Текст книги "Тени возвращаются"

Автор книги: Линн Флевелинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

– Что Вы можете сказать мне об этом парне – Транеусе?

– Я не слышала о нем раньше, чем Идрилейн была положена во гроб в ту ужасную зиму в Майсене, как раз незадолго до того, как вас двоих отослали в Сарикали. После того, как это произошло, Фория, кажется, ни дня не обходилась без него. Он был капралом в ее гвардии, затем вдруг стал капитаном и лордом. У него есть противная привычка появляться, подобно бродячему коту, всюду, где кто – то высказывается в пользу кого-то, помимо неё. Конечно, он тогда положил свой глаз и на меня.

Алек вздохнул.

– Так вот как она нам доверяет.

– Скорее всего, его миссия – шпионить за Клиа, а не за нами, – сказал Серегил. – И, кроме того, нам не о чем волноваться. Мы в точности исполняем распоряжения Фории.

– Королева никогда не полагается на волю случая, и она любит иметь все козыри в своих руках, – предупредил Теро. – Я мог бы вас предупредить раньше, но она не спускала с меня глаз с тех самых пор, как вчера прибыл мой корабль. Вы получили хоть одно из моих писем?

– Значит, ты всё-таки писал? Нет, ни одного, – ответил Серегил. – С Клиа всё в порядке?

– О да, и она очень любима твоим кланом и их союзниками.

– Думаете, она вернется? – спросила Магиана.

Теро кивнул.

– Конечно, вернется. Она только и мечтает об этом, с тех пор как ауренфейе подписали соглашение. Ей было очень нелегко получать новости о военных действиях и быть связанной по рукам.

Старая магиня вздохнула:

– Это было глупо со стороны Фории – держать такого способного командира вдали от военных действий.

– Похоже, что наконец и она поняла это, – сказал Серегил.

– Как её рука, Теро? – спросил Алек.

– Благополучно зажила.

Во время их дипломатической миссии в Сарикали яд убийцы стоил ей двух пальцев на правой руке.

– Действие яда не имело серьезных последствий, и лишь временно лишило её возможности пользоваться рукою.

– Фория не намекнула, каковы её планы на Вас после того, как Вы выполните задание? – поинтересовалась Магиана.

– Нет. Мне представляется, что она просто хочет удостовериться, действительно ли мы подчиняемся ей.

– И?

– Мы, конечно же, подчиняемся. Мы только-только обжились на новом месте. Я пока не готов покинуть насовсем этот город. Не по её указке, во всяком случае. А ты, Теро? Как ты собираешься наблюдать без Наблюдателей?

– У меня есть куча дел, помимо этого. Честно говоря, я почти почувствовал облегчение. Я вовсе не был уверен в том, что готов оправдать чьи-либо ожидания. Нисандер никогда не подпускал меня близко к своим наблюдательским делам, если не считать последних нескольких месяцев, – он запнулся и уголок его рта скривился в горькой усмешке. – Вот вы с Микамом всегда появлялись, окруженные вашими тайнами, и шептались с ним за закрытыми дверьми.

– Он очень даже доверял тебе, – заверил его Серегил. – Он не стал бы держать тебя возле себя, если бы было иначе. Ты был его лучшим учеником, изо всех, что у него когда-либо были.

– Возможно.

Серегил потянулся и сжал его руку.

– Он сам говорил мне это, много раз. Никогда не сомневайся.

Теро подавил грустную улыбку, затем изменил предмет разговора, рассказав о том, как жил в Боктерсе, и передав Серегилу новости о его семействе и друзьях.

– Что ж, нам следует вернуться прежде, чем Микам пойдёт на штурм тюрьмы, разыскивая нас, – сказал Серегил, когда Теро закончил, и поднялся, чтобы уйти.

– Пожалуйста, передайте ему моё почтение, и скажите, чтобы поскорее навестил меня, – сказал Теро.

– Пусть ваша поездка будет безопасной, – сказала Магиана, налагая чары путешественников на их ладони.

– И с Наблюдателями ли, или без них, я присмотрю за Римини и за Клиа, когда вы ее привезете, – пообещал Теро.

Серегил хлопнул его по плечу.

