил мистер Бакстер, его всегда преследовал тот тип. В конце концов мистер Бакстер начал носить с собой оружие.

Он не мог сказать, зачем он стал это делать и зачем он выстрелил, когда в очередной раз увидел старика в темном переулке. Он был уверен только в том, что когда он нажал на курок, старик ухмыльнулся и словно исчез, а пуля попала в невинного прохожего, вышедшего из-за угла дома.

Его история была столь же невероятна, сколько и история Люси, поэтому она верила отцу. Она знала, что убийство могло быть подстроено, однако у этого также не было ни единого доказательства.

Тогда в голове звучал только один вопрос.

«Почему это происходит с нами?..»

Не было никакого шанса выбраться из этого мрака. Постоянно ощущался соленый вкус слез… И все это время Люси отчего-то преследовало чувство, что она уже видела эти события.

Эта история обернулась бы пожизненным заключением, если бы не Сэм, работающий в полиции. По счастливой случайности, Сэм оказался неподалеку от места убийства и, заметив уходящего мистера Бакстера, сразу же подложил оружие в руку убитого.

Затем ему удалось добавить еще несколько улик и обернуть преступление мистера Бакстера как акт самозащиты.

Спустя несколько месяцев судебных разбирательств мистера Бакстера освободили из-под ареста.

Это событие очень сильно отразилось на его состоянии. Он стал замкнутым, неразговорчивым. Вместо привычно добродушного и приветливого отца Люси видела испуганного и озлобленного человека.

Но она понимала его. Как сама она отреагировала бы на такой удар?

Тут ей было уже не до детских бредней.

После той истории Люси сама, как и отец, совершенно закрылась. Ей стали противны окружающие люди, большая часть которых намеренно совершала зло другим.

День ото дня она все больше погружалась в себя, в те воспоминания, которые продолжали разрывать ее изнутри, и после работы беспрерывно рисовала до самого утра: все, что она видела на другой планете, все события, которые произошли там с ней, лицо Л… А затем рвала изрисованные листы, размазывая уголь и слезы по лицу, и боролась с собой: с жаждой помнить и необходимостью забыть.

С тех пор, когда ей позволяла работа, она стала уходить в горы одна. Матери и отцу она сообщала, что идет с группой.

И пропадала.

Чем дольше она находилась наедине с природой и самой собой, тем больше ей это нравилось. И как раньше она не догадывалась о том, что можно быть одной?

Постепенно ее заносило все в более дикие и опасные места.

До сих пор она помнила нестерпимую боль во всем теле после преодоления того перевала. Каждая клетка тела словно разрывалась от напряжения. Голова раскалывалась. Грудь сдавливало так, что невозможно было нормально дышать…

Склоны гор сильно размокли, угрожая ей срывом вниз с каждым ее шагом. Но если она не смогла бы преодолеть этот перевал, то не преодолела бы реку, которая от дождей становилась все глубже и шире, а течение – все сильнее. И тогда она застряла бы здесь не меньше, чем на неделю, и ей пришлось бы еще труднее.

И она лезла вверх.

Как и там…

Было ли ей тогда также тяжело? Может ли сравниться ли ее пребывание во сне с существованием в реальности?

Куда она стремилась?

Зачем ей нужно было все время куда-то лезть? Чего она хотела этим достичь?

Да, она хотела уйти от людей, возможно, желала проверить свои силы, на что она была способна, надеялась, что вновь обретет свои потерянные умения…

Но на самом деле она жаждала помнить ту Люси, что шла на Мете вперед, приблизиться к тому, что происходило с ней тогда.

В каждом дереве, каждом камне, в дождь или солнечный день, в холод или жару, она видела себя, идущую вместе с Л навстречу неизвестности.

После преодоления перевала в конце того дня не оставалось сил даже на радость от того, что она добралась до запланированного места. На следующий день она снова, превозмогая боль, собрала вещи и двинулась дальше.

За весь путь в тех местах ей не встретилось ни одного человека. Но очень часто ей попадались дикие животные. Это было главным минусом одиночных путешествий – тебе никто не поможет. Никто не спасет тебя.