– Надеюсь, мы доживем до тех дней, когда наши услуги будут востребованы снова.

Глава 5. Любовники и Враги

КОГДА ОНИ ВОЗВРАЩАЛИСЬ обратно на Улицу Колеса, Алек, наконец, задал вопрос, который мучил его уже много дней:

– И всё же скажи, почему королева так не любит тебя?

Серегил ответил ему натянутой улыбкой и пожал плечами:

– Кто вообще может сказать, почему Фория поступает так, а не иначе?

Алек почувствовал, что он уходит от ответа, но предположил, что здесь скрывается что-то, о чём Серегил не хочет говорить прилюдно, так что не стал настаивать, пока они не добрались до дома. Микам и Кари, как и предполагалось, ждали их, сильно обеспокоенные, однако Серегил быстро их успокоил. Он подождал, пока Кари и девочки уйдут на кухню готовить обед, и лишь тогда рассказал Микаму про приказ Фории относительно Наблюдателей.

– Ну что за мстительная баба!

– Да тебе-то на что жаловаться? Я думал, тебя только порадует, что теперь можно спокойненько сидеть возле очага со своими малышами, и смотреть, как они резвятся у твоих ног.

– Ну не знаю, – погрузился в невеселые раздумья Микам. – Я всегда полагал, что мне не помешала бы поездка-другая. Честно говоря, я иногда теряю покой, вспоминая былые времена. После вашего возвращения, а теперь вот и Теро, я подумал, что может быть…, – он задумчиво постучал кончиком трости по своему башмаку. – Я, конечно, не могу уже долго бродить пешком, но держаться в седле я способен не хуже, чем когда-то, а моя рука всё так же крепко держит меч.

– Буду иметь это в виду, – сказал Серегил. – Нам будет грустно без тебя, ты же знаешь, но я не думаю, что осмелюсь вернуться и спросить Форию, можно ли тебе отправиться с нами.

Микам рассмеялся и похлопал его по плечу.

– Да уж и я не стал бы так скоро просить тебя снова совать голову в пасть льва. До зимы ещё надо переделать кучу дел в огороде и не только, было бы нечестно свалить это все на Кари.

– И когда это тебя останавливало? – заметил Серегил.

Микам посмотрел на Кари, возвратившуюся с Герином на руках и Лутасом, держащимся за её юбку.

– Ну, наверное, пришла пора.

Утренняя поездка освежила голову Алека, но ночной отдых был слишком краток. Они разделили с Кавишами ужин, затем отправились наверх, чтобы поспать, пока Рансер упаковывает вещи в дорогу.

Серегил скинул башмаки и растянулся поверх покрывал, заложив руки за голову и прикрыв глаза. Алек пристроился рядышком, подперев голову рукой, и тронул друга за плечо.

– Ну, так ты скажешь мне настоящую причину того, почему вы с Форией не любите друг друга? Я не так часто вижу Вас вместе, но когда это случается, вы словно два кота в одном переулке. По-моему, тут что-то большее, чем леранское дело.

Серегил прикрыл рукой глаза.

– Позже, тали. У меня совсем не осталось сил!

– Нет. Сейчас.

Серегил не ответил, и только когда Алек догадался, что он лишь притворяется спящим, Серегил глубоко вздохнул:

– Это началось задолго до тебя и Теро. И правильнее вопрос ставить так: почему она ненавидит меня. Мне-то на неё наплевать.

– Ну так почему? – настаивал Алек. – Клиа тебя обожает, Принц Коратан тоже.

Серегил тихонько фыркнул:

– Ну вот, ты и сам всё сказал, не так ли?

– Имеешь в виду Коратана? С чего бы Фории беспокоится о том, что ты нравишься её брату? Она на самом деле так ревнива?

– Хмм…

Алек понял, что он снова увиливает. И опять тронул Серегила за плечо.

– Ну так?

– Оставь всё это, Алек. Не стоит ворошить прошлое…

В другое время Алек, может и повиновался бы, но не теперь:

– Скажи мне! -

– Тебе не понравится…

– Я уже чувствую.

Серегил опустил руку и потер лицо.

– Ну ладно. Хочешь знать про нас с Коратаном? Мы были любовниками.

Алек разинул рот. Это было последнее, что он ожидал услышать.

– Ты не врешь?

– Мы были так молоды, и это длилось очень недолго. Фория застукала нас вместе, и на этом всё закончилось. Но она никогда не простила мне.

Алек все еще пытался осознать услышанное.

– Ты? И Коратан?

– Я предупредил, что тебе это не понравится.

Алек вытянулся возле Серегила, оставив между ним и собою гораздо большее расстояние, чем обычно. Ему всегда бывало невыносимо получать свидетельства того, что Серегил переспал с таким количеством мужчин и женщин прежде, чем они встретились… и даже после их встречи. Ещё тяжелее было узнавать имена, видеть лица, к тому же многие из них, подобно Леди Килит или куртизанке Эйруал, всё ещё оставались с Серегилом хорошими друзьями. И вот теперь – Принц Коратан, которым Алек всегда так восхищался.

– И когда же это было?

Серегил пристально рассматривал тонкий шелковый полог.

– Через некоторое время после того, как я предстал перед судом. Коратан всегда держался очень любезно, а я всё никак не мог прийти в себя после…ну, в общем, ты и сам знаешь.

"Илара и Сонтир", – подумалось Алеку. Серегилу всегда тяжело давался разговор о соблазнителе, который стоил ему семьи, имени, родины, наконец. Алек хранил в своём сердце и это имя, и ту неприятную историю, которую Серегил рассказал ему как-то однажды. Он просмотрел на Серегила, оценивая степень беспокойства в серых глазах своего возлюбленного.

– Почему это так задело Форию – то что вы были с ним? – спросил он, наконец.

– Потому что она с самого рождения считала, что он принадлежит лишь ей. С близнецами часто бывает такое: сильное взаимное притяжение. У некоторых даже чересчур сильное, если хочешь знать мое мнение.

– Ты это серьезно?

Серегил пожал плечами.

– О них судачили много лет. К тому же ни один так и не вступил в брак, не правда ли?

– Но ведь её любовником был Лорд Бариус. Когда он скончался, она оплакивала его, словно собственного мужа.

– Верно, но он единственный, о ком мне известно. Коратан тоже не всегда спит один, но из тех, о ком мне приходилось слышать, никто не стоит серьёзного упоминания. Нет, он посвятил Фории всю свою жизнь, и так будет до самой его смерти.

– И она ненавидит тебя за то, что случилось почти сорок лет тому назад?

– Если есть что-то такое, в чём Фория превосходит других, тали, так это способность ничего никогда не прощать.

Исчерпав предмет разговора, Алек оставил Серегила в покое, но тот ещё долго не мог заснуть. Он ненавидел эту оглушительную тишину, которой всегда отгораживался Алек, когда ему становилось известно об одной из прошлых связей Серегила. В обычной жизни Алек был очень разумным и легким в общении, но когда речь заходила об этом, он всегда терял самообладание, хоть и не стал бы распространяться на эту тему. Всё, что Серегил мог тут предпринять, это старательно избегать темы. Он не чувствовал угрызений совести за своё прошлое, но ему было очень тяжело сознавать, что оно причиняет Алеку боль. Более всего ему сейчас хотелось бы притянуть упрямого мальчишку к себе и загладить свою вину, но Алек повернулся к нему спиной и, кажется, уснул.

Серегил же ещё долго лежал с открытыми глазами, следя, как по окну медленно ползут лучи восходящего солнца.

Далеко, за Осиатским морем, кирнари Вирессы, сидя на своём балконе, наслаждался поздним завтраком в компании старшей дочери, и глядел на тот же самый солнечный свет, танцующий внизу на волнах залива. В последнее время там было всё меньше кораблей, особенно с приветственными знаками Скалы. Зато три больших торговых судна, над которыми развевались штандарты Пленимара, стояли на якоре в устье залива: эти земли всегда были верным другом Вирессы.

Улан-и-Сатхил был уже стар, и его было не так легко удивить. Он не вздрогнул, когда крошечный бледно-зеленый огненный шарик вдруг вспыхнул в каком-то дюйме от его лица. Он сразу узнал волшебство Орески, но цвет отправителя был ему незнаком.

– Ты извинишь меня, дорогая? – сказал он.

– Конечно, Отец.

Сальяна ушла, как всегда оставив отца наедине с его делами. Можно было быть уверенным, что она никому ничего не скажет про странное послание.

Улан вытянул длинный палец и коснулся шара, как всегда удивляясь, что они не имеют ни температуры, ни определенной формы. Если он и не знал отправителя, то сразу узнал голос, который произнёс сообщение, едва растаяло свечение.

– Я наблюдал и ждал, как Вы и учили меня, Дядя. Из надёжного источника в большом дворце мне стало известно, что золотой приз отправляется на юг, в Гедре, уж завтра, и полетит он на крыльях жаворонка. Не имеющий имени будет с ним вместе.

– Ага, я знал, что ты не заставишь себя ждать, – пробормотал Улан. Он вошел через балконную дверь и встряхнул за плечо молодого пажа, задремавшего на своём посту.

– Проснись, Микел, у меня есть для тебя задание. Отправляйся в дом Кирана Ашназаи и передай ему, что я немедленно жду его к себе.

– Что ему сказать, кирнари? – спросил мальчик, протирая заспанные глаза.

– Скажи ему, что наше ожидание закончилось.

Он, самодовольно улыбаясь, вернулся на балкон с видом на раскинувшуюся внизу полупустынную гавань.

– Обеих пташек одной стрелой. Вот это будет удовольствие!

Ужин накануне вечером был грустным. После того, как тарелки были опустошены, Серегил настроил арфу, и они с Алеком пели для своих друзей. Уголком глаз он следил за Микамом и Кари, ведь он играл их любимую балладу о любви. Они сидели рядышком на диванчике, взявшись за руки, и голова Кари покоилась на плече мужа. Свет от камина играл серебряными нитями в их волосах и делал глубже морщинки на их лицах, но Серегилу отчётливо виделась пара юных влюбленных, которых он знал когда-то.

"Вот она, цена изгнания", – подумал он. Они все станут прахом прежде, чем он состарится, если только ему удастся прожить весь отпущенный срок. Он задавался вопросом: что собирается делать Ниал, видя как годы неумолимо налагают свой отпечаток на Беку? Он играл, пока двое малышей не уснули на руках родителей, а Илия не задремала возле коленей Алека.

– Кажется, хватит, – прошептал он, откладывая арфу. – Нам надо закончить сборы, мы двинемся в путь раньше, чем кто-то из вас проснётся…

– Удачи вам в сумерках, – пробормотал Микам.

Серегил заставил себя улыбнуться, хотя сердце его вдруг сжалось:

– И при свете дня.

Когда они топтались в комнате, решая, что взять с собой в поездку, Алек глянул на свой чёрный лук, висевший на колышке на стене и видавший виды колчан рядом с ним. Последний все еще был украшен множеством небольших затейливо сплетенных амулетов, висящих на длинных сыромятной кожи шнурках и сделанных изо всего, что только можно представить – от древесины до халцедона. Это были шатта – призы за выигранные Алеком пари, полученные им в от ауренфейских лучников в их прошлый визит в Ауренен.

– Планируешь пополнить коллекцию? – поинтересовался Серегил.

Алек снял лук и погладил ладонью темное древко.

– Сомневаюсь, что у меня будет на это время на сей раз.

– Верно. Однако можно было бы пару раз бросить вызов кому-нибудь и в Боктерсе, – он подмигнул Алеку. – Кроме того, мне всегда спокойнее, когда ты с ним.

Они поднялись на рассвете и при свечах спустились вниз, где нашли Микама, одетого и ожидающего их.

– Всё-таки надумал поехать с нами? – спросил Серегил.

– Ну хоть самую малость, – хохотнул Микам, но по глазам его было видно, как страстно он этого желал бы. – Я провожу вас до причала. Полагаю, кто-то же должен забрать ваших лошадей обратно.

– Это будет не столь захватывающая прогулка, как наша, – сказал Алек.

– Что ж, и в таких спокойных прогулках есть свои прелести.

Окружающий город всё ещё спал, когда они, миновав Морской Рынок, спустились вниз по окруженной стеной дороге Гавани к докам Нижнего города. Первый рассветный луч уже слегка позолотил крыши городских домов, в то время как небо на западе все еще усыпали звезды. Был час прилива, и волны бились о каменный парапет. Ветерок с суши слегка волновал спокойную воду гавани.

Здесь уже вовсю кипела жизнь: рыбаки возвращались на своих лодках, освещенных фонарями, торговцы рыбой открывали лавки, а бездельники всех сортов расползались из таверн и борделей.

Команда Жаворонка тоже была на ногах. Это был укрепленный, хорошо оснащенный галеон, на борту которого помимо команды и эскорта находились вооруженные лучники. Капитан встретил их на причале, полный нетерпения, ибо боялся упустить время отлива.

– Не могу пообещать Вам легкого плаванья в это время года, милорды, – предупредил он.

Серегил рассмеялся:

– Доставьте нас живьём, и я буду доволен.

Микам пожал им руки, в то время как их скудный багаж заносили на борт.

– Что ж, значит до встречи через месяц – другой?

– Непременно заедем в Уотермид поохотиться, – пообещал Серегил, неохотно выпуская руку друга.

Микам остался одиноко стоять на причале, опираясь на свою трость, и глядя, как судно встает на весла и ложится на курс. Серегил задержался на палубе, глядя, не уедет ли он, но Микам всё ещё оставался там, покуда можно было видеть.

Алек присоединился к другу, и тоже стоял там, облокотившись о борт, пока они проходили через каменные молы и до тех пор, пока берег совсем не скрылся из виду.

– Он такой забавный, и по-моему, мне теперь тоскливее без него, чем в те долгие месяцы на севере.

– И мне…

Алек провел пальцем вдоль левой руки Серегила, слегка касаясь двойной линии синих пятен – то была память об их первой поездке в Ауренен. Укус дракона такого размера считался весьма опасным. Отметины, остававшиеся от синего лиссика, должны были принести счастье. По крайней мере тому, кто выжил, а Серегилу чертовски повезло, что, несмотря на такую дозу яда, он не потерял руку. Алек сам пострадал гораздо меньше, когда крошечный фингерлинг прищемил мочку его левого уха. Синие метки были малюсенькими, но их было хорошо видно, когда он забирал волосы. "Ещё один комплект одинаковых ран", – подумал он, улыбаясь собственным мыслям. У них уже были одинаковые круглые шрамы от их самой первой поездки вдвоем: у Алек на ладони, у Серегила – на груди.

Грусть не отпускала их, пока они не вышли в открытое море, и лишь там, с зарей нового дня, обдавшей холодными брызгами их лица, былой восторг одержал верх.

– Как знать, – сказал тогда Алек, – вдруг Клиа снова возьмет нас в разведчики, когда сама опять станет генералом? Мы бы справились.

– Не дает покоя красивая форма Беки?

– Да нет, я просто подумал, что это будет лучше, чем снова выслушивать твои жалобы о том, как всё осточертело!

Серегил дернул Алека за косичку и подставил лицо ветру, вдыхая свежесть солоноватого бриза. Сердце его забилось быстрее. Алек был, конечно, прав, хотя он и не собирался признаваться ему в этом.

Глава 6. Гостеприимный порт

ОСИАТ ОКАЗАЛСЯ милостиво спокойным для этого времени года, и их поездка, хоть они и страдали от холода, была беспрецедентно легкой. Серегил и Алек коротали время, играя или распевая песни с моряками. Эскорт, что Фория дала им, был маленький – лишь десять человек. И они были бы вполне нормальной компанией, если бы не их командир, Лорд Транеус.

Остроглазый молодой мужчина, гордый и откровенно честолюбивый, капитан Транеус был любим своими подчиненными, но никем больше. С Серегилом и Алеком он держался до подобострастия вежливо, но время от времени они ловили на себе его слишком пристальный взгляд, и это было не очень-то приятно. Помня предупреждение Магианы, Серегил был в ответ холоден, пользуясь преимуществом благородного происхождения. Алек всего лишь старался держаться от него подальше.

Если не считать этого, Алеку нравилось, что они снова плывут по воде, и он коротал время, помогая матросам, или наблюдая за дельфинами и высматривая фонтанчики китов. Ночами он и Серегил закутывались в теплые плащи и растягивались на крышке люка, наблюдая, как звезды просвечивают сквозь оснастку корабля.

До сих пор Серегил ни разу не заводил разговора о предстоящей встрече со своим кланом, хотя это должно было произойти впервые со времени их с Принцессой Клиа миссии в Сарикали.

– Ты рад, что возвращаешься? – спросил Алек на вторую их ночь в море.

Серегил улыбнулся.

– Да. На сей раз всё кажется чуть легче, не так ли?

– Надеюсь, мне удастся познакомиться с остальными твоими сестрами?

– Возможно, – но в голосе его не было ни уверенности, ни особого восторга.

Из четырех сестер Серегила, только две простили его за проступок, совершенный им в юности. Азриель, та, что воспитала Серегила после смерти их матери, была теперь кирнари Боктерсы, и Алек был рад, что познакомился с нею, когда они были в Сарикали. Мидри, вторая из старших сестер, была не столь радушна, как Азриель, но она была добра к Алеку и, по крайней мере, терпима к своему своенравному брату. Совсем иное дело – Шалар и Илина. Они оборвали все связи с Серегилом, когда тот был изгнан.

– Ты когда-нибудь злился на них? На своих сестер? – спросил Алек, разглядывая звезды. Он никогда не знал, как отреагирует Серегил на вопрос о его прошлом, особенно о его семье.

– Как я мог злиться? Я совершил преступление.

– Но тебя же подставил этот парень…Илар.

Серегил помолчал немного, затем мягко ответил:

– Мне следовало узнать его получше.

– Я не понимаю. Ты же был почти ребенком…

– Не удивительно, ведь ты вырос не в Ауренене.

– Хмм. Похоже, нам обоим нечем похвастаться, что касается наших семей.

Алек знал только своего отца – человека, вместе с которым они жили, по сути, скрываясь от людей его матери, хазадриэлфейе. Ее собственная родня убила ее за то, что она полюбила чужака, а потом пыталась выследить Алека и его отца, чтобы расправиться и с ними. Алек рос, считая себя человеком, пока Серегил и Нисандер не открыли ему правду. Самое печальное во всем этом было то, что оставалось неясно, почему хазадриэлфейе так вели себя, и почему им не нравилось, что его отец не был одним из них. Даже оракулы в Сарикали не смогли ничего сказать об этом.

Серегил протянул руку и провел ладонью по лбу Алека.

– Будешь хмуриться – наживёшь морщины. Ну что случилось, тали?

– Ничего, о чём ты не слышал раньше.

– Это возвращение в Ауренен нагнало на тебя эти мысли, мм?

– Да. А на тебя нет?

Серегил состроил гримасу.

– О да. Я освобожден от наказания, однако не прощен. Но это же не бросает тени на тебя.

– Поскольку они – не мой народ?

– Позволь им узнать тебя так же хорошо, как узнал я, и они им станут. Мои сестры любят тебя, и клан тоже тебя примет. Не из-за меня, и не вопреки мне, но за то, каков ты есть сам по себе.

Алек вздохнул и взял его за руку. Были вещи, которых даже Серегилу было не понять.

Погода менялась от штиля к ненастью, но капитан использовал каждое дуновение ветра, и Жаворонок стремительно несся вперед. На четвертые сутки они миновали Острова Иамали и вошли в залив Гедре, когда солнце только-только коснулось зубчатого края окрестных гор.

На сей раз не было никакой торжественной встречи: с тех пор, как был подписан договор, вид скаланского судна стал здесь привычным. Но Алек почувствовал некоторую гордость, пересчитав суда, стоящие на рейде, а также увидев линию недавно выстроенных складов на берегу. Вскарабкавшийся на благородную возвышенность город, с его куполообразными белыми зданиями и цветущими деревьями, практически не изменился. Свет от сотен каминов уютно мерцал в окнах, образуя над заливом светящийся полукруг. Им навстречу побежали колеблющиеся по поверхности воды световые блики от железных светильников на причале. Тонкий новорожденный месяц – его здесь называли Луком Ауры – уже поднялся с востока над горизонтом.

– Интересно, появлялся ли здесь Улан-и-Сатхил с тех пор, как всё изменилось?

– Надеюсь, – отозвался Серегил с кривой усмешкой. Он и кирнари Вирессы недолюбливали друг друга. Восточный клан и их союзники энергично выступили против открытия нового торгового порта, вполне довольные своей монополией на торговлю, установленную во времена Эдикта об Отделении. Однако в Гедре все бывшие контрабандисты были более чем счастливы снова вести открытую торговлю.

Удивленный хозяин порта встретил их на причале и немедленно послал гонца в дом клана. Верховой посыльный скоро возвратился, ведя в поводу лошадей для них, и передавая теплый привет от кирнари.

Серегил достал из камзола красный жезл сообщения и переломил его надвое. Крошечная вспышка, зашипев и взвизгнув, унеслась в сторону Скалы. Он улыбнулся Транеусу:

– Номер первый.

Наслаждаясь вечерней прогулкой, Коратан вышагивал вдоль зубчатой стены замка, когда крошечный синий шарик появился перед ним, паря как птичка колибри. Он коснулся его и услышал, как тонкий голосок Магианы произнёс:

– Они добрались до Гедре.

Довольный, он зашагал быстрее, спеша доставить новость сестре.

Он нашел Форию в маленьком садике королевы: там она занималась фехтованием с Элани. Он задержался при входе, восхищенный мастерством, открывшимся его взору. Одетые в простые кожаные доспехи, Фория и Элани, сражались тупыми учебными мечами, отражая удары покрытыми зазубринами щитами. Девочка была стремительна. Коратан полагал, что иначе и быть не могло: ее тетка была жестким наставником, не прощающим промахи.

– Не расслабляться! – клинок Фории с лязгом принял на себя остриё меча Элани и отбил его в сторону.

Но девочка не растерялась и, вывернувшись из-под защиты Фории, сделала резкий выпад, удержав кончик меча возле самого подбородка королевы. Они замерли в таком положении на мгновение – серые глаза против таких же серых глаз – столь похожие между собой, что Коратан не мог избавиться от ощущения, что видит свою сестру сразу в двух возрастах. Наконец, Фория выдавила из себя столь редкую усмешку.

– Твоя взяла, леди. Очень неплохо!

Счастливая Элани, вспыхнув, опустила клинок.

Фория повернулась к Коратану.

– Ты видел? Она только что чуть не перерезала мне горло.

– Отличная работа, племянница.

Элани поклонилась, изящная даже в своих доспехах.

– Благодарю, Дядя.

– Я получил первое сообщение, – сказал Фории Коратан. – Они благополучно добрались до Гедре.

Фория бросила учебный меч пажу, а взамен взяла кубок с вином.

– Итак. Первый шаг сделан.

– Она вернется.

– Посмотрим.

– А ты была бы рада увидеться с тетей Клиа, Элани? – спросил Коратан, осторожно прощупывая обстановку.

– Если так будет угодно королеве, – ответила она, при этом ее юное лицо не выражало абсолютно никаких чувств.

Это моментально остудило Коратана, понявшего, сколь сильно уже было влияние Фории на её совсем ещё юную протеже.

Риагил-и-Молан и его жена Ихали встречали их возле ворот дома клана.

– Ваш приезд хоть и неожиданный, тем не менее долгожданный, Серегил из Римини! И ты, Алек, – воскликнул кирнари, пожимая руки им обоим, когда они сошли с лошадей.

Ихали протянула руку каждому из них и повела их в дом.

– Добро пожаловать вам и вашему эскорту. Я заказала банкет в вашу честь.

– Право, не стоило так беспокоиться ради незваных гостей, – ответил Серегил, как полагалось по этикету. Так или иначе, любой случайный гость, – друг ли, враг ли, или просто незнакомец – могли ожидать подобного гостеприимства в каждом доме клана в этих краях.

Транеусу и его людям были предоставлены комнаты и возможность пользоваться общей домашней ванной. Серегилу и Алеку, однако, выделили спальню с отдельной ванной, как для членов семьи.

– Всё же есть польза от их расположения к тебе, – отметил Алек, блаженно соскальзывая в теплую ароматизированную воду. После всех этих дней, когда они не имели возможности даже сменить одежду, его почти не волновало присутствие в ванной комнате слуг.

Серегил, не будучи таким скромным, вообще не обращал на них внимания. Он скинул свою одежду и погрузился в глубокую ванну рядом с Алеком.

– Это чуть больше того, что можно выразить словами, тали, – признал он с глубоким вздохом блаженства. – Я так часто гостил здесь в былые времена, вместе с моим дядей и с моими родными, что это словно мой второй дом. И пока меня здесь принимают, меня не так напрягает и то, что у меня нет имени.

Ко времени, когда они вышли, посвежевшие и слегка отдохнувшие, их уже ждали длинные столы с обедом, расставленные под деревьями прямо посреди внутреннего двора. Были зажжены небольшие резные лампы, прибитые к стволам – Алек уже видел такие раньше. Серегилу отвели почетное место рядом с Риагилом. Алека усадили возле Ихали. Транеус, как заметил с тайным удовольствием Алек, выглядел немного озадаченным тем, что его посадили в самом дальнем конце стола. Ихали наполнила чашу вином и передала её Серегилу для специального возлияния гостя. Серегил плеснул несколько капель на каменные плиты, затем сделал глоток и передал чашу хозяевам. Это была не просто церемония: то был негласный зарок, что ни одна из сторон не причинит вреда другой, пока они находятся под общим кровом.

– Что заставило вас в такое неудачное время года плыть через Осиат? – спросил кирнари, пока разносили пряного барашка и сельдерейные хлебцы.

– Мы состоим на службе Королевы, – ответил Серегил. – Фория послала нас в Боктерсу с заданием доставить домой Принцессу Клиа.

– О, она будет довольна! – воскликнула Ихали. – Я думаю, она ужасно тоскует по дому, хоть гордость и не позволяет ей признаться в этом.

– И это – весь ваш эскорт? – Риагил повел бровью в сторону кучки скаланцев.

– Думаю, на пути отсюда до Боктерсы нам нечего опасаться, – успокоил его Серегил.

– Для сопровождения своей сестры Королева Фория прислала новых солдат, – Риагил выдержал паузу, позволяя замечанию повиснуть в воздухе, пока сам он потягивал вино. – Нам кажется это очень странным.

– Я не посвящен в замыслы королевы, – ответил Серегил. – Капитан Транеус, не прольёте ли вы свет на эту ситуацию?

Капитан поднялся и поклонился.

– Боюсь, что нет, милорды, хотя я уверен, что резоны королевы вполне весомы.

Риагил казался удовлетворенным ответами, и беседа скоро приняла новое направление: о дождях и торговле, о том, кто и где родился, и о лошадях.

Как только с едой было покончено, Транеус откланялся и ушел посмотреть, как устроились на ночь его люди. Серегил и Алек задержались, чтобы при свете потрескивающих фонариков насладиться осенними сумерками и последними в этом году ночными белыми цветами. Молодая женщина принесла арфу, и Серегил развлек хозяев тихой приятной музыкой, в то время как Алек принял вызов посоревноваться в стрельбе от нескольких молодых людей, наслышанных о его мастерстве и его Черном Рэдли.

– Всё же мне кажется странным, что королева не дала вам надлежащего эскорта, – заметил Риагил.

Серегил улыбнулся ему из-за арфы, не прерывая игры.

– Я и сам знаю дорогу, к тому же слишком много скаланцев стали бы просто обузой.

– Всё ясно. Но возможно, ты не станешь возражать, если я тоже пошлю с вами несколько своих всадников? Как хозяин, я чувствую себя обязанным сделать это. Кроме того, я планировал прикупить у твоих сес… – Он запнулся и виновато посмотрел на Серегила: – Я планировал прикупить несколько замечательных боктерсийских лошадок. Я пошлю своего родственника, Арина-и-Арисея, и его слуг с тем, чтобы они выторговали их для меня.

Серегил согласно склонил голову.

– Мы будем рады их компании.

Они ещё посидели немного, а затем Ихали проводила их обратно в комнату и пожелала им спокойной ночи. Она задержалась на мгновение, сжав руку Серегила